Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 214 (всего у книги 327 страниц)
18
На столе Брунетти оставил двадцать евро – чтобы хватило наверняка. Все-таки «Флориан» – это «Флориан», недоставало еще, чтобы оттуда позвонили по поводу неоплаченного счета. Выйдя из кафе, комиссар остановился и посмотрел по сторонам в надежде, что синьора Марци не успела раствориться в толпе.
Да, вот она стоит, возле крайнего столика на летней площадке, с открытой сумкой в руках. Двое мужчин, примерно его ровесники, проходя мимо, бросали на женщину восхищенные взгляды. Один даже остановился и что-то сказал, но синьора Марци покачала головой и пошла прочь. Мужчины ушли, но тот, который пытался завязать с ней разговор, оглянулся и проводил ее глазами.
Брунетти пару минут шел следом за женщиной, затем ускорил шаг, чтобы ее догнать.
– Синьора Марци! – позвал он. – Вы в порядке?
Женщина повернулась к нему; ее взгляд был спокоен. Она закрыла сумочку и застегнула молнию.
– Он меня уволит, если узнает. Вы ведь это понимаете, не так ли? – спросила она.
– В зависимости от того, что именно он узнает, – ответил Брунетти.
– Если вы нашли книги, значит, Франчини был у него в квартире. – Не дождавшись от комиссара ответа, синьора Марци спросила: – Как еще он мог их взять?
– С вашей помощью? – предположил Брунетти.
– Что? – Оступившись, женщина подвернула левую ногу и качнулась в сторону, к комиссару.
Она тут же отпрянула, словно он попытался к ней прикоснуться.
– Вы думаете, что я ему помогала? Quello sporco ladro?![330]330
Этому грязному вору?! (итал.)
[Закрыть] – крикнула она, брызжа слюной; когда синьора Марци произнесла sporco, ее лицо покраснело.
Казалось бы, она только что прочла о смерти этого человека, но уже называет его грязным вором!
– Когда он украл книги? – спросил комиссар.
Женщина отвернулась и направилась вглубь площади. Некоторое время Брунетти шагал следом, потом обогнал идущих под ручку мужчину и женщину и они с синьорой Марци поравнялись. Подстроившись под ее темп, Брунетти сказал:
– Синьора, в данном случае меня интересует убийство, а не украденные книги.
Это было не совсем правдой, но убийство восторжествовало над кражей; комиссара действительно интересовало более серьезное преступление, и он бы охотно поступился чем-то, связанным с второстепенным интересом, в данном случае – с кражей, если бы это помогло ему раскрыть убийство.
– Книги мне неинтересны, синьора. Если это как-то поможет, я отдам вам те, что Франчини украл у маркиза.
Женщина замерла от неожиданности. Потом повернулась к нему и спросила:
– Что вы хотите взамен?
– Расскажите, что вам известно о Франчини, как он раздобыл эти книги, и я вам их отдам.
– Но я должна буду вернуть их маркизу? – спросила синьора Марци требовательным тоном, словно провоцируя комиссара изложить наконец свои условия.
– Эти книги не представляют для меня ценности, синьора. Вы вольны делать с ними что захотите.
Выражение ее лица и голос смягчились.
– Маркиз был очень добр ко мне. Взял меня на работу, доверял мне. Конечно же, я их верну!
Брунетти только теперь осознал, что их окружает толпа. Люди были повсюду, сотни человек или даже больше; они прогуливались, стояли, фотографировали, снимали видео, позировали с голубями на плечах, кормили птиц зерном, разглядывали окна близлежащих домов, останавливались, чтобы поговорить друг с другом. Комиссар окинул пьяццу взглядом и увидел многоцветное людское море; оно все время тихо рокотало, напоминая шум прибоя. Брунетти попытался придумать, где бы им спрятаться, но безуспешно. Ему не удалось вспомнить ни одного укромного местечка в радиусе двух мостов или пяти минут ходьбы отсюда. Придется зайти в бар, магазин или церковь, чтобы не видеть и не слышать всего этого.
– Что-то не так? – спросила его синьора Марци.
Комиссар не нашелся с ответом. Она была венецианкой, Брунетти сразу же понял это по манере разговора.
