Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 335 страниц)

Глава 5

Я уже знала, что Лили всегда подспудно стремилась к совершенству. Но я понятия не имела, что она может испытывать страсть к высокой скорости.

– Лодка впереди! – закричала я в ее ухо, но мой голос заглушили ветер и рев мотора, когда Лили под углом направила гидроцикл на большую волну.

– Вижу! – закричала она в ответ. Ветер раздувал ее собранные в высокий хвост светлые волосы. И прямо в мое лицо. – Держись!

Мои руки обвились вокруг ее талии, пальцы вцепились в лямки ее спасательного жилета. Лили на полной скорости пересекла фарватер озера, затем повернула налево, миновав три огромные бухты. Тут же показался небольшой остров, на котором виднелись редкие деревья и остатки дома. Мы пронеслись мимо него и въехали в уединенную длинную и узкую бухту. Лили сбросила газ и опустила руки с руля, когда мы медленно приблизились к берегу и остановились. В отличие от основной части озера, вода здесь была как стекло. И здесь было тихо – удивительно тихо, учитывая, как громко мне приходилось кричать еще минутой ранее, чтобы быть услышанной.

– Прикольное местечко, – сказала я Лили, отпуская ее спасательный жилет и встряхивая руками. – Но больше всего здесь мне нравится то, что я больше не вижу, как моя жизнь проносится у меня перед глазами.

Лили, как всегда, осталась совершенно невозмутимой.

– Понятия не имею, на что ты намекаешь.

Пожалуй, я впервые в жизни видела ее такой – с растрепанными волосами, которые ветер раздувал в разные стороны.

Лили, должно быть, заметила, как я смотрела на нее, потому что ей вдруг захотелось объясниться.

– Озеро – это мое счастливое место. Всегда им было. Мама не любит жару. И воду. И насекомых. Но папа, Джон Дэвид и я – мы обожаем бывать здесь.

Я не могла позволить себе поддаться эмоциям и поэтому, запрокинув голову вверх и разглядывая бескрайнее небо, отозвалась:

– Понятно почему.

– Это Остров Короля, – Лили указала рукой на маленький клочок суши, мимо которого мы проезжали. – Там никто не живет уже много лет.

– Остров Короля, – повторила я. – На Королевском озере.

Можно было подумать, что это был Хэмптонс [33]33
  Фешенебельный пригород Нью-Йорка на острове Лонг-Айленд, курортный район.


[Закрыть], а не рукотворный водоем в месте, которое известно красной грязью и обилием оленей.

– Что-то подсказывает мне, что здесь нас никто не услышит.

– Я расскажу тебе все, что знаю сама, – пообещала мне Лили. – Только дай мне сначала развернуться к тебе лицом. Я беру влево, ты берешь вправо – нам нужно сохранять равновесие, чтобы…

Из чистого озорства я обхватила ее рукой за талию и резко наклонилась влево, отчего мы обе навернулись с гидроцикла прямо в воду. И да, Лили, пожалуй, наглоталась воды – она хрюкнула в совершенно неподходящей леди манере.

– Сойер! – Лили начала грести к гидроциклу, который уже отнесло от нас на несколько метров.

– Что? – Впервые за много часов я наконец почувствовала себя самой собой. – Солнце жарит вовсю, а в воде так хорошо. Теперь говори.

– Тут особо не о чем говорить, – предупредила Лили. – Я вообще сомневалась в существовании «Белых перчаток», пока не увидела коробки на наших кроватях.

– Типа такая городская легенда? – съязвила я и, прежде чем Лили успела ответить мне, продолжила, обдумывая ее слова: – Наши приглашения уже были в доме, когда ты приехала?

– И все двери были заперты.

Вот теперь мне стало по-настоящему интересно.

– И что за слухи ходят об этих «Белых перчатках»?

– Это тайное общество. Они набирают членов с первых курсов университетов и нескольких частных колледжей в трех штатах. Это только для девушек и только для избранных.

В мире, где росла Лили, «избранные» означало «богатые». «Старые» деньги, власть, статус, возможность позволить себе роскошь никогда не говорить – и даже не думать – о деньгах.

