Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 327 страниц)

Глава 28

Я пошла за Грэйсоном. Эли устремился за мной. Надо отдать Грэйсону должное, он быстро оставил попытки уйти от преследования. Он поднялся на третий этаж, прошел галереей извилистых коридоров, поднялся по короткой кованой лестнице в комнатку с альковом. В углу стояла старинная швейная машинка. Стены были увешаны полотнами из разноцветных лоскутков. Грэйсон приподнял одно из них – под ним оказался лаз.

– Если я тебя попрошу вернуться к себе в комнату, ты послушаешься? – спросил он.

– Ни за что на свете, – парировала я.

Грэйсон вздохнул.

– Футов через десять увидишь лестницу. – Он посильнее отогнул полотно и стал ждать, чуть наклонив голову и внимательно наблюдая за мной. Наверное, целый свет охотно пал бы к ногам Грэйсона Хоторна, лишь бы выполнить его волю, – но только не я.

Оставив Эли у алькова, я пробралась в лаз на четвереньках. Грэйсон был совсем рядом – я это чувствовала и слышала, – но он ни слова не проронил, пока я не начала подниматься по лестнице.

– Там, наверху, увидишь дверь, которая открывается вверх. Только осторожно, она заедает.

С трудом справившись с желанием обернуться и посмотреть на него, я все же открыла дверь и выбралась наверх. В глаза ударили лучи яркого солнца. Я думала, что попаду на чердак – а никак не на крышу.

Оглядевшись, я выбралась на небольшую плоскую площадку пять на пять футов, расположившуюся посреди величественных изгибов крыши поместья. Джеймсон разлегся на кровле, подставив лицо под лучи солнца – казалось, он загорает.

В руке у него блеснул нож.

– Прихватил все-таки? – поинтересовался Грэйсон, выбравшийся на крышу следом за мной.

Джеймсон, не открывая глаз, прокрутил оружие в руке. Рукоять разделилась на две части, внутри оказался тайничок.

– Пусто, – Джеймсон открыл глаза и захлопнул тайник. – На этот раз.

Грэйсон поджал губы.

– Призываю…

– О нет! – с жаром возразила я. – Хватит уже! Никто ничего призывать не будет!

Джеймсон поймал мой взгляд. Его зеленые глаза влажно поблескивали и слегка потемнели.

– Ты ему рассказала? – спросил он у меня.

– Рассказала что? – сухо осведомился Грэйсон.

– А, ну тогда все ясно. – Джеймсон поднялся на ноги. – Наследница, прежде чем мы тут начнем сыпать секретами, пообещай мне самолет.

– Самолет?! – я удивленно на него уставилась.

– У тебя же их несколько, – с улыбкой напомнил Джеймсон. – Хочу одолжить один.

– Зачем тебе самолет? – с подозрением спросил Грэйсон.

Но брат только отмахнулся от него.

– Ладно, – согласилась я. – Можешь взять один из моих самолетов. – Еще недавно я и представить себе не могла, что когда-нибудь в жизни скажу такое.

– Зачем тебе самолет? – стиснув зубы, переспросил Грэйсон.

Джеймсон снова поглядел на небо.

– «Колинз-Уэй» основали в память о Колине Андерсе Райте, – начал он. Сложно сказать, уловил ли Грэйсон оттенки его тона. В нем была и не печаль даже, и не сожаление – но что-то особенное. – Колин был одной из жертв пожара на острове Хоторнов. Благотворительный центр открыл его дядя.

– И что же? – Грэйсон явно начал терять терпение.

Джеймсон неожиданно перевел взгляд на меня. Он не в силах это произнести. Не в силах стать тем, кто сообщит Грэйсону правду.

Я сжала губы, сделала вдох.

– И этого дядю зовут Шеффилд Грэйсон.

Эта весть была встречена гробовым молчанием. Грэйсон Хоторн был не из тех, кто бурно выражает эмоции, но в тот миг малейшие перемены в выражении его лица отзывались и во мне.

– Так вот зачем вы к Скай отправились, – заключил Грэйсон. Тон у него был натянутый.

– Грэй, она все подтвердила, – Джеймсон решил больше не тянуть кота за хвост. – Он твой отец.

Грэйсон снова затих, а Джеймсон проворным движением метнул в него нож. Грэймсон перехватил оружие и поймал за рукоять.

