Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 327 страниц)

Глава 75

Одно дело было читать любовные письма Тоби к моей матери, и совсем другое – ее послания к нему. Ее тон настолько точно угадывался в этих строках, что я слышала ее голос, когда скользила по ним взглядом.

Она любила его. У меня перехватило дыхание. Эта любовь приносила ей муки, но она все равно любила. Вдох, выдох. Он оставил ее, но она все равно любила. Эти мысли на повторе крутились у меня в голове, пока мы ехали к взлетно-посадочной полосе, где уже ждали самолеты. Отношения мамы и Тоби были трагичными, всепоглощающими, полными сомнений, но если открытки в чем меня и убедили, так это в том, что, если бы можно было отмотать время назад, мама все равно бы его полюбила.

– Ты как, в порядке? – спросил Грэйсон, сидевший рядом, будто мы с ним ехали в машине вдвоем, без толпы ореновских охранников. Наш джип сопровождали еще два: один спереди, другой сзади. А в салоне сидело разом четверо вооруженных мужчин, включая Орена.

– Нет, если честно, – призналась я. Всю свою сознательную жизнь я привыкла думать, что маме хватает меня одной. Она не заводила новых отношений. Ничего не хотела и не требовала от Рики. Ее жизнь была полна любви. Она сама ею полнилась, но романтика? Она легко без нее обходилась. Она в ней не нуждалась. Она закрыла для нее свое сердце – и теперь я знала почему.

Потому что все это время она любила Тоби.

В ушах зазвучал голос Макс.

Закрой глаза. Представь, что стоишь на краю утеса и смотришь на океан. Ветер играет твоими волосами. Солнце клонится к закату. Ты всем телом и душой стремишься лишь к одному. К одному человеку. Слышишь за спиной шаги. Оборачиваешься. Кто там стоит?

Никто – таким был мой ответ в первый раз.

Но после прочтения всего пары маминых писем мне стало сложнее не замечать присутствия Грэйсона рядом, не думать о Джеймсоне. Глаза щипало от слез, хотя причин для них не было.

Затуманенным взглядом я уставилась на открытки, подписанные мамой для Тоби, и заставила себя продолжить чтение. Вскоре главная тема писем сменилась – мама писала уже не о прошлом, а совсем о другой истории любви. С какого-то момента все до единой открытки стали рассказывать обо мне.

Сегодня Эйвери сделала первый шаг.

Первое слово Эйвери: «Ой-ой!»

Сегодня Эйвери придумала новую игру, смешав «Карамельный замок», «Змей и лестницы» и шахматы.

И так продолжалось еще долго, пока стопка не закончилась. Пока мамы не стало.

Рука, в которой я держала последнюю открытку, задрожала, и Грэйсон накрыл ее своей ладонью.

– Она писала Тоби обо мне, – прошептала я сквозь спазмы в горле. Теперь точно было понятно: он и впрямь мой отец. Но я уже столько жила с этой догадкой, что доказательства не должны были меня изумить.

У Грэйсона зазвонил телефон.

– Джеймсон звонит, – пояснил он.

Мое сердце пропустило удар, а потом заколотилось с удвоенной скоростью.

– Ответь, – попросила я, убрав руку из-под его ладони.

Грэйсон выполнил мою просьбу.

– Мы уже едем к самолету, – сообщил он в трубку.

Джеймсон захочет узнать, что я нашла. Непременно захочет, такой уж он человек. Я приподняла маленький металлический кругляшок, отданный мне Джексоном Карри.

– Вот что Тоби оставил Джексону, – объявила я. Грэйсон удивленно посмотрел на маленький диск, потом включил видеозвонок, чтобы и брат его увидел.

– Как думаете, что это? – спросила я. Диск был золотистого цвета, не больше дюйма в диаметре. Он напоминал монетку, прежде я таких не видела. С одной стороны было выгравировано девять концентрических кругов, а другая осталась гладкой.

