Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

33

Сейчас вечер, все как обычно. Молчаливая Дама сидит за кухонным столом и пишет в тетради при свете настольной лампы. На меня она не смотрит. За моей спиной темнота, я должен идти туда.

Делаю всего несколько шагов и оказываюсь в спальне той самой хибары. Тихоня на кровати, его нога лежит на подушках. Молчаливая Девушка перевязывает ему колено. Ее руки дрожат, но она старается выглядеть спокойной. Тихоня не желает ехать в больницу, говорит, что врачи ни черта не понимают, а тут нужно всего-то продезинфицировать и забинтовать. Она не возражает, но с его коленом беда.

Следующие несколько дней Тихоня проводит в постели. Молчаливая Девушка спит на полу на сложенных одеялах, а днем работает в доме блондинки. Время от времени он пробует встать на ноги, однако боль не позволяет. Она думает, что не может бросить его в таком состоянии. Она его боится, но, с другой стороны, благодарна за все, что он для нее сделал. За то, что ее защитил. Вот только кто защитит ее от него?

Может быть, когда ему станет получше, он сжалится и отпустит ее? Молчаливая Девушка на это надеется. Ведь уже скоро ей пора лететь в Лондон с красавицей-блондинкой и ее мужем. День ото дня Тихоня все больше злится. Курит и ругается, ругается и курит. Она находит ему костыль, он пытается ходить, опираясь на него. Это тяжело. От нестерпимой, ослепляющей боли Тихоня говорит жуткие вещи. Он говорит о смерти и мести. «Если ты не выкинешь из головы свою дурацкую идею уехать, я убью эту белобрысую шлюху и ее муженька. А потом убью тебя и себя».

Молчаливая Девушка уже знает, что он не передумает. Ей нужно на что-то решиться, и как можно скорее. Она покупает блокнот и карандаш, идет в полицию. В комиссариате ее направляют к очень вежливому полицейскому. Она все написала заранее, дает тому прочитать и ждет. Полицейский ей не особо верит. Спрашивает, бил ли ее Тихоня. Молчаливая Девушка пишет, что нет. В таком случае, говорит вежливый полицейский, заявление он не примет. Угрозы угрозами, а пока что он навредил лишь самому себе.

Она в отчаянии оттого, что полиция не хочет ей помочь. Однажды, убираясь в доме красавицы-блондинки, она не выдерживает и принимается рыдать. Хозяйка спрашивает, что случилось. Молчаливая Девушка дает ей почитать свой блокнот. Та бледнеет, она в ужасе. Наверное, не стоило ей ничего рассказывать. Однако хозяйка обнимает Молчаливую Девушку, смеется и говорит, что они все вместе уедут в Лондон, где она забудет это чудовище, как страшный сон. И он тоже о ней забудет. Все будет очень хорошо. И Молчаливая Девушка ей верит.

Она обдумывает, как уйти из дому, чтобы Тихоня ничего не заподозрил. Главное – до конца вести себя как ни в чем не бывало. Вещи она собрать не сможет, придется бросить весь свой нехитрый скарб. Хозяйка уверяет, в Лондоне полно отличных магазинов. На свой заработок она сможет купить все, что потребуется. Она часто рассказывает Молчаливой Девушке о новом доме, о ее будущей комнате с прекрасным видом из окна. О чае с печеньем, о восхитительных парках, об огромном колесе обозрения, о королевском дворце и Биг-Бене. Молчаливая Девушка часто думает о своей новой жизни. Эти мысли помогают ей держаться.

Наступает день отъезда. Дождь льет как из ведра. Молчаливая Девушка ведет себя как обычно. Тихоня ни о чем не догадывается, он еще не выздоровел до конца. Ей достаточно выйти из дома под каким-нибудь благовидным предлогом. С таким коленом ему за ней не угнаться. Надо, чтобы у него закончились сигареты, тогда после ужина он попросит ее за ними сходить.

Они съедают тарелку пасты на двоих. Молчаливая Девушка медленно чистит яблоко. Очень хочется посмотреть, который час, но она не решается. Наконец Тихоня замечает, что у него в пачке «Мальборо» осталась последняя сигарета, и велит ей сбегать в табачную лавку на углу, где бар. Она надевает пальто. Сердце колотится в груди от страха и восторга, пульс так громко стучит в ушах, что ей кажется, Тихоня может услышать. До счастья рукой подать, все оказалось совсем просто, даже не верится.

