Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 327 страниц)

Первой жертвой. Для Дэниела Реддинга это единственный первый опыт, который имел значение, какой бы намек он ни пытался вложить в это слово.

Бриггс рывком распахнул дверь.

– Охрана!

Охранник – тот, который обеспечил мне и агенту Стерлинг место в первом ряду на этом шоу, – появился, едва сдерживая отвращение. Он направился к Реддингу, чтобы надеть на него кандалы.

– Даже если вы найдете профессора в его хижине, – крикнул вслед Бриггсу Реддинг, и его голос эхом отразился от металлических стен, – вы не получите то, что ищете. Самые примечательные письма, которые я получал, исполненные восхитительного внимания к деталям, приходили не от профессора. Они были от одного из его студентов.

Глава 38

Некоторое время все молчали. Лия поставила видео на паузу. Я встала и двинулась к двери. Агент Стерлинг, стоявшая у входа, спокойно встретила мой взгляд. Она не стала комментировать содержание интервью.

«Дин и правда поставил вам клеймо? – мысленно спросила я. – Дин – наш Дин – пытал вас?»

Она мне не отвечала.

– Я поймала Реддинга только на одной лжи.

Я снова повернулась к Лии, надеясь, что она скажет мне то, что я хочу услышать: Реддинг соврал про Дина.

– Он сказал Бриггсу, что тот не скажет ему ничего интересного, это неправда. Он хотел узнать все об убийстве Эмерсон Коул. Он жаждал деталей, а значит, он их не знал. Кем бы ни был его протеже, наш неизвестный субъект не мог записать все в деталях, чтобы отправить затем своему сенсею.

– И все? – спросила я Лию. – Все остальное правда?

Лия опустила взгляд.

– Да.

– Он получал какие-то примечательные письма от студента с курса Фогля, – сказала я. – Для такого человека, как Реддинг, «внимание к деталям» наверняка означает подробные описания насилия.

– И все же, – вступил Майкл, – у всех студентов с того курса есть алиби.

– Отвлекающий маневр. – Лия произнесла это непринужденно, но я услышала в ее голосе скрытую горечь. – Обманывать людей можно и без лжи. Лжецы – как маги: пока вы смотрите на прекрасную ассистентку, они вытаскивают кролика из рукава.

Смотреть интервью, а особенно то, в котором участвовал Дин, было физически болезненно. Я отказывалась верить, что мы не узнали из них ничего, что помогло бы расследованию.

– Предположим, что слова про письма и профессора – прекрасная ассистентка, – сказала я. – Что останется? Что мы узнали? Кроме того факта, что Реддинг утверждает, будто Дин сам пытал агента Стерлинг.

– Дэниел Реддинг не демонстрирует сильных эмоций. – Майкл поболтал ногами, оставаясь сидеть на подлокотнике дивана, и я поняла, что он, как и я, пытается игнорировать главное. – Он не чувствует и страха или сожаления. Большую часть времени доминируют другие эмоции: самоудовлетворение, любопытство, желание развлечься, желание повернуть нож. Он расчетлив, сдержан, и единственное, что заставляет его проявить настоящие эмоции, – Дин.

Мое впечатление об отце Дина полностью подтверждалось: Реддинг стремился обладать. Он срывался каждый раз, когда Дин отрицал их отношения. Он делал что мог, чтобы заставить Дина считать, что они одно целое, стремился отделить его от всех остальных, начиная с агента Бриггса.

– Бриггс знал? – спросила я. – О… о том, что Реддинг сказал в конце? Насчет Дина?

Я была не способна спросить прямо.

– Знал. – Агент Стерлинг заговорила впервые с того момента, как мы начали смотреть видео. Не вдаваясь в подробности, она подошла к Лии, взяла пульт управления и нажала кнопку воспроизведения, началось третье интервью.

Охранник провел Стерлинг в комнату для допросов. Вместо того чтобы сесть напротив Реддинга, она осталась стоять.

– Вероника Стерлинг. – Отец Дина произносил эти слова, словно начиная какое-то заклинание. – Вынужден признать, я удивлен, что ваш дражайший муж, простите, бывший муж, разрешил вам подойти так близко к воплощению дьявола.

Стерлинг пожала плечами.