– Не может быть, чтобы старик не знал об этом, – процедил Грэйсон. – Целых двадцать лет «Колинз-Уэй» значился у него в завещании, – у него на мгновение перехватило дыхание. – Может, он хотел проучить Скай?

– Или оставить ей зацепку, – предположил Джеймсон. – Сам посуди, Грэй. В новой версии завещания были зацепки для каждого из нас. Может, это старый трюк, который он проворачивал и прежде?

– Это не просто зацепка, – тихим, хриплым голосом произнес Грэйсон. – Это мой… – Произнести слово «отец» у него не было сил.

– Понимаю, – Джеймсон подошел к брату вплотную и склонил голову – так, чтобы их лбы соприкоснулись. – Понимаю, Грэй, но если ты все это обратишь в игру, не будет больно.

Трудно было отделаться от ощущения, что я здесь лишняя, что я не вправе наблюдать за ними в такую минуту.

– Ничто не имеет значения, пока сам его этому не придашь, – напряженно ответил Грэйсон.

Я уже отвернулась, чтобы уйти, но он заметил это боковым зрением, отстранился от Джеймсона и повернулся ко мне:

– Этот самый Шеффилд Грэйсон наверняка что-то знает о пожаре, Эйвери. И о Тоби.

Его собственный мир только что разлетелся вдребезги из-за новости об отце – а он все равно думает обо мне. О Тоби. О подписи в свидетельстве о рождении.

Он понимает, что я не остановлюсь.

– Ты вовсе не обязан это делать, – сказала я.

Грэйсон крепче стиснул рукоять ножа.

– Вы же оба это не оставите. А если я не в силах вас остановить, надо позаботиться хотя бы о том, чтобы за процессом следил человек, наделенный хоть малой толикой здравого смысла.

Грэйсон ловко кинул нож Джеймсону – а тот поймал.

– С самолетом я разберусь, – Джеймсон улыбнулся брату. – Улетаем на рассвете.

Глава 29

Меня в эту «экспедицию» не брали. По условию завещания полноправной наследницей я могла стать лишь в том случае, если проживу в Доме Хоторнов целый год. Едва ли при таком раскладе мне позволено было путешествовать, но даже если и да, я не хотела навязываться. Грэйсон вправе был встретиться с отцом без меня на хвосте. Рядом был Джеймсон, и я никак не могла отделаться от ощущения, что они должны преодолеть этот путь вместе.

Без меня.

Поэтому на следующий день я пошла в школу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Между занятиями я часто проверяла телефон – не пришли ли новые сообщения. О том, что они приземлились в Фениксе. Вышли на контакт с Шеффилдом – или нет. Хоть что-нибудь.

– Я мог бы у тебя спросить, где мои братья, – заявил Ксандр, нагнав меня в коридоре. – И что они задумали. Но есть и другой путь, – он одарил меня потешной улыбкой. – Я могу переманить тебя на темную сторону непреодолимой силой своей харизмы!

– На темную сторону? – со смешком переспросила я.

– Может, мрачный вид тебя впечатлит посильнее? – спросил он у порога класса. – Можем устроить! – он нахмурился что было сил, а потом снова расплылся в улыбке. – Ну же, Эйвери! Это моя игра! И мои тупоголовые братцы, обделенные, в отличие от меня, харизмой. Тебе придется со мной считаться! – Он зашел следом за мной в класс и уселся на соседнее место.

– Мистер Хоторн! – доктор Мегани поприветствовала его удивленным взглядом. – Если не ошибаюсь, вы у нас в другом классе.

– У меня до обеда нет занятий, – пояснил Ксандр. – Всяко лучше заняться смыслообразованием, чем бессмысленно шататься!

В любой другой школе такое бы не прокатило. Да и, наверное, в этой тоже, если бы такие речи исходили не от Хоторна, но доктор Мегани разрешила ему остаться.

– На прошлом занятии мы говорили о пустотах в визуальном искусстве, – напомнила она, встав перед классом. – Сегодня я вас попрошу разбиться на маленькие группы и поискать эквиваленты в иных видах искусств. Что выполняет функцию пустот в литературе? Драматургии? Танце? Какие смыслы можно передать или усилить через эти намеренные прорехи и пробелы? В какой момент ничто превращается в нечто?

