Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 169 (всего у книги 327 страниц)

Глава 28

Мне снилось, как уже много раз до того, будто я иду по коридору к маминой гримерной. Я видела, как тянусь к двери.

Не входи. Не включай свет.

Сколько бы раз я ни видела этот сон, мне никогда не удавалось остановиться. Мне оставалось только повторять то, что я сделала той ночью. Взяться за выключатель. Ощутить кровь на своих пальцах.

Я щелкнула выключателем и услышала тихое шуршание, словно листья на ветру. В комнате было непроглядно темно. Звук стал громче. Ближе. И тогда я поняла, что это не листья. Это цепи, которые волочили по кафельному полу.

– В эту игру играют не так.

Комнату залил свет, я повернулась и увидела, что у меня за спиной стоит Лаурель. В руках у нее был леденец на палочке, как в первый раз, когда я увидела ее.

– Вот так нужно в нее играть.

Чьи-то руки прижали меня к стене. На запястьях появились оковы. Цепи скользили по полу, как змеи.

Я не могла дышать, не могла смотреть…

– Ты способна на большее.

Я не сразу поняла, что цепи исчезли. Лаурель исчезла. Гримерная исчезла. Я сидела в машине. Мама сидела спереди.

– Мама. – Слово застревало в горле.

– Просто станцуй это, – сказала она. Она часто повторяла это фразу. Каждый раз, когда мы покидали очередной город, каждый раз, когда я обдирала колени. Просто станцуй.

– Мам, – торопливо сказала я, внезапно ощутив, что, если просто заставлю ее обернуться и посмотреть на меня, она увидит, что я больше не маленькая девочка. Она увидит и вспомнит.

– Я понимаю, – произнесла она, перекрикивая музыку. – Тебе понравились город, дом и наш маленький дворик. Но дом – это не место, Кэсси.

Внезапно мы оказались уже не в машине. Мы стояли на краю дороги, и она танцевала.

– Мы все делаем выбор, – прошептал голос у меня за спиной. Из тени появился Найтшейд. Он пристально смотрел, как танцует моя мать. – Пифия выбирает жить. – Он улыбнулся. – Может быть, однажды этот выбор станет и твоим.

Я резко проснулась и увидела, что Дин спит рядом со мной, а в дверях стоит Селин Делакруа.

– Я пришла попрощаться, – сказала она. – Майкл убедительно сыграл представление на тему «тебе здесь не место, и тебе лучше уйти».

Если что и показал мне последний разговор с Селин, так это то, что здесь для нее есть место. Но я не могла обвинять Майкла за желание ее отослать. Мы все были в одной лодке. Мы все были в опасности.

Не нужно подвергать ей и Селин.

– Когда все закончится… – начала я.

Селин подняла руку с идеальным маникюром.

– Если не хочешь впускать меня во все это – не надо. – Она помолчала. – Позаботься о Майкле для меня.

Позабочусь. Я не могла пообещать этого вслух.

– И, если будет возможность, – Селин сказала, и ее губы растянула легкая улыбка, – замолви за меня словечко перед Слоан.

Не дожидаясь ответа, она вышла.

Дин повернулся на кровати.

– Что тебе нужно? – тихо спросил он меня.

Мне нужно было сделать хоть что-то – вместо того, чтобы стоять перед стеной в подвале, ожидая, пока найдут следующее тело. Мне нужно было выбраться из этого дома.

Мне нужно было проследить единственную зацепку, которая у нас была.

– Мне нужно поехать в Гейтер, Оклахома.

Ты

Иногда ты забываешь, что было что-то до. До этих стен. До цепей. До поворота колеса, до крови и боли.

До ярости.

Они приносят фотографии, чтобы показать, как окончил свою жизнь Семь. На твою шею надевают еще один бриллиант.

Твои пальцы нежно касаются края фотографии – доказательства смерти. Была кровь. И боль. Ты это сделала. Судья и присяжные, ты держала его жизнь в своих руках.

Ты это сделала. Ты убила его.

Ты улыбаешься.

Глава 29

Город, в котором родился Найтшейд, был не из тех мест, куда часто заглядывает ФБР.

– Гейтер, Оклахома, население 8425 человек, – выпалила Слоан, как только мы вышли из арендного автомобиля. – На заре истории Оклахомы Гейтер процветал, но во время Великой депрессии местная экономика обрушилась и больше не восстановилась. Население уменьшилось, а средний возраст жителей неуклонно повышается в течение последних шестидесяти лет.