– Ты просто человек. Жалкий маленький человек, которого посадили в клетку.

– Бриггс не знает, что вы здесь, верно? – спросил Реддинг. – А как насчет вашего отца? Нет, он тоже не знает, верно? Так скажите мне, мисс Стерлинг, почему вы здесь?

– Ты знаешь, почему я здесь.

– Это ваше расследованьице? – сказал Реддинг. – Боюсь, я уже выдал агенту Бриггсу и моему Дину то, что знал.

– Лжец! – Стерлинг на экране произнесла это слово одновременно с Лией, которая пробормотала его, сидя рядом со мной.

Реддинг ответил:

– Я оскорблен, а я думал, у нас с вами весьма особые отношения.

– Потому что мне удалось сбежать? – спросила Стерлинг. На щеке Реддинга дернулась мышца.

– Точное попадание, – прошептал Майкл.

Реддинг быстро пришел в себя.

– Шрамы зажили? Раны от ножа были довольно неглубокими – паренек первый раз делал это сам, понимаете ли. Но клеймо – клеймо никогда не исчезнет, так ведь? Мой инициал останется отпечатанным на вашем теле до конца жизни. Помните, как пахнет подгоревшая кожа? Чувствуете?

– Нет, – сказала агент Стерлинг и села. К моему удивлению, она расстегнула блузку, обнажая шрам. Реддинг приоткрыл рот.

– Поправка, – прокомментировал Майкл, – есть две вещи, которые вызывают у Дэниела Реддинга настоящие эмоции.

Я не была таким экспертом по эмоциям, как Майкл, но я тоже видела, как осужденный убийца смотрел на Стерлинг жадным взглядом, будто мысленно вознося хвалу Господу.

Агент Стерлинг тоже приоткрыла рот и провела пальцем по букве на груди. Впервые с начала интервью она полностью контролировала происходящее. Ему следовало бы заметить сталь в выражении ее лица, но он не видел.

– Это не твой инициал, – сказала она, понизив голос, почти шепотом, – это инициал Дина. Мы знали, что ты подслушиваешь. Мы знали, что ты вернешься проверить его работу и поверишь, что у него нет тайных мотивов, только если увидишь доказательства. – Ее палец еще раз обвел петлю R. – Я просила его это сделать, умоляла, заставляла – и он сделал это, как бы тошно ему ни было, как бы это ни преследовало его потом, он сделал это. И сработало!

– Нет!

– Ты поверил, что он это сделал. Доверял ему, потому что хотел поверить, что это твой сын, что в нем нет ничего от матери, и ты остался в дураках. – Стерлинг застегнула блузку. – Я не сбежала, Дэниел. Дин отпустил меня. Он прикрыл меня.

– Ложь. – Дэниел с трудом выговорил это слово сквозь стиснутые зубы.

– Он предупреждал меня, чтобы я держалась от тебя подальше. Я не послушалась, потому что не понимала. Я пришла без поддержки, ты застал меня врасплох – Дин это видел. У меня был план, и он исполнил его, чего бы это ему ни стоило. – Она улыбнулась. – Тебе следует гордиться. Он такой же замечательный, как и ты, даже достаточно умный, чтобы обхитрить своего дорогого папашу.

Реддинг бросился на агента Стерлинг, но она отклонилась, и убийца лишь натянул цепь.

– Как пес на поводке, – произнесла она.

– Я вас убью! – Голос Реддинга звучал глухо, но слова вовсе не казались пустой угрозой – совсем нет. – Вы понятия не имеете, на что я способен. Ни малейшего.

Стерлинг не ответила. Она вышла из комнаты, и экран погас.

– Вы попросили Дина поставить вам клеймо? – Лия первой обрела способность говорить.

– Нужно было, чтобы Реддинг поверил, будто Дин готов убить меня и не нуждается в надзоре. – Стерлинг посмотрела в глаза Лии. – Иногда, чтобы выжить, приходится делать то, что необходимо.

Лия это понимала, как и Дин, и Майкл. Я вспомнила, как Слоан пересчитывала отверстия в сливной решетке, как она всю ночь работала, словно одержимая, как я сказала Лок, что убила свою мать, чтобы потянуть время, чтобы Майкл сумел убить ее.

