Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 327 страниц)

Глава 86

– Скай? – переспросила я, не веря своим ушам. Скай никогда не внушала мне страха, в отличие, скажем, от Зары. Да, она была хороша собой и излучала уверенность и пассивную агрессию. Но точно не кровожадность.

Мы же друзья, разве не так? Заводить дружбу со всеми, кто только осмелится лишить меня того, что мне положено по рождению, – мое золотое правило, – вновь прозвучало у меня в ушах.

Мне вспомнилось, как она протягивала мне бокал шампанского и велела выпить.

– То есть незадолго до нападения Дрейк был здесь вместе со Скай, – повторила я, стараясь осмыслить эту новость. – Она впустила его на территорию и, возможно, даже сама направила в Блэквуд.

Ко мне.

– Надо было кому-нибудь рассказать, – тихо проговорила Ребекка. – Сразу же после стрельбы, как только я поняла, что к чему. Не стоило мне молчать об этом…

– Золотые слова, – ледяным тоном произнес кто-то. – Жаль, что вышло иначе. – Наверху показался Грэйсон Хоторн.

Ребекка обернулась к нему.

– Речь шла о твоей маме, Грэй. Я не могла…

– Надо было мне обо всем рассказать, – тихо сказал Грэйсон. – Я бы все уладил, Бекс.

Что-то мне подсказывало, что улаживание обошлось бы без передачи собственной матери полиции.

– Было и второе нападение, – сказала я, не сводя раздраженного взгляда с Ребекки. – Ты же про это слышала? Дрейк пытался столкнуть нас с дороги. Я чудом выжила – а со мной и Алиса, Орен и Тея.

Услышав имя Теи, Ребекка шумно всхлипнула.

– Ребекка, – понизив голос, позвал ее Грэйсон.

– Пусть так, – сказала она. – Но Эмили не хотела бы, чтобы…

– Ее уже нет, – сказал Грэйсон. Тон у него был мягкий, но от сказанных слов у Ребекки перехватило дыхание. – Бекс. – Он поймал ее взгляд. – Ребекка. Я обо всем позабочусь. Обещаю: все будет хорошо.

– Не будет, – возразила я.

– Тебе пора, – шепнул Грэйсон Ребекке. Она ушла, и мы остались наедине.

Грэйсон неспешно спрыгнул ко мне, в потайную комнату.

– Ксандр сказал, я вам тут нужен.

Он все-таки пришел. Может, этот поступок значил бы для меня куда больше, не поговори я до этого с Ребеккой.

– Ваша мать пыталась меня убить.

– Моя мать – человек непростой, – парировал Грэйсон. – Но родня есть родня.

Между мной и семьей он всегда выберет второе.

– Если я и вам пообещаю, что все улажу, – продолжил он, – вы мне доверитесь? Я гарантирую, что больше никто не причинит вреда ни вам, ни вашим близким.

Непонятно было, как он вообще может выдавать хоть какие-то гарантии, но Грэйсон явно верил, что это ему по плечу. Весь мир пляшет под дудку Грэйсона Хоторна. Мне вспомнилась наша первая встреча, его уверенный, непобедимый вид.

– Тогда давайте сыграем, а? – предложил он в ответ на мое молчание. – Я знаю, вы любите рисковать. И азарт вам по душе. – Он шагнул ко мне. – Ну пожалуйста, Эйвери. Дайте мне шанс все исправить.

Тут уже ничего не исправишь, впрочем, попытка – не пытка. Я ему ничего не должна. И не обязана соглашаться.

И все же…

Может, всему виной выражение его лица. Или осознание, что он уже однажды лишился всего по моей вине. А может, мне просто хотелось, чтобы он заметил меня, отвлекся от мыслей о восемнадцатом октября.

– Хорошо, – согласилась я. – Во что играем?

Грэйсон задержал на мне взгляд своих серебристых глаз.

– Загадайте число, – попросил он. – От одного до десяти. Если я его угадаю, то вы разрешите мне все уладить самостоятельно. Ну а если нет…

– Я сама передам вашу мать полиции.

Грэйсон сделал полшага в мою сторону.

– Загадайте число.

Шансы у меня были неплохие. Вероятность, что Грэйсон угадает число верно, составляла всего десять процентов. Остальные девяносто были на моей стороне. Я решила не спешить с выбором. Зачастую люди выбирают числа на автомате. Так часто происходит с семеркой. Можно взять какой-нибудь из крайних вариантов – единицу или десятку – но их проще угадать. Еще в голове крутился вариант «восемь», запомнившийся мне с той поры, когда мы пытались разгадать смысл цифровых подсказок. И «четверка», ассоциирующаяся с братьями Хоторн.

