Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 335 страниц)

Глава 28

По большому счету последняя запись не была такой уж шокирующей или значимой, как предыдущие. Но после того, как голос тети Оливии на записи произнес мое имя, все остальные вопросы, от которых уже голова шла кругом, отошли на задний план.

– Я разозлилась на тебя, – тихо сказала Лили, – когда увидела ту старую фотографию твоей мамы, а ты сказала мне, что думаешь, что мой папа может быть и твоим папой тоже. У меня было такое чувство, будто я проглотила наждачную бумагу и меня вот-вот вырвет ею.

– Лили…

– И я снова разозлилась на тебя, когда увидела, что ты разговариваешь с той женщиной… – она сглотнула, – с Аной.

Только что я стояла у кровати, а в следующую секунду уже сидела рядом с ней. Я хотела утешить ее. Я хотела все исправить.

– Но ты ни в чем, – продолжила Лили дрожащим голосом, – ни в чем не была виновата.

Месяцами я ждала, когда гильотина упадет. И даже сама начала приближать этот момент, когда сказала ей, что Стерлинг Эймс не был моим отцом. Если бы она не игнорировала меня последние две недели, все случилось бы гораздо раньше.

Я наказывала саму себя. Я позволяла ей наказывать меня – из-за всего этого.

– Ты слышала маму на той записи. – Лили сглотнула. – Она угрожала рассказать мне правду… о тебе.

Тетя Оливия знает. Я была настолько сосредоточена на том, что Лили услышала на записях, что не сразу осознала тот факт, что ее мать была единственной, кто открыл правду. Как давно она знала, что ее муж переспал с ее сестрой?

Как давно она знала, что он мой отец?

– Ты моя сестра, – тихо сказала Лили. – Верно?

И почему мне так сложно было ответить на этот вопрос?

– Я хотела сказать тебе.

– Мой папочка… – Но тут губы Лили сжались в тонкую линию, карие глаза вспыхнули. – Мой отец… он переспал с твоей матерью, когда она еще училась в старшей школе.

В этот раз мне удалось выдавить из себя только жалкое «да».

– Ты знала. – Лили поджала рот, как если бы размазывала помаду или прикусывала губу изнутри. – Вот почему ты была такой странной последние пару месяцев.

– Отчасти так и есть.

Вся эта история оказалась куда запутаннее, чем она думала. Черт возьми, учитывая то, что мы только что услышали на этих записях, эта история оказалась куда запутаннее, чем думала я!

– Кто еще знает, что мой отец и твой тоже? – тихо спросила Лили. – Ты не сказала мне. Чувствовала, что не можешь. Но с кем-то же ты поделилась?

Я рассказала только одному человеку.

– С Ником, – ответила я.

Еще до благотворительного вечера, еще до того, как он попросил меня об одолжении, когда я могла по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз у нас было что-то похожее на разговор, я рассказала ему кое-что, о чем никто за пределами нашей семьи не должен был знать.

– Вы… – Лили замолчала. Прямо сейчас, кем мы были с Ником – или, точнее, учитывая его полный игнор, кем мы не были, – не имело значения.

– Он единственный, кто знает? – снова спросила Лили.

Я сжала губы и покачала головой:

– Лилиан тоже знает, но я ей ничего не говорила.

Лили прикрыла рот рукой, как будто этим жестом могла справиться со своими чувствами и заглушить их. Через несколько секунд она опустила руку.

– А Кэмпбелл? Вы все лето не разлей вода, перешептываетесь при каждом удобном случае.

Я и не подозревала, что она заметила это и что ей было не все равно.

– Я сказала Кэм, что ее отец – не мой отец, и все.

– Хорошо. А теперь расскажи мне все, – попросила Лили глухим голосом, и ее глаза странно блеснули. – И Сойер? Только попробуй хоть что-нибудь упустить!

Глава 29

Объяснение обстоятельств, связанных с моим зачатием, заняло некоторое время. Но как только Лили ознакомилась с сокращенной версией «Происхождения Сойер», в том числе узнав о пакте, придуманном Грир, и о том, о чем я говорила с Аной в больнице, мы решили прослушать аудиозаписи, только в этот раз более тщательно.

