Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 154 (всего у книги 335 страниц)
Понедельник, 24 февраля
Я уже сидел за столом защиты, когда вошла Мэгги. Она бросила передо мной сложенный раздел «Метро» из «Таймс» и отодвинула стул.
– Полагаю, газету ты ещё не видел, – сказала она.
– Нет. Я просил приносить её утром с завтраком, но так и не дождался.
Она постучала пальцем по заметке в нижнем углу страницы. Заголовок говорил сам за себя: «Шериф: заключённый действовал в одиночку, напав на адвоката «Линкольна».
Я пробежал глазами строк десять, но Мэгги пересказывала параллельно:
– Говорят, Мейсон Мэддокс действовал полностью самостоятельно, когда пытался тебя убить. Никто его не подстрекал, департамент шерифа – чист. Само расследование, естественно, провели они же.
Я перестал читать и швырнул газету на стол.
– Чушь собачья, – сказал я. – Тогда с какого чёрта он это сделал?
– В статье говорится, что он сказал следователям: перепутал тебя с другим заключённым, с которым у него «личные счёты», – сказала Мэгги.
– Да ну. Как я и говорил…
– Чушь собачья.
– Я всё равно подам на них в суд, когда выйду отсюда.
– Вот это правильный настрой.
Итог расследования не стал для меня сюрпризом, но усилил ощущение уязвимости. Если нападение Мэддокса действительно организовали тюремные помощники шерифа в качестве мести, ничто не мешало им попытаться снова. Первый раз всё выглядело как случайность – второй раз оформят так же.
Но времени думать об этом не было. Судья Уорфилд вскоре вошла, и присяжных пока не приглашали: предстояло продолжить слушание по нарушению правил раскрытия информации, вскрывшемуся в пятницу. Мэгги Макферсон выступила с доводами в пользу восстановления залога в качестве санкции против обвинения, но судья отклонила предложение сразу, даже не дав Дане Берг ответить. Уорфилд просто сказала:
– Мы этого не делаем.
Затем судья спросила, желает ли защита предложить другие санкции. Мэгги отказалась, и вопрос остался «подвешенным» – на случай, если суду потребуется жёсткое решение, при котором её усмотрение может склониться в нашу пользу. Мы рассчитывали, что при необходимости Уорфилд вспомнит о неустранённом нарушении обвинения и это повлияет на её решение.
Детектив Кент Друкер вернулся на место свидетеля, и обвинение продолжило с того, на чём остановилось в пятницу. Как я и ожидал, Берг сократила количество вопросов и ускорила темп. За утро она провела Друкера по ходу расследования после осмотра места преступления. Это включало обыск моего дома на следующее утро после ареста, в ходе которого нашли кровь и пулю на полу гаража.
Для меня это были самые серьёзные, почти неопровержимые улики во всём деле – и самые запутанные. Чтобы поверить в мою невиновность, надо было поверить, что я проспал убийство, совершённое прямо подо мной, а затем, ничего не подозревая, целый день ездил с телом в багажнике. Чтобы поверить в мою виновность, требовалось принять версию, что я накачал Сэма Скейлза наркотиками, похитил или велел кому‑то похитить его, положил в багажник «Линкольна», застрелил, а потом катался с трупом весь день, пока ездил в суд. В любом случае история выглядела натянутой. И обвинение, и защита это знали.
В какой‑то момент Берг установила перед ложей присяжных несколько увеличенных фотографий моего дома, чтобы визуализировать свою теорию. Дом стоял на склоне: задняя часть участка была выше, передняя – ниже. На уровне улицы – гараж на две машины. Справа от него лестница вела наверх, в жилую часть, включая террасу, где я встречался с агентами Айелло и Рут. Входная дверь открывалась в гостиную и столовую, расположенные прямо над гаражом. В глубине находились спальня и домашний кабинет.