– Куда вы сейчас направляетесь? – спросил он.
– На работу, – последовал ответ.
Он понятия не имел, где находится место ее работы, но все равно спросил:
– Могу я вас проводить? Поговорим на ходу.
Словно очнувшись от глубокого сна, синьора Марци огляделась, увидела людей, услышала гул голосов.
– Да, – сказала она. – Нам сюда!
Женщина свернула к улице 22-Марцо[331]331
Одна из главных торговых улиц Венеции.
[Закрыть] и прибавила шагу, стремясь поскорее покинуть площадь. Когда они приблизились к мосту, стало просторнее – толпа уже не была такой плотной.
Возле самого моста синьора Марци сказала:
– За несколько месяцев до того происшествия в парке у нас с Альдо случилась интрижка. А с Роберто они долгое время были приятелями. – И, желая убедиться в том, что Брунетти ее понял, добавила: – Роберто – это мой бывший сожитель.
Комиссар кивнул, и женщина стала подниматься на мост. На самом верху она остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на Гранд-канал. Синьора Марци сцепила руки, все так же сжимая сумочку.
– Наверное, Роберто что-то продавал ему.
– Что именно?
– То, что… покупал у других.
– Вы имеете в виду краденые вещи? – Брунетти решил сэкономить ее и свое время.
– Думаю, да.
Синьора Марци все знала, иначе попросту не упомянула бы об этом, но Брунетти промолчал. Она заговорила снова:
– Иногда это были книги. Они пару раз попадались мне на глаза, когда мы с Роберто еще жили вместе и Альдо приходил забрать то, что купил.
«Нет чтобы позвонить в полицию!» – мысленно возмутился Брунетти. И тут же сам себя одернул: большинство людей на ее месте не сделали бы этого.
– Старинные книги? – уточнил он, чтобы увериться в своих предположениях.
– Да. Альдо приходил к нам на квартиру. Он всегда был таким обходительным, даже когда Роберто не было дома… С этого все и началось. Однажды Роберто пришлось ненадолго уехать в Кремону, и… В общем, Альдо мне нравился. – Синьора Марци отвела глаза и стала смотреть на воду. Затем сказала: – Поначалу…
– Что было потом?
Словно обращаясь к воде в канале, она ответила:
– Когда все случилось и вернулся Роберто, я, наверное, стала вести себя с Альдо по-другому, и Роберто это заметил. Тогда-то все и началось!
– Проблемы?
– Угрозы, – сказала синьора Марци и снова взглянула на Брунетти. – Но только в мой адрес. Такое впечатление, что Альдо был ни при чем. Однажды Роберто показал мне пистолет и заявил, что воспользуется им, если я только посмею заговорить с другим мужчиной. И я пошла в полицию. Моя сестра слышала, как Роберто мне угрожал, поэтому, благодарение Богу, у меня был свидетель. Я съехала с той квартиры. Все бросила и съехала. Маркиз, – а я совсем недавно начала у него работать, – дал мне в помощь своего адвоката. Так я смогла получить ордер, который запрещал Роберто приближаться ко мне.
– А книги? – спросил Брунетти. – Как Франчини умудрился их украсть?
Синьора Марци смотрела вниз, на гондольеров, сидящих на скамейках вдоль набережной. Время от времени кто-нибудь из них вскакивал навстречу туристам, подходившим поговорить или поторговаться о цене. «Не родился еще тот человек, который сможет обхитрить гондольера!» – подумал Брунетти.
Синьора Марци кашлянула, прочищая горло, потом (как показалось комиссару) заставила себя посмотреть на него и сказала:
– Маркиз позволил мне пожить в своем палаццо, в маленькой гостевой комнате, пока я не подыщу себе что-нибудь попросторнее. – Было очевидно, что рассказ дается ей с трудом, однако она продолжила: – Иногда я приводила Альдо к себе. – Ее было едва слышно из-за гулких шагов на мосту и громких голосов гондольеров. – Однажды, когда мы были там, он прошел в другую часть палаццо, пока… пока я спала. – Она отодвинулась от перил и выпрямилась. – Тогда-то я и поняла, что ему нужно.
– Он и раньше этим занимался? – спросил Брунетти. И снова стал свидетелем внутренней борьбы.