Мы начали с самого начала и переслушали не только те три, которые уже включала мне Лили, а каждый разговор, записанный Джоном Дэвидом. Остальные оказались довольно обычными – никаких упоминаний о телах, шантаже или о том, как и когда тетя Оливия узнала, что ее муж приходится мне отцом.

– Я больше не могу здесь оставаться, – сказала мне Лили, когда мы закончили. – Я просто… я не могу сейчас находиться в этом доме, Сойер.

Я перевела взгляд на конверты с розами, которые оставили нам «Белые перчатки».

– Я с тобой, – сказала я Лили. – Давай-ка убираться отсюда.

«Остров Короля, в 10 часов вечера». Все, что говорилось в наших приглашениях. Мы убедились, что Джон Дэвид занят украшением своего гольф-кара, пообещали вернуться утром, чтобы помочь ему с финальными штрихами, и свалили из домика на озере на гидроциклах.

Мы с Лили ехали раздельно, и я подставила лицо ветру, пересекая центральную часть озера. Мы уносились прочь, как можно дальше и как можно быстрее. Я скучала по Лили. Я скучала по нам. Я готова была сделать все, о чем бы она ни попросила.

Куда бы она ни отправилась, я бы последовала за ней.

Вода окатила меня справа, когда Лили пронеслась мимо меня. Мы ловили волны, поднятые большой лодкой. Дальше. Быстрее. Я ощущала тепло солнца на своем лице, на своих руках и ногах.

Но каким бы громким ни был рев двигателя подо мной, какой бы свободной я себя ни чувствовала, я все равно не могла избавиться от мыслей о том, что выяснилось за последний час: тетя Оливия давно знала о любовнице своего мужа, не говоря уже о моем истинном происхождении. Дядя Джей Ди, по-видимому, давал Ане деньги. Много лет назад, задолго до нашего с Лили рождения, тетя Оливия шантажом вынудила своего мужа жениться на ней.

«Ты никому не расскажешь о том, что произошло, – не шли у меня из головы слова Джея Ди. – Мы оба только потеряем, если правда об этом теле всплывет наружу».

Сразу после того, Леди озера выбросило на берег, тетя Оливия бойкотировала поездки на выходные на Королевское озеро. Она наполняла наши дни рукоделием и общением и не оставляла нам времени разобраться в том, что произошло. Само по себе это не было подозрительным.

Но сейчас…

Это тело…

Я надеялась, что Лили, в отличие от меня, удалось убежать от своих мыслей. Оставалось лишь уповать на то, что приготовили для нас сегодня «Белые перчатки», хоть я и ждала вечера с некой опаской.

На улице было еще светло, когда мы с Лили добрались до Бухты Короля. Мы оставались на воде до тех пор, пока солнце не начало садиться. На закате мы заглушили двигатели, выплыли на мелководье и вытащили гидроциклы на берег.

Остров Короля был не больше ста метров в длину. Причала здесь не было, и из всех строений имелся лишь одинокий полуразрушенный деревянный дом. Когда мы подошли ближе, я поняла, что когда-то давно здесь произошел пожар. Часть дома сгорела, и ее так и не восстановили.

Крыши тоже не было.

– Сколько времени? – спросила меня Лили.

Часов на мне не было, поэтому я попробовала угадать, основываясь на положении солнца, опускающегося за горизонт.

– Восемь тридцать, восемь сорок пять?

– Значит, у нас есть еще где-то час.

Лили положила руку на стену заброшенного дома. Она смотрела на него почти минуту, затем направилась внутрь. Я последовала за ней.

– Если бы я попросила тебя сразиться со мной, – тихо спросила она, – ты бы сделала это?

Мой желудок сжался, как если бы я ехала в лифте, у которого внезапно оборвались тросы, и по спине пробежал холодок. Я думала, что меня простили. Я думала, что мы с Лили снова стали нами. Даже когда она не общалась со мной, мне и в голову не приходило, что ей захочется причинить мне боль. Физическую.

– Что? – только и сумела выговорить я.

– Я никогда раньше ни с кем не дралась. – Голос Лили, как по мне, прозвучал слишком задумчиво. – Никогда не доходила до рукоприкладства, если не считать того раза, когда ты обрызгала нас с Кэмпбелл из шланга.

