Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 327 страниц)

Глава 56

Через три часа Орен с другими охранниками сопроводили меня в Дом Хоторнов. Я ехала на вездеходе в окружении сразу троих телохранителей.

Говорил один Орен:

– Благодаря комплексной системе видеонаблюдения моя команда смогла отследить и проверить местоположение и алиби всех членов семьи Хоторн, а также мисс Теи Каллигарис.

У них у всех алиби. И у Грэйсона тоже. Меня накрыло волной облегчения, но спустя мгновение в груди защемило.

– А Константин? – спросила я. В теории ведь он никакой не Хоторн.

– Вне подозрений, – заявил Орен. – Во всяком случае, сам он в вас не стрелял.

Сам. Значение этого короткого слова потрясло меня.

– Но ведь он мог нанять стрелка? – Да и все они могли! В памяти зазвучали слова Грэйсона о том, что всегда найдутся люди, готовые из кожи вон вылезть, чтобы только угодить кому-нибудь из Хоторнов.

– У меня есть на примете один неплохой судмедэксперт, – спокойно сообщил Орен. – Он работает в связке с не менее опытным хакером. Вместе они досконально изучат банковские выписки и данные от оператора сотовой связи. А мы пока проверим персонал.

Я сглотнула. А ведь я с большинством работников никогда даже не виделась. И не знала, сколько вообще их в доме, у кого из них была возможность в меня выстрелить – или мотив.

– Весь персонал? – спросила я Орена. – Даже Лафлинов? – Они были очень со мной любезны, когда я вышла из спальни после того, как привела себя в порядок, но сейчас не время было доверять интуиции – ни своей, ни ореновской.

– Они тоже вне подозрений, – заявил Орен. – На момент выстрела мистер Лафлин был в Доме, а миссис Лафлин – в коттедже, что подтверждается записями с камер.

– А Ребекка? – уточнила я. Она покинула территорию поместья сразу же после нашего разговора.

По лицу Орена я видела, что он хочет заверить меня, будто Ребекки бояться не нужно, но он не стал этого делать.

– Мы все тщательнейшим образом проверим, – пообещал он. – Но я точно знаю, что внучки Лафлинов стрелять никогда не учились. Мистеру Лафлину даже запрещалось держать дома оружие во время их визитов.

– А кто еще сегодня приезжал в поместье?

– Уборщик бассейна, звукотехник, который что-то там налаживал в театре, массажист и горничная.

Я мысленно повторила этот список, чтобы лучше запомнить, и во рту пересохло.

– А как зовут эту горничную?

– Мелисса Винсент.

Сперва имя показалось мне незнакомым – но совсем ненадолго.

– Мелли?

Орен удивленно посмотрел на меня.

– Вы знакомы?

Я вспомнила, как она застала Нэша у порога комнаты Либби.

– Ни о чем не хотите мне рассказать? – спросил Орен – и по его тону я поняла, что выбора у меня нет. Я пересказала ему слова Алисы о Мелли и Нэше, описала, что сама я видела в комнате сестры и чему стала свидетелем Мелли. Тем временем мы подъехали к Дому Хоторнов, и я увидела Алису.

– Это единственный человек, кого я разрешил пустить на территорию, – заверил меня Орен. – И, сдается мне, в обозримом будущем этот расклад не изменится.

Наверное, мне стоило бы обрадоваться этой новости, вот только мне было совсем не до того.

– Как она? – спросила Алиса у Орена, когда мы слезли с вездехода.

– Злая как собака, – ответила я, не успел мой телохранитель и слова сказать. – А еще напугана. И все болит, – уточнила я. При взгляде на Алису и Орена меня вдруг точно прорвало, и я, не сдержавшись, выпалила: – Вы же оба меня уверяли, что ничего не случится! Клялись, что я в безопасности! Чуть ли не дурочкой называли за то, что я рассуждаю об убийствах!

– Чисто технически вы тогда рассуждали именно об убийствах топором, – уточнила Алиса. – Кроме того, – продолжила она, стиснув зубы, – если говорить юридическим языком, есть основания полагать, что имел место недосмотр.