Чтобы выжить, приходится делать то, что необходимо.

– Неважно, – сказала Лия, – пойду посмотрю, как там Слоан.

Она не хотела говорить о выживании, и я запомнила этот момент на будущее. Чтобы отвлечься, я пошла в подвал следом за Лией. Мы обнаружили Слоан сидящей посередине имитации фойе, обложившуюся картами и географическими справочниками.

– Нашла что-нибудь? – спросила я.

Слоан подняла голову от карт, но ее взгляд не вполне сфокусировался на нас. Она погрузилась в свои мысли, что-то вычисляла, и ее размышления были достаточно громкими, чтобы заглушать нас.

Лия толкнула ее носком туфли. Слоан очнулась и подняла голову.

– Составлять географический профиль удивительно безнадежное занятие, – произнесла она с легким раздражением. Она положила бумаги перед собой и предложила нам взглянуть поближе. Я опустилась на колени.

– Большинство киллеров нападают на женщин в рамках фиксированного радиуса от дома. – Слоан показала на три группы концентрических окружностей на карте.

– Эмерсон Коул, профессор Фогль, Трина Симмс – от хижины Фогля три часа на машине до Колониального, а оттуда столь же далеко до Брокен-Спрингс. – Три точки на карте, соединенные друг с другом, походили на кусок пирога. – Даже если поставить радиус в два-три часа дороги, пересечение все равно крошечное.

– Может быть, это хорошо? – рискнула предположить я. – Чем меньше пересечение, тем меньше мест нам придется обследовать.

– Но на этом все, – констатировала Слоан, – на этом крошечном участке карты есть лишь один примечательный объект.

Лия заметила это раньше меня.

– Тюрьма, в которой держат отца Дина.

– В этом есть смысл. Реддинг называет жертв. Реддинг – точка фокусировки.

– Но мы и так это знали! – Слоан почти кричала. Она прикусила нижнюю губу, и я осознала, какой беспомощной она себя чувствовала: в одиночестве, не в состоянии ничем никому помочь, сколько раз бы она ни повторяла расчеты.

– Ну же, – произнесла я, подхватила ее под руку и заставила подняться, – пойдем расскажем агенту Стерлинг.

Слоан, кажется, собиралась возразить, но Лия ей не дала.

– Мелочи всегда важны, – мягко сказала она Слоан, – десятая доля секунды, обрывок информации – никогда не знаешь, что окажется полезным.

Поднявшись на первый этаж, мы услышали, как хлопнула передняя дверь. На мгновение Лия, Слоан и я застыли, а потом бросились к входу. Стерлинг и Майкл присоединились к нам по пути. А потом мы замерли.

Дин снимал плащ. Бриггс стоял, скрестив руки на груди, и ждал. Он явно предвидел, что мы бросимся сюда.

– Есть что-то? – спросил он у Лии.

– Ничего, кроме очевидного – он танцует долгий медленный вальс вокруг истины.

– У вас? – спросила Стерлинг у Бриггса.

– Хочешь услышать сначала хорошие новости или плохие?

– Удиви меня, – язвительно сказала Стерлинг.

– У нас есть ДНК. – Бриггс позволил себе короткую улыбку – в его случае это все равно что пуститься танцевать джигу. – Трина Симмс впилась ногтями в нашего субъекта.

Нормально ли, что субъект не оставил ни следа на месте первых двух преступлений и позволил жертве оцарапать его во время третьего? В конце концов, практика – путь к совершенству, а Дэниел Реддинг казался мне человеком, который ценил совершенство, планирование и внимание к деталям.

– ДНК нам не сильно поможет, если у нас нет подозреваемого, с которым мы сможем ее сравнить, – тихо произнес Дин.

Майкл изогнул бровь.

– Думаю, это означает, что вы оба ничего не добились от старого паука?

Впервые на моей памяти Майкл не стал называть Дэниела Реддинга по имени, по фамилии или отцом Дина. Какое тонкое проявление доброты, исходившее от парня, называвшего Дина по фамилии, которая связывала его с отцом, просто чтобы позлить.

– Мой отец, – произнес Дин, сводя к нулю усилия Майкла, – отказался с нами общаться. Его привели силой, и он не стал говорить.