Если не хочется, чтобы догадка Грэйсона оказалась верной, надо взять неожиданный вариант. Тот, у которого нет объяснения.

Два.

– Написать число? – спросила я.

– На чем? – тихо спросил он.

Я сглотнула.

– Ну а вдруг вы угадаете, а я солгу, что это не так? Как вы узнаете правду?

Грэйсон немного помолчал, а потом произнес, неожиданно перейдя на «ты»:

– Я тебе доверяю.

Грэйсон Хоторн был не из тех, кто доверяет каждому встречному – я ощущала это всеми фибрами души.

– Хорошо, угадывай, – сказала я, сглотнув.

Он раздумывал над ответом примерно столько же, сколько я выбирала число. Заглянул мне в глаза, пытаясь разобраться в моих порывах и мыслях, точно я была очередной головоломкой на его пути.

Ну и что же ты видишь, когда смотришь на меня, Грэйсон Хоторн?

– Два, – предположил он.

Я посмотрела в сторону, разорвав наш зрительный контакт. Можно было солгать. Сказать, что он ошибся. Но я не стала этого делать.

– Правильно.

Грэйсон судорожно выдохнул, а потом бережно приподнял мое лицо, заставив снова взглянуть ему в глаза.

– Эйвери, – позвал он меня по имени – чуть ли не впервые за все время. Ласково скользнул кончиками пальцев по скулам. – Даю тебе слово. Больше тебя никто не тронет.

Он думает, что сможет меня защитить. И хочет этого. Он прикоснулся ко мне, и кроме этих касаний мне сейчас больше ничего не нужно. И кроме его защиты. Его тепла. Его…

Шаги! Наверху послышался шум, и я отпрянула от Грэйсона. А через несколько секунд в комнате появились Ксандр с Нэшем.

Усилием воли я отвела взгляд от Грэйсона и посмотрела на них.

– Где Джеймсон? – спросила я.

Ксандр прочистил горло.

– Когда я пригласил его к нам присоединиться, я в свой адрес каких только нежностей не услышал, мама дорогая.

Нэш фыркнул.

– Он скоро подойдет.

Мы стали ждать. Прошло пять минут, а потом и все десять.

– Можете пока свои замки открыть, – предложил Ксандр. – Ваши руки, господа.

Первым пошел Грэйсон, а за ним – Нэш. Сканеры считали их отпечатки пальцев, а потом вновь послышался грохот засовов.

– Итого: три замка открыто, – подытожил Ксандр. – Остался последний.

Прошло еще пять минут. Восемь. Он не придет, подумала я.

– Джеймсон не придет, – объявил Грэйсон, точно прочитав мои мысли с такой же легкостью, с какой он угадал число.

– Придет, – упрямо повторил Нэш.

– Ну да, я же всегда делаю, что велят, забыли?

Мы подняли взгляд на голос – и Джеймсон спрыгнул в комнату, приземлившись между братьями и мной, пригнувшись чуть ли не до земли, чтобы смягчить падение. А потом распрямился и по очереди заглянул в глаза всем присутствующим. Нэшу. Ксандру. Грэйсону.

Мне.

– Не умеешь ты вовремя останавливаться, а, Наследница? – произнес Джеймсон. Впрочем, в его тоне не было и капли неодобрения.

– Не такая уж я и слабачка, как кажется, – парировала я. Он смерил меня взглядом и подошел к двери. Приложил ладонь к панели со своими инициалами. Последний засов отодвинулся, и дверь приоткрылась – на дюйм, может, на два. Вопреки ожиданиям, Джеймсон не стал ее распахивать, а вернулся к прорехе в потолке, подпрыгнул, уперся ладонями в ее края и выбрался наружу.

– Куда ты? – спросила я. Не мог же он просто так взять и уйти, когда до финиша оставалось всего ничего!

– В ад, куда же еще, – съязвил Джеймсон. – Но сперва – в винный погреб.

Нет. Я не позволю ему скрыться. Он меня в это все втянул, так пусть теперь идет до конца. Я подпрыгнула, схватившись за края прорехи, но руки стали соскальзывать. Кто-то сильный – оказалось, что Грэйсон, – подхватил меня снизу и вытолкнул на поверхность. Я выбралась из дыры и встала на ноги.