А я сидела и думала о своем телефоне. Об отсутствии вестей от Джеймсона и Грэйсона.

– К концу следующей недели вы должны мне сдать тематическое эссе на две тысячи слов и план художественного исследования. – Доктор Мегани хлопнула в ладоши. – А теперь за работу.

– Слышала, что эта женщина сказала? – спросил Ксандр. – Марш за работу!

Я бросила еще один взгляд на телефон.

– Я жду вестей от твоих братьев, – призналась я, понизив голос и старательно делая вид, будто усиленно размышляю о смыслах искусства.

– О чем вести-то? – уточнил Ксандр.

Доктор Мегани прошла мимо нас. Дождавшись, пока она удалится на приличное расстояние, я спросила:

– Тебе имя Шеффилд Грэйсон ни о чем не говорит?

– Говорит, и еще как! – беспечно ответил он. – Я создал базу данных по главным жертвователям всех благотворительных организаций из нашего списка. И Шеффилд Грэйсон появляется в ней дважды.

– Он жертвовал на «Колинз-Уэй», – быстро предположила я. – И…

– На «Камден-Хаус».

Я припрятала это уточнение в памяти, чтобы обдумать позже.

– А фотографию Шеффилда Грэйсона ты видел? – тихо спросила я. Знаешь ли ты, кем он приходится твоему брату?

Вместо ответа Ксандр вытащил телефон, вбил нужное имя в поиск и шумно вздохнул.

– Ого.

* * *

Каким-то чудом Ксандру удалось убедить доктора Мегани в том, что в своем эссе я сравню пустоты в природе с пустотами в искусстве, и она разрешила нам провести остаток занятия на улице. На подступах к рощице, расположенной к югу от бейсбольной площадки, Ксандр остановился. А следом и я. И Эли, идущий в нескольких шагах позади.

– Чего мы ждем? – спросила я.

Ксандр указал на Ребекку – она шагала к нам, ей оставалась буквально сотня ярдов.

– Я начинаю понимать, к чему были все эти разговоры про «темную сторону», – пробормотала я.

– Старик питал к Ребекке особую нежность, – пояснил Ксандр. – Бекс хорошо его знала, и едва ли он хотел, чтобы я справился со всем этим в одиночку.

Я указала на себя.

– Ты же не один.

– А ты разве в моей команде? – Ксандр многозначительно вскинул брови. – Не с Джейми? Не с Грэем?

– Зачем вообще нужны эти команды?

– Такие уж мы, Хоторны.

Ребекка остановилась напротив меня. Стоило мне поднять на нее взгляд – и она потупилась.

– Ты сказал, есть новости, – проговорила она, обращаясь к Ксандру.

– Подождем Тею, – предложил он.

– Тею?! – переспросила я.

– Она ярая фанатка Макиавелли, а еще ненавидит проигрывать, – абсолютно невозмутимо сообщил Ксандр. – И мне это, знаешь ли, только на пользу.

– А еще она племянница Зары, – не сдержавшись, напомнила я. – И терпеть не может тебя и твоих братьев.

– «Терпеть не может» – сильно сказано, – возразил Ксандр. – Она нас любит, просто любовь у нее язвительная и немножечко злобная.

– Тея не придет, – вставила Ребекка, прервав нашу перепалку.

– Да ладно? – Ксандр вскинул свою одинокую бровь.

– А я… – Ребекка вздохнула. Порыв ветра разметал ее темно-рыжие волосы. – А я не могу, Ксан. Только не сегодня.

Не сегодня?

– Что за новая зацепка? – спросила Ребекка. На ее лице застыло умоляющее выражение – она явно не хотела, чтобы Ксандр донимал ее расспросами. – Что удалось узнать?

Ксандр коротко кивнул, а потом, безо всяких предисловий, перешел к самой сути.

– Один из тех, кто нас интересует, – это отец Грэйсона. Джейми и Грэй сейчас, видимо, пытаются наладить с ним связь. И пока мы не разузнаем у них все новости, нам остается только распутывать другую зацепку – мою.

– Какую еще другую? – переспросила я.

– «Камден-Хаус», – уверенно произнес он. – Когда я соотнес главных жертвователей с пострадавшими на острове, обнаружилось два совпадения. Члены семьи Дэвида Голдинга считаются «меценатами платинового уровня». Дядя Колина Андерса Райта сделал одно-единственное, но очень щедрое пожертвование. И хотя я не обнаружил прямых доказательств того, что дед тоже жертвовал деньги, у меня и на этот счет есть своя теория.