– С виду штука не особо ценная, – заметил Джеймсон. – Но в этой семье это ничего не значит. – Его голос произвел на меня странный эффект – которого вообще не должно было быть. Уверена, ничего подобного не случилось бы, не прочти я маминых открыток.

Закрой глаза, – снова велел голос Макс. – Кто там стоит?

– Подъезжаем, – коротко сообщил кому-то Орен. – Осмотрите самолет.

На полосе он открыл мне дверцу, и я отправилась к самолету в сопровождении троих охранников. Грэйсон шел следом. Он уже выключил видео, но разговора с братом не закончил.

Моя память полнилась ими обоими – и словами, которые моя мать посвятила Тоби.

Ночная прохлада усиливалась. Пока я шла к самолету, начался сильный ветер, но он резко сменился полным безмолвием. Послышался однократный пронзительный сигнал, и мир взлетел на воздух. Потонул в пламени. А потом и во мраке.

Глава 76

Болело все. Уши заложило. Перед глазами стояла темнота. А когда в ней наконец стали проглядывать размытые фигуры, я поняла, что повсюду полыхает огонь. Больше ничего. Лишь огонь и Грэйсон в сотне футов от меня.

Я ждала, что вот сейчас он побежит.

Ждала.

Ждала.

Но этого не случилось.

А потом мрак опять застлал все кругом.

* * *

Вокруг меня разлилась темнота, но скоро я различила в ней голос.

– Сыграем в игру.

Я не понимала, стою я или лежу. Я не чувствовала собственного тела.

– Есть у меня одна тайна.

Будь у меня глаза, я бы их открыла. А может, они уже открыты? Не знаю. Знаю только, что я сделала что-то, а потом все кругом залил свет.

– Я устала от игр, – сказала я маме.

– Знаю, солнышко.

– Я так устала.

– Знаю. Но у меня есть одна тайна, Эйвери, и ты должна сыграть в эту игру, всего разочек, ради меня. Хорошо, котенок? Нельзя сдаваться.

Я услышала протяжный, далекий писк. Все тело точно молния прошила.

– Разряд! – скомандовал чей-то голос.

– Ну же, Эйвери, – прошептала мама. – Есть у меня одна тайна…

И снова молния, пронзившая меня насквозь.

– Разряд!

Мне не хотелось дышать. Чего хотелось – так это отправиться туда, где мне уже будут не страшны ни молнии, ни пламя, ни боль.

– Надо бороться, – сказала мама. – Надо цепляться.

– Ты же ненастоящая, – прошептала я. – Ты умерла. И теперь либо снишься мне, либо я тоже…

Мертва.

Глава 77

Мне снилось, что я бегу по коридорам Дома Хоторнов. Выскакиваю на лестницу и у самой нижней ступеньки вижу мертвую девушку. Сперва мне показалось, что это Эмили Лафлин, но стоило приглядеться – и я сразу узнала себя.

* * *

Я стою у кромки океана. Всякий раз, когда передо мной вздыбливается волна, мне кажется, что сейчас она меня поглотит. Но я к этому готова.

Всякий раз, когда меня накрывает темнота, я слышу один и тот же голос: голос Джеймсона Винчестера Хоторна.

* * *

– Сукин сын, – слова вспороли темноту, как ничто прежде. Снова голос Джеймсона, только на этот раз громкий и острый, точно лезвие ножа. – Она умирала у тебя на глазах, а ты просто стоял как столб! И не надо мне про шок рассказывать.

Я попыталась открыть глаза. Но ничего не вышло.

– Ну тебя-то, Джейми, никто не переплюнет в умении стоять и безучастно смотреть, как другой умирает.

– Опять ты про Эмили. Вечно все разговоры сводятся к ней.

Мне хотелось сказать им, что я все слышу, но губы не слушались. Все поглотила тьма. Все болело.

