Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 335 страниц)

Глава 37

– Где он? – спросила я.

Лили повела меня сквозь толпу и остановилась у длинного ряда грилей, которые закончили устанавливать, пока мы с Ником отсутствовали.

– Вот, – сказала Лили.

У Джея Ди Истерлинга действительно хватило наглости появиться здесь. Но когда я наконец увидел его, то поняла, что это было еще мягко сказано. Лили умолчала об одном важном факте.

– Глазам своим не верю, – сказала я.

Лили сглотнула. В ее волосах еще остались крошки от пирога.

– Да уж, – отозвалась она.

Появление отца Лили на празднике было настоящей неожиданностью. И этот его шаг должен был показать всем, особенно тете Оливии, что он остался тем же человеком – отцом Лили, отцом Джона Дэвида, уважаемым членом общества.

Но Джей Ди не просто явился сюда. А точнее, он пришел не один.

– Зачем ему было приводить ее с собой?! – Лили буквально трясло.

Я взяла ее за руку.

– Понятия не имею.

На Ане был синий сарафан с белыми рукавами-крылышками, волосы собраны в низкий хвост. Она выглядела добропорядочно и очень по-американски.

Я огляделась в поисках тети Оливии. Она стояла на другой стороне лужайки в окружении матерей Буна и Кэмпбелл. Джулия Эймс держала тетю Оливию за руку точно так же, как я держала Лили, но мне показалось, что она не столько поддерживала ее, сколько сдерживала. Шарлотта стояла в паре шагов от них. У них с тетей Оливией была привычка обмениваться приторными колкостями, и все же именно Шарлотта шагнула вперед, чтобы заслонить тетю Оливию от дяди Джея Ди.

– Сойер. – Голос Лили внезапно изменился, и она впилась пальцами в мою руку. – Твоя мама.

Я ждала, что мама устроит скандал с Грир, но этого не произошло. Жизненный опыт научил меня, что дважды мне так не везет.

– Что я могу сделать? – спросил Ник, стоявший рядом.

Я не ожидала, что он пойдет со мной, но его физическое присутствие – и то, как я ощущала его каждым миллиметром своего тела, – напомнило мне, что я доверилась ему.

Ник был здесь единственным, кто знал все, что знали мы с Лили.

– Все смотрят, – бесцветным голосом сказала моя сводная сестра. Она словно отключилась и пребывала в ступоре.

– Ана? Серьезно?

Я услышала бы маму даже издалека. При любых других обстоятельствах меня бы позабавило, как все вокруг старались не пялиться. Пялиться было бы невежливо, но поблизости не было ни одного человека, который бы случайно не бросил взгляд в сторону происходящего.

– Элли, – сказал Джей Ди, то ли уговаривая мою маму, то ли предупреждая.

– Как это понимать? – спросила мама.

Большинство людей, вероятно, решили, что она разговаривает с ним, но я вспомнила десятки фотографий, на которых были запечатлены моя мама, Ана и Грир с белыми лентами на запястьях или в волосах.

Ана же сразу поняла, что вопрос, который только что задала моя мама, был адресован ей.

– Не тебе упрекать меня, – сказала ей Ана. Тихо, спокойно и даже с нежностью.

Внезапно меня охватило ужасное предчувствие. Вдруг мама выложит свое – и мое – грязное прошлое на всеобщее обозрение? Как ты могла спать с мужем моей сестры? Как ты могла спать с отцом моего ребенка? По милости божьей, мама задала совершенно другой вопрос.

– Что с тобой случилось, Ани? – Именно это прозвище пробило все щиты женщины.

Она заколебалась, затем шагнула ближе к моей маме.

– Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти. Не представляешь!

Я была так сильно поглощена этой драмой и слишком поздно заметила, что Лили вырвала свою руку из моей. Она, словно лунатик, вошла в самую гущу событий.

– И через что же вам пришлось пройти? – спросила Лили.

– Лили! – Дядя Джей Ди попытался вмешаться, но взгляд карих глаз дочери остановил его.

– Привет, папочка!

Следующая секунда показалась мне вечностью. И вдруг рядом с дядей Джеем Ди появился мужчина. Я узнала в нем отца Буна – которого когда-то считала и своим возможным отцом.

– Джей Ди, – тихо произнес Томас Мейсон, – тебе лучше уйти.

Отец Лили посмотрел на своего старого друга, потом перевел взгляд туда, где стояла тетя Оливия с Джулией Эймс и Шарлоттой перед ними.

– Значит, так теперь будет? – спросил Джей Ди.