– Мы должны пойти. Правда ведь? Я знаю, где находится «Биг-Бэнг». А маме можем сказать, что будем ночевать у Сэди-Грэйс. Боже, да папа Сэди-Грэйс даже не заметит разницы!

– Кто ты и что ты сделала с Лили Тафт Истерлинг? – с серьезным видом спросила я.

– Я делала все, что от меня ожидали, Сойер. Всю свою жизнь я педантично следовала требованиям. Я не нарушала правил. Я была такой, какой должна была быть, вплоть до того, пока не начала «Секреты».

У каждого свой способ справляться с травмами. Я стремилась максимально разложить все по полочкам и отрицала все, что только возможно. Лили же, когда прошлым летом Уокер бросил ее, создала блог, в котором выставляла провокационные фотографии с чужими секретами, написанными на своей коже.

– Ты скучаешь, – заметила я. – По «Секретам на моей коже».

Я ждала, что она сейчас же попытается убедить меня в обратном, но Лили выпрямилась и сказала:

– Уокер.

А что с ним? Я развернулась в направлении ее взгляда, проводя пальцами по поверхности воды. Примерно в сотне метров от нас начал сбавлять скорость гидроцикл, миновавший Остров Короля. Понятия не имею, как Лили удалось разглядеть водителя с такого расстояния, но я не сомневалась в ее словах.

Лили Истерлинг никогда не ошибалась только в двух случаях: во всем, что касалось светского этикета, и во всем, что касалось Уокера Эймса.

– Ты сказала ему, что мы будем здесь? – спросила я.

– Я вообще сегодня с ним не разговаривала. – Лили избегала встречаться со мной взглядом. – А на самом деле это благодаря Уокеру и Кэмпбелл я так хорошо знаю это место. Их дом находится на мысе напротив Острова Короля, через два залива отсюда.

Я не успела спросить Лили о том, была ли причина, по которой они с Уокером сегодня не разговаривали, потому что он уже подъехал к нам, заглушил мотор и замедлил движение гидроцикла, опустив ноги в воду.

– Мое почтение, дамы!

Уокер снял с себя спасательный жилет, повесил его на руль гидроцикла, нырнул в воду, а через секунду вынырнул прямо между мной и Лили. На его груди блестели капельки воды, и он тряхнул головой, обрызгав нас обеих.

Я бы ни за что не стала флиртовать с Уокером, тем более он все равно не видел никого, кроме Лили, но теперь, зная, что он мне не брат, я уже не так сильно старалась не наслаждаться зрелищем. И тут же, медленно, но верно, на меня нахлынули воспоминания о другой груди.

И других руках.

У Ника были чудесные руки.

– Глазам своим не верю! – усмехнулся Уокер, возвращая меня в настоящее. – Сойер Тафт и Лили Истерлинг. Какими судьбами?

С Ником нам точно вот так не встретиться. Я не видела его и ничего о нем не слышала с того вечера, когда состоялся Бал дебютанток. Но я и не ждала обратного. И уж точно не особо хотела.

– Это ты так намекаешь, что надеялся получить эту бухту в свое полное распоряжение? – спросила Лили Уокера, и в ее тоне послышались вызывающие нотки.

– Нет, что ты! – Уокер унаследовал обаяние своего отца, но, в отличие от бывшего сенатора, был не особо искусным лжецом. Я чувствовала, что он действительно не знал, что мы будем здесь. И совершенно точно не искал нас.

– Как твоя мама? – тихо спросила Лили.

На мгновение воцарилась тишина.

– С ней все в порядке.

Уокер не хотел говорить о своей маме. И был не одинок в этом желании. Шарлотта Эймс не входила в состав фан-клуба Сойер Тафт. Более того, считая меня плодом супружеской измены своего мужа, она наверняка не раз желала, чтобы я покоилась в могиле.

– Все так плохо? – приглушенным голосом спросила Лили, но Уокер не ответил, и тогда она оттолкнулась от нашего гидроцикла, подплыла к нему и обняла его за шею.