– Какой еще недосмотр?! Вы же мне говорили, что, если я умру, Хоторны ни гроша не получат!

– Я и сейчас это утверждаю, – сочувственно проговорила Алиса. – Однако… – признание собственной вины явно было для нее недопустимо, – помимо этого я говорила вам, что если вы умрете до вступления завещания в законную силу, вы все равно сможете унаследовать обещанное состояние посмертно. Как правило, так и происходит.

– Как правило, – повторила я. Если я что и усвоила за последнюю неделю, так это то, что Тобиас Хоторн – да и его наследники – правила не слишком-то жаловали.

– Однако, – натянутым тоном продолжала Алиса, – по техасским законам человек, находящийся при смерти, вправе внести в завещание подпункт, в котором уточняется, что наследники должны пережить его на определенное время, чтобы сделаться хозяевами его состояния.

Я не раз перечитала завещание.

– Уверена, я бы запомнила, если бы там хоть что-то говорилось о том, сколько времени я обязана избегать смерти, чтобы унаследовать богатства. Единственное условие…

– Состояло в том, что вы должны прожить в Доме Хоторнов год, – закончила за меня Алиса. – Что, говоря откровенно, никак не получится исполнить, если вас убьют.

Так, а в чем тогда «недосмотр»? В том, что я не смогу жить в Доме Хоторнов, если меня убьют?

– Но если я умру… – я сглотнула и облизнула пересохшие губы. – Деньги пойдут на благотворительность?

– Возможно. Но не исключено, что ваши наследники смогут оспорить этот пункт на основании намерений мистера Хоторна.

– Нет у меня никаких наследников, – возразила я. – Даже своего завещания нет.

– Для того чтобы появились наследники, вовсе не обязательно писать завещание, – возразила Алиса и посмотрела на Орена. – А сестра вне подозрений?

– Либби? – не веря своим ушам, переспросила я. Как им вообще в голову пришло ее заподозрить?

– Да, – подтвердил Орен. – Во время стрельбы она была с Нэшем.

С таким же успехом можно было метнуть в Алису гранатой. Эффект был бы тот же.

И все же спустя пару мгновений Алиса взяла себя в руки и посмотрела на меня.

– Пока вам не исполнится восемнадцать, вы не имеете законного права подписывать завещание. То же относится и к документам, связанным с деятельностью фонда. И это – еще один недосмотр с моей стороны. Изначально меня занимали исключительно вопросы наследования имущества, но дело все в том, что если вы не сможете или не захотите исполнить роль главы фонда, он перейдет… – она тяжело вздохнула, – парням.

То есть, если я умру, фонд – вместе со всеми деньгами, властью, безграничным потенциалом – достанется внукам Тобиаса Хоторна. Сто миллионов долларов в год – неплохая раздача. На эти деньги можно много чего себе позволить.

– А кто еще знает об этих нюансах, связанных с фондом? – с непоколебимой серьезностью спросил Орен.

– Разумеется, Зара и Константин, – сообщила Алиса.

– Грэйсон, – добавила я хриплым голосом, поморщившись от боли. Я достаточно хорошо знала Грэйсона, чтобы понимать: он наверняка предпочтет изучить все документы фонда лично. Но он ни за что не причинил бы мне боль. В это хотелось верить. Его задача – спугнуть меня, но не более того.

– А сколько нужно времени, чтобы подготовить документ, по условиям которого управление фондом в случае смерти Эйвери перейдет к ее сестре? – спросил Орен. Такой документ и впрямь защитил бы меня – и в то же время подставил бы под удар Либби.

– Может, меня уже кто-нибудь спросит, чего я сама хочу? – не выдержала я.

– Документы будут готовы уже завтра, – сообщила Алиса, пропустив мои слова мимо ушей. – Но до восемнадцатилетия Эйвери не сможет их подписать, а даже когда ей стукнет восемнадцать, не факт, что возможно будет принять такое решение до вступления в полное владение фондом, который перейдет к ней только в двадцать один год. А до той поры…

Я всегда буду под прицелом.