В ответ он – и те из нас, кто наблюдал за всей этой сценой, – услышал все те же слова:

– Тебе лучше уйти.

День труда, 03:28

– Вот я сижу на корточках. Вот я стою. Вот я понимаю, какая глубокая эта яма.

– Тебе обязательно рассказывать обо всем, что ты делаешь?

– Это я пытаюсь воспрять духом… Уф!

– Сэди-Грэйс.

– Прости! Просто очень трудно заставить себя воспрять духом.

Шесть недель (и два дня) назад

Глава 38

– Ты давно не говорила об Ане. Или о ее ребенке, – Ник провел большим пальцем по моему подбородку. – Или о Леди озера.

Мы были у него – в старом плавучем доме с одной спальней, который он приобрел вместе с «Биг-Бэнгом». Я была здесь в третий раз за две с половиной недели.

И начинала чувствовать себя комфортно.

– Я не думала, что мы из тех друзей, которые разговаривают.

Чтобы подкрепить это заявление (для нас обоих), я прижалась губами к его губам. Целоваться с Ником не было комфортно. Это не было мило или просто.

Каждое мгновение прикосновения было грубым, необузданным и таким настоящим, что я должна была убежать. Это причиняло боль во всех смыслах – и даже больше, когда его прикосновения были легкими и нежными.

– Хорошо, – сказал Ник, отрываясь от поцелуя ровно настолько, чтобы заговорить. Его губы все еще касались моих, словно перышком. – Мы не разговариваем. Ты сопровождаешь меня туда, куда мне нужно, и мы…

– Считаем до семи? – предложила я.

Мои размышления, наш флирт и физическая близость – до тех пор, пока я говорила с той же долей язвительности, что и он, мне удавалось оставаться на правильной стороне баррикад.

Ник обнажил зубы в хищной улыбке, затем коснулся губами моей шеи в том месте, где мог коснуться пальцами, чтобы прощупать пульс.

– Ты могла бы, – пробормотал он, – поговорить со мной, как Четвертого июля.

Его зубы слегка прикусили мою кожу. Я вспомнила Четвертое июля. То, как он остался со мной и Лили после той неприятной истории с Аной и Джеем Ди. Как мы с ним пробрались на пристань той ночью. Фейерверк.

Один из них, не без помощи Кэмпбелл, взорвался в форме змеи и розы, как раз в тот момент, когда Ник запустил руки в мои волосы, стиснул их в пальцах. И сосчитал до семи.

На прошлой неделе я отмечала свой день рождения почти так же – только фейерверки были в фигуральном смысле.

– С каких это пор ты хочешь слушать о жизни богатых и скандальных? – спросила я его.

Я заставила себя перевернуться на спину и сесть. А через мгновение и встать. Так было лучше. Безопаснее, даже если мое тело протестовало каждый раз, когда я отстранялась от него.

– Кроме того, – сказала я, не в силах отвести взгляд от его обнаженной груди. Пальцы так и зудели от желания прикоснуться к нему, – рассказывать особо нечего.

Мы с Лили пока больше ничего не слышали ни о дяде Джее Ди, ни об Ане. Мама больше не наносила неожиданных визитов. Между ней и тетей Оливией не было никаких ссор. От «друга» Кэмпбелла из управления шерифа тоже не было новостей.

Ни слова от Виктории и «Белых перчаток».

Даже Грир, казалось, просто ждала, когда «срок родов» приблизится.

– А мне позволено интересоваться, как дела у Лили? – задал вопрос Ник, сам поднимаясь с постели.

Я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что слово «позволено», да еще и сказанное в таком тоне, должно было уязвить меня. Но еще я знала, что он питал слабость – необъяснимую – к Лили.

Не смотри на него так. Не возвращайся в постель.

Зная, что он последует за мной, я поднялась по лестнице из каюты на палубу.

– Лили, она… – Я обдумывала ответ на его вопрос, когда увидела, что кто-то загорает на носу лодки Ника. – Здесь.

С Четвертого июля поведение Лили не вызывало у меня особой тревоги. Она не била кулаками по стенам. Больше не жаловалась на головные боли. Но я не могла избавиться от ощущения, что она была бомбой замедленного действия, которая вот-вот взорвется.

– Все в порядке? – спросила я ее, решив, что «Что ты здесь делаешь?» и так подразумевается.

Лили перевернулась на живот.

– Все в порядке. Я просто хотела немного позагорать. – Она отвернулась в сторону, закрыла глаза и добавила небрежным тоном, словно это не имело никакого значения: – И я только что рассталась с Уокером.

