Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 237 (всего у книги 341 страниц)

Глава 6
Удар с неба

Кабинет Merchants Farmers Bank утонул в клубах сигарного дыма и золотистом свете настольных ламп с зелеными абажурами. Зимний вечер за окнами растворялся в зимних сумерках, а фонари Стоун-стрит превращали падающий снег в серебристую завесу. В камине потрескивали дубовые поленья, отбрасывая уютные блики на стены, обшитые панелями из красного дерева.

За длинным столом из полированного ореха расположились мои соратники, О’Мэлли, Бейкер, Маккарти и Винни Коротышка. На столе стояла бутылка французского шампанского «Вдова Клико» 1921 года, которую я приберегал для особого случая, и серебряный поднос с кубинскими сигарами «Парtagas». Хрустальные бокалы переливались в свете ламп, а дорогой табак наполнял воздух ароматом победы.

– Джентльмены, – поднял я бокал с игристым вином, – сегодня Continental Trust получил урок, который запомнит надолго.

О’Мэлли, массивный ирландец в безупречно сидящем темно-синем костюме, отложил сигару и взял свой бокал. Золотая цепочка карманных часов поблескивала на его жилете, а белоснежные манжеты рубашки были закреплены запонками с изумрудами, подарок от благодарного клиента из доков.

– Босс, – его грубоватый голос звучал торжественно, – за время работы с вами в этом городе я видел много финансовых сражений. Но сегодняшнее было произведением искусства.

Бейкер поправил очки в стальной оправе и развернул вечерний выпуск «New York Herald». Его худощавая фигура в сером костюме выражала сдержанное удовлетворение профессионала, который видит, как его расчеты воплощаются в жизнь.

– Уильям, – сказал он, зачитывая цифры со страниц финансовых сводок, – окончательные итоги дня превзошли все ожидания. Continental Trust потерял на бирже одиннадцать миллионов восемьсот тысяч долларов. Их дочерняя компания American Steel Corporation упала с сорока семи до двадцати девяти долларов за акцию, падение на тридцать восемь процентов.

Маккарти, щеголеватый мужчина в клетчатом жилете и с тщательно уложенными черными волосами, усмехнулся:

– А их Continental Shipping Trust рухнул еще сильнее, с сорока одного до двадцати четырех долларов. Сорок один процент за один день! Восворт, наверное, рвет и мечет в своем кабинете.

Винни Коротышка, несмотря на прозвище, был плотным мужчиной среднего роста с аккуратными усиками и внимательными темными глазами. Его серый костюм с тонкими полосками и белый шелковый галстук выдавали человека, который умеет выглядеть респектабельно в любых обстоятельствах. Он сидел тихо, поглядывая на нас.

Я встал и подошел к письменному столу из светлого клена, на котором под стеклом лежала утренняя газета с заголовком «СКАНДАЛ НА УОЛЛ-СТРИТ: CONTINENTAL TRUST ПОД СЛЕДСТВИЕМ».

О’Мэлли поднялся из кожаного кресла:

– Босс, позвольте тост. За память мисс Элизабет Кларк, журналистки, которая не побоялась говорить правду. И за нашу победу над убийцами.

Мы подняли бокалы. Шампанское «Вдова Клико» играло пузырьками в хрустале, а за окнами снег продолжал падать на пустеющие улицы финансового района.

– Босс, – Бейкер достал из кожаного портфеля толстую папку с отчетами, – вот детальный анализ ущерба. Continental Trust потерял за день больше денег, чем некоторые банки зарабатывают за год.

Он разложил на столе графики и таблицы, исписанные мелким аккуратным почерком:

– Европейские операции принесли дополнительные четыре миллиона триста тысяч долларов потерь. Наши партнеры в Лондоне и Цюрихе сработали безупречно. Массовое изъятие депозитов началось в половине одиннадцатого утра по лондонскому времени.

– А судебные иски? – спросил я, затягиваясь сигарой.

Бейкер перелистнул блокнот:

– Розенберг подал все четыре иска одновременно в половине пятого. Мошенничество, нарушение банковского законодательства, заказное убийство Элизабет и антимонопольные нарушения. Общая сумма исков восемь миллионов долларов.

– Их адвокаты будут драться, – заметил О’Мэлли.

– Пусть дерутся, – ответил я. – У нас есть документы, свидетели и общественное мнение. После сегодняшних публикаций половина Нью-Йорка считает Continental Trust преступной организацией.

Винни налил себе еще шампанского:

– Мистер Стерлинг, а что планируете делать с активами, которые Continental Trust будет вынужден продавать? Их недвижимость на Лонг-Айленде стоит как минимум два миллиона.

