Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Мы вышли из дома, тщательно заперев дверь и вернув ключ на место. Ночной Бостон встретил нас прохладным ветром и пустынными улицами.

– Что теперь, босс? – спросил О’Мэлли, когда мы отошли от дома.

– Теперь мы возвращаемся в Нью-Йорк, – ответил я. – Готовиться к войне.

– Войне?

– Финансовой войне, Патрик. Continental Trust думает, что может манипулировать рынком для своей выгоды. Но они не знают, что против них играет человек, который уже видел, чем все закончится.

Мы шли по тихой улице, оставляя за спиной старый дом Стерлингов с его призраками и тайнами.

– Они не знают, с кем связались, – тихо сказал я. – Им кажется, что они контролируют будущее. Но будущее – это просто дымка в воздухе. И я не позволю им выиграть эту игру.

О’Мэлли молча кивнул, и мы растворились в ночных улицах Бостона.

Глава 16
Возвращение

В здание «Харрисон и Партнеры» я вошел, как человек, вернувшийся с войны.

Наша молниеносная экспедиция в Бостон, скрытая под видом деловой поездки в Акрон, принесла свои плоды, документы Эдварда Стерлинга с доказательствами заговора Continental Trust и их плана «Анакондо».

С момента нашего исчезновения из Акрона прошли всего сутки, и хотя в Нью-Йорк мы вернулись еще вчера, я решил дать себе время для размышлений и подготовки к неизбежной конфронтации. О’Мэлли шел рядом, теперь уже неотъемлемая часть моей тени.

Его присутствие придавало уверенности. Он уже не просто телохранитель, но и единственный человек, которому я мог полностью доверять.

В вестибюле дремавший Джеймс, пожилой швейцар, вздрогнул, увидев нас.

– Мистер Стерлинг! – воскликнул он, выпрямляясь. – Как вы поживаете? Все постоянно спрашивали о вас.

– Спасибо, Джеймс, – я кивнул, направляясь к лифтам. – Как ваша подагра?

– Лучше, сэр, спасибо за внимание.

Когда мы поднимались в лифте, О’Мэлли тихо произнес:

– Готовы к буре, босс?

– Пожалуй, это буря готовится ко мне, – ответил я с легкой улыбкой. – Держись поблизости, но не вмешивайся, пока я не дам знак.

– Как всегда, – кивнул ирландец.

Двери лифта открылись, и нас встретил гул офиса: стрекот телеграфных аппаратов, приглушенные разговоры брокеров, звонки телефонов.

Но стоило нам появиться в главном зале, как разговоры стихли. Десятки глаз уставились на нас. Новости о смерти Милнера явно разлетелись быстро, и, судя по всему, мое имя фигурировало в каждом пересказе.

Стажер Бейкер, увидев меня, чуть не выронил стопку бумаг.

– Стерлинг! – воскликнул он, подбегая. – Все только о тебе и говорят. Правда, что Милнер умер у тебя на руках? И что ты пытался спасти его каким-то новым методом?

– Не сейчас, Чарльз, – я мягко отстранил его. – Мне нужно к мистеру Харрисону.

Не успел я сделать и пары шагов, как дверь кабинета Харрисона распахнулась. Он стоял в дверном проеме, высокий, прямой, с суровым выражением лица и плотно сжатыми губами.

– Стерлинг! В мой кабинет. Немедленно.

Я кивнул О’Мэлли, чтобы он оставался в зале, и направился к кабинету. Проходя мимо секретарши Паттерсона, я заметил, как она торопливо поднимает телефонную трубку. Весть о моем возвращении разлеталась по офису со ураганной скоростью.

Харрисон закрыл дверь, как только я вошел. Его кабинет, как всегда, был безупречен.

Тяжелый стол из красного дерева, кожаные кресла, картины американских художников на стенах. Сквозь большие окна открывался вид на Манхэттен, залитый октябрьским солнцем. Ничто не выдавало внутреннего напряжения, кроме желваков, играющих на лице Харрисона.

– Целые сутки, Стерлинг, – начал он без приветствия, обходя стол. – Целые сутки без предупреждения. Вы хоть представляете, в какое положение поставили фирму?

Я остался стоять, тем более, что он не предложил мне сесть.

– Я же сообщил вам из Акрона о смерти Милнера, – спокойно ответил я. – И о том, что полиция попросила нас задержаться для дачи показаний.