Другими словами, в Гейтере пожилых людей предостаточно.

– Три музея, – продолжала Слоан, – тринадцать исторических мест. Хотя локальный туризм является существенным источником дохода для города, окружающие сельские районы полагаются преимущественно на фермерство.

Тот факт, что в Гейтере был туризм, означал, что мы можем обследовать местность, не разглашая наших намерений – или того факта, что у агента Стерлинг с собой значок. Агент Бриггс остался в Куантико. Я не пыталась обмануть себя насчет причин.

Второе апреля. Сегодня дата Фибоначчи, и исчезновение Лаурель наверняка предвещало дальнейшие события.

Джуд отправился с нами в Гейтер, как и агент Старманс. Интуиция подсказывала, что Бриггс отправил последнего, чтобы защитить не только нас, но и агента Стерлинг.

«Не думай об этом, – сказала я себе, шагая по исторической Главной улице. – Думай о Мэйсоне Кайле».

Я попыталась представить детство Найтшейда в этом городе. Викторианское очарование магазинных витрин. Камни с табличками, отмечающие исторические места. Положив руку на один из них, я ощутила странное чувство. Будто чего-то не хватало.

Будто мне чего-то не хватало.

– Ты в порядке? – спросила агент Стерлинг. Пытаясь не выглядеть как коп, она решила надеть джинсы. И все равно выглядела как коп.

– Я в порядке, – ответила я оглянувшись, а затем заставила себя поднять взгляд. Мы завернули за угол, и моему взгляду открылись кованые железные ворота. За ними была каменная дорожка, по бокам от которой были высажены всевозможные растения.

На долю секунды я утратила способность дышать, совершенно не понимая почему.

Дин подошел и остановился рядом, глядя на табличку на воротах.

– Либо у Реддинга запор, – сообщил Майкл, отмечая, что поза Дина слегка изменилась, – либо сейчас все станет интереснее.

Я подошла к Дину, и меня охватило пугающее чувство, будто я знаю, что написано на табличке. Ядовитый сад. Вот какие слова я ожидала увидеть.

– Аптекарский сад, – прочитала я.

– Аптека, – сказала Слоан, подходя к нам. – От латинского слова, которое обозначает «хранилище» или «склад». Исторически этот термин использовался для обозначения как аптеки, так и аптекаря.

Не дожидаясь ответа, Слоан прошла за ворота. Лия следом.

Дин скользнул взглядом по мне.

– Как думаешь, каковы шансы на то, что Найтшейд по чистой случайности вырос в городе, где есть аптекарский огород и, – Дин кивнул на здание по соседству, – аптека-музей?

По спине пробежал холодок. Оружием Найтшейда был яд. Есть тонкая граница между пониманием медицинских свойств растений и пониманием того, как использовать их, чтобы убивать.

– Чувствую, для вас двоих это романтический момент, – насмешливо произнес Майкл, похлопав нас по плечам. – Не мне его нарушать. – Он прошел мимо нас в сад, но то, как он оглянулся, подтвердило, что он прочитал и пугающее чувство, от которого у меня скрутило живот.

– Если вы знаете толк в садах, – окликнул нас чей-то голос, – вам стоит зайти внутрь.

Пожилой человек – мне показалось, лет семидесяти – вышел из двери музея. Он был маленький, компактный, в круглых очках и с голосом, не соответствующим этой внешности – глубоким, скрипучим, совершенно недоброжелательным.

За спиной у старика появился человек помоложе. Ему было лет девятнадцать-двадцать, светлые волосы зачесаны назад, так что была видна линия волос, образующая «вдовий пик».

– Вход в сад бесплатный для всех, – лаконично произнес Вдовий Пик. – Посетителям музея предлагается сделать пожертвование.

С тем же успехом он мог бы повесить над входом в здание огромный знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Агент Стерлинг подошла ко мне.

– Думаю, с нас пока хватит сада, – сообщила она Вдовьему Пику.

– Подумать только, – буркнул парень и отступил внутрь здания. Что-то в нем вызывало то же беспокойное ощущение, которое окатило меня, когда я увидела кованые ворота.

– Не забывайте охладиться, ребятки, – посоветовал нам старик, задержав взгляд на Стерлинг. – Даже весной в Гейтере бывает так жарко, что сами и не заметите, как перегреетесь. – Не говоря больше ни слова, он удалился в музей вслед за Вдовьим Пиком.

