Текст книги "Современный зарубежный детектив-13. Компиляция (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Дженнифер Линн Барнс,Майкл Коннелли,Бентли Литтл,Джо Лансдейл,Донато Карризи,Сюсукэ Митио,Питер Боланд,Джек Тодд,Лора Перселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 231 (всего у книги 335 страниц)

Глава 60

Фиона снова сделала попытку вернуться к бухгалтерским отчетам, но мысли отказывались оставаться в нужном русле с надписью «Счета». Они упорно перетекали в то, которое называлось «Найти настоящего убийцу».

Каждый раз, когда Фиона пыталась что-то сделать, она постоянно отвлекалась на воображаемую доску данных, улик и доказательств, которая сама собой появилась где-то в уголке сознания. Редкие взгляды превратились в долгое разглядывание, и не успела Фиона опомниться, как уже мысленно стояла перед доской и пыталась соединить кусочки информации красной нитью. На доске все перемешалось, и нить запуталась. В этом и заключалась проблема с воображаемыми досками данных: все довольно быстро превращалось в бардак.

Однако сквозь мешанину снимков, дат, мест и маршрутов проступил образ преступника – и это был не пекарь Оливер.

Через дорогу Фиона заметила Гейл, толкавшую велосипед по тротуару. Хотя та с ног до головы была в кричащей накидке со светоотражающими полосами, женщина каким-то образом ухитрялась сливаться со зданием. Фиона наблюдала, как Гейл остановилась у фонарного столба и закрепила велосипед рядом с «Кошачьим альянсом»: умелые пальцы быстро открыли и застегнули большой д-образный замок, как тот, на котором тренировалась Дэйзи. Было ли это важно? Гейл тоже училась вскрывать замки, чтобы взламывать телефонные шкафы?

Когда Фиона узнала, как убийца проникал в дома, она сразу же подумала про Гейл. Они все о ней подумали. Помощница Софи прекрасно разбиралась в технике, умела чинить телефоны и, вероятно, отсоединять телефонные кабели.

Ладно, детектив Финчер говорила, что любой может научиться отсоединять кабели по интернету. Но дело было не в этом. Чтобы просто придумать такой подлый план, надо хоть что-то знать о телефонных системах, иначе как до этого додуматься? Откуда появится идея, если изначально не знать слабых мест системы?

Гейл подходила по всем параметрам, и самому главному тоже.

У нее был мотив. Фиона считала, что Гейл хотела отомстить. Хотела подставить людей, которых не любила. Очевиднее всего это становилось в случае с Софи. Гейл выбирала свою начальницу мишенью не один раз, а целых два. Та была той еще самовлюбленной тираншей, которая пользовалась тихим и кротким характером Гейл и унижала ее при каждой возможности. Может, и другие тоже.

Возможно, Оливер, Мэлори и Святая Джун тоже обидели ее.

На той фотографии они стояли все вместе, отодвинув Гейл на самый край. В тихом омуте черти водятся, еще какие. Может ли так быть, что годы издевательств вынудили ее обратиться к мести, убивать, чтобы потом выдать своих мучителей за преступников? Неужели они превратили Гейл в тихую убийцу в кроссовках на липучке?

Конечно, что-то срабатывало лучше, что-то хуже.

Мэлори и Святую Джун исключили из списка подозреваемых в самом начале. Обвинения против них даже не рассматривались: у обеих имелись алиби, и во время убийств они находились в других местах. Однако Софи не избежала старого доброго допроса с пристрастием благодаря видеозаписям из магазина. Она всю жизнь будет жалеть, что носила свой бархатный кейп.

Правда, была одна мелочь, которая не вписывалась в картину: в тот день, когда полиция приехала за Софи, она дала Гейл выходной, чтобы та не путалась под ногами во время торжественного открытия кафе. Гейл воспользовалась свободным временем и убила последнюю жертву. Однако это дало Софи железное алиби, даже лучше прежнего, потому что та все время была на виду у полицейских.

Может, Гейл просто неудачно выбрала время: она же понятия не имела, что в тот день заявится полиция и увезет Софи на допрос. Едва ли ей вообще могло прийти в голову нечто подобное.