– Мы говорили об этом, да, – Харрисон резко кивнул. – А потом вы исчезли! Полиция Акрона сообщила мне вчера, что вы покинули город без предупреждения. Они собирались объявить вас в розыск как подозреваемого!

Я сохранил невозмутимое выражение лица.

– Мы дали все необходимые показания. Официальная причина смерти сердечный приступ. Задерживаться дольше не было смысла.

– Не было смысла? – Харрисон повысил голос, но тут же взял себя в руки, перейдя на ледяной тон. – Один из наших крупнейших клиентов умирает в вашем присутствии при загадочных обстоятельствах, и вы считаете, что задерживаться не было смысла?

Он подошел ближе, его взгляд буравил меня.

– Знаете, что пишут некоторые газеты? «Промышленник скончался во время встречи с нью-йоркским финансистом». В других статьях ваше имя упоминается напрямую. Это бросает тень на репутацию «Харрисон и Партнеры»!

– Я понимаю ваше беспокойство, – ответил я, – но уверяю вас, мои действия были продиктованы интересами фирмы. Оставаться в Акроне означало привлекать еще больше внимания.

Харрисон фыркнул.

– А исчезновение в неизвестном направлении, по-вашему, не привлекает внимания? Где вы были, черт возьми?

– Я счел необходимым лично проинформировать некоторых ключевых клиентов о ситуации, прежде чем они прочтут об этом в газетах, – солгал я. – И предотвратить возможную панику.

Харрисон изучал мое лицо несколько секунд.

– Каких клиентов?

– Фуллертона, Вестона и нескольких фермеров Среднего Запада, – я перечислил имена, которые он не стал бы проверять немедленно. – Нужно было сохранить доверие инвесторов в это непростое время.

Харрисон обошел стол и опустился в свое кресло.

– Садитесь, Стерлинг, – наконец сказал он, указывая на кресло напротив. Когда я сел, он продолжил. – Расскажите, что произошло в Акроне. Все детали.

Я изложил официальную версию событий, ту самую, что мы с О’Мэлли представили полиции Акрона. Как Милнер почувствовал себя плохо после деловой встречи, как внезапно схватился за грудь и потерял сознание, как мы пытались его спасти. Само собой, я умолчал о нашем разговоре о Continental Trust и о документах, которые Милнер мне показал.

– Странно, – задумчиво произнес Харрисон, когда я закончил. – Милнер всегда казался здоровым как бык. И что говорит коронер?

– Предварительное заключение – острая сердечная недостаточность, – ответил я. – Возможно, скрытый порок сердца.

– Хм, – Харрисон постучал пальцами по столу. – А что с соглашением? Он успел подписать контракт на управление капиталом?

Вот оно, истинная причина для беспокойства. Не репутация фирмы, а потерянный крупный клиент с миллионами.

– Да, мы заключили соглашение накануне, – сказал я. – Полный контроль над частью его капитала, около пяти миллионов долларов.

Харрисон слегка расслабился.

– Хоть что-то положительное. Контракт остается в силе?

– Это зависит от решения его наследников, – я пожал плечами. – Говард-младший унаследовал контрольный пакет, но он еще не определился с финансовой стратегией.

– Нужно с ним связаться, – Харрисон сделал пометку в блокноте. – Обеспечить преемственность.

Мы помолчали. Я ждал, рассматривая картину за спиной Харрисона. Нарисованный маслом вид Нью-Йоркской гавани, спокойные воды, встречающие корабли со всего мира. Цивилизованный фасад для морей, которые могли быть смертельно опасными.

– Что ж, – наконец произнес Харрисон, – что сделано, то сделано. Полагаю, вы действовали по своему разумению. – Он подвинул ко мне папку. – Но довольно об этом. У нас появились новые обстоятельства, которые требуют вашего внимания.

Я открыл папку. Внутри лежали вырезки из «Wall Street Journal» и «New York Times» об успехах металлургического конгломерата «United Steel Mining Corporation», а также проспект с детальным описанием финансовых показателей компании.

– Железнодорожный магнат из Чикаго, Уильям Крейн, ищет брокерскую фирму для управления своими инвестициями, – объяснил Харрисон. – Капитал – пятнадцать миллионов долларов. Контракт на пять лет.

Я присвистнул. Для 1928 года это колоссальная сумма. Да и в 21 веке тоже немаленькая.

– Внушительно, – согласился я. – Конкуренция, полагаю, жесткая?

– Жесткая это мягко сказано, – Харрисон подался вперед. – Крейн рассматривает три фирмы: нас, Morgan Brothers и Continental Investment Trust.

