Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 257 (всего у книги 327 страниц)
Глава 9
Удар пришелся беглецу не по вкусу. Лицо его побледнело, затем внезапно налилось кровью, а рот округлился от боли, словно буква О. Беглец сложился вдвое, ненароком боднув ее в живот. Хиллари торопливо сделала шаг назад, но преступник уже упал на одно колено и содрогнулся в рвотном позыве.
Сзади уже подбегали двое в форме, с наручниками наготове. За спиной у Хиллари заулюлюкали и засвистели.
Рядом оказался Мэл; после пробежки по мосту он слегка задыхался, но улыбался так широко, что ему позавидовал бы сам Чеширский кот.
– Черт, Хилл, вот это удар! Прямо в яблочко! Давно такого не видывал!
– О да, девять целых девять десятых за артистизм. – Майк Реджис, на удивление совсем не запыхавшийся, посмотрел на задыхающегося краснолицего преступника. – У меня в детстве была рыбка гуппи. Очень похоже.
– И десять баллов за технику исполнения, – добавил Мэл с самым невозмутимым видом, и тут вокруг Хиллари сомкнулась толпа коллег, и все они кричали, смеялись и наперебой поддразнивали ее, соревнуясь в остроумии.
* * *
Томми следил за происходящим с противоположного берега – поначалу с облегчением, когда инспектор так ловко обошлась с нападающим, а потом и с завистью, потому что он никогда не осмелился бы присоединиться к дружеским подколкам. Вместо этого он пошел туда, где полусидела-полулежала на дорожке Джанин, а вокруг, не зная, что делать, переминались с ноги на ногу грузные констебли. Один вызывал по рации скорую.
Томми присел рядом.
– Ты в порядке?
Джанин громко и замысловато выругалась.
– Совсем охренел? Это, по-твоему, в порядке?
Ей было больно. Болело все тело. Она к такому не привыкла. Что еще хуже, она такого не ждала. Никак не ждала. Ранение при исполнении всегда казалось ей довольно абстрактной перспективой.
И уж конечно, она не знала, что будет так больно.
К горлу подступала жгучая волна. Девушку била дрожь. Краем сознания она понимала, что это серьезно. Больше всего на свете ей хотелось разрыдаться, выплакать все глаза, а потом попросить, чтобы ее отвезли домой к маме. Но она, конечно, сдержалась.
Рассеченную кожу жгло и щипало, Джанин хотелось потереть это место, но она знала: стоит ей оторвать руку от дорожки, и она снова шмякнется носом о камни.
Она не знала, куда деть лицо. Что они все встали вокруг и стоят с идиотским видом, глядя на нее, как провинившиеся овцы?
Как это вышло – с ней?
– Скорая уже едет, – сказал Томми, и ей разом стало вдесятеро хуже. – Ты, главное, не переживай.
– Не нужна мне никакая скорая, – огрызнулась она и начала вставать. Боль ударила раскаленным кнутом, пронзила спину там, где нанесла удар труба в руках преступника, и ударила в лопатки.
Мир поплыл.
Она легла на дорожку и стала думать об одном: только бы не стошнило.
Но страшная мысль все никак не уходила. Это серьезно.
* * *
Из фургонов, оставленных на Уолтон-стрит, спешно привели поисковых собак с проводниками, а экипаж лодки – всех пятерых – в то же самое время увезли, как и планировалось, в Сент-Олдейтс, за решетку.
Таннер, который должен был провести первые допросы и скоординироваться с тюремным начальством, уехал с ними, а Реджис, и это никого не удивило, решил остаться и поглядеть, что еще удастся обнаружить. Благодаря великому Гудини, как все разом стали называть почти сумевшего удрать парня, полицейские были практически уверены: на борту что-то есть, и напряжение мало-помалу начинало спадать. Когда же собаки, крупные суровые овчарки эльзасской породы, едва взойдя на борт, буквально обезумели, все окончательно успокоились.
