Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 225 (всего у книги 341 страниц)

Глава 14
Эскалация войны

Ресторан «Гаронна» на Кэролл-стрит в Бруклине внешне ничем не отличался от сотни других итальянских траттории. Скромные столики с клетчатыми скатертями, стены, украшенные выцветшими фотографиями Неаполитанского залива, и запах чеснока с базиликом, пропитавший каждый уголок заведения. Но для нью-йоркской мафии это было нейтральной территорией, местом, где боссы враждующих семей могли встретиться без риска нарушить хрупкие соглашения.

Январский вечер выдался холодным. Снег, выпавший накануне, уже превратился в серую кашу под колесами автомобилей.

Мартинс припарковал Packard в квартале от ресторана и я прошел остальной путь пешком, как следовало по инструкции, оговоренной с людьми Массерии. О’Мэлли шел рядом, его зеленые глаза настороженно следили за каждой тенью в переулках.

– Босс, не нравится мне эта затея, – проворчал он, поправляя пальто так, чтобы скрыть кобуру под мышкой. – Слишком много неизвестных переменных.

– Патрик, эта встреча неизбежна, – ответил я, осматривая тротуар. – Марранцано должен услышать условия капитуляции из первых уст. Либо он согласится, либо война станет неотвратимой.

Перед входом в ресторан стояли четыре человека, по двое от каждой стороны. Массивные силуэты в темных пальто и шляпах-федорах, опущенных так низко, что видно лишь подбородки. Представители семьи Профачи, которая взяла на себя роль нейтрального посредника.

– Мистер Стерлинг? – спросил один из них, коренастый мужчина с заметным итальянским акцентом. – Дон Винченцо ждет вас внутри.

Мы вошли в полупустой зал. Обычных посетителей не было, ресторан «закрыт на частное мероприятие», как значилась табличка на двери. За столиком у окна сидел Винченцо Профачи, шестидесятилетний дон с седыми висками и проницательными карими глазами. Он поднялся нам навстречу, протягивая руку.

– Добро пожаловать, мистер Стерлинг. Рад, что вы согласились на эту встречу, – сказал он тихим, но уверенным голосом. – Надеюсь, мы сможем решить дело мирно.

– Это зависит от разумности дона Сальваторе, – ответил я, пожимая его руку. – Факты говорят сами за себя.

Профачи указал на дверь в глубине зала:

– Они уже собрались в задней комнате. Советую сохранять спокойствие, что бы ни происходило. Старый сицилиец может быть непредсказуемым.

Мы прошли через узкий коридор, минуя кухню, где повара готовили ужин, хотя все их внимание было приковано к нам. Задняя комната просторнее основного зала – длинный стол из темного дуба, стулья с высокими спинками, старинные гравюры с видами Сицилии на стенах.

За столом уже сидели участники этого своеобразного трибунала. Джо Массерия занимал место во главе стола, коренастый мужчина лет пятидесяти пяти с тяжелыми чертами лица и седеющими висками. На нем был темно-синий костюм с золотой цепочкой от карманных часов, перекинутой через жилет.

Справа от него находился Лаки Лучиано, худощавый и элегантный, в безупречно сидящем сером костюме от портного с Пятой авеню. Слева Фрэнк Костелло, мужчина средних лет с внимательными глазами и аккуратно подстриженными усами.

Напротив них расположилась делегация Марранцано. Сам дон Сальваторе, высокий, аристократично худой мужчина с седой бородкой и пронзительными голубыми глазами. Несмотря на свои шестьдесят лет, он держался прямо, как военный офицер. Его сопровождали Джузеппе Боннано, приземистый, но крепко сложенный консильери с живыми темными глазами, и Гаэтано Реина, капитан из Бронкса, нервно теребящий золотое кольцо на мизинце.

– Синьор Стерлинг, – произнес Марранцано, поднимаясь с места и слегка кланяясь. – Ну вот мы и встретились снова, лицом к лицу. Надеюсь, вы не приболели.

В его голосе чувствовались насмешка и плохо скрываемая враждебность. Я занял место рядом с Массерией, О’Мэлли встал за моим стулом, не снимая руки с подкладки пиджака.

