Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 335 страниц)

15 апреля, 17:57

Маки очень хотел спросить Ника, за что его арестовывали. Дважды. Однако признаться в том, что единственный представитель закона в этой комнате не знает, почему кто-то из присутствующих был арестован, было сейчас не к месту.

– Вы хотели что-то сказать мисс Тафт, – подсказал Маки Нику. Может, если он слегка направит разговор в нужное русло…

Ник повернулся к девушке, о которой шла речь.

– Прибыл.

«Прибыл? – озадачился Маки. – Что это значит?»

– Прошу прощения, офицер, – раздался голос за спиной полицейского.

Маки не вздрогнул. Не подпрыгнул от неожиданности. Он просто медленно повернулся к говорившему.

Еще один парень.

– Я пришел к своей сестре, – приказным тоном заявил он.

Но прежде чем Маки успел ответить, тот, кого звали Ник, прислонился спиной к прутьям камеры и фыркнул:

– К которой из них?

Три с половиной месяца назад
Глава 46

– Терпеть не могу убирать рождественские украшения, – сказала Лилиан, стоя на стремянке и снимая с каминной полки щелкунчиков, чтобы передать их мне. – Каждый год говорю себе, что найму кого-нибудь для этого, и каждый год…

– Ты же понимаешь, что не можешь отдать Рождество на аутсорсинг? – сухо спросила я.

– Так, цыц! – ответила Лилиан и, закончив с каминной полкой, спустилась на пол. Она пристально посмотрела на меня. – Я ценю твою помощь.

Я прямо-таки слышала грохот приближавшегося «однако».

– Однако, – сдержанно продолжила Лилиан, – я думаю, у девушки твоего возраста есть более интересные занятия на вечер.

– Нет, – ответила я.

Выражение лица Лилиан говорило о том, что она по-прежнему собирается быть дипломатичной, а это никогда не было хорошим знаком.

– Сойер, перед той рождественской вечеринкой…

Нет. Нет. Нет. Прошло уже две недели, но мне все равно не хотелось обсуждать то, что произошло тем вечером. Ни для кого не было секретом, что мы с мамой поссорились, но никто не знал о причинах. Когда я сказала маме ехать домой, она так и сделала. Она ушла и даже не оглянулась.

– Что произошло между тобой и Лили? – спросила бабушка.

«Ах, она про это», – подумала я.

Мама оставила меня стоять босиком у входа в клуб. Через какое-то время я нашла обувь и вернулась внутрь. Лили была первой, кого я увидела, и на долю секунды я почувствовала облегчение. Да, я оттолкнула ее, но мне нужен был кто-то…

Но кузина подошла ко мне и сказала, что я ничем не лучше своей матери.

Она с таким же успехом могла залепить мне пощечину. Как будто до этого Лили просто проявляла вежливость, а не была моей кузиной, моей подругой. Я не могла понять, что произошло, до следующего дня, когда Сэди-Грэйс сказала мне, что все только и говорят о моем танце с Уокером. Эти самые все видели, как он притянул меня к себе.

И все видели, как мы вышли из зала.

Я могла бы сказать Лили, что ничего не было. Могла бы извиниться за то, что отвернулась от нее, когда она захотела помириться. Могла бы представить, что, должно быть, она чувствовала, когда сразу после ее признания я ушла с Уокером в укромное темное место, украшенное омелой.

Но я ощущала только эмоциональную пустоту. У меня получилось выдавить из себя ровно два слова. Первое было «пошла», а второе – «ты».

– Почему бы тебе не спросить Лили? – Я использовала любимый бабушкин прием – отвечать вопросом на вопрос – против нее.

– Я спрашиваю тебя, Сойер Энн. – Лилиан использовала молчание в своих целях так же умело, как и я.

– А я не хочу отвечать.

– Ты стала… – Бабушка осторожно подбирала слова, – немного раздражительной. Твоя мама…

– Я не хочу говорить о маме.

