Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Было без четверти шесть. За окном только начинал брезжить рассвет, солнце золотило края зданий и превращало Манхэттен в сказочный город из янтаря и серебра.

Я потянулся, чувствуя приятную свежесть после безупречного сна. Никаких головных болей, даже несмотря на вчерашний бурбон. Двадцатидвухлетние тела удивительно стойки к последствиям алкоголя.

После быстрого душа, примитивного по стандартам 2024-го, но вполне приличного для 1928-го, я занялся бритьем. Работа с опасной бритвой требовала навыка, но память тела Стерлинга помогала, руки двигались уверенно, скользя лезвием по намыленной коже.

Для сегодняшнего дня я выбрал серый костюм с тонкой белой полоской, белую рубашку с отложным воротником и темно-синий галстук с мелким геометрическим узором. Завершали образ начищенные до блеска черные оксфорды и серая фетровая шляпа-федора.

На завтрак свежие булочки, доставленные к двери пекарем (такая услуга, оказывается, существовала в 1928-м!), яичница с беконом (вкуснее, чем в моем времени, без гормонов и антибиотиков) и крепкий кофе, сваренный в медной джезве на плите.

Перед выходом я просмотрел утренний выпуск The New York Times.

«ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО БЬЕТ РЕКОРДЫ»

«АВТОМОБИЛЬ В КАЖДОМ ГАРАЖЕ! FORD СООБЩАЕТ О РЕКОРДНЫХ ПРОДАЖАХ»

«БАНКИРЫ УВЕРЕНЫ: ЭРА ПРОЦВЕТАНИЯ ПРОДЛИТСЯ ДЕСЯТИЛЕТИЯ»

Заголовки кричали об оптимизме и бесконечном росте. Если бы они только знали…

С газетой под мышкой я вышел на улицу, окунувшись в утреннюю суету Манхэттена.

Молочник с бренчащими бутылками обслуживал соседний дом. Продавец газет на углу выкрикивал заголовки. Школьники в форме группами спешили на уроки, подталкивая друг друга и смеясь.

Я решил прогуляться до метро. Утро выдалось удивительно свежим для июня, с легким ветерком, доносящим запахи кофе, свежей выпечки и слегка – речной воды с Ист-Ривер.

Проходя мимо газетного киоска, я заметил свежий выпуск «Wall Street Journal» и не удержался от покупки. Финансовые новости были моим хлебом, особенно сейчас, когда каждая информационная крупица могла превратиться в золото.

Спустившись в подземку, я влился в поток «белых воротничков», движущихся к финансовому району. У всех одинаковые темные костюмы, белые рубашки, шляпы. Единообразие, разбавляемое лишь деталями. Узором галстука, запонками, часовой цепочкой.

Станция Wall Street встретила меня привычным шумом. Я поднялся по ступеням, вдыхая смесь запахов типичную для финансового района – типографская краска от свежих газет, полироль для обуви, табак, кофе из десятков киосков.

Здание «Харрисон Партнеры» выглядело внушительно в утреннем солнце. Серый камень фасада, массивные бронзовые двери, мраморные колонны у входа. Олицетворение стабильности и надежности. То, что в 1928-м называли «солидным бизнесом».

– Доброе утро, Джеймс, – я кивнул швейцару.

– Доброе, мистер Стерлинг! – его лицо расплылось в улыбке. – Прекрасно выглядите сегодня. И поздравляю с повышением! Новости быстро разлетаются.

Я поблагодарил его и прошел внутрь. В вестибюле царило оживление. Клерки спешили к лифтам, курьеры доставляли утреннюю почту, где-то трезвонил телефон. Я поднялся на свой этаж и направился к новому рабочему месту.

Торговый зал уже гудел как растревоженный улей. Телефоны звонили, телеграфные аппараты стучали, брокеры выкрикивали распоряжения помощникам. Молоденькая стенографистка, балансируя чашкой кофе, лавировала между столами с блокнотом наперевес.

Мой новый стол располагался ближе к центру зала. Отдельный, с новенькой табличкой «Уильям Стерлинг, младший аналитик». Деревянная поверхность из полированного темного дуба, настольная лампа с зеленым абажуром, подставка для бумаг, два телефонных аппарата, внутренний и внешний.

– Ну вот и наша восходящая звезда! – Бейкер бесцеремонно плюхнулся на стул для посетителей у моего стола. На удивление, он выглядел свежим, несмотря на количество выпитого накануне. – Как ощущения на новом месте?

– Пока непривычно, – признался я. – Но, думаю, я быстро адаптируюсь.