Когда стало ясно, что я больше ничего не добьюсь от Лили и что она не собиралась покидать лодку Ника и не нуждалась во мне, – вот спасибо большое, конечно, – я позвонила Кэмпбелл. Попытки поговорить с ней несколько осложнились из-за голосов, которые я слышала на заднем плане.

Один из них принадлежал Уокеру.

Другой был похож на голос Буна.

Мне потребовалась почти минута, чтобы осознать, что третий был женским.

Я спросила Кэмпбелл, кто там, и она не стала мне врать.

– Только не реагируй слишком остро, но Уокер пригласил друга.

Они с Лили только что расстались.

– Какого друга?

Глава 39

Я появилась на крыльце дома Эймсов, потому что некоторые вещи нужно говорить лично. Например: «Я и не знала, что Уокер и Виктория друзья».

– Вступай в клуб. – Кэмпбелл вышла из дома и закрыла за собой дверь. – Они разговаривают.

Я подумала о Лили. Я оставила ее в хороших руках – у Ника, – но ни на секунду не поверила, что она не испытывала никаких чувств. Пусть она решила, что сейчас ей не нужны никакие отношения. Пусть поняла, что они с Уокером отдалились друг от друга или что их связь всегда основывалась на ожиданиях других людей.

Но я не могла поверить, что ни один из этих выводов не причинил ей боли.

– Как долго Уокер разговаривает с Викторией? – спросила я Кэмпбелл. – И о чем они, собственно, разговаривают?

– Прямо сейчас? – Кэмпбелл выгнула бровь, глядя на меня. – Они говорят о ребенке Аны.

* * *

– Я хочу встретиться с Аной, – донесся до нас голос Виктории, когда мы с Кэмпбелл обогнули дом и подошли к террасе на заднем дворе. – Но она не увидится со мной, если прежде не увидится с отцом.

Я не стала ждать, пока они увидят меня, и вклинилась в их беседу:

– А твой отец не захочет ее видеть?

Уокер, Виктория и Бун, опешив, развернулись в мою сторону.

– Ты сегодня выглядишь очаровательной, коварной и/или мстительной, – прокомментировал Бун. – Выбери любой комплимент.

Уокер обрел дар речи раньше, чем Виктория.

– Не пойми меня неправильно, Сойер… – Он попытался смягчить слова своей фирменной улыбкой. – Но это действительно тебя не касается.

У меня возникло ощущение, что он говорил не только об этом разговоре, но и об их отношениях с Лили.

– Восхитительно раздражена! – снова попробовал Бун.

– Честно говоря, – сказала Кэмпбелл, – Сойер уже несколько недель безуспешно пытается найти ребенка Аны. – Но Кэмпбелл не удалось их впечатлить.

Я могла бы рассказать об этом чуть больше, но вместо этого решила ответить на слова Уокера о том, что мне здесь не место.

– Возможно, я здесь единственная, кто не имеет отношения к ребенку Аны, но у нас с этим ребенком очень много общего.

Мне вспомнился наш с Лилиан разговор на кладбище. И то, что я не смогла тогда выразить словами. Не знаю, какие из моих секретов Кэмпбелл успела раскрыть Уокеру, не говоря уже о Виктории, но в тот момент меня это уже мало волновало.

– Прямо сейчас в клубе «Я обязана своим существованием дурацкому пакту о беременности» только один член, – продолжила я, и это было то же, что и сорвать пластырь с раны. – Если кто-нибудь из вас знает, каково это – быть результатом запланированной беременности несовершеннолетней девушки и одновременно супружеской измены и как сильно повлиял этот факт на ваше самоощущение, отношения с родителями и понимание вселенной, я буду только рада поболтать. Но в остальном… – Я прошла по террасе и уселась за стол. – По-моему, у меня не меньше причин находиться здесь, чем у тех, кто ищет свою внучатую племянницу или давно пропавшую кузину.

Виктория ничего не сказала по поводу замечания о «внучатой племяннице», но Бун попытался сделать мне еще один комплимент, который даже повторять не хочется.

Я снова посмотрела на Викторию:

– Ты говорила, что Ана хочет повидаться с твоим отцом?

– У моего отца есть… – Виктория обдумала следующее слово, прежде чем произнести его, – любимчики. Любимые сыновья, любимые внуки. Как я поняла, когда-то Ана была одной из них. Ее мать, светская львица шведского происхождения, тешила его самолюбие. Как и Ана.

– А потом она забеременела, – без всякого выражения сказала я.

