Текст книги "Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"
Автор книги: Дженнифер Линн Барнс
Соавторы: Донна Леон,Джулия Хиберлин,Фейт Мартин,Дэвид Хэндлер,Дейл Браун,Харуо Юки,Джереми Бейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 201 (всего у книги 327 страниц)
Я повесил трубку и с удовлетворенным вздохом откинулся на подушки. Затем потрепал Лулу по голове и потянулся за книгой. Но не успел ее открыть, как из коридора послышался шорох.
Леди Вай сегодня что-то больно рано отправилась на порку.
Услышав, что дверь затворилась, я выскользнул в коридор и проследовал за девушкой до лестницы. Некоторое время я просто стоял и вслушивался – вдруг Вайолет просто пошла на кухню за стаканом молока и вот-вот вернется. Тишина. Значит, она все же отправилась проведать Джека. Превосходно. Такой шанс упускать нельзя.
Я уже выяснил, что Вайолет, выходя, всегда запирает за собой дверь. А еще я узнал, что Памела держит дубликаты ключей от всех комнат на кухне – в ящике комода. Ключ от апартаментов Вайолет я спер, пока Памела возилась с ужином для Лулу. Ключ оказался большим, старинным, похожим на отмычку. Замочная скважина была ему под стать, в такую можно подглядывать. Я вошел.
«Синюю комнату» никак нельзя было назвать обычной. Начать следовало с того, что она была не синей – Вайолет залепила стены и потолок фольгой. Отличный декор для человека, желающего почувствовать себя индейкой в духовке. К тому же тут почти не было мебели. Прямо на полу лежал матрас. К одной из стен был прикручен пилон для танцев. Рядом – туалетный столик с трехстворчатым зеркалом. И больше ничего. Я направился к столику.
Добычу Вайолет хранила в нижнем ящике. Там я обнаружил целый набор разномастных краденых кошельков. Один из них принадлежал какому-то лорду, владельцу звукозаписывающей компании, другой, набитый кредитными карточками, а также фотографиями скаковых лошадей и двух уродливых детишек, – юристу Джею Вайнтробу. Обнаружилась в ящике и очаровательная золотая перьевая ручка, которую я даже захотел прибрать к рукам, чтобы вернуть законному владельцу – себе. Однако я передумал. Мне не хотелось, чтобы Вайолет догадалась о моем визите.
Под всем этим барахлом я отыскал то, что хотел, – фото. Сделанные Тьюлип. Те самые, которые прикарманила Вайолет, когда Тьюлип заметила альбом в руках дочери.
Вероятность того, что среди них окажется фото, которое искал убийца Тьюлип, была невелика. Однако игра стоила свеч. Взглянув на фото, которые держал в руках, я понял, что не зря наведался к Вайолет.
Вот Трис и Рой сидят за столиком в ночном клубе с Брайаном Джонсом и Китом Ричардсом – курят, пьют, все такие молоденькие-молоденькие и ужасно надменные. На обратной стороне рукой Тьюлип подписано: «клуб „Эд-Либ“, окт. 1965 г.». А вот еще одна, с надписью «Борнмут, авг. 1966 г.». Трис и Рори стоят на пляже голые по пояс и, дурачась, демонстрируют бицепсы. Еще одна карточка, датированная июлем 1966 года, – Трис, Рори и Дерек кормят медведей в копенгагенском парке Тиволи. А вот еще одна, и на ней… Вот! Именно это фото я и искал! Пазл сложился. Все сходится. Боже мой, какой ужас! Я никак не мог поверить в реальность происходящего. Но фотография – вот она, у меня в руках. Ключик к правде. Кошмарной правде.
Теперь остается только доказать это.
Глава 11
Вынужден отдать должное Ти-Эс: на мероприятие он не поскупился.
Несколько дней до намеченной вечеринки к особняку то и дело подъезжали машины из службы доставки. Чего там только не было. И мясо, и выпивка, и сыры, и прочей снеди без счета – навезли столько, что хватило бы забить подвалы королевского дворца. Руководила процессом Памела – регулировала движение, подписывала накладные, рявкающим тоном отдавала приказы, торговалась. В самую последнюю очередь в особняк доставили пышную елку в два этажа высотой. Чтобы затащить эту великаншу внутрь и установить в просторном бальном зале, потребовались усилия семерых грузчиков. Украшали ее телохранители Триса, изгибаясь на стремянках, насколько им позволяли плечевые кобуры.