– А предусмотрены ли какие-нибудь легальные меры защиты? – спросил Орен, сменив тактику. – Наверняка есть условия, при которых Эйвери может выселить Хоторнов?

– Нужны доказательства, указывающие, что лицо – или группа лиц – применяли к Эйвери насилие, запугивали ее либо шантажировали, – ответила Алиса. – Но в таком случае выгнать получится только самого виновника, а не всю семью.

– А переехать на время она не может?

– Нет.

Все это Орену явно не нравилось, но он не стал тратить время на лишние разглагольствования.

– Никуда не ходите без меня, – строгим голосом велел он. – Ни по Дому, ни по примыкающим территориям. Никуда, ясно? Я и раньше всегда был поблизости. Но теперь начну исполнять роль зримой преграды.

Алиса нахмурилась и посмотрела на телохранителя.

– Что это вы такое знаете, чего не знаю я?

Повисла секундная пауза, а потом Орен ответил:

– Мои люди проверили арсенал. Ничего не пропало. Вероятнее всего, оружие, из которого стреляли в Эйвери, было взято не из коллекции Хоторна, но мы все равно изъяли записи с камер за последние несколько дней.

Мне было сложно следить за мыслью – слишком уж сильно меня впечатлила новость о том, что в Доме Хоторнов есть арсенал.

– И что же, туда наведывались гости? – спокойно поинтересовалась Алиса.

– Целых двое, – подтвердил Орен. Мне показалось, что он подумывает закончить на этом свой рассказ, чтобы излишне меня не тревожить, но он уточнил: – Джеймсон и Грэйсон. У них обоих есть алиби, и все же они приходили в арсенал и разглядывали ружья.

– В поместье есть арсенал? – только и выдавила из себя я.

– Мы же в Техасе, – напомнил Орен. – Все Хоторны с детства учились стрельбе, а мистер Хоторн был заядлым коллекционером.

– Коллекционером оружия… – проговорила я. Пушки и раньше не вызывали у меня теплых чувств, а теперь, когда меня чуть не убили, – тем более.

– Если бы вы подробно ознакомились с описью имущества, которое вам предстоит унаследовать, – вмешалась Алиса, – вы бы знали, что мистер Хоторн собрал самую крупную в мире коллекцию «винчестеров», произведенных в девятнадцатом – начале двадцатого века. Цена некоторых экземпляров превышает четыреста тысяч долларов.

Сама по себе мысль о том, что люди готовы выкладывать за ружья такие огромные суммы, не укладывалась у меня в голове, но я не обратила особого внимания на ценник – слишком уж была занята мыслями о том, что Джеймсон и Грэйсон не случайно пошли в арсенал смотреть ружья – вот только это никак не связано со стрельбой в лесу.

Дело в том, что среднее имя Джеймсона – Винчестер.

Глава 57

На дворе была глубокая ночь, и все же я уговорила Орена отвести меня в арсенал. Следуя за ним по бесконечному лабиринту коридоров, я думала о том, что в таком доме можно прятаться хоть целую жизнь, и никто тебя не заметит.

А если взять в расчет еще и секретные туннели, то тем более.

Наконец Орен остановился посреди длинного коридора.

– Пришли.

Он замер перед зеркалом в вычурной золотой оправе. А потом поднял руку и пробежался по раме. Послышался щелчок, и зеркало отворилось. За ним оказалась металлическая дверь.

Орен шагнул к ней, и его осветил красный луч.

– Тут работает система распознавания лиц, – пояснил он. – Но это так, дополнительная мера защиты. Лучший способ сделать так, чтобы злоумышленник не добрался до сейфа, – это позаботиться о том, чтобы он вообще не узнал о его существовании.

Так вот зачем нужно было зеркало. Орен толкнул дверь, и она открылась.

– Арсенал обшит армированной сталью, – сообщил он и переступил порог. Я шагнула следом.

