Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 254 (всего у книги 327 страниц)
Глава 6
– Наркоконтроль идет, спасайся кто может, – выдохнула Джанин чуть слышно, но Томми услышал, поднял взгляд и скривился. Копов, которые лезут в чужой огород, никто не любит.
Стояло прекрасное весеннее утро – солнечное, хотя синоптики по телевизору и обещали дождь. Томми зевнул, пожалев про себя, что засиделся вчера перед телевизором. Но Джин любила научную фантастику, и это был классический фильм пятидесятых, так что посмотреть его обязан был каждый культурный человек.
А вот если бы еще в соседней комнате не спала мама – кто знает? Может, они занялись бы чем-нибудь поинтереснее…
– Минутку внимания, народ. – Медовый голос Мэла вдребезги разбил шаловливые грезы Томми, и тот, вздрогнув, сел прямо, словно будучи застигнут на горячем. – Это инспектор Майк Реджис и сержант Колин Таннер из наркоконтроля. Они в команде со вчерашнего вечера – наш главный связался с их главным, и их назначили сюда, потому что у наркоконтроля могут быть какие-то зацепки. Рассчитываю на вашу готовность сотрудничать.
На Фрэнка Росса эти сложа не произвели никакого впечатления. Джанин даже показалось, что он тихонько фыркнул.
А этот Реджис тот еще тип, подумала она, настороженно поглядывая на инспектора. Низкорослый, с затаенным коварством во взгляде, какое можно видеть у мелкой собачонки, которая в любой момент готова запустить свои острые зубки тебе в щиколотку или куда придется. Голова его уже начала лысеть, но возраста он был неопределенного, что-то от тридцати пяти до пятидесяти пяти. У него был цепкий и равнодушный взгляд копа, который все в жизни повидал и почти все попробовал лично. Про таких никогда не знаешь заранее – то ли работа с ними будет чистым удовольствием, то ли превратится в оживший кошмар. Особенно если ты еще и женщина. Нет, надо подождать и присмотреться.
Но на лице Хиллари Грин не было и тени сомнения. Может быть, она знала о Реджисе что-то такое, чего не знала Джанин? Или просто уже препоясала чресла и приготовилась к бою?
Второй из новоприбывших, в чине сержанта, был высок и тощ, как пугало, да и с виду ничуть не лучше. Когда Мэл представил его, он улыбнулся в никуда – никому конкретно, просто в пространство, – после чего его лицо вновь приобрело выразительность рулона туалетной бумаги.
– Всем доброе утро, – сиплым голосом заядлого курильщика произнес Реджис. – Мы с подарочком пришли, – и он махнул солидного размера дипломатом. – Все, что у нас есть по Дэвиду Питману, Люку Флетчеру и известным их подельникам, – здесь.
Бойтесь данайцев, дары приносящих, мелькнуло в голове у Хиллари, однако щеголять образованием, полученным в Рэдклифф-колледже, она не стала: с технической точки зрения Рэдклифф принадлежал к Оксфорду, а некоторые полицейские, особенно мужчины, очень нервничали, если сталкивались с КИО – «копом из Оксфорда». Особенно если этот коп – женщина.
А Хиллари, как и Джанин, сразу же поняла, что с Реджисом работать будет непросто, спасибо, если мешать не станет.
– Похоже, наш приятель Флетчер до сих пор не знает, что Облома нет в живых. – Реджис сразу вычислил единственный свободный стол в комнате, оставленный для них с сержантом, шагнул к нему и встал рядом, по-хозяйски опершись обеими руками о крышку. – С прошлого вечера времени у нас было маловато, но мы перемолвились с наружным наблюдением – те говорят, что у Флетчера все тихо. На данный момент при нем нет только двоих его ребят, видно, уехали по делам. Зовут их Альфред Мейкпис и Джейк Гасконь. Мейкпису, старому черту, уже шестьдесят один, собирается на пенсию. Приводы есть, но в физическом насилии не замечен. Этот тип на все руки мастер: в молодости служил на торговом флоте, где и поднабрался дурных привычек, а заодно выучил кое-какие полезные фокусы да обзавелся связями за границей. Водит грузовик, сидел в основном за подделку документов и всякие хитроумные аферы. На Флетчера работает уже лет двадцать, берет на себя то, чем ни в жизнь не займется остальная братия, и бывает там, куда остальным ходу нет.
– Это как? – вдруг заинтересовался Фрэнк.