Приехали все. Ринго прибыл со своей супругой Барбарой Бах. Пол Маккартни с Линдой. Пол отрастил такие пухлые розовые щеки, что запросто сыграл бы Санта-Клауса. А вот Джордж Харрисон теперь напоминал звезду британских фильмов ужасов Кристофера Ли – бледного, тощего и страшного как мертвец. Кстати, коли зашла речь о фильмах ужасов, должен сказать, что Кит Ричардс прибыл в обществе Патти Хансен. Роджер Долтри приехал с короткой стрижкой. Вечеринку почтили своим присутствием Род Стьюарт и Келли Эмберг, равно как и супруги Стив и Евгения Уинвуд, Джон Макинрой с Татум О’Нил, Эрик Клэптон, Джимми Пейдж, Рон Вуд, Стиви Никс, Дэвид Боуи, Майкл Кейн, Джоан Коллинз, Пеле. Мик Джагер и Джерри Холл не приехали, в отличие от Энди и Ферджи. Прессу в поместье не пустили.
Все было очень прилично. Женщины красовались в вечерних платьях, мужчины – в изысканных костюмах для званых обедов. Девушки-оторвы и юноши-хулиганы стали взрослыми. По крайней мере, внешне. В дверях гостей встречали хозяин с хозяйкой – Ти-Эс и Вайолет. Трис был само обаяние и бодрость. Таким я его видел впервые – скорее всего, не обошлось без химии. Вайолет пребывала в игривом настроении и напропалую флиртовала с мужчинами, что не сулило Джеку ничего хорошего. Нарядилась она вызывающе – в черную кожаную мини-юбку, кожаную жилетку такого же цвета и черные сапожки. Жилетка была расстегнута, а под ней – ничего, если не считать переводной татуировки змеи на животе. Ти-Эс, наоборот, оделся во все белое: белый костюм, белая рубака, белый галстук и белые туфли.
Я предпочел нарядиться в свой обычный смокинг, решив, что от добра добра не ищут.
– А вы меня впечатлили, – сказал я Ти-Эс, улучив свободную минутку.
– Спасибо, Хогарт, – ответил он весело. – Эх, как же здорово снова потусить. Я ведь рокер, не могу подолгу жить в тишине.
– Вы были правы. Вам стоило снять трубку, сделать пару звонков, и сразу столько людей…
Трис растянул губы в улыбке. Зрачки его были не больше булавочной головки. Спид? Очень похоже.
– Ну да, – покивал он. – Ну да.
В бальной зале колоссальных размеров рядом с елкой установили сцену, на которой исполнителей ждали гитары, барабаны, фортепиано и небольшой орган. На длинных столах громоздились блюда с холодными мясными закусками, индейками, жареным мясом, салатами и пудингами. Под одним из столов, на котором стояло блюдо с гигантскими креветками, я заметил знакомый силуэт. Лулу охраняла лакомство и тихо рычала на каждого, кто осмеливался к нему приблизиться. Очередной гость хмурился, настороженно оглядывался по сторонам и спешил прочь. Пока не нашлось ни одного смельчака, рискнувшего прикоснуться к креветкам. Джек в красной жилетке и красно-зеленом галстуке-бабочке дежурил за барной стойкой. Он разливал шампанское и пунш, приглядывая одним глазком за своей своенравной возлюбленной.
Дерек Грегг и его спутник Джеффри прибыли в темно-бардовых бархатных смокингах. Джеффри отправился за пуншем, оставив бывшего басиста группы «Мы» со мной наедине.
– Очаровательный способ прервать затворничество, – сухо заметил Дерек. – Здесь очень уютно.
– У меня сложилось впечатление, что подобное ему несвойственно.
– Это все благодаря вам, – отозвался Дерек.
– Мне?
– Именно. Это все ваше влияние. Трис больше не боится появляться на людях. Вам следует подумать о карьере психиатра, мистер Хог. У вас несомненные задатки. Лично я просто потрясен. – Дерек кинул взгляд на другой конец залы. – Боже, мой Джеффри начинает ревновать. Прошу меня извинить.
Человек-чайник Марко Бартуччи явился в компании двух джентльменов ближневосточной наружности, ни один из которых не соизволил представиться.
– Что, мистер Хог, удивлены, что я здесь? – спросил он, пожимая мне руку влажной от пота лапой.
– Немного.
– Я же вам говорил – мы теперь все друзья. Жизнь продолжается.
– Но не у всех.