– Останься, – велела я Джеймсону.

Джеймсон уже шагал прочь. Услышав мой голос, он остановился, но оборачиваться не стал.

– Я знать не знаю, что за той дверью, Наследница, но точно знаю, что эту ловушку старик приготовил для меня.

– Для тебя одного? – спросила я, не в силах справиться с нахлынувшим раздражением. – Вот, значит, почему для того, чтобы ее открыть, понадобилось мое лицо и отпечатки пальцев всех четверых внуков? – Мне было совершенно очевидно, что Тобиас Хоторн хотел, чтобы мы все собрались здесь.

– Он знал, что я в любом случае включусь в игру. Нэш еще может послать все к черту, Грэйсон – увязнуть в юридических нюансах, а у Ксандра в голове вечно тысяча и один повод к размышлениям, ему не до того – но я сыграю обязательно. – Я видела, как тяжело он дышит, чувствовала, что ему больно говорить эти слова. – Так что да, игра была рассчитана на меня. Что бы ни ждало меня за той дверью… – Джеймсон шумно втянул носом воздух. – Он обо всем знал. Знал, что я наделал, и хотел убедиться, что я никогда об этом не забуду.

– Что именно он знал? – уточнила я.

Грэйсон тоже выбрался из потайной комнаты и повторил мой вопрос.

– Да, что он знал, Джейми?

Нэш и Ксандр, судя по звукам, тоже решили выбраться из комнаты, но я увидела их лишь мельком. Все мое внимание было сосредоточено на Джеймсоне и Грэйсоне.

Что он знал, Джейми?

Джеймсон обернулся к брату.

– Что случилось восемнадцатого октября.

– Это я во всем виноват, – сказал Грэйсон и, приблизившись к брату, положил руки ему на плечи. – Я отвел Эмили на побережье. Я понимал, что затея опасная, но мне было плевать. Я хотел победы, и ничего больше. Хотел, чтобы она полюбила меня.

– Я за вами следил в ту ночь. – Признание Джеймсона на несколько мгновений повисло в тишине. – Я видел, как вы прыгали в воду, Грэй.

Мне вдруг вспомнилось, как мы с Джеймсоном шли к ручью Уэстбрук. Как он рассказал мне три факта о себе, один из которых был правдой, а остальные – ложью. Эмили Лафлин погибла на моих глазах.

– Так ты следил за нами? – переспросил Грэйсон, не веря своим ушам. – Но зачем?

– Мазохист, что с меня взять. – Джеймсон пожал плечами. – Я тогда разозлился не на шутку, – добавил он и немного помолчал. – А потом ты убежал за полотенцами, и я…

– Джейми… – Грэйсон уронил руки вдоль тела. – Что ты натворил?

Грэйсон рассказывал мне, что уходил за полотенцами, а когда вернулся, Эмили лежала на берегу. Мертвая.

– Что ты натворил?

– Она меня заметила. – Джеймсон отвернулся от брата и посмотрел на меня. – Заметила и улыбнулась. Решила, что победа на ее стороне. Решила, что мое сердце по-прежнему у нее, но я отвернулся и ушел. Она звала меня. Но я не сбавил шагу. Потом услышал, как она задыхается. Как она тихонько хрипит.

Я зажала рот ладонью от ужаса.

– Но я решил, что она меня разыгрывает. Потом послышался плеск, но я не обернулся. Прошел, наверное, сотню ярдов. Крики прекратились. И вот тогда я обернулся. – Голос у Джеймсона дрогнул. – Эмили как раз выползала из воды, едва волоча тело. Но я снова решил, что она притворяется.

Он думал, что она им манипулирует.

– И просто стоял и смотрел, – бесцветным голосом продолжал Джеймсон. – Ни черта не сделал, чтобы ей помочь.

Эмили Лафлин погибла на моих глазах. К моему горлу подкатила тошнота. Мне живо представилось, как Джеймсон стоит на берегу, всеми силами пытаясь показать бывшей возлюбленной, что он больше не в ее власти, борясь с собой.

– Потом она потеряла сознание. Упала и замерла. И уже не двигалась. А потом ты, Грэй, вернулся, а я ушел. – Джеймсон содрогнулся. – Я тебя ненавидел за то, что ты ее туда привел, но куда больше я ненавижу себя, потому что не стал ее спасать. Просто стоял себе и пялился.