Агент Стерлинг отреагировала, не дав мне или Дину что-то сказать:

– Пройдитесь по саду, сделайте вид, что наслаждаетесь весенним деньком, и подумайте о том, что мы узнали, – посоветовала она.

Ты хочешь, чтобы мы не спешили. Чтобы случайно не выдали себя.

Я последовала ее указаниям. Зверобой. Тысячелистник. Ольха. Боярышник. Проходя мимо табличек с названиями растений, я обдумывала первые впечатления. Интуиция подсказывала, что старик провел в Гейтере всю жизнь. Вдовий Пик явно стремился защищать его – и музей.

Тебе не нравятся туристы, но ты работаешь в музее. Либо противоречивый характер, либо работу не найти.

Я сменила направление и вернулась по тропинке к железным воротам. Подойдя к ним, я снова ощутила дежавю, как тогда, когда увидела сад впервые.

Я что-то упускаю.

Оглядев окрестные улицы, я заметила пару туристов, потом обратила внимание на местную жительницу, которая выгуливала собаку. Она скрылась, завернув за угол. Мне захотелось просто пройти следом, посмотреть, что в следующем квартале, но, сойдя с места, я уже не могла остановиться.

Я что-то упускаю.

Я что-то…

Дин нагнал меня. Остальные шли чуть дальше. Краем глаза я заметила нашего телохранителя.

– Куда мы идем? – спросил Дин.

Я уже не шла за той женщиной с собакой. Она свернула в одну сторону, я – в другую. Очарование исторической части Гейтера осталось в нескольких кварталах позади. Теперь кругом были жилые дома – в основном небольшие и нуждающиеся в ремонте.

– Кэсси, – повторил Дин. – Куда мы идем?

– Я не знаю, – ответила я.

Лия подошла к нам вплотную.

– Ложь.

Я не осознавала, что лгу, но теперь, когда Лия указала на это, мне стало ясно. Я знаю, куда я иду. Я точно знаю, куда я иду.

Навязчивое ощущение дежавю, глубоко тревожное что-то, ощущение, одолевшее меня, как только мы оказались в этом городе, превратилось во что-то более конкретное.

– Я знаю это место, – сказала я. Дело было не в том, что с Гейтером что-то не так. Я ощущала что-то знакомое.

«Я понимаю, – прошептал мамин голос в моей памяти. – Тебе понравились город, дом и наш маленький дворик…»

За прошедшие годы было столько домов и столько переездов. Но я остановилась перед странным домиком – обшитые синим стены, внушительный дуб, тень от которого заслоняет всю лужайку, – и мне показалось, будто кто-то плеснул мне в лицо ледяной водой. Я представила, как стою на парадном крыльце и смеюсь, а мама пытается закинуть веревку на ветку дерева.

Я подошла к дереву и провела пальцами по качелям на потрепанной веревке, свисавшим с ветки.

– Я была здесь раньше, – хрипло сказала я, повернувшись к остальным. – Я жила здесь. С мамой.

Глава 30

Найтшейд родился в Гейтере. Через несколько десятилетий сюда переехала мама. Это не могло быть случайностью.

Отчетливо ощущая, как кровь струится по жилам, я заставила себя переключиться на точку зрения Мастеров. Каждый из вас выбирает себе ученика. Кто выбирает Пифию? Я шагнула к дому. Биение сердца заглушало все звуки.

– Это не Найтшейд выбрал твою маму. – Голос Дина пробился сквозь какофонию у меня в голове. – Если бы он… если бы я это сделал, – сказал Дин, переключившись с третьего лица на первое, – я бы не стал ждать, пока дочь Лорелеи вступит в программу прирожденных, чтобы с ней познакомиться.

Замерев на полпути между воспоминанием и кошмарным сном, я подумала о Найтшейде – о том, как его плечи тряслись от смеха, когда я допрашивала его, о его неподвижном, сером трупе. Если ты не выбрал мою мать, есть немалая вероятность, что один и тот же человек выбрал вас обоих.

– Это многое меняет. – Агент Стерлинг вытащила телефон. Она привела нас сюда, надеясь найти информацию про Мэйсона Кайла – кем он был до того, как стать Найтшейдом, как давно он исчез из этого города. Она не ожидала найти прямую связь между Гейтером и Мастерами.