«Зонтик возьми», – говорит ей напоследок Тихоня.

Она послушно подчиняется. Дверь хибары захлопывается за ней. Молчаливая Девушка идет по пустой дороге, у нее нет сил раскрыть зонтик. Ей нравится ощущать капли дождя на своей коже. Вскоре волосы и одежда промокают насквозь. Капли стучат по плечам, словно подгоняют. Она все прислушивается, не закричит ли Тихоня, веля возвращаться. Все тихо. Непостижимо!

Проходит под балконами, выбирая самые неосвещенные места. Минует бар с табачной лавкой. Вот и автобусная остановка. Она понятия не имеет, сколько придется ждать. Только бы автобус не опоздал, тогда уже через два часа она будет сидеть в самолете, летящем в Лондон.

Как ни странно, автобус прибывает точно по расписанию. Молчаливая Девушка садится. Ей приятно быть в обществе незнакомых людей. Кто-то едет с работы, кто-то на работу. Кто-то возвращается домой с покупками, кто-то приоделся на свидание. На каждой остановке люди входят и выходят, никому нет дела до того, куда едет промокшая девушка, у которой скоро начнется новая жизнь. Они не замечают бури эмоций, бушующей у нее в груди. Для них она обыкновенная девушка, каких тысячи. И она тоже ничего о них не знает.

Где и чем они живут? Грустно ли им сейчас, счастливы ли они или, может, сердятся? Молчаливая Девушка взглядом здоровается с каждым, ведь сегодня они встретились в первый и последний раз. Вульгарно накрашенная женщина погружена в мысли бог знает о чем. Может быть, о безответной любви? Парень, уткнувшись лбом в стекло, следит, как по стеклу сбегают струйки воды. Старушка, утратившая веру в ближних, вцепилась в сумку. Бездомный укрывается в автобусе от непогоды – этому скоро придется вернуться под дождь. Ей хочется всех их обнять и поблагодарить за то, что они есть. Она переполнена счастьем.

Ее остановка. Молчаливая Девушка идет к дому блондинки. Нажимает на кнопку домофона, ждет. Она еще никогда не бывала здесь так поздно. Вокруг ни души, но в освещенных окнах шикарных домов видны счастливые люди. В таких домах нельзя не быть счастливым. Почему-то ей не открывают. Наверное, не услышали, заняты сборами. Она звонит еще раз. Ответа нет. Молчаливая Девушка отходит от двери и смотрит на хозяйские окна. Ужас и отчаяние, которые она испытывает, нельзя описать. Все до единого окна темны.

Внутри у нее все обрывается. По венам, от сердца до самых кончиков пальцев рук и ног, расползается боль, перехватывает дыхание, сохнет во рту. К горлу подступает желчь. Это горький вкус разочарования. И паники. Они не могут так поступить со мной. Не могут… Не могут, не могут. Почему же? Еще как могут! Хозяйка ей солгала. Не надо было ей рассказывать о Тихоне.

Блондинка перепугалась – она тоже поняла, что Таракан не отступится. Она не могла рисковать своей семьей, ребенком, которого носит. В глубине души Молчаливая Девушка ее понимает. Она бродит по улицам, не зная, куда теперь податься. И на рассвете возвращается назад в хибару.

Тихоня сидит за столом над грязной тарелкой. Поняв, что она сбежала, он так и просидел там всю ночь. Не говорит ей ни слова, не кричит, даже злым не кажется. Она кидается ему в ноги и смотрит умоляюще, уже понимая, что пощады не будет. Он с трудом поднимается, плетется, хромая, в комнату и возвращается с молотком. Подходит к ней. Спасения нет. Тихоня смотрит на нее, и она опускает глаза. Ему не нужно ее бить, он и так добился того, что хотел. Молчаливая Девушка знает, что отныне лишилась всех прав и должна ему подчиняться.