Вариант с Оливером сработал лучше всего, в основном потому, что у того не было алиби, которое из-за отшельнического образа жизни сына не представлялось возможным доказать.

В самом ли деле Гейл постаралась, подставляя конкретно его, или она не ожидала, что одна из ловушек сработает? Или он был основным обидчиком, которого она хотела призвать к ответу? Несложно представить, учитывая, что Оливер не выбирал слов и со всеми, кого не уважал, говорил свысока – а Гейл в данном случае была в самом низу этого списка.

Она с самого начала выбрала козлом отпущения именно его? А остальные были так, для тренировки? Гейл наверняка все эти десятилетия знала, что Оливер работал в телефонной компании.

Фото это доказывало. Весь ее план строился на нем одном. Она просто подбросила полиции несколько отвлекающих уловок (ложных улик), чтобы свести и другие счеты.

Для подтверждения своей теории Фионе придется найти убедительные доказательства того, что Гейл двигала месть. Ей надо узнать, чем именно все эти люди обидели ее. С Софи все было ясно, это происходило каждый день, но требовались улики против остальных.

С этого дня она начнет тихонько расспрашивать всех, может, возьмет эту фотографию, чтобы растопить лед и завязать разговор, – покажет ее тем, кто жил здесь примерно в то время, и понаблюдает за реакцией. Кто-нибудь должен что-то знать.

И потом, оставался вопрос с самой фотографией: кто ее отправил? Фиона была готова поспорить, что это Гейл, разумеется, анонимно. Надо позвонить в «Саутборнский вестник» и спросить, откуда взялась фотография, чтобы убедиться.

Если Гейл и правда подставила Оливера, в таком случае она пробралась в его квартиру и подкинула улики. Может, и притянуто за уши, но возможно. Если Гейл взламывала замки на телефонных шкафах, то, как и Дэйзи, она легко могла воспользоваться этим умением и проникнуть в квартиру: туда вел отдельный вход за пекарней, незаметный с главной улицы. Фиона уже бывала там. Как и на двери магазина Корзинщика, у Оливера стоял обычный замок. Несложно взломать. Со своего места в «Кошачьем альянсе» Гейл прекрасно видела пекарню, и она знала, когда квартира пустовала. Подбросить улики было проще простого.

Поднявшись на ноги, Фиона посмотрела на магазин напротив. Сквозь витрины было видно, как Гейл лихорадочно наводит порядок, готовясь к прибытию ее королевского высочества Софи. Ей стало жаль забитую женщину, но издевательства – не повод для убийства.

Заметив в окне Фиону, Гейл остановилась. Их взгляды пересеклись в духе мексиканского противостояния[276]276
  Обычно это конфликт трех сторон по принципу «кто первый моргнет», так как если первый участник выстрелит во второго, то третий успеет выстрелить в первого и, таким образом, выиграет.


[Закрыть]. Знала ли Гейл, что Фиона ее раскрыла?

Гейл улыбнулась. По спине Фионы побежали мурашки. Ни она, ни кто-либо еще не видел, чтобы Гейл улыбалась. Это была улыбка убийцы. Глаза Гейл впились в Фиону, точно два темных лазера. Какое-то время Фиона выдерживала ее взгляд, решив, что не даст себя запугать, но вскоре ей стало слишком неуютно, и она отвернулась в поисках чего-то более приятного. Через несколько домов от магазинчика в окнах пекарни зажегся свет.

Глава 61

Видимо, Стюарт принял храброе решение вернуться к работе, хороший знак. Встать и снова выйти на улицу после ареста отца за убийство будет непросто. Фиона попытается это исправить, но ей хотелось хотя бы немного поддержать Стюарта прямо сейчас. Душить заботой парня в первый же день восстановления – не очень хорошо, но она считала, что поступает правильно. Он должен знать – если ему что-то понадобится, она будет рядом.