– Это неправда. – Лия метнула на Дина извиняющийся взгляд, но заблаговременно отмахнулась от любых протестов. – Он кое-что сказал.

– Ничего, что стоило бы повторять. – Дин посмотрел Лии в глаза, бросая ей вызов, предлагая еще раз уличить его во лжи.

– Ничего, что тебе хотелось бы повторить, – тихо уточнила она.

Бриггс откашлялся.

– Реддинг сказал, что сегодня он не в настроении разговаривать. Сказал, что, возможно, завтра будет в настроении. Сейчас он в полной изоляции – никаких посетителей, никаких звонков, никаких писем, никаких контактов с другими заключенными. Но мы понятия не имеем, какие инструкции он уже передал своему партнеру.

«Возможно, завтра он будет в настроении» – слова Бриггса отдавались в голове. Я резко повернулась к Дину.

– Ты считаешь, что завтра погибнет кто-то еще.

Это как раз в стиле Реддинга – отказываться говорить, пока у него нет свежего повода для хвастовства. А вот отказ увидеться с Дином удивил бы меня, если бы я только что не видела, как агент Стерлинг сообщает Дэниелу Реддингу, что сын его предал. Отец Дина хотел наказать его за это почти так же сильно, как хотел наказать агента Стерлинг за то, что у нее хватило наглости не просто жить, но и отнять у него то единственное, что он ценил, – его сына.

– Что еще? – спросила я. Дин и Бриггс определенно что-то недоговаривали. Реддинг не дал бы Дину выйти из комнаты для допросов, не попытавшись каким-то образом утвердить свою власть: причинить боль Дину, заставить его страдать за то, что он предал отца.

Бриггс шумно выдохнул, потом повернулся ко мне.

– Было еще кое-что.

– Нет! – Дин возразил мгновенно и убежденно.

– Дин…

– Я сказал – нет.

– Это не твое решение, – ответил ему Бриггс, – самое сложное в этой работе не в том, чтобы самому оказаться на линии огня – поставить под удар свою безопасность, психику, репутацию. Самое сложное – позволять тем, кто тебе дорог, делать то же самое.

Дин повернулся в сторону кухни, мне показалось, что он уйдет, но он встал спиной к остальным, пока агент Бриггс рассказывал нам о последних словах Реддинга.

– Он сказал, если мы хотим поговорить с ним скорее рано, чем поздно, в следующий раз Дин должен явиться не один.

– Он не был один, – возразила я, пытаясь понять, не пытается ли Реддинг добиться еще одного разговора со Стерлинг.

– Если собираетесь им рассказать, могли бы точно повторить его слова. – Дин снова повернулся к нам. Он пытался смотреть на Майкла, на Стерлинг, на Бриггса – на кого угодно, но не на меня.

Безуспешно.

– Он сказал: «В следующий раз приходи с девушкой».

Ты

Ошибка.

Вот что это. Не тот факт, что Трина Симмс мертва, – это часть плана. Но вот оставить улики?

Неаккуратно. Глупо. Недостойно.

Этого больше не повторится. Ты об этом позаботишься. Ошибок больше не будет.

Скрывшись в тени, ты проводишь пальцем по плоской поверхности ножа. Ты точно отмерил длину веревки. Клеймо тяжело лежит в руке. Ты взмахиваешь им, и оно рассекает воздух, как бейсбольная бита. Ты представляешь приятный звук металла, который раскалывает чей-то череп…

Нет! Действовать нужно не так. Это не то, что ты сделаешь через пять… четыре… три… две…

– Что вы здесь делаете?

Ты взмахиваешь клеймом. Твоя добыча падает, и ты об этом не жалеешь.

Связать. Заклеймить. Порезать. Повесить.

Никто не говорил, что нельзя сначала оглушить.

Ты бросаешь клеймо на землю и достаешь пластиковые стяжки. Эмерсон Коул была твоим заданием, но это – это будет весело.

Глава 39

– Откуда Реддинг вообще знает, что есть какая-то девушка?

Директор Стерлинг ходил по кухне мимо Бриггса, мимо своей дочери, мимо всех нас и наконец остановился напротив Дина.

– Он спросил, – ровным голосом ответил Дин, – я ответил, что у меня никого нет.