– Он – глаза и уши Флетчера, – бросила Хиллари.
Глаза Майка Реджиса уставились на нее, как дула двустволки. Джанин отчего-то вся сжалась, на спине выступил пот, но Хиллари ответила Реджису таким же взглядом. И – чудо из чудес! Уж не призрак ли улыбки промелькнул на лице инспектора Реджиса? Нет, подумала Джанин, не может быть.
– Верно, – коротко подтвердил он. – Мы давно подозреваем, что в последнее время Мейкпис по большей части присматривает за делами и докладывает Флетчеру, если что-то пошло не так. А вот Гасконь – это совсем другой коленкор.
Реджис передал сержанту стопку тонких папок. Сержант стал раздавать папки присутствующим.
– Как видите, – продолжал Реджис, не дожидаясь, покуда стихнет торопливый шорох страниц, листаемых в поисках нужного отчета, – этот ублюдок у нас красавчик, большой ходок по женской части. И большой мастер обращаться с ножом. Чем и пользуется направо и налево.
Хиллари посмотрела на фото черноволосого кареглазого парня, которого многие женщины и впрямь сочли бы красавчиком, потом пробежала взглядом его послужной список. Дважды подозревался в убийстве холодным оружием, но осужден не был. Ребенком посиживал в колонии для несовершеннолетних, наркота – само собой, в конце концов попал к Флетчеру и, по мнению наркоконтроля, стал сопровождать крупные партии наркотиков, которые перевозил Люк.
Нынче даже наркотики возить приходится с оглядкой. Вот, например, в прошлом году какие-то ушлые кокни перехватили наркоту, принадлежавшую одному из эдинбургских королей наркобизнеса, и ищи-свищи. По-видимому, Флетчер не желал оказаться в таком же дурацком положении.
– Эти двое пропали уже больше двух недель назад, и в обычных местах не появляются, – повторил Реджис.
– И Облом ушел с радаров примерно тогда же, – добавила Хиллари. – Эта троица работала вместе?
– Да. – Редкие устремил на нее тяжелый взгляд, и на лице его вновь промелькнула тень улыбки. Джанин это его обыкновение сбивало с толку: если пес скалится и виляет хвостом одновременно, чему верить, хвосту или зубам? – Они работали вместе как минимум трижды. Дважды на грузовиках на континенте, и еще была какая-то очень странная история с рыболовецким траулером. Руль, штурвал, навигатор – Мейкпису все едино, что на земле, что на море. Судя по полученным сведениям, этот старикан даже самолетом управляет – неофициально, конечно, пилотской лицензии у него нет. Мы понятия не имеем, куда подевались эти ребята и чем они занимаются. Ну, если не считать Облома – про него вопросов больше нет.
– У детектива Грин есть теория на сей счет, – вставил Мэл.
– Да? – и Реджис снова посмотрел на Хиллари.
– Да, – ответил Мэл и принялся излагать соображения Хиллари относительно перевозки наркотиков по каналам Британии.
– А поскольку детектив Грин сама живет на лодке, – завершил Мэл, – можно предположить, что она знает, о чем говорит.
Хиллари подумалось, что это уже лишнее. Да, она живет на лодке, но живет – и только. Она ни разу и не отходила на лодке от причала.
Вновь поймав на себе проницательный взгляд Реджиса, она торопливо собралась с мыслями, чтобы сказать что-нибудь умное.
– Конечно, каналы есть не во всех уголках страны. Поэтому сеть поставок если и существует, то не везде. Но все равно остается множество мест, где можно спрятать контрабанду, а к прогулочным лодкам все так привыкли, что они стали практически невидимы. Меня беспокоит только одно…
– Вы хотите понять, почему Облом оказался в шлюзе, – сказал Реджис.
Хиллари кивнула. Приятно, когда собеседник на лету ловит твою мысль.
– Вот именно. Если Флетчер возит товар на прогулочных лодках, зачем ему разбрасываться трупами и привлекать внимание?
– И на старуху бывает проруха, – заметил Реджис. Никто так и не понял, надо ли смеяться, потому что неясно было, шутит инспектор или говорит серьезно. Даже Фрэнк Росс не мог догадаться.
Мэл решил, что пришла пора брать дело в свои руки.
– Значит, надо выяснить – за работу, народ! Томми и Джанин, узнайте, есть ли у Флетчера собственные прогулочные лодки. Учтите, что фирму по прокату грузовиков он ухитрился запрятать так, что по документам едва нашли, так что повнимательней там. Ничего не упустите.