– Вы правы. У везунчиков. – Марко отер лоб платком.
– Вы о тех, кого не поймали с поличным?
– Вынужден вам сказать, что вы, мистер Хог, мне не нравитесь.
– Не торопитесь. Время покажет. Устрицы, к примеру, поначалу тоже многим не по вкусу.
– От устриц мне дурно. Они скользкие.
– Занятно, мне показалось, это свойство вас с ними роднит.
Рассвирепев, Марко развернулся и поспешил прочь. Я проводил его взглядом, подумав, что следует еще поработать над мастерством ведения светской беседы.
Развлекательную часть вечера гости сами взяли на себя. Ничего заранее никто не готовил, и я стал свидетелем череды импровизаций. Друзья играли для друзей. Сперва на сцену забрались Уинвуд, Клэптон, Дерек Грегг и Ринго, исполнившие Louie, Louie, а затем занятную версию старого хита Уинвуда из тех времен, когда он играл у Спенсера Дэвиса – Gimme Some Lovin’. Затем на сцену забрался Маккартни, которому Дерек уступил место за контрабасом. Потом за гитару взялся Джордж Харрисон. Я уставился на сцену и дважды пересчитал исполнителей по головам. Нет, я не ошибся – все трое из ныне живущих «Битлов» исполняли в особняке у Тристама Скарра Twist and Shout.
Мерили приехала на машине с подругой. Они прибыли поздно, поскольку обе в тот вечер участвовали в спектакле. Мерили нарядилась в черное платье и надела жемчуга. Волосы она собрала в узел на голове в викторианском стиле. Подобная прическа особенно сильно подчеркивала красоту ее шеи и обнаженных плеч. Подруга предпочла стиль феминисток двадцатых и смотрелась в этом наряде очень естественно.
– Хоги, милый, познакомься. Это Дайана, – представила мне Мерили подругу. – Она играет в мюзикле Сондхайма, и так получилось, что мы пользуемся одним и тем же кремом для ног и ненавидим одних и тех же людей.
Я пожал Дайане руку. Ее ладонь была холодной, рукопожатие крепким, а улыбка – лучезарной. Я улыбнулся в ответ и промолчал. Я давно уже усвоил простое правило: когда Мерили представляет меня очередной актрисе, в которую я был влюблен подростком, лучше держать рот на замке – иначе я выставлю себя законченным дураком. Сейчас я никак не мог поверить, что прошло уже двадцать лет с тех пор, как Дайана Ригг сыграла Эмму Пил в сериале «Мстители». Она ничуть не изменилась. Вру. Сейчас она выглядела даже лучше.
Я отправился к Джеку за шампанским себе и дамам. Джек едва обратил на меня внимание – он пристально следил за Вайолет, которая заигрывала на танцполе со Стиви Стивенсом, гитаристом из группы Билли Айдола. Бедный Джек. Я повернулся и столкнулся нос к носу с Крисом Ривом. О горе мне. Пришлось выслушивать, как он долго ломал голову над мотивами, руководившими поступками Супермена в сегодняшней сцене.
– У Супермена вообще нет никаких мотивов, – наконец, перебил его я. – Это же просто персонаж комиксов.
Рив секунду раздумывал над моими словами, после чего рассыпался передо мной в благодарностях и поспешил прочь, возбужденно кивая головой.
Что ж, похоже, в навыке вести светские беседы у меня наметился определенный прогресс.
– Милый, покажи мне, пожалуйста, лабиринт, – взмолилась Мерили, когда я вернулся. Дайана уже куда-то пропала. Я нашел ее бокалу шампанского достойное применение.
– Может, я тебя сперва познакомлю с Трисом?
– Потом.
– Мы можем заблудиться.
– Возьмем с собой Лулу. Ветеринар сказал, что ей нужна физическая нагрузка.
– И как можно быть такой жестокой?
– Кто бы говорил.
Я отыскал норковую шубку Мерили и свое пальто, после чего с трудом оттащил Лулу от блюда с кре-ветками. Хромая бедняжка протестовала как могла. На улице было холодно, даже морозно. Лулу еле-еле плелась далеко позади нас. Мы медленно пересекли газон под аккомпанемент моих обещаний креветок, крабового мяса и лобстеров, которые Лулу получит в неограниченном количестве после нашего возвращения. Вход в лабиринт был залит ярким светом прожекторов.
– Ты не передумала? – обратился я к Мерили.
– Вот еще, – мотнула головой она.