При упоминании Continental я напрягся, но сохранил невозмутимое выражение лица.

– И вот тут возникает деликатная ситуация, – продолжил Харрисон. – Крейн запросил два отдельных инвестиционных плана от нашей фирмы. Один от меня, другой от Паттерсона. Он хочет сравнить подходы, прежде чем принять решение.

– Разумно с его стороны, – заметил я. – Но не очень удобно для внутренней гармонии фирмы.

Харрисон резко рассмеялся.

– Внутренняя гармония! Да Паттерсон с самого утра только и делает, что обрабатывает каждого сотрудника, пытаясь перетянуть их на свою сторону. – Он подался вперед. – Мне нужна ваша помощь, Стерлинг. Срочно.

Я медленно закрыл папку.

– Разве я могу оставаться в стороне? Хотя вы хотите привлечь именно меня? Разве нет более опытных аналитиков? Я бы мог поработать над общей стратегией фирмы.

– Остаться в стороне – роскошь, которую мы не можем себе позволить, – Харрисон покачал головой. – Крейн конкретно запросил, чтобы лучшие аналитики работали над каждым планом. А ваша репутация, – он сделал паузу, – несмотря на недавние события, остается исключительной.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Паттерсон. Как обычно, безупречно одетый, с хищной улыбкой на губах.

– А, Стерлинг, – сказал он, игнорируя явное недовольство Харрисона. – Наконец-то вернулись из вашего таинственного путешествия.

– Паттерсон, – холодно ответил Харрисон, – мы не закончили.

– Боюсь, я вынужден настаивать, – Паттерсон прошел к столу и положил перед Харрисоном телеграмму. – Только что получил. Крейн прибывает через три дня вместо пяти. Времени на подготовку еще меньше.

Харрисон пробежал глазами телеграмму, его лицо помрачнело.

– Что ж, тогда нам нужно ускориться, – он повернулся ко мне. – Стерлинг, я жду вашей помощи.

Паттерсон улыбнулся с видом шахматиста, предвкушающего мат.

– Думаю, мистер Стерлинг присоединится к команде с лучшей перспективой успеха, – сказал он. – Не так ли, Стерлинг?

Я встал, чувствуя себя как на аукционе, где два богатых коллекционера сражаются за редкий экспонат.

– Мне нужно изучить материалы, – сказал я, забирая папку со стола. – Рассмотреть инвестиционную философию со всех сторон.

– Сегодня к вечеру, – отрезал Харрисон. – Не позже.

– Разумеется, – я направился к двери.

– Стерлинг, – окликнул меня Паттерсон, – я буду в своем кабинете в четыре. Загляните, обсудим некоторые нюансы.

Я кивнул и вышел, оставив двух партнеров наедине. Судя по напряженным лицам, их разговор обещал быть не из приятных.

О’Мэлли ждал меня у моего стола. Я молча кивнул ему, и мы вместе направились к лифтам, не говоря ни слова, пока не оказались на улице.

– Как прошло, босс? – спросил ирландец, когда мы отошли на безопасное расстояние.

– Как и ожидалось, – ответил я. – Мне дали понять, что смерть Милнера бросает тень на репутацию фирмы, но гораздо больше их волнует новый клиент с миллионами. – Я осмотрелся и понизил голос. – Нам нужно поработать в другом месте. В офисе мне не дадут спокойно трудиться.

О’Мэлли кивнул.

– Куда сейчас?

– В библиотеку Моргана, – я взглянул на часы. – До встречи с Паттерсоном еще четыре часа. Мне нужно изучить материалы по «United Steel» и подготовиться. А затем, – я усмехнулся, – мы разыграем следующий акт в этой комедии ошибок.

Мы поймали такси, и пока оно продвигалось через оживленные улицы Манхэттена, я размышлял о той опасной игре, в которую оказался втянут. Контракт с Крейном может стать искрой, от которой вспыхнет пожар. Харрисон против Паттерсона.

Такси остановилось у библиотеки. За величественным фасадом скрывалось одно из самых безопасных мест в городе для изучения конфиденциальных документов. Никто не стал бы устраивать сцену в святилище финансовой элиты.

– Час на изучение материалов, – сказал я О’Мэлли, – Ты можешь пока отдохнуть неподалеку. Почитай стихи ирландских поэтов.

Спустя два часа мы вышли из библиотеки. Выходя на яркий солнечный свет после полумрака заведения, я взглянул на часы.