– Не сомневаюсь, – он понизил голос. – Кстати, ты слышал новости про Ван Дорена?

– Какие именно? – я сделал вид, что занят раскладыванием бумаг.

– Харрисон отстранил его на неделю! – торжествующе прошептал Бейкер. – «Недостойное поведение, порочащее репутацию фирмы». Так, кажется, было в меморандуме. Старик-то у нас старомодных взглядов, да и клиентам пьяные выходки не показывают.

Значит, моя маленькая интрига имела даже больший успех, чем я предполагал. Ван Дорен отстранен, а я получил еще неделю, чтобы укрепить свои позиции без его вмешательства.

– Да, неразумно с его стороны, – нейтрально заметил я.

Бейкер собирался что-то добавить, но тут зазвонил мой телефон.

– Стерлинг слушает.

– Мистер Стерлинг, это мисс Петерсон. Мистер Харрисон хотел бы видеть вас в своем кабинете через десять минут.

Я поблагодарил ее и положил трубку.

– Босс вызывает? – понимающе кивнул Бейкер. – Ну, не буду мешать тебе готовиться. Удачи!

Когда он ушел, я быстро просмотрел подготовленные вчера материалы для клиентов и привел в порядок рабочее место. Ровно через десять минут я стоял у двери кабинета Харрисона.

– Войдите, – раздался его голос в ответ на мой стук.

Глава 11
Быть наготове

Харрисон сидел за массивным столом, заваленным бумагами, телеграммами и отчетами. Потолочный вентилятор медленно вращался над его головой, создавая легкое движение воздуха в жарком июньском утре.

– А, Стерлинг. Присаживайтесь, – он указал на кресло напротив. – Как вам новая должность?

– Благодарю, сэр. Стараюсь оправдать ваше доверие.

– Хорошо, – он кивнул. – Я хотел обсудить с вами два вопроса. Во-первых, вчерашний инцидент с Ван Дореном…

Я напрягся, но Харрисон продолжил:

– Меня удивило, что он был в таком компрометирующем положении, когда мы прибыли. Особенно учитывая, что Фуллертон упомянул, будто ожидал увидеть там вас.

– Действительно странно, сэр, – осторожно ответил я. – Возможно, мистер Фуллертон что-то перепутал.

Харрисон внимательно посмотрел на меня, затем медленно кивнул.

– Возможно… Что ж, я отстранил Ван Дорена на неделю. Такое поведение неприемлемо для нашей фирмы, особенно в присутствии важных клиентов.

– Я полностью согласен, сэр.

– Теперь ко второму вопросу, – Харрисон достал телеграмму из стопки бумаг. – Помните группу инвесторов из Среднего Запада, с которыми вы работали?

– Конечно, сэр.

– Один из них, мистер Томпсон, рекомендовал нас своему шурину, Говарду Милнеру. Производитель резины из Акрона. Управляет капиталом около трех миллионов долларов. Он прибудет послезавтра, и я хочу, чтобы вы подготовили для него индивидуальные рекомендации.

– Буду рад помочь, сэр, – я почувствовал прилив энтузиазма. Еще один крупный клиент.

– Вот его файл, – Харрисон протянул мне папку. – Изучите его инвестиционные предпочтения и подготовьте стратегию к среде.

Я взял папку, и Харрисон жестом показал, что разговор окончен. Вернувшись к своему столу, я погрузился в изучение материалов.

Говард Милнер оказался интересным инвестором. Еще достаточно молодой, сорок пять лет.

Сделал состояние на производстве автомобильных покрышек, поставляя их Форду и другим автопроизводителям. Обладал неплохим чутьем на новые технологии.

Я как раз делал заметки об инвестиционном подходе Милнера, когда услышал разговор за соседним столом. Два старших брокера, Эндрю Паркер и Генри Коллинз, негромко обсуждали какие-то новости.

– Говорю тебе, Генри, это точная информация, – настаивал Паркер. – Мой двоюродный брат работает в Western Electric. Они только что заключили секретный контракт с Paramount на оснащение всей их сети кинотеатров звуковым оборудованием.

– И что в этом такого особенного? – скептически поинтересовался Коллинз. – Все знают, что после «Певца джаза» киностудии переходят на звук.

– Дело не в самом контракте, а в его масштабе, – Паркер понизил голос. – Речь идет о переоборудовании более тысячи кинотеатров в течение следующих шести месяцев. Крупнейший заказ в истории компании. Это изменит все прогнозы по доходам!

Я мгновенно напрягся, навострив уши. Western Electric было подразделением American Telephone and Telegraph (ATT), специализирующимся на производстве оборудования. В 1928 году компания действительно доминировала в новой отрасли звукового кино благодаря системе «Vitaphone».