Сложив руки на груди, Реджис смотрел, как его временные коллеги распределяют обязанности. Колин Таннер молча подошел и встал рядом.
– Фрэнк, ты лучше всех знаешь ту шушеру, что вьется вокруг Флетчера, – продолжал Мэл. Едкость, с которой было сделано это замечание, заставила Таннера с интересом посмотреть на говорящего. – Возьмешь это на себя. Поболтай со своими информаторами, разузнай, нет ли каких слухов насчет Облома или этих двоих, Мейкписа и Гасконя. Если у этой братии были какие-то терки, я хочу знать.
– Ну? – тихо спросил Реджис.
Таннер не колебался.
– Грин явно уязвлена тем, что у нее отобрали дело. Она здесь, похоже, самая толковая из всех. Тут у них еще что-то творится, только я пока не понял что.
А Реджис понял. Утром, еще прежде, чем выезжать, он специально поискал информацию о тех, с кем ему предстояло работать. Надо будет рассказать сержанту о расследовании и о покойном муже Грин.
– Черный здоровяк к ней неровно дышит, но скрывает это. Хорошо скрывает – кажется, никто до сих пор не догадался. Росс ее терпеть не может. Хорошенькая блондиночка положила глаз на главного инспектора, но не удивлюсь, если у него на нее другие планы.
Реджис вздохнул. Обычная возня. Что ж, до тех пор, пока это никак не мешает ему добраться до Флетчера, – плевать на возню.
– А вам не кажется, что мы слишком поспешно приняли версию о связи его смерти с наркотиками? – спросила Хиллари, которой не понравилось, что Мэл, раздавая лакомые кусочки, обошел вниманием ее саму. – Мы ведь только еще начали стандартное расследование. А если дело получит резонанс? Мы же не хотим, чтобы пресса и всякие там прочие тыкали в нас пальцем. Может, у Облома было полно врагов. Может, они его и убили, а Флетчер ни при чем.
Фрэнк фыркнул.
– Точно, – согласился Мэл. – Вот ты этим и займись, Хил. Ты права, мы не можем утверждать, что все дело в наркотиках или что тут замешан Флетчер. Разберись. Проверь его семью, личную жизнь, ищи обычные мотивы – деньги, любовь, ненависть, месть, ну, все такое. Ты нам очень поможешь, – добавил он и отвел взгляд.
Оба они понимали, что Мэл просто отодвинул ее в сторону.
Фрэнк широко улыбнулся из-за стола.
Хиллари скрипнула зубами и промолчала.
Мэл увел представителей наркоконтроля к себе в офис. Джанин подобралась поближе, но, встретив взгляд Хиллари, казалось, утратила уверенность.
– Босс, я подумала… может, вы мне скажете, с чего начинать. Ну, отслеживать лодки.
– Да, конечно, – согласилась Хиллари и, поразмыслив, решила не цепляться к девчонке. Не буду вредничать, решила она.
Как там сказал Мэл? Ничего не упустите. Какой глубокий совет, прямо перл мудрости.
– Для начала проверь квитанции об оплате. Во-первых, плату за пристань, ее взимают каждый год. Потом лицензии – за них тоже платят ежегодно, запроси Управление водных путей. Чем больше лодка, тем дороже лицензия. Если ничего не найдешь, попробуй страховки. Страхование у нас обязательное, значит, где-то должен быть страховщик. Я бы начала с Лодочного клуба Труппа – они наверняка подскажут, какие компании специализируются на страховании лодок.
Сама Хиллари до сих пор пользовалась дядюшкиной страховкой, хотя на следующий год, конечно, платить придется самой.
– Есть еще свидетельство о безопасности судна, но от него вряд ли будет много толку, потому что его оформляют раз в четыре года, и, если Флетчер покупал подержанные лодки, сертификат на них мог еще действовать. Ах да, обязательно проверь частные лодочные клубы. Там за стоянку берут дороже, но я подозреваю, что Флетчер предпочел бы заплатить за приватность, а не торчать на общедоступных стоянках, где все время кто-нибудь ходит.
Джанин кивнула, но взгляд ее был несколько остекленевшим.
– Все поняла, босс.
Томми, который уже успел погрузиться в работу на компьютере, сочувственно улыбнулся коллеге, но Джанин было не до Томми.