Я заставила себя вдохнуть, заставила разгоняющийся пульс замедлиться. Это прорыв, которого мы ждали. Это наш шанс. И, судя по сверхъестественному спокойствию, с которым говорила агент Стерлинг, по тому, как она за пару секунд переключилась в режим агента, она это понимала.

– С вероятностью девяносто восемь процентов вы звонили агенту Бриггсу. – Слоан оценивающе посмотрела на агента Стерлинг. – И с вероятностью девяносто пять целых шесть десятых процента вы попытаетесь вытащить нас из Гейтера.

Вы не можете. У меня слишком сильно пересохло во рту, и я не могла говорить. Я вам не позволю.

– Мы приехали сюда искать иголку в стоге сена, – произнесла Стерлинг с пугающе нерушимым спокойствием. – И только что нашли меч. Нам нужно оценить, какие риски связаны с дальнейшими поисками в Гейтере. Если Джуд и я скажем, что вы уезжаете, – вы уедете, никаких споров, никаких вторых шансов. – Наверное, телефон Бриггса переключился на голосовую почту, потому что Стерлинг повесила трубку, ничего больше не сказав.

– Вы подавляете прилив адреналина. – На этот раз анализировать агента Стерлинг начал Майкл. – Вы возмущены. Вы напуганы. Но больше всего, под маской агента Вероники Стерлинг, вы чувствуете себя как любитель острых ощущений в верхней точке американских горок, в тележке, которая вот-вот рухнет вниз.

Агент Стерлинг и глазом не моргнула.

– Нам нужно заново оценить риски, – повторила она. Я понимала, что она думает про Лаурель. Про Скарлетт Хокинс. Про сопутствующий ущерб, про то, что такое риск на самом деле.

– Я никуда не уеду, – сказала я, и в моем голосе было столько же напряжения, сколько у Стерлинг – спокойствия. Я много лет корила себя за пробелы с памятью – за то, что не могла вспомнить и половины тех мест, где жили мы с мамой, за то, что не смогла рассказать полиции ничего, что помогло бы узнать тех, кто ее забрал. Я не покину Гейтер, не получив ответов – про маму, про Найтшейда, про связь между ними.

– Я уйду из программы, если будет нужно, – сказала я агенту Стерлинг. Слова застревали в горле. – Но я останусь.

– Если Кэсси остается, – протестующе сказала Слоан, – то и я останусь.

Дину не нужно было ничего говорить вслух.

– Я думаю, Кэсси вполне можно терпеть, – небрежно прокомментировала Лия.

– Было бы жаль отказываться от чего-то, что можно терпеть. – Майкл улыбнулся, но это не выглядело как улыбка – уголки губ растянули кожу, на которой еще оставались синяки.

– Джуд. – Агент Стерлинг повернулась к нему в поисках поддержки, тщательно контролируя свой голос. Я подумала о том, может ли Майкл различить весь спектр эмоций, скрытый за этим контролем. Я подумала о том, насколько близко Вероника Стерлинг подошла к тому, чтобы стать той женщиной, которой она была до гибели Скарлетт, – человеком, который глубоко проживал все. Человеком, который сначала действовал, а потом думал.

Джуд посмотрел на меня, потом на каждого из нас по очереди, а затем покосился на агента Стерлинг.

– Первое правило воспитания детей, Ронни? – сказал Джуд, и я вспомнила, что он знал ее с детства. – Не запрещать им то, что они все равно сделают. – Джуд пристально посмотрел на меня. – Это пустая трата угроз.

Спустя час агент Бриггс так и не ответил на звонки Стерлинг.

Сегодня дата Фибоначчи, и Бриггс не отвечает на звонки. Может быть, он занят осмотром места преступления – может быть, все уже началось.

– Давайте установим некоторые правила. – Агент Стерлинг заселила нас в единственный отель Гейтера, велела Стармансу пытаться дозвониться до Бриггса, а затем объяснила дальнейший план нам. Рассчитанными, точными движениями она выложила на кофейный столик набор маленьких металлических предметов – один за другим.

– Следящие маячки, – пояснила она. – Маленькие, но заметные. Всегда держите их при себе. – Она подождала, пока мы все возьмем себе по одному – размером и формой с мятную конфету, – а затем продолжила: – Никуда не ходите в одиночку. Всегда держитесь группами – по двое или больше – и даже не думайте пытаться избавиться от тех, кто вас охраняет. И, наконец… – Агент Стерлинг достала два пистолета из своего кейса и проверила, поставлены ли они на предохранитель.