– Ты не хочешь говорить о маме. Ты не хочешь говорить о Лили. Полагаю, ты не хочешь говорить обо всем, что тебя беспокоит. – Лилиан сняла крышку с ближайшей коробки и аккуратно опустила туда щелкунчиков. – К несчастью для тебя, я любопытная старуха и жизнь научила меня, что иногда лучше спросить.

Что-то подсказывало мне, что это относилось к истории с мамой.

– Сойер, – ласково спросила бабушка, – ты несчастлива здесь?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я пришла в мир Лилиан, чтобы узнать, кто мой отец. И вот я узнала. Теперь я имела полное право уйти.

Но…

Но что ждало меня дома? Старые привычки. Возможно, я никогда уже не уеду оттуда и однажды поймаю себя на том, что злюсь из-за этого и обижаюсь на маму за то, что она держит меня там.

– Я сказала, что останусь на девять месяцев, – наконец проговорила я. Это не было ответом на вопрос бабушки, но больше мне нечего было ей предложить. – Значит, я остаюсь.

После Бала Симфонии я получу возможности. Деньги. Будущее.

– Что касается контракта… – начала было бабушка, но ее прервал звонок в дверь. – Это, должно быть, Дэвис.

– Дэвис, – повторила я. Дэвис Эймс.

Лилиан пошла открывать дверь, и я отправилась вслед за ней. В последние две недели было так много праздников, что у меня никак не получалось пообщаться ни с одним членом семьи Эймс. Тетя Оливия как-то обмолвилась, что зимние каникулы они обычно проводят в горах. Поэтому я особо не думала о том, что давало мое происхождение по отцу.

До этого момента.

– Лил. – Мой дедушка по отцовской линии поприветствовал мою бабушку по материнской линии кивком головы, как только она открыла дверь.

– Дэвис, – ответила Лилиан. – Я бы пригласила тебя войти, но в доме сейчас беспорядок. Сам понимаешь.

– Конечно!

В любой другой ситуации меня, возможно, впечатлило бы, как они смогли превратить такой простой разговор в тонкую игру за власть. Но тогда я была слишком занята тем, что искала в лице своего деда хоть какое-то сходство, пусть даже мимолетное, с моим.

– Я принесу тебе бумаги, – сказала Лилиан и ушла, оставив меня наедине с главой семейства Эймсов.

– Бумаги? – переспросила я. Как по мне, это был довольно вежливый и нейтральный вопрос. Не объявлять же ему, что его сын заделал ребенка семнадцатилетней девушке.

– Бумаги по оценке стоимости, – уточнил Дэвис. – Этого чертова жемчуга. Страховая компания подняла шум из-за моих цифр.

– Значит, вы попросили Лилиан предоставить свои? – Я была под впечатлением. Он увел ценную семейную реликвию прямо у Лилиан из-под носа, проворонил ее и не моргнув глазом позвонил бабушке и попросил предоставить подтверждение ее стоимости.

У этого человека были стальные яйца.

– У вас ведь сегодня вроде бы вечеринка? – внезапно спросил Дэвис. – Что-то, связанное с Балом. Кэмпбелл болтала об этом всю неделю.

Его слова могли показаться резкими, но тон, которым он говорил о Кэмпбелл, был полон нежности. Мне стало интересно, знал ли он – или хотя бы подозревал, – что я тоже его внучка.

– А ты не из тех, кто много болтает? – заметил Дэвис в ответ на мое молчание.

Я брякнула первое, что пришло в голову:

– Довольно сексистское заявление.

Он моргнул.

– Вряд ли бы вы назвали своих внуков болтунами, – уточнила я.

Дэвис Эймс посчитал это весьма забавным.

– Уокер за несколько месяцев не сказал мне и пары слов. А Бун только и знает, что болтать про «Звездные войны».