Вернувшись в свое укрытие за припаркованной «маздой», Хиллари смотрела, как подъехала «скорая» и парамедики уложили сержанта на носилки. Удар был сильный, но Хиллари почти не сомневалась в том, что плечо уцелело. Ей очень хотелось подойти, но по опыту она знала, Джанин это не обрадует. Ей и так несладко, незачем добавлять к этому живой укор, которым станет для нее присутствие Хиллари.
Хиллари было известно, каково это – быть битой. Однажды, на вызове на домашнее насилие, она угодила под горячую руку домашнему боксеру, которому надоело колотить одну лишь жену.
Придется приглядеть за Джанин. После такого она может потерять веру в себя и никогда больше не обрести ее снова. Надо, чтобы она поняла: случившееся совсем не так страшно, как кажется, и смеяться у нее за спиной никто не станет. Это лишь опыт, тот самый опыт, на котором учатся все вокруг.
Говнюки-сексисты вроде Фрэнка Росса, конечно, так ей этого не спустят. Но если повезет, их нападки лишь закалят сержанта. Хиллари отказывалась верить в то, что Фрэнк Росс и ему подобные уроды способны хотя бы на волосок поколебать самоуважение такой записной блондинистой стервы, какой была Джанин Тайлер. По крайней мере, именно это Хиллари и скажет Джанин, когда та вновь вернется за свой стол.
На лодке раздались радостные крики, и Хиллари поняла, что дело на мази. Они что-то нашли.
* * *
«Что-то» оказалось очень солидным кушем. В итоге они все утро вместе с фотографами и оперативниками таскали то, что позже было признано одной из шести крупнейших партий наркотиков в истории всей долины Темзы.
Реджис и Хиллари сидели в машине инспектора и ели гамбургеры. Хиллари, правда, с удовольствием добавила бы к гамбургеру картошку фри и большой шоколадный молочный коктейль, но после такого адреналинового утра, можно, пожалуй, обойтись и без шоколадного вливания.
– Флетчер, наверное, все обои уже обглодал, – неразборчиво пробурчал Реджис, вгрызшись в бургер.
Хиллари кивнула.
– Бедняжка.
Реджис откусил еще кусок.
– Прямо до слез, правда?
* * *
В Большом доме уже, конечно, знали и об операции, и о грандиозном грузе крэка, кокса, героина, экстези и прочего невиданного доселе товара. Хиллари, Томми, Реджис и Мэл вошли в участок под гром аплодисментов. Приветственные крики и свист начались еще в холле (дежурный сержант добродушно стерпел это безобразие), и все встреченные на лестнице так и норовили хлопнуть победителей по плечу. Когда Хиллари наконец добралась до кабинета, внутри у нее растекалось тепло, и чувствовала она себя совсем размякшей.
Впрочем, она тут же вспомнила, что обстоятельства, при которых встретил свою смерть Облом, так и остались невыясненными. Теперь было почти очевидно, что он упал с другой лодки, но сам или с посторонней помощью – неизвестно. Реджис и Мэл пообещали бросить все силы на поиски этой лодки, хотя Хиллари крепко подозревала, что вероятность второй такой же громкой победы равна нулю. Услышав о рейде в Оксфорде, Флетчер в тот же миг схватится за мобильник, и груз снимут с лодки быстрей, чем магнитолу с автомобиля, припаркованного в Блэкберд-Лейз.
* * *
Даже Пол Дэнверс и Кертис Смит ощущали атмосферу праздника, царившую в участке. Бурная радость растекалась по столовой, как запах жареного бекона. Неудивительно, что троицу главных героев встретили криками и аплодисментами. Мэл с удовольствием принимал похвалы, но Реджис лишь улыбнулся скупой улыбкой, не шире трещины в могильном камне, и больше словно бы ничего не замечал.
Пол покосился на коллегу.
– Она как будто стесняется, а? Говорил я тебе, что она хороший коп.
– Свое дело она знает, – отозвался Кертис, деловито тыча в яичный желток солидным куском жареной картошки. – Я и не спорю.
Пол поглядел на него снова:
– Есть что из Шотландии?
Кертис кивнул:
– Есть. Подтвердили.