Берг провела Друкера по результатам экспериментов с выстрелами – с глушителями и без, при открытых и закрытых воротах гаража. Цель была очевидна: выяснить, мог ли кто‑то проникнуть в гараж, уложить одурманенного Сэма Скейлза в багажник и несколько раз выстрелить в него так, чтобы я наверху ничего не услышал.
Прежде чем Берг успела спросить детектива о выводах, я возразил и попросил подойти к судье.
– Ваша честь, я понимаю, к чему ведёт обвинение, – начал я. – Она собирается спросить, были ли слышны эти выстрелы наверху. Но Друкер не эксперт ни в баллистике, ни в акустике. Он не может давать заключений по этому поводу. Да, строго говоря, никто не может – слишком много неизвестных. Был ли включён телевизор? Музыка? Стиральная машина, посудомойка? Видите, Ваша честь, вы не можете разрешить это в таком виде. Где я был в доме в момент предполагаемой стрельбы? В душе? Спал в берушах? Она пытается ударить по позиции защиты ещё до того, как мы её официально заявили.
– Адвокат делает верное замечание, мисс Берг, – сказала Уорфилд. – Я склоняюсь к тому, чтобы пресечь эту линию вопросов.
– Ваша честь, – возразила Берг, – мы уже двадцать минут идём по этому пути. Если мне не позволят закончить, присяжные будут несправедливо считать, что штат показал себя не с лучшей стороны. Свидетель описывает усилия полиции, предпринятые, чтобы исключить невиновность подозреваемого. Что будет на этапе защиты, когда мистер Холлер начнёт разыгрывать свою избитую карту «туннельного зрения»? Он обвинит детектива Друкера в том, что тот сосредоточился только на его вине, проигнорировав оправдательные доказательства. Он не может усидеть на двух стульях.
– Вы правы, мисс Берг, – сказала Уорфилд. – Сейчас у нас обеденный перерыв. Когда вернёмся ровно в час, я вынесу решение по возражению.
Суд отложили, и меня на час вернули в камеру предварительного заключения. Мэгги не было рядом почти полчаса. Наконец она вошла с сэндвичем из «Коул С.» от Лорны и новостями из Аризоны.
– Его нашли, – сказала она. – Он жил в номере, заказывал еду наверх. Они уже готовились стучать к нему в дверь с повесткой, как вдруг он вышел к бассейну. В халате и плавках.
– Тони Сопрано, – сказал я, вспомнив, как герой сериала любил валяться у бассейна в халате.
– У меня те же ассоциации, – ответила она.
– Они всё снимали?
– Да. У меня видео на телефоне. Покажу тебе в зале суда, сюда его не пустят.
Я развернул сэндвич – ростбиф на булочке – откусил и, не проглотив, сказал:
– Отлично. Значит, на среду у нас Оппарицио, если придёт.
Я снова откусил. Сэндвич был великолепен, но я заметил, что Мэгги не ест.
– Хочешь кусок? – предложил я.
– Нет, я слишком нервничаю, чтобы есть, – сказала она.
– Насчёт суда?
– А о чём ещё?
– Не знал, что Мэгги Макферсон умеет нервничать.
– Ещё как умеет, – ответила она.
– Так кого сейчас использует Оппарицио? В деле Лизы Траммел он нанимал Циммера и Кросса, чтобы отбить нашу повестку. Не вышло. Я слышал, он их сразу после этого выгнал.
– Насколько видно из документов «Биогрин», большинство его дел ведёт фирма «Демпси и Джеральдо», – сказала Мэгги. – Занимаются ли они уголовной защитой, я не уверена.
– Интересно.
– Что именно?
– Я уже пересекался с ними. Они представляют многих полицейских. Особенно Демпси. Странно видеть, что Оппарицио – их клиент. Противоположная сторона улицы.
Мэгги поджала губы. Я понял, что она о чём‑то думает.
– Что? – спросил я.
– Просто мысль, – ответила она. – Я бы хотела получить список их клиентов‑полицейских. Проверить, нет ли среди них офицера Милтона.