Когда он говорил о мальчиках, в его голосе уже не было той нежности, но меня это все равно задело за живое. Кэмпбелл. Уокер. Бун.

И я.

– Вот, пожалуйста. – Лилиан появилась в прихожей и протянула Дэвису папку. – Я сделала копии, но это оригиналы. Постарайся не потерять их.

Как он потерял ее ожерелье.

– Сойер, – сказала Лилиан, явно довольная колкостью, – по-моему, тебе уже пора готовиться к сегодняшнему вечеру. Твой… наряд висит в шкафу.

Дэвис Эймс задержал на ней пристальный взгляд еще на мгновение, затем повернулся ко мне.

– Собираешься сегодня произвести фурор? – спросил он.

Я твоя внучка. Твой сын – мой отец.

Вслух я решила ответить на его вопрос:

– Можно и так сказать.

Глава 47

– Ты же не серьезно?

Я повернулась к Лили. Она стояла на пороге моей комнаты. На ее лице застыло выражение глубокого шока, словно я объявила, что вступила в секту, члены которой не признают одежду и ходят в чем мать родила.

– Тебе нравится? – спросила я, прекрасно зная, что ответ будет отрицательным.

– Ты не можешь надеть это на Ночь казино!

Это был самый продолжительный разговор, который состоялся у нас после рождественской вечеринки в загородном клубе. Честно говоря, даже не знаю, она меня бойкотировала или я ее.

– Ты пытаешься нарваться на скандал? – спросила Лили.

– Это всего лишь смокинг, а не объявление войны, – ответила я. Но кузина явно считала иначе. – И кроме того, Лилиан одобрила его.

– Мим никогда бы…

– Она заказала его специально для меня, – добавила я, и это заставило Лили замолчать, по крайней мере, на время. При обычных обстоятельствах бабушка, вероятно, была бы потрясена не меньше Лили, но после визита мамы Лилиан немного ослабила вожжи.

Она хотела, чтобы я была счастлива здесь.

– Сэди-Грэйс сказала мне, что ты попросила прядь волос ее отца. – Кузина вновь обрела голос, но не стала возвращаться к теме моего наряда. Бабушка была главным козырем, и Лили это знала. – Есть ли хоть кто-то в нашем ближайшем окружении, кого ты не собираешься смешивать с грязью?

Я не говорила Лили о беседе с женой сенатора. Как и о том, что мама подтвердила слова Шарлотты Эймс. Кузина все еще считала, что я проверяю мужчин, чьи лица были обведены на снимке, готовясь разрушить их жизни.

И точно так же она считала, что я стремлюсь встать между ней и ее единственной настоящей любовью.

– Между мной и Уокером ничего не было. – Для Лили само упоминание его имени было как пощечина, но я никогда не отвечала злом на зло. – Пусть люди говорят что хотят, неважно, что ты слышала: ничего не было.

– Мы не будем говорить об этом. – Лили произнесла это удивительно спокойно для человека, чьи темные карие глаза обещали мне скорую кровавую расправу.

Сомневаясь, что она мне поверит, я предприняла последнюю попытку:

– Лили, твой бывший парень меня совершенно не интересует.

– Я нахожу это столь же маловероятным, как и то, что у тебя вдруг пробудилось чувство приличия.

То, что кузина смогла превратить фразу о приличиях в оскорбление, говорило о том, что Лили дошла до ручки. И это стало последней – самой последней – каплей.

– Уокер – мой брат, – сказала я, надеясь, что это охладит ее пыл.

Она открыла было рот, чтобы ответить, но затем моргнула. И еще раз. И произнесла самые неподобающие для леди слова, которые я когда-либо слышала. Это было очень выразительно и очень творчески (не говоря уже об анатомически невозможном).

– Оказывается, ты умеешь ругаться как сапожник, – сказала я, находясь под впечатлением. – Кто бы мог подумать?