– Наверняка, – наконец ответила синьора Марци.
– И что вы предприняли?
– Когда он опять мне позвонил, сказала, что между нами все кончено.
– И?..
Она отвела глаза и только потом ответила:
– Он засмеялся и сказал: «Ну и слава богу!»
Брунетти всегда восхищался мужественными людьми; это было произнесено таким спокойным тоном, что его уважение к собеседнице многократно увеличилось.
– Зачем вам было разговаривать с ним в парке?
– Это была наша первая встреча… после того звонка. Увидев его, я удивилась и подошла спросить, что ему нужно. Альдо ответил, что ничего, что он просто сидит тут и читает. Вышло так, что в этот момент нас увидел Роберто, и когда я ушла, он подошел к Альдо и стал ему угрожать. Что было потом, вы знаете.
– Ясно, – сказал Брунетти. – Вы когда-нибудь были у Альдо Франчини дома?
– Нет. Я не знала, что он живет в Кастелло, пока не прочитала об этом… в газете. Несколько минут назад. – Она махнула рукой в сторону пьяццы и кафе «Флориан».
Синьора Марци стала спускаться с моста, словно угорь, лавируя между потоками туристов. Брунетти не отставал от нее. Возле магазина ковров они повернули направо, к оперному театру Ла Фениче, прошли мимо него, потом – мимо Атенео-Венето[332]332
Институт науки, культуры и искусства.
[Закрыть]. Они почти миновали следующий мост, и вдруг синьора Марци остановилась и открыла сумочку, чтобы извлечь оттуда связку ключей.
– Мы почти пришли, – сказала женщина, давая понять, что дальше комиссару идти не следует.
Как будто все это время они мирно беседовали и это был очередной вопрос, Брунетти произнес:
– У вас были подозрения, что Франчини покупает что-то у других, не только у Роберто?
Франчини неделями сидел в одном зале с Никерсоном и, конечно же, видел, чем тот занят. «Мой брат был вором и шантажистом, а еще лжецом и мошенником»… Фраза крутилась у Брунетти в голове, будто припев любимой песни.
Синьора Марци перебирала ключи, словно металлические четки. И наконец сказала:
– Единственное, что интересовало Альдо в других, – это слабое место, которое можно использовать, чтобы получить то, что он хотел. – Она побряцала ключами и добавила: – Но я думаю, что при возможности он покупал бы и у других, да.
Брунетти рассматривал дома на другой стороне канала. Голос синьоры Марци сменился позвякиванием ключей, потом – шагами людей, которые были на калле и теперь переходили мост.
– Однажды Роберто показал ему книгу, – снова заговорила женщина, – и Альдо сказал, что у него уже есть один экземпляр, однако он купит и этот.
– Не помните, что это была за книга?
– Нет. Мне все они казались одинаковыми: старые, в кожаных переплетах. Не представляю, кому они вообще нужны.
И прежде чем Брунетти решил, стоит ли ей это объяснить, синьора Марци продолжила:
– Но если он продавал их, и за большие деньги, значит, они чего-то да стоят, верно?
Комиссар кивнул, вручил ей свою визитку и попросил звонить на телефонино, если она еще что-нибудь вспомнит.
Он удивился, когда синьора Марци подала ему руку на прощание, и изумился еще больше, осознав, что совсем не против ее пожать.
19
Брунетти вернулся к церкви Санта-Мария-дель-Джильо и сел на вапоретто номер первый, чтобы сэкономить время и не тесниться в толпе, хотя плыть на теплоходе в это время дня было, наверное, не очень разумно. Посадка и высадка на тех немногих остановках, которые проезжал комиссар, казалось, длились бесконечно; толпа блокировала проход как на пристани, так и на самом вапоретто. После шестиминутной заминки – Брунетти нарочно засек время – на остановке Калле-Валларессо он уже готов был захватить теплоход или позвонить Фоа, чтобы тот приплыл и спас его. До конца поездки комиссар утешал себя тем, что представлял, как бы это выглядело: Фоа причаливает к вапоретто на полном ходу – почти так же, как он подбирал их с Вианелло на Пунта-дела-Догана, – а сам он перепрыгивает на полицейский катер; тем временем остальные пассажиры следят за происходящим с удивлением и завистью.