– Можно достать.
– Они мне его просто так не выдадут.
– Нет, но у тебя есть доступ к базе окружных судов. Вбиваешь их имена – и видишь все их дела.
– Я в отпуске, Микки. Помнишь? Меня уволят, если я полезу.
– Вчера ты сказала, что пробиралась в свой кабинет, чтобы звонить по служебному…
– Это другое.
– Чем…
Заместитель шерифа Чан открыл дверь и сказал, что пора возвращаться в зал. На этом мы с Мэгги и прервали разговор.
Вернувшись за стол защиты, Мэгги достала телефон и показала видео, которое прислал Сиско из Скоттсдейла. Звук был почти на нуле, но того, что просачивалось, хватало. По перекошенному, красному лицу Оппарицио было видно: он в ярости. Злило его не только вручение повестки, но и камера, снимавшая всё происходящее. Он рванулся к оператору, халат развевался, белый живот нависал над плавками. Человек за камерой – один из «индейцев» Сиско – оказался проворнее, и объектив, не теряя Оппарицио из кадра, легко ушёл из‑под удара.
Ассоциация с Тони Сопрано была настолько точной, что я задумался, осознаёт ли сам Оппарицио, насколько похож на него.
Промазав по камере, он проследил взглядом за её движением и повернулся к самому Сиско. Оппарицио сделал два широких шага в его сторону. Сиско спокойно стоял на месте. Я видел, как напряглись его плечи и руки. Оппарицио увидел это тоже. Он передумал. Вместо драки он ткнул ему пальцем в лицо и выкрикнул пару пустых угроз. Ничего о недействительности повестки в другом штате он не сказал. Было очевидно: он об этом просто не знает.
Мэгги выключила видео как раз в тот момент, когда Чан объявил, что суд продолжается.
– Всё, конец, – прошептала она. – Дальше он просто уходит к себе в номер, обматерив Сиско.
Она бросила телефон в портфель, и судья Уорфилд заняла место.
Прежде чем позвать присяжных, судья вынесла решение по моему утреннему возражению.
– Мисс Берг, вы получили, что хотели, – сказала она. – Детектив Друкер дал показания об экспериментах в доме подсудимого. Но его оценка значения этих экспериментов для дела не будет допущена. Переходите к другим аспектам расследования.
Ещё одна небольшая победа защиты.
Присяжных ввели, и Друкер вернулся на место. Берг закончила его прямой допрос ровно через час, завершив серией вопросов о предполагаемом мотиве моего убийства Сэма Скейлза – деньгах. Когда речь зашла о моём складе, она представила письмо, которое я якобы, когда‑то отправил Скейлзу, в последней попытке выбить из него долг. Письмо приобщили как вещественное доказательство без моих возражений. Я и не собирался его скрывать. Я считал, что это палка о двух концах, и собирался показать присяжным вторую сторону, когда наступит мой черёд.
Вопросами Берг старалась создать впечатление, что письмо – ключевая улика, которую я отчаянно пытался спрятать в дальнем углу огромного склада среди прочего хлама.
– Где именно вы нашли это письмо на складе мистера Холлера? – спросила она.
– Там был небольшой шкаф в дальнем углу, – ответил Друкер. – Дверь частично прикрывал стеллаж‑вешалка с одеждой. Но мы его нашли. Внутри были несколько картотечных шкафов. В ящиках – папки, на первый взгляд в беспорядке. Мы нашли досье на Сэма Скейлза, письмо лежало внутри.
– И когда вы прочли письмо, вы сразу поняли, что это потенциальное доказательство? – уточнила Берг.
– Да, сразу, – ответил он. – Это было требование – последнее требование – заплатить деньги, которые, по мнению Холлера, ему причитались.
– Вы восприняли письмо как угрозу в адрес Сэма Скейлза?