Пол тяжело вздохнул. Черт. Но дело делать все равно надо.
– Давай не будем ее трогать, пока все не успокоятся, ладно?
Во взгляде, которым он окинул зал, читалась неуверенность.
Хиллари была героиней дня. Попытайся они сейчас что-то вякнуть по поводу своего расследования, им бы не поздоровилось.
Кертис кивнул. Он не был бы человеком – и не был бы копом, – если бы не ощутил в душе тень той же самой гордости. Ребята сработали на отлично. И конечно, как все копы вокруг, он с удовольствием думал о том, что крупного наркодилера наконец-то прижали к ногтю.
– Подождем.
Пол поймал его взгляд. Он чертовски хорошо понимал, о чем думает Кертис. Хиллари Грин может быть неплохим копом, но, если она пошла по стопам своего муженька и замазалась, ей конец.
Пол отодвинул тарелку с недоеденной овощной лазаньей и пожалел, что бросил курить.
* * *
Гэри Грин выехал на Бичестер-стрейт и помигал левым поворотником. В окне маячил старый серый железнодорожный мост. Гэри вздохнул и снова помигал. Его патрульный автомобиль в полицейской раскраске тронулся с места и подъехал к славному новенькому участку, сияющему чистотой, – предполагалось, что таков ответ Бичестера на растущую статистику правонарушений.
Здесь ему бывать еще не доводилось. Он наезжал в старый участок Бичестера в самом начале улицы, которая вела к спортивному центру и Бичестерской старшей школе, которой с некоторых пор присвоили какое-то новое название посолидней. В этом участке работал его отец, и его друзья до сих пор оставались там.
Плохо только, что один из этих друзей позвонил ему накануне вечером и попросил забежать, когда выдастся минутка. И чем скорее, тем лучше. Гадая, в чем было дело, он припарковался, вошел в участок и попросил сержанта Пита Гловера.
Гловер был из тех ребят, которые с виду вылитые качки, а разговоров у них только что о своих детишках. Десять минут обязательных воспоминаний о Ронни, о том, какой он был славный парень, настоящий коп, и как жаль было его потерять, – и наконец сержант отвел Гэри в раздевалку.
Там Гловер огляделся, хотя комната была пуста, если не считать стоявшего в ней застарелого запаха грязных носков и лосьона после бритья.
– Тут, сынок, такое дело: у Ронни здесь был шкафчик. Оно, конечно, не по правилам, он-то здесь не работал, да кому какое дело, я считаю, верно?
– Верно, – покорно подтвердил Гэри и вымучил из себя широкую улыбку.
– Я как услышал, что в Большом доме ищейки шныряют, так сразу и подумал, дай проверю… мало ли, вдруг он там держал такое, что не всем и покажешь. Понимаешь?
Гэри кивнул, стараясь не замечать сосущего ощущения в животе.
– Да там ничего особо и не было. Ну, порнушка какая-то, приволок с облавы сто лет назад, так щас в любом киоске забористее есть. Видал, а? – И Гловер больно толкнул его локтем под ребра и забулькал от смеха, словно забитая раковина. – Но я подумал – забрал бы ты это добро, а? Мало ли, вдруг эти крысы, которые у вас там роют, прознают, что Ронни держал тут барахлишко. Я вон в пакет все сложил.
Он открыл шкафчик, о котором шла речь, и извлек оттуда пакет с надписью «Tesco».
– Порно я того, выкинул, – признался Гловер, пряча глаза. – Ты у нас еще пацан зеленый, поймают с порнухой, оно тебе надо?
Тут уж можно было не сомневаться, что сержант загнал журналы кому-то из своих дружков, кто понеразборчивей.
Гэри облегченно кивнул. И только-то? Просто старый сержант решил подстраховаться. Что ж, его можно понять. Гэри взял пакет, поохал над фотографией младшего сынка Гловера – невнятного темноволосого мальчишки лет десяти, – и вышел, посмеиваясь про себя.