Она легким движением коснулась рукой стены, а затем, прежде чем я успела ее остановить, отвела другую руку назад, сжала пальцы в кулак и ударила им по обугленному дереву.

Со всей силы.

Пошатнувшись, Лили сделала это снова. Я подавила порыв схватить ее и не дать ей ударить кулаком по стене в третий раз. Уокер сказал мне, что она злилась, но это был гнев.

Ярость.

Ей нужно было справиться с этим самой.

– Все эти годы, – процедила она сквозь зубы, врезаясь рукой в стену, – я думала, что у меня идеальная семья.

Еще удар.

– И старалась быть идеальной для них.

Теперь она пугала меня. Ее молчание было неприятным, но зато в ее духе. Здесь же было что-то другое.

– Если я соглашусь драться с тобой, – сказала я, глядя, как кровь закапала с ее разбитого кулака, – ты перестанешь колотить по стене?

Лили опустила руку и повернулась ко мне.

– Мама любит, чтобы все было идеально. А папа… – Она не смогла закончить фразу. – Я злилась на тебя из-за них, Сойер. – Лили покачала головой. – Но сейчас? Думаю, я злюсь из-за себя.

Она с трудом сглотнула, подняла руку и прижала окровавленный кулак ко рту.

– Ты даже не дала мне шанса выбрать тебя. Да, возможно, я бы этого не сделала. Возможно, ты была права, не доверяя мне, но от этого больно не меньше. – Лили отвернулась к стене. Ее тело задрожало, затем напряглось.

– Я не умею доверять людям, – сказала я. Мой голос звучал прерывисто и тихо. – Это не твоя вина. Во всей этой истории нет ни твоей вины, ни моей. Просто так сложилось. – Я могла бы оставить все как есть, но тут она замахнулась для нового удара.

– Когда бьешь, не зажимай большой палец в кулаке, – посоветовала я. – Иначе ты его сломаешь.

– Совет на века, – произнес голос позади нас.

Лили замерла, затем опустила руки. Я резко обернулась и увидела Кэмпбелл, которая стояла там, где когда-то был дверной проем.

– Не буду вас отвлекать, – беззаботно сказала она. – Пожалуйста, продолжайте.

Лили покосилась на меня:

– Она тоже ни в чем не виновата, но может, подножка не помешает?

– Давай, блондиночка, – улыбнулась Кэмпбелл. – Я Эймс. Нас с колыбели учат драться грязно.

Лили недолго раздумывала с ответом:

– Кстати, раз уж ты сама упомянула Эймсов и колыбель. Я так понимаю, что Сойер тебе не сестра, а твоя настоящая сводная сестра еще где-то ходит.

– Предположительно, кем-то удочеренная, – ровным голосом ответила Кэмпбелл.

Сэди-Грэйс выбрала именно этот момент, чтобы просунуть голову в дверной проем.

– Я не могу говорить об усыновлении, – торжественно произнесла она. – Грир запретила мне произносить это слово.

Глава 30

Когда прибыли «Белые перчатки» и остальные Кандидатки, мы вчетвером, выбравшись из развалин дома, уже обошли остров по периметру. Три четверти его оказались вполне проходимыми, но на самом северном участке были крутые обрывы и горы мусора.

Казалось, что мать-природа использовала остров в качестве собственной свалки: сухостой, гнилье и мусор, поднятый с глубин озера.

– Кандидатки, вас вдвое меньше, чем было месяц назад, – в кои-то веки слово взяла не Виктория, а другая «Белая перчатка». Хоуп задержала взгляд сначала на Кэмпбелл, потом на мне. – И в два раза больше, чем будет через месяц.

Кандидаток много. Избранные наперечет. Я ждала, что кто-нибудь повторит эту фразу, но «Белые перчатки» промолчали.

– Вы знаете, почему вы здесь? Почему прошли так далеко? – Хоуп позволила вопросу повиснуть в воздухе. – Вы знаете, кто такие «Белые перчатки» на самом деле?

– Возможно, до вас доходили слухи, – подхватила Несса. – Но вы слышали только то, что хотелось нам.

