Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 172 (всего у книги 327 страниц)

Глава 38

Ранчо «Безмятежность» походило не столько на ранчо, сколько на жилой комплекс, окруженный со всех сторон трехметровым забором. Агент Стерлинг припарковалась у главных ворот.

– Ждите здесь, – сказала она нам.

В этот момент она явно не слишком хорошо соображала. Лия была для Дина почти семьей. Прежде чем он успел взяться за ручку двери, я остановила его.

– Понимаю, – сказала я. – Лия сделала глупость, и ты не смог ее остановить. А теперь она ведет очень опасную игру с очень опасными людьми. Но тебе нужно успокоиться, потому что ты видел, как Дарби обошелся с Шейном. Он хотел, чтобы Шейн размахнулся и ударил, и он будет добиваться того же от тебя.

Власть. Контроль. Манипуляция. Вот на каком языке разговаривал Холланд Дарби. И я, и Дин знали этот язык слишком хорошо.

Дин напрягся всем телом, но заставил себя вдохнуть и выдохнуть.

– Лие было семь, когда ее мать вступила в религиозную общину, – хрипло сказал он. – Ее мать находилась в стране нелегально, и после всего, что она пережила, мужчина, который руководил общиной, казался ей спасителем. – Дин закрыл глаза. – Но для Лии он оказался кем-то иным.

Я представила, как Лия училась распознавать обман. Как Лия училась врать.

– Лия любит забираться повыше, – тихо продолжил Дин, – потому что ее мать позволила человеку, похожему на Холланда Дарби, держать ее в дыре в земле по нескольку дней. Потому что шестилетняя Лия была не из покорных. Потому что она не принимала прощения, когда его предлагали. Потому что она не каялась в своих грехах.

Дин заставил себя остановиться, но я усиленно пыталась осмыслить сказанное. В детстве Лия сошлась в поединке характеров с человеком, который разговаривал на языке власти, манипуляции и контроля. С человеком, который благосклонно предлагал прощение, если ты принимал, что твое спасение зависит от него. С того момента, как Лия увидела в городе этих людей, с того момента, как она прочитала про ранчо «Безмятежность», в ней тикала часовая бомба.

Власть. Контроль. Манипуляция. Лия знала, что подойти к Холланду Дарби в облике туриста – не сработает. Если появится ФБР, они только сомкнут ряды. Но если подойти к нему в облике потерянной души, которая ищет искупления?

Ты играешь в эту игру лучше, чем он. Ты узнаешь, что он скрывает. А если это обойдется тебе дорого – какой бы ни была цена, – так тому и быть.

– Я не собираюсь ни на кого замахиваться. – Дин изо всех сил старался не выглядеть как человек, который вот-вот даст волю своей темной стороне. – Но и оставаться в машине не собираюсь.

– Хорошо, – ответила я, когда лидер секты подошел к воротам, у которых ждала агент Стерлинг. – Потому что я тоже.

Глава 39

– Как я могу вам помочь? – Голос Холланда Дарби звучал приятно и спокойно, более властно и притягательно, чем у его сына.

Агент Стерлинг даже не взглянула на Дина и меня, когда мы подошли и встали у нее за спиной.

– Я пришла за Лией, – сказала она. Ее тон не предполагал возражений. Она просто констатировала факт.

– В этом я не сомневаюсь, – ответил Дарби. – Лия – очень необычная девушка. Могу я узнать, кем она вам приходится?

Холланд Дарби и агент Стерлинг стояли по разные стороны ворот, свободно опустив руки. Оба сохраняли каменное спокойствие.

– Я ее законный опекун. – Агент Стерлинг решила не церемониться. – А она несовершеннолетняя.

Если мы что и знали про Холланда Дарби, так это то, что он старательно держался в рамках закона. Слово несовершеннолетняя было для него криптонитом, и агент Стерлинг это знала.

Тебе не захочется расставаться с таким призом, но если ей нет восемнадцати…

– Уже три месяца, как нет. – Лия подошла и встала позади лидера секты. На ней была белая крестьянская рубашка и свободные белые штаны. Она была босая и с распущенными волосами.

– Лия. – Дин лишь произнес ее имя, но это слово было насыщено предостережением.