Она думала о свидании с Мэлом. Если, конечно, оно будет, это свидание. Она села за стол и стала задумчиво постукивать карандашом по блокноту. Мэл ничего не отменил. Но дело пухло как на дрожжах, и работы будет много.
И все-таки свидание есть свидание.
Тут она стала думать о том, о чем обычно думают перед свиданием, вот только осложнялось все тем, что на свидание ее пригласил начальник.
Насчет ужина уговора не было, но на случай, если он поведет ее поужинать, одеться нужно будет понаряднее, чем для простого похода в кино. Да, но вдруг он придет запросто, в джинсах и водолазке, а она как дура вырядится в маленькое черное платье? А что насчет прощального поцелуя? Неудобно или сойдет?
Она тяжело вздохнула и перевела взгляд на экран. Значит, лодочные клубы. Ну что ж, клубы так клубы.
Очередной захватывающий день из жизни сержанта уголовного розыска в долине Темзы. Ну когда же, когда дойдет до настоящего дела? Она пошла в полицейские, чтоб задать жару всяким мерзким типам, но с таким же успехом могла пойти в секретарши. То-то мамочка была бы довольна.
* * *
Обозленная ничуть не меньше Джанин, лишенная даже надежды разбить монотонность дней каким-нибудь неподходящим свиданием, Хиллари взялась за свежие отчеты.
Встречались среди них стандартные отчеты об опросах, которые были бы проведены и без ее подсказки. Так, полиция вычислила место жительство матери Облома и допросила ее на дому. Отчет констебля был подробен и совершенно бесполезен. В конце стоял небольшой постскриптум: констебль в довольно виноватом тоне приписал, что, как ему показалось, миссис Питман боялась своего сына. Настроения это Хиллари не улучшило.
Питман – насильник, мерзавец, откуда ни посмотри, – был из тех типов, которые внушают страх даже собственной матери. А значит, бедная женщина ничего не расскажет и промолчит, даже если на самом деле знает, где он бывал и чем занимался. Даже умерев, сын продолжал омрачать жизнь матери.
Она вздохнула и подчеркнула ее имя, чтобы допросить женщину повторно. Но потом покачала головой. Будь она проклята, если будет переделывать за констеблем. Обойдется Мэллоу.
Хотя нет – пусть в этом деле все имели перед ней фору, она, Хиллари, все равно выжмет из своей работы все возможное. Ведь даже Фрэнк Росс получил более солидное задание, а с ним и весомый шанс вернуться с победой.
Она взяла сумку и, специально не предупредив Мэла о цели своей отлучки, вышла из офиса.
Ее ухода не заметил никто, кроме Томми.
Адресу первой приписываемой Питману жертвы изнасилования было уже почти десять лет, поэтому Хиллари ни на что особенно не надеялась.
Дом в Банбери оказался довольно славным – викторианская вилла, позднее перестроенная под многоквартирный дом. Разумеется, на двери стояло совсем другое имя. Конечно, хозяин не знает, куда могла переехать прежняя жилица. После изнасилования или другого тяжкого преступления против личности жертва нередко уезжает с прежнего места жительства, словно в попытке убежать от кошмаров. Но Хилл знала точно: от смены декораций то, что внутри головы, не изменится.
Она пробежала глазами список из шести фамилий, висевший на двери, и остановилась на третьем номере. Мисс И. Кармайкл. За этой фамилий вставал образ какой-нибудь незамужней дамочки – тридцать с хвостиком лет, работает в рекламной фирме бухгалтером, на хорошем счету у начальства.
Но нет – голос в домофоне принадлежал женщине пожилой и осторожной. Это внушало надежду.
Хиллари представилась:
– Инспектор криминального отдела Хиллари Грин, мэм. Вы знали Диану Мак-Гроу? Она жила в этом доме около десяти лет назад.
Зажужжала входная дверь, Хиллари толкнула ее, прошла по потрескавшемуся линолеуму и поднялась на один лестничный марш. За углом ее ждал сумрачный коридор, дверь в дальнем конце которого была открыта в ожидании. Впрочем, цепочка была на месте, с удовольствием и одновременно с сожалением отметила Хиллари. Мисс Кармайкл не понаслышке знает о людях, которые могут ворваться в чужой дом? Или просто читает газеты?
Она показала в щель двери заранее приготовленное удостоверение.
Через секунду дверь открылась. Да, мисс Кармайкл была стара, но роста оставалась богатырского – на добрый дюйм или даже два выше Хиллари. Однако все остальное – седые волосы, близорукие голубые глаза, хрупкость облика… Хиллари невольно подумала о том, что лет через двадцать – ладно, тридцать, – может и сама стать такой же старушкой.