– И когда это станет публичной информацией? – спросил Коллинз, всё еще недоверчивый.

– Официальное объявление планируется через две недели, после завершения всех формальностей. Никто за пределами руководства Western Electric и Paramount об этом не знает.

Я быстро записал информацию в блокнот. Это великолепная возможность.

Я достаточно хорошо знал историю кинематографа. Переход на звук вызвал революцию в отрасли и принес огромные прибыли производителям соответствующего оборудования.

Когда брокеры удалились, я достал биржевой справочник. ATT торговалась по цене сто семьдесят девять долларов за акцию. Недешево, но компания была одной из самых стабильных на рынке. Если сведения верны, акции неминуемо вырастут после объявления о контракте.

Я задумался. Инвестировать лично или порекомендовать клиентам?

После некоторых размышлений решил сделать и то, и другое. Часть собственных средств вложу через Адамса, используя маржинальную торговку, а для Милнера подготовлю рекомендацию включить ATT в его портфель.

После обеда, вооружившись данными из библиотеки компании, я направился к телефонной будке в холле здания. Номер Адамса я помнил наизусть.

– «Адамс и Сыновья», добрый день, – раздался в трубке голос помощника брокера.

– Добрый день. Мне нужно поговорить с мистером Джозефом Адамсом. Это Эдвард Уайт.

Через несколько секунд в трубке раздался знакомый голос старого брокера:

– Мистер Уайт, рад слышать вас. Чем могу помочь?

– Мистер Адамс, хочу сделать дополнительную инвестицию. American Telephone and Telegraph, сколько смогу приобрести на маржинальный счет.

– На маржинальный счет? – в голосе Адамса послышалось беспокойство. – Вы уверены, что хотите использовать заемные средства?

– Абсолютно, – твердо ответил я. – Обычная практика, не так ли? Десять процентов собственных средств, девяносто процентов заемных?

– Да, такая практика широко распространена, – согласился Адамс с легким вздохом. – Но я лично считаю ее рискованной, особенно для такого консервативного инвестора, каким вы себя до сих пор проявляли.

Ирония ситуации не ускользнула от меня. Я, зная о приближающемся крахе, в значительной степени вызванном именно чрезмерной маржинальной торговлей, сам собирался использовать этот инструмент. Но я также знал, что у меня еще есть как минимум год, прежде чем рынок начнет разворачиваться.

– В этом случае я готов пойти на риск, – сказал я. – У меня есть веские основания полагать, что в ближайшие недели ATT продемонстрирует значительный рост.

– Что ж, это ваше решение, – старый брокер смирился. – У вас около тысячи долларов свободных средств на счете. С учетом текущей цены ATT в 179 долларов и маржинальных требований, вы можете приобрести примерно 50 акций.

– Прекрасно, – это было именно то, что я рассчитывал услышать. – Разместите ордер сегодня же.

– Будет исполнено, мистер Уайт, – голос Адамса оставался профессионально нейтральным, хотя я чувствовал его неодобрение. – Желаю вам удачи. С маржинальными сделками она определенно не помешает.

После разговора с Адамсом я вернулся к своему столу и начал работать над анализом для Милнера. К моему портфелю инвестиционных рекомендаций я добавил ATT, обосновав выбор лидирующими позициями компании в телекоммуникационном секторе, стабильными дивидендами и, очень осторожно, намеком на перспективы развития их подразделения Western Electric в связи с расширением рынка звукового кино.

День подходил к концу, когда Харрисон снова вызвал меня к себе.

– Как продвигается работа с материалами для Милнера? – спросил он без предисловий.

– Практически завершена, сэр, – я положил на его стол папку с анализом. – Основываясь на его инвестиционном профиле, я предлагаю комбинацию из стабильных промышленных компаний с устойчивыми дивидендами и нескольких более перспективных предприятий с потенциалом роста.

Харрисон бегло просмотрел мои рекомендации, задержавшись на разделе про ATT.

– Вижу, вы делаете акцент на потенциале Western Electric в киноиндустрии, – заметил он. – Интересный ракурс. Большинство аналитиков рассматривают ATT исключительно как телефонную компанию.

– Диверсификация бизнеса – одна из сильных сторон ATT, сэр, – спокойно ответил я. – Их подразделение Western Electric находится в уникальной позиции для получения выгоды от перехода киноиндустрии на звуковые технологии.

Харрисон внимательно посмотрел на меня:

– На чем основаны ваши выводы, Стерлинг?

