Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 335 страниц)

«Не все сбывается, чего желается». Прокручивая в голове эту поговорку, я отвела взгляд от Ника и остальных. С другой стороны комнаты к Лилиан и Дэвису Эймсу подошла безупречно одетая пара. Мужчине на вид было лет семьдесят, не меньше; женщина, которую он обнимал, выглядела ненамного старше моей мамы. У нее была светло-коричневая кожа, у него – светлее. Они были похожи со своей дочерью, что я смогла бы узнать в них родителей Виктории, даже если бы она не упомянула об их заметной разнице в возрасте.

Отец Виктории с непроницаемым лицом пожал руку Дэвису Эймсу.

– Земля вызывает Сойер! – окликнула меня Кэмпбелл.

Я понятия не имела, что пропустила.

– Мы как раз собирались обсудить, как невероятно элегантно я выгляжу в этой шляпе, – сообщил мне Бун, проводя пальцами по полям. – Я был рожден для федор!

Не знаю, было ли страдальческое выражение на лице Ника вызвано Буном и федорами или все же разговором, который он, Кэмпбелл и я вели до того, как нас прервали.

– Мне очень жаль, – сказала я ему, – но я должна покинуть тебя. Всего на несколько минут.

В другом конце зала Виктор Гутьеррес беседовал с человеком, чью компанию он пытался поглотить. Если это было что-то личное, если он нацелился на семью Эймс из-за Аны…

– Я скоро вернусь, – сказала я Нику. – Как думаешь, сможешь выдержать один танец?

Кэмпбелл ответила раньше Ника.

– Я пойду с тобой, – вызвалась она.

То ли она поняла, что я увидела, то ли это была просто очередная попытка вывести Ника из себя.

– Нет.

Я никогда не передавала ей точных слов, которые использовал ее дедушка, когда говорил мне, что он «уладил ситуацию» с Аной. Возможно, у Кэм были сложные отношения с родителями, но старика она любила. Поэтому, какими бы ни были ее намерения, мне нужно было поговорить с ним одной.

– С тобой все будет в порядке? – спросила я Ника, потому что он до сих пор не отреагировал ни на одну из моих фраз, включая вопрос про танец.

– Я уже большой мальчик. – В этот раз меня не удостоили даже подобием улыбки. – В состоянии сам о себе позаботиться.

Как и я, он, вероятно, умел это с рождения. Если ты не полагаешься на других людей, они не смогут тебя разочаровать. Разве когда-то не это было моей мантрой?

Я пообещала себе, что обязательно придумаю, как загладить свою вину перед Ником, пробираясь сквозь толпу к главам семейств Эймс и Гутьеррес.

– Ты бы тоже отлично смотрелся в федоре, – сказал Бун Нику у меня за спиной.

– Сейчас подходящее время для того, чтобы сменить тему? – спросила Сэди-Грэйс в редкий момент проницательности. Я уже почти убедила себя, что она держит ситуацию под контролем, когда под конец услышала: – Потому что я думаю, что моя мачеха планирует украсть ребенка.

День труда, 03:25

– Давай сыграем в игру? Как думаешь, насколько глубока эта яма?

– Это не игра, Сэди-Грэйс.

– С таким-то настроением – точно.

– Ты серьезно?

– Давай же! Пожалуйста? Как ты думаешь, насколько глубокая эта яма?

– Настолько, что выбраться отсюда будет непросто, если вообще возможно.

– Что ж, я решила, что мне нравятся наши шансы. Потому что я оптимистка и у меня неплохо получается подбадривать других.

Десять недель (и два дня) назад

Глава 17

Когда я подошла к Дэвису Эймсу, Лилиан и родители Виктории уже были поглощены разговором. Я подавила желание оглянуться на Ника. Интересно, что же мистер Гутьеррес сказал главе семейства Эймс. Обычную ерунду? Не слишком дружелюбную двусмысленность? Предупреждение?

– У вас такой вид, как будто вы на задании, – сказал мне Дэвис.

Я кивнула в сторону Виктора Гутьерреса:

– Чего он хотел?

– Просто поздороваться. – Это был слишком очевидный уход от ответа.

– Чего еще он хотел?

Дэвис слегка склонил голову набок, затем положил тяжелую руку мне на плечо:

– Проводите-ка старика подышать свежим воздухом.

Терраса перед бальным залом выходила на воду. Внизу было пришвартовано более сотни лодок. За ними в сумерках мерцало озеро. Я слышала ритмичный плеск волн о берег.