Оставив Саймона Ле Бона в его лежанке, Фиона закрыла магазинчик и направилась в пекарню. До нее донесся восхитительный аромат свежеиспеченного хлеба, и с каждым шагом он усиливался. В витрине Стюарт тщательно расставлял подносы со сладостями для привлечения прохожих: французские тарты, пирожные с ванильным кремом, башенки пончиков в разноцветной глазури и множество плотных круглых тортов, которые нужно только разрезать: «Бисквит королевы Виктории», «Красный бархат», кофейный с орехами – всего и не перечесть. Стюарт собирался мстить маслом и сахаром.

При виде Фионы он улыбнулся. Бедный парень похудел. Его лицо осунулось, под глазами залегли тени. Неудивительно после всего, через что он прошел. Стюарт радостно махнул ей, приглашая зайти. Когда Фиона открыла дверь, ее чуть не смело победоносной волной музыки. Вдохновляющий саундтрек, эпичный и кинематографичный.

Нырнув за прилавок, Стюарт его выключил. Фиона заметила, что он был не в своей обычной пекарской форме, а в просторной футболке с Риком и Морти, которую заправил за пояс. Оливер бы этот повседневный наряд не одобрил.

– Это музыка из моей любимой игры, – сообщил Стюарт. – The Elder Scrolls. Очень меня успокаивает. Отец никогда бы не разрешил ее включить здесь… – при одном упоминании об отце его улыбка померкла.

Фиона сочувственно улыбнулась:

– Ну как ты? Мы все за тебя беспокоились.

– Как и любой, кто узнал, что его отец – серийный убийца.

Фиона откашлялась.

– Не могу представить, каково это.

– Я будто оказался в темном, очень темном месте. Долго пытался во всем разобраться, поэтому не показывался. Я не игнорировал вас с Корзинщиком. Простите, кстати.

– Все в порядке. Не нужно извиняться.

– Мне просто надо было побыть одному.

– Конечно. Думаю, тут не скоро придешь в себя.

– Это точно, – взяв тряпку, Стюарт принялся протирать прилавок. – Я все прокручивал это в голове, только, как и раньше, логики не видел никакой. Я пришел к выводу, что у меня есть два пути: разрушить свою жизнь или оставить все позади. Принять то, кем отец был, и начать новую жизнь без него. Как видите, я выбрал второй вариант.

– Ты молодец, Стюарт. Это правильное решение.

– Спасибо.

– Рада, что ты в порядке, – склонив голову, сказала Фиона. – То есть по сравнению с тем, что было.

– Так и есть, – широко улыбнулся Стюарт. – Это правда, я чувствую себя более уверенным. У меня в жизни все есть – я могу работать в пекарне, зарабатывать. Я не позволю случившемуся помешать мне. Почему его преступления должны определять мою судьбу?

– Вот это настрой. Если тебе что-то понадобится или захочешь поговорить, я всегда рядом.

– Это очень приятно.

Фиона не стала давить на него. Ей до ужаса хотелось задать Стюарту миллион вопросов, но сейчас было не время. В таком состоянии неустойчивого позитива ему нужна была просто поддержка без каких-либо условий – и уж точно не допрос от сыщицы-любительницы. Стюарт просто хотел жить дальше, и она не собиралась ему мешать.

– Что ж, я очень рада, что ты вернулся. Мне пора, надо разобраться с бухгалтерскими книгами до открытия. Но помни о моем предложении, – добавила Фиона. – Если тебе понадобится друг, моя дверь всегда открыта.

– Обязательно, Фиона.

Она уже шагнула к выходу, как вдруг повернулась обратно:

– Послушай, Стюарт, между нами говоря, я не думаю, что твой отец убийца. На самом деле я вполне уверена, что он невиновен.

Стюарт замер с тряпкой в руках, а потом поднял на нее озадаченный взгляд.

– Почему вы так считаете?

– У меня свои причины, но мне нужно узнать больше, – Фиона задумалась, стоило ли ей вообще что-то рассказывать. Может, с ее стороны было нечестно подарить мальчику надежду.

– Если это не отец, то кто?

Фиона заговорщицки постучала по носу:

– Я лучше не буду говорить, пока не узнаю точно.

Стюарт нервно крутил тряпку в руках.

– Но ведь против него нашли столько улик. Они обнаружили орудие убийства в его комнате, с его ДНК и кровью жертвы. Не думаю, что тут можно что-то противопоставить.