Услышав слово «арсенал», я тут же представила себе комнату, какие порой показывают в боевиках: мрачные черные стены, патронные ленты, как в фильмах про Рэмбо. Но этот арсенал больше походил на помещение загородного клуба. Стены были уставлены шкафчиками из блестящего вишневого дерева. Посреди комнаты стоял стол на изысканно украшенных деревянных ножках с мраморной столешницей.

– Это и есть арсенал? – вырвалось у меня. На полу лежал ковер – мягкий, дорогой, таким впору украшать столовую.

– А вы что ожидали увидеть? – поинтересовался Орен и захлопнул за нами дверь. Замок щелкнул, но телохранитель на всякий случай проворно задвинул еще три засова. – По всему дому разбросано несколько убежищ. Это по совместительству одно из них – на случай торнадо. Остальные я вам позже покажу – на всякий случай.

На случай, если на меня снова совершат покушение. Но я отмахнулась от этой мысли, решив сосредоточиться на причине, по которой сюда пришла.

– А где тут «винчестеры»? – спросила я.

– В коллекции насчитывается по меньшей мере тридцать «винчестеров», – сказал Орен и кивнул на стену, уставленную витринами. – Может, уточните, зачем они вам?

Еще вчера я бы твердо решила оставить это в секрете, но не теперь, когда Джеймсон решил не рассказывать мне о том, что искал – и, возможно, нашел – новую зацепку, связанную с его средним именем. Теперь я хранить его тайны вовсе не обязана.

– Я ищу кое-что, – призналась я Орену. – Послание от Тобиаса Хоторна, что-то вроде подсказки. Вырезанный на дереве знак – или цифру.

Впрочем, на том дереве в лесу мы не нашли ни того ни другого. Когда мы с Джеймсоном остались один на один в ванной, он между поцелуями дал мне понять, что, по его мнению, имя Тоби – это новая подсказка, но я этой уверенности не разделяла. Буквы на стволе явно вырезала не та же рука, что символ на мосту. Надпись была неровная, детская. Может, Тоби сам ее оставил, еще маленьким мальчиком? Может, истинная подсказка по-прежнему ждет нас в лесу?

Но мне нельзя туда возвращаться. Во всяком случае, пока мы не опознали стрелка. Осмотреть комнату и вынести вердикт о том, что в ней безопасно, Орен может. Но проверить целый лес – нет, это ему не под силу.

Отгоняя воспоминания о гулких выстрелах и обо всем, что случилось после, я открыла один из шкафчиков.

– А у вас нет догадок, где бы ваш бывший начальник мог спрятать тайное послание? – спросила я Орена, сосредоточившись. – На каком из ружей? И в какой из частей?

– Мистер Хоторн редко откровенничал со мной, – сказал Орен. – Я не всегда понимал, что у него на уме, но уважал его, и это уважение было взаимным. – Он достал ткань и расстелил ее на мраморной столешнице. Потом подошел к открытому мной шкафчику и достал одно из ружей.

– Они все не заряжены, – поспешил уточнить он. – Но с ними все равно надо быть очень осторожными. Всегда.

Он положил оружие на ткань и пробежался пальцами по стволу.

– Это его любимое. Стрелком он был отменным, что ни говори.

Чувствовалось, что за этими словами стоит какая-то история – которой мне, возможно, услышать вовсе не суждено.

Орен отступил, и я сочла это знаком, что можно приблизиться к столу. Все во мне молило отойти от оружия подальше. Воспоминания о пулях, летевших в меня, были еще слишком свежи. Раны все еще болели, но я заставила себя внимательно осмотреть ружье, найти на нем хоть какую-то подсказку.

Наконец я посмотрела на своего телохранителя.

– А как заряжать ружье?

* * *

На четвертом ружье я нашла то, что искала. Для того чтобы зарядить «винчестер», надо было передернуть затвор. С нижней-то стороны этого самого затвора на четвертом ружье я разглядела четыре буквы: О. Д. И. Н. Они были выгравированы на металле так витиевато, что напоминали инициалы, но я сложила из них число и мысленно поставила его рядышком с символом, обнаруженным нами на мосту.

Не бесконечность, подумала я. А восьмерка. А теперь еще и один.