Мэгги толкнула меня локтем, кивнув в сторону свидетельской трибуны. Она хотела, чтобы я возразил – остановил свидетеля, прежде чем он высказался там, где судить должны присяжные. Но я покачал головой. Мне нужен был его ответ, чтобы потом обратить его против него же.
– Да, определённо угрозу, – сказал Друкер. – В письме прямо говорится, что это последнее требование, после которого последуют серьёзные меры.
– Спасибо, детектив, – сказала Берг. – И последнее, что я хочу сделать, – показать присяжным видеозапись вашего разговора с подсудимым, когда вы беседовали с ним как с его собственным адвокатом. Помните этот разговор?
– Помню.
– Он записывался на видео?
– Да.
– Тогда давайте покажем его присяжным.
Мэгги наклонилась ко мне:
– Что это? – прошептала она.
– Его последняя попытка выбить из меня признание, – ответил я. – Я послал его к чёрту.
Видео вывели на большой экран над столом секретаря. Это была запись из комнаты для допросов в «Башнях‑Близнецах». К тому моменту я провёл в тюрьме около недели, когда Друкер и его напарник Лопес пришли «обсудить дело» и проверить, не захочу ли я признаться.
– Мы понимаем, что вы собираетесь защищать себя сами, – сказал на видео Друкер. – Поэтому сегодня мы разговариваем с вами как с адвокатом, а не как с обвиняемым, понятно?
– Как скажете, – ответил я. – Но, если вы разговариваете со мной как с адвокатом, вам нужен прокурор. Вы, Друкер, с самого начала засунули голову в это дело. Почему мне достаются самые тупые детективы отдела, которые не понимают, что происходит?
– Простите, что мы такие тупые, – сказал Друкер. – Чего мы не видим?
– Это подстава, – сказал я. – Кто‑то сделал это со мной, а вы заглотили наживку. Вы жалки.
– Вот поэтому мы и здесь, – ответил Друкер. – Я знаю, вы сказали, что не будете с нами говорить, и это ваше право. Так что мы разговариваем с вами как с адвокатом в этом деле и рассказываем, что у нас есть, что показывают улики. Может, это изменит мнение вашего «клиента», а может, и нет. Но если он захочет поговорить, сейчас самое время.
– Давай, рассказывай, что у тебя, – ответил я.
– У нас в багажнике твоей машины – тело Сэма Скейлза, – сказал Друкер. – И мы можем доказать, баллистически и другими уликами, что его убили в твоём гараже в то время, когда ты якобы сидел наверху и бездельничал.
– Чушь, – сказал я. – Ты пытаешься меня развести. Думаешь, я идиот?
– У нас кровь на полу и пуля из твоего гаража, Холлер. Ты сделал это, и мы сможем это доказать. И должен сказать, похоже, всё было спланировано. Это первая степень, пожизненное без права досрочного. У тебя… у твоего клиента… ребёнок. Если он когда-нибудь захочет увидеть этого ребёнка на свободе, сейчас самое время рассказать нам, что случилось на самом деле. Ссора? Драка? Понимаешь, о чём я, адвокат? Твой клиент влип. И сейчас есть маленькое окошко, когда мы можем пойти к окружному прокурору и договориться о лучшем варианте для твоего клиента.
На записи повисла долгая тишина. Я просто смотрел на Друкера. Я понимал, что именно ради этого момента Берг и показывает видео присяжным. Моя пауза выглядела как колебание – как будто я всерьёз взвешивал предложение. Виноватому человеку такое простительно – невиновному гораздо меньше. На самом деле я пытался выжать больше информации. Друкер только что впервые упомянул два ключевых доказательства: кровь и пулю. Я хотел услышать максимум. Поэтому и молчал. Но присяжные этого не знали.
– Ты хочешь, чтобы я заключил сделку? – наконец сказал я на видео. – К чёрту твою сделку. Что ещё у тебя есть?
На экране Друкер явно улыбнулся. Он понял, чем я занят, и прекратил свою игру.