– Знаешь, что я думаю, Грэй? Что все эти твои игры в мученика – фарс, ложь, которой ты сам себя кормишь. Сомневаюсь, что ты отступился от Эйвери ради меня. Думаю, тебе нужен был повод провести черту, чтобы остаться за ней в безопасности.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Ты не можешь отпустить. Не мог, когда Эмили была жива, что бы она ни предпринимала, и сейчас не можешь.

– Может, хватит? – Грэйсон перешел на крик.

– Эйвери умирала, а ты даже к ней не подбежал.

– Джейми, чего ты от меня хочешь?

– Думаешь, я не вел тех же битв? Я ведь почти убедил себя, что, пока Эйвери остается для меня просто загадкой, головоломкой, пока я это воспринимаю как игру, мне ничего не грозит. Звучит иронично, потому что в какой-то момент я понял, что игры закончились.

Я вас слышу. Слышу каждое слово. Я рядом…

– Чего ты от меня хочешь?

– Посмотри на нее, Грэй. Посмотри, черт бы тебя побрал! Est unus ex nobis. Nos defendat eius.

Она одна из нас. Мы ее защищаем. Не знаю, что на это ответил Грэйсон: его слова заглушил шум волны.

* * *

Я сидела у шахматной доски. Напротив меня расположился мужчина, которого я в последний раз видела, когда мне было шесть.

Тобиас Хоторн взял свою королеву, но тут же поставил на место и добавил на доску три новых предмета. Штопор. Кухонную воронку. Цепочку.

Я уставилась на них.

– Понятия не имею, что с этим делать.

Он тихо выложил четвертый предмет: металлический диск.

– И с этим тоже.

– Не смотрите на меня так, юная леди, – ответил на это Тобиас Хоторн. – Это же ваше подсознание. Все тут – ваша игра, а не моя.

– А что, если я больше не хочу играть? – спросила я.

Он отклонился назад и снова взял королеву.

– Тогда перестаньте.

Глава 78

Первым, что я почувствовала, была тяжесть в области грудной клетки. Казалось, меня придавливает к земле огромный цементный блок. Я попыталась скинуть его, и тут, будто по щелчку, все до единого нервы в моем теле заискрили от боли. Я открыла глаза.

Сперва я увидела какой-то аппарат, потом множество трубок, тянущихся к моему телу.

Я в больнице, решила я, но, когда мир вокруг снова обрел четкость, я поняла, что никакая это не больница, а моя спальня в Доме Хоторнов.

Секунды текли медленно, будто патока. Мне понадобилась немалая выдержка, чтобы не сорвать с себя все эти трубки. Меня окружили воспоминания. Голос Джеймсона. И Грэйсона. Молния, пожар и…

Там взорвалась бомба.

Монитор неподалеку тревожно запищал, и в комнату тут же зашла женщина в белом халате. Я узнала ее, и мне показалось, что я опять сплю.

– Доктор Лью?

– Рада, что тебе лучше, Эйвери, – мама Макс серьезно посмотрела на меня. – Расслабься, пожалуйста, и дыши.

* * *

Меня тщательно осмотрели, понаставили мне уколов, залили в меня обезболивающего. Когда доктор Лью наконец пустила ко мне Макс и Либби, голова у меня уже туманилась.

– Я дала ей немного морфина, – сказала доктор Лью Либби. – Если ее начнет клонить в сон, пусть спит.

Макс приблизилась к моей постели – никогда прежде я не видела ее такой осторожной.

– Твоя мама тут, – заметила я.

– Да, – подтвердила подруга и села рядом с моей кроватью.

– В Доме Хоторнов.

– Все верно, – похвалила меня Макс. – А теперь скажи, какой сейчас год, кто президент и кому из братьев Хоторнов ты разрешишь вылюбить себе мозг в следующий раз?

– Максин! – одернула ее доктор Лью так, точно это у нее голова раскалывалась.