– Вы слышали, что все мы происходим из определенных слоев общества и из определенных семейств, – продолжила Хоуп. Я бы закатила глаза и сделала вид, что меня сейчас стошнит, если бы она не добавила: – Возможно, вы считаете, что именно это делает нас влиятельными.

– Но вы здесь не потому, что обладаете властью, – Виктория даже не пыталась придать своему голосу выразительности, и он был почти заглушен внезапным порывом ветра. Я почувствовала, да и увидела, как Кандидатки прижались друг к другу, когда она продолжила: – Вы здесь, потому что знаете, что значит быть беспомощными. Все, кого вы здесь видите, получили все привилегии, которые только можно купить за деньги, но есть то, что за деньги не купишь. Деньги не мешают людям говорить девушкам, похожим на меня, вернуться на ту сторону границы. И не важно, какая у вас фамилия или насколько белая у вас кожа, – я готова поспорить, что все равно найдутся те, кто будет говорить вам улыбаться, потому что вы «такая хорошенькая», когда улыбаетесь, – она сделала паузу, всего на мгновение. – Мы все играем по правилам, о которых наши братья понятия не имеют.

– Вы хотите знать, почему мы прыгаем с обрыва и катаемся по бездорожью, а ночью выбираемся на заброшенные острова? – Голос Виктории звучал не столько громко, сколько четко и ясно. – Потому что мы можем. Потому что, когда люди говорят, что послушные женщины редко творят историю, они забывают одну приятную мелочь: женщины, которые действительно творят историю, редко делают это в одиночку.

Если бы они с самого начала произнесли эту речь, предложив мне стать «Белой перчаткой», я бы без раздумий согласилась именно поэтому, а не потому, что мне хотелось отвлечься и получить возможность расспросить Викторию Гутьеррес. Кому нужны эти традиции, секреты и символы? Они могли бы просто прислать мне записку, нацарапанную на клочке бумаги: «Сокрушим патриархат? Обведите «да» или «нет»».

– Вы здесь не только потому, что готовы рисковать. – Хоуп подхватила слова Виктории. – И не потому, что справились с заданиями, которые мы вам давали. Вы здесь потому, что мы верим, что в вас есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– Вы здесь потому, что у всех вас есть секреты, – пояснила Несса.

– Вы здесь потому, что вы хотите следовать правилам и в то же время, в глубине души, вы хотите сжечь все дотла. – Виктория подала сигнал рукой. По обе стороны от нее что-то шевельнулось, и в мгновение ока в воздух взметнулись языки пламени.

Факелы? Есть. Заброшенный остров? Да вот же он. Руины, которые могут вспыхнуть за секунду? Да легко!

– Через минуту вы получите три карточки с вашим именем и ручку. – Лицо Виктории освещал свет от факелов. – Сегодняшнее задание простое: написать три секрета, по одному на каждой карточке. Я не собираюсь приказывать вам выдать свои самые сокровенные и темные тайны. Право выбора остается за вами. Но я могу и хочу сказать, что это сестринство. Это все по-настоящему. И то, что вы решите записать на этих карточках, будет иметь значение.

Шарлотта, Лив и Джулия

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

– Все готово. – Джулия улыбнулась. – Мальчики встретятся с нами на озере!

Шарлотта прикусила язык, чтобы не сказать, что спасибо, конечно, но Джулия была не единственной, кто звонил по телефону. Это Шарлотта связалась с Джеем Ди – ради Лив.

– Они встретятся с нами в вашем доме, Джулс, или в нашем? – Лив растянулась на пассажирском сиденье машины Джулии. Шарлотту усадили на заднее сиденье. Она старалась убедить себя, что это не имело значения, как не имело значения и то, что у ее семьи не было дома на Королевском озере. И как не имело значения то, что только Джулию похвалили за звонки парням.

– Кто сказал, что мы должны встречаться у кого-то дома? – Шарлотта даже сама удивилась тому, как ровно прозвучал ее голос.

Лив, сидевшая на переднем сиденье, обернулась и посмотрела на нее. Шарлотта надела солнцезащитные очки и прислонилась спиной к окну, подражая позе Лив.

– Пусть мальчики встретятся с нами в Фоллинг-Спригс.