– Если бы я думал, что она согласится, – сказал мне Дэвис, облокачиваясь на перила веранды, – я бы пригласил твою бабушку на танец.

Не ради этого он привел меня сюда, и уж точно не об этом я собиралась говорить с ним, но я уже довольно долго была частью их с Лилиан мира и понимала, что именно так ведется игра.

– Она сказала, что познакомилась с моим дедушкой на такой же вечеринке, как эта.

Дэвис кивнул в сторону бального зала:

– В этой самой комнате.

Он провел большим пальцем по указательному, и я заметила, что на его левой руке все еще было обручальное кольцо.

– Было время, когда я думал, что один танец с твоей бабушкой может все изменить в этом мире, – на мгновение он замолчал, прислушиваясь к журчанию воды и едва слышным звукам музыки, доносившимся изнутри. – Из уважения к моим отношениям с ней я попрошу тебя ровно один раз: не вмешивайся в мои дела с Виктором Гутьерресом.

Что-то в его тоне и позе напомнило мне, что он вырос вместе с Лилиан в городке, где, как утверждала моя бабушка, нужно было бороться за выживание. Меня это не остановило.

– Его внучкой была несовершеннолетняя девушка, которой ваш взрослый сын сделал ребенка. – Я оперлась локтями о перила и заметила, как дернулся мускул на его челюсти. – Значит, это не просто бизнес. Ваши дела с Виктором Гутьерресом (и его с вами) – это личное.

– Что это такое, – отчеканил каждое слово Дэвис Эймс, – тебя не касается.

– Вы сказали мне, что уладили ситуацию с Аной, – сказала я, снова вглядываясь в его лицо и ища новую подсказку. – Полагаю, вы откупились от нее.

Для семейства Эймс это, похоже, было дежурной схемой на все случаи жизни. Дэвис помог скрыть аварию, в результате которой брат Ника оказался в коме, еще тогда, когда он думал, что за рулем был Уокер.

А как только правда о причастности сенатора вылезла наружу, он заплатил Нику.

– По-моему, я достаточно подышал свежим воздухом. – Дэвис направился в сторону бального зала.

– Кэмпбелл считает, что это тело Аны двадцать лет пролежало на дне Королевского озера, – огорошила я его, и он остановился на полпути. – Она думает, что ее убил кто-то из вашей семьи.

Дэвис Эймс повернулся ко мне с непроницаемым выражением лица, его поза тоже ни о чем не говорила.

– И почему, черт возьми, она так думает?

Я все ждала, что кто-нибудь откроет дверь, выйдет к нам на террасу и прервет наш разговор, но никто так и не появился. Мы были здесь только вдвоем.

– Кэмпбелл невысокого мнения о вашем сыне, – ответила я. – Как и о своей маме. Беременность Аны была ужасно неудобным обстоятельством, и, насколько мы с Кэмпбелл можем утверждать, ни семья Аны, ни кто-либо из местных жителей ничего о ней не слышал в течение двадцати лет. – Я выдержала его взгляд. – Выглядит не очень хорошо.

Дэвис Эймс посмотрел на меня в упор, а затем раздраженно вздохнул.

– Ты слишком похожа на свою бабушку, что, черт возьми, тебе же на пользу, – пробормотал он, прежде чем перейти к сути. – Как много ты рассказала Кэмпбелл?

– Я не говорила ей, что вы уладили все с Аной, если речь об этом.

– Я не убивал девушку, – сказал Дэвис, – и ты, черт возьми, это прекрасно знаешь! – Он покачал головой. – Я говорил с ней о ее ситуации всего один раз. Сказал ей, что у нее есть варианты.

– Варианты, – повторила я, не пытаясь скрыть скептицизм в своем голосе. Дэвис Эймс не производил на меня впечатление человека, который позволяет другим людям выбирать без вмешательства и давления с его стороны.

– Да, варианты. Альтернативы. Выбор. И я предположил, что с деньгами у нее их было бы гораздо больше.

Конечно, он так предположил.

– Вы откупились от нее.

Мои слова, похоже, ничуть не задели Дэвиса Эймса.

– Я до смерти напугал эту девушку, а потом предложил ей выход. Деньги вперед, а потом еще больше, когда родится ребенок.

Вторая часть предложения меня удивила.

– Как только родится ребенок…

Он красноречиво посмотрел на меня.