– Сойер Энн Тафт! – Лили обратилась к нашей бабушке, ее матери и целому поколению южанок до них. – Не могла бы ты повторить то, что сказала до этого?

Я не смогла удержаться.

– О разнообразии твоих выражений?

– Сойер!

Я почувствовала, как что-то сжалось в животе и сплелось в тугой узел. Я скучала по ней, пусть и не хотела признавать это.

Мне ее не хватало.

– Я узнала об этом на рождественской вечеринке, – призналась я, и хотя была не из тех, кто обычно говорит или двигается тихо, в этот момент голос звучал не громче шепота. – Жена сенатора проговорилась, когда застала нас с Уокером под омелой. Ничего не было. Ничего не могло быть, но она в это не поверила.

«И ты тоже», – мысленно добавила я, но какая уже разница.

– Я спросила маму, и она подтвердила, – продолжила я, сглотнув огромный ком в горле. – Она залетела от Стерлинга Эймса.

– Сенатор – твой отец.

Лили, казалось, с трудом переваривала услышанное. Она рассказывала себе историю о том вечере – обо мне. Если бы в детстве она была помешана на телесериалах, эта история могла бы принять еще более причудливый оборот. Кузина явно не ожидала ничего подобного.

– Сенатор – мой отец, – повторила я, – и поскольку я не большая поклонница инцеста…

– Прекрати! – Лили даже зажала уши руками. – Просто… можешь остановиться на этом.

Я подождала, пока она опустит руки.

– Я никогда не представляла угрозы, Лили. Я никогда не была твоей соперницей. Для Уокера всегда была и есть только ты.

– Я не хочу говорить об Уокере, – сказала она, вздернув подбородок.

Боже упаси перечить ей сейчас.

– Теперь все хорошо? – спросила я.

– Хорошо? – скептически повторила Лили. – Ты не можешь вот так просто взять и сказать мне что-то подобное и…

– И ждать, что ты будешь жить как обычно?

До сих пор именно это я и пыталась делать. И мне это даже в какой-то степени удавалось, пока я не увидела Дэвиса Эймса.

– Ты что-нибудь сказала сенатору? – спросила Лили. – Ты собираешься ему говорить?

Я не знала. Я не знала, хочу ли открыто поговорить с человеком, ответственным за половину моей ДНК. Я не знала, хочу ли рассказать все Уокеру или…

– Кэмпбелл тоже будет там сегодня, – сказала Лили, пытаясь поймать мой взгляд. – Ты можешь сказать ей.

И получить от этого удовольствие.

– Сойер…

– Я могу сказать ей. Или… – я выпрямилась и пригладила лацкан смокинга, выпятив подбородок, – я могу пойти на эту вечеринку, плюнуть на Кэмпбелл Эймс и обыграть всех в покер.

Глава 48

Мой смокинг вызвал настоящий ажиотаж, как я и ожидала. По настоянию бабушки рубашка под ним была из черного шелка, а в карман был вложен платок ярко-красного цвета. Я надела туфли на семисантиметровых каблуках – еще одна уступка бабушке, – а на шее у меня красовалось бриллиантовое колье.

– Мне нравится твой прикид! Очень оригинально! – сказала девушка рядом со мной. Она блефовала лучше, чем любой из парней за нашим столиком. Если бы она хотела, чтобы ее фальшивый комплимент звучал как настоящий, я бы ничего не заметила.

Но она не хотела.

Было приятно помочь ей избавиться от фишек. Это было мероприятие Бала Симфонии, так что они не имели реальной ценности. Столы для покера, рулетки и блэкджека, по сути, только создавали атмосферу. Гламур Монте-Карло, но без его пороков.

По крайней мере, к этому стремились мамочки Бала Симфонии. Однако для моих товарищей – Дебютанток и Кавалеров – это был второй канун Нового года, полный гламура и порока.

Я насчитала двенадцать фляжек, едва переступив порог.