Стоя у кухонного стола, Джуд наблюдал за директором, который остановил тяжелый взгляд на Дине.

– Значит, либо Реддинг не поверил тебе, либо он что-то знает, либо играет наудачу. – Директор обдумал эти варианты. – Мне не нравится идея приводить на допрос кого бы то ни было еще. Если слухи об этом дойдут не до тех людей…

Он умолк.

«Вы уже приводили Дина на допрос, – подумала я, – но если кто-то узнает, что вы использовали Дина, чтобы получить информацию от его отца, вы сможете объясниться».

– Не могу сказать, что я в восторге от идеи, что кто-то из вас может оказаться в одной комнате с серийным убийцей, – прокомментировал Джуд, покачивая в руке чашку с кофе, – хотя не то чтобы кто-то меня спрашивал.

– Однако, – продолжил директор, не обращая внимания на Джуда, – я могу еще раз обратиться к начальнику тюрьмы. Если мы сможем поставить своих людей на посты и очистить корпус от других заключенных и охранников, я готов рассмотреть идею о том, чтобы послать туда кого-то из девушек.

– Меня, – сказала я, заговорив впервые с тех пор, как Бриггс рассказал нам о просьбе Реддинга. – Это должна быть я.

Я ездила с Дином в Брокен-Спрингс. Если неизвестный субъект сумел сообщить об этом Реддингу, последний захочет увидеть именно меня.

– Я могу это сделать, – без предисловий произнесла Лия, – Дэниел сказал, что заговорит, если ему приведут девушку, но не уточнял какую.

– Лия! – Дин тихо позвал девушку. Она повернулась, не вставая, чтобы оказаться лицом к нему. – Если я не хочу, чтобы Кэсси оказалась в одной комнате с ним, что заставляет тебя думать, что меня порадует, если вместо нее на плаху взойдешь ты?

– Я могу о себе позаботиться. – Лия говорила удивительно похоже на Дина – простые и тихие слова, без ее обычного пафоса.

– А я нет? – оскорбленно спросила я.

– Может быть, мне пойти? – задумчиво произнесла Слоан.

– Нет, – одновременно ответили все, включая директора.

– Я знаю джиу-джитсу, – попыталась убедить нас Слоан, – судя по тому, что мне удалось установить, этот конкретный свидетель специализируется на играх разума и тонких намеках, а на мне это не сработает. Я работаю с цифрами, фактами и прямыми значениями слов.

Никто не смог возразить на логичный довод Слоан.

– Вероятно, я смогу оскорбить его, даже если не буду специально стараться! – Теперь в голосе Слоан звучало даже слишком много энтузиазма. – Если станет слишком жарко, я сообщу ему какую-нибудь статистику об одомашнивании хорьков.

– Это… хммм… очень щедрое предложение, Слоан, но я предпочел бы, чтобы ты оставалась за сценой. – Голос директора звучал как-то сдавленно. – Там есть зеркало с односторонней проницаемостью. Если мы ограничим доступ на участок, нет никаких причин, которые могли бы помешать вам наблюдать оттуда.

– Я могу придумать парочку! – Джуд поставил кофе на стол.

– Со всем должным уважением, Джуд, – напряженно ответил директор, – это дело ФБР. – А Джуд не принадлежал к ФБР. После нескольких секунд напряженной тишины он встал и вышел из комнаты.

– Кэсси, Дин и Бриггс войдут к нему, – подытожил директор в воцарившемся молчании.

– Зачем? – Дин шагнул к директору. – Зачем вообще кому-то туда входить. Мы ничего от него не добились – и ничего не добьемся. Он так и будет играть с нами, а потом погибнет кто-то еще. Мы тратим время впустую. Мы делаем именно то, чего он хочет.

– Он на пределе, – ответила агент Стерлинг, опередив директора, – он нарцисс. Дин, если мы дадим ему достаточно длинную веревку, он повесится.

– Думаю, поэтому его оказалось так легко поймать в первый раз.

– Я виделась с ним. Я взбудоражила его, и это сработает нам на руку. – Агент Стерлинг шагнула к Дину. – Он не просто хочет выиграть. Он хочет сделать это так, чтобы подавить нас, а значит, если он будет считать, что у него есть преимущество, он расскажет нам что-то. У нас появятся подсказки, потому что он хочет, чтобы мысли о том, почему я что-то не смогла понять, не давали мне спать через пять лет.