Глава 31

Еще год назад у меня и близко не было столько секретов, чтобы из них можно было выбирать. Еще несколько недель назад мне вряд ли бы захотелось написать какой-нибудь из них на бумаге. Но наступил тот момент, когда мне перестало казаться, что эти секреты стоит хранить и дальше.

Я заглавными буквами написала первый: «Я РОДИЛАСЬ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДОГОВОРЕННОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ДЕВУШЕК ЗАБЕРЕМЕНЕТЬ».

Было ли признание благоразумным? Нет. Обрадуется ли Лилиан, если правда выплывет наружу? Скорее всего, нет. Ну да ладно.

Выбрать второй секрет было сложнее. Личность моего отца и все, что мы с Лили услышали из аудиозаписей Джона Дэвида, вряд ли считалось только моими секретами. Поэтому я решила раскрыть лишь часть правды: «Я НЕ МОГУ ПЕРЕСТАТЬ ДУМАТЬ О ЛЕДИ ОЗЕРА».

Точнее, я не могла перестать думать о том, как отец Лили произнес на записи слова: «это тело». Я попыталась убедить себя, что это никак не связано с Леди, но в это трудно было поверить.

Лили и Кэмпбелл по обе стороны от меня что-то писали на своих карточках. Кто-то из девушек чуть поодаль от нас пошевелился, хрустнув веткой.

– Если вы еще не закончили, – крикнула Несса, – честно предупреждаю, что пора заканчивать!

Мне нужен был третий секрет. Я сразу же подумала о Нике. О моих сообщениях, на которые он не ответил. А потом подумала о своей маме. Я всегда гордилась тем, что говорю прямо, без обиняков, но есть определенные истины, которые трудно признать, даже перед самим собой.

Я не знала, как продолжать злиться на свою маму. Я не жалела, что Лили моя сестра. Я всегда хотела иметь семью. Я всегда хотела, чтобы у меня было свое место в этом мире.

И еще я хотела, чтобы Ник ответил мне.

Мой взгляд остановился на Лили. В темноте ее лица почти не было видно, но в глазах отражался свет факелов. Она смотрела прямо перед собой со странной полуулыбкой, словно это был некий терапевтический ритуал.

Словно часть ее надеялась, что Виктория говорила буквально про «сжечь все дотла».

Я выбрала свой третий секрет.

И записала его.

«Белые перчатки» собрали ручки, но карточки остались у нас – пока.

– Возьмите свою первую карточку, – проинструктировали нас, – и повернитесь к человеку, сидящему рядом с вами.

Я сидела между Лили и Кэмпбелл. Инстинктивно мне хотелось повернуться к Лили, но она уже поворачивалась налево. К кому-то другому.

– Обменяйтесь секретами, – сказала Виктория. – Один из ваших секретов в обмен на секрет соседки.

– Ну что, Сойер? – спросила Кэмпбелл.

Назвался груздем, как говорится, полезай в кузов. Я протянула ей свою первую карточку, предвкушая ее реакцию. Она выхватила карточку у меня из рук и, поколебавшись, отдала мне одну из своих.

Я увидела тот самый момент, когда до Кэмпбелл дошел весь смысл слов: «договоренность забеременеть».

– Твоя мама и Ана? – пробормотала она.

Я кивнула, и ее брови в удивлении взлетели вверх.

Зная, что, скорее всего, услышу о себе много нового, из-за того, что утаила эту информацию, как только нас не будут окружать Кандидатки и «Белые перчатки», я посмотрела на карточку, которую вручила мне Кэмпбелл. Свет от факелов был неярким, и все же я смогла разобрать каждое слово.

Если бы я только могла отменить сделанное!

Я подняла глаза на Кэмпбелл. Выражение ее лица не изменилось. Я и без вопросов знала, что на карточке говорилось о том, что мы сделали прошлой весной. Она была инициатором того, чтобы ее отец был привлечен к ответственности. В каком-то смысле ей было необходимо уничтожить его.

Но если бы она могла вернуть все назад? Она бы это сделала.

– Не говори ни слова. – Кэмпбелл говорила самым любезным тоном, но в ее голосе явственно слышалась угроза. Но что именно она имела в виду? Не комментировать секрет, который я только что прочитала, или не делиться им?