Иметь своим отцом страшного Ронни Грина было и удобно, и нелегко. Гэри понимал, что должен быть чист как сто младенцев, и только тогда можно будет рассчитывать на повышение по службе. Начальство, завидев его фамилию, будет приподнимать брови и задаваться неудобными вопросами. А вот среди низших чинов очень многие втайне уважали Ронни Грина, который в свое время успел провернуть несколько шумных дел, прежде чем его обложили.
А Гэри, чувствуя себя канатоходцем, балансировал между теми и другими, надеясь, что память об отце вскорости померкнет.
Отъехав от участка, он остановился на первой же придорожной стоянке. В пакете лежала пара старых брюк, кошелек – без денег, но с кредитками, о которых Хиллари наверняка не знала, баллончики с дезодорантом, облепленные по краю крышки зеленой дрянью с сильным запахом сосны, и книжонка в бумажной обложке.
Книжка оказалась триллером Дика Фрэнсиса. Гэри заглянул внутрь – как ни странно, книга была подписана Хиллари. Надо будет ей вернуть. Может, она захочет оставить на память.
Ага, ага. Оставит, как же. Сожжет, это вернее. Пока отец был жив, он дарил ей только горе. Да и умерев, все никак не может остановиться.
* * *
Томми снова шел вдоль канала. Шумный Оксфорд остался далеко позади. Оцепление сняли, и «Кракен» оккупировали торжествующие копы из оксфордского участка.
Когда после рейда он вернулся в участок в привычном полусонном состоянии, какое всегда наступало после выброса адреналина, Хиллари без лишних предисловий довольно кисло напомнила, что у них на руках труп неясного происхождения, которым надо заниматься, пусть даже Реджис с Мэлом напрочь позабыли об Обломе.
После этого мрачного напоминания Томми вновь взялся за блокнот, где и обнаружил заметку: опросить обитателей лодок близ шлюза Дэшвуд, которых не было на месте в прошлый раз. А именно художника, любителя слонов, который, по словам одной из свидетельниц, подмечал все вокруг.
Небо затянули тучи, и солнце, с утра такое яркое, пряталось за ними где-то над горизонтом, но в остальном Томми повезло. Дверь расписанной слонами лодки была открыта, и из каюты доносились звуки радио.
Не имея возможности постучать, Томми встал снаружи и покашлял. Никто не откликнулся.
– Э-э, прошу прощения… Эй, есть кто-нибудь? – произнес Томми, чувствуя себя пиратом из кино. Что ж, по крайней мере, удалось обойтись без «Эй, на судне».
Радио умолкло, и мгновение спустя из двери высунулась копна светлых волос. В глубине этой массы проступало лицо. Длинные пряди падали на обнаженные плечи, длинная борода спускалась по голой груди, над верхней губой расположилась волосатая белесая гусеница, концы которой переползли на щеки. В лохматой копне поблескивали темные карие глаза. В следующее мгновение человек появился целиком. Он был вымазан в краске, присыпанной чем-то вроде опилок.
Такой идеальный типаж совершенно обескуражил Томми. Мужик, семидесятые давно тю-тю! Или это у них теперь нью-эйдж такой? Чем там занимался у себя на лодке этот тип, Томми знать не хотел. Он вообще чурался всего, что имело хоть какое-то отношение к краскам.
Томми представился и показал удостоверение. Художник окинул его оценивающим взглядом, как знаток на сельской ярмарке осматривает быка абердинской породы, но Томми предпочел этого не заметить.
Томми оттарабанил заученную речь о том, что в окрестностях был найден труп.
– И поэтому я хочу спросить вас, не видели ли вы в тот вечер чего-либо необычного.
Он изо всех сил старался, чтобы его слова не прозвучали обвиняюще, но художник если и был задет, то виду не подал. Вместо этого он задумчиво прищурился. От этого Томми стало не по себе.
Пауза длилась долго. Томми откашлялся.
– Может быть, вы видели лодку, которая плыла быстрее положенного или не пришвартовалась до темноты?
– А, да. У нее на борту было написано «Тайм-аут». Претенциозное название, я считаю.