– У нее было больное сердце, – напомнила я. – Как бы ты ей помог…

– Сделал бы непрямой массаж. Да хоть что-нибудь! – Джеймсон сглотнул. – Но нет же. Не знаю, откуда старик все узнал, но спустя несколько дней он, скажем так, прижал меня к стенке. Сказал, что знает, где я был, спросил, чувствую ли я за собой вину. Хотел, чтобы я тебе, Грэй, во всем сознался, а я отказался. Сказал ему, что если он так уж хочет, чтобы ты знал правду, пускай сам ее тебе сообщит. Но он не стал. Зато затеял… все это.

Письмо. Библиотека. Завещание. Средние имена. Дата моего рождения – и гибели Эмили. Цифры, спрятанные по всему поместью. Витражное стекло, загадка. Ход, ведущий в туннель. Решетка с надписью «меня». Тайная комната. Раздвинувшаяся стена. Дверь.

– Он сделал все, чтобы я никогда не забыл о случившемся.

– А вот и нет, – вдруг выпалил Ксандр. Остальные удивленно на него посмотрели. – Все совсем не так, – уверенно произнес он. – Он хотел другого. Чтобы мы – все четверо – оказались здесь. Вместе.

Нэш положил руку Ксандру на плечо.

– Вот это беспредел, скажи, Ксан?

– Вы не понимаете! – воскликнул Ксандр с серьезностью, которой я никогда прежде у него не слышала. Казалось, он не просто делится догадками. А точно знает, о чем говорит.

Грэйсон, не проронивший ни слова с самого признания Джеймсона, подал голос:

– Александр, можешь пояснить, что все это значит?

– Да вы же оба ходили как два привидения! Ты, Грэй, был как робот, – затараторил Ксандр до того быстро, что мы едва за ним поспевали. – А Джейми больше походил на бомбу, которая вот-вот взорвется. Вы на дух друг друга не переносили.

– Но самих себя ненавидели больше, – проговорил Грэйсон резким, точно скрежет наждачной бумаги, голосом.

– Старик знал, что ему недолго осталось, – признался Ксандр. – И обо всем мне рассказал незадолго до смерти. И попросил об услуге.

Нэш нахмурился.

– О какой же?

Ксандр не ответил. Грэйсон сощурился.

– Ты должен был проконтролировать, что мы вступим в игру.

– Точнее, проследить, чтобы вы дошли до самого конца, – уточнил Ксандр, переведя взгляд с Грэйсона на Джеймсона. – Вы оба. И если вдруг кто-то решит выйти из игры, моя задача – вернуть его.

– Так ты знал? – спросила я. – Ты все это время знал, к чему ведут все подсказки?

А ведь правда: именно Ксандр помог мне отыскать туннель. Он решил загадку Блэквуда. А в самом начале…

Рассказал мне, что у его дедушки не было среднего имени.

– Ты помогал мне, – сказала я. – А на деле, получается, манипулировал мной. Использовал меня как приманку!

– Я же тебе говорил: я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье. – Ксандр потупился. – Я ведь тебя, скажем так, предупреждал. – Мне вспомнилось, как он водил меня смотреть на свое изобретение. Я еще тогда спросила, какое отношение оно имеет к переезду Теи. А он ответил: «Кто вообще сказал, что тут есть связь?»

Я уставилась на Ксандра – самого юного, самого высокого и, возможно, самого одаренного из братьев Хоторн. Будешь первой, сказал он тогда на балу, – а они подтянутся. Все это время я была уверена, что меня использует Джеймсон. Подозревала, что он не случайно подпускает меня ближе к себе.

Но ни разу не задумывалась о том, что и у Ксандра есть на то причины.

– Ты знаешь, почему твой дедушка выбрал меня? – спросила я. – Может, ты с самого начала это знал?

Ксандр вскинул руки, точно боялся, что я накинусь на него и вцеплюсь ему в горло, и хотел защититься.

– Я знаю лишь то, что он мне доверил, не больше. И понятия не имею, что скрывает та дверь. Моя задача состояла лишь в том, чтобы привести сюда Джейми и Грэя. Вдвоем.

– Нет, всех нас, вчетвером, – поправил Нэш. – Всех вместе. – Мне вспомнилось, что он сказал тогда на кухне. Иногда раны надо вскрывать – иначе они не заживут.

Так вот зачем все это было нужно? В этом-то и состоял гениальный план старого миллиардера? Привести меня сюда, подтолкнуть внучков к действию, понадеявшись на то, что в финале игры правда выйдет на поверхность?