– У меня репутация настоящего ублюдка – и, должен добавить, заслуженная. Но моя плоть и кровь всегда для меня на первом месте. Да, я хотел защитить своего сына, но этот ребенок был и моей крови тоже. Я надеялся, что, как только Ана поймет, что родители не собираются ее поддерживать, то станет рассматривать вариант с усыновлением.

Я уставилась на него. Это был человек, который принимал решения и которому нравилось контролировать ситуацию.

– У вас, похоже, и приемные родители уже были на примете.

Дэвис не стал этого отрицать.

– Сейчас это уже не имеет значения. Ана забрала мои деньги, Сойер. Она уехала из города. И больше я о ней ничего не слышал.

Глава 18

Едва я вернулась в бальный зал, как меня перехватила Кэмпбелл.

– Что это все значит? – спросила она. – И не говори мне, что вам с моим дедушкой просто захотелось подышать свежим воздухом и поболтать.

– Он не хотел, чтобы я расспрашивала его о Викторе Гутьерресе на людях. – Я подождала, пока Кэм переварит мой ответ, а затем поделилась информацией, которую мне удалось получить. – Твой дедушка признался, что дал Ане денег. Он пытался подкупить ее, чтобы она отдала ребенка на усыновление. Тайно.

– Почему ты не разрешила мне пойти с тобой? – не могла угомониться Кэмпбелл. – Я смогла бы заставить его рассказать нам больше!

– Возможно, больше и рассказывать-то нечего, – ответила я. – Если Ана взяла его деньги, если она скрывала беременность… какой тогда мог быть мотив причинить ей вред?

Кэмпбелл не сразу нашлась, что ответить. Я оглядела зал в поисках остальных. Сэди-Грэйс и Бун были на танцполе.

– Где Ник? – спросила я у Кэмпбелл.

Нехорошее предчувствие появилось еще до того, как она ответила.

– Он просил передать тебе, что ты хреновая должница, а потом ушел, – она цокнула языком. – Что за расстроенный вид? Ник не из тех парней, на которых можно положиться, Сойер. – Кэм отбросила притворное сочувствие и одарила меня лукавой улыбкой. – Но с ним ужасно весело!

А мне-то откуда знать? Прежде чем я успела справиться с чуждым мне чувством разочарования, которое сопровождало эту мысль, или сказать Кэмпбелл, что мы с Ником на самом деле не встречаемся и она может перестать метить территорию, в разговор вмешалась Виктория.

– Кто-то говорил про веселье? – Она вклинилась между нами.

Кэмпбелл смерила ее взглядом. Я решила, что она думает об Ане, но с ее языка соскочило совершенно другое:

– Закончила флиртовать с моим братом?

Виктория даже бровью не повела.

– Это был всего один танец, – ответила она. – И он не принадлежит Лили.

Я же про себя подумала, что иногда танец – это больше, чем просто танец.

– Значит ли это, что твой интерес к Уокеру не имеет никакого отношения к игре, которую твоя семья ведет против моей? – приторным голосом спросила у Виктории Кэмпбелл.

– Не больше, чем мой интерес к тебе, – ответила Виктория и слегка вздернула подбородок. – Между прочим, я подошла к вам не для того, чтобы говорить об Уокере.

Она поднесла руку к лацкану пиджака, и я заметила булавку. Серебро. Змея, обвивающаяся вокруг розы.

– Боюсь, нашу последнюю встречу уже не превзойти, – сухо прокомментировала я.

Кэмпбелл захлопала ресницами:

– Да уж, обнаружение останков двадцатилетней давности наложило определенный отпечаток.

– Двадцатипятилетней, – поправила ее Виктория.

– Что? – переспросила я.

– Мой отец следит за ходом расследования, – небрежно обронила Виктория. – Костям двадцать пять лет. И да, власти подозревают, что смерть была насильственной.

Не двадцать лет, а двадцать пять. Я попыталась осмыслить это.

Виктория снова дотронулась рукой до булавки на лацкане своего пиджака.

– Вам двоим и Сэди-Грэйс, пожалуй, стоит заглянуть на стойку парковщиков, – посоветовала она нам. – И не говорите Лили.

Шарлотта, Лив и Джулия

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

– Мы должны позвонить мальчикам.

Лив адресовала фразу Джулии, но у Шарлотты сжалось все внутри.

Мальчики. Лив знала, как Шарлотта относится к Стерлингу Эймсу. Конечно, она знает. И конечно, она хочет позвонить мальчикам. Разве Шарлотта не говорила ей, что хочет большего? Она ощущала вкус этих слов на кончике языка, хотя в животе у нее все переворачивалось при мысли о брате-близнеце Джулии. Золотом мальчике из их выпускного класса. Хотя бы раз я хочу нарушить все правила.