– Да, я слышала об этом. Только доказательства постоянно подбрасывают. Я не говорю, что именно так и случилось, но считаю, что это стоит проверить. Лучик надежды.

Стюарт не ответил. Это была не совсем та реакция, на которую она рассчитывала. Фиона думала, он будет счастлив узнать, что она не верит в виновность его отца.

– Ты в порядке?

– Нет. То есть да. В порядке, честно. Наверное, я просто дошел до того этапа, когда пережил шок от осознания случившегося и уже начал двигаться дальше. Сделал шаг в нужном направлении. Оставил все позади, а теперь вы говорите, будто есть вероятность, что отец невиновен. Это меняет абсолютно все. Заново вскрывает раны.

Фиону обожгло огнем нарастающего чувства сожаления и стыда. Лучше бы она молчала, пока не узнает наверняка. Стюарт только-только начал налаживать жизнь, а она пустила ее под откос.

– Прости. Не надо мне было ничего говорить. Пожалуйста, забудь.

Стюарт попытался улыбнуться, но вышло не очень. В глазах у него стояли слезы.

– Нет, все в порядке. Это хорошо. У меня просто шок. Еще один, который нужно принять. У вас есть доказательства? Что-то, о чем можно сообщить полиции?

– Нет, пока нет. Только домыслы. Не надо мне было тебя обнадеживать. Пожалуйста, постарайся забыть об этом.

– Едва ли я смогу. Если есть вероятность, что он невиновен, мне нужно знать.

Вместо того, чтобы его подбодрить, Фиона лишь расстроила Стюарта. Она попыталась исправиться:

– Послушай, это просто ощущение, чутье глупой старушки. Не думай об этом. Сосредоточься на себе, своей жизни. Именно это сейчас важно.

Стюарт уныло кивнул.

– Ладно. Но дайте мне знать, как что-то выясните, хорошо?

– Конечно. Я обещаю, – Фиона постаралась сменить тему, чтобы хотя бы закончить на позитивной ноте: – А теперь, пока не забыла, мне бы хотелось тот «Бисквит королевы Виктории» с витрины, если можно. Для магазина.

– О, конечно. Только я не смогу продолжать ту затею с бесплатными тортами, которую придумал отец, – слишком затратно.

Фиона лишь отмахнулась:

– О чем речь. Я только рада заплатить.

– За весь торт пять фунтов и семьдесят пять пенсов. Пусть будет просто пятерка, договорились?

– Отлично.

Стюарт достал из-под прилавка картонную коробку, аккуратно достал торт с витрины, упаковал и поставил перед Фионой. Та полезла в сумочку.

– Та-да! – объявил он, со звоном бросив деньги в кассу. – Вы моя первая покупательница.

Парень пытался держаться, но Фиона знала, что душа у него болит. И именно она разбередила еще не зажившую, но начавшую затягиваться рану. Ей пора уходить, и поскорее, пока она еще что-нибудь не ляпнула.

– Все, ретируюсь.

Фиона закрыла за собой дверь; ей очень хотелось бросить торт прямо на тротуар, чтобы весь этот сливочный крем с джемом смешался с пылью и грязью. Она была очень недовольна собой; зачем ей понадобилось вмешиваться туда, куда не стоило? Возможно, Оливер невиновен, но надо было молчать, пока не появится конкретная информация. Вместо этого она выдала бред, будто убийца на свободе, в худших традициях теории заговора, и даже не подумала о том, как это воспримет Стюарт. Он сейчас и так был очень уязвим, а тут еще и она со своими нелепыми идеями – как они повлияют на его душевное состояние? Собственное поведение приводило ее в ужас. Да и кто, черт возьми, говорит «Все, ретируюсь»? Звучит словно монолог Джойс Гренфелл[277]277
  Джойс Гренфелл (1910–1979 гг.) – английская певица, актриса и писательница. Прославилась своими песнями и монологами, которые исполняла в сольных шоу.


[Закрыть] середины прошлого века.