– Не оборачивайся! – раздался рядом театральный шепот. – Я слегка не в себе.

Я обернулась и увидела Сэди-Грэйс, которая смотрела на меня с обожанием и улыбалась. Ее волосы были аккуратно уложены на затылке, но некоторые пряди уже выбились из прически: она не могла устоять на месте и то и дело выписывала очередной пируэт.

– Все в порядке? – спросила я. Мне еще не доводилось видеть ее настолько взволнованной.

– Лили говорит, что ты мне не сестра. – Сэди-Грэйс надула губы. Слава тебе господи, ей удалось сказать это не театральным шепотом, а обычным. – У Сэди-Грэйс не будет сестер, – мрачно заявила она. – Только фальшивые дети для фальшивой красавицы…

Я даже не пыталась понять, что она пыталась сказать. Ее состояние явно было вызвано алкоголем, и одним стаканом тут не обошлось. Ей срочно нужен был свежий воздух и, возможно, немного воды.

Встав из-за стола, я открыла карты – флеш[27]27
  Пять одномастных карт любого достоинства. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Кто-то простонал, кто-то испепелил меня взглядом. Забрав впечатляющую кучку фишек, я повела Сэди-Грэйс в дальний конец комнаты.

– Все в порядке? – снова поинтересовалась я.

Сэди-Грэйс мило вздохнула и уставилась в окно. После неудачи с маскарадом комитет Бала Симфонии принял решение больше не связываться с местными загородными клубами. Сегодня вечером мы собрались на верхнем этаже Итон-Крейн-Тауэр – самого высокого здания в городе. Оно имело форму восьмиугольника, а из панорамных окон открывался захватывающий вид на огни центра города и бескрайние просторы за его пределами.

– Я знаю то, чего не должна знать, – сообщила Сэди-Грэйс.

Я пристально посмотрела на нее.

– Пожалуйста, только не говори, что в вашем домике для гостей содержится связанный по рукам и ногам пленник!

– У нас больше нет домика для гостей, – ответила Сэди-Грэйс словно на автомате. – Теперь это апартаменты папиной тещи. Грир переделала его для своих родителей, чтобы они могли приехать из Дубая и остаться у нас, когда родится ребенок.

– Ого! – сказала я и замолчала, ожидая продолжения.

Долго ждать не пришлось.

Сэди-Грэйс прижалась щекой к прохладному стеклу, ее волосы растрепались еще больше.

– Только нет никакого ребенка, – произнесла она.

Я ждала, пока она объяснит.

– Я нашла тест на беременность, который сделала Грир. Он отрицательный.

– Она могла…

– Я видела, как она примеряла накладные животы. – Сэди-Грэйс ткнула себя в живот.

– Но кто будет имитировать беременность? – спросила я, но тут же вспомнила, когда именно Грир объявила о своем деликатном положении.

Грир не обрадовалась появлению мамы.

Чарльз Уотерс не был моим отцом. Тогда какую угрозу представляла моя мать для его новоиспеченной жены?

– Как по-твоему, Бун милашка? – вдруг спросила Сэди-Грэйс, оторвавшись от окна, и улыбнулась. – Я вот думаю, что он милашка.

О господи…

– Давай-ка достанем тебе воды.

Сэди-Грэйс вела себя очень покладисто. Я усадила ее рядом с Лили и поняла, что это мне нужно на воздух. По дороге я задержалась у рулетки и наобум поставила все свои фишки. Когда я уже отошла от стола, объявили выигрышные цвет и число.

Раздался коллективный возглас. Значит, я выиграла.

– Я… у меня не хватит фишек, чтобы заплатить вам, – сказал мужчина в смокинге, который на вид казался таким же дорогим, как и мой. Интересно, часто ли он работает на подобных вечеринках? – Если бы мы играли на деньги, я бы смог их обналичить, но… э-э-э…

Мы играли не на деньги, здесь не было ставок.