– И что мы скажем мальчикам? – сухо спросила Джулия. – Что мы отправляемся в пьяное приключение?

– Пьяна только я, – поправила ее Лив. – Ты за рулем. И Шарлотта тоже пока нет, потому что она должна быть трезвой, когда позвонит мальчикам.

«Мальчикам» – во множественном числе. Шарлотта смогла бы дозвониться до Джея Ди. Они с Лив начали встречаться с лета. Стерлинг Эймс, однако, был другой историей.

– Я позвоню брату, – неожиданно предложила Джулия. – У него появился новый друг. Томас. Он работает у папы этим летом. Правда, немного неотесан и грубоват.

Лив захохотала:

– Все, как ты любишь, Джулс!

Глава 19

– Двадцать пять лет, – сказала я Кэмпбелл. – Не двадцать. Кем бы ни была Леди озера, она умерла за пять лет до исчезновения Аны.

– И сейчас ты скажешь мне: «Видишь? А я что говорила?» – спросила Кэмпбелл.

– Нет. Я ведь тоже сомневалась и подозревала.

– Хорошо, – ответила Кэмпбелл. – Между прочим, я голосую за то, чтобы мы позвали Сэди-Грэйс после того, как посетим стойку парковщиков, потому что, видит бог, эта девица очень милая, но понятия не имеет о том, что такое скрытность. Итак, ты сама отвлечешь парковщика или это сделать мне?

Кэмпбелл могла за полминуты превратиться из красавицы-южанки в восхитительную красавицу-южанку. К счастью для нас, за те же полминуты она могла превратиться из красавицы-южанки в соблазнительницу и обратно.

Бедняга-парковщик чуть не свернул себе шею.

Но по крайней мере, она привлекла его внимание.

Я спряталась за стойкой, уговаривая себя, что делаю это ради Кэмпбелл. Ведь я была перед ней в долгу, а ей нужны были «Белые перчатки».

Ей было нужно что-нибудь. Я знала, каково это.

В заднюю стенку стойки парковщиков был встроен шкафчик. Естественно, он был закрыт. Я вытащила заколку из волос и принялась за работу.

– Но что вы делаете, – услышала я голос Кэмпбелл, – когда машина слишком большая для одного парковочного места? Или слишком… мощная, чтобы с ней можно было справиться?

Я закатила глаза и продолжила ковыряться с замком. Механизм щелкнул, затем поддался, и секундой позже я открыла шкафчик. Внутри оказалась панель, на которой крепилось около сотни пронумерованных крючков. Больше чем на половине из них висели ключи от машин. Я осмотрела перекладины, пытаясь понять, что имела в виду Виктория, когда советовала нам заглянуть на стойку парковщиков.

– Я вот немного безбашенная. Но ты ведь никому не скажешь, правда? Мне просто нравится ездить быстро, вот и все.

Вот оно! В третьем ряду висел ключ со знакомым брелоком. Змея обвилась вокруг розы. Я сняла его с панели и увидела еще два. Схватила и их – буквально за пару секунд до того, как кто-то вышел через парадные двери «Аркадии».

Пригибаясь к земле, я прокралась к входу и выпрямилась рядом с компанией только что вышедших людей. Кэмпбелл заметила меня, отшила парковщика, и через две минуты мы уже стояли чуть вдалеке от здания и осматривали нашу добычу.

Брелки были идентичны. Ключи, которые висели на них, были разными, но у всех трех было кое-что общее.

Размер.

– Ключи от гольф-каров, – сказала Кэмпбелл. – Один для тебя. Один для меня. Один для Сэди-Грэйс.

Когда Виктория указала нам на стойку парковщиков, я все еще думала о том, что она только что сообщила нам о Леди озера, и не обратила особого внимания на ее последние слова.

«И не говорите Лили».

– Если Лили не участвует, я тоже не участвую, – сказала я Кэмпбелл. Мне с самого начала было плевать на «Белые перчатки», да и вряд ли уже удастся вытянуть из Виктории еще какую-нибудь информацию.

– А что, если Лили все-таки участвует? – спросила Кэмпбелл.

Я не совсем понимала, к чему она клонит.

– Но Виктория только что сказала…

Кэмпбелл улыбнулась:

– Так получилось, что я знакома с одной из «Белых перчаток», и она не в восторге от Виктории Гутьеррес.