Со временем Тихоня начинает ходить, хотя и сильно хромает. Ему говорят, что он не сможет больше работать уборщиком, его такого никто не возьмет. Однако он по-прежнему силен и находит себе другую работу – носильщиком в пекарне за станцией Кампо-ди-Марте. По ночам он таскает мешки с мукой и грузит в фургоны свежий хлеб. Каждый вечер, прежде чем уйти на работу, он запирает дверь на замок.

Молчаливая Девушка больше не работает, даже из дома не выходит. Днем Тихоня рядом и зорко за ней следит, а ночью она заперта. Неделя идет за неделей, в душе у нее что-то меркнет. День-деньской она сидит и смотрит в стену. Иногда даже не замечает, как проходит время: только что было солнце, и вдруг уже ночь. Она все меньше ест и пьет – ей больше не требуется.

Но это еще не все. В субботу у него выходной. И теперь он не спит на полу – он ложится с ней и заставляет показывать, как сильно она его любит. Если она разбивает стакан или пересаливает суп, Тихоня дает ей пощечину или пинок под зад, однако рассчитывает силу, чтобы не сделать слишком больно. Побив ее, всякий раз повторяет, что он хороший муж, настоящий муж.

Они не поженились, Молчаливая Девушка и не считает себя его женой, но это не имеет значения. Она часто вспоминает слова мертвой матери. Она не распознала Таракана в облике Тихони, и теперь ей не уйти. Скоро он ее убьет, она в этом уверена. Оплошает как-нибудь, например разобьет тарелку, и он сломает ей шею или хребет. Однако прежде ей надо что-то предпринять. Последнюю отчаянную попытку перед окончательным провалом.

Сахар. Вот оно, решение.

Молчаливая Девушка варит густой, темный сироп и кисточкой размазывает карамель по самым темным углам: рядом со сливными трубами в ванной, под кухонной раковиной, под кроватью. Остается только ждать. Проходит несколько дней. Как-то вечером она слышит, что Тихоня страшно ругается в ванной, вымещая на ком-то злость. Значит, сбежались.

«Ты совсем не убираешься, что ли?! – накидывается на нее Тихоня. – В доме полно тараканов!» «Мерзкие, грязные, благословенные тараканы», – думает она. Крикнув, что утром купит яд, он уходит на работу.

Тихоня спит, вернувшись с ночной смены в пекарне. Молчаливая Девушка ждет, когда он проснется. А сама тем временем выжимает лимонный сок. Жми и думай, думай и жми. Давит изо всех сил, желтоватая жидкость стекает у нее между пальцев. Слив сок в кувшин, добавляет в него листочки мяты и базилика, тростниковый сахар и много-много льда. Наливает себе стакан и садится за стол, прихватив банку с ядом для тараканов и ложку.

Тихоня просыпается. Он приходит в кухню, глядит на Молчаливую Девушку и не понимает, почему она так пристально на него смотрит? Зачем приготовила на завтрак лимонад? Он, хромая, подходит к столу, а она кладет себе в стакан две щедрых ложки яда, размешивает и подносит стакан к губам.

До Тихони доходит. Он, ковыляя, бросается к ней, но она одним махом осушает стакан и с вызовом глядит на него. Он привычно заносит руку для удара и… останавливается. Теперь он окончательно все понял. Это вызов. Молчаливая Девушка показывает, что ей плевать на смерть, свобода дороже жизни. Ему решать. Если ничего не сделать, она умрет и он потеряет ее навсегда.

34

Бледные рассветные лучи вяло теснили ночную стужу с улиц Флоренции, но окна домов и стекла припаркованных машин еще покрывал иней. Холод ощущался вязким неподвижным туманом. Пьетро стоял в углублении между двумя домами, скрывшись в этом белесом мареве.

Выслушав очередной рассказ спящего Матиаса, он понял, что это еще не конец. Разумеется, Молчаливая Дама пережила отравление. Ведь потом она угодила в психиатрическую лечебницу, где ее зарегистрировали как «пациентку с неустановленной личностью», а затем поселилась в желтой высотке, откуда по неизвестной пока причине снова бежала. Чтобы разобраться во всем этом, нужно дождаться следующего сеанса.

Джербер выключил метроном, и тишина обрушилась на него вместе с накопившейся усталостью. История определенно приближалась к развязке. К некоему событию, которое все объяснит. Он ждал этого и вместе с тем страшился.