– Входите, инспектор. Да, я знала Диану.
Десять минут спустя Хиллари сидела на диванчике, попивая «Дарджилинг» и нахваливая хозяйскую канарейку. Это было нетрудно – чай оказался хорош, а птичка и в самом деле красиво пела. Ей совершенно не хотелось возвращаться в Большой дом и смотреть на лучащегося от удовольствия Фрэнка, а то и ловить на себе виноватые собачьи взгляды Мэла, поэтому Хиллари никуда не спешила.
Кроме того, она давно уже никого не опрашивала. Профессиональный риск – поднимаясь по служебной лестнице, ты все меньше имеешь дело с обычными людьми, и однажды это может выйти тебе боком.
– Бедняжка Диана. После того… случая она так и не оправилась до конца. Мать ее умерла давно, и от этого девочке было только тяжелее. С матерью поговоришь – и на душе легче.
По всей видимости, мисс Кармайкл неплохо знала семейство Мак-Гроу – или же была заядлой сплетницей.
– Отец ее умер уж года два тому назад. Но Диана тогда уже уехала. В Лондон, так он сказал.
Хиллари вздохнула. Минус один потенциальный подозреваемый. Порой отец может убить посягнувшего на его кровиночку – хулигана, насильника, грабителя, – Хиллари такое видела. Но в данном случае, как ни бейся, все сроки давно прошли. Если член семьи жертвы решал мстить, он дожидался, пока обвиняемого отпустят под залог, а нет – так ждал, пока он выйдет из тюрьмы.
Но изнасилование, которое так и не было доказано, произошло слишком давно.
– А вот брат ее нас не забывает, – добавила мисс Кармайкл, и надежда воспряла вновь, лишь затем, чтобы вновь улетучиться. – Он нефтяник. Инженером работает, в Саудовской Аравии. Отец так им гордился.
Хиллари просидела у старушки еще несколько минут.
Уже в машине она сделала кое-какие пометки на полях протокола, а затем нашла данные другой жертвы изнасилования, той, что, по крайней мере, сумела посадить Облома за решетку. Не каждая женщина решится пойти с таким в суд.
Но судя по документам, эта женщина находилась на лечении и уже имела приводы за проституцию. След ее давно затерялся на городском дне. Либо уехала, либо вышла замуж, либо лежит где-нибудь мертвая. От передоза, мрачно добавила про себя Хиллари.
В общем, за такую ни один карающий ангел не впишется.
В списке оставалось одно имя – Сильвия Уоррендер.
* * *
Дейрдра Уоррендер распахнула дверь и бросилась навстречу гостье. Опасаясь угодить в объятия, Хиллари машинально выставила перед собой руку. Женщина отшатнулась и уставилась на Хиллари.
– Вы не Бренда!
Хиллари подтвердила, что нет, она не Бренда, и протянула хозяйке свое удостоверение. На лице женщины промелькнуло неуверенно-виноватое выражение. Хиллари буквально наяву увидела, как она лихорадочно припоминает свои прегрешения. Такая, пожалуй, могла бы прихватить в магазине бутылочку джина или пачку сигарет. Она и сейчас была навеселе.
– Ой, – заморгала Дейрдра, разобрав написанное в удостоверении. У нее были кудрявые светлые волосы, пережженные до белизны, а некогда стройная фигура начинала оплывать. Лицо накрашено жирно, но небрежно. Просторная, напоминающая палатку конструкция в цветочек, по всей видимости, представляла собой ее лучшее платье.
– А я думала, что это Бренда, – сказала она, выговаривая слова тщательно, как человек, который еще не дошел до крайней стадии опьянения. – Мы с ней хотели пойти в Мекку.
Хиллари моргнула. Ее почти оксфордское образование подсказывало, что Дейрдра Уоррендер не похожа на мусульманку, и к тому же вряд ли вообще знает, в какой стороне находится Мекка.
– Ну, в бинго сыграть, – подсказала Дейрдра.
– На самом деле, миссис Уоррендер, я хотела бы поговорить с вашей дочерью Сильвией. Она дома?
– Нет ее, нет – и все тут, – огрызнулась Дейрдра Уоррендер, в мгновение ока превратившись в фурию, готовую до последнего вздоха защищать свое дитя от угрозы.
– Она, наверное, на работе, – ровным голосом уточнила Хиллари.