Когда так и не назвавший себя художник заговорил, в голосе его послышался сильный валлийский акцент. Томми не сразу понял его певучую речь, но мало-помалу сумел разобрать смысл сказанного.
– Значит, лодка называлась «Тайм-аут»? Вы уверены, что это было вечером восьмого числа?
– Совершенно уверен. На следующее утро дама с соседней стоянки жаловалась на волну от той лодки. Я ее тоже заметил – как раз в тот момент я рисовал глаз слону. А попробуй порисуй, когда тебе лодку раскачивают, – тут он рассмеялся. – Ну ты погляди, я – и жалуюсь, мол, не раскачивайте лодку!
От этого сочетания светлых волос, певучего голоса и взглядов, которые бросал на него художник, словно воображая его распростертым на ложе греха, Томми прошиб пот.
Но констебль Томми Линч был не из тех, кого легко испугать.
– Вы заметили, кто был за штурвалом? – спросил он самым строгим полицейским тоном.
– За штурвалом? А, да, старикан какой-то. Лет шестидесяти, пожалуй. Весь седой, худой что твоя борзая. Очень выразительное строение лицевого отдела черепа. Будь я портретистом, пожалуй, заинтересовался бы.
Томми моргнул, про себя надеясь, что у него строение лицевого отдела черепа самое заурядное. Зауряднее некуда.
– Понятно. Вы заметили на борту еще кого-нибудь?
– Нет. У них занавески были закрыты. Такие, в цветочек.
Художник тряхнул головой, и шевелюра его взметнулась вокруг лица. Томми предусмотрительно отвел взгляд.
– А разговоров вы на той лодке не слышали? – упрямо продолжал он.
– Ни голосочка.
Томми задал еще несколько вопросов, но больше ничего не узнал. И все-таки это было уже кое-что. Да, возможно, что «Тайм-аут» всего лишь превысил дозволенные четыре мили в час и тем его нарушения исчерпывались, – но Мейкпису, из Флетчеровых подручных, как раз было за шестьдесят.
Об этом обязательно надо рассказать Хиллари.
* * *
Фрэнк любил пугать своих стукачков – осведомителями и тем более информаторами он их называть не желал. Этот, что сидел теперь перед ним, был из самых мерзких. Фрэнк выдернул его с собачьих бегов, где тот привычно ошивался, отвесил пару подзатыльников, пообещал поставить двадцатку на номер четыреста тридцать семь, – и результат не заставил себя ждать.
Хотя, по правде, результат был так себе.
– Слушайте, мистер Росс, честно, я не по наркоте. Чего знаю – все сказал, – ныл стукачок.
– Ага, ага. – Фрэнк брезгливо отвернулся и зажег вонючую сигару. – А говорят, что Альфи Мейкпис зачем-то искал Облома, и никого другого не хотел. Отдыхать намылился. А отдыхает он на лодке – как она называется, не в курсе?
Он отвесил крысенышу еще пару затрещин, но тот знать не знал о лодке, которую взял напрокат Мейкпис.
– Я думал, он на Тенерифе укатил, или еще куда, сами знаете.
Фрэнк знал. Ребята Флетчера любили отдыхать за границей, а возвращались всегда через Амстердам. Прибыльный выходил отдых.
– А зачем он искал Дэйва Питмана? – нажимал Фрэнк, но стукачок так не смог ему этого объяснить. В конце концов Фрэнк поверил в его неосведомленность и нехотя швырнул засранцу двадцатку.
За рулем по дороге в Большой дом Фрэнк много думал. В оксфордский рейд его не взяли, видать, и так сержантов хватало. Да еще этот Мэл, и Хиллари, мать ее, Грин, и подпевала Реджиса, и целая куча качков в форме. Видно, Хиллари его, Фрэнка, невзлюбила, и устроила, чтоб его не взяли. Злющая баба.
До участка он добрался в препаршивом настроении. А там все только и говорили о том, какую партию наркоты удалось взять утром, а начальство сияло что твой медный таз. В воздухе висела атмосфера праздника, а когда Фрэнк добрался до стола и обнаружил, что Томми Линч – не кто-нибудь, а Томми Линч! – вызнал название лодки, на которую полиция теперь хотела наложить лапу, чаша его «счастья» окончательно переполнилась.