– Ладно, – сказал он. – Просто запомни этот момент, когда мы дали тебе шанс.
Он начал подниматься из‑за стола. Берг остановила видео.
– Ваша честь, – сказала она, – на данный момент у меня нет больше вопросов к детективу Друкеру, но я прошу разрешения вызвать его повторно при необходимости.
– Хорошо, – ответила судья Уорфилд. – До послеобеденного перерыва ещё рано. Г‑н Холлер, г‑жа Макферсон, есть вопросы к свидетелю?
Я поднялся и подошёл к кафедре.
– Ваша честь, – сказал я, – детектив Друкер будет ключевым свидетелем на этапе защиты, и основную часть вопросов я оставлю до этого момента. Но, если позволите, я задам несколько вопросов относительно показаний, данных после обеденного перерыва. Там прозвучали вещи, которые, если оставить их без уточнений даже на день, будут для присяжных искажением.
Берг тут же вскочила.
– Ваша честь, я возражаю против характеристик свидетеля и его показаний, – сказала она. – Адвокат пытается…
– Возражение удовлетворяется, – оборвала её Уорфилд. – Задавайте вопросы, мистер Холлер. Не спорьте и держите своё мнение при себе.
– Благодарю, Ваша честь, – сказал я, сделав вид, что замечания не последовало.
Я взглянул на жёлтый блокнот, куда недавно записал несколько ключевых пунктов.
– Итак, детектив Друкер, – начал я, – давайте поговорим о письме, которое, по вашим словам, вы восприняли как угрозу.
– Я назвал его угрозой, – ответил он. – Я не говорил, что это угроза насилия.
– Но именно это вы и подразумеваете, не так ли, детектив? Мы же здесь по делу об убийстве, верно?
– Да, это дело об убийстве. Но я не говорил, что в письме была угроза насилия.
– Словом вы этого не сказали, но хотите, чтобы присяжные сделали такой вывод сами – так?
Берг возразила, заявив, что я «докучаю» свидетелю уже на третьем вопросе. Судья одёрнула меня насчёт тона, но позволила ответить.
– Я излагаю факты, – ответил Друкер. – Присяжные сами делают выводы.
– Вы сказали, что этот «потаённый шкаф» был спрятан за вешалкой с одеждой, так? – продолжил я.
– Да. Там была вешалка, которая закрывала дверь, и нам пришлось её отодвинуть.
– То есть теперь он не спрятан, а просто закрыт? – уточнил я. – Кстати, вешалка была на колёсах?
– Да, вроде.
– Значит, вам «пришлось» просто откатить её в сторону, верно?
– Да.
– И я присутствовал при этом обыске?
– Да.
– Но об этом вы в своих показаниях почему‑то не упомянули?
– Нет, не упоминал.
– Разве я не указал вам, что за этой вешалкой находится шкаф с моими финансовыми документами? – спросил я.
– Не помню.
– Правда? Не помните, как пришли ко мне домой с ордером на обыск, а я предложил провести вас на склад, чтобы вы не ломали замок?
– Вы согласились встретиться с нами на складе и открыть его, – сказал он.
– Отлично. И когда мы там были, – продолжил я, – разве я не указал вам, в каком ящике лежат документы о моей переписке с Сэмом Скейлзом?
– Не помню, – ответил он.
– Сколько вообще картотек было в том шкафу, детектив? – спросил я.
– Не помню.
– Больше одной?
– Да.
– Больше двух?
– Не помню, сколько именно.
Я повернулся к судье:
– Ваша честь, возражаю, – сказал я. – Свидетель уклоняется от ответа.
– Ответьте на вопрос, детектив, – сказала Уорфилд.
– Их было больше двух, – сказал Друкер. – Возможно, до пяти.
– Благодарю, детектив, – сказал я. – Вы проверили все пять?
– Нет. Вы сказали, что большая часть там – клиентские дела, защищённые адвокатской тайной. Вы отказались их показывать.