Выбросив этот сценарий из головы, Брунетти сосредоточился на рассказе синьоры Марци: Альдо Франчини, похоже, не страдал чрезмерной совестливостью; он не только скупал краденые книги, но и при случае воровал их сам. Впрочем, на данный момент у него в квартире обнаружено всего семнадцать изданий – маловато для вора и скупщика краденого. Полиция не нашла ни дневника Франчини, ни адресной книги, ни даже компьютера, лишь разряженный телефонино самой простой модели, в памяти которого не было записано ни одного номера; последние три месяца им не пользовались – не было ни входящих, ни исходящих звонков.
В квестуре комиссар сперва зашел в оперативный отдел, но ни Вианелло, ни Пучетти там не оказалось. Оттуда Брунетти направился в кабинет синьорины Элеттры и застал ее за разговором с комиссарио Клаудиа Гриффони. Секретарша сидела за столом, в то время как Гриффони оперлась спиной о подоконник – в месте, которое Брунетти за столько лет привык считать своим. При его появлении женщины умолкли, и он сказал первое, что пришло ему в голову: «Не хотел вам мешать!», и только потом понял, что прозвучало это, как реплика ревнивого супруга.
Клаудиа засмеялась и сказала:
– Мы всего лишь обсуждали, как получить доступ к файлам Департамента иностранных дел!
Эта ее фраза, и легкомысленный тон, и явное веселье синьорины Элеттры… Брунетти не сомневался: все это еще приснится ему в кошмарах сегодня или завтра, после того как они втроем за несанкционированный доступ окажутся в поле зрения спецслужб (комиссар решил называть вещи своими именами), поскольку эти две дамы, которые подружились далеко не сразу, теперь могли бы вместе горы свернуть. Брунетти подозревал, что они и Пучетти с Вианелло успели втянуть в свои киберсхемы, а это могло закончиться – он опасался этого больше всего! – лишь неминуемым крахом.
– С какой целью? – спокойно поинтересовался комиссар.
– Ходят слухи, – начала синьорина Элеттра, не уточняя их источника и диапазона, – что кому-то из Департамента удалось скопировать запись разговоров мафиози и высокопоставленных госчиновников. Интересно было бы послушать!
Насколько помнил Брунетти, древние римляне весьма почитали Фаму[333]333
Греческо-римская богиня молвы.
[Закрыть], богиню, в чьем жилище из гулкой бронзы тысяча окон; она слышит каждый звук и повторяет его, сперва шепотом, а потом и во весь голос. Вот ей наверняка интересно было бы повторить телефонные разговоры политиков, записанные несколько десятилетий назад, в которых всерьез обсуждалась возможность заключить с мафией пакт о ненападении. Правда это или нет? Достоверный факт или фикция? Высочайший суд постановил уничтожить пленки с этими «предполагаемыми» разговорами, но молва утверждала, что прежде их все-таки успели скопировать.
Брунетти не забыл времена, когда и сам мыслил так же, возмущался и злился из-за того, что подобное возможно, и даже потому, что люди верят, что такое может произойти. Теперь же он лишь слушал и кивал, без веры или недоверия, желая быстрее решить свои вопросы, а потом вернуться домой, к семье, и почитать что-нибудь, что оставили после себя люди, для которых Молва действительно была богиней.
– Могу ли я вам чем-то помочь, комиссарио? – спросила синьорина Элеттра.
Гриффони отодвинулась от окна, но Брунетти жестом остановил ее и обратился к секретарше:
– Я по поводу синьоры Марци…
По глазам синьорины Элеттры он понял, что она ничего не нашла, и поэтому не удивился, когда девушка сказала:
– У меня есть копии ее свидетельства о рождении, школьных характеристик, медицинской карты, сертификата налогового резидентства, трудовой биографии, банковских выписок, налоговой отчетности, но во всем этом нет совершенно ничего примечательного. Ни одного привода в полицию, не считая допроса в качестве потенциального свидетеля – я имею в виду нападение на Франчини, – но синьора Марци ничего не смогла сообщить, потому что в момент нападения отсутствовала. Еще на ее имя выписано судебное постановление, запрещающее приближаться к ней ее бывшему сожителю, угрожавшему ей при свидетеле.