Я задумался. В эйфории победы легко забыть о практических последствиях. Continental Trust, терпя поражение, мог стать источником выгодных приобретений.

– Хорошая мысль, Винни. Пусть мисс Левински изучит их портфель. Возможно, среди руин их империи найдется что-то ценное.

Часы на камине пробили семь ударов. Снаружи послышался звук мотора. Перед входом в банк остановился автомобиль

– Кто-то опоздал к празднику, – усмехнулся О’Мэлли.

Но я чувствовал легкое беспокойство. В такой поздний час посетители обычно не приходили в банк без предварительной договоренности. Особенно в день, когда мы нанесли Continental Trust сокрушительный удар.

– Патрик, – сказал я, – проверь, кто там.

О’Мэлли встал и направился к окну. Раздвинув тяжелые шторы из бордового бархата, он выглянул на заснеженную Стоун-стрит.

– Босс, – его голос изменился, – черный «Паккард» с правительственными номерами. Двое мужчин в темных пальто идут к входу.

Атмосфера праздника мгновенно испарилась. Мы переглянулись с Бейкером и Маккарти. Правительственные автомобили в такое время обычно не предвещали ничего хорошего.

– Возможно, это из муниципалитета, – предположил я. – Они обычно разъезжают на служебном транспорте.

Но внутреннее чутье подсказывало, что этот визит связан с чем-то более серьезным, чем обычная отчетность перед местными властями.

В дверь постучали. Твердо и настойчиво, стук людей, привыкших к тому, что им открывают немедленно.

О’Мэлли быстро встал из кожаного кресла и направился к двери кабинета.

– Патрик, – тихо сказал я, – осторожно. Посмотри сначала, кто там.

О’Мэлли кивнул и вышел в приемную. Через минуту он вернулся, его обычно невозмутимое лицо выражало легкое недоумение.

– Босс, – сказал он вполголоса, – трое мужчин в официальных костюмах. Один представился как инспектор Уолтерс из Банковской комиссии штата Нью-Йорк. У них есть документы на проверку.

Я нахмурился. Банковские инспекторы обычно приходили утром, в рабочие часы, и всегда предупреждали о визите заранее. Неожиданная проверка в вечернее время выглядела, мягко говоря, странно.

– Документы выглядят подлинными? – спросил я.

– На первый взгляд, да. Печати, подписи, все как положено. Но они настаивают на немедленном осмотре банковских книг.

Бейкер поправил очки в стальной оправе:

– Уильям, это не стандартная процедура. Плановые проверки проводятся в деловые часы, а внеплановые – только при серьезных подозрениях в нарушениях.

Маккарти откашлялся:

– Босс, после сегодняшней атаки на Continental Trust такой визит выглядит подозрительно. Может, это их люди под прикрытием?

Винни Коротышка тихо добавил:

– Мистер Стерлинг, мои источники предупреждали о возможных провокациях. Continental Trust имеет обширные связи в государственных структурах.

Я встал и подошел к окну. Черный «Паккард» с правительственными номерами по-прежнему стоял на Стоун-стрит, но теперь к нему добавился еще один автомобиль, темно-синий «Бьюик» без опознавательных знаков.

– Впустите их, – решил я после паузы. – Но пусть они знают, что мы готовы к сотрудничеству только в рамках закона.

Через несколько минут в кабинет вошли трое мужчин. Первый, представившийся инспектором Уолтерсом, был худощавым мужчиной лет пятидесяти с седеющими висками и холодными серыми глазами.

Его темно-синий костюм сидел безупречно, а кожаный портфель выглядел дорого и солидно. За ним следовали два помощника, молодые люди в одинаковых серых костюмах, с одинаково бесстрастными лицами.

– Мистер Стерлинг, – Уолтерс протянул руку для рукопожатия, – благодарю за возможность встретиться в столь поздний час. Понимаю, что это необычно, но обстоятельства требуют немедленного реагирования.

– Какие именно обстоятельства? – спросил я, указывая на кресла перед письменным столом.

Уолтерс достал из портфеля официальную бумагу с печатями:

– Банковская комиссия штата получила анонимную жалобу на возможные нарушения в ведении документооборота Merchants Farmers Bank. Конкретно – подозрения в сокрытии части операций от налоговых органов.

Бейкер нахмурился:

– Инспектор, наши книги проверялись три месяца назад. Никаких нарушений обнаружено не было.

– Мистер Бейкер, верно? – Уолтерс внимательно посмотрел на него. – Да, я знаком с результатами предыдущей проверки. Но новая информация требует дополнительного изучения.