– Но картотеку с финансовыми документами я вам открыл, верно?
– Не помню, был ли он заперт.
– Зато вы прекрасно помните, что к части картотек доступ вам был закрыт, а к той, которую вы обыскивали, – нет, верно?
– Полагаю, верно.
– Итак, сначала вы не помнили, что я показывал вам картотеку со своими финансовыми документами, а теперь признаёте, что я направлял вас туда. Я имею на это право, детектив?
– Возражаю! – выкрикнула Берг.
Судья подняла руку, останавливая перепалку.
– Это перекрёстный допрос, мисс Берг, – сказала она. – Оспаривание достоверности – допустимая цель. Ответьте, детектив.
– Вы действительно направили нас к картотечному шкафу, – сказал Друкер. – Прошу прощения за неточность. Я не так визуализировал события.
– Хорошо, идём дальше, – продолжил я. – Вы сказали, что обыскали шкаф, нашли дело Сэма Скейлза и извлекли документ, теперь отмеченный как «улика L». Всё верно?
– Да.
– Вы искали или забрали какие‑то ещё документы с моего склада?
– Да. У нас было ещё два письма Сэму Скейлзу аналогичного характера – с требованиями оплаты судебных расходов.
– То есть я требовал, чтобы он оплатил судебные расходы, верно?
– Да.
– В тех письмах были угрозы расправы, если он не заплатит? – спросил я.
– Насколько помню, нет.
– Поэтому вы их сегодня не показали присяжным?
Берг возразила и попросила подойти к судье. У меня пошёл хороший темп с Друкером, и я не хотел его терять. Поэтому я снял вопрос сам, отметив возражение и необходимое уточнение, и продолжил:
– Итак, больше ничего из моих бумаг вы не изымали?
– Нет. Ордер касался только финансовой переписки между вами и жертвой.
– Значит, вы не просили судью, выдавшего ордер, разрешить проверку моих налоговых деклараций, чтобы выяснить, списал ли я долг Сэма Скейлза как убыток?
Он замялся – вопрос был для него новым.
– Вопрос простой, детектив, – подсказал я. – Вы…
– Нет, мы не запрашивали налоговые декларации, – наконец сказал он.
– Как думаете, если бы вы узнали, что этот долг списан как безнадёжный, это ослабило бы вашу уверенность, что долг был мотивом убийства? – спросил я.
– Не знаю, – ответил он.
– Считаете, что такая информация могла бы быть полезна для расследования? – продолжил я.
– Любая информация полезна. Мы любим закидывать широкую сеть.
– Но в этом случае сеть оказалась не такой уж широкой, верно?
Берг возразила, заявив, что вопрос спорный. Судья удовлетворила возражение – что мне и было нужно. Я не хотел, чтобы Друкер отвечал. Вопрос был адресован присяжным.
– Ваша честь, у меня больше нет вопросов, – сказал я, – но я вызову детектива Друкера как свидетеля защиты.
Я вернулся к столу, пока Берг вызывала следующего свидетеля. Мэгги кивнула, признавая удачный первый удар в сторону Друкера.
– Хорошая линия, – сказала она тихо. – Может, поручим Лорне сходить на склад и достать твою налоговую декларацию? Мы могли бы использовать её как доказательство.
– Не стоит, – прошептал я. – Вычета нет.
– В смысле? – спросила она.
– Ты этого не знаешь, потому что всю жизнь на госслужбе, – сказал я. – То же самое – Берг и Друкер. Даже судья – бывший государственный защитник. Но частник не может списать неоплаченные гонорары как убыток. Налоговая этого не позволяет. Просто живёшь с этим.
– То есть это был блеф? – уточнила она.
– Почти, – ответил я. – Примерно столько же «правды», сколько и в том, будто моё письмо Сэму было завуалированной угрозой убийства.
Мэгги откинулась на спинку стула и уставилась перед собой, переваривая сказанное.
– Добро пожаловать в уголовную защиту, – прошептал я.