Брунетти не удивился. То, что синьора Марци какое-то время жила с мелким жуликом, не делало ее преступницей, и к своему работодателю она, бесспорно, испытывала признательность. Но даже учитывая все это, Брунетти не мог закрыть глаза на ее полнейшее равнодушие к собственному невежеству.
Меняя тему, он спросил:
– Есть новости от Риццарди?
Синьорина Элеттра покачала головой.
– Еще слишком рано, – сказала она, напоминая о том, что прошел всего лишь день, с тех пор как был обнаружен труп Франчини.
– А что насчет пожертвования контессы Морозини-Альбани?
Синьорина Элеттра кивнула.
– Она сделала это в память о покойном супруге. По слухам, стоимость подаренного – несколько сотен тысяч евро, – произнесла секретарша и добавила с ноткой разочарования: – Я не успела проверить стоимость изданий по отдельности, поэтому у меня есть пока только приблизительная сумма.
Помолчав немного, она сказала:
– Я поговорила с сотрудниками других библиотек; все они настаивают, что у них установлены специальные системы защиты против кражи книг.
Брунетти посмотрел на Гриффони, которая вскинула брови, но промолчала.
– Я разослала копии паспорта Никерсона с его фото и рекомендательное письмо, чтобы они проверили, работал ли он над своим исследованием в их библиотеках.
– И каков ответ? – спросил Брунетти.
– Ничего определенного. Но все сказали, что поищут его имя в своих записях.
– А если он пользовался другим именем? – вмешалась Клаудиа. – Какие записи в таком случае они будут проверять?
– Есть ли у кого-нибудь из них централизованная система учета людей, ворующих в библиотеках? – спросил Брунетти.
Синьорина Элеттра лишь сердито фыркнула.
Комиссар взглянул на Гриффони:
– Как насчет того, чтобы отправиться в Кастелло и еще раз осмотреть квартиру? Помощь мне не помешает.
Комиссарио улыбнулась.
– Сейчас только схожу за жакетом…
По пути Клаудиа дала понять, что в общих чертах знакома с делом; она даже знала, кто такие синьора Марци и Роберто Дура. Брунетти рассказал ей о встрече с этой женщиной и о своей уверенности в том, что Франчини наживался на краже книг и при возможности скупал ворованные фолианты.
Гриффони, похоже, знала, почему редкие книги для многих представляют такую ценность и становятся объектом поклонения. Когда Брунетти спросил ее об этом, она объяснила, что в свое время у нее был фиданцато[334]334
Жених (итал.).
[Закрыть], который изучал нотные манускрипты в библиотеке Джироламини в Неаполе.
– Он верил, что утерянный манускрипт Арианны Монтеверди находится там.
Видя недоумение Брунетти, комиссарио пояснила:
– Эту оперу поставили при жизни автора. Сохранились копии либретто, но музыка утеряна, за исключением арии Il Lamento d’Arianna. – Брунетти заинтересовался, и его коллега охотно стала рассказывать дальше: – С его слов я поняла, что эта опера – своего рода лох-несское чудовище в музыковедении: в последний раз ее партитуру видели лет сто назад, но некоторые еще верят, что она существует.
– Ты бывала в Джироламини?
Гриффони остановилась, словно невозможно было одновременно идти и разговаривать об этом.
– Да, и это был рай. Там больше ста тысяч томов, сотни инкунабул. Мой друг посещал библиотеку ради нотных манускриптов, я же два дня просидела над книгами по истории Неаполя. У меня нет слов, чтобы их описать! Это что-то невероятное!
– Сейчас, по-моему, эта библиотека закрыта? – спросил Брунетти.
– Как только началось расследование[335]335
Намек на громкое уголовное дело 2012 года: директора библиотеки Джироламо М. де Каро с соучастниками обвинили в краже и подлоге сотен ценнейших фолиантов.
[Закрыть], карабинеры все опечатали. – Клаудиа снова зашагала вперед. – Оказалось, что эти негодяи обчистили библиотечные фонды!
– По сравнению с этим в Меруле произошла лишь незначительная кража, – сказал Брунетти.
С неожиданным ожесточением Гриффони сказала:
– Я бы таким рубила руки!