Один из помощников, молодой мужчина с аккуратно зачесанными темными волосами, открыл блокнот:

– Мистер Стерлинг, не могли бы вы предоставить документы по крупным транзакциям за последние три месяца? Особенно операции свыше ста тысяч долларов.

– В такое время? – удивился Маккарти. – Обычно подобные запросы делаются в письменном виде с указанием точных сроков предоставления документов.

Второй помощник, невысокий мужчина с круглыми очками, вежливо улыбнулся:

– Понимаем ваше недоумение. Но жалоба содержит информацию о возможном уничтожении документов, поэтому комиссия сочла необходимым действовать оперативно.

Я изучал лица визитеров. Что-то в их поведении настораживало. Слишком отрепетированные фразы, слишком синхронные движения, слишком профессиональный интерес к деталям, которые обычных банковских инспекторов не интересовали.

– Инспектор Уолтерс, – сказал я, – я готов сотрудничать с комиссией. Но хотел бы уточнить процедуру. Имею ли я право связаться с нашим юристом?

– Разумеется, – кивнул Уолтерс. – Это ваше законное право. Но надеюсь, мы сможем решить все вопросы в дружелюбной атмосфере.

О’Мэлли, который молча стоял у двери, подошел к нам:

– Босс, позвольте уточнить один момент. У вас есть ордер на изъятие документов?

Уолтерс на секунду замешкался:

– Пока мы проводим предварительную проверку. Если понадобятся дополнительные меры, соответствующие документы будут оформлены.

– Тогда предлагаю назначить встречу на завтра утром, – сказал я твердо. – В присутствии нашего юриста и с полным соблюдением процедуры.

Помощники обменялись быстрыми взглядами. Уолтерс убрал бумаги в портфель:

– Мистер Стерлинг, вы, конечно, имеете право на отсрочку. Но хочу предупредить, любые попытки сокрытия или уничтожения документов будут рассматриваться как препятствование правосудию.

– Понимаю, – ответил я. – Все документы будут сохранены в неприкосновенности.

Когда посетители ушли, мы остались в полной тишине. За окнами оба автомобиля медленно отъехали от банка, но я был уверен, что наблюдение продолжится с других позиций.

– Босс, – О’Мэлли первым нарушил молчание, – это были не обычные банковские инспекторы.

– Согласен, – кивнул Бейкер. – Слишком много вопросов о крупных операциях. Обычно проверяющих интересует общая отчетность, а не детали конкретных сделок.

Я налил себе виски из хрустального графина. Янтарная жидкость не принесла облегчения, слишком много вопросов висело в воздухе.

– Джентльмены, – сказал я, – это только разведка боем. Continental Trust проверяет нашу готовность и изучает слабые места. Настоящий удар последует позже.

– Что будем делать? – спросил Бейкер.

– Готовиться к войне, – ответил я. – И выяснять, насколько глубоко у них связи в правительственных структурах.

За окнами февральская ночь укрывала Нью-Йорк снежным покрывалом. Но я чувствовал, что это затишье перед бурей. Continental Trust показал, что готов использовать любые средства для достижения своих целей.

* * *

Следующий день начался тревожно. Зимнее утро выдалось пасмурным, низкие тучи висели над Нью-Йорком, угрожая новым снегопадом. Я прибыл в банк в половине девятого, на час позже обычного, и сразу заметил изменения.

У входа в Merchants Farmers Bank стоял незнакомый мужчина в сером пальто, якобы читавший утреннюю газету. Слишком внимательно он посматривал на каждого входящего.

Еще двоих я заметил в кафе напротив. Они сидели у окна уже полчаса, но так и не притронулись к остывшему кофе.

– Босс, – О’Мэлли встретил меня в вестибюле, – нас определенно взяли под наблюдение. Смена караула произошла в шесть утра. Профессиональная работа.

Поднявшись в кабинет, я обнаружил на столе стопку утренних газет. Бейкер, пришедший еще раньше меня, разложил их веером и мрачно покачал головой:

– Уильям, взгляните на заголовки.

«New York Herald» вышла с материалом «Вопросы к молодому банкиру», «Wall Street Journal» опубликовал статью «Проверки частных банков усиливаются», а «Financial Times» поместил на первую полосу заметку «Подозрительные операции в финансовом районе».

– Ни одной прямой атаки, – заметил Маккарти, изучая тексты, – но общий тон настораживающий. Создается впечатление нестабильности.

Весь день прошел в напряженной атмосфере. Клиенты задавали больше вопросов, чем обычно. Трое мелких вкладчиков закрыли счета, сославшись на «семейные обстоятельства». Телефон звонил реже.

После обеда я понял, что нужна срочная встреча с агентом Харрисом. В половине пятого я набрал номер, который знал наизусть, но никогда не