– Черт, времени в обрез, – сказал я О’Мэлли. – У нас встреча с Паттерсоном в четыре, а перед этим нужно заехать к Фуллертону. Почти готов его новый магазин.

– Сумасшедший график, босс, – О’Мэлли покачал головой. – Как успеваете?

– Сплю по четыре часа, – я поднял руку, подзывая такси. – Так создаются империи, Патрик.

Такси высадило нас на 34-й улице, где возвышалось шестиэтажное здание с почти готовой вывеской «Фуллертон». Фасад частично закрыт строительными лесами, но проспекты с анонсом «РЕВОЛЮЦИЯ В ТОРГОВЛЕ» уже красовались на временных щитах.

Прямо у входа стоял грузовик, из которого рабочие разгружали большие коробки.

– Это торговые тележки? – спросил я подошедшего Хендерсона, молодого инженера из команды Фуллертона.

– Да, мистер Стерлинг, – он просиял. – Изготовлены точно по вашим чертежам. Мы внесли несколько дополнительных усовершенствований, если вы не против. Смотрите…

Хендерсон извлек из ближайшей коробки сверкающую хромированную тележку на колесиках. Конструкция получилась изящнее, чем я представлял, с удобной рукояткой, складным детским сиденьем и даже небольшим карманом для списка покупок.

– Прекрасная работа, – я искренне одобрил инновацию. – Даже лучше, чем я ожидал.

– У нас готово сто пятьдесят штук, – хвастиливо сказал Хендерсон. – Еще сотня будет через неделю.

Внутри магазина царило контролируемое столпотворение. Рабочие устанавливали последние элементы освещения, монтировали полки, натирали до блеска мраморные полы.

В отличие от традиционных универмагов с их приглушенным светом и закрытыми витринами, пространство залито ярким светом, подчеркивающим открытые стеллажи и свободный доступ к товарам.

Бертрам, главный администратор, поспешил мне навстречу, держа планшет с бумагами.

– Мистер Стерлинг! Мы не ожидали вас так рано. Мистер Фуллертон будет только через час.

– Прекрасно, – я оглядел пространство магазина. – Я хочу провести финальную инспекцию перед его приездом. Как обстоят дела с обучением персонала?

– Двадцать опытных продавцов проходят переподготовку в конференц-зале на четвертом этаже, как вы и просили, – ответил Бертрам, следуя за мной через торговый зал. – Но должен признаться, многие из них настроены скептически.

– Ничего удивительного, – я улыбнулся. – Мы ломаем традиции, существовавшие десятилетиями. Конечно же, кому-то это не понравится.

На третьем этаже, в отделе мужской одежды, мистер Флеминг, менеджер с идеально напомаженными волосами, которого я встречал раньше, руководил расстановкой костюмов на открытых вешалках.

– Мистер Стерлинг! – он повернулся ко мне. – Хотел бы выразить свои опасения относительно вашей концепции выкладки по размерам, а не по цветам и фасонам.

– Понимаю ваши сомнения, – я подошел к стойке с костюмами. – Но давайте проведем эксперимент. Скажите, сколько времени вам потребуется, чтобы найти темно-синий костюм 42-го размера при традиционной выкладке?

Флеминг задумался.

– От пяти до десяти минут, в зависимости от загруженности склада.

– А теперь посмотрите, – я указал на новую систему, где костюмы сгруппированы по размерам, с цветовой кодировкой стоек. – С этой системой вы найдете нужный размер за тридцать секунд, даже не покидая торгового зала. А что это значит для клиента?

– Меньше времени ожидания, – неохотно признал Флеминг.

– И больше времени на рассмотрение возможных альтернатив, – я улыбнулся. – Что приводит к увеличению среднего чека.

Я продолжил обход, отмечая каждую деталь. На четвертом этаже мы осмотрели почти завершенную детскую игровую зону, инновацию, вызвавшую наибольшее сопротивление у традиционалистов.

Яркое пространство размером с половину теннисного корта огорожено невысоким декоративным забором. Внутри миниатюрные столики и стулья, игрушки, книжки с картинками и даже небольшая горка. Две молодые женщины в форменных платьях с эмблемой «Фуллертон» изучали инструкции по уходу за детьми.

– Они обе имеют опыт работы с маленькими детьми, – пояснил Бертрам. – Но процедуры приема и выдачи детей родителям все еще требуют доработки.

– Покажите, что вы придумали, – попросил я.