Глава 62

Фиона поплелась обратно к своему магазинчику. Дойдя, она долго возилась с ключами и даже пару раз уронила их, прежде чем попасть внутрь. Фиона сумела удержаться и не выругаться вслух насчет того, какой бесчувственной идиоткой она оказалась. «Все, ретируюсь». Мозг не позволит ей забыть это архаичное прощание и будет дальше ее ругать и стыдить.

Плотно закрыв за собой дверь, Фиона прижалась к створке спиной. Стыд накрыл ее удушливой пеленой, которая вряд ли исчезнет в ближайшее время. Как она могла так глупо себя повести? «Все, ретируюсь».

Она умоляла свой мозг перестать повторять эти два раздражающих слова, мешающих думать. «Все, ретируюсь». Нет, он не даст ей забыть.

Саймон Ле Бон махнул хвостиком. Он с любопытством смотрел на хозяйку со своей лежанки, явно удививляясь, почему она стоит там, тем более с тортом в руках. Признаться, Фиона сама этого не понимала.

Ей очень хотелось пойти домой и заползти под одеяло. Забыть весь этот день и начать сначала. Оставить все позади и надеяться, что она не ляпнет чего-нибудь снова. Фиона закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании, пытаясь успокоить мозг. «Думай о чем-то спокойном, думай о чем-то спокойном». Она попробовала использовать позитивные аффирмации: «Я хороший человек, но много болтаю. Я хороший человек, но много болтаю». Позитивными аффирмациями такое не назовешь. Полупозитивные. Полуфирмации. Но они начали действовать, постепенно избавляя ее от ужасного ощущения.

Однако мозг считал иначе. «Все, ретируюсь». Эта фраза мешала перейти в более спокойное состояние, возвращая обратно. Фиона постучала ладонью по виску, точно собираясь выбить кетчуп из бутылки – настоящей, стеклянной, а не из пластика – и надеясь, что фраза вылетит из уха на пол, а там она ее разотрет в порошок.

Но почему же эти слова так засели в голове? Может, мозг пытался ей что-то сообщить?

Ретироваться. С чем это может быть связано? Ретироваться, спешить. А поспешишь – людей насмешишь. Это точно.

Может, речь не о самом глаголе? Ретироваться. Ре-тиро-ваться. Тиро, тире. Может, знак препинания? За время своей работы Фиона узнала о знаках все: «эм-дэш», «эн-дэш», тире, дефис[278]278
  На английском фраза еще более точная, так как звучит «I must dash», и знаки также называются En dash и Em dash.


[Закрыть]. Ничего не объясняет – разве что убийце надо расставить их правильно в каком-то тексте.

Тире, черточки… Где еще они есть? В азбуке Морзе! Точки и тире. У Фионы вырвался почти маниакальный смешок. На домино есть точки, но тире нет. Или… есть?

Кровь почти перестала пульсировать в венах. Застыла прямо там, да так, что у Фионы онемели пальцы. Качнувшись вперед, она неуверенно прошла вглубь магазина и поставила торт на стол. Вытащив телефон и потыкав в экран, она открыла новую поисковую страницу. Пролистывая картинку за картинкой с разными домино, Фиона охнула. На каждой фишке вне зависимости от цвета или вида была тонкая линия посередине, разделявшая верхнюю часть с нижней. Она знала, что они там есть, просто мозг никогда не принимал это в расчет. Разделительная линия была в своем роде тире, которое проскочило прямо у них под носом. Точки и тире. Могут ли фишки передавать сообщение, зашифрованное азбукой Морзе?

– Нет, конечно, этого не может быть… – дрожащей рукой Фиона дотянулась до бумаги с карандашом. Другой рукой она открыла новую страничку поиска в интернете и набрала алфавит в азбуке Морзе. Она так долго смотрела на числа на каждом найденном домино, что выучила их наизусть. – На домино у тела Сары Браун значилось два и один. Две точки, и еще одна, отделенная тире. Точка, точка, тире, точка.