– Вам и не нужно понимать, – вмешался Майкл и посмотрел на Лию, – если мы будем по другую сторону стекла, мы заметим.

– Что, больше не хотите держать нас подальше от этого дела? – жестко спросил Дин у агента Стерлинг. – Разве вы не хотели, чтобы мы оставались в нормальной обстановке, в безопасности?

Нечестный удар!

– Если бы я могла дать вам нормальность, я это сделала бы, – резко ответила агент Стерлинг. – Но я не могу, Дин. Не могу стереть то, что случилось с тобой. Не могу заставить тебя – и никого из вас – стремиться к нормальности. Я пыталась вас оберегать, обращаться с вами как с детьми, но это не работает. Так что да, я невероятная лицемерка, но если вы пятеро сможете помочь нам остановить этого человека, не дать ему забрать еще одну жизнь, я не стану с вами спорить. – Она посмотрела на отца. – Хватит с меня споров об этом.

Комната для допросов была меньше, чем казалось на видео, и более тесная, чем воспринималось с другой стороны зеркала. Дин, Бриггс и я прибыли первыми. Один из агентов команды Бриггса, которого я определила как агента Вэнса, отправился за отцом Дина к тюремщикам. Как только директор указал, что Реддинг принял участие в организации убийств под носом у начальника тюрьмы, тот стал более сговорчивым – заметный контраст по сравнению с тем, с чем мне и агенту Стерлинг пришлось иметь дело во время нашего прошлого визита.

Я села за стол, ожидая, что Дин и Бриггс сядут рядом со мной, но они остались стоять, нависая надо мной как пара агентов секретной службы, охраняющих президента. Дверь со скрипом отворилась, и мне пришлось собрать всю волю, чтобы не повернуться, не проследить взглядом за тем, как Дэниел Реддинг идет от двери к столу. Агент Вэнс закрепил цепи, проверил их, затем отступил.

– Итак, – сказал Реддинг, глядя только на меня, – ты и есть та девушка.

В его голосе слышалась какая-то музыка, которую не фиксировали записи.

– Ты тихая, – прокомментировал Реддинг, – и симпатичная. – Он слегка улыбнулся мне.

– Не такая уж симпатичная, – произнесла я.

Он наклонил голову набок.

– Знаешь, я думаю, ты и правда так считаешь. – Он помолчал. – Скромность – такая непривычная черта для человека твоего поколения. По моему опыту, большинство молодых людей переоценивают свою внешность и способности. Они слишком быстро становятся слишком самоуверенными.

«ДНК под ногтями Трины Симмс», – напомнила я себе. Реддинг не мог об этом знать. И все же я понимала, что у этого разговора есть два слоя: очевидный и тот, что скрывается под ним.

Агент Бриггс положил руку мне на плечо, и я обратила внимание на список вопросов, который лежал передо мной, который подготовила агент Стерлинг.

– У меня есть несколько вопросов, – сказала я. – Если я их задам, вы ответите?

– Даже лучше, – сообщил Реддинг, – я скажу тебе правду.

Это мы еще посмотрим. Или, точнее говоря, Лия посмотрит – со своего места за полупрозрачным зеркалом.

– Давайте поговорим о вашем партнере, – продолжила я.

– Партнером этого человека я не стал бы называть.

Я это знала и использовала слово специально. Агент Стерлинг предположила, что нам на руку, если Реддинг будет считать себя главным. Пусть он думает, что я обычная девушка, а не его противник.

– Какое слово вы предпочитаете?

– Пусть будет «ученик».

– Ваш ученик – студент вуза? – спросила я.

Реддинг ответил, не промедлив ни секунды:

– Да.

– Ваш ученик никогда не учился в вузе?

Если Реддингу и показалось странным, что я задаю два варианта одного и того же вопроса, он не показал вида.

– Да.

– Ваш ученик младше двадцати одного года?

– Да.

– Ваш ученик старше двадцати одного года?

Он улыбнулся.

– Да.

– Вы познакомились с вашим учеником по почте?