Мы двинулись вперед. Мерили держала меня под руку, Лулу хромала позади. Поворот, еще один, и вот вокруг нас одни лишь стены живой изгороди.
– Ты уже купил мне подарок, родной мой?
– Купил.
– Превосходно. И я сегодня его получу?
– Вообще-то еще не Рождество.
Мне показалось, что откуда-то сбоку из-за изгороди донесся шорох.
– Но ведь вечеринка-то рождественская, – возразила Мерили. – Ну, вроде того.
Нет, мне не показалось. Мы были не одни. Кто-то решил составить нам компанию в лабиринте. Шорох услышала и Лулу. Она тихо зарычала и принялась перебирать лапами быстрее, догоняя нас. Мерили вела себя так, словно ничего не заметила. Я взял ее за руку, на тот случай если нам придется перейти на бег.
– Тогда скажи, что ты мне купил, – не отступала Мерили.
– Нет.
– Ну пожалуйста.
– Мерили, это удивительно, но ты клянчишь, как маленькая девочка. Никогда таких, как ты, не встречал, – я посмотрел на нее. – А ты мне что-нибудь уже приготовила?
– А вот и не скажу, раз ты у нас такой взрослый, – ответила она и показала мне язык.
Я снова услышал шорох. Теперь уже громче. Совсем рядом с нами. На этот раз Лулу, грозно рыча и оскалив зубы, бросилась в атаку. Нашим спутником оказался кролик. Хромота Лулу внезапно прошла. Она гнала кролика по дорожке, пока он не юркнул в гущу ветвей. Несколько раз Лулу гавкнула для порядка, а потом затрусила обратно к нам, безмерно довольная собой. Когда нас разделяло метра три, она вновь стала хромать.
– Ах ты маленькая притворщица, – умилилась Мерили.
– Мне кажется, она слишком часто бывает в театре и многого там нахваталась, – заметил я.
– А тут очень мило. Давай, когда вернемся в Америку, купим за городом дом и посадим такой же лабиринт.
– Считай, что уже сделано.
Мы двинулись дальше. Я уже давно запутался в поворотах. Мы безнадежно заплутали.
Ты ведь несерьезно, милый? Ну, я о нашем воссоединении.
– Еще как серьезно, Мерили.
Она посмотрела на меня и вздохнула:
– Тебе придется постоянно носить черное.
– Я даже готов на черную пижаму.
– Нет-нет, чур никаких пижам.
Она остановилась и приникла ко мне. Я припал к ее губам.
– Ты когда-нибудь целовался в лабиринте? – спросила Мерили отстраняясь от меня.
– Ни разу.
– То есть сегодня это случилось в первый раз?
– И во второй, – я поцеловал ее снова.
После того как я выстрелил из ракетницы, нам пришлось еще некоторое время ждать охранника. Да, мы немного продрогли, но скучать нам не пришлось. Нам было чем заняться.
Обратно в особняк мы прошли через кухню. Мне очень хотелось познакомить Мерили с Памелой. Как ни странно, Памеле удавалось сохранять олимпийское спокойствие посреди мечущейся армии поваров и посудомоек. Телефонный звонок, которого я так ждал, раздался в тот самый момент, когда мы втроем мило беседовали. Памела и Мерили продолжили щебетать, а я взял телефон и, придерживая провод, удалился в кладовую, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Добрый вечер, Хоги, – промолвил Рут. – Вы уж извините, что отвлекаю вас от веселья.
Голос полицейского чуть дрожал от волнения.
– Ничего страшного, инспектор, – успокоил я его.
– Вообще-то я не…
– Так что там у вас?
– Я последовал вашему совету. Мне удалось установить, кто финансирует Церковь Жизни. Отследил по переводам на депозитные счета. Снимаю шляпу, сэр, перед вашим чутьем.
– Ну так кто же этот человек?
– Я лично отправился в церковь побеседовать на эту тему с преподобным Бобом. Я сейчас как раз звоню вам оттуда. Он мертв. Убит ударом ножа, так же как Тьюлип. Судя по всему, это случилось сегодня утром. Ценных вещей тут было мало, но то, что имелось, пропало. Одним словом, все как с Тьюлип. Убийца тщательно все…
– Да кто же это, черт подери? – не выдержал я. – Кто давал Бобу деньги?
Рут ответил.
Прежде чем он успел спросить, какой толк мне от этих сведений, я быстро поблагодарил его и повесил трубку. Затем вернулся в бальную залу.