Я отвела глаза.

Лили Тафт Истерлинг была хорошо воспитанной молодой леди, южанкой до мозга костей. Но сейчас ее распущенные волосы трепал ветер, на груди Уокера блестела вода, и очевидно, что я была здесь третьей лишней.

– Не обращайте на меня внимания, – громко сказала я. – Воркуйте, не стесняйтесь. А я тут пока займусь своими делами.

– Очень любезно с твоей стороны, сестренка.

Новое прозвище, которым назвал меня Уокер, было словно удар под дых. Когда мы познакомились, он скатывался все ниже по наклонной и, похоже, оценил то, что я оказалась невосприимчивой к его обаянию. Я насмехалась над ним, а ему это нравилось. Такие у нас были взаимоотношения.

Сейчас был первый раз, когда он назвал меня своей сестрой.

Я должна сказать ему. Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы не перевести взгляд с Уокера на Лили. Я должна сказать им обоим правду, даже если Лили возненавидит меня.

Но я не смогла заставить себя сделать это.

– Не называй меня так, – сказала я, но потом, осознав, что это лишь спровоцирует Уокера обращаться ко мне таким образом как можно чаще, быстро и резко сменила тему. – Я слышала, ваш семейный бизнес под угрозой.

– О чем ты говоришь? – спросила Лили, по-прежнему обнимая Уокера за шею, а потом снова повернулась к нему. – О чем она говорит, Уокер?

– Ерунда, – ответил Уокер. – Все будет в порядке.

– Как в порядке твоя мама? – поддела его Лили.

Я уже начала жалеть, что подняла эту тему, но что сделано, то сделано.

– Я не хочу обсуждать наш семейный бизнес. – Уокер наклонился и потерся щекой о щеку Лили, а потом покосился на меня. – Тем более сейчас это сфера деятельности Кэм.

Он дал мне причину – предлог – убраться отсюда до тех пор, пока я не сказала еще что-нибудь, о чем потом могла пожалеть.

– Точно! Мы с Кэмпбелл давно не болтали. – Я подплыла к гидроциклу Уокера, отстегнула шнурок с ключами от его спасательного жилета и, прикрепив его к своему, бросила жилет обратно Уокеру.

– Мне кажется, – спросил Уокер Лили, – или твоя очаровательная кузина крадет мой транспорт?

– Это не кража, – поправила я его. – Я возвращаю его домой. И не к себе, попрошу заметить, а к тебе. Мыс напротив Острова Короля через два залива, все верно?

Уокер покачал головой:

– Странная ты девушка, Сойер Тафт.

– Я предпочитаю, чтобы меня считали альтруисткой, – парировала я. – Тем более вы с Лили остаетесь наедине в последнем эпизоде шоу «Прекрасные люди в неполноценных отношениях», а я перекинусь парой слов с твоей сестрой.

Глава 6

Когда я добралась до бухты семьи Эймс, Кэмпбелл лежала на причале. Ее кожа блестела от солнцезащитного крема и пота. Она даже не подняла головы и не перевернулась на бок, пока я причаливала.

– Неплохо, – лениво бросила мне Кэмпбелл. – Для новичка.

Я соскользнула с гидроцикла и нажала на ближайшую кнопку, которая должна была либо поднять мое плавсредство из воды (как я надеялась), либо уничтожить все вокруг.

– Если ты и дальше собираешься стоять здесь, то сделай так, чтобы с тебя капало потише. – Кэмпбелл открыла один зеленый глаз. – Ты портишь мне всю атмосферу.

Это было приветствие в духе Кэмпбелл Эймс.

Мое приветствие не заставило себя ждать.

– Уже успела совершить очередное преступление?

Кэмпбелл перевернулась с живота на спину, подняла одно колено, а руку подложила под голову.

– Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего, Сойер? Что ты единственный человек в этом штате, а может, и во всей стране, кто говорит со мной о преступлениях и при этом имеет в виду то, на что я способна, а не досадную историю с моим дорогим папочкой.