– Тоби был пациентом «Камден-Хауса», – вставила я. – Прабабушка мне об этом рассказала.

– Я почти уверен, что все трое парней бывали в стенах этого центра, – уточнил Ксандр. – Думаю, там они и познакомились.

Мне вспомнились новостные заметки о пожаре. Предположения о бурной вечеринке, вышедшей из-под контроля. Все новые и новые обвинения в адрес Кейли Руни, притом что трое юношей из той компании приехали веселиться прямиком из рехаба.

– Если парни познакомились в «Камден-Хаусе», – медленно проговорила Ребекка, – то получается…

– Ну-ну! И что получается? – спросил Ксандр, перескакивая с ноги на ногу.

– Можно сделать вывод об их моральном состоянии в то лето, – подхватила я. – Возможно, именно из-за него и случился пожар.

– Пожар, – повторила Ребекка, – и гибель… – Она крепко зажмурилась, а когда снова открыла глаза, тряхнула волосами и попятилась. – Прости, Ксан. Я хочу сыграть в эту игру. Я хочу помочь тебе. Хочу пройти с тобой этот путь – и пройду, слышишь? Но не сегодня.

Глава 30

До меня не сразу дошло, что, когда Ребекка говорила о дне рождения Эмили в пятницу, она вовсе не лгала. Да и Тея, упомянувшая, что будет благотворительный вечер памяти.

Тот самый, на который меня хотела отправить Алиса.

– Сегодня днем у вас будет встреча с Лэндон. У нее мало свободных часов, поэтому нам придется совместить сессию с укладкой и мейкапом – иначе никак.

Я пристегнулась и мрачно покосилась на Алису, пока Эли усаживался на переднее сиденье.

– Только вы забыли упомянуть, что сегодняшний вечер посвящен Эмили Лафлин.

– Правда? – В голосе Алисы не было и капли сожаления. – Кантри-Дэй строят новую часовню в память о ней.

Со стороны водительского сиденья донесся кашель, и я вдруг обнаружила, что сегодня нас везет не Орен. Его сменщик был более худощав и носил волосы подлиннее. Я уже почти привыкла к тому, что Эли повсюду ходит за мной в школе, но сегодня – впервые за все время после оглашения завещания – Орен будто нарочно оставил меня без присмотра по пути из школы домой.

– А где Орен? – спросила я.

– Занят, – ответил водитель. – Возникли непредвиденные обстоятельства.

– Какие? – спросила я. Ответа не последовало. Я покосилась на Алису, но та только пожала плечами и перевела тему:

– Вы случайно не знаете, для чего Джеймсону с Грэйсоном понадобился один из ваших самолетов, а?

* * *

Как только мы заехали на территорию поместья, стало ясно, что за обстоятельства отвлекли Орена.

– Макс? – выпалила я, не веря своим глазам. Мы не виделись больше года, и вот она стояла передо мной как ни в чем не бывало. Свои темные волосы она сегодня закрутила в два небрежных пучка.

Увидев меня, Макс широко улыбнулась, а потом устремила печальнейший взгляд на Орена, стоявшего неподалеку.

– Ну наконец-то! Эйвери, будь так любезна, растолкуй месье Телохранителю, что я нисколько не угрожаю твоей безопасности!

Потрясение потихоньку проходило.

– Макс! – я шагнула ей навстречу, и этого оказалось достаточно, чтобы Макс бросилась мне на шею. Обняла меня. Крепко. – Что ты тут делаешь? – спросила я.

Она только пожала плечами:

– Я же тебе рассказывала, что собираюсь в миссионерскую поездку. Я здесь, чтобы излить любовь Господню на головы несчастных, заблудших миллиардеров. Дело неблагодарное, но кто-то же должен за него взяться.

– Она шутит, – заверила я Орена. – Наверное. – Я повнимательнее всмотрелась в лицо подруги. Пускай я и рада была ее видеть, я понимала, что ее родители такое путешествие не одобрят. У них и без того непростые отношения, и Макс ходит по тонкому льду.

И тут до меня дошло.

– У тебя ведь тоже сегодня день рождения!