– Дон Сальваторе, – ответил я, внимательно изучая его лицо. – Полагаю, вы знаете, зачем мы здесь.

Марранцано медленно сел обратно, его движения были полны достоинства старой аристократии:

– Конечно. Джо Босс считает, что я нарушил некие соглашения. Но прежде чем мы продолжим, позвольте мне выразить сожаление по поводу недоразумения с моими людьми. Иногда инициатива снизу опережает приказы сверху.

Массерия хмыкнул и достал из внутреннего кармана пиджака сложенные листы бумаги:

– Недоразумение? – Он развернул документы и положил их на стол. – Вот показания ваших людей, Сальваторе. Франко Коломбо очень подробно рассказал о ваших инструкциях.

Марранцано даже не взглянул на бумаги:

– Показания, полученные под принуждением, редко отражают истину, Джузеппе. Ваши методы допроса известны всему Нью-Йорку.

Лучиано наклонился вперед, его темные глаза сверкнули:

– Дон Сальваторе, мы нашли веревки, оружие, узнали подробный план похищения. Плюс катер в заливе, приготовленный для «несчастного случая». Неужели это тоже недоразумение?

– Молодой человек, – холодно ответил Марранцано, – в моем возрасте приходится принимать множество мер предосторожности. В наше время каждый день приносит новые угрозы.

Я наклонился ближе, глядя в глаза пожилому гангстеру:

– Дон Сальваторе, позвольте освежить вашу память. Ваши люди три дня наблюдали за мной. Сюда входили: изучение маршрутов, моих привычек, подготовка места для засады. Это требует серьезного планирования, а не спонтанной «инициативы снизу».

Марранцано внимательно смотрел на меня в ответ:

– Интересно. И где, позвольте спросить, вы взяли эти сведения?

– У ваших людей при задержании, – ответил Костелло сухо. – Вместе с планом типографии на Бауэри и расписанием передвижений мистера Стерлинга.

Старый дон слегка улыбнулся и откинулся в кресле:

– Допустим, эти люди действительно следили за синьором Стерлингом. Но разве это преступление? Казначей Синдиката публичная фигура. Естественно желание узнать о нем больше.

– Больше чего? – резко спросил Массерия. – Зачем знать, какой маршрут он использует, чтобы добраться до типографии? Зачем знать, сколько у него охранников, чтобы приготовиться их нейтрализовать?

Воздух в комнате стал гуще. Профачи, молча наблюдавший за происходящим с места рядом с дверью, подал едва заметный знак официанту. Тот принес графин воды и стаканы, очевидно, пытаясь разрядить обстановку.

Марранцано налил себе воды и сделал небольшой глоток:

– Джузеппе, мы знакомы уже двадцать лет. Я никогда не скрывал своего мнения о современных тенденциях в наших семьях. Возможно, кто-то из моих людей понял мои слова слишком буквально.

– Какие именно слова? – спросил я, наклоняясь вперед.

Марранцано посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом:

– Синьор Стерлинг, вы американец. Вы не понимаете глубину традиций, которые мы принесли из Сицилии. Наши семьи существуют четыреста лет не потому, что они приспосабливались к каждому новомодному веянию, а потому, что хранили верность принципам.

– Каким принципам? – вмешался Лучиано. – Принципу убивать тех, кто приносит прибыль?

Лицо Марранцано потемнело:

– Принципу уважения к старшинству, молодой человек. Принципу того, что решения принимают те, кто заслужил это правом рождения и опытом, а не случайные выскочки с улицы.

Напряжение достигло критической точки. О’Мэлли незаметно приблизился к моему стулу. Боннано и Реина обменялись быстрыми взглядами.

Массерия тяжело поставил стакан на стол:

– Сальваторе, хватит философии. Ваши люди планировали убить казначея Синдиката. Это нарушение соглашений в Атлантик-Сити и объявление войны всем семьям Нью-Йорка.

– Войны? – Марранцано усмехнулся. – Джо, вы забываете, что я не подписывал эти соглашения. И хочу напомнить, что вначале мы договаривались о сотрудничестве равных, а не о диктате детей и иностранцев.