Эту «досадную историю» она сама спланировала и подстроила, а я ей помогла. Ее отец сидел в тюрьме, признав себя виновным в нескольких преступлениях, которые он совершил, потому что мы подставили его в тех, которые он не совершал. Так что способности у Кэмпбелл были, одним словом, впечатляющие.

Я плюхнулась рядом с ней и свесила ноги с причала:

– Как ты вообще?

Кэмпбелл хотела, чтобы ее отца арестовали, но, по-моему, она не в полной мере учла весь сопутствующий ущерб – освещение в прессе, скандал.

– Как я? – Кэмпбелл фыркнула. – Нашу семью изгнали на озеро, как только новость подхватили журналисты. Мама решила, что «в стельку пьяная» – это новая форма «слегка навеселе», Уокер винит во всем меня, потому что не хочет обвинять Лили, а я изголодалась по цивилизации. А ты?

Кэмпбелл была склонна к излишнему драматизму и имела природный талант держать людей на расстоянии, но я услышала скрытую уязвимость в ее безразличном тоне.

Я дала ей такой же честный ответ:

– Меня уже тошнит от секретов, я уже месяц не разговаривала с мамой и реально устала от того, что все то и дело спрашивают меня, собираюсь ли я осенью в колледж.

– А ты собираешься в колледж осенью? – невинным голосом спросила Кэмпбелл.

– Не знаю, – огрызнулась я. – Ты уже начала жалеть о том, что мы так поступили с твоим отцом?

Повисла тишина.

– Я не верю в сожаления. – Кэмпбелл лениво, словно кошка, потянулась, а потом встала. – Если хочешь послушать, как кто-нибудь сокрушается о последствиях папиного ареста и безумии журналистов, то тогда тебе к Уокеру.

Я молча изучала ее.

– Была ли попытка поглощения компании твоего дедушки таким последствием?

– Я похожа на того, кто знаком со всеми тонкостями семейного бизнеса? – спросила меня Кэмпбелл. Нет, она не была похожа, но в этом-то весь смысл.

– Говорит девчонка, которая то любит, то ненавидит, когда ее недооценивают, – сказала я. И была вознаграждена едва заметной, но искренней улыбкой. И ответом.

– Почуяв кровь в воде, акулы так и кружат вокруг нас – в социальном, финансовом или любом другом смысле. Они думают, мы ослабли. Но пусть тревога сойдет с твоего милого личика, Сойер. Наш дедушка – крутой парень. Он справится с акулами.

Она сказала «наш».

Я проглотила вставший в горле ком.

– Кэмпбелл? – Я знала, что потом могу пожалеть об этом, но начав, уже была не в силах остановиться. – Я должна сказать тебе кое-что.

Я ждала какой угодно реакции, но ничего не получила. Кэмпбелл лишь перебросила влажные темно-рыжие волосы через плечо.

– Значит, от папочки залетела другая несовершеннолетняя девчонка и я могу перестать удивляться, как у нас с тобой может быть хотя бы четверть общей ДНК.

– Но не говори ничего Уокеру. Он скажет Лили.

– И почему же, – с притворной робостью спросила Кэмпбелл, – ты не хочешь, чтобы об этом узнала наша дорогая Лили?

Я рассказала ей, кто не был моим отцом, но умолчала о том, кто им был, и о пакте.

– Пожалуйста.

Кэмпбелл умышленно тянула время.

– Должна признаться, – наконец произнесла она, – я весьма польщена тем, что ты решила довериться именно мне.

Это было равноценно обещанию сохранить мой секрет, бóльшего я бы все равно не дождалась.

– Кстати, на заметку, – теперь я могла ей сказать. – Компания, которая недавно пыталась заполучить бизнес твоего дедушки, принадлежит человеку с точно такой же фамилией, как и у девушки, которая забеременела от твоего отца.

– Месть? – Кэмпбелл выгнула бровь.

– Я не знаю, – как здорово было разговаривать вот так открыто, без лжи и притворства. – Но мне бы очень хотелось выяснить это. Найти ее.

Я думала, Кэмпбелл начнет расспрашивать, почему я так хочу найти Ану, но она лишь подхватила мою идею.