– Прости, – тихо ответила ему Лия. – Понимаю, это делает тебе больно. Понимаю, ты хочешь все исправить, вообще все исправить, но это невозможно, Дин. Не для такого человека, как я.

Специалист по лжи вплетает правду в обман. Лия могла произнести слова «для такого человека, как я» вполне правдиво.

– Я верю, что это возможно. – Холланд Дарби воспользовался возможностью, которую оставила для него Лия. – Для всех, Лия, даже для тебя.

Даже для тебя. В этих словах звучала нежность. Он уже подбирался к ней, уже пытался посеять в ее душе веру, что она ниже его, что она недостойна, но что он может поверить в нее, несмотря на ее непростительные грехи.

На мгновение Лия встретилась со мной взглядом. «Ты точно знаешь, что делаешь, – подумала я. – Он кукольник, которому нравятся сломанные игрушки, а ты знаешь, как сыграть разбитую, сломанную куклу».

Агент Стерлинг почти наверняка увидела это так же отчетливо, как я, но она совершенно не собиралась позволять человеку, за которого она отвечала, вести эту игру.

– Лия, у тебя есть два варианта. Первый – ты сваливаешь отсюда в следующие пять секунд. А второй? – Агент Стерлинг шагнула вперед. – Второй тебе не понравится.

Лия – что для нее было неудивительно – поняла, что это утверждение правдиво. Я ожидала, что она продолжит провоцировать агента Стерлинг и дальше. Но вместо этого она отступила.

Уязвимая. Сломленная. Слабая.

Холланд Дарби поднял руку.

– Я попрошу вас следить за тем, как вы говорите. – Он встал перед Лией, заслоняя ее от Стерлинг. – Это простое место, и мы живем по простым правилам. Уважение. Безмятежность. Принятие.

Агент Стерлинг несколько секунд смотрела на него, а потом сунула руку в задний карман – за значком, осознала я. Рука Дина поймала ее ладонь, прежде чем она успела вытащить его. Дин посмотрел на Лию, которая осторожно выглянула из-за Дарби; каждое ее движение, каждая примета уязвимости была ложью.

– Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, – сказал Дин Лие. В этих словах был гнев, но был и смысл. Он сообщал ей, что понял ее игру – что он знал, почему она пришла сюда, знал, что ее интересует не поиск безмятежности, а поиск того, что скрывает Холланд Дарби.

Лия улыбнулась и ответила, прежде чем снова скрыться за спиной Дарби:

– Я тоже надеюсь.

Глава 40

Как только мы прошли мимо агента Старманса, который занял позицию в коридоре, и вошли в номер, Майкл всмотрелся в наши лица.

– Вы говорили с Лией, – сделал вывод он. – Где она?

– Она проникла на ранчо «Безмятежность». – Стерлинг адресовала эти слова Джуду, которого отсутствие Лии радовало не больше, чем нас.

– Лия проникла в секту, – повторил Майкл. Он бросил на Дина недоверчивый взгляд. – И ты не притащил ее домой, как бы она ни брыкалась?

– Не провоцируй меня, Таунсенд. – У Дина дернулся мускул на подбородке.

– Считай, что предупреждение принято.

Джуд не обратил внимания на напряжение между Майклом и Дином, сосредоточив внимание на агенте Стерлинг.

– Лие угрожает непосредственная опасность?

Ответ агента Стерлинг был таким же кратким, как и вопрос Джуда:

– Не думаю, что Дарби смог бы избегать формальных обвинений так долго, если бы он стал открыто нападать на новичков до того, как полностью обучит их.

Другими словами, пока Холланд Дарби верит в маску, которую носит Лия, – в то, что она потерянная овечка, которой нужен пастырь, – она, вероятно, в безопасности.

Пока что.

– Она не выдаст себя? – спросил Джуд у Дина.

– Выдаст? – недоверчиво ответил Майкл. – Мы говорим про одну и ту же Лию Чжан? Ту, которая выражает свое недовольство партнером, угрожая приклеить его скотчем к потолку?

– Лия понимает, что за игру она ведет, – сказал Дин Джуду. А потом повернулся к Майклу. Мышцы его шеи и плеч были напряжены так же сильно, как челюсти. – А, значит, теперь вы с Лией в отношениях?