– Умеете обращаться с оружием? – Агент Стерлинг посмотрела на Дина, он кивнул, и она перевела взгляд на Лию. Возможно, их двоих обучали обращению с оружием до того, как я вступила в программу, или агент Стерлинг выбрала их, исходя из их прошлого.

Лия протянула руку, чтобы взять пистолет.

– Я-то – конечно.

Джуд взял у агента Стерлинг сначала один пистолет, потом второй.

– Лия, я не буду повторять дважды. Используй пистолет, только если ваши жизни окажутся в непосредственной опасности.

В кои-то веки Лия не стала отвечать в своей обычной язвительной манере. Джуд передал ей пистолет, а потом повернулся к Дину.

– И, – продолжил он тихо, – если ваши жизни в опасности и вы вытащили пистолет? Будьте готовы стрелять.

«Ты уже похоронил свою дочь, – прочла я в словах Джуда. – Что бы ни случилось, ты не хочешь терять нас».

Дин сомкнул пальцы на пистолете, и Джуд орлиным взглядом окинул Майкла, Слоан и меня.

– А что до остальных хулиганов, в городке такого размера есть два типа людей: те, кто любит поболтать, и те, кто очень, очень не любит. Держитесь поближе к первым, или вы уедете отсюда так быстро, что и оглянуться не успеете.

Никто не стал возражать. В том, как говорил Джуд, в ритме и интонации его голоса, слышались интонации военного.

– Наша задача – сбор информации, – перевела Слоан. – Если мы видим кого-то враждебного…

Избегаем.

Глава 31

Найти, с кем поговорить, проще всего у водопоя. В Гейтере это была закусочная. Она была достаточно далеко от исторической части города, чтобы туда ходили в основном местные, но не настолько далеко, чтобы туда не заглядывали время от времени туристы, – идеально.

«Не-закусочная Мамы Ри». Знак над дверью сообщил мне практически все, что нужно было знать, о владельце заведения.

– Но, Кэсси, – прошептала Слоан, когда мы вошли внутрь. – Это ведь закусочная.

Женщина, которой было слегка за шестьдесят, подняла взгляд от стойки и оглядела нас, словно услышав шепот Слоан.

– Располагайтесь за любым столиком, – произнесла она, закончив нас разглядывать.

Я выбрала место у окна, между парой пожилых игроков в шахматы и четырьмя старушками, которые о чем-то сплетничали за завтраком. Слоан не шутила, когда сказала, что средний возраст жителей Гейтера возрастает.

Лия и Слоан сели по бокам от меня. Дин и Майкл – напротив, а Стерлинг и Джуд заняли места за стойкой.

– Меню у нас нет. – Женщина, которая предложила нам есть, – полагаю, Мама Ри – поставила на наш столик пять стаканов с водой. – Сейчас завтрак. Через десять минут будет обед. На завтрак едят завтрак. На обед едят обед. Если вы можете это описать, я могу это приготовить, если вы не потребуете каких-то изысков.

Она произнесла «изысков» как ругательство.

– Я бы не отказался от бисквитов с подливкой. – Услышав южный акцент Дина, женщина улыбнулась.

– С беконом, – добавила она. И это был не вопрос.

Дин знал, что делает.

– Да, мэм.

– Мне французский тост, – попросила Лия. Ри неодобрительно хмыкнула – интуиция подсказала мне, что «французский» почти попадает в категорию «изысков», – но все равно записала заказ Лии, а потом повернулась ко мне.

– А вам, девушка?

Ее слова вернули меня в прошлое. Я не первый раз сидела в «Не-закусочной». Я могла представить, как сижу за угловым столиком и рисую, обложившись мелками.

– Блинчик с черникой, пожалуйста, – неожиданно для себя произнесла я. – С клубничным соусом и молочным коктейлем с «Орео».

Мой заказ заставил невозмутимую женщину замереть, словно это сочетание было ей знакомо, подобно тому как аптекарский садик был знаком мне.

«Ты не из тех, кто делится слухами с чужаками, – подумала я. – Но можешь поделиться кое-чем интересным с теми, кто принадлежит Гейтеру».