Да ни хрена.
* * *
Располагая названием лодки, два остроглазых констебля из Банбери очень быстро обнаружили «Тайм-аут» у пристани к северу от города. Место для лодки было странное. Обитатели лодок в большинстве своем либо селились в городе, где до магазинов рукой подать, либо уплывали за город и становились на прикол там, чтобы пожить в тишине и покое. Увидев лодку, причаленную далеко от магазинов, но при этом не за чертой города, констебли сразу почуяли неладное, еще прежде, чем увидели ее название. А увидев, тотчас же радировали о своей находке в участок, а оттуда известие передали в Большой дом в Кидлингтоне.
Звонок перевели на Мэла, но тот не ответил – в основном потому, что в данный момент ублажал свое эго в кабинете суперинтенданта Маркуса Донливи.
Никто не сомневался, что эта парочка облизывается в преддверии пресс-конференции, назначенной на самое ближайшее время. Конференция должна была украсить собой шестичасовой выпуск новостей по телевизору.
Вот так и вышло, что звонок приняла проходившая мимо Хиллари и с удовольствием записала все подробности. Потом она вернулась к себе за стол и тут с удивлением увидела светловолосую голову Джанин Тайлер, склонившуюся над соседним терминалом. Хиллари подошла к Джанин.
– Тебя уже отпустили из больницы? – спросила она.
Сержант развернулась к ней, пряча неловкость.
– Ну да. Сами знаете, как это устроено, – шесть часов ожидания в приемной, десять минут на осмотр, потычут тут и там, еще два часа ждешь рентген, а потом тебе говорят, что кости целы, выпейте обезболивающее и езжайте домой. Наша медицина – лучшая в мире.
– Так почему же ты не поехала домой?
По зрачкам Джанин (а точнее, по их замедленной реакции) Хиллари ясно видела, что Джанин накачали болеутоляющим по самые уши.
Джанин хотела было пожать плечами, но вспомнила, что сейчас не надо, и вместо этого улыбнулась.
– А что мне делать дома? Ну и потом, я же не работать, а так. Все равно дежурство уже заканчивается.
– Ага, – задумчиво протянула Хиллари. Ясно было, что сержант не хочет оставаться в одиночестве. И ее можно понять. Даже самые закаленные полицейские не сразу приходили в себя после нападения. Полицейские – люди, а не машины. А люди знают, что, когда лошадь тебя сбросила, надо сразу снова сесть в седло, не давая себе времени на испуг.
И все-таки лучше бы Джанин сегодня не выходила на работу. Хиллари покосилась кабинет Мэла – все еще пустой, – и поняла, что сейчас сделает глупость.
Поняла, но, черт возьми, совершенно не собиралась отказываться от своего замысла.
– У нас есть наводка на вторую лодку, – обыденным тоном сказала она. – Я собиралась взять Томми и, возможно, Фрэнка и съездить проверить, что там.
По правде говоря, Фрэнка ей брать не хотелось, но в драке он был незаменим. Злобный нрав делал его опасным противником, а утренние события ясно показали: если «Тайм-аут» и в самом деле та лодка, которую они ищут, дело пахнет керосином. Хиллари знала, что как минимум должна сообщить обо всем Мэлу – но знала также, что он скажет. А точнее, сделает. Начнет командовать. Соберет группу и будет действовать по правилам.
А вдруг все зря? Вдруг там на лодке только какой-нибудь дедок, которому втемяшилось поиграть в гонщика, да двое внуков, которые уже на стенку лезут от скуки, плюс невоспитанная собака и бабулька, которой давно осточертело готовить на всех на крошечной плитке.
– Правда? – сказала Джанин, и что-то в ее голосе привлекло внимание Хиллари.
К ним тихо подошел Томми, словно учуяв витавшую в воздухе тайну. На лице у него все еще играла возбужденная улыбка. Томми жаждал продолжения.
Черт побери, подумала Хиллари, а почему бы и нет?