Вайолет крутилась на танцполе уже вокруг Джимми Пейджа, что не оставалось незамеченным Джеком, разливавшим напитки. Я поспешил к девушке. Она оплела мою шею руками, и мы закружились в танце. Вайолет при этом с довольным видом без всякого стеснения ко мне прижималась.
– Бли-и-и-ин, с тобой так классно танцевать, – протянула она. – Мы просто идеально подходим друг другу – словно ключик к замочной скважинке.
– Да, и ты тоже очень даже ничего.
За этот комплимент она лизнула проворным язычком мое ухо, после чего жарко зашептала, рассказывая, что бы хотела со мной сделать.
Я чувствовал на себе сверлящий взгляд Джека.
– У меня возникает впечатление, что ты специально провоцируешь Джека, – заметил я.
Вайолет кинула взгляд в сторону своего любовника и опять прошлась языком мне по уху, на этот раз по другому.
– Только и всего?
– А ты так просто не сдаешься. Мне это нравится в женщинах.
– Твоя? – спросила Вайолет, кивнув на Мерили, которая была поглощена разговором с Майклом и Шакирой Кейн и потому, к счастью, не обращала на нас внимания.
– Моя.
– Красивая. Даже очень.
– Ты тоже.
– Ты серьезно? – Вайолет была явно польщена.
– А еще ты негодяйка. Зачем ты сказала Джеку, что переспала со мной в ту ночь, когда наведывалась ко мне в гости?
– Ничего я ему не говорила.
– Да ладно?
– Он просто поспешил с выводами, – она надула губки.
– Ну а ты не торопишься развеять его подозрения.
– А зачем? Это ведь он решил, что я его собственность. Совсем уже рехнулся, – она раздраженно качнула головой. – И что теперь, я не имею права его немного проучить? Это ведь для его же пользы. Должен же он, наконец, понять, что девушке надо давать хоть чуть-чуть свободы. Понимаешь?
– Можно я тебе дам маленький совет? Он тебе не повредит.
– Дай, конечно, – пожала она плечами.
– Лучше тебе его бросить. Найди себе другую игрушку.
– С чего бы это?
– Джек, как я недавно выяснил, многое принимает слишком близко к сердцу.
Оставив ее на танцполе растерянной и обиженной, я отправился за пуншем. Джек налил мне его, избегая смотреть в глаза. Его руки чуть подрагивали от ревнивой ярости. Взяв бокал, я встал рядом и сделал глоток.
– Это ведь ты стрелял в меня, Джек?
Он ничего не ответил. Даже не взглянул на меня, продолжая смотреть на гостей.
– Даже не пытайся отрицать, – продолжил я. – Я знаю, что это твоя работа.
– Как вы узнали?
– Видишь ли, до меня окончательно дошло, что же на самом деле произошло. Я знаю, кто совершил все эти убийства и почему. А еще я знаю, что это – не ты.
– Как… как в-вы узнали?
– Можешь оказать мне одну услугу, Джек?
– Какую, сэр?
– Сейчас я поднимусь наверх. А потом отправлюсь в гараж.
– Гараж?
– Именно.
– Я хочу, чтобы ты кое-кому об этом сказал. Передай, что я прямо сейчас отправляюсь в Лондон, к инспектору Руту, мол, собираюсь отвезти ему все материалы, все аудиозаписи, которые сделал в ходе работы над мемуарами мистера Скарра. Передай, что я наткнулся на нечто очень важное, проливающее свет на то, кто именно стоит за всеми убийствами. Кстати, я еду на «пежо».
– Но зачем вы все это…
– А потом позвони в Церковь Жизни, попроси к телефону Рута и скажи ему что есть духу мчаться сюда. Я буду в гараже. Ясно? Обязательно это ему скажи. Сделаешь?
– Так точно, сэр. Конечно, – Джек сглотнул. – Я… я от всей души хочу попросить у вас прощения. Я… честное слово, я в вас не целился.
– Знаю. Если бы целился, я бы с тобой сейчас не разговаривал.
– Она мне сказала, что вы… она с вами… в общем, я просто хотел вас припугнуть. Чтоб вы уехали отсюда. Только и всего. Клянусь. В тот день я поехал вслед за вами в Лондон. Припарковал машину в квартале от вашей. А потом дождался, когда вы вернетесь. Я… я совсем голову потерял. Просто крышу сорвало – и все. Простите меня, прошу вас…
Я ободряюще потрепал его по плечу:
– В случившемся ты виноват лишь отчасти. Это она тебя до такого довела. Я на тебя зла не держу. А вот Лулу, должен предупредить, злопамятна. Она обиды годами помнит.