– Что, прости?
– Людям, которые крадут книги или уродуют картины, вообще всем вандалам! Я бы отрубала им руки.
– Надеюсь, в переносном смысле?
«И чему только в наше время учат детишек в Неаполе?» – промелькнуло в голове у Брунетти.
– Разумеется, в переносном! На самом деле я бы отбирала у них все ценное, пока стоимость украденного или уничтоженного не будет возмещена, или держала бы за решеткой, пока они не выплатят ущерб!
– А если бы они так и не смогли заплатить? – спросил комиссар.
Его коллега резко остановилась и повернулась к нему лицом:
– Гвидо, не придирайся к словам. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Такие преступления просто выводят меня из себя. В этот мир привнесли столько красоты… А теперь нам приходится стоять и смотреть, как ее разрушают или разворовывают… как она навсегда исчезает!
Ее гневная тирада оборвалась, и дальше они шагали молча. Наконец Брунетти и Гриффони перешли по мосту на кампо и показался дом Франчини.
Клаудиа открыла дверь ключом, который оставила у себя. Пока они поднимались по лестнице, она спросила:
– Нам известно, что мы ищем?
Брунетти остановился перед дверью в квартиру и вставил ключ в замок:
– Обещаешь не смеяться, если я скажу, что именно мы ищем?
– Я сбилась со счету, сколько мест мы обыскали на предмет «того, что может показаться подозрительным»!
– И находили?
– Однажды я нашла двадцать кило кокаина.
– Где?
– В частном детском садике в предместье Неаполя. Заведующая оказалась кузиной главы местной мафии. В кухне начался пожар, и спасатели вытащили кокаин из шкафчика, где он был спрятан. И вызвали нас.
– Что было дальше?
– Как обычно – ничего.
– Что?
– Мы изъяли наркотики, но той же ночью они исчезли из подвалов квестуры. Улик против заведующей теперь не было, а работники кухни клялись, что это была обычная мука.
Брунетти придержал дверь, пропуская даму вперед.
– Ты это придумала?
– Нет. Но лучше бы это были мои фантазии.
Он вошел следом за ней в квартиру и включил освещение.
– Порядок, – сказал Брунетти. – Ищем все, что может показаться подозрительным!
Прошел час, но им не удалось обнаружить ничего хоть сколько-нибудь подозрительного. Еще до того как войти, Брунетти предупредил коллегу, что стена и пол в крови. Клаудиа ответила ему, что впервые увидела жертву мафии в шесть лет: это был труп мужчины, лежавший на улице прямо напротив ее школы.
Одежда у Франчини была дорогая: рубашки ручного пошива, пять кашемировых пиджаков и бессчетное количество очень дорогой обуви. Под кроватью и под матрасом ничего не было спрятано, на верхних полках в шкафу лежали только полотенца и постельное белье. В туалетном бачке тоже ничего, кроме воды, в ящичке с медикаментами – аспирин и зубная паста. В рабочем кабинете, в столе, Брунетти нашел банковские выписки, согласно которым Франчини получал ежемесячную пенсию в размере шестисот пятидесяти девяти евро.
Несколько раздраженный тем, что его предположения не оправдались, комиссар принялся рассеянно перебирать документы, найденные в том же письменном столе: счета за воду, электричество и газ, за вывоз мусора. Мысли его, как это иногда случалось, витали далеко. Вспоминались прочитанные когда-то книги… Вот хотя бы этот рассказ, в котором детектива отправили искать важное письмо в доме подозреваемого. Он все перевернул вверх дном, но письма все не находил – до тех пор, пока не обратил внимание на пачку корреспонденции, лежащую на виду. Там, среди прочих бумаг, и нашлось искомое.
Брунетти положил папку с выписками обратно на стол и вернулся к книжному шкафу. Встал на колени (один грабитель как-то рассказывал, что люди имеют привычку прятать ценности поближе к полу) и взял с нижней полки современное издание Мандрагоры Макиавелли. Полистал его, раскрыл на середине и прочел пару строк, после чего закрыл книгу и положил ее на пол. Дальше на полке стояли Рассуждения о Тите Ливии – книга, которую Брунетти предпочитал Государю. Когда он раскрыл ее, чтобы прочесть пару абзацев, у него из-под пальцев что-то выскользнуло. Брунетти поймал вещицу правой рукой у самого пола. Это оказалась книжица в выцветшем от времени переплете из коричневого сафьяна. Она была спрятана в новой, как клинок в ножнах… И тогда Брунетти все понял.