Он встал из-за стола и подошел к окну, за которым виднелись огни Бруклинского моста:

– Посмотрите на себя, Джузеппе. Вы, человек, которого я знал молодым солдатом в Маленькой Италии, сидите рядом с еврейскими банкирами и ирландскими гангстерами и называете это прогрессом. Вы сделали из нашего дела бизнес.

– А что в этом плохого? – спросил Костелло. – Разве мы не стали богаче? Разве не получили больше влияния?

Марранцано повернулся от окна:

– За счет чего, Фрэнк? За счет отказа от того, кем мы являемся. Сегодня вы принимаете евреев в партнеры, завтра ирландцев и немцев. Послезавтра наши дети будут говорить только по-английски и забудут, откуда пришли их деды.

Он вернулся к столу и положил обе руки на его поверхность:

– Мистер Стерлинг контролирует двадцать процентов доходов всех семей Нью-Йорка. Человек, в жилах которого нет ни капли нашей крови, знает больше о наших финансах, чем сами доны. Вы не видите в этом проблемы?

– Я вижу эффективность, – ответил я спокойно. – За последние восемнадцать месяцев общие доходы выросли на сорок два процента. Потери от арестов и конфискаций снизились до минимума. Инвестиции в легальные предприятия дают стабильную прибыль.

– Цифры, – презрительно бросил Марранцано. – Все сводится к цифрам. А где честь? Где уважение к традициям? Где семейные узы?

Массерия тяжело вздохнул:

– Сальваторе, времена изменились. Сегодня честь измеряется способностью обеспечить семью, а не количеством убитых врагов.

– Тогда мы понимаем честь по-разному, – холодно ответил Марранцано.

Он сел обратно и достал из внутреннего кармана пиджака серебряный портсигар с выгравированным гербом:

– Господа, давайте говорить прямо. Вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать философию. Вы хотите, чтобы я признал поражение и отошел от дел.

– Именно, – сказал Лучиано. – Покушение на казначея пересекло все красные линии.

Марранцано закурил и выпустил дым в сторону потолка:

– А если я откажусь?

– Тогда будем решать вопрос другими способами, – ответил Массерия. – У нас есть ваши люди, доказательства, свидетели. Комиссия из всех семей признает вас виновным.

– Комиссия? – Марранцано усмехнулся. – Вы имеете в виду ваших марионеток, которые голосуют так, как вы им скажете?

Профачи, до сих пор молчавший, наконец вмешался:

– Дон Сальваторе, я предлагаю рассмотреть условия мирного урегулирования. Возможно, мы найдем компромисс.

Марранцано затушил сигарету в хрустальной пепельнице:

– Какие условия?

Массерия открыл папку и достал машинописный лист:

– Прекращение всей активной деятельности. Передача контроля над территориями в Бронксе и Квинсе. Компенсация в размере пятидесяти тысяч долларов мистеру Стерлингу за моральный ущерб. Публичное извинение перед всеми семьями.

Лицо Марранцано стало каменным:

– Вы требуете, чтобы я публично унизился?

– Мы требуем, чтобы вы взяли ответственность за свои действия, – ответил я. – Альтернатива – полномасштабная война.

Старый дон медленно встал из-за стола:

– Война… Интересное слово. А вы готовы к войне, мистер Стерлинг? Готовы к тому, что ваши банки будут гореть? Что ваши фабрики остановятся? Что каждый день будет приносить новые похороны?

– Дон Сальваторе, – вмешался Боннано, – может быть, стоит подумать…

– Молчать! – резко оборвал его Марранцано. – Я принимаю решения сам.

Он обвел взглядом всех присутствующих:

– Господа, вы получите свой ответ завтра. А пока позвольте мне удалиться. Мне нужно подумать над вашим предложением.

Марранцано направился к двери, его люди поднялись следом. У порога он остановился и повернулся:

– Мистер Стерлинг, последний совет от старого человека. В этом деле нет места сентиментальности. Либо вы убиваете врагов, либо они убивают вас. Третьего не дано.

Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.

Повисла тяжелая тишина. Массерия первым нарушил ее:

– Что скажете, господа?

– Он не согласится, – сказал Лучиано. – Старый упрямец скорее умрет, чем признает поражение.

Костелло кивнул:

– Значит, завтра начинается война.

Я посмотрел на часы:

– Нужно предупредить всех капитанов. Усилить охрану стратегических объектов. Марранцано попытается нанести первый удар как можно быстрее.

– Это все уже давно сделано, – ответил Массерия. – А вы, Уильям, будьте особенно осторожны. Для старика вы символ всего, что он ненавидит в новом мире.

Мы покинули ресторан через разные выходы. На улице О’Мэлли внимательно оглядел окрестности, прежде чем кивнуть мне.

– Босс, этот старый сицилиец не шутит, – сказал он, когда мы сели в Packard. – В его глазах была настоящая ненависть.

– Знаю, Патрик, – ответил я, заводя двигатель. – Знаю. Скоро начнется настоящая война.

В зеркале заднего вида я видел, как из переулка выехал черный Cadillac Марранцано. Кастелламарская война, о которой я читал в учебниках истории, стала реальностью. И я оказался в самом ее центре.

Следующим утром я встретился с агентом Харрисом на скамейке у Шекспировского сада в Central Park. Место было выбрано не случайно, в четверг утром здесь достаточно людно, чтобы раствориться в толпе, но не настолько, чтобы привлечь внимание.

Морозный воздух заставлял прохожих спешить по тропинкам, закутавшись в тяжелые пальто. Служащие торопились на работу, домохозяйки выгуливали собак, а где-то вдалеке слышались крики детей, играющих в снежки несмотря на школьное время. Голые ветви дубов и кленов создавали причудливые тени на заснеженных дорожках, а редкие лучи зимнего солнца с трудом пробивались сквозь серые облака.

Агент Роберт Харрис сидел на скамейке номер семь, как мы договаривались, читая утреннюю газету «New York Times». Мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, в темно-сером пальто и черной шляпе-федоре.

За очками в металлической оправе скрывались внимательные карие глаза, а выбритый подбородок выдавал человека, привыкшего к дисциплине и порядку. В руках он держал кожаный портфель, привычный атрибут любого служащего в финансовом районе.

– Доброе утро, мистер Стерлинг, – тихо сказал он, не поднимая взгляда от газеты, когда я приблизился. – Присаживайтесь. Судя по вашему сообщению через наш канал связи, произошло что-то серьезное.

Я сел рядом с ним, оставив между нами достаточно места для двух незнакомцев, случайно оказавшихся на одной скамейке. В моих руках была свежая газета «Herald Tribune», если кто-то наблюдал издалека, мы выглядели как два обычных джентльмена, читающих утренние новости перед работой.

– Роберт, ситуация кардинально изменилась, – начал я, не отрывая взгляда от заголовков. – Вчера вечером состоялась встреча между Массерией и Марранцано. Переговоры провалились. Сегодня официально начинается войной.

Харрис медленно перевернул страницу газеты:

– Детали?

– Марранцано категорически отказался признать поражение или прекратить активную деятельность. Он считает современную структуру организованной преступности предательством сицилийских традиций и намерен восстановить «старые порядки» силой.

Агент не отрывал взгляд от газеты:

– Масштаб конфликта?

– Пять семей Нью-Йорка, плюс союзники в Чикаго, Филадельфии и Детройте. Общая численность активных бойцов около двух тысяч человек. Массерия контролирует примерно тысячу двести, Марранцано около восьмисот.

Харрис продолжал опрос прикрыв блокнот газетой:

– Территории?

– Массерия удерживает Манхэттен и большую часть Бруклина. Марранцано имеет Бронкс, части Квинса и связи с семьями из других штатов. Нейтральные зоны Статен-Айленд под контролем Профачи и некоторые районы, где действуют еврейские группировки Лански и Сигела.

Мимо прошла молодая женщина с ребенком в коляске. Мы прервали разговор, пока она не скрылась за поворотом дорожки.