Я допил пунш, излишне сладкий на мой вкус, и протянул Джеку пустой бокал. И сказал ему, кому именно он должен передать мои слова.
Глава 12
(Запись № 8 беседы с Тристамом Скарром. Записано в автомобиле марки «пежо» в гараже поместья Гэдпоул 16 декабря.)
Скарр: (Неразборчиво.) Ты куда собрался, Хогарт? Веселье только начинается. Пейдж стащил с Вай жилетку. Оказалось, что у нее просто роскошные…
Хог: У меня кое-какие дела в городе.
Скарр: (Неразборчиво.) …прям так срочно?
Хог: У нас, у писателей рабочий день ненормированный – вкалываем двадцать четыре часа в сутки. Трудимся даже во сне – самые жуткие из кошмаров дают нам сюжеты для будущих книг.
Скарр: (Неразборчиво.)…а я тут как раз бутылку шампанского открыл. Что ж ей теперь, зря пропадать?
Хог: Неужели «Дом Периньон»?
Скарр: Оно самое.
Хог: Что ж… может, тогда сядете в машину? Снаружи чертовски холодно.
Скарр: (Смеется.) Это ты в точку. (Хлопает дверь автомобиля, голос становится четче.) Нет ничего круче шампанского, верно я говорю?
Хог: Верно. (Пауза.) У-у-у-ух… Оно особенно хорошо идет после пунша. Прекрасно убирает послевкусие. Дайте-ка я вам плесну…
Скарр: Не, погодь, мне надо тормознуться. А то еще вырублюсь – перед гостями будет неудобно. А ты пей, не стесняйся.
Хог: Да меня особо уговаривать и не надо.
Скарр: Занятно. Поверить не могу, что сам когда-то водил эту машину.
Хог: Она не ахти какая быстрая, но ведь едет – и это главное.
Скарр: И куда же она едет?
Хог: Вы, мой друг, прекрасно замели следы.
Скарр: Замел следы?
Хог: Ну, конечно же, покушение несколько сбило меня с толку. Я ошибся, решив, что оно имеет отношение ко всему остальному. Но на самом деле это было не так. Просто Вайолет вскружила Джеку голову до такой степени, что он лишился рассудка от ревности. Вам может показаться забавным, но всю правду я узнал благодаря Вайолет. Ваша дочурка, Тристам, сама того не ведая, оказала вам медвежью услугу. Это она украла улику, с помощью которой вас можно было вывести на чистую воду. Я имею в виду фотографию. Она была не у Тьюлип. В альбоме ее нет. Она теперь у меня. Как только я доберусь до Лондона, фото окажется в руках полиции. Да и не только фото. Знаете, кто вас раскусил? Дерек. Именно он сказал мне, что вы в глубине души – актер. Я просто недооценивал ваш актерский талант. Вы невероятно убедительны. Все наши встречи, все наши беседы были спектаклем. Все это время вы кормили меня тем, что мне, как вам казалось, было нужно. Нужна сенсация – пожалуйста, вы сообщаете, что кто-то, по вашему мнению, убил Паппи. Потом я обсуждаю версию убийства с вашими знакомыми и отметаю ее, сочтя бредом параноика. Но ведь все далеко не так просто. Рассказ об убийстве Паппи был частью хитрого плана отвести подозрение от себя. Кто бы мог подумать, что Паппи убили вы, особенно после того, как именно вы сами, первый, заговорили об убийстве? Нужны откровения, нечто глубоко личное? Их я тоже получил. То, что я счел прорывом, ваш рассказ о тяжелом детстве… Очередное представление. (Пауза.)
Скарр: Если бы ты в тот день не получил чего хотел, то просто бы уехал. В тебя ведь стреляли.
Хог: Так почему вы не дали мне уехать? Вам следовало поступить именно так.
Скарр: Мне нужна автобиография. Причем классная. И ты именно тот человек, который может ее за меня написать.