Восемь. Один.

Глава 58

Орен проводил меня до моей комнаты. Я подумала было постучаться к Либби, но было уже поздно – пожалуй, даже слишком, – да и что бы я ей сказала? «Привет, меня чуть не убили, сладких снов»?

Орен осмотрел мою спальню и занял позицию у двери, расставив ноги на ширину плеч и вытянув руки вдоль тела. Ему тоже не помешал бы отдых, но когда дверь между нами захлопнулась, стало понятно, что он твердо намерен его отложить.

Я вытащила телефон из кармана и уставилась на него. Никаких сообщений от Макс. Она была совой, к тому же мы находились в разных штатах, и разница во времени составляла два часа. Так что она вряд ли спала. Я снова разослала во все ее аккаунты в соцсетях то же сообщение, которое написала ей раньше.

Ответь, пожалуйста, с отчаянием думала я. Прошу тебя, Макс.

– Ничего, – констатировала я вслух, хотя вовсе не собиралась этого делать. Стараясь заглушить гнетущее одиночество, я пошла в ванную, положила телефон на полку и сбросила одежду. Посмотрела на себя в зеркало. Если не считать ссадины на лице и повязки, под которой спрятались швы, я была цела и невредима. Я сорвала повязку. Рана под ней была красной и воспаленной, покрытой аккуратной сеточкой швов. Я уставилась на нее.

Кто-то – и почти наверняка этот кто-то имеет отношение к Дому Хоторнов – хочет моей смерти. Я чудом выжила. Я стала одно за другим представлять себе лица братьев. Джеймсон был со мной, когда началась стрельба. Нэш с самого начала заявил, что деньги ему не нужны. Ксандр вел себя со мной дружелюбнее некуда. Но Грэйсон…

Если вы и впрямь девушка неглупая, держитесь подальше от Джеймсона. От всей этой игры. От меня. Он же меня предупреждал. Он рассказывал, что его семья уничтожает все, к чему только прикоснется. А когда я спросила Ребекку о смерти ее сестры, она упомянула вовсе не Джеймсона.

Грэйсон сказал, сердце не выдержало.

Я включила воду погорячее и встала под душ, так, чтобы не намочить рану. Она сильно саднила, но мне было все равно: лишь бы смыть с себя эту страшную ночь. Все, что случилось в Блэквуде. Что произошло между мной и Джеймсоном. Все.

У меня полились слезы. Впрочем, что тут такого: выплакаться в ду́ше.

Спустя пару минут я взяла себя в руки, выключила воду и услышала, как звонит телефон. Я кинулась к нему, вся мокрая, разбрызгивая вокруг капли воды.

– Алло?

– Если ты наврала мне про покушение и поцелуи, пеняй на себя.

Я расслабленно выдохнула.

– Макс!

Кажется, она поняла по моему тону, что я говорю правду.

– Шмот подери, что стряслось, Эйвери? Что у вас там за бесконечный гвоздец?

Я все ей рассказала – все до малейшей детали, все, о чем так хотелось забыть.

– Надо съезжать оттуда, – серьезнейшим тоном заявила Макс.

– Что? – переспросила я. Меня била дрожь, хотя я уже укуталась в полотенце.

– Тебя убить пытались, – с подчеркнутой сдержанностью проговорила Макс. – Значит, надо бежать из этой Смертляндии. Срочно.

– Не могу, – возразила я. – Если я не проживу тут год, то все потеряю!

– Иными словами, твоя жизнь станет точно такой же, как неделю назад. Неужели это так уж плохо?

– Разумеется! – возмутилась я. – Макс, не забывай, мне приходилось жить в машине, и у меня не было ни малейшей уверенности в завтрашнем дне!

– Ключевое слово: жить.

Я плотнее укуталась в полотенце.

– Хочешь сказать, ты на моем месте отказалась бы от миллиардов?

– Нет, ну можно еще, конечно, надрать напоследок этим Хоторнам все, что только можно, но я боялась, как бы ты не приняла это за эвфемизм.

– Макс!