Или и то и другое?

– Не буду.

Мир вокруг нас погрузился в тишину. Кандидатки, похоже, поняли, что слова на карточках лучше не произносить вслух.

– А теперь возьмите карточку с секретом вашей партнерши… – сказала Виктория. Я ожидала, что она велит нам поделиться им. – И сложите ее пополам.

Хоуп обошла нас, собирая карточки.

– Некоторые секреты должны остаться секретами, – произнесла она. – Со скольких бы скал мы ни прыгали, какие бы вызовы ни бросали, у общества есть свои правила. Наша сила – в умении понимать, когда их можно нарушить, а когда лучше подчиниться.

– Поделившись секретами, – пояснила Виктория, – закопайте их поглубже.

Кто-то тихо прошел мимо меня. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я узнала Нессу, в алой мантии с капюшоном на голове.

В руках она держала лопату.

Глава 32

Наши секреты спрятали в деревянный ящик. Каждый из нас по очереди брал лопату. Земля оказалась тверже, чем я ожидала, копать было нелегко, но в конце концов мы вырыли яму размером два на два фута и глубиной в три.

Ящик опустили внутрь, и восемь «Белых перчаток» по очереди засыпали его землей.

– Выберите другой секрет. – Виктория подождала, пока ее голос прорвется сквозь странное оцепенение, царившее в группе. – И найдите другую партнершу.

На этот раз Кэмпбелл оказалась с Сэди-Грэйс, а я с Лили. Я посмотрела на вторую карточку – о Леди озера. Прежде чем я успела отдать Лили свою третью карточку, она забрала вторую из моих рук и предложила мне взамен одну из своих.

«Я не могу перестать думать о Леди озера». Я наблюдала, как Лили читает эти слова. Трудно было определить, затронули ли они ее за живое, пробудили ли воспоминания о том, что мы слышали на аудиозаписи от ее отца, и мучили ли ее те два маленьких слова, как меня.

Это тело…

– Это ерунда, – сказала мне Лили. – Думаю, не стоит забивать себе голову из-за этого.

«Ради бога, – я снова как будто слышала, как говорил дядя Джей Ди, – это был несчастный случай!»

Прекрасно понимая, что нас могут услышать, я не стала настаивать и посмотрела на карточку, которую мне протянула Лили. Я сразу узнала ее почерк из блога «Секретов» – мелкий, с ровными интервалами, идеальный.

«ИНОГДА МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО МОЕ ТЕЛО ПРИНАДЛЕЖИТ КОМУ-ТО ДРУГОМУ».

Я попыталась осмыслить эти слова, старалась не видеть в них ничего пугающего. «Иногда» – это когда она била кулаком по стене? Или когда писала секреты других людей на своей коже?

Разъяснений не последовало.

– Сложите пополам карточку с секретом вашей партнерши.

Я сделала, как было велено, и Лили тоже. На этот раз собирала карточки Хоуп.

– Некоторые секреты, – лукаво сказала она, – взрывоопасны. Бывает, что «Белой перчатке» нужно всего лишь дождаться удобного часа, а потом…

Две «Белые перчатки», которые раньше зажигали факелы, сейчас опустили их к земле. Я запоздало сообразила, что, пока мы писали, они собирали хворост и труху.

Все это вспыхнуло так быстро, что я засомневалась, не обошлось ли здесь без бензина или другого катализатора. Пламя мелькало в воздухе, его звук, запах и жар волнами доходили до меня. В детстве я несколько недель была увлечена попытками добыть огонь при помощи огнива и ударяла камнем о камень, чтобы высечь искру.

До этого момента я даже не представляла, что в пламени есть еще много других цветов, кроме оранжевого и красного.

Одна за одной, «Белые перчатки» по очереди подбрасывали карточки с секретами в костер. Не открывая их и не читая.

Они просто их сожгли.

А потом они пригласили нас присесть. Даже без тепла от костра летний воздух был бы липким и теплым. Мне казалось, что мы все находимся под каким-то одеялом – или внутри скороварки с закрытой крышкой.

– Какие-то секреты должны быть похоронены, – сказала Виктория. – Какие-то сожжены. А какие-то раскрыты.