– Прости, мам, – извинилась Макс и снова посмотрела на меня. – Я позвонила ей, когда Алиса привезла тебя в поместье. Наша Леди Адвокат, прямо скажем, выкрала тебя в коматозном состоянии из орегонской больницы, и все тут просто с катушек слетели. Мы не хотели, чтобы она сама выбирала тебе врача. Нам нужен был надежный человек. И, пускай моя семья отреклась от меня, это не значит, что я круглая дура. Вот я и позвонила. Великий доктор Лью тут же поспешила на помощь.

– Семья от тебя не отрекалась, – строго возразила мама Макс.

– Позвольте не согласиться, – парировала Макс. – Я отчетливо помню, как все было.

Скажи мне кто-нибудь еще несколько часов назад, что Макс и ее мама окажутся в одной комнате и эта встреча не будет болезненной, неловкой или все сразу, я бы ни за что не поверила.

Всего несколько часов назад. Мозг уцепился за эту мысль, и я поняла очевидное: если Алиса за это время успела украсть меня из больницы, а Макс – вызвать маму в поместье…

– Сколько я была в отключке? – спросила я.

Макс ответила не сразу. Она вопросительно посмотрела на маму, и когда та кивнула, открыла было рот, но Либби ее опередила.

– Семь дней.

– Целую неделю?!

Либби снова покрасила волосы – но не в один цвет, а разом в десяток. Мне вспомнился ее рассказ про девятый день рождения. Про капкейки, которые моя мама для нее испекла, про разноцветные прядки, которыми она украсила ей волосы, и я невольно задумалась, сколько раз в своей жизни Либби пыталась вернуть этот момент счастья.

– Нам сказали, что не факт, что ты очнешься, – дрожащим голосом продолжала она.

– Я в порядке, – ответила я и тут поняла, что на самом деле понятия не имею, так ли это. Я покосилась на доктора Лью.

– Организм быстро восстанавливается, – заверила она. – Кома была медицинской. Мы пытались тебя разбудить пару дней назад, но неожиданно возник отек мозга. А сейчас все под контролем.

Я поглядела поверх нее на дверь.

– А остальные знают, что я пришла в себя? – спросила я. Знают ли братья об этом?

Доктор Лью подошла ко мне.

– Давай не будем бежать впереди паровоза.

Глава 79

Наконец Орена впустили в комнату, чтобы со мной повидаться.

– Бомбу заложили в двигатель самолета. Криминалисты предполагают, что ее туда поставили несколько дней назад и привели в действие дистанционно. – На челюсти у Орена и на тыльной стороне рук темнели раны, которые уже начали затягиваться. – Тот, кто взорвал бомбу, немного просчитался. Если бы вы подошли к самолету еще хоть на пару шагов ближе, вы бы погибли, – его голос вдруг стал натянутым. – Двое из моей команды не выжили.

Меня накрыло сокрушительное чувство вины, пронзило сердце тоненькой льдинкой. Навалилась удушливая тяжесть.

– Мне очень жаль.

Орен не стал меня уверять, что все в порядке. Но не сказал и того, что, если бы я не настаивала на поездке в Рокуэй-Уотч, его бойцы остались бы в живых.

– Погодите… – я уставилась на него. – Вы сказали, что бомбу установили за несколько дней до взрыва? Получается, Руни (то самое семейство, из-за которого со мной отправили целый отряд охранников) тут ни при чем?

– Да, – подтвердил Орен.

Бомбу установил кто-то другой.

– Должно быть, это случилось вскоре после поездки в «Истинный Север». – Я постаралась подключить логику, взглянуть на случившееся отстраненно, не вспоминая об огне, молниях, боли. – А тот самый парень из «Истинного Севера», знаменитый профессионал… – у меня перехватило дыхание. – Он на кого работает?

Не успел Орен ответить, как я услышала знакомый стук каблуков по деревянному полу. На пороге появилась Алиса. Она зашла в спальню, но, увидев меня, тут же схватилась за ближайший гардероб – так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Слава богу, – прошептала она и зажмурилась, чтобы успокоиться, а потом снова открыла глаза. – Спасибо, что отдали своим людям приказ меня пропустить.