Хог: К тому же за столько лет вас никто не раскусил, и вы решили, что до этого никогда не дойдет. Так? «Рок всех времен» имел для вас огромное значение. Так вы не выкладывались ни в одном из альбомов. И он оказался вашей первой неудачей. Вы не могли с этим смириться. Не могли смириться с тем, что выстраданное вами детище поносят критики и фанаты. Ваше раздутое, напичканное наркотой эго просто не могло принять случившееся как данность. И вы обвинили во всем Паппи. Это он нес ответственность за провал. Это из-за него вы не могли поехать в турне по Америке, чтобы раскрутить альбом. Это вас достало. Точнее, Паппи достал. Все внимание – ему! Слава – ему! Восхищаются – им! Им, а не вами! А кто он, черт подери, такой? Просто черномазый барабанщик. Эти мысли сводили вас с ума. «Я хочу больше!» Это же ваш гимн. Я хочу больше! Я! Я! Я! Все мне, все мне одному! И так было всегда. Что, скажете, я не прав?
Скарр: Давай, говори дальше.
Хог: Это вы в тот день у Рори подкинули Паппи сильнодействующие. Вы не могли пойти на риск и попросить Джека купить их и потому обратились к знакомому лондонскому барыге, Бобу, впоследствии известному как отец Боб. Понятное дело, что колес так и не нашли – вы их припрятали. А что подумал Паппи? Что вы тоже закинулись?
Скарр: Да ему вообще было плевать. Он был готов хоть антифриз хлестать, лишь бы обдолбаться.
Хог: После его смерти дела пошли в гору. Вы с Рори становились все популярнее и популярнее. Суперзвезды! Миллионеры! Кумиры! Вроде бы чего еще желать? Да вот беда – появился новый камень преткновения. Тьюлип. Она жила то с вами, то с Рори. Ваш старый друг, ваш лучший друг отбивал у вас женщину! Тьюлип мне сказала, что ни одна из женщин не могла повлиять на ваше с Рори отношение друг к другу. Она ошибалась. Вам приходилось делить Тьюлип с Рори, и это сводило вас с ума. Вот что терзало вас, когда вы жили в Лос-Анджелесе. Вот почему вы кололись и пили как не в себя. Вы любили ее. Она была единственной женщиной, пробудившей в вас чувства. То, что вам приходилось делиться ею с Рори, было для вас невыносимо. Да и вообще вам приходилось делиться с ним всем. Сценой. Светом юпитеров. Деньгами. Вас всегда было двое. Рори и Ти-Эс. Двойное лихо. Мы, а не я. Но его вы убить не могли. Это не Паппи. Потому вы расстались. Но только вот одному вам пришлось туго. Сольный альбом Рори выстрелил. А вы свой даже закончить не смогли. Оказалось, что Рори вам нужен. Смириться с этим неприятным открытием оказалось непросто. Это вас так потрясло, что вы загремели в больницу. Ну да ничего, попереживали и проглотили. Вы воссоединились. Объятья, поцелуи. Придумали «Джонни Грома», поехали в тур – друзья не разлей вода, совсем как в добрые старые времена. Никаких скандалов, никакой наркоты. Вы держали себя в руках. Не давали волю чувствам. Кроме того, вы с Тьюлип снова были вместе. Отношения у вас с ней наладились, и все шло прекрасно, пока она не родила, после чего заставила выбирать между нею и карьерой. Бедняжка Тьюлип. Она никак не могла понять, что для вас выбор очевиден. А потом в семьдесят шестом вы с Рори отправились в гастрольный тур, и в вас проснулись старые чувства. Так? Ненависть. Возмущение его поведением. Вы вышли из себя. Позвонили знакомому, с которым вас свела судьба в Лос-Анджелесе в шестьдесят восьмом, когда вы тусовались с Деннисом Уилсоном. Я обратил внимание на то, что вы несколько странно отреагировали, когда в одной из бесед я упомянул о Дэннисе. Меня удивило то, как вы принялись меня уверять, что никогда не были с ним дружны. Впрочем, ваше поведение вполне объяснимо. Дело в том, что в те времена к Дэннису Уилсону из «Бич Бойз» нередко заглядывал начинающий музыкант Чарльз Мэнсон, более известный как основатель и руководитель секты «Семья». Более того, Чарльз с некоторыми членами своей секты часто оставались у Дэнниса ночевать. Одним из сектантов был Ларри Ллойд Литтл. Вы познакомились с ним у Уилсона в октябре шестьдесят восьмого. Именно эта дата стоит на обороте фотографии, сделанной Тьюлип. На ней вы очень мило общаетесь с Ларри. Именно эту фотографию вы и искали.
Скарр: Я так понимаю, эта фотка сейчас у тебя со всеми остальными материалами?