– Да. Полагаю, пока что нам не остается больше ничего, кроме как попытаться установить личность и местонахождение моих настоящих сводных брата или сестры и сделать что-нибудь с этими волосами.

– Какими волосами? – переспросила я. – Ой!

Я отбросила руку Кэмпбелл от своего лица, когда она предприняла вторую попытку распутать мои волосы.

– С моими волосами все нормально.

– Продолжай убеждать себя в этом. – Кэмпбелл повернулась спиной к воде, протиснулась мимо меня и зашагала к трапу, который соединял причал с берегом. – И не отставай.

Что-что, а преобразилась я за эти несколько месяцев разительно. Моя жизнь словно состояла из одних бесчисленных косметологических процедур – мне выдергивали брови, делали эпиляцию, скрабировали и увлажняли кожу, полировали ногти, осветляли пряди волос и наносили на них кондиционеры. Не говоря уже о макияже и одежде.

Но, как любезно мне только что сообщила Кэмпбелл, у меня не было выбора. Она знала мою тайну. И она не гнушалась шантажа. Со мной явно было что-то не так, раз я, зная об этом, решила довериться именно ей.

Либо так, либо какая-то часть меня надеялась, что тем самым моя тайна недолго будет оставаться тайной.

– Конечно, ты можешь говорить тише в доме, – сказала Кэмпбелл, открывая заднюю дверь, – но мама не обратит на нас внимания, даже если мы совершим в гостиной какой-нибудь немыслимый ритуальный обряд и принесем в жертву животное.

Я не очень хорошо знала Шарлотту Эймс, но у меня всегда складывалось впечатление, что это она приходилась близкой родственницей тете Оливии, а не моя мать. Гипертрофированная опека была стилем их жизни, воспитание дочерей по невероятно высоким стандартам – их религией, а роль идеальной хозяйки была чем-то вроде духовного призвания.

Сквозь приглушенное бормотание телевизора, работавшего на некотором расстоянии, я услышала странный звук – он удивительно сильно напоминал отрыжку.

Кэмпбелл проигнорировала его, загнала меня в ближайшую ванную комнату и поставила перед зеркалом.

– К твоему счастью, я смогу что-нибудь сотворить с этой бедной, несчастной челкой. И боже упаси меня напоминать тебе, что существуют куда более приятные способы снять напряжение и разобраться с проблемами, надо лишь найти заинтересованного и привлекательного партнера. – Кэмпбелл отдернула душевую занавеску. – На этом завершается рубрика «Советы по отношениям» в серии лекций «Улучшение Сойер». Вставай под душ. Смой с волос остатки воды. Когда закончишь, нанеси на них порцию кондиционера и оставь. А я пока принесу тебе что-нибудь из одежды.

Кэмпбелл Эймс была последним человеком на земле, к кому бы я обратилась за советом по отношениям, особенно если учесть, кто именно был ее недавним «заинтересованным и привлекательным партнером».

Ник.

– Ты и правда собираешься шантажом заставить меня изменить прическу? – спросила я, отгоняя от себя все прочие мысли.

– А ты правда собиралась позволить мне по-прежнему считать нас сестрами? – парировала Кэмпбелл и хищно улыбнулась. – Благодаря кондиционеру твои волосы не будут так сильно пушиться, а при такой влажности это просто необходимо для этих волос. И тебе понадобится одежда для сегодняшнего вечера. Я так понимаю, вы с Лили тоже получили по такой?

Она залезла в ближайший шкафчик и извлекла оттуда матово-черную коробку, длинную и плоскую, на прикрепленной к ней карточке было выведено имя Кэмпбелл.

«Белые перчатки».

– Вряд ли стоит рассчитывать на то, что Лили сможет подготовить тебя к твоему настоящему дебюту в обществе, – сказала Кэмпбелл. Я открыла было рот, чтобы ответить, но она приложила палец к моим губам, заставляя замолчать. – На озере все по-другому. Здесь формальный стиль чаще всего означает, что ты не можешь надеть только купальник. Полуформальный – что поверх купальника обязательно нужно надеть что-то типа сарафана. В обоих случаях макияж должен быть водостойким: если с ним нельзя появиться на воде, лучше вообще от него отказаться.