Я решила, что сейчас она велит нам передать ей оставшиеся карточки или попросит нас по очереди прочитать их вслух. Но она достала свою карточку.

– Через три года те из вас, кто станет «Белыми перчатками», вернутся на этот остров и снова возьмутся за лопаты. Дело в том, что погребенные секреты не могут оставаться таковыми вечно.

Она посмотрела на карточку, которую держала в руках.

– Через три года настанет ваша очередь выбирать новое место для этой церемонии. Вы соберете собственных кандидаток, чтобы похоронить и сжечь их секреты. И прежде чем вы попросите их поделиться своими третьими секретами со всеми присутствующими, каждая из вас расскажет о том, что похоронила несколько лет назад.

Я уже привыкла к тому, что они все время проверяли нас. Но это? Чтобы «Белые перчатки» дали нам что-то взамен?

Это было что-то новенькое.

– Я начну первой, – сказала Виктория. Она замолчала всего на мгновение. – Меня нет в завещании моего отца, – произнеся эти слова, она посмотрела на свою карточку, словно сверяясь с ней. – Это все, что я написала. Кто следующая?

Хоуп держала свою карточку обеими руками.

– Рак вернулся.

Она не сказала, у кого рак.

Никто не спросил.

Несса с потрясенным видом уставилась на Хоуп, а затем прочитала вслух свой собственный секрет.

– Я – замена.

Но для чего? Или для кого? Снова не последовало никаких объяснений.

Четвертая девушка, чье имя я не смогла вспомнить, произнесла всего три слова:

– Я сказала «нет».

Одна за другой «Белые перчатки» раскрывали свои секреты. Большинство из них были короткими. Некоторые вообще было трудно понять без контекста. Некоторые же, наоборот, были предельно ясными.

«Вы здесь не потому, что обладаете властью. Вы здесь потому, что знаете, что значит быть беспомощными» – так нам было сказано.

Когда они закончили, настала наша очередь. Первая кандидатка, последовав их примеру, прочитала свою карточку – без контекста, без объяснений. Остальные делали то же самое. Я едва слушала, что они говорили, потому что ждала своей очереди. И очереди моих подруг.

Мы вчетвером шли последними.

– У меня есть сводный брат или сестра, которых я никогда не видела. – Кэмпбелл умела произносить слова так, словно они не имели для нее никакого значения, но при этом с вызовом. После секундного молчания она нарушила установленную другими схему и продолжила: – Хотя, если уж совсем честно, вполне возможно, я встречала этого человека, просто не знала, что мы родственники.

Об этом я как-то не подумала, а ведь стоило бы. Дед Кэмпбелл довольно ясно дал мне понять, что когда-то давно у него были планы относительно этого ребенка.

– Моя очередь? – Сэди-Грэйс имела привычку превращать утверждения в вопросы. – Я… ммм…

Она сидела, но я готова был поставить большие деньги на то, что ее ноги выделывали немыслимые пируэты.

– Ладно? Что ж, начнем? – Она глубоко вдохнула. – Моя мама была беременна, когда умерла.

Я услышала резкий вздох рядом с собой. То ли Лили не знала о том, что Сэди-Грэйс только что всем рассказала, то ли она была ошеломлена, услышав, что ее лучшая подруга действительно произнесла эти слова вслух.

Внезапно нежелание Сэди-Грэйс рассказывать отцу правду о «ребенке» Грир обрело смысл. Вот почему, когда Сэди-Грэйс узнала, что беременность была ненастоящей, ей стало так грустно. Я не могла вспомнить всего, что она говорила, когда напилась на нашей тематической вечеринке Дебютанток в казино, но точно была уверена насчет одной фразы: «У Сэди-Грэйс не будет сестер».

Я знала, что отец Сэди-Грэйс потерял свою первую жену, когда Сэди-Грэйс была маленькой. Но я даже не подозревала, что он также потерял еще и ребенка. От осознания этого и того, что Грир делает с ним сейчас, у меня внутри все перевернулось.

Неудивительно, что Сэди-Грэйс никак не могла заставить себя сказать ему, что беременность Грир ненастоящая.