– А что, это я, по-твоему, обжималась с Джеймсоном Хоторном?

Я хотела было объяснить ей, как же так вышло, но с губ сорвалось только:

– А где ты была?

– Прошу прощения?

– Я тебе позвонила сразу же, как все случилось, еще до того, как ко мне пришел Джеймсон. Ты была мне очень нужна, Макс.

В трубке повисло гнетущее молчание.

– Дела у меня прекрасно, – сказала Макс. – Все в шоколаде. Спасибо, что спросила.

– О чем?

– Вот именно. – Макс понизила голос. – Ты вообще заметила, что я тебе звоню с чужого номера? Это телефон брата. А у меня забрали всю технику. Вообще всю. И посадили под домашний арест. А все из-за тебя.

Во время нашего прошлого разговора я почувствовала что-то нелепое, и недаром.

– То есть как – из-за меня?

– Тебе рассказать? Серьезно?

Ну что за вопрос, в конце концов.

– Ну конечно.

– Заметь, с тех пор, как началась эта заварушка, ты ни разу не спросила, как у меня дела, – сказала Макс и напряженно выдохнула. – И, уж будем честны, Эйв, ты и раньше-то не особо этим интересовалась.

Сердце у меня сжалось.

– Это неправда.

– Когда умерла твоя мама, тебе нужна была моя поддержка. И когда ты перебралась к Либби и этому судаку через букву «м», шпынять его в салагу. А уж когда унаследовала миллиарды, так тем более! И я была рада, что могу тебе подставить дружеское плечо, Эйвери, ничего не подумай, но ты вообще помнишь, как, к примеру, зовут моего парня?

Я напрягла память.

– Джаред?

– Ответ неверный, – помолчав, проговорила Макс. – А вот правильный ответ: нет у меня больше никакого парня, а все потому что я застала Джексона с моим телефоном в руках, когда он пересылал себе скриншоты нашей с тобой переписки. Какой-то репортер предложил ему за это кругленькую сумму, – добавила она и снова ненадолго затихла – и эта новая пауза была насквозь пропитана болью. – Сказать какую?

– Макс, мне очень жаль, – с упавшим сердцем сказала я.

– Мне тоже, – с горечью проговорила она. – Но особенно досадно, что я в свое время позволила ему сделать мои фото. Личного, скажем так, характера. Потому что когда мы с ним расстались, он отправил их моим родителям. – Макс позволяла себе слезы только в ду́ше. В этом мы с ней были похожи. Но сейчас ее голос предательски дрогнул. – Как думаешь, понравилось им это? Учитывая, что мне теперь даже с мальчиками встречаться запретили.

Масштабы семейного скандала страшно было даже представить.

– Чем тебе помочь? – спросила я.

– Верни мне мою прежнюю жизнь, – сказала Макс и на минуту затихла. – А знаешь, что самое страшное? Я даже обижаться на тебя не могу, потому что в тебя стреляли. – Ее голос вдруг стал гораздо тише и мягче. – А еще я тебе нужна.

Слышать это было больно, потому что она сказала чистую правду. Она нужна мне. Я всю дорогу нуждалась в ней куда сильнее, чем она во мне, потому что она для меня была единственной подругой, а я для нее – одной из многих.

– Мне очень жаль, Макс.

Она снисходительно усмехнулась в трубку.

– Ладно, договорились: когда на тебя совершат еще одно покушение, купишь мне какой-нибудь крутой подарок в награду за мои страдания. Австралия подойдет.

– Тебе купить путевку в Австралию? – уточнила я, подумывая о том, что это вполне себе выполнимая просьба.

– Нет уж, – дерзко парировала она. – Мне нужна сама Австралия. Тебе это по карману, так что нечего тут.

Я хохотнула.

– Вряд ли она продается.

– Тогда тебе остается только одно: больше не лезть под пули.

– Буду осторожна, – пообещала я. – Кем бы ни был стрелок, второго шанса я ему не дам.

– Ну вот и славно, – сказала Макс и, немного помолчав, добавила: – Эйв, мне пора. Не знаю, когда в следующий раз смогу одолжить у кого-нибудь телефон. Или выйти в Интернет. И все такое.