Кравери спали, прикорнув на неудобных стульях в приемной. Передав им Матиаса, Пьетро вышел на улицу и направился к Кампо-ди-Марте. Если верить рассказу Молчаливой Дамы, где-то там находилась пекарня, куда охромевший Тихоня устроился грузчиком. Времени с тех пор прошло немало, но Джербер предполагал, что мужчина работает там по-прежнему.

Когда соглашаешься на тяжелый, плохо оплачиваемый труд, на то есть причины. И каковы бы они ни были, они вынудят тебя держаться за свое место, поэтому, по разумению психолога, Тихоня поступил бы так же. Во всяком случае, проверить догадку было несложно. При всей скудости сведений, Пьетро легко нашел в окрестностях Кампо-ди-Марте старинную пекарню, где пекли знаменитый хлеб. Продукцию не продавали напрямую, а поставляли в колбасные лавки и продуктовые магазины по всему городу.

Джербер занял позицию неподалеку от служебного входа, откуда время от времени выезжали хлебные фургончики. Плотно закутавшись в плащ и притоптывая на морозе, он следил за стеклянной дверью пекарни. Там двигались тени людей, чистивших оборудование и столы. Работали здесь ночью, и к половине восьмого утра шабашили. Вот-вот начнут расходиться по домам.

Около восьми из помещения начали выходить работники, мужчины и женщины. Джербер насчитал чуть больше дюжины. Процессию замыкал сутулый здоровяк в уродливой зеленой куртке и надвинутой на нос вязаной шапке. Этот ковылял молча и держался особняком. Остальные не удостаивали его даже кивком на прощание.

К тому же здоровяк сильно от них отставал: правое колено почти не сгибалось, он хромал и подволакивал ногу. Вот остановился, закурил сигарету. Джербер двинулся следом, держась на расстоянии. Так они дошли до остановки и сели в подошедший трамвай, растворившись в толпе утренних пассажиров. Добирались около часа: после трамвая сменили два автобуса, пока наконец не вылезли на конечной остановке.

Закурив очередную сигарету, здоровяк потопал дальше, прямо по оживленной трассе вдоль железнодорожной насыпи. Он мерно хромал, не обращая ни малейшего внимания на сигналившие ему машины. Сигналили они и Джерберу, шедшему метрах в ста позади. Пьетро опасался, что рано или поздно здоровяк заинтересуется, кому там еще сигналят, но тот так и не обернулся.

Показалась убогая хижина, обитая листовым металлом, кое-как скреплявшим то, что осталось от домика путевого обходчика. Из крыши косо торчала железная печная труба. Хижину окружал пустырь, заваленный ржавыми остовами холодильников и стиральных машин. Хромой выплюнул окурок и принялся возиться с замком. После нескольких оборотов ключа дверь открылась, фигура протиснулась внутрь, щелкнул засов.

Джербер поверить не мог, что действительно нашел Тихоню-Таракана. Однако сомневаться не приходилось – вновь почти все детали из сна Матиаса совпали. Предстояло выяснить, не живет ли в хижине еще кто-нибудь. Скорее всего, теперь Тихоня должен был завалиться спать; предстояло запастись терпением и ждать.

По пути Пьетро мельком приметил бар, где можно было укрыться от холода. Он отправился туда и расположился за столиком у окна. В отдалении виднелась хибара. Он просидел так несколько часов, время от времени что-нибудь заказывая и отлучаясь лишь в уборную. Около четырех Тихоня вышел из дома. Солнце только начало клониться к закату.

Дождавшись, пока хромой проковыляет мимо окна, Джербер вышел из бара и проследил за мужчиной до автобусной остановки: следовало удостовериться, что тот уехал. На работу Тихоне было рано, но это не имело значения. Едва автобус отошел, Пьетро поспешил к хижине, на сей раз пройдя через свалку.

Днем прошел дождь, ботинки утопали в грязи. В точном соответствии с заранее разработанным планом Джербер постучал в дверь. Никакого ответа. Он обошел вокруг хижины, заглядывая в грязные окошки. Рассмотреть удалось немного – только то, что в доме кошмарный бардак и ни в одной из двух комнатушек никого нет. Пьетро до конца надеялся увидеть там несчастную пленницу. То есть Молчаливую Даму. Может быть, даже спасти ее. Теперь он понял, насколько глупая это была надежда.