– Уильям, какова ваша позиция в этом конфликте? – спросил Харрис, когда мы остались одни.

– Формально я остаюсь казначеем Синдиката, что делает меня целью номер один для Марранцано. Вчера он прямо заявил, что считает меня символом всего, что разрушает традиционную мафию.

– Угроза вашей безопасности?

– Критическая. У меня есть информация, что Марранцано уже отдал приказ о моем устранении. Не исключено покушение в ближайшие дни.

Харрис отложил газету и внимательно посмотрел на меня:

– Вы хотите от нас защиты? Что вы можете предоставить Бюро в обмен?

Я достал из портфеля тонкую папку и положил ее между нами на скамейку:

– Полная структура обеих группировок. Имена, адреса, территории, источники доходов. Схемы финансирования боевых операций.

– Откуда такая подробная информация?

– Я присутствовал на стратегических совещаниях как финансовый координатор. Мне известны детали, которые не знают даже капитаны семей.

Агент закрыл папку и спрятал ее под пальто:

– Ценная информация, – кивнул Харрис. – Но вы понимаете риски?

К нам приблизился пожилой мужчина с тростью, очевидно, намереваясь сесть на нашу скамейку. Харрис встал и сделал вид, что собирается уходить:

– Мистер Стерлинг, было приятно побеседовать о погоде. Увидимся завтра в том же месте, в то же время.

Я кивнул и тоже поднялся:

– Конечно. Надеюсь, завтра будет солнечнее.

Мы разошлись в разные стороны. Харрис направился к выходу из парка на 59-ю улицу, а я пошел в сторону Columbus Circle.

О’Мэлли ждал меня в кабинете с утренними сводками.

– Босс, куда вы пропали? Все хорошо? Что с нашей безопасностью? – спросил ирландец, указывая на окно, за которым стояли две машины с людьми Мэддена.

Я пожал плечами.

– Пока что полагаемся на защиту Синдиката. Но если ситуация ухудшится, у нас будет запасной план.

Я подошел к сейфу и достал карту Нью-Йорка с отмеченными территориями мафиозных семей:

– Патрик, изучи эту схему. К завтрашнему дню мне нужен подробный доклад о силах и слабостях каждой группировки. Пора вести собственную игру, потому что действий Массерии недостаточно.

Телефон зазвонил резко и требовательно. Я снял трубку:

– Алло?

– Уильям, это из компании по производству оливкового масла, – раздался знакомый голос Фрэнк Костелло. – Срочно приезжай в док номер семнадцать. У нас проблемы.

Глава 15
Топор войны

Частный кабинет в ресторане «Альбертина» на Мерсер-стрит утопал в сигаретном дыму. За круглым столом красного дерева сидели двое самых амбициозных людей в нью-йоркской мафии.

Лаки Лучиано – тридцатитрехлетний глава семьи и с недавнего времени приближенный Массерии, элегантный в своем сером костюме от портного с Пятой авеню, медленно вращал в руке стакан с виски. Напротив него сидел Альберт Анастасия, массивный сицилиец с холодными серыми глазами и шрамом на левой щеке, полученным в одной из уличных драк молодости.

Было половина седьмого вечера. За окнами уже стемнело, и электрические фонари освещали пустынные улицы Сохо. Официанты получили приказ не появляться в кабинете, а владелец ресторана, старый итальянец по имени Карло, лично стоял у входной двери, не пуская посторонних.

– Альберт, – тихо сказал Лучиано, отпив из стакана, – вчерашняя встреча в «Гаронне» показала одно. Старик Массерия слишком мягок для этой игры.

Анастасия тоже отпил виски и поставил стакан на стол с глухим стуком:

– Чарльз, ты видел, как он пресмыкался перед этим сицилийским ископаемым? Марранцано плюнул ему в лицо, а Джо Босс все еще надеется на мирное решение.

– Именно поэтому нам нужно взять инициативу в свои руки, – Лучиано наклонился вперед, понизив голос. – Покушение на Стерлинга дало нам идеальный предлог. Теперь у нас есть моральное право нанести первый удар.