Это моя вина. Я постаралась убедить себя, что это вовсе не последний наш разговор, что мы не прощаемся.

– Люблю тебя, Макс.

– И я тебя, тучка.

Разговор завершился, а я еще немного посидела в ванной, укутавшись в полотенце и борясь с чувством, будто у меня внутри все перемололи острым ножом. В конце концов я вернулась в спальню и натянула пижаму. А потом легла в кровать и стала думать о словах Макс, гадая, неужели же я и в самом деле такой эгоистичный и зависимый от других человек, как вдруг услышала, как за стенкой кто-то скребется.

Я затаила дыхание и прислушалась. Звук повторился. Тайный ход!

– Джеймсон? – позвала я. Как-никак, этим коридором пользовался только он – во всяком случае, на моей памяти. – Джеймсон, это уже не смешно!

Ответа не последовало, но, когда я встала, подошла к стене и замерла, внимательно прислушиваясь, я отчетливо уловила чье-то дыхание по ту сторону. Я схватила было подсвечник, подумывая наклонить его, чтобы встретить лицом к лицу человека, таящегося за камином, но здравый смысл и обещание, данное Макс, остановили меня в самый последний момент, и вместо этого я открыла дверь в коридор.

– Орен? – позвала я. – Мне нужно вам кое-что рассказать.

* * *

Орен тщательно обыскал коридор, потом забаррикадировал выход из него, блокируя доступ к моей спальне. Потом «предложил» переночевать у Либби, в комнате, где потайных ходов нет.

Но прозвучало это как приказ.

Когда я постучала, сестра уже спала. Она приподняла голову от подушки, завидев меня, а потом снова ее опустила. Я забралась к ней в постель, и она не стала ни о чем меня расспрашивать. И к лучшему: после недавнего разговора с Макс мне совсем не хотелось рассказывать ей о случившемся. Вся жизнь Либби из-за меня перевернулась с ног на голову. Причем дважды. Первый раз – после смерти моей мамы, а второй – когда началась вся эта история. Она уже и так отдала мне все, что могла. И у нее своих проблем по горло. Мои ей совсем ни к чему.

Забравшись под одеяло, я покрепче обняла подушку и подвинулась поближе к сестре. Мне сейчас очень нужно ее присутствие, пускай я и не могла рассказать ей почему. Веки у Либби задрожали, и она прижала меня к себе. Усилием воли я отогнала от себя все ненужные мысли – и о Блэквуде, и о Хоторнах, и обо всем остальном. Мрак поглотил меня, и я не стала сопротивляться и вскоре погрузилась в сон.

Мне приснилось, что я снова в кафе. Что я еще совсем кроха – мне лет пять-шесть, не больше – и абсолютно счастлива.

Я беру два пакетика сахара, соединяю их концы и опускаю на стол – так, что получается треугольник, который стоит без поддержки.

– Вот так, – приговариваю я. Потом беру еще два пакетика и проделываю то же самое, а пятый кладу горизонтально, поверх этих треугольничков, соединяя их в единую конструкцию.

– Эйвери Кайли Грэмбс! – с улыбкой восклицает мама, сидящая за тем же столиком напротив меня. – Я тебе что говорила про строительство сахарных за́мков?

Смотрю на нее, улыбаясь до ушей.

– Что строить надо пятиэтажные, а иначе зачем вообще это затевать!

Я резко дернулась и проснулась. Повернулась на бок в надежде увидеть рядом сестру – но ее половина постели оказалась пуста. В окно лился утренний свет. Я заглянула в ванную Либби – но ее и там не было. Я собиралась уже вернуться к себе в комнату – в свою ванную, – но тут заметила на полочке ее телефон. На экране высветилось уведомление о десятках новых сообщений – и все они были от Дрейка. Только три из них – самые последние – можно было прочесть без пароля.

Люблю тебя.

Ты же знаешь, что я тебя люблю, Либбик мой.

А я знаю, что ты любишь меня.