– Прости, что?

– Вы не были «в отношениях» в Нью-Йорке, когда мы отправились искать Селин, – сказал Дин. – Как только все стало непросто, ты оттолкнул Лию.

– Я прямо не знаю, Реддинг, – сказал Майкл, лениво делая шаг к нему. – Мы что, теперь обсуждаем друг с другом наши чувства?

Чтобы оставить Лию на ранчо «Безмятежность», Дину пришлось потратить весь запас самообладания. Он сделал это, потому что доверял ей, потому что доверять Лие и отвечать ей честностью на каждую ложь было его способом преодолевать барьеры, которые она возводила. Но это решение дорого ему обошлось. Его самообладание уже истончалось, и небрежные реплики Майкла явно не помогали.

– Ты для нее недостаточно хорош, – тихо сказал Дин Майклу. – Если бы ты был хоть немного способен беспокоиться о ком-то, кроме себя, Лия не пошла бы туда одна. Она сделала это из-за тебя в такой же степени, как и ради нас всех.

– Дин, – резко сказала я.

Майкл поднял ладонь.

– Дай ему сказать, Колорадо. Мне нравится, когда тот, кто буквально пытал кое-кого из присутствующих, начинает попрекать других.

– Майкл. – Агент Стерлинг – это ее Дин когда-то пытал, когда он был еще ребенком, пытавшимся сбежать от отца, – не оценила эту отсылку.

– Ты должен был понять, – сказал Дин Майклу сквозь стиснутые зубы. – Если Лия была готова сбежать, если это дело задело ее слишком сильно, если она готова была из кожи вон вылезти, если ей непременно хотелось ответить на угрозу – ты должен был понять.

– Думаешь, я не понимал? – крикнул Майкл ему в лицо. – Думаешь, я хотел, чтобы она ушла?

На мгновение мне показалось, что Дин отступится. Но потом он наклонился вперед и прошептал Майклу на ухо:

– Думаю, ты только одно понимаешь: как быть побитым.

В одну секунду они стояли рядом, а в следующую оказались на полу. Майкл размахнулся, чтобы ударить Дина, а тот, оказавшись в более удачной позиции, прижал Майкла к полу.

– Прекратите. – Голос Слоан был не громче шепота. – Прекратите. Прекратите. Прекратите!

Она молчала с тех пор, как мы вернулись, и, когда ее голос превратился в крик, парни замерли.

Я никогда раньше не видела, чтобы Дин дрался с Майклом. Ни разу не видела, чтобы оба сцепились в полную силу.

– Это не Майкл виноват. – Голос Слоан был едва слышен. – Это я виновата. – Она отступала назад, пока не уперлась в стену. – Я видела, как Лия уходит. Она попросила меня не говорить. – Слоан шумно вдохнула, равномерно барабаня средним пальцем правой руки по большому. Она что-то считала – считала и считала, не в силах взять себя в руки. – Мы только что вернулись, и она переоделась. Она надела белое, а Лия носит белое только в тринадцати процентах случаев. Я должна была догадаться.

– Слоан, – тихо сказал Джуд. – Слоан, девочка…

– Я предложила пойти с ней, – продолжала Слоан; и речь, и движения пальцев ускорялись. – Она отказалась. Она сказала… – Слоан опустила взгляд. – Она сказала, я буду только путаться под ногами.

Ты знала, какую боль это причинит Слоан, Лия. Ты знала. С объективной точки зрения я понимала, что Лия пытается защитить самого уязвимого члена команды, но Слоан этого не понимала. Она не поняла бы, даже если бы я попыталась ей объяснить, что именно та смесь гнева, страха и ужаса, которую Майкл увидел в Кейне Дарби, означала для Лии.

Прошли годы, и все же это догнало тебя в одну секунду.

Дин был не прав. Дело было не в Майкле, не в том, что случилось в Нью-Йорке, не в нас самих. Дело было в призраках, которым Лия отказывалась смотреть в лицо.

Потом у агента Стерлинг зазвонил телефон, и, пока я объясняла Слоан, что это – все это – не ее вина, мой мозг уже анализировал изменение в настроении наставницы. Было ясно, кто позвонил, – по тому, как Стерлинг стояла, как она расправила плечи, чтобы отогнать эмоции, как она опустила свободную руку.