– Значит, ты собираешься на эту тусовку «Белых перчаток»? – спросила я, когда Кэмпбелл наконец замолчала.

Она пожала плечами:

– Кто я такая, чтобы отказываться от приглашения, сделанного из жалости? – Признаться даже в малейшей слабости было совсем не похоже на Кэм. Она была из тех, кто может прийти последним в гонке и убедить всех присутствующих в своей победе. – На данном этапе моего изгнания я с радостью позволю людям глазеть на презренную, оскандалившуюся семью Эймс сколько душе угодно, но только если они за это предложат мне хоть какое-нибудь развлечение.

– И каких развлечений ты ждешь от сегодняшнего вечера? – спросила я.

Кэмпбелл усмехнулась и показала пальцем на душ:

– Раздевайся, а я буду говорить.

Я твердо решила раздеться в душе. Сняла купальник и начала мыть голову, когда Кэмпбелл соизволила выполнить свою часть сделки.

– Подумай о «Белых перчатках» как о женской волонтерской организации – только в стиле «Черепа и костей» [34]34
  Старейшее тайное общество студентов Йельского университета.


[Закрыть]. Они, как правило, набирают дебютанток из трех штатов, но известно, что процесс инициации рискованный и проходит на грани дозволенного. Судя по тому, что я слышала, это настоящий выброс адреналина, – Кэмпбелл помолчала пару секунд. – Ты можешь родиться с серебряной ложкой во рту, но не каждая девушка с членством в загородном клубе подходит «Белым перчаткам».

Лили была очень взволнована приглашением. Я встала под душ, смывая с волос шампунь – и озерную воду, – с четким ощущением, что Кэмпбелл почувствовала облегчение.

Ей нужно было это приглашение.

– Закончила? – нетерпеливо спросила Кэмпбелл. Я едва успела обернуться полотенцем, когда она отодвинула занавеску. – Попробуй вот этот люминайзер.

Она сунула мне в руку коробочку.

– Черт, что еще за люминайзер?

Не ответив мне, Кэмпбелл вышла из ванной и вернулась с выбранным для меня нарядом – платьем из белого хлопка на тонких лямках и с присборенным верхом.

– Я отправлю платье с тобой в водонепроницаемом пакете. Рекомендую надеть под него яркий купальник. И не пытайся скрыть, что он на тебе надет, – все или ничего.

Я потянулась за своим купальником.

Кэмпбелл перехватила мою руку:

– Ну не этот же! – И она снова исчезла где-то в коридоре.

Я закатила глаза, а потом изучила врученный мне «люминайзер». Судя по всему, это был какой-то лосьон с блестками, и я мысленно отнесла его к группе «черта с два».

– Что она тут делает?

Я обернулась и увидела в дверях Шарлотту Эймс. Мама Кэмпбелл была без косметики, а исходящий от нее запах алкоголя чувствовался даже на расстоянии нескольких шагов. Ее вопрос был явно адресован Кэмпбелл, но стояла она лицом ко мне.

Что-то подсказывало мне, что я, одетая лишь в полотенце, оказалась в патовой ситуации.

– Разве недостаточно того, что твой отец в тюрьме, Кэмпбелл? Неужели ты настолько сильно меня ненавидишь, что пригласила эту… – даже в состоянии сильного алкогольного опьянения Шарлотта Эймс была не из тех, кто бросается грубостями или оскорблениями, и остановилась на «этой», – в мой дом?

Возможно, я должна была ощутить себя застигнутой врасплох и униженной, но единственное чувство, которое мне удалось вызвать в себе в тот момент, была жалость.

Муж этой женщины изменял ей. Снова и снова. Много лет назад от него забеременела несовершеннолетняя девушка. И пусть той девушкой оказалась не моя мама, я была одной из тех, благодаря кому его арестовали. Кэмпбелл, Лили, Сэди-Грэйс и я до мельчайших деталей спланировали его разоблачение, и в результате фотографии Шарлотты Эймс весь последний месяц не сходили с первых полос газет вместе с фотографиями ее мужа.