Хог: Само собой.
Скарр: Можно взглянуть? (Шуршание.) Ага. Ну да, точно. Она самая. Ты, часом, не снял с нее копию?
Хог: Нет.
Скарр: Не врешь?
Хог: Вы плохо соображаете, Тристам. Если б я хотел вам соврать, то сказал бы, что сделал копию, чтобы вы меня не убивали – ведь вам бы тогда пришлось выяснить, куда я эту копию спрятал. (Пауза.) Вы же собираетесь меня убить?
Скарр: Собираюсь. Кстати, с фоткой ты все логично объяснил, не придраться. Давай, рассказывай дальше. Мне страсть как интересно.
Хог: Когда Мэнсон со всей своей сектой оказался на скамье подсудимых, Ларри Ллойд Литтл согласился выступить на процессе свидетелем обвинения. За это ему скостили срок, дали всего пару лет. Он вышел в семьдесят шестом, как раз когда вы приняли решение покончить с Рори. Вы уломали Ларри сделать за вас грязную работу. Но только как? Придумали что-то драматическое? Сказали, что Рори воплощает собой силы зла? Что он порождение ада?
Скарр: (Смеется.) Все гораздо проще, Хогарт. Ларри просто согласился пошестерить на меня за пять штук баксов.
Хог: При этом вы полагали, что полиция застрелит его прямо на месте преступления.
Скарр: Если бы полиция облажалась, это был готов сделать и я. В тот день на концерт я взял с собой ствол.
Хог: Вы превратили Рори в великомученика. Святую икону рок-н-ролла. Благодаря вам он навсегда остался молодым. Вы ведь именно так оправдываете свои действия? Лжете себе, чтобы скрыть неприглядную правду. А она ведь простая – вы организовали убийство своего лучшего друга. Но вы все вывернули наизнанку, поставили с ног на голову – все ради себя любимого. Вы так поступали всегда. Именно поэтому вы и решили опубликовать свою автобиографию – пусть выйдет книжка с враками, так они станут правдой… Рори не стало – все внимание было на вас. Почему же вы сдали назад? Зачем затворились в этом поместье? И почему вдруг решили вернуться в мир шоу-бизнеса?
Скарр: Я не лгал тебе, рассказывая о себе, о том, что хотел расти и развиваться. Пока Рори находился рядом, мне это было не под силу, он тянул меня назад.
Хог: Когда вы ставите точку в отношениях с другом, он непременно должен умереть?
Скарр: Смерть Рори была вынужденной необходимостью. Как и те несколько лет, что я провел в этом поместье. Я не сидел сложа руки. Я работал, учился играть на новых инструментах, экспериментировал со звуком…
Хог: И все было прекрасно, пока однажды Памела по моей просьбе не передала вам, что я собираюсь взглянуть на альбом Тьюлип. И тут у вас словно что-то щелкнуло в голове. Вы забыли об одной вещице, которая могла уличить вас в том, что вы замешаны в убийстве Рори. Вы забыли о фотографии. Как и ваша бывшая жена. Она уже много лет не заглядывала в альбом. Сказала, что это выше ее сил. И явно забыла, что вы были знакомы с Ларри.
Скарр: Да у нее вообще в последнее время в голове была какая-то каша.
Хог: Именно. Она сказала, что мало что помнит, для нее все как в тумане. Впрочем, нельзя было исключать вероятность того, что когда-нибудь Тьюлип припомнит о вашем знакомстве с Ларри. А тут еще и ваш приятель Боб. Чтобы он держал рот на замке, вы ему щедро платили – с тех самых времен, когда он продал вам колеса для Паппи. Вы даже согласились воплотить в жизнь его мечту. Помогли ему стать гуру районного масштаба. Вы покрывали расходы его секты, содержали его самого – в тот момент вам казалось, что это предпочтительней убийства. Боб и впрямь оказался вам полезен, когда Тьюлип ударилась в религию. Вы спровадили ее прямо Бобу под крылышко – специально на тот случай, если она вдруг вспомнит о Ларри и решит открыться лицу духовного звания. Вам не составляло труда манипулировать ею. Боб присматривал за Тьюлип. Оказалось, все ваши опасения напрасны. Она и не вспоминала о Ларри – пока вы не заявились к ней и не потребовали отдать фотографию. Вот тут Тьюлип все поняла. И вам пришлось ее убить. Чтобы сбить полицию со следа, вы обставили все как ограбление.