Стремительно темнело. День был бездарно потрачен на слежку за Тихоней. Хотелось переодеться, принять душ, смыть под его горячими струями накопившееся напряжение, согреться, в конце концов. Пора было убираться с пустыря. Куда угодно, только не домой.

В очередной раз обходя хижину, он увидел приближающуюся тень. Судя по походке, возвращался Тихоня. Запаниковав, Пьетро скорчился за выступом разрушенной стены, молясь всем святым, чтобы хромой его не заметил. Тихоня вернулся не в духе – он что-то раздраженно бурчал себе под нос.

Пьетро замер за своим ненадежным укрытием. Тихоня выудил из кармана ключи, отпер дверь и скрылся внутри. И почти сразу же вышел обратно, держа в руке сигареты и зажигалку. Этот урод что, специально вернулся за ними? Вжавшись в камни, Пьетро со страхом прислушивался к неразборчивому брюзжанию.

По счастью, здоровяк направился прочь. Казалось, опасность миновала, но вдруг брюзжание резко оборвалось. Пьетро заставил себя посмотреть. Тихоня стоял в нескольких шагах от двери своего логова и пристально всматривался под ноги. В опущенной руке тлела позабытая сигарета.

Что он там нашел? Пьетро ждал, что Тихоня что-то поднимет с земли, но нет, тот выпрямился, и его кошмарная зеленая куртка начала удаляться в сторону автобусной остановки. Он так ни разу и не обернулся. Джербер еще долго не решался оставить укрытие. Наконец он встал и метнулся было на пустырь, подальше от хижины, однако нездоровое любопытство заставило его вернуться и посмотреть, на что там таращился Тихоня. От увиденного у Пьетро перехватило дыхание. На раскисшей земле отпечатались подошвы его «кларксов».

35

Он не поехал ни домой, ни в рабочий кабинет. Просто шатался по городу, то пешком, то общественным транспортом. При этом постоянно стремился смешаться с толпой, боясь даже обернуться, чтобы проверить, не идет ли за ним Тихоня. Сам того не сознавая, Пьетро прислушивался, стараясь распознать его походку. Почему-то ему в голову не приходило, что калеке было бы весьма непросто висеть у него на хвосте. Не одолела ли его паранойя?

Оставить отпечатки ног у хибары было, как ни крути, непростительной оплошностью, но Джербера особенно беспокоила реакция Тихони. Любой другой на его месте принялся бы высматривать непрошеного гостя, а хромой, даже не оглянувшись, как ни в чем не бывало направился по своим делам. Возможно, причиной тому было желание, не подавая виду, выследить лазутчика.

Потому-то Пьетро добрых четыре часа кружил по городу, прежде чем отправиться в Пьян-де-Джуллари. Он позвонил у ворот перед темным домом в конце кипарисовой аллеи. Суровый абрис, наблюдательная башня. Мрачная атмосфера особняка со множеством забытых историй. Вереница сменявших друг друга хозяев, давно превратившихся в прах. Отжив, они растворялись во времени. Их радости и горести, мечты и надежды, тревоги и усилия – все исчезло. Согласно теории Эрики Де Роти от них сохранилось «эхо», но Пьетро при всем желании не мог в это поверить. Мертвые не разговаривают.

Появился Иво Кравери:

– Добрый вечер, доктор. Что это с вами?

Пьетро сообразил, что выглядит довольно странно. Ограничился неопределенным ответом:

– Да денек выдался тот еще.

Когда он вошел в гостиную, Сусана тоже была поражена его изможденным видом.

– Поужинаете? – спросила она с ноткой участия в голосе.

– Нет, спасибо, – отказался Джербер.

За последние дни он даже похудел на сколько-то килограммов – брюки стали широковаты в бедрах. Пьетро отчетливо почувствовал себя чужим в этой роскошной гостиной. А вот Иво и Сусана вписывались в нее идеально. Он – в синем блейзере, полосатой сорочке, кашне и с белым платочком в кармашке, она – в обтягивающих брючках, подчеркивающих стройные ноги, и мягком бежевом свитерке, открывающем плечи.