Глава 20

Я написала Лили и Сэди-Грэйс. Кэмпбелл написала Хоуп, которая встретила нас (всех четверых) у входа в отель. Не знаю, что именно было в сообщении, но она и бровью не повела, увидев Лили.

– Гольф-кары припаркованы сзади, – сообщила нам Хоуп. – Вы получили свои ключи?

– В два счета, – ответила Кэмпбелл.

– Счета за парковку, – уверенно добавила Сэди-Грэйс. Затем, решив быть до конца откровенной, она продолжила: – По крайней мере, я так предполагаю. Меня там не было.

– У нас всего три ключа. – Я тщательно продумала свой вопрос: – Это будет проблемой?

У меня были секреты от Лили. Узнав правду о моем происхождении, она, возможно, возненавидела бы меня, но я не собиралась позволять кому бы то ни было причинять ей боль, особенно если в моих силах было предотвратить это.

– Никаких проблем! – бодрым голосом ответила Хоуп. – Каждая «Белая перчатка» выбирает себе замену. Виктория не может вывезти ни одну из вас, если это противоречит моим планам.

Очевидно, Лили не показалась ей достаточно интересной, чтобы придержать ее для себя, но она шла в комплекте со мной и Кэмпбелл.

Каковы были шансы, что сегодня вечером Лили удастся переубедить кого-нибудь из «Белых перчаток»?

Лили, должно быть, почувствовала мое смятение, потому что сжала мою руку, когда мы обходили отель.

– Не волнуйся, – прошептала она, когда в поле зрения появились гольф-кары. – Я не позволю им вывезти тебя.

Хоуп сдержала свое слово. Виктория ничего не сказала о присутствии Лили. Я насчитала еще шестнадцать Кандидаток и восемь «Белых перчаток».

– Ключи, пожалуйста, – сказала нам Виктория.

Я протянула их.

Она бросила один Сэди-Грэйс:

– Ты в группе Нессы. Хоуп, можешь взять Кэмпбелл.

Бросив им ключи, Виктория подождала мгновение, а затем сжала в кулаке последний комплект:

– Сойер и Лили, вы со мной.

В каждом гольф-каре было по два сиденья: одно спереди, другое сзади. Меня посадили за руль, Лили села рядом со мной, а Виктория устроилась на заднем сиденье.

В соседних гольф-карах болтали другие Кандидатки и «Белые перчатки». Все были при полном параде.

Гольф-кары? Галочка. Официальный дресс-код (с поправкой на озеро)? Галочка.

– Что именно мы делаем сегодня вечером? – спросила я.

Вскоре ответ стал очевиден сам собой – едем по бездорожью. Виктория указывала путь: мимо отеля, мимо съезда к причалам, мимо поля для гольфа и теннисных кортов, мимо жилых домов, дальше по гравийной дороге…

После этого местность вдруг резко стала сельской. Дорогу перегородили ворота. Решетка под ними подготовила меня к мысли, что где-то рядом могут быть коровы.

– Сойер? – Виктория кивнула в сторону ворот. – Не окажешь нам честь?

Наверное, она думала, что я испугаюсь грязи или темноты летней ночи, через которую едва пробивался свет фар гольф-каров. Но меня было не напугать темнотой. Или грязью. И я испытывала здоровое уважение (пусть даже смешанное с настороженностью) к коровам.

И да, мне уже доводилось нарушать границы частной собственности.

– Нам придется срезать здесь, чтобы добраться до леса. – Виктория заметила мое колебание, пусть и недолгое. – Из пункта А в пункт Б уже проложена тропа. Или ты передумала, Тафт?

– Сойер никогда не передумывает! – крикнула моя верная подруга Сэди-Грэйс, которая стояла в следующем за нами гольф-каре. – Иногда она вообще не думает!

Спасибо, Сэди-Грэйс. Я выпрыгнула из гольф-кара, открыла ворота и вернулась обратно, мои икры были заляпаны грязью. Тете Оливии точно не понравится состояние моих сандалий.

Я снова уселась за руль, а Виктория наклонилась между мной и Лили и рукой показала путь.

– Кандидаток много, – раздался голос одной из «Белых перчаток» позади нас. – Избранные наперечет!

Виктория не стала садиться. Она уперлась руками в раму по обе стороны кара так, что ее руки и ноги образовали крест, который смутно виднелся в темноте. Она подняла лицо к небу, а ее длинные волосы развевались за спиной, теряясь в тени. Я прибавила газу.

– Да начнется игра! – прошелестел голос Виктории.