– Полагаю, ты получил мои сообщения насчет Гейтера. – Стерлинг не сказала, что Бриггсу следовало бы перезвонить раньше. Ей не нужно было спрашивать, почему он этого не сделал. – Лия самовольно отлучилась, чтобы внедриться в местную секту. – Агент Стерлинг включила громкую связь – еще один способ создать дистанцию между ней и Бриггсом. – Если тот, кто ей руководит, что-то скрывает, Лия это выяснит. Но если он поймет, что она что-то ищет, если кто-то в его группировке заподозрит, что она из ФБР, – это хорошо не кончится.

На мгновение на другом конце трубки повисла тишина.

– Я на громкой связи? – спросил Бриггс, и его тон напомнил мне, что он, в отличие от своей бывшей жены, не обладал непроницаемым самоконтролем.

– Да.

Бриггс обдумал ее ответ – и ее интонацию, – а затем продолжил:

– Мы думаем – какова вероятность того, что у кого-то в местной секте есть связи с Мастерами?

Я понимала, какая логика стоит за этим вопросом. Мы прибыли в Гейтер в поисках членов одной секты; мы нашли другую. Те люди были под подозрением как минимум в одной серии убийств – в убийстве Анны и Тодда Кайл. Какова вероятность, что жертв было больше? Положение Лии было довольно опасным, но, если Мастера связаны с ранчо «Безмятежность», ей может угрожать опасность, о которой мы и не подозреваем.

– Убийства начались сегодня, – сказала я, осмыслив тот факт, что он с такой задержкой перезвонил Стерлинг. – Так ведь?

– Второе апреля. – Слоан вздрогнула. – 4/2.

Ответом на этот вопрос стало молчание Бриггса. Наконец он пояснил.

– Жертва – женщина, – отрывисто произнес он. – Слегка за двадцать, похитили из кампуса университета. Нашли на открытом пространстве, привязанную к шесту для пугала.

«Сожженную заживо», – мысленно дополнила я и с трудом сглотнула.

– Мы не можем покинуть Гейтер, – сообщил Дин Бриггсу. – Без Лии – не можем.

– Я вас об этом не прошу. – Агент Бриггс был человеком, который разрабатывал и исполнял планы, никогда не отступался от них. – Продолжайте работать над делом в Гейтере, – продолжил он. – Дайте Лие возможность разобраться с Дарби. А что потом, Ронни?

Агент Стерлинг никак не отреагировала ни на то, что он назвал ее по имени, ни на эмоции, которые проступили в голосе Бриггса, когда он произнес:

– Вытащите ее оттуда.

Ты

Ты не удивлена, когда они приходят за тобой. Ты не помнишь, что было после того, как ты говорила с Пятью, но ты помнишь его слова. Ты знаешь, что это вопрос времени – тебя попросят вынести решение.

Из девяти свободных мест за столом на полуночном собрании заполнено четыре. Пятое твое.

– Есть угроза. – Пять положил нож на стол, чтобы она видела его. – Полагаю, что в такой ситуации нам необходимо наставление Пифии.

В его тоне звучит обещание. Он будет резать тебя, рассекать, оставлять кровоточащие порезы, а потом спросит, должны ли твоя дочь и ее друзья жить или умереть.

– Угрозы нет. – Ты говоришь как человек, который прозревает истинную суть вещей, как человек, который видел то, что недоступно взглядам смертных.

Они не впечатлены.

Двое из них скоро потеряют места, уступив их последователям. Возможно, это их последний шанс услышать, как ты кричишь, обжечь тебя, если Пять и его нож окажутся недостаточно убедительными. Четыре считает себя человеком крайне разборчивым. Ты уже ощущаешь, как его пальцы сжимаются на твоей шее.

Было бы так легко убежать и спрятаться глубоко внутри своей головы. Уйти из этого места – от этой боли.

– ФБР подбирается все ближе. – Пятый участник собрания – единственный, кто не касался тебя и пальцем. Ты его ненавидишь. Ты его боишься. – Я полагаю, само их присутствие в Гейтере создает угрозу.

– Не вам их судить. – Твой голос становится опасным, низким. Вот эту ложь ты должна им продать. Вот во что они тебя превратили. Ты суд и судья, и без пятого голоса они не могут провести тебя через обряд.