– Наверное, вы не помните меня, – сказала я, – но мы с мамой жили в Гейтере. Ее звали…

– Лорелея. – Ри опередила меня. Она улыбнулась. – А значит, ты ее Кэсси. Вот ты и выросла. – Она еще раз окинула меня взглядом. – Ты вся в маму.

Не знаю, нужно ли это понимать как комплимент – или как предупреждение.

«Нужно ее разговорить, – подумала я. – Пусть говорит о маме. Об этом городе. О Мэйсоне Кайле».

– Я не очень хорошо помню, как мы здесь жили. Понимаю, наверное, мы провели здесь всего пару недель, но…

– Пару недель? – Ри подняла брови так высоко, что они едва не скрылись за ее седеющими волосами. – Кэсси, вы с мамой прожили здесь почти год.

Год? Меня будто ударили в живот. Я могла простить себя за то, что забыла пару недель из своего полного переездов детства, но целый год? Целый год моей жизни здесь – если бы я хотя бы вспомнила название города – мог дать полиции зацепку еще много лет назад?

– Ты была такой крошкой, – продолжала Ри. – Шесть или около того. Тихая. Послушная, не то что моя Мелоди. Помнишь Мелоди?

Как только я услышала это имя, мне тут же вспомнилась девочка с волосами, собранными в два хвостика.

– Ваша внучка. Мы дружили.

У меня никогда не было друзей. У меня никогда не было дома. Вот что я знала о своем детстве.

– Как дела у мамы? – спросила Ри.

Я сглотнула и опустила взгляд на стол перед собой.

– Она умерла, когда мне было двенадцать.

Еще одна правда о моем детстве, которая оказалась ложью.

– Ох, дорогая. – Ри протянула руку и сжала мое плечо. Затем, уверенно и прямолинейно, как женщина, которая вырастила не одно поколение детей, она повернулась к Слоан и Майклу и приняла их заказы.

«Ты знаешь, что такое горе, – подумала я. – Ты знаешь, когда нужно утешать, а когда оставить в покое».

Как только Ри удалилась на кухню, Майкл поделился наблюдением:

– Твоя мать ей нравилась, но в ней чувствуется и злость.

Если мы с мамой прожили здесь почти год, что заставило нас снова двинуться в путь? И что именно мама оставила здесь после себя?

Принесли еду, и все время, пока я ела, я пыталась понять, как разговорить Ри. Мне нужны были детали – о том, как моя мать жила в Гейтере, о Мэйсоне Кайле.

Как оказалось, Ри не нужно было упрашивать. Как только мы закончили с завтраком, она пододвинула стул к нашему столику.

– Что привело вас в Гейтер? – спросила она.

Убийство. Похищение. Пытки, которые тянутся веками.

– Мы привезли прах мамы Кэсси, – ответила Лия за меня. – Тело Лорелеи нашли несколько месяцев назад. Кэсси сказала, что мама хотела бы обрести покой здесь.

До этого я упомянула, что мало помню о своей жизни в Гейтере, но Лия – это Лия, и Ри верила каждому ее слову.

– Если я могу что-то для вас сделать, – просто сказала Ри, – Кэсси, дорогая, просто попроси.

– Есть кое-что. – Этого шанса я и ждала. – Если мы с мамой прожили здесь год, то это самый долгий промежуток, на который мы задерживались где-либо. Я мало что помню. Я знаю, что маме здесь нравилось, но, прежде чем я развею ее прах… – Я закрыла глаза на несколько секунд, позволив подлинной скорби, которая жила внутри меня, подняться на поверхность. – Я бы хотела попытаться вспомнить почему.

Мне было далеко до Лии по части лжи, но я знала, как обратить правду себе на пользу. Самый долгий промежуток, на который мы задерживались где-либо. Я мало что помню. Я хотела бы попытаться вспомнить почему.

– Не знаю, сколько я смогу тебе рассказать. – Ри говорила напрямую. – Лорелея была не из тех, кто охотно делится переживаниями с другими. Она ворвалась в город, участвуя в каком-то шоу с овчаркой и пони, утверждая, что обладает способностями экстрасенса – помогает людям «воссоединиться с их умершими близкими». – Ри фыркнула. – Городской совет не разрешил бы ей остаться надолго, но Марсела Уайт – любительница подобного, а о ней в этих местах знают три вещи: у нее язык без костей, богатый мертвый муж и склонность допекать членов совета, пока они не дадут ей то, что она хочет.

Пока все звучало знакомо.