Глава 21

Вскоре стало ясно, что нас ждала погоня. Лес был огромным, неровным из-за камней и поваленных деревьев и с таким густым подлеском, что гольф-кар мог проехать через него только на полной скорости, и то лишь потому, что у этих конкретных гольф-каров было намного больше лошадиных сил, чем у тех, что обычно встречались на поле для гольфа.

– Правда или действие? – крикнула Виктория мне в ухо, когда мы подскочили на ухабе.

Нас подбросило в воздухе, и мы свернули, чтобы не врезаться в дерево. Позади нас послышался визг девчонок из догоняющего нас гольф-кара.

– Серьезно? – крикнула я в ответ, сбавляя газ ровно настолько, чтобы заложить вираж. – Ты хочешь сыграть в «Правду или действие» прямо сейчас?

Света наших фар хватало, чтобы осветить лес всего на метр-полтора. Впереди, как мне показалось, виднелась поляна, и я нажала на газ, чтобы проехать сквозь заросли.

Виктория, возможно, покрепче вцепилась в гольф-кар, но внешне оставалась такой же хладнокровной.

– Моя мама на тридцать пять лет моложе моего отца. Я – причина позлословить о нашей семье и горячо любимый ребенок. Это называется многозадачность. Правда или вызов, Тафт?

– Правда! – закричала Лили, когда мы набрали скорость. Визг позади нас стал громче, наши преследователи приближались. – Она выбирает правду!

– Отличный выбор, – прокомментировала Виктория.

Я резко повернула влево, вырулила на свободное место и ловко обогнала другой гольф-кар, пролетев мимо них, прежде чем они успели понять, что происходит.

Виктория выбрала именно этот момент, чтобы задать свой вопрос.

– Почему ты спросила меня об Ане?

– Кто такая Ана? – заинтересовалась сидевшая рядом со мной Лили.

На этот раз я нарочно направила нас на ухаб. В гольф-карах не было ремней безопасности, поэтому мы все подпрыгнули вверх, чуть не ударившись головами о крышу кара.

К сожалению, ни Виктория, ни Лили не забыли о своих вопросах.

– Ана, – объяснила Виктория Лили, – моя племянница и подруга матери Сойер, и да, мой отец действительно настолько старый.

Хоть мы оставили наших преследователей далеко позади, но где-то рядом ехали еще две группы. Я направила наш гольф-кар подальше от шума.

– Твоя очередь, – сказала мне Виктория. – Правда. У тебя ведь нет секретов от твоей кузины?

Она загнала меня в угол и знала это. Если я не отвечу на ее вопрос, это только усилит подозрения Лили.

– Ана была подругой моей матери, – повторила я, – и я хотела узнать, что с ней случилось, потому что в последний раз о ней слышали двадцать лет назад и она была беременна.

Я не могла позволить себе отвлечься от дороги, чтобы понаблюдать за их реакцией, но Виктория явно пришла в себя первой.

– Это кое-что объясняет. Зная всех шестерых моих старших братьев и отца, можно предположить, что, узнав о ее беременности, семья принялась бы угрожать ей монастырями, – они очень любят гипотетические монастыри.

– А они любят выгонять людей из семьи? – с нажимом спросила я.

– У твоей мамы была подруга, которая была беременна двадцать лет назад? – Лили схватила меня за руку, но потом, похоже, вспомнила, что я все еще за рулем, и отпустила ее.

– Да, – ответила я.

Виктория снова задала мне вопрос:

– На благотворительном вечере зачем ты вышла на улицу с Дэвисом Эймсом?

– По-моему, мы играли в «Правду или действие», – язвительно заметила я. – Разве сейчас не моя очередь?

– Раз уж мы играем по очереди, – сказала Виктория низким бархатистым голосом, – я выбираю действие. Нет ничего, чего бы я не сделала, при должной мотивации, конечно.

Я хотела спросить ее, что она делала с Уокером. Какая мотивация была у ее отца, когда он подошел к Дэвису Эймсу. Но она не выбирала правду, а даже если бы и выбрала, рядом со мной сидела Лили.

– Что, если я попрошу тебя спрыгнуть с кара? – я бросила ей вопрос, снова вдавив педаль в пол.

– Это гипотетический вызов… или реальный? – спросила Виктория.

– Сойер! – закричала Лили.

Я слишком поздно поняла, что мы ехали слишком быстро. Мне показалось, что мы снова влетели в выбоину, но, когда мы взлетели в воздух, я поняла, что это была не выбоина.

Это был край обрыва.