Анастасия усмехнулся, обнажив золотой зуб:

– Ты предлагаешь начать войну без санкции Массерии?

– Я предлагаю создать такую ситуацию, при которой Массерии не останется выбора, кроме как объявить войну. А когда война начнется…

Лучиано не договорил, но оба понимали подтекст. Войны не переживают все боссы, а те, кто остается, получают территории погибших.

– Конкретно что ты имеешь в виду? – спросил Анастасия, достав из кармана пачку сигарет «Camel».

– Завтра утром люди Марранцано, то есть, якобы люди Марранцано, нападут на наши склады в доках Бруклина. Ограбят, подожгут, убьют несколько наших солдат.

Анастасия прикурил сигарету от настольной зажигалки:

– Якобы люди Марранцано?

– Именно. Мои ребята переоденутся, изобразят нападение людей старика. У меня есть точная информация о том, как выглядят его боевики, какое оружие используют, даже особенности говора.

– Откуда такие подробности?

Лучиано улыбнулся:

– Стерлинг предоставил полные досье на всех людей Марранцано после допроса пленников. Очень любезно с его стороны.

Анастасия задумчиво покачал головой:

– Хитро. Но что, если кто-то из наших поймет, что это инсценировка?

– Поэтому в операции будут участвовать только самые надежные люди. Те, кто понимает выгоду смены руководства, – Лучиано достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги. – Вот список. Все они получат щедрую компенсацию за молчание.

Анастасия изучил имена:

– Хорошие ребята. Но как мы объясним Массерии, откуда у нас такая подробная информация о нападавших?

– Скажем, что выжившие свидетели узнали нескольких людей Марранцано. Джино Торелли работал в доках рядом с людьми старика, он может опознать их даже в темноте.

– А если Массерия потребует показать этих свидетелей?

Лучиано затушил сигарету в хрустальной пепельнице:

– К сожалению, все свидетели погибнут при пожаре на складе. Очень печально, но в таких операциях не оставляют живых.

Анастасия расхохотался:

– Черт возьми, Чарльз, ты дьявольски умен. Значит, у нас будет повод для мести, но не будет свидетелей, которые могли бы опровергнуть нашу версию.

– Именно. А когда Массерия узнает о нападении, он будет в такой ярости, что немедленно санкционирует ответную атаку. Война начнется по его приказу, формально.

Анастасия поглядел в окно, за которым виднелись огни гавани:

– И что потом? Допустим, мы втянем старого дурака в войну с Марранцано. Как это поможет нам избавиться от самого Массерии?

Лучиано тоже поднялся и присоединился к нему у окна:

– Войны опасны, Альберт. Особенно для стареющих боссов, которые любят лично руководить операциями. Несчастные случаи происходят постоянно.

– Когда? – коротко спросил Анастасия.

– Когда представится удобный момент. Может быть, через месяц, может через два. Главное, чтобы это выглядело как удачная операция противника.

Анастасия кивнул:

– А Марранцано?

– Старый сицилиец тоже не переживет эту войну. У меня есть кое-какие планы на его счет, – Лучиано вернулся к столу и налил себе еще виски. – Но сначала нужно устранить Массерию. Один босс за раз.

– Какова моя роль в завтрашней операции?

– Ты будешь командовать обороной дока. Когда нападение начнется, ты организуешь сопротивление, но, к сожалению, не сможешь предотвратить потери.

Анастасия усмехнулся:

– Понимаю. А что с уликами?

– Мои ребята оставят на месте несколько вещей, принадлежащих людям Марранцано. Пистолет с инициалами одного из его солдат, портсигар, может быть, записную книжку с адресами.

– Где ты достанешь эти вещи?

– У нас еще остались трофеи с того неудачного покушения на Стерлинга. Франко Коломбо и его люди оставили достаточно улик в своем автомобиле.

Анастасия откинулся на спинку кресла:

– Хорошо продумано. Но скажи честно, Сальваторе, какова конечная цель? Ты хочешь стать новым босом Синдиката?