Бертрам продемонстрировал систему специальных карточек и талонов, которые родители будут получать, оставляя детей под присмотром. Я внес несколько корректировок, добавив дополнительные меры безопасности.

Возвращаясь на первый этаж, я остановился у кассовой зоны, еще одной революционной концепции. Вместо оплаты в каждом отделе, мы создали централизованную линию из пяти кассовых аппаратов в передней части магазина.

Бертрам беспокойно поглядывал на рабочих, устанавливающих специальные стойки для формирования очереди.

– Выдержит ли система наплыв покупателей в пиковые часы? – спросил он с нескрываемым сомнением.

– Наши расчеты показывают, что пять кассиров способны обслуживать до четырехсот покупателей в час при средней скорости две минуты на транзакцию, – я указал на схему движения. – Самое главное организация потока. Люди не возражают против короткого ожидания, если оно происходит в комфортных условиях и видны явные признаки движения.

Бертрам сделал пометку в блокноте, все еще не до конца убежденный.

В конференц-зале меня ждала группа продавцов, лучших сотрудников, отобранных из существующих магазинов сети Фуллертона. Их настороженные взгляды красноречиво говорили о сопротивлении переменам.

– Дамы и господа, – начал я, обводя взглядом аудиторию, – понимаю, что многим из вас наша новая концепция кажется рискованной, даже безумной. Вы годами совершенствовали искусство классического обслуживания клиентов. Но сегодня мы не отказываемся от вашего мастерства, мы поднимаем его на новый уровень.

Я продемонстрировал схему работы с открытой выкладкой, объяснил новую роль продавцов-консультантов вместо продавцов-операторов, показал, как правильно направлять клиентов, не навязывая им немедленные решения о покупке.

– В традиционном универмаге вы обслуживаете в среднем тридцать клиентов за день, – продолжил я. – В новой системе с открытым доступом к товарам вы сможете эффективно взаимодействовать с сотней и более покупателей. И если раньше ваш успех измерялся количеством совершенных продаж, то теперь только качеством консультаций и уровнем удовлетворенности клиентов.

Постепенно настороженность в их глазах сменилась интересом. Когда я закончил основную часть презентации, руки поднялись с вопросами. Я отвечал на каждый, подробно объясняя нюансы новой системы.

– Мистер Стерлинг! – раздался голос от дверей, когда я почти закончил. В конференц-зал вошел Артур Бакстер, глава рекламного агентства, с которым мы разрабатывали маркетинговую кампанию. – Вы нужны внизу. Привезли пробные образцы рекламных материалов.

Я извинился перед продавцами и поспешил вниз.

В дальнем углу магазина была обустроена временная выставка рекламных материалов. Крупноформатные постеры, газетные макеты, эскизы уличных щитов, все в революционно новом стиле: минимум текста, сильные визуальные образы, единая цветовая гамма.

Рядом с выставкой меня ждали Бакстер и его креативный директор, Элеонора Гарднер, та самая энергичная женщина с короткой стрижкой и проницательным взглядом.

– Вот первые образцы, – Бакстер указал на постеры. – Что скажете?

Я внимательно изучил материалы. Эффект превзошел мои ожидания. Вместо типичной для 1928 года перегруженной рекламы с длинными описаниями товаров – чистые, лаконичные изображения с мощным эмоциональным воздействием.

– Превосходно, – я кивнул. – Особенно этот, с торговой тележкой.

На постере была изображена элегантная женщина, толкающая хромированную тележку. Она улыбалась, а над ней сиял крупный заголовок: «ВРЕМЯ ДЛЯ ЖИЗНИ». В углу небольшой текст объяснял концепцию самообслуживания.

– А что с нашими знаменитостями? – спросил я. – Все подтвердили участие?

– Да, все трое, – Элеонора раскрыла папку с документами. – Грета Ларсен, Честер «Профессор» Рейн и Лестер Фриман. Фотосессия назначена на завтра.

– А музыкальная композиция Фримана? – поинтересовался я.

– Он работает над ней, – ответил Бакстер. – Говорит, что будет готово к репетиции за два дня до открытия. Кстати, он настаивает, чтобы вы лично присутствовали на записи и даже сыграли с ним. Что-то о музыкальной теме, которую вы ему показали…

Я улыбнулся, вспомнив нашу встречу со знаменитым дирижером и ту джазовую композицию, которую я неосмотрительно сыграл ему, мелодию из будущего.

– Да, мы договорились, – кивнул я. – А что с уличными акциями? «Человек из будущего» и «Охота за сокровищами»? Я слышал, они неплохо получились?