Ключевой момент. Я не мог сказать, что подслушал разговор коллег. И точно не мог упомянуть о знаниях из будущего.

– На анализе патентной активности компании и изучении тенденций киноиндустрии, сэр, – ответил я. – В библиотеке компании есть отраслевые отчеты по развлекательному сектору. После успеха «Певца джаза» крупнейшие киностудии ускоряют переход на звуковые фильмы, а Western Electric владеет ключевыми патентами на соответствующее оборудование.

Харрисон выглядел впечатленным:

– Хорошая работа, Стерлинг. Большинство наших аналитиков ограничиваются финансовыми отчетами, не углубляясь в такие взаимосвязи между разными отраслями.

– Я верю в комплексный подход, сэр, – я позволил себе легкую улыбку. – Иногда наиболее ценная информация скрывается на пересечении различных секторов экономики.

– Действительно, – Харрисон закрыл папку. – Что ж, я одобряю ваши рекомендации. Представите их Милнеру лично в среду. И, Стерлинг…

– Да, сэр?

– Если ваш прогноз по ATT окажется верным, это станет еще одним пунктом в вашу пользу. В фирме высоко ценят аналитиков, способных видеть то, что ускользает от других.

Когда я вышел из кабинета Харрисона, на губах играла легкая улыбка. ATT станет моим первым серьезным успехом в глазах фирмы и клиентов.

Рабочий день подходил к концу, я задержался в библиотеке компании. Большинство сотрудников уже разошлись.

Кто в спикизи пропустить стаканчик, кто домой к семье. Только несколько младших клерков еще корпели над бухгалтерскими книгами в дальнем углу, да уборщица начала обход, методично опустошая плевательницы и вытряхивая пепельницы.

Воспользовавшись редким моментом тишины и уединения, я разложил перед собой подшивки финансовых отчетов за последние шесть месяцев и начал их методично сопоставлять.

То, что я увидел, подтвердило мои худшие опасения. Признаки надвигающейся катастрофы были повсюду, но никто их не замечал. Или не хотел замечать.

Объем маржинальных займов достиг невероятных восьми с половиной миллиардов долларов, увеличившись на сорок процентов всего за год. На каждый доллар реальных денег на бирже крутилось девять долларов заемных. Та же ловушка, в которую я сам только что добровольно вступил с ATT.

Я перевернул страницу статистического бюллетеня Федерального резервного банка. За последний квартал запасы готовой продукции выросли на двенадцать процентов, в то время как розничные продажи увеличились лишь на четыре процента. Классический признак перепроизводства.

– Здравствуйте, мистер… Стерлинг, верно? – раздался негромкий голос.

Я поднял взгляд. Передо мной стоял пожилой джентльмен, чье лицо казалось смутно знакомым.

– Да, Уильям Стерлинг, – я встал, протягивая руку. – А вы…

– Александр Норрис, – он крепко пожал мою руку. – Экономический советник мистера Харрисона. Мы не были представлены, но я наблюдал за вашим стремительным восхождением в фирме.

Норрис! Конечно. Его имя я встречал в документах.

Бывший профессор экономики Принстона, один из немногих, кто пытался предупредить о рисках перегрева экономики. В 1929-м его уволят именно за эти предупреждения.

– Рад познакомиться, профессор Норрис, – ответил я, намеренно используя его академический титул.

Он улыбнулся:

– Давно меня так не называли. Что изучаете с таким усердием в столь поздний час?Ф

– Пытаюсь увидеть общую картину, – я жестом указал на разложенные отчеты. – Слишком часто мы фокусируемся на отдельных секторах, теряя из виду взаимосвязи.

Норрис внимательно посмотрел на мои документы, и его взгляд остановился на графике объема маржинальных займов.

– Интересный выбор данных для анализа, – заметил он с неожиданной остротой в голосе. – Большинство ваших коллег предпочитают изучать графики роста.

– Рост не может быть бесконечным, – ответил я просто. – Как и деревья, рынки не растут до небес.

Старик замер, затем медленно опустился в кресло напротив меня.

– А вы необычный молодой человек, мистер Стерлинг, – сказал он тихо. – Могу я спросить, что вы видите в этих цифрах?

Мгновение я колебался. Передо мной сидел человек, который мог бы стать союзником.

Один из немногих экономистов, предвидевших крах. Но раскрыть слишком много, слишком рано опасно.

– Вижу дисбалансы, – наконец осторожно произнес я. – Слишком быстрый рост маржинальной торговли, признаки перепроизводства в промышленном секторе, падение покупательной способности фермеров на Среднем Западе. Вроде бы несвязанные вещи, но…

– … они складываются в узор, – закончил Норрис за меня. – Весьма тревожный узор.