Это случится. Завтра, максимум послезавтра, но пока что…

Дверь открывается. Ты узнаешь того, кто стоит за ней, и видишь то, что надо было увидеть раньше.

За столом девять мест. Ты осудила Семь на смерть. Ты знала, что его место не останется пустым. Ты знала, что Мастер, который обучал его, вернется в общину.

Но ты не знала… не знала…

– Начнем снова? – Пять берется за нож, на его лице расплывается улыбка.

Шесть мест за столом заполнены. Пять голосов – кроме твоего.

Глава 41

На следующее утро вестей от Лии так и не было. Если Ри и заметила, что нас на одного меньше, когда мы заняли места за нашим столиком в «Не-Закусочной», она не стала ничего говорить по этому поводу.

– Что вам сегодня подать?

– Просто кофе. – Голос Дина был едва слышен. Он не спал – и не будет, пока Лия не вернется.

– Кофе, – повторила Ри, – и закуску с беконом. Кэсси?

– Кофе.

Слоан и Майкла Ри даже спрашивать не стала. Она окинула нас взглядом.

– Слышала, ваша подруга поддалась очарованию Холланда Дарби.

Интересно, слышала ли она – от своего внука, – что мы работаем на ФБР. Если и слышала, ты, скорее всего, ничего не скажешь. Ты умеешь хранить секреты. Ты знаешь, когда держать язык за зубами.

– Лия вернется. – Дин говорил тихо, но на его лице застыло напряжение.

Ри оценивающе взглянула на Дина.

– Я тоже так думала, когда моя дочь присоединилась к пастве Дарби. Она уехала из города, и я больше о ней ничего не слышала.

– Вы не удивились, когда ваша дочь ушла. – Майкл вступал на опасную территорию, пытаясь надавить на Ри, но я не стала ему препятствовать.

– Ее папа сбежал из Гейтера, сверкая пятками, когда я забеременела. Сара всегда была похожа больше на него, чем на меня – полная больших надежд, неспособная усидеть на месте, всегда в поисках чего-то большего.

– Обещать большего Холланд Дарби умеет, – прокомментировал Дин, взглянув на Ри. – А вы нет.

Ри поджала губы.

– Мы, каждый из нас, пожинаем то, что посеяли. Надеюсь, ваша подруга выберется, но не давайте ее решениям утянуть вас вниз. Жизнь полна утопающих, которые готовы без колебаний утянуть с собой и вас.

Дверь закусочной открылась. Недовольно хмыкнув в адрес вошедшего, Ри скрылась на кухне. Дин накрыл мою ладонь своей.

В закусочную только что вошел Кейн Дарби.

С того момента, как его взгляд опустился на наш столик, я поняла, что вчера, в музее-аптеке, он меня не заметил, но теперь он меня узнал.

– Будто ударили под дых, – тихо сообщил Майкл, методично рассматривая лицо Кейна, его позу. – Будто не может решить, то ли улыбнуться, то ли стошнить.

Глядя на Кейна, я вдруг вспомнила, как каталась у него на плечах, когда была совсем маленькой. Если бы Майкл прочитал выражение моего лица, он бы сказал, что и я выгляжу так, будто меня ударили.

– Если не знаете, с чего начать разговор, – сообщила мне Слоан высоким шепотом, – скажи ему, что восемьдесят процентов американцев считают, что долгоносик – это что-то вроде ласки, а на самом деле это разновидность насекомых.

– Спасибо, Слоан. – Я сжала руку Дина, а затем встала и прошлась по залу, оказавшись лицом к лицу с Кейном Дарби.

– Ты похожа на мать. – Кейн говорил приглушенно, словно ему казалось, будто я ему снюсь, и если он будет говорить слишком громко, то проснется.

Я покачала головой:

– Она была красивой, а я… – Было сложно найти нужные слова. – Я умею сливаться с фоном. Чему она так никогда и не научилась.

Произнеся эти слова, я осознала, что всегда существовала какая-то часть меня, которая считала, что, если бы мы с мамой были больше похожи, если бы она постоянно не играла представления, если бы она не оказывалась в центре внимания, просто войдя в комнату, она бы, возможно, была сейчас здесь.