– Она не пришла к нему за помощью. – Виктория пожала плечами. – И не попросила у него прощения.

За что? В настоящий момент мне было не до особенностей отношений в семье Гутьеррес, и все же этот вопрос повис в воздухе.

– Возможно, мне удастся уболтать отца встретиться с ней, – сказала Виктория. – Но я бы на это не очень рассчитывала. Пожалуй, будет проще найти кого-то другого, кто поговорит с Аной.

– Например, кого? – спросила Кэмпбелл, усаживаясь прямо на стол из кованого железа между Викторией и ее братом.

Ответил Уокер.

– Лили, – тихим голосом произнес он.

Я уставилась на него:

– Издеваешься?! Ты серьезно думаешь, что нам нужно попросить Лили поговорить с любовницей ее отца?!

Это был самый худший план, который я когда-либо слышала.

– Что, черт возьми, с тобой не так, Уокер?

Она тебе совсем безразлична?

– Это она бросила меня, – все так же тихо ответил Уокер. – Не я здесь плохой парень.

Виктория положила свою руку на стол, так что они почти касались друг друга пальцами.

– Случилось то, что случилось. – Она встретилась со мной взглядом. – Просить Лили поговорить с Аной – это исключено. Что тогда нам остается?

Немного. Мы – я, в частности, и уже на протяжении нескольких месяцев – были в тупике. Куча вопросов, на которые мне так хотелось получить ответы (возможно, больше, чем следовало бы), но до этих ответов нельзя было добраться по прямой. Здесь нельзя было действовать, лишь проявив решительность, настойчивость и силу воли.

Мы не могли заставить Ану рассказать нам правду.

– А как насчет того, – вставил Бун, – чтобы устроить вечеринку? И это просто предложение.

– Как вечеринка может помочь нам найти ребенка Аны? – спросила его Кэмпбелл.

– Не знаю, – ответил Бун. – Просто здесь все так устроено. Шикарные вечеринки, скандальные происшествия, сплетни-слухи – и вуаля!

Уокер повернулся к Виктории:

– Ты упоминала, что твоя мать хотела что-то там организовать. Как думаешь, ты смогла бы уговорить ее пригласить Ану?

– Если мама в этот момент будет злиться на отца и братьев, – ответила Виктория, – все возможно. Я точно смогу уговорить ее на вечеринку. В любом случае это будет удобно для «Белых перчаток». Но присутствие Аны далеко не гарантировано, если вообще возможно.

Упоминание о «Белых перчатках» заставило меня вспомнить ночь на Острове Короля. «Вы здесь потому, что мы верим, что в вас есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Вы здесь потому, что у всех вас есть секреты». Я прокрутила в голове эти слова.

– Как «Белые перчатки» выбирают Кандидаток? – спросила я Викторию.

Она явно не ожидала этого вопроса.

– Полагаю, это требует немало изысканий, – Кэмпбелл сразу же догадалась, к чему я клонила. – Как именно составляются подробные досье на дебютанток из трех штатов?

Я вспомнила, как Хоуп делилась со мной фактами из моей биографии. «Я хочу знать, как вам стало известно, что я работала механиком?» – спросила я ее тогда.

– Вы сами собираете информацию? – задала я вопрос Виктории. – Или кого-то нанимаете для этого?

– А это имеет значение? – с выражением спросила Виктория.

– Ребенок Аны должен быть нашего возраста. Моего возраста, плюс пара месяцев. И если Ана считала, что люди, которые усыновили ее ребенка, могли дать ему любые возможности…

– Тогда ребенок, вероятно, попал в довольно обеспеченную семью, – закончила за меня Кэмпбелл.

Семью, которая могла бы заинтересовать «Белые перчатки».

– Я не могу показать вам эти досье, – сказала Виктория, – даже если бы мне удалось заполучить их незаметно для других. Это конфиденциальная информация.

Уокер наклонился к ней:

– Ви.

Ви? Хорошо, что Лили здесь не было. Какие бы эмоции она сейчас ни испытывала, чьей бы идеей ни был разрыв, паршиво было бы услышать такое из уст Уокера.

И я не была уверена, сколько еще паршивых новостей сможет вынести Лили.

– Я просмотрю досье, которые составил наш детектив, когда мы искали кандидаток, – сказала Виктория Уокеру, – если вы с Кэмпбелл расспросите своего деда о том, что еще ему известно.

Меня почему-то встревожило, что Виктория решила привлечь к этому делу Дэвиса Эймса, но времени поразмыслить над этим не осталось, потому что Бун вдруг вскочил на ноги.