Медленно скользя взглядом по алфавиту и переводу, она нашла нужное значение. Точка, точка, тире, точка обозначали букву «Ф». Трясущейся рукой Фиона записала ее на листке. Следующее домино у тела Йена Ричарда было с числами один и один, получалось точка, тире, точка – «Р» на азбуке Морзе. Третье домино у тела Шэрон Миллер имело одну точку и пустую половинку. Точка и тире. Она подумала, что здесь ее теория провалится, но нет. Точка с тире обозначали «А». Она знала, что четвертое домино у тела Фионы Шарп было таким же, одна точка и пустая часть. Еще одна «А». Получалось «ФРАА».

– «ФРАА»? – Фионе это ни о чем не говорило. Может, ее теория на самом деле ерунда, а странно настроенный мозг видел связь там, где ее не было. Очередной тупик.

Фиона все же еще раз пробежалась взглядом по алфавиту с азбукой Морзе проверить, что все расшифровала верно. Вдруг она кое-что заметила: букву «Н» обозначало тире и точка. Если перевернуть последнее домино, то как раз получалось тире с точкой, буква «Н»! Так звучало логичнее. У нее сложилось слово, даже лучше – имя. «Фран».

Это и было имя убийцы?

Глава 63

У Фионы не было времени изучить, что может означать новое открытие. Фран, кем бы она ни была, придется подождать: над дверью звякнул колокольчик. Незаметно убрав телефон в карман, Фиона обернулась. В дверях стоял Стюарт, и по выражению его лица она ничего не могла разобрать. Он не выглядел ни счастливым, ни злым или грустным – никаким.

– Стюарт, у тебя все хорошо?

Он молча вошел, закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперед. Остановившись, Стюарт просто смотрел на нее, с пустым, как лист бумаги, лицом. Все следы прежнего расстройства исчезли.

– Может, сделать тебе чашечку чая? – Фиона чувствовала себя виноватой из-за того, что нарушила его с трудом обретенное спокойствие.

Стюарт медленно покачал головой и достал из кармана нож, крепко сжимая рукоять.

– Знаете, лучше бы вы правда ничего не говорили о том, что мой отец невиновен.

– Что ты собираешься делать? – Фиона отступила назад, врезавшись в стол за спиной и чуть не свалив торт. Поток страха накрыл ее вместе с мрачным осознанием. Она угадала, Оливер действительно невиновен. Вот только убийца не Гейл – а Стюарт.

Дотянувшись до выключателя, он выключил свет.

– Для того, что произойдет дальше, должно быть немного потемнее.

Он сделал еще шаг в сумрачный зал магазина, покачивая головой:

– Вы не оставили мне выбора. Все свои теории вы унесете с собой в могилу, но прежде пара важных вопросов. Вы говорили об этом кому-то еще, Сью или Дэйзи?

Фиона торопливо помотала головой. Кровь шумела в ушах.

– Нет, никому.

– Думаю, вы говорите лишь то, что я хочу услышать. Откуда мне знать, что вы таким образом не пытаетесь защитить своих подруг?

– Клянусь, честно! Я клянусь. Я не говорила ни единой душе.

Стюарт покрутил в руках нож.

– Вам нужно меня убедить. Иначе придется убить и их тоже.

Фиону замутило. Не так она представляла конец своей жизни. Она думала, это произойдет в милом доме для престарелых, с бриджем, шерри и неутомляющими упражнениями днем. Сглотнув ком в горле, она попыталась заставить себя думать. Убедить его в том, что остальные ничего не знают, – хорошая идея. Если она сможет потянуть время, чтобы Стюарт продолжал говорить, то, быть может, кто-то успеет прийти на помощь. Однако табличка «Открыто» сейчас была перевернута на «Закрыто», как и всегда в часы до открытия. Так что прохожие едва ли рискнут зайти. Для вежливых жителей Саутборна табличка «Закрыто» была сродни колючей проволоке и пулеметным вышкам. Фиона оказалась одна. Она взглянула на Саймона Ле Бона, но песик только сидел в своей лежанке и вилял хвостом, глядя на Стюарта, человека, который обычно приносил им торты. Он тоже ей не помощник.

Ей требовался план Б. Да хоть какой-нибудь план. Желательно беспроигрышный, и она знала, что делать. Все началось с телефонов, ими же и закончится.