Мы помолчали. За окном библиотеки начало темнеть. Огни Манхэттена зажигались один за другим, создавая иллюзию умиротворения и процветания.

– Что вы планируете делать с этими наблюдениями? – спросил наконец Норрис.

Вот он, ключевой вопрос. Что бы я сделал, если бы действительно был честным экономистом, обнаружившим признаки надвигающегося краха?

– Ничего, – ответил я после паузы. – По крайней мере, пока.

– Почему? – в его глазах промелькнуло разочарование.

– Потому что никто не поверит. Не сейчас, – я кивнул в сторону окна, за которым сиял ночными огнями город, купающийся в иллюзии вечного процветания. – Посмотрите вокруг. Все верят, что бум будет длиться вечно. Автомобиль в каждом гараже, радио в каждой гостиной, акции в каждом портфеле. Кто услышит голос предостережения в этом всеобщем ликовании?

Норрис долго смотрел на меня, словно пытаясь заглянуть в душу.

– Вы рассуждаете не как двадцатидвухлетний юноша, мистер Стерлинг, – произнес он наконец. – В ваших словах слышится опыт человека, пережившего не один экономический цикл.

Я мысленно усмехнулся. Если бы он только знал.

– Я много читаю, – уклончиво ответил я. – История имеет свойство повторяться.

– И что же она говорит нам сейчас?

– Что система слишком хрупка, – я аккуратно собирал отчеты в стопку. – Но изменить ее в одиночку невозможно. Сначала нужно укрепить собственные позиции.

Норрис неожиданно улыбнулся:

– «Сначала помоги себе, прежде чем помогать другим». Разумный подход, хотя и несколько циничный для молодого человека. Я был бы рад продолжить нашу беседу как-нибудь в другой раз, – сказал Норрис, поднимаясь. – Возможно, за ужином? В моем клубе на Грамерси-парк подают отличные стейки.

– С удовольствием, – ответил я искренне. – Когда вам будет удобно?

– В следующий понедельник? Семь вечера.

Я мысленно перебрал свои планы. Встреча с Милнером в среду, с Фуллертоном в четверг, с Мэдденом когда-то посреди недели…

– Понедельник подходит идеально, – подтвердил я.

Мы обменялись прощальными фразами, и Норрис удалился, оставив меня в полутемной библиотеке с моими мрачными прогнозами и моральной дилеммой.

Я знал, что происходит и что произойдет. Знал, какие страдания принесет Великая депрессия.

Миллионы безработных, разорившихся, потерявших дома и фермы. Знал о голодающих детях, о «Гувервиллях» – городках из картонных коробок, о фермерах, выливающих молоко в канавы, потому что не могут его продать, пока люди в городах умирают от голода.

И что я делал с этим знанием? Лично использовал ту самую маржинальную торговлю, которая усугубит крах. Планировал обогатиться, в то время как миллионы потеряют все.

Но что еще я мог сделать? Попытаться предупредить мир? Кто поверит молодому неизвестному брокеру? В лучшем случае меня сочтут паникером, в худшем – поместят в психиатрическую клинику.

Я вспомнил ощущение падения с крыши небоскреба в 2024 году. То непередаваемое чувство абсолютной незащищенности и неконтролируемости. То же самое ждало всю страну в октябре 1929-го. И я ничего не мог с этим поделать.

Или мог?

Может быть, стоило хотя бы попытаться? Написать анонимную книгу с предупреждениями? Убедить нескольких влиятельных экономистов? Повлиять на политику Федеральной резервной системы через тех клиентов, к которым у меня появился доступ?

Я запер отчеты в ящик стола и медленно вышел из опустевшего офиса. Ночной воздух Манхэттена освежил мысли.

Нет. Для начала я должен обезопасить себя и накопить достаточный капитал. Создать репутацию, приобрести влияние.

Тогда, возможно, я смогу что-то изменить. Не предотвратить крах полностью, это, вероятно, невозможно, но смягчить его последствия для некоторых.

Каждая из встреч с клиентом была шагом в построении моей собственной финансовой крепости. А затем, когда придет время, возможно, я смогу использовать эту крепость не только для защиты, но и для помощи другим.

Такси медленно везло меня домой через ночной город. Огни рекламы «Coca-Cola» и «Lucky Strike» отражались в лужах после недавнего дождя. На углу Пятой авеню и 42-й улицы уличный музыкант играл на трубе меланхоличный блюз, и звуки растворялись в городском шуме, как будто оплакивая будущее, которого никто, кроме меня, не мог предвидеть.