– Ничего страшного, – ответила я. Закон подлости: легче всего выиграть, когда хочешь проиграть.

Только оказавшись рядом с дверью черного хода, я вдруг осознала, что все время возвращаюсь к вопросам, которые задала Лили. Собираюсь ли я рассказать все Уокеру? Или Кэмпбелл? Мне почти удалось заставить себя перестать думать об этом, когда я вышла на лестничный пролет и поняла, что не одна.

Помяни черта, и он появится. Вернее, она.

Кэмпбелл Эймс стояла на этаж ниже. Я была на сорок девятом, она на сорок восьмом. И у нее была компания.

– Не следовало мне приходить.

Я узнала голос Ника, пусть и не видела его лица. Темно-рыжие волосы Кэмпбелл были собраны в высокий пучок. Она была одета в обтягивающее красное платье. Оно доходило до пола, но сбоку был разрез.

От самого бедра.

Она стояла, выставив вперед одну ногу, ее рука лежала на затылке Ника.

– Просто доверься мне еще раз, прошу!

– Довериться тебе? – Ник отстранился. – Даже когда мы просто развлекались, я никогда не доверял тебе, Кэмпбелл.

– Они возобновляют расследование кражи, Ник. Мой отец оказывает давление на окружного прокурора, чтобы тот произвел еще один арест – и на этот раз добился своего.

Я отсчитывала секунды молчания между ними по ударам собственного сердца: один, два…

– Меня не волнует, что делает твой отец, – холодно процедил Ник.

– Ты не знаешь моего отца, – гнула свое Кэмпбелл. – Я понятия не имею, почему он хочет, чтобы это дело снова попало в новости. Он пытается отвлечь внимание от чего-то, это точно, а сенатор Стерлинг Эймс всегда добивается своего.

Я сглотнула, в горле вдруг пересохло. У меня была теория – и хорошая теория, – почему сенатору понадобилось контролировать новостной материал.

У нас с его женой состоялась милая беседа. Говорила ли она с ним после этого? Если сенатор знает, что я знаю, что он мой отец, то вполне возможно, что эти две недели он ждал, когда я начну действовать.

Хотел убедиться, не сделаю ли я публичного заявления.

Он даже не попытался связаться со мной, но, судя по всему, не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что подставит Ника. На всякий случай.

– Может, меня снова арестуют, а может, и нет. В любом случае это уже не ваша забота, мисс Эймс.

– Ты должен выслушать меня, – настаивала Кэмпбелл.

Но он уже протискивался мимо нее.

– Я знаю, почему ты здесь! – крикнула Кэмпбелл ему вслед.

Ник с раздражением обернулся.

– Я здесь, потому что ты прислала мне записку, в которой говорилось, что дальнейшее лечение брата зависит от моего приезда.

Ну вот я и получила подтверждение того, что это Кэмпбелл была анонимным благотворителем, оплачивающим лечение Кольта Райана.

Интересно, она продала бабушкино ожерелье, чтобы заплатить за клинику? Или просто заговорила зубы своему дедушке и попросила его об одолжении?

Нашему дедушке.

– Я говорю не о том, почему ты здесь сегодня, – сказала Кэмпбелл – моя сестра – этажом ниже. – Я знаю, почему ты устроился на работу в клуб, почему захотел встречаться со мной.

Повисшая тишина оглушала.

– Ты ничего не знаешь!

– Я знаю, что полиция так и не нашла машину, которая сбила твоего брата. Я знаю, что в ту ночь в «Нортерн Ридже» проходило мероприятие. Я знаю, что многие люди были не в состоянии сесть за руль.

Смысл сказанного медленно доходил до меня. Она намекала на то, что человек, который отправил брата Ника в кому, был членом клуба «Нортерн Ридж».

– Я знаю, – тихо добавила Кэмпбелл, – что у твоего брата была собака по кличке Софи.