– «Тоже»? – на краткий миг во взгляде Макс мелькнула обида, но она справилась с собой. – Да, мне исполнилось восемнадцать. – Теперь она по закону считалась взрослой. Интересно, она сама уехала из дома или ее выгнали родители? – У тебя свободной спальни не найдется? – спросила Макс с напускной храбростью.

Я сжала ее ладонь.

– Найдется штук сорок.

Подруга в ответ одарила меня самой нахальной и очаровательной улыбкой из арсенала Максин Лью.

– А не подскажешь, к кому мне обратиться, чтобы мне провели тут экскурсию? – спросила она.

* * *

Через десять минут после начала «экскурсии» у меня зазвонил телефон. Я посмотрела на экран.

– Джеймсон, – сообщила я.

Макс многозначительно на меня посмотрела.

– Не обращай на меня внимания, – просияв, попросила она. – Представь даже, что меня тут нет!

Я ответила на звонок.

– Что у вас там происходит? Все в порядке?

– Если не считать того факта, что мой старомодный братишка ни в какую не соглашается сыграть со мной в «Стопку или действие», пока мы ждем, все просто расчудесно, – рапортовал Джеймсон. Он умел переводить в шутку все – только юмор предпочитал черный.

– В «Стопку или действие»? – переспросила я. – Нет, не отвечай. Лучше расскажи, чего именно вы ждете.

На том конце линии возникла пауза.

– У Шеффилда Грэйсона такая система безопасности, что нам и не снилось. С ним невозможно пообщаться, если он сам этого не захочет.

У меня перехватило дыхание.

– А он, значит, не хочет поговорить с Грэйсоном? – больно было даже подумать об этом. – Он как, сильно расстроен?

Джеймсон не стал отвечать на этот вопрос.

– У Грэйсона при себе визитки – те, над которыми я потешался. Он написал на обороте контакты отеля, где мы остановились, и передал охраннику у ворот в поместье Шеффилда.

Чем меньше серьезности оставалось в тоне Джеймсона, тем тревожнее мне становилось – и за него тоже.

– И теперь вы ждете, – тихо подытожила я.

Новая пауза в трубке.

– Да, теперь ждем.

Я слышала в голосе Джеймсона напряжение. Поражало то, что он показал мне это.

– Но не волнуйся, Наследница, – продолжил он, вновь переключившись в насмешливый режим. – Я непременно одержу победу на Стопочно-Действенном фронте, если ожидание затянется.

– Ну что, что он сказал? – накинулась на меня Макс, не успела я положить трубку.

* * *

– То есть парнишки, с которыми ты б с удовольствием устроила шпили-вили, взяли твой частный самолет и махнули в Аризону в надежде, что загадочный папаша одного из этих самых парнишек знает что-то о трагическом и смертоносном пожаре, вспыхнувшем много лет назад, – резюмировала Макс.

– Примерно так. Только никакие шпили-вили я с ними устраивать не хочу.

– Ну ладно, хотя бы мысленно. Глазами, – очень серьезно сказала Макс.

– Макс! – осадила я ее и мгновенно перевела стрелки. – Может, лучше расскажешь, что ты тут делаешь? Мы обе знаем, что у тебя сейчас не все гладко.

Макс посмотрела на высокий двадцатифутовый потолок.

– Пожалуй, так. Зато я стою посреди зала для боулинга! У тебя дома! Восхитительное местечко!

Если она и впрямь хотела отвлечься, то попала по адресу.

– А теперь скажи-ка, есть ли в Безумной Жизни Миллиардерки Эйвери что-то такое, о чем я пока не знаю?

Она всегда явно давала понять, когда лучше свернуть неприятную ей тему.

– Есть, – ответила я. – Помнишь Эмили?

– Которая умерла, разбив тысячу людских сердец? – переспросила Макс. – Та самая, чья трагичная гибель и по сей день откликается в душе всех причастных? Конечно, я помню Эмили.

– Я сегодня иду на благотворительный вечер, устроенный в память о ней.

Глава 31

– Ну что, вы проработали личностный лейтмотив и выигрышные темы? – уточнила Лэндон. Ее, по всей видимости, нисколько не смущало, что во время нашего разговора по моему лицу то и дело бегают кисти визажиста, а по волосам – щетка парикмахера.

– Личностный лейтмотив? – переспросила Макс у меня из-за спины. – Надеюсь, он звучит как «Смерть патриархату!».