– Не вчетвером, – возразил Грэйсон и посмотрел на меня. – Очевидно ведь, что эта игра – для пяти игроков.

Глава 87

Мы снова спустились в потайную комнату, один за другим. Джеймсон приложил к двери ладонь и толкнул ее внутрь. За ней оказалась маленькая каморка – пустая, если не считать небольшой деревянной коробки. На крышке лежали буквы – золотистые буквы, вырезанные на золотистых квадратиках, точно позаимствованные из самого дорогого в мире набора для игры в скраббл.

Из букв было выложено мое имя: ЭЙВЕРИ КАЙЛИ ГРЭМБС.

Кроме букв, на крышке лежали четыре пустых квадратика: один перед именем, один после фамилии, и еще два отделяли имена друг от друга. После всего, что случилось – признания Джеймсона, откровений Ксандра, – увидеть тут свое имя было по меньшей мере странно.

При чем тут я? Всю эту игру затеяли ради того, чтобы примирить Джеймсона и Грэйсона, чтобы раскрыть давние тайны, чтобы выпустить яд, пока он еще никого не погубил, – но почему-то в самом финале на первый план опять вышла я.

– Что ж, кажется, на этом родео блистать тебе, а не нам, солнышко. – Нэш подтолкнул меня к коробке.

Я сглотнула ком в горле и опустилась на колени. Попыталась открыть коробку, но она не поддалась. На крышке не было ни скважины для ключа, ни кодового замка.

– Обрати внимание на буквы, Наследница, – послышался сверху голос Джеймсона.

Он не смог удержаться. Несмотря ни на что, выйти из игры было ему не под силу.

Я осторожно потянулась к первой букве своего имени. Она легко отделилась от крышки. Одну за другой я сдвинула с места все остальные буквы, включая пробелы, и поняла, что с их-то помощью я и должна открыть замок. Обвела взглядом все квадратики – их оказалось всего двадцать один, включая пробелы. Мое имя. Кодовый замок явно открывает совсем не эта комбинация символов. Тогда какая?

Грэйсон опустился на корточки рядом со мной и начал переставлять буквы: в одну линию выложил гласные в алфавитном порядке, а затем – согласные.

– Возможно, в имя запрятаны анаграммы, – предположил Нэш. – Попробуйте переставить буквы.

Интуиция обманчиво подсказывала, что в моем имени никаких других слов зашифровано быть не может – с какой, собственно, стати, это же просто имя и не более того, но мозг тут же начал обдумывать возможные комбинации.

Из имени Эйвери едва ли можно сложить много слов. Куда разумнее объединить все буквы в одно целое и выбирать из них. Я выложила на крышке коробки первое слово, получившееся из букв, взятых и из двух моих имен, и из фамилии. Они встали на место с едва слышным щелчком.

Игра…

После этого слова я поставила один из пробелов и стала искать дальше. Оставшиеся буквы, выложенные по методу Грэйсона, выглядели так: Е, И, Э, Э, Б, В, Й, Й, К, Л, М, Р, С.

Бей. Мел. Сэр. Я стала складывать из букв слова, которые только приходили на ум, пока наконец не нашла главное.

И все разом встало по своим местам.

– Вы что, шутите, что ли… – прошептала я едва слышно.

– Что получилось? – спросил Джеймсон, полностью включившись в игру, хотел он того или нет. Он опустился на корточки рядом с Грэйсоном и стал смотреть, как я по буквам выкладываю на крышке недостающее слово.

Эйвери Кайли Грэмбс, имя, данное мне при рождении, имя, которое Тобиас Хоторн вбил в компьютерную систему, чтобы оно высветилось на дисплее у дорожек для боулинга, и на экране пинбольного автомата и бог знает где еще в стенах поместья, заключало в себе два слова – «игра» и «риск».

– Он любил повторять, что любой план может провалиться, – тихо поведал Ксандр. – Что любая игра…

– Это риск, – закончил за него Грэйсон, остановив на мне взгляд.

Так вот что скрывает мое имя. Осмыслить произошедшее было нелегко. Сперва день рождения, теперь имя. Это и есть главная причина? Вот почему я сюда попала? Но как Тобиас Хоторн меня нашел?

Я поставила после второго слова квадратик с пробелом, и замок щелкнул. Крышка коробки поднялась. Внутри оказалось пять конвертов – и каждый был подписан кому-то из нас.