– Клаудиа! – позвал он коллегу, вскакивая на ноги.
Она прибежала из кухни, где осматривала мебель. В правой руке у нее был нож для чистки картофеля. В ответ на его недоуменный взгляд женщина сказала:
– Я использую его вместо отвертки. Как раз собиралась снять плинтус…
– Думаю, это может подождать, – произнес Брунетти, протягивая ей обложку и книгу, обнаруженную внутри. – Смотри, что я нашел!
На комиссарио Гриффони были полиэтиленовые перчатки, в то время как Брунетти забыл их надеть. Он положил книгу на пол и вынул перчатки из кармана. Затем снова взял томик в руки и посмотрел на заглавие.
– Это на иврите, – сказал Брунетти, передавая ее коллеге.
Клаудиа открыла томик, и они вместе склонились над разворотом. Текст в две колонки, с пятью затейливыми инициалами вверху правой страницы… Когда книга была закрыта, оба знали о ней не больше, чем когда взяли ее в руки.
– Где она лежала? – спросила Клаудиа.
– Между другими книгами, – ответил Брунетти, поднимая с пола пустой переплет и вставляя в него издание на иврите.
– Хитрец! – проговорила Клаудиа, не скрывая восхищения.
Она посмотрела на корешки томов, стоявших на полках.
– Все эти книги? – спросила она, оценивая объем работы.
– Наконец хоть какая-то зацепка, – сказал Брунетти. – Это самое малое, что мы можем сделать.
И он потянулся за следующей книгой.
Еще через час они перебрали все книги в шкафу; в тридцати семи современных изданиях обнаружились старинные – их было так много, что Брунетти пришлось вызвать Фоа, чтобы тот забрал их. Вдоль левой стены теперь лежали книги – стопки, каскады, горы. Некоторые из томов были совершенно целые, некоторые – распотрошенные (их Франчини использовал в качестве камуфляжа).
Кроме фолиантов, Брунетти нашел в одной из книг (в первом издании Das Kapital[336]336
«Капитал» (нем.).
[Закрыть] Маркса) выписки частного банкирского дома из Лугано и еще одного, из Люксембурга, согласно которым общая сумма размещенных там депозитов составляла 1,3 миллиона евро. Счет в Лугано был открыт более двенадцати лет назад, в Люксембурге – всего три года назад. Бо́льшую часть суммы внесли наличными, но было и несколько банковских переводов; со счета снимали только наличные. Поскольку теперь они расследовали убийство, а не банальную кражу, можно будет затребовать у банков информацию об отправителях этих переводов. Еще Брунетти подумал, что в Отделе по борьбе с кражами произведений искусства могут заинтересоваться номерами счетов, с которых Франчини поступали деньги.
Комиссар предусмотрительно попросил Фоа захватить с собой пару картонных коробок, и когда водитель позвонил в дверь, Брунетти впустил его. К этому времени они с Гриффони уже перенесли книги в холл и сложили их стопками на столике у входной двери. Когда пришел Фоа, Брунетти попросил его (перчаток у водителя полицейского катера, разумеется, не нашлось) подержать коробки, пока они упакуют книги.
Закончив, комиссар закрыл дверь в комнату, взял у Фоа одну из коробок и пошел вниз по ступенькам.
– А что будет с теми книгами, что мы оставили? – спросила Клаудиа.
Брунетти пожал плечами. Кому-то придется расставить их по полкам. Может, брату Франчини, если он решит оставить дом себе. Мысли комиссара уже вертелись вокруг банковской документации. Еще неплохо было бы найти специалиста и узнать у него стоимость книг, которые они только что обнаружили. Банковские счета и депозиты – это всего лишь цифры, никаких ошибок в интерпретации.
Выйдя из дома Франчини, Брунетти удивился – на кампо опустилась ночь. Он взглянул на часы, и оказалось, что уже начало десятого. Поиски заняли три часа; внезапно выяснилось, что Брунетти очень устал и проголодался. Но в деле наконец наметился прогресс, так что с едой и отдыхом придется повременить.