– Это еще мягко сказано! Настоящий успех! – воскликнула Элеонора, глаза ее горели энтузиазмом. – «Человек из будущего» собрал толпу в пять тысяч человек на Таймс-сквер. Полиция была вынуждена вмешаться, чтобы разблокировать движение. Все газеты писали об этом. А «Охота за сокровищами» вызвала настоящую манию, уже найдено двенадцать из двадцати монет.

– И еще эти потрясающие письма! – добавил Бакстер, указывая на стопку корреспонденции. – Люди пишут, спрашивают о дате открытия, интересуются концепцией. Никогда не видел такого ажиотажа вокруг открытия магазина.

– Отлично, – я был доволен. – Перейдем к интеграции рекламы с торговым пространством. Важно создать единую атмосферу, чтобы посетитель чувствовал связь между внешней коммуникацией и внутренним опытом.

Мы обсуждали последние детали рекламной кампании, когда в торговый зал быстрым шагом вошел Джеймс Фуллертон. Все такой же импозантный мужчина в безупречном костюме, с легкой сединой на висках и уверенным, но теперь заметно взволнованным взглядом.

– Стерлинг! – он пожал мне руку. – Я слышал о происшествии в Акроне. Ужасная история.

– Мистер Фуллертон, – я кивнул. – Да, неприятная ситуация. Но уверяю вас, это никак не повлияет на нашу работу над магазином.

– Хочется в это верить, – он окинул взглядом помещение. – Похоже, все идет по плану?

– Даже лучше, – я улыбнулся. – Пройдемте, я покажу вам финальные приготовления.

Пока мы обходили магазин, я детально рассказывал о каждом элементе концепции, демонстрировал работу торговых тележек, объяснял принципы освещения, показывал, как будет функционировать детская игровая зона. Постепенно напряжение покидало лицо Фуллертона, сменяясь привычной деловой уверенностью.

– А как с публикациями в прессе? – спросил он, когда мы поднялись в его временный кабинет на пятом этаже.

– Реклама идет полным ходом, – я развернул перед ним подборку газетных вырезок. – «Человек из будущего» и «Охота за сокровищами» создали именно тот ажиотаж, на который мы рассчитывали. Люди обсуждают открытие магазина на каждом углу.

Фуллертон просмотрел статьи, его лицо просветлело.

– «Революция в торговле», «Магазин будущего», «Новая эра розничных продаж»… Превосходно, Стерлинг, просто превосходно! – он отложил газеты. – Но меня беспокоит этот инцидент с Милнером. Не отразится ли это на репутации универмага?

– Не вижу причин для беспокойства, – я уверенно встретил его взгляд. – Милнер умер от сердечного приступа, официальное заключение коронера это подтверждает. Моя репутация среди клиентов не пострадала.

Фуллертон внимательно изучал мое лицо, затем кивнул.

– Хорошо. Я вам верю. Теперь, – он взглянул на часы, – сколько у нас еще незавершенных элементов?

– Буквально несколько штрихов, – я показал на список. – Финальная настройка освещения, установка указателей, завершение подготовки персонала. Все будет готово к намеченной дате открытия.

– Удивительно, – Фуллертон покачал головой. – Еще месяц назад я сомневался в этой затее. А теперь действительно считаю, что получится, Стерлинг.

– Именно так, мистер Фуллертон. Революция в розничной торговле начинается с вашего имени.

Я взглянул на часы и нахмурился.

– Прошу прощения, но мне пора возвращаться в офис. Неотложная встреча.

Фуллертон понимающе кивнул.

– Ценю вашу работу, Стерлинг. И особенно способность вести несколько крупных проектов одновременно. Не каждый финансист может похвастаться таким разносторонним талантом.

Мы попрощались, и я быстрым шагом направился к выходу, где меня уже ждал О’Мэлли.

– Нужно успеть к Паттерсону к четырем, – сказал я, проверяя часы. – А затем начнем действительно интересную игру.

О’Мэлли усмехнулся:

– Универмаг, управление миллионами, расследование… Для вас это все еще недостаточно интересно, босс?

– Это все взаимосвязано, Патрик, – ответил я, поднимая руку, чтобы поймать такси. – Каждый проект часть одной большой мозаики. И мы только начинаем видеть общую картину.

Такси остановилось, и мы направились обратно на Уолл-стрит, где меня ждал очередной этап игры. Игры, которая становилась все сложнее и опаснее с каждым днем.