Братья открыли и прочли свои письма. Нэш едва слышно ругнулся. Грэйсон уставился на листок бумаги. Джеймсон хохотнул. Ксандр спрятал свой конверт в карман.

Я посмотрела на письмо, адресованное мне самой. Прошлое послание от Тобиаса Хоторна ровным счетом ничего мне не объяснило. Но, вскрывая это, я искренне надеялась обрести ответы. Как вы меня нашли? За что просили прощения? Зачем вообще об этом мне написали?

Внутри конверта не было ни письма, ни даже листка бумаги. В нем лежал только пакетик с сахаром.

Глава 88

Я беру два пакетика сахара, соединяю их концы и опускаю на стол – так, что получается треугольник, который стоит без чужой помощи.

– Вот так, – приговариваю я. Потом беру еще два пакетика и проделываю то же самое, а пятый кладу горизонтально, поверх этих треугольничков, соединяя их в единую конструкцию.

– Эйвери Кайли Грэмбс! – с улыбкой восклицает мама, сидящая за тем же столиком напротив меня. – Я тебе что говорила про строительство сахарных за́мков?

Смотрю на нее, улыбаясь до ушей.

Ровно на этом моменте и заканчивался сон, который мне недавно приснился, но теперь, держа в руках пакетик с сахаром, я мысленно шагнула дальше. Человек, сидящий за соседним столиком, смотрит на меня. Спрашивает, сколько мне лет.

– Шесть! – отвечаю я.

– А меня дома ждут внуки примерно твоего возраста, – говорит он на это. – Скажи-ка мне, Эйвери, а ты знаешь, как правильно пишется твое имя? Полное имя, которое минуту назад назвала твоя мама?

Конечно, знаю. И по очереди называю буквы.

– Мы с ним встречались, – тихо проговорила я. – Всего один раз, много лет назад. Это была мимолетная, совершенно случайная встреча. Тобиас Хоторн услышал, как мама называет меня по имени. И попросил рассказать, как оно правильно пишется.

– Анаграммы он любил даже больше, чем виски, – подметил Нэш. – А уж хорошее виски было его страстью, тут не поспоришь.

Неужели Тобиас Хоторн мысленно переставил буквы моего имени сразу же, как его услышал? Позабавило ли его, что в нем оказались зашифрованы именно эти слова? Мне вспомнилось, как Грэйсон грозился нанять помощников, которые разузнают самые нелицеприятные подробности моей – и маминой – биографии. Неужели Тобиасу Хоторну тоже было дело до нашей жизни? Неужели он поступил точно так же?

– Он наверняка следил за твоей жизнью, – взволнованно подметил Грэйсон. – За жизнью крохи с таким забавным именем… – Он перевел взгляд на Джеймсона. – И, видимо, разузнал дату ее рождения.

– И после смерти Эмили… – Джеймсон выдержал паузу и смерил меня внимательным и долгим взглядом. – Первым делом вспомнил о тебе.

– И решил оставить мне все свое состояние только из-за имени? – переспросила я. – Это же сущее безумие.

– Ты же сама говорила, помнишь, Наследница: он лишил нас состояния не из-за тебя. Мы все равно ничего бы не получили.

– Деньги планировалось отдать на благотворительность, – возразила я. – А ты что же, хочешь сказать, что он вот так, ни с того ни с сего, уничтожил завещание, которое подготовил аж двадцать лет назад?

– Ему надо было чем-то привлечь наше внимание, – предположил Грэйсон. – Чем-то странным, до того неожиданным, что сразу будет понятно…

– Что это – новая загадка, – закончил за него Джеймсон. – Которую мы не сможем пропустить. Которая нас растормошит. И сблизит – всех четверых.

– Станет противоядием, – добавил Нэш непривычным тоном. Сложно было понять, что за ним скрывается.

Они знали старика как никто. А я – не знала совсем. И все эти слова для них имели смысл. Для них случившееся вовсе не было стариковской прихотью. Это была игра, сопряженная с большим риском. И я была ее частью. Тобиас Хоторн сделал ставку на то, что мое присутствие в Доме все изменит, вскроет давние тайны, что эта последняя головоломка все преобразит.

После гибели Эмили братья рассорились, но старик верил, что я смогу их сплотить.

– Я же тебе говорил, солнышко, – подал голос Нэш. – Никакой ты не игрок. Ты – стеклянная балерина – или нож.