– В первую неделю твоя мама приходила сюда два или три раза, вместе с тобой. Она была молодая. Пугливая, хотя хорошо это скрывала. – Ри помолчала. – Я предложила ей работу.

– Официанткой? – спросила я. Сама я работала официанткой в закусочной до того, как Бриггс пригласил меня в программу прирожденных. Возможно, какая-то часть меня помнила, как мама занималась тем же самым.

Ри поджала губы.

– У меня есть дурная привычка нанимать официанток, которые видели неприглядную сторону жизни. Большинство из них от чего-то убегали. Я так и не узнала, от чего убегала Лорелея, – она не делилась, а я не спрашивала. Она приняла предложение. Я сделала ей скидку на оплату жилья.

– Синий домик с большим дубом, – тихо сказала я.

Ри кивнула.

– Моя дочь недавно оттуда съехала. Мелоди и Шейн жили со мной, так что было жаль, что дом простаивает.

«Съехала. – По тому, как Ри произнесла это, я поняла, что стоит за этими словами на самом деле. – Уехала, бросив детей на тебя».

Было легко понять, почему Ри с сочувствием отнеслась к матери-одиночке, которая растила дочь.

Дом – это не место, Кэсси. Мантра матери оставалась со мной многие годы, но теперь я воспринимала ее иначе, зная, что у нас однажды был дом – пусть и ненадолго.

– Моя мама была с кем-то близка? – спросила я у Ри, ощущая, как воспоминания крутятся поблизости и ускользают. – В отношениях с кем-то?

– У твоей мамы всегда был нюх на красивых мужчин. – Так Ри пыталась быть дипломатичной. – Но и на неприятности тоже.

Не такой уж дипломатичной.

Ри прищурилась и посмотрела на Дина.

– У тебя проблемы? – спросила она.

– Нет, мэм.

Она повернулась к Майклу:

– У тебя?

Он улыбнулся ей своей самой очаровательной улыбкой.

– На сто процентов.

Ри фыркнула.

– Так я и думала.

Тут открылась дверь в ресторан, и вошел Вдовий Пик из аптечного сада. Ри улыбнулась, увидев его, так же как раньше, когда Дин заказал бисквиты с подливой.

– Помнишь Шейна? – спросила Ри у меня. – Мой внук.

Шейн. Мне показалось, что я вот-вот дотянусь до воспоминаний. Ри начала вставать.

– Мама знала человека по имени Мэйсон Кайл? – спросила я, прежде чем она успела уйти.

Ри пристально посмотрела на меня.

– Мэйсон Кайл? – Она покачала головой, словно пыталась прояснить воспоминания. – Я двадцать пять лет не слышала это имя. Он уехал из Гейтера, когда ему было сколько? Семнадцать или вроде того? Еще до того, как мама приехала в город, Кэсси.

Когда Ри направилась к стойке – и к своему внуку, – одна из пожилых женщин, сидевших за столиком позади нас, цокнула языком.

– Как печально то, что случилось с семьей Кайлов, – сказала она. – Просто ужасно.

– А что случилось? – спросила Слоан, повернувшись на сиденье.

Старик, игравший в шахматы по другую сторону от нас, повернулся и посмотрел на нее.

– Убили, – ворчливо произнес он. – Кто-то из тех людей.

Каких людей?

– Бедному маленькому Мэйсону было не больше девяти, – сказала та женщина, что цокала языком. – Многие поговаривали, что он все это видел.

Я представила того мальчика с фотографии, а потом подумала о безжалостном убийце, в которого он превратился.

– Хватит. – По интонации Ри и тому, как отреагировали остальные, было ясно, что ее слово здесь – закон. Кивнув, она повернулась к внуку: – Шейн, что я могу тебе…

Прежде чем она успела закончить вопрос, Шейн увидел что-то в окне. Все его тело напряглось, он выбежал из закусочной и поспешил куда-то.

Я посмотрела в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как он походит к группе из примерно дюжины человек. Они шли группами по четыре. Разных возрастов. Разных национальностей. Все были с ног до головы одеты в белое.

Шейн попытался подойти к девушке, которая стояла позади остальных, но мужчина с густыми волосами – чернильно-черными с легкой проседью – преградил ему путь.

– Готова рискнуть, – сказала Лия, не отводя взгляда от сцены назревающего конфликта, – и предположить, что «те люди» – это представители дружелюбной местной секты.