Когда полицейские свернули в канал, ведущий к зданию квестуры, Брунетти как раз перебирал в уме людей, которые могли бы помочь им с книгами. Самый подходящий кандидат, Се́лла, жил теперь в Риме, и они уже давно не связывались. Лет десять тому назад он обручился с двоюродной сестрой комиссара, и с тех пор мужчины время от времени общались.
– Почему бы и нет? – проговорил Брунетти вслух.
– Что? – спросила Клаудиа, перекрикивая гул мотора.
– Я знаю одного эксперта, – ответил комиссар, подходя поближе к ней. – Он сможет сказать, сколько стоят эти книги.
«Франчини заплатил за них жизнью», – подумал Брунетти, но вслух не сказал – незачем. И еще до того, как катер причалил возле квестуры, комиссар набрал номер Селлы.
Опустив формулу вежливости, Брунетти спросил у него, не поможет ли он им определить рыночную стоимость нескольких десятков старинных книг.
– Гвидо, – сказал Селла, и Брунетти отчетливо услышал его голос во внезапной тишине, возникшей, как только Фоа выключил мотор, – не представляю, почему ты звонишь мне в такое время. И вообще, в каком, по-твоему, столетии мы живем?
– Что-что? – переспросил комиссар, опасаясь, что уловил лишь часть фразы.
– Ты об интернете что-нибудь слышал?
– Что ты этим хочешь сказать?
– Там можно найти почти все что угодно.
Своим молчанием Брунетти, должно быть, напомнил Селле, с кем именно тот говорит, потому что после недолгой паузы он добавил:
– Если ты пришлешь мне исходные данные этих книг, Гвидо, я все выясню. – И прежде чем Брунетти успел поблагодарить его, Селла спросил: – Ты в курсе, что Реджина психолог?
Реджиной звали его жену.
Брунетти этого не помнил, но сказал:
– Да, знаю. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Она назвала бы это выученной беспомощностью[337]337
Психическое состояние, при котором живое существо не ощущает связи между усилием и результатом. (Примеч. ред.)
[Закрыть], – сказал Селла и тут же поинтересовался: – Ты видел книги, о которых идет речь?
Проигнорировав первую часть его реплики, Брунетти ответил:
– Некоторые – да.
Катер как раз коснулся боком причала, и пассажирам пришлось «потанцевать», чтобы удержаться на ногах, но телефона комиссар не выпустил и от разговора не отвлекся.
– В каком они, по-твоему, состоянии? – спросил Селла.
– Те, что я видел – в хорошем, но я не специалист.
– Зато я – специалист, – засмеялся Селла. – Пришлешь мне список с данными, указанными на титульной странице, и с пометками, если окажется, что это издание в плохом состоянии. – Он выдержал довольно долгую паузу, прежде чем сказать: – Это краденые книги, я прав?
– Прав.
– Значит, они в хорошем состоянии.
– Откуда такая уверенность?
– Иначе зачем кому-то их красть?
Больше часа ушло на то, чтобы добавить тридцать восемь позиций вместе с исходными данными к списку книг, найденных ранее. Гриффони сидела за компьютером, в то время как Брунетти открывал титульные страницы и зачитывал сведения об авторе, дате и месте публикации. Как и предсказывал Селла, все книги были в очень хорошем состоянии, – ну, или Брунетти так показалось. Работа продвигалась медленно, потому что, когда в книге обнаруживался библиотечный штамп или чей-то экслибрис, Клаудиа копировала эту информацию в отдельный список, тот, что не предназначался для Селлы.
Двадцать одна книга была похищена из библиотек; три, судя по штампам, – из частных коллекций, причем на двух из них имелось изображение дельфина и заглавные буквы P и D. Брунетти подозревал, что оставшиеся четырнадцать томов также украдены у частных лиц, то ли самим Франчини, то ли теми, у кого он эти фолианты купил. То же можно было сказать и о книгах с библиотечными штампами. Что же до круга клиентов Франчини, то он, судя по всему, держал их имена в памяти. Возможно, их удастся узнать благодаря банковским транзакциям.