Рассказ Молчаливой Дамы, судя по всему, подходил к концу. Вполне вероятно, Матиас освободится от проклятия, тяготевшего над ним во сне. По крайней мере, Пьетро на это надеялся.

– Возможно, скоро все разрешится, – не вдаваясь в детали, сказал он.

– Почему вы так думаете? – встрепенулся Иво, оживившись.

– Честно говоря, не могу объяснить, – признался Джербер. – Просто Матиас понемногу перестает бояться своего бессознательного.

– А как насчет… – Сусана сделала шаг к нему. – Насчет моего… видения? Вы, наверное, думаете, что я спятила и мне начало мерещиться всякое. Потому я вам и не рассказывала – боялась, что откажетесь нам помогать.

Джербер прекрасно ее понимал.

– Призраки существуют, – изрек он, изрядно ошарашив обоих Кравери, вытаращивших глаза. – Только не рядом с нами. Они обитают у нас в голове. Один из таких угнездился в бессознательном вашего сына. Они – не чьи-то мятущиеся души, а наши неосознанные идеи и страхи. Просто ведут себя именно как призраки: бродят среди наших мыслей, отравляя их своим присутствием. Шепчут нам на ухо, мешают спать, появляются и исчезают у нас на глазах, стараясь убедить, будто существуют вовне, а на самом деле таятся внутри нас… Они питаются нашим счастьем и жизненной энергией, всем светлым, оставляя нам только страхи.

Прежде Пьетро Джерберу не раз случалось встречать призраков в детском подсознании. Часто ему удавалось их изгнать, иногда нет. Увы, многочисленные успехи никак не компенсировали немногие провалы. Временами жертвами «психологической одержимости», по выражению синьора Б., становились и взрослые. Пьетро не сомневался, что Сусана визуализировала кошмар, преследовавший ее сына. Не важно, как это называть, самовнушением или материнской эмпатией, – следовало дать ей понять, что он ей доверяет.

– Спасибо, доктор, – с благодарностью прошептала женщина, крепко пожав ему обе руки.

Иво шагнул к ним. Кравери всегда казались воплощением сдержанности и корректности, словно во что бы то ни стало стремились сохранить образ очаровательных, идеальных людей, который, подобно крепостной стене, возвели вокруг себя. И вот эта стена пала. Пьетро сделалось не по себе. Наяву и с бессчетных фотографий на него смотрели дружески улыбающиеся Иво и Сусана. Он почувствовал себя в осаде.

Сам он давно отказался от идеи завести жену и детей и принял, что остался один на свете. «У меня нет прошлого», – мелькнула мысль, отозвавшись болью в сердце. Собственно, это не новость, но сейчас ему вдруг стало особенно обидно. Иногда простого знания факта недостаточно, чтобы совершенно его понять. Должно произойти нечто такое, чтобы ты действительно осознал очевидность. И теперь это осознание навалилось всем грузом подспудно копившейся боли.

– Я лучше пойду к Матиасу, – пробормотал он, высвобождаясь из их объятий.

И направился к лестнице. Что бы там ни говорилось о призраках разума, от Джербера не ускользнуло, что эти двое ни разу не взглянули на пластиковую пленку. Они игнорировали эту колышущуюся пелену, словно боялись, что случайный взгляд выдаст их истинное представление о Молчаливой Даме.

Когда Пьетро вошел в детскую, Матиас уже спал. Комикс выскользнул у него из рук, из-под подушки виднелся камушек-талисман. Одеяло мальчик сбросил. Вероятно, ему было жарко. Глядя на него, Джербер невольно представил, каково это – иметь ребенка. Эта мысль пробудила в нем сожаления, грозившие перерасти в меланхолию. Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, Пьетро снял клетчатый плащ и собрал метроном, после чего сел дожидаться фазы быстрого сна.

Ночь предстояла важная. Теперь, когда он нашел Тихоню, ему не терпелось узнать, что случилось с Молчаливой Дамой после того, как она выпила яд. Он достал из кармана диктофон, предвкушая ее новые откровения и желая зафиксировать все.

Когда маленький пациент был готов, Пьетро включил запись и задал заранее заготовленный вопрос.

– Спроси, почему она всегда одевается в темное, – велел он Матиасу.

Ответ пришел немедленно:

– Ее одежда темная потому, что она – тень.