– Я сейчас уйду, – сказала я.

– Нет, – в коридоре показалась Кэмпбелл и загородила мне выход. – Оставайся, Сойер. В конце концов, ты моя сестра. – Ей было прекрасно известно, что это не так, а значит, нынешние отношения между Кэмпбелл и ее матерью оставляли желать лучшего. – Кровь не водица. Разве не так ты все время говоришь, мама?

Шарлотта громко и резко вдохнула воздух:

– Я воспитывала тебя не так, чтобы ты говорила со мной в подобном тоне, Кэмпбелл Кэролайн.

– Ты воспитывала меня как леди, – небрежным тоном ответила ей дочь. – А леди играют, чтобы выигрывать. Я не виновата в том, что ты спасовала, что прячешься здесь, поджав хвост, словно нам есть чего стыдиться.

– Я не собираюсь ругаться с тобой на эту тему. – Шарлотта ответила ей тихим голосом, который звучал бы куда более зловеще, если бы она не была пьяна и ее язык не заплетался.

– Вот и не надо, – просто сказала Кэмпбелл. Не ругайся. Не устраивай сцену.

Кэмпбелл повернулась ко мне и протянула ярко-оранжевый купальник. Я взяла его.

Шарлотта выпрямилась, стремясь казаться более-менее трезвой, и полностью переключила свое внимание на меня.

– Полагаю, мне стоит предложить тебе выпить.

– Это вовсе необязательно.

Шарлотта смотрела на меня так пристально, что я чувствовал ее взгляд кожей.

– Знаешь, это только вопрос времени, когда твои корни дадут о себе знать. – Она говорила удивительно вежливым тоном и почти даже внятно. – Неважно, во что они тебя оденут или каким маленьким трюкам научат, неважно, насколько хорошо, по-твоему, ты сумеешь влиться в общество. Ты такая, какая ты есть, милая, и никогда не будешь другой.

Шарлотта сделала большой глоток из стакана, который держала в руке, – судя по запаху, это было виски.

– Можешь передать своей маме, что я так и сказала. – Она злорадно улыбнулась мне и оттолкнула Кэмпбелл, когда дочь попыталась увести ее обратно по коридору. – А еще лучше, передай это своей тете.

Шарлотта и Лив

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

– Лив? – Шарлотта всегда гордилась тем, что в любой ситуации знает, что нужно сказать. Она была самой чуткой из них. Джулия была резкой и бескомпромиссной. А Лив…

Лив была сама не своя с тех пор, как похоронили ее папу.

Шарлотта остановилась в дверях домашнего кабинета покойного мистера Тафта и не сводила глаз с фигуры у окна.

– Ты не можешь сидеть взаперти здесь целый день, Ливви, – осторожно сказала она.

– Я могу делать все, что захочу. – Голос Лив звучал спокойно и даже слегка мелодично. – «Нет ничего невозможного, Букашка». Так он говорил мне, – последовала пауза. – Он называл меня Букашкой.

– Я знаю. – Шарлотта старалась изо всех сил, но никак не могла подобрать нужные слова утешения.

Да и Лив, похоже, не хотела, чтобы ее утешали.

– Пойдем. – Лив оторвалась от оконной рамы и прошла мимо своей второй по счету давнишней подруги.

«Второй лучшей подруги», – всегда шептал голосок в голове Шарлотты.

– Позвони Джулии и скажи, чтобы встретилась с нами на кладбище, – приказала Лив. Она всегда была самой обаятельной – настолько, что люди, мужчины и женщины, молодые и старые, охотно выполняли все ее просьбы.

При других обстоятельствах это обычное поведение Лив наверняка вызвало бы раздражение у Шарлотты, но не сегодня. Не в тот день, когда Лив Тафт наконец стала похожа сама на себя.

– Не стой столбом, Шар! Пошевеливайся! А по пути мы заглянем в шкафчик с алкоголем.