– Сойер! Нас вызывают. К Бэтмобилю!

Я непонимающе уставилась на него.

– Сэди-Грэйс только что написала мне, – пояснил он. – Она припарковалась у входа. Мы нужны ей.

– Зачем?

Бун не ответил. Он затрусил в сторону дома, а затем оглянулся на меня.

– Твое нежелание последовать за мной как нож в сердце! Но, к сожалению, у нас нет времени обсуждать твою черствость. Дорога каждая секунда!

– Почему?

Бун снова не ответил. Я все-таки пошла за ним.

– Что происходит?

Он подождал, пока мы отойдем за пределы слышимости.

– У мачехи Сэди-Грэйс только что начались схватки.

Глава 40

– У Грир не могут начаться схватки, – я констатировала очевидное, когда мы с Буном садились в машину Сэди-Грэйс. – Она не беременна.

– У нее отошли воды час назад, – сообщила Сэди-Грэйс с водительского места. – Она попросила меня все убрать.

Это уже был какой-то новый уровень обмана. И, возможно, самообмана, ведь Грир была в курсе, что Сэди-Грэйс известно о ее фиктивной беременности.

– Пару дней назад я активировала приложение на ее телефоне, – призналась Сэди-Грэйс приглушенным голосом, как будто именно это было самым возмутительным во всей истории. – Ну, которое «Найти друзей». Она не совсем моя подруга… но я нашла ее.

Она передала свой мобильный Буну.

– Поразительно, – сказал он, – но она не в больнице.

Сэди-Грэйс нахмурилась:

– Она сказала моему отцу, что ей нужна акушерка. Что все уже устроено. Он в Буэнос-Айресе по делам, но как только она сказала ему, что рожает, он заказал обратный билет.

– Ты должна ему сказать, – посоветовала я ей.

Сэди-Грэйс не могла поспорить с этими словами и поэтому просто проигнорировала их.

– Можешь говорить мне, куда ехать? – спросила она Буна. – Чтобы добраться до моей подруги?

Бун сделал, как она просила.

– Куда мы направляемся? – спросила я, когда Сэди-Грэйс тронулась с места.

Бун протянул мне телефон Сэди-Грэйс, на экране которого было открыто приложение «Найди друзей».

– В город под названием Ту-Эрроуз.

Судя по размерам, Ту-Эрроуз должен был напомнить мне о городке, в котором я выросла. Но мое детство прошло в той части штата, где у половины моих знакомых были семейные фермы. Здесь же было грязно. Меньше зелени. По улицам ходили бродячие собаки. Под ногами скрипела вековая красная пыль.

– Приехали, – сказала Сэди-Грэйс.

Мы припарковали машину примерно в квартале от нужной нам локации. Приложение «Найди друзей», судя по всему, не отличалось точностью. Но мы выбрали правильное направление, потому что перед металлическим гаражом, который был до краев забит садовыми стульями, коробками и одеждой, стояла машина Грир.

– Очень незаметно, – прокомментировала я. – Порше совсем не бросается в глаза.

Остальные, возможно, и хотели бы что-то ответить на это, но раздался леденящий кровь, душераздирающий крик.

Стояло лето, а так как в этих домах явно отсутствовали кондиционеры, все окна были настежь открыты. Да и вряд ли что-то могло заглушить этот крик, который все не прекращался.

– Все в порядке, – услышала я знакомый голос. – Я здесь.

Грир.

– Я единственный, кто думает, что воды отошли не только у Грир? – спросил Бун.

Нет, он был не единственным. Я вспомнила, как тетя Оливия оборвала меня, когда я попыталась рассказать ей правду о Грир. Она сказала тогда, что ни одна женщина не станет симулировать беременность. Интересно, что бы она сказала сейчас? Потому что Грир каким-то образом тайно и, учитывая, что ее муж ничего не знал и не подписывал никаких бумаг, почти наверняка незаконно, добыла себе ребенка.

– Ты просто обязана поговорить со своим отцом! – сказала я Сэди-Грэйс, когда снова раздалась очередь резких срывающихся криков.

– Знаю, – ответила Сэди-Грэйс, приподнимаясь в relevé [42]42
  Танцевальный термин, означает подъем на полупальцах или пальцах ног (фр.).


[Закрыть]. – Это просто… ай!

Я собралась спросить ее, что случилось, когда почувствовала, как что-то твердое и круглое уперлось мне в поясницу.

В детстве я увлекалась многими вещами – взломом замков, средневековыми пытками и приготовлением идеального мартини. Но я так и не изучила тему огнестрельного оружия.