На краткий миг она подумывала схватить со стола за спиной торт и швырнуть в Стюарта, как в плохой комедии, но тут же отказалась от этой мысли. У Сью был хороший бросок правой, а Фиона сомневалась, что сможет хорошо прицелиться даже с такого расстояния. С ее везением торт просто свалится на пол и послужит причиной очередного пищевого расстройства Саймона Ле Бона.

Вместо этого она как бы невзначай убрала руки в карманы и правой нащупала телефон. Как же она жалела, что у нее больше не было датчика GPS! Фиона вернула его детективу Финчер несколько недель назад, но у нее все еще имелся телефон. Ей всего-то оставалось дождаться нужного момента.

– Итак, я жду правду: сколько людей знает о вашей теории? – Стюарт помахал ножом, указывая на Фиону, к счастью, глядя ей прямо в глаза, а не на руки.

– Я уже сказала, никто не знает. Я никому не говорила. Никому.

– Откуда мне знать, что так и есть?

– Потому что никто не любит, когда распарывают то, что хорошо сшито. Полиция поймала преступника. Никто не хочет портить музыку, – Фиона снова заговорила метафорами.

– Как же вы планировали испортить конкретно эту музыку?

Фиона на мгновение призадумалась; ее охваченный паникой мозг пытался мыслить ясно. Ей нужно убедить Стюарта, иначе она поставит под угрозу жизни Дэйзи и Сью.

– Все слишком чисто и аккуратно. Слишком четко спланировано. Фото в газете «Саутборнский вестник», появившееся месяц спустя после того, как мы обнаружили твой способ взламывать телефонные шкафы и проникать к жертвам. Это же ты отправил его?

Стюарт кивнул:

– Признаю. Ключи перед вами случайно уронил тоже я – надеялся, вы заметите старые ключи отца с прошлой работы.

– Ты подставил Оливера, выставив его виновным во всех этих убийствах. Но почему?

– Все сложно. Он был лишь средством достижения цели.

– Какой цели? – Фионе было нужно, чтобы он говорил дальше.

Стюарт шагнул к ней, поднимая нож:

– Это уже неважно.

– Кто такая Фран? – спросила Фиона, отчаянно пытаясь его остановить.

Сработало. Стюарт замер, и на его губах появилась озорная усмешка. По-прежнему держа нож в руке, он изобразил аплодисменты.

– Браво, Фиона. Вы разгадали шифр. Точнее, часть шифра. Мне так и не удалось его закончить, все из-за вас. Признаться, не думал, что будет так сложно использовать домино для простого сообщения на азбуке Морзе. Может, я недооценивал людей.

– Так кто же такая Фран? – снова спросила Фиона.

– Это не человек. Это сообщение.

– Какое сообщение?

– Просто еще одна шутка для полиции. Непонятная загадка-подсказка, чтобы отвлечь и чем-то занять их, но и не ляпнуть лишнего. Я пытался составить фразу «Франт футур», так как был слегка ограничен в выборе букв. Оказалось, для азбуки Морзе подходит всего несколько домино.

– Что это значит? – непонимающе спросила Фиона.

– Мое будущее, разумеется. Обстоятельства моей жизни были крайне несправедливы, – в голосе Стюарта послышались нотки гнева, будто его раздражало, что такую простую вещь приходилось объяснять.

Порывшись в памяти, Фиона тем не менее ничего не нашла. Заметив ее озадаченность, он раздраженно фыркнул:

– Мне скоро тридцать, а я живу с отцом в крошечной комнатушке. У меня должен быть свой дом. Я столько раз об этом говорил, но никто из вас не слушал.

Тут все встало на свои места. Он действительно говорил. Каждый раз, показывая новое дурацкое приложение, Стюарт всегда хвастался, как сколотит на нем целое состояние и купит квартиру.

– Так ты подставил отца, только чтобы получить его квартиру?