– О, мне нравится! – одобрила я. – Давай заодно и выигрышные темы продумаем!

– Сидите ровно. – Сильные руки схватили меня за подбородок.

Лэндон прочистила горло.

– Не уверена, что это будет уместно, – произнесла она, мягко поглядев на Макс.

– Смерть патриархата всегда уместна! – заверила ее Макс.

– Посмотрите наверх, – скомандовала визажистка. – Сейчас глазами вашими займемся.

Ее тон не предвещал ничего хорошего. Стараясь не моргать, я стиснула зубы покрепче.

– Может, для экономии сил и времени вы мне просто скажете, что я должна говорить? – спросила я Лэндон.

– Нам необходимо, чтобы все поняли, что вы человек надежный и благодарны за великолепные возможности, которые перед вами открылись, а еще в хороших отношениях с семейством Хоторнов, и не собираетесь повергнуть в хаос вверенные вам компании с миллиардными оборотами, – Лэндон выдержала секундную паузу и продолжила: – Но как именно вы будете доносить эту мысль – дело ваше. Если я напишу вам сценарий, всем и будет казаться, что вы говорите по сценарию, так что, Эйвери, часть работы вам придется взять на себя. Подумайте, что вы можете сказать от себя об этом опыте?

Я подумала о поместье, о братьях, живущих здесь, о тайнах, которыми пропитаны стены дома.

– Это удивительное место.

– Неплохо, – одобрила Лэндон. – Что еще?

В горле встал ком.

– Жаль, что я не могу показать его маме.

Мне хотелось с ней увидеться. Я очень жалела, что у меня не было денег, когда она заболела, – никаких. И что теперь мне никак не расспросить ее о Тоби Хоторне.

– Вы на верном пути, – одобрила Лэндон. – Это точно. Но пока лучше не упоминать вашу маму.

Если бы я могла, я бы изумленно уставилась на нее, но в этот момент меня снова цепко схватили за подбородок, чтобы выровнять голову, и я опять уставилась в потолок.

Почему она не хочет, чтобы я говорила о маме?

* * *

Спустя пару часов меня облачили в лавандовое шелковое платье до колена с тончайшей окантовкой из черного кружева. Вместо туфель я оказалась обута в сапоги до колена – черные, замшевые, совершенно неудобные. «Дерзкая изюминка» – фирменная черта моего стиля.

Я по-прежнему думала о Лэндон – и маме.

– Я тут поинтересовалась темой, – сообщила Макс, когда мы остались наедине. – В общем, есть один таблоид, где постоянно публикуются статьи о твоей маме.

– И о чем они? – спросила я. Сердце тревожно застучало. Платье сидело на мне так туго, что наверняка видно было, как сердце колотится под кожей. Неужели пресса заподозрила, что мама солгала о том, кем был мой отец? Я отогнала прочь эту мысль.

– В статьях утверждается, что твоя мама жила под чужим именем, – Макс протянула мне свой телефон. – Пока что никто эти слухи не перепечатывает, так что это, возможно, полная мутотень, но…

– Но Лэндон не хочет, чтобы я рассказывала о маме, – закончила я за нее и прикрыла на мгновение густо подведенные глаза. – У нее ведь никого больше не было из родственников, – продолжила я. – Мы с ней всю жизнь были только вдвоем. – Вдруг вспомнились все нелепые догадки, которые приходили мне на ум, пока мы с мамой играли в «Есть у меня секрет». Мне ведь в голову не раз закрадывались подозрения о «тайном-агенте-живущем-под-чужим-именем».

– Звучит правдоподобно, – заметила Макс. – Тоби ведь тоже под чужим именем жил, так?

Этот вопрос всколыхнул море других – которых я старательно избегала. Как мама вообще связалась с сыном Тобиаса Хоторна? Знала ли она, кто перед ней?

Громкий стук в дверь вывел меня из задумчивости.

– Готовы? – спросила Алиса.

– А пропустить точно никак нельзя? – крикнула я в ответ.

– У вас пять минут.

Я посмотрела на Макс.

– У нас же с тобой один размер!

– И что? – спросила она. В глазах заплясали лукавые огоньки.

Я подвела ее к своему гардеробу, а когда распахнула двери, Макс ахнула от восторга.

– Одевайся, именинница! Одна я туда ни за что не пойду!