Я была следующей, но не успела прочитать свой секрет, так как вмешалась Лили, чтобы отвлечь внимание Сэди-Грэйс.

– Моя очередь. – Она немного подождала, затем заговорила, четко произнося каждое слово: – Я больше не знаю, чего хочу.

Если бы я не знала Лили, это не показалось бы мне таким уж секретом, но после тети Оливии она была самой настоящей перфекционисткой из всех, кого я встречала. У Лили всегда был план. Вся ее жизнь была расписана по минутам. Даже когда Уокер бросил ее, даже когда все эти подавленные эмоции заставили ее показывать скрытые мысли и самые темные секреты других людей на своей коже, она все равно хотела того же самого.

Быть дочерью, которую хотела для себя тетя Оливия. Быть внучкой, которой гордилась бы Лилиан. Быть достойной своей фамилии.

Быть с Уокером.

– Так себе секрет. – Виктория все это время молчала. Я не могла понять, почем она заговорила именно сейчас.

– Виктория! – шепнула ей Несса.

Они сами сказали, что не будут требовать от нас раскрыть свои самые сокровенные и темные тайны. Они должны были принять наши секреты и двигаться дальше.

– Хорошо, – сказала Лили.

Я сразу же представила, как она бьет кулаками по стене того разрушенного дома, но ее голос зазвучал на удивление спокойно и четко.

Слишком спокойно. Слишком четко.

– Я больше не знаю, чего хочу, – сказала она. – Или кого.

Шарлотта, Лив и Джулия

Лето перед выпускным классом

Двадцать пять лет назад

Шарлотта поправила бретельки своего купальника. Она знала, что выглядит хорошо. Она убеждала себя, что выглядит хорошо.

– Ты само совершенство, – сказала ей Лив. – А теперь подай мне чертовы солнечные очки, пока у меня череп не раскололся пополам.

Шарлотте пришлось бы вернуться к машине за очками, но она сделала, как ей было велено.

«Это была моя идея, – сказала она себе. – Мой план».

Парни должны были встретиться с ними в Фоллинг-Спрингс. Шарлотте и раньше приходилось прыгать с нижних уступов, однако с самых высоких – никогда. Но она была не настолько глупа, чтобы поверить, что сегодня Лив согласится на меньшее.

– Передумала? – спросила Джулия с заднего сиденья, когда Шарлотта просунула голову в машину.

– Конечно, нет, – ответила Шарлотта, благоразумно избегая смотреть на Джулию, которая переодевалась в свой купальник.

– Не подглядывать! – сказала Джулия и язвительно добавила: – Впрочем, я не тот Эймс, которого бы ты хотела увидеть голым.

Шарлотта почувствовала, что краснеет. Она схватила солнцезащитные очки Лив и закрыла дверцу машины – именно закрыла, а не захлопнула, чтобы Джулия не догадалась, что попала в точку.

«Это не из-за того, что я хочу увидеть Стерлинга голым, не из-за того, что хочу прикоснуться к нему или позволить ему прикоснуться ко мне». Шарлотта почувствовала, как при одной мысли об этом ее щеки заливает румянец, и поблагодарила Господа за то, что у нее такая светлая кожа и она может списать этот розовый оттенок на безжалостное августовское солнце.

– Думаешь о чем-то непристойном? – Лив была такой же проницательной, как Джулия, но в большинстве случаев она была вдвое лояльнее и лишь наполовину злее.

Она взяла солнцезащитные очки из рук Шарлотты.

– Я просто шучу, Шарли. Ты выглядишь потрясающе. Ты вообще потрясающая. Стерлинг охренеет. Выпьешь?

Шарлотта не была уверена, что это было – вопрос, приказ, предложение или просьба. Тем не менее она пошла за выпивкой, но остановилась, увидев внизу лодку, заходящую в бухту. В выходные в Фоллинг-Спрингс было многолюдно, но в будние дни?

Они были здесь одни.

Шарлотта обвела взглядом лодку. Стерлинг был за рулем, что неудивительно, потому что это была лодка его семьи.

Он был не из тех, кто отказывается от штурвала.

Шарлотта улыбнулась, когда он поднял на нее глаза, – не слишком широко, но и не слишком робко. Идеально.