– Ну, как я сказал, он был лишь средством для достижения цели. Я хотел собственный дом, и чтобы его получить, требовалось убрать с дороги отца. Он к тому же сам напросился. Мне постоянно приходилось терпеть его жуткий характер. Вы хоть представляете, каково это – каждую минуту, каждый день ходить на цыпочках, постоянно выслушивать критику и гадать, когда же он откинет коньки от чего-то простого и банального? Но теперь отца нет, и жизнь прекрасна. Я наконец получил свободу. Могу делать, что хочу. И как хочу. Только надо разобраться с последним вопросом – то есть с вами.

Фиона должна была срочно его остановить.

– Почему бы просто не убить Оливера? Зачем такие сложности с арестом?

Стюарт только поморщился:

– Да бросьте, Фиона. Я бы не стал убивать собственного отца, а если б убил, то полиция точно сделала бы главным подозреваемым меня. Поэтому надо было обустроить все посложнее. Более закрученно, чтобы ничто не привело ко мне и оставило вне подозрений.

– Поэтому ты подставлял всех остальных?

– Ну конечно.

– Почему именно их? – спросила Фиона. – Почему ты выбрал Мэлори, Софи и Святую Джун?

– Если берешься за такую мороку с убийствами, почему бы не заставить попотеть остальных – ради шутки? Я старался выбирать ужасных людей. Мэлори – надменная корова, все это знают. Когда она узнала, что мы приносим бесплатные торты во все благотворительные магазины, то захотела, даже нет, потребовала, чтобы мы поставляли бесплатные торты и в общественный центр. Когда мы указали ей, что у нее не благотворительность и центр получает финансирование из бюджета, Мэлори жутко рассердилась. Ей не нравится признавать ошибки. Так что я забрал парочку домино из общественного центра. Охрана там не очень серьезная. Потом обнаружил, что в нике Святой Джун есть цифры, которые совпадают с первыми двумя фишками, которые я собирался использовать. Это было чистейшим совпадением, но слишком уж заманчивым. Зачем упускать возможность. Я оставил домино у первых двух тел, решив одним ударом убить двух старых зайцев и заодно начать составлять сообщение на азбуке Морзе. И все это одновременно – скажите теперь, что мужчины не многозадачные. – Стюарт явно гордился собой.

– То есть ты не планировал, чтобы за убийство арестовали их?

– Не, как я сказал, всего лишь посеять сомнения, заставить их немного попотеть. Чтобы чем-то занять и отвлечь полицию.

– А зачем подставлять Святую Джун?

– Потому что все считают ее святой, а на самом деле она паршивая старая ведьма, лицемерка. Еще есть Софи, которая считает себя королевой Саутборна. Когда мы предложили ей бесплатный торт, она раскритиковала мою выпечку! Дареному коню и всякое такое. Поэтому я оказал обществу услугу, сбив с Софи немного спеси.

– Почему бы тогда просто не убить Софи, Мэлори и Джун?

– По тем же причинам, по которым я не хотел убивать отца. Была вероятность, что это приведет ко мне.

– А мое имя на домино? Ты хотел убить и меня?

Стюарт невинно улыбнулся, будто всего лишь разлил чай.

– Не принимайте на свой счет. Я просто подумал, что так можно придать немного остроты, вы ведь с Софи готовы были друг другу в горло вцепиться. Прекрасная возможность подкинуть ей еще мотив, – покрепче ухватив нож, он двинулся вперед.

Фиона стояла, прижавшись к столу – бежать было некуда. Она позарез нуждалась во времени, чтобы Стюарт продолжал говорить.

– Я так и не поняла, как ты выбирал жертв. Что их связывало, кроме того, что они жили одни и были в возрасте? Мы не смогли вычислить закономерность.

Стюарт ухмыльнулся. Это хорошо. Он хотел повыпендриваться и позлорадствовать. Когда люди выпендриваются и злорадствуют, они не торопятся.

– Ладно. Расскажу вам маленький секрет. Связь есть, и сильная, но в то же время никакой связи нет.

Фиона была сбита с толку.

– Что? Я не понимаю.

– Я выбирал их, но в определенной мере это были просто случайные люди, чтобы все гадали.

– Все еще не понимаю, – нахмурилась Фиона.

– Давайте начнем с начала, – глаза Стюарта заблестели. – Я расскажу, откуда у меня появилась идея. Вы когда-нибудь играли в лотерею?