– Женщины не должны чувствовать необходимость сливаться с фоном, чтобы быть в безопасности. – Ответ Кейна показал мне, что он читает меня почти так же хорошо, как я читаю его.

– Вы слышали, что случилось с моей мамой? – хрипло спросила я.

– У нас маленький город.

Несколько секунд я оценивающе смотрела на него, а потом решила не церемониться.

– Почему мама ушла от вас? Мы были счастливы здесь. Она была счастлива. А потом мы снялись с места, совершенно внезапно, посреди ночи. – Пока я не произнесла эти слова, я не осознавала, что помню, как мы покидали Гейтер, что помню не только, как мы с мамой танцевали на обочине.

Кейн посмотрел на меня, по-настоящему посмотрел на меня, уже не только всматриваясь в черты матери в моем лице.

– Кэсси, Лорелея имела полное право уехать и полное право взять тебя с собой.

– Что случилось? – Я повторила вопрос, надеясь на ответ.

– Город не был для нее подходящим местом – и для тебя тоже. Я многое скрывал от нее. Я думал, я смогу скрыть от нее, каково это – быть со мной, здесь.

– Вашего отца не очень любят в Гейтере. – Я произнесла это вслух вместо того, чтобы мысленно анализировать его. – Вы освободились от его влияния, но остались здесь. – Я вспомнила, как Кейн взял меня на руки после того, как мне приснился кошмар. – Когда мы с мамой уехали, вы не отправились следом.

Ты был обижен, что она уехала? Следил за ней? Может быть, много лет спустя ты нашел способ сделать ее снова своей?

Вслух я не могла задать ни один из этих вопросов. Так что вместо этого я спросила его про Лию.

Кейн окинул взглядом закусочную.

– Можем пройтись?

Другими словами, он не хотел, чтобы другие слышали его слова. Понимая, как мне потом за это влетит, я направилась к двери следом за ним.

– Мой отец ценит определенные вещи. – Кейн подождал, пока мы отошли на квартал от закусочной, и только тогда заговорил. – Верность. Честность. Покорность. Он не причинит вреда вашей подруге. Физического. Он просто будет становиться для нее все важнее и важнее, пока она не потеряет уверенность в том, что она представляет собой без него, пока она не начнет делать все, что он говорит. И каждый раз, когда она начнет сомневаться в себе или в нем, найдется кто-то, кто будет шептать ей на ухо, как ей повезло, какая она особенная.

– Вам повезло? – спросила я у Кейна. – Вы были особенным?

– Я был золотым сыном. – Он говорил так ровно, так тщательно контролировал голос, что я не различила в нем ни малейшей нотки горечи.

– Вы ушли, – ответила я. Это не вызвало никакой реакции, и я продолжила: – Что случится, если Лия решит уйти?

– Он не станет ее удерживать, – сказал Кейн. – Поначалу.

От последнего слова у меня мороз пробежал по спине. Поначалу.

– Кэсси, я хотел бы как-то помочь. Я хотел бы, чтобы у меня было право удержать твою маму здесь или отправиться за ней, когда она уехала. Но я сын своего отца. Я сделал выбор много лет назад, и я принимаю цену, в которую мне это обошлось.

Я не понимала, почему Кейн Дарби остался в Гейтере. Что, если оставаться – это не проявление лояльности? Что, если это искупление? Мои мысли обратились к Мэйсону Кайлу, другу детства Кейна Дарби.

Какое решение ты принял? В чем именно ты раскаиваешься?

– Я никогда не переставал думать о тебе. – Кейн остановился. – Я знал, что я не твой отец. Я знал, что для тебя я, наверное, просто какой-то мужчина, который какое-то время встречался с твоей мамой. Но знаешь что, Кэсси? Ты никогда не была для меня «какой-то девочкой».

У меня сдавило грудь.

– Так что, пожалуйста, послушай меня, когда я скажу тебе, что вам нужно уехать из Гейтера. Для вас здесь небезопасно. Задавать вопросы небезопасно. С вашей подругой в «Безмятежности» все будет в порядке, но с тобой – нет. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Вы хотите сказать, что ваш отец – опасный человек. – Я помолчала. – А моя мама покинула город не без причины.