– Да какое там, – неохотно проговорила Дейрдра. – Уволили ее, сократили. На социале сидит.
По-видимому, ей было стыдно.
– Как жаль, – ответила Хиллари, про себя гадая, впустят ли ее в квартиру. – Мне она так нужна, – при этих словах она понизила голос и огляделась, хотя можно было бы и не беспокоиться. Улица с протянувшимися вдоль нее жалкими таунхаусами была пуста, как паб после закрытия. – По тому делу несколько лет назад. О нападении, – пояснила Хиллари, надеясь, что мать ее поймет, и сознательно избегая слова «изнасилование».
– А, – беспомощно сказала мать и отступила на шаг назад. – Тогда лучше входите.
Она провела Хиллари в крошечную холодную гостиную.
– Я-то думала, в полиции начхали и забыли. Тому ублюдку ничего не было.
Она даже не села, а упала на неправдоподобно пухлый диванчик и довольно вызывающе задрала голову, хотя глаза у нее то и дело расползались. Наверное, уже двоится все, подумала Хиллари.
– Ваша дочь заявила, что на нес напал Дэвид Питман, не так ли, миссис Уоррендер?
Голубые глаза над пухлыми щеками в красных прожилках сузились, и женщина словно бы разом протрезвела.
Хиллари знала этот тип – мать, которая любит свое дитя, но как мать совершенно беспомощна. Она в ярости бросится на любого, кто сделает больно ее кровиночке, но едва ли способна на что-то действительно серьезное. Под влиянием момента она могла огреть Дэйва Питмана сумочкой, или бутылкой джина, или первым, что попалось под руку, могла налететь на него в суде или на улице. Но вообразить, как эта женщина планирует или осуществляет хладнокровное отмщение и убийство, было решительно невозможно.
Такие не любят уходить далеко от дома. Домоседы, дальше пары соседних кварталов и носу не кажут. Хиллари сомневалась, покидала ли Дейрдра Уоррендер хоть раз в жизни свой район – про выезд за город и речи не шло. Скорее всего, она презирала сельскую жизнь и все с ней связанное. Городская жительница до мозга костей, идеальный образец.
Жаль, что дочери не было дома. Впрочем, если она пошла в мать…
– Так в чем дело-то? – спросила Дейрдра, но Хиллари не торопилась удовлетворять ее любопытство. Если дочь действительно замешана в убийстве, мать может ее предупредить.
Надо будет прийти еще раз и поговорить с дочерью отдельно.
– Просто у нас возникло несколько вопросов, миссис Уоррендер. У вас, кроме Сильвии, есть еще дети?
– Не-а, одна она у меня. Я больше и не хотела. Так она меня измотала, что я тогда подумала: больше ни-ни. Я не такая, как эти, кто тут живет. Выпуливают одного за другим. И что из них потом вырастет? А моя Сильви – хорошая девочка. Она еще в школе училась машинописи. На ресепшене работала, вот. Только все равно ее с работы выперли.
Голос ее стал плаксивым, и Хиллари торопливо кивнула:
– Да-да, я понимаю, она у вас молодец. А как поживает ее отец? Он ведь не меньше вашего гордится дочерью, да?
Дейрдра фыркнула:
– Ха! Отец! Может, он сдох давно, не знаю. Как узнал, что я залетела, так все, ищи-свищи.
Тут на лице ее мелькнула хитрая, на удивление заразительная улыбка.
– Вроде подался в Иностранный легион, или что-то такое.
И она хрипло рассмеялась.
Хиллари задала еще несколько вопросов, но вскоре была вынуждена признать, что и тут никакой зацепки не найдет. В машину она вернулась в отвратительном расположении духа. А потом вдруг засмеялась. Такие люди, как Дейрдра Уоррендер и ее чертова бедолага-дочка, не любят полицейских – не любят, и все тут. Можно ли их в этом винить? Ведь человек, который изнасиловал Сильвию, остался на свободе.
К тому же было совершенно очевидно, что убийца Облома, кто бы он ни был, имел самое непосредственное отношение к Люку Флетчеру и каким-то его темным делишкам.
Все эти попытки посмотреть на дело с позиции пострадавших были пустой тратой времени.
Но больше у Хиллари ничего не было – спасибо Мэлу, мать его, Мэллоу. Хотя, конечно, есть еще вариант вернуться в Большой дом и снова угодить в лапы к пудингам.
Ну уж нет. Не дождутся.