Лучиано медленно покачал головой:

– Не босом, Альберт. Эпоха единоличных боссов заканчивается. Я предлагаю создать совет из равных партнеров, где каждый контролирует свою территорию, но важные решения принимаются коллективно.

– И кто войдет в этот совет?

– Ты, я, Костелло, Профачи, возможно, кто-то из чикагских ребят. Люди, которые понимают, что будущее за организацией, а не за старомодными феодальными войнами.

Анастасия задумчиво потер шрам на щеке:

– А Стерлинг? Он слишком много знает, чтобы остаться в стороне.

– Стерлинг будет полезен новой организации. Его финансовые способности стоят целой армии. К тому же, у него есть связи с правительством и финансовыми воротилами, которые могут пригодиться.

– Ты уверен, что ему можно доверять?

Лучиано улыбнулся:

– Альберт, доверие – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Но Стерлинг прагматик. Он будет сотрудничать с теми, кто обеспечит ему максимальную прибыль и безопасность.

Анастасия встал и направился к двери:

– Значит, завтра утром в семь часов мои люди будут готовы к «обороне» дока номер семнадцать. А твои «нападающие» подготовят достойный спектакль.

– Именно. И помни, Альберт, завтра все изменится. Мы делаем историю.

Когда Анастасия ушел, Лучиано остался один в прокуренном кабинете. Он подошел к окну и долго смотрел на огни Бруклинского моста. Завтра начнется война, которая изменит лицо американской мафии навсегда. Но мало кто знал, что эта война началась не с покушения на Стерлинга, а с амбиций двух молодых главарей, решивших переписать правила игры.

* * *

Рассвет встретил Бруклинские доки густым туманом, поднимающимся от ледяной воды залива.

Склад номер семнадцать компании «Итальянский импорт» стоял в самом дальнем углу портового района, между железнодорожными путями и заброшенной фабрикой консервов. Серое четырехэтажное здание из красного кирпича служило одним из главных перевалочных пунктов для контрабандного алкоголя, поступающего в город из Канады.

Альберт Анастасия приехал к складу в половине седьмого утра на черном Cadillac в сопровождении четырех телохранителей. Массивный сицилиец был одет в тяжелое шерстяное пальто и черную шляпу-федору, под которой скрывались настороженные серые глаза. В правом кармане пальто лежал заряженный револьвер Smith Wesson.38, а в левом – латунные кастеты, которые он никогда не снимал.

– Джино, – обратился он к худощавому мужчине лет сорока в рабочей одежде, – что у нас в складе?

Джино Торелли, бригадир докеров и давний союзник семьи Массерии, достал из кармана записную книжку:

– Шеф, вчера поздно вечером пришла большая партия. Триста ящиков виски из Монреаля, сто ящиков джина из Торонто. Плюс двадцать бочек рома с Багамских островов.

– Общая стоимость?

– По нашим оценкам, около ста двадцати тысяч долларов. Сегодня вечером должны были начать развозку по спикизи в Манхэттене.

Анастасия кивнул. Склад номер семнадцать был одним из самых прибыльных объектов в их системе. Потеря такого количества товара нанесла бы серьезный удар по финансам Синдиката, идеальный повод для объявления войны.

– Сколько людей внутри? – спросил он.

– Пятеро охранников ночной смены, плюс трое грузчиков, которые пришли рано. Все наши, проверенные.

– Хорошо. А где Марко и Паоло?

Торелли указал на два фургона, припаркованных у боковой стены склада:

– Там. Ждут сигнала для отправки первой партии в город.

Анастасия достал из кармана золотые часы, подарок от Массерии за долгую и преданную службу. Стрелки показывали шесть сорок пять. Через пятнадцать минут должна начаться «операция возмездия» Лучиано.

В этот момент из тумана показались силуэты шести мужчин в темных пальто и шляпах. Они двигались осторожно, держась в тени портовых кранов и штабелей контейнеров.

Впереди шел Сальваторе «Салли Бернс» Лукания – один из самых надежных людей Лучиано, специалист по диверсиям и поджогам. За ним следовали пятеро отборных бойцов, переодетых в стиле людей Марранцано.