– Да.

– Вы познакомились с вашим учеником при личной встрече?

– Да.

Были и другие вопросы. Я задавала их. Он отвечал в том же духе. Когда я добралась до конца списка Стерлинг, я секунду помедлила, надеясь, что Лия сможет нам сказать, какой ответ в каждой паре правдивый, а какой ложный.

– Есть еще вопросы?

Я сглотнула. Я должна была сказать нет и выйти из этой комнаты, но не смогла.

– Вы пытаетесь заменить Дина? – спросила я. Было сложно смотреть на него и не думать о Лок, о том, как она зациклилась на мне.

– Нет. Нельзя просто так заменить свое лучшее творение. – Реддинг улыбнулся. – Моя очередь: мой сын тебе небезразличен?

– Да. – Я решила отвечать коротко. – Зачем вам нужно было, чтобы я пришла сюда?

– Потому что если ты часть жизни Дина, то ты часть и моей жизни. – Во взгляде Реддинга появилось что-то, от чего пробирала дрожь. – Ты знаешь, что он сделал? Знаешь, кто он?

Я ощутила, как Дин окаменел у меня за спиной, но подавила желание обернуться.

– Я знаю про Веронику Стерлинг. Я знаю про Глорию и про всех остальных.

Это не вполне правда, но пусть Реддинг думает, что Дин рассказал мне все.

– И тебе все равно? – спросил Реддинг, наклонив голову набок и вглядываясь в меня. – Тебя привлекает тьма.

– Нет, – сказала я, – меня привлекает Дин, и мне не все равно, потому что он мне небезразличен. Моя очередь, и вы должны мне два ответа.

– Спрашивай.

Мои инстинкты подсказывали, что Бриггс вряд ли позволит этому разговору продолжаться долго. Надо тщательно продумать вопросы.

– Как вы выбираете, кто умрет? – спросила я.

Реддинг положил ладони на стол.

– Я не выбираю.

Он врал. Не мог не врать. Общей у Трины Симмс и Эмерсон Коул была лишь связь с Реддингом.

– Полагаю, я должен тебе еще один ответ.

– Хорошо, – сказала я, – скажите мне что-то, чего я не знаю.

Реддинг усмехнулся.

– Ты мне нравишься, – произнес он, – правда.

Я ждала. «Дай ему достаточно веревки, – вспомнила я, – и он повесится».

– Что-то, чего ты не знаешь… – задумчиво повторил Реддинг. – Ладно. Давай попробуем вот это: ты никогда не найдешь человека, который убил твою мать.

Я не могла ответить. Я не могла дышать. Рот словно заполнился сухой ватой. Мою мать? Что он знает про мою мать?

– Хватит, – резко произнес Дин.

– Ох, но ведь мы так мило беседуем, – сказал Реддинг, – мы в тюрьме этим много занимаемся, знаешь ли, разговорами.

Он хотел, чтобы я поверила, будто до него в тюрьме дошла какая-то информация о том, что случилось с моей матерью. А это означало, что он в курсе, кто я или, по крайней мере, знает, что моя мать пропала без вести и признана погибшей.

Хотя сердце гулко колотилось в груди, меня внезапно охватило неестественное спокойствие.

– Скажите мне что-то об этом деле, чего я не знаю, – сказала я.

– Давайте я поделюсь своим главным планом, – саркастично произнес Реддинг. Голос звучал насмешливо, но взгляд был безжизненным. – Я буду сидеть в своей камере и ждать, а пока я буду ждать, умрут еще двое. Агенту Бриггсу с минуты на минуту сообщат об одном из них, а второй погибнет завтра. Потом жертв станет еще больше. Тело за телом, тело за телом, потому что Бриггс и Стерлинг недостаточно хороши. – Реддинг перевел взгляд с моего лица на лицо Бриггса. – Потому что вы недостаточно умны. – Он посмотрел на Дина. – Потому что вы слабы.

Я оттолкнула стул от стола, задев Дина. Он удержал равновесие, и я встала.

«Здесь нам больше делать нечего», – подумала я, но не произнесла этого вслух. Идя друг за другом, Бриггс, Дин и я вышли из комнаты для допросов, оставив отца Дина, прикованного к столу, в одиночестве.