Эти слова были адресованы Орену, а не мне.

– У вас пять минут, – холодно сообщил он.

Лицо Алисы исказила гримаса боли, а мне вспомнились слова Макс. Алиса доставила меня в поместье без разрешения. Когда на кону стояла моя жизнь, она в первую очередь думала о том, как спасти наследство.

– Не смотрите на меня так, – сказала Алиса, на этот раз мне. – Все получилось, так ведь?

Я вернулась в поместье. Живая. И не потеряла миллиардного состояния.

– Мне это дорогого стоило, – призналась Алиса, выдержав мой взгляд. – Прежде всего, отношений с этой семьей. Но все получилось.

Я не знала, что на это ответить.

– Полиция расследует дело по взрыву? – спросила я. – Есть ли подозреваемые?

– Вчера полицейские арестовали одного, – сообщила Алиса знакомым резким, серьезным тоном. – Работу выполнял профессионал, это ясно, но удалось отследить заказчиков – ими оказались Скай Хоторн и… – она выдержала вежливую паузу, – Рики Грэмбс.

Новость нисколько меня не удивила. Да что там, она вообще не должна была меня тронуть, но на краткий миг мне вспомнилось, как Рики подхватывал меня на руки и сажал на закорки, когда мне было годика четыре.

Я сглотнула.

– Его имя указано в моем свидетельстве о рождении. В случае моей смерти наследниками будут он и Либби. – Знакомая песня, но уже в другой тональности, стараниями Скай Хоторн.

– Есть еще одна новость, – тихо проговорила Алиса. – Мы получили результаты теста ДНК, о котором вы нас просили.

Ну еще бы. Я же целую неделю провалялась в отключке. Многое успело произойти.

– Знаю, – сказала я. – Рики мне не отец.

Алиса подошла ко мне и остановилась у постели.

– В том-то все и дело, Эйвери. Отец.

Глава 80

Я уставилась на свидетельство о рождении. На подпись. Бессмыслица какая-то. Полная чушь. Все до единой зацепки указывали на одно. Тоби отыскал меня после маминой смерти. Расписался в моем свидетельстве. Они с мамой любили друг друга. Тобиас Хоторн оставил мне все состояние.

Есть у меня одна тайна… – говорила мама, – о том дне, когда ты появилась на свет.

Да как вообще возможно, что Тоби не мой отец?

– Наверху, внизу, внутри, снаружи, слева, справа, – проговорил Джеймсон Хоторн, возникший в дверях. Стоило мне его увидеть, и внутри точно что-то щелкнуло. Меня будто накрыло волной – наконец-то. – Чего не хватает? – спросил он и направился ко мне. Я жадно следила за каждым шагом. Он повторил свою загадку: – Наверху, внизу, внутри, снаружи, слева, справа. Чего не хватает?

Он остановился прямо у моей кровати.

– «Возле»? – предположила я шепотом.

Он уставился на меня. Заглянул мне в глаза, всмотрелся в каждую черточку, точно хотел запомнить все до мелочей.

– Должен сказать, Наследница, что фанатом комы меня назвать нельзя. – И хотя тон у него был привычный – дерзкий, мрачноватый, соблазнительный, – на лице проступило новое, незнакомое мне выражение.

Он не шутил.

Мне вспомнилось нечеткое видение. Звучит иронично, потому что в какой-то момент я понял, что игры закончились. У нас с Джеймсоном Хоторном было взаимопонимание. Без лирики. Без заморочек. Это не должно было превратиться в большую любовь.

– Я приходил тебя навещать каждый день, – рассказал Джеймсон. – Могла бы по такому случаю проснуться, я же стоял у твоей кровати и ждал, весь такой чертовски привлекательный, и солнце еще так красиво било мне в спину.