– Анджело, ты видишь их? – тихо спросил Анастасия своего помощника, молодого сицилийца с острыми чертами лица.

– Да, шеф. Шестеро, как и планировалось. Видимо, собираются атаковать с фронта.

– Отлично. Помни, мы сопротивляемся, но не слишком эффективно. Нужно дать им время сделать свое дело.

Нападающие достигли угла склада и остановились. Салли Бернс достал из кармана пистолет, новенький Walter PP, трофей, отобранный у одного из людей Марранцано во время недавней стычки. На рукоятке были выгравированы инициалы «F. C.» – Франко Коломбо, что должно было не оставить сомнений в том, кто организовал нападение.

Первый выстрел прозвучал в семь ноль две по местному времени. Пуля разбила окно на втором этаже склада, где располагался импровизированный офис. Тут же раздались крики охранников внутри здания и топот ног по деревянному полу.

– Нападение! – заорал Торелли, выхватывая пистолет из-под рабочей куртки. – Все к оружию!

Анастасия сделал вид, что организует оборону, но его команды были запоздалыми и путаными. Трое его телохранителей заняли позицию за автомобилями, но их огонь был нарочито неточным.

Люди Лучиано действовали профессионально. Двое обошли здание с тыла и начали поливать склад из автоматических пистолетов Томпсона, «чикагских пианино», как их называли на улицах. Длинные очереди прошивали тонкие стены, заставляя защитников прятаться за стальными стеллажами с товаром.

Салли Бернс и еще один боевик ворвались в здание через боковую дверь. Внутри их встретил Пино Марнетти, молодой охранник семьи Массерии.

Парень попытался поднять дробовик, но опоздал на долю секунды. Две пули попали ему в грудь, отбросив назад в штабель ящиков с виски.

– Пино! – крикнул кто-то из глубины склада.

Но помочь было некому. Остальные защитники были прижаты к полу шквальным огнем с улицы.

Нападавшие действовали быстро и методично. Один из них бросил зажигательную бомбу в груду деревянных ящиков. Огонь мгновенно охватил содержимое, спирт горел ярким синим пламенем, наполняя воздух едким дымом.

– Они поджигают склад! – закричал Торелли, пытаясь пробраться к выходу сквозь дым и пламя.

Анджело, помощник Анастасии, получил пулю в плечо, не смертельную, но достаточно серьезную, чтобы выглядеть убедительно. Он упал за Cadillac, зажимая рану и проклиная нападавших.

Через восемь минут после начала боя склад номер семнадцать превратился в пылающий ад. Языки пламени вырывались из всех окон, а взрывы горящего алкоголя сотрясали весь район. Черный дым поднимался в небо, видимый за мили в округе.

Салли Бернс, выполнив задание, подал сигнал к отступлению. Нападавшие исчезли в тумане так же быстро, как и появились, оставив после себя только мертвых, раненых и пылающие руины одного из самых прибыльных объектов Синдиката.

Анастасия встал из-за укрытия, тяжело дыша и изображая ярость:

– Суки! Наши парни сгорели заживо! – Он пнул ногой пустую гильзу. – Торелли, есть живые свидетели?

Джино, закопченный и израненный, покачал головой:

– Пино мертв. Марко и Паоло сгорели в фургонах. Остальные охранники… – Он указал на пылающий склад. – Их больше нет.

– А нападавшие? Ты кого-нибудь узнал?

Торелли кивнул, как и было заранее условлено:

– Да, шеф. Видел Салли Торо и Луку Бардо, людей Марранцано из Бронкса. Точно их видел, они работали рядом с моими ребятами в прошлом году.

Анастасия как будто в ярости ударил кулаком по капоту Cadillac:

– Старый ублюдок! Массерия был прав, с ними можно говорить только на языке пуль!

Вдалеке уже слышались сирены пожарной команды и полицейских машин. Анастасия быстро осмотрел место боя, убедившись, что все улики на месте. Рядом с телом Пино лежал портсигар с гравировкой «S. M.» – Сальваторе Марранцано. Чуть дальше валялась записная книжка с адресами в Бронксе, принадлежавшая одному из людей старого дона.