Представь, что стоишь на краю утеса и смотришь на океан. Ветер играет твоими волосами. Солнце клонится к закату. Ты всем телом и душой стремишься лишь к одному. К одному человеку. Слышишь за спиной шаги. Оборачиваешься. Кто там стоит?

– Каждый день? – переспросила я. Собственный голос вдруг показался мне чужим. Я вспомнила, как стояла у кромки океана. Вспомнила голос. Голос Джеймсона Винчестера Хоторна.

– Каждый божий день, Наследница, – Джеймсон на секунду прикрыл глаза. – Но если ты вместо меня хотела бы видеть кого-то еще…

– Конечно, я тебе рада! – возразила я. И это была чистая правда. – Но не обязательно было… – Скажи мне, что я особенная. Скажи, что я для тебя важна.

– А вот и обязательно, – возразил Джеймсон и опустился на край моей постели, чтобы наши глаза оказались вровень. – Ты ведь не трофей.

Мне это чудится. Не мог он такое сказать. Это невозможно!

– Ты не головоломка, не загадка, не зацепка. – Он не сводил с меня пристального взгляда. Он весь сосредоточился на мне. И ни на ком больше. – Ты для меня не тайна, Эйвери, потому что в глубине души мы с тобой одинаковые. Возможно, ты этого не видишь, – он снова задержал на мне пронзительный взгляд. – И не веришь мне – но только пока. – Он поднял руку, неплотно сжатую в кулак. – Но, кроме нас с тобой, никто не стал бы возвращаться на место взрыва, чтобы найти вот это.

Он разжал кулак, и на ладони блеснул маленький металлический кругляшок.

Все мышцы в моем теле напряглись. Мне так хотелось его коснуться!

– Как ты…

Джеймсон только плечами пожал, и это движение – совсем как улыбка – было сокрушительным.

– У меня не было выбора, – он снова посмотрел мне в глаза, а потом вложил кругляшок мне в руку. Его пальцы коснулись моей ладони и задержались на ней, а потом скользнули по внутренней стороне запястья.

Я резко вдохнула и перевела взгляд с лица Джеймсона на диск. На одной стороне были выбиты концентрические круги. А другую оставили гладкой.

А он все гладил мою руку.

– Ты понял, что это за штука? – спросила я. Казалось, разом все мои нервы пробудились от глубокого сна.

– Не-а, – Джеймсон улыбнулся своей кривой, разрушительной джеймсон-хоторнской улыбкой. – Тебя ждал.

Джеймсон не из терпеливых. Он не умеет ждать. Он живет, не отпуская педали газа.

– Хочешь, чтобы мы нашли ответ вместе? – Я уставилась на него, а он – на меня.

– Не надо сейчас ничего говорить, – он поднялся с места. А я все еще чувствовала на руке след его прикосновений. Я видела, как пульсирует венка на моем запястье, чувствовала, как бешено заколотилось сердце. – И целовать меня сейчас вовсе не обязательно. И любить тоже, Наследница. Но когда будешь готова… – он нежно коснулся моей щеки. Я прижалась к его ладони. Дыхание Джеймсона стало рваным, он отнял руку и кивнул на кругляшок. – Когда будешь готова – если это вообще случится, если ты выберешь меня, – подбрось диск. Выпадет аверс – я тебя поцелую, – его голос едва заметно дрогнул. – А если реверс, то ты меня. В обоих случаях это будет что-то да значить.

Я посмотрела на кругляшок. Он был не больше монетки. Именно он венчал собой все зацепки, найденные нами прежде.

Я сглотнула и подняла взгляд на Джеймсона.

– Тоби не мой отец, – сказала я, а потом уточнила: – Он никогда им и не был.

Где-то ведь он прячется. И по-прежнему не хочет, чтобы его нашли.

Джеймсон склонил голову набок. В глазах заплясали лукавые огоньки.

– Что ж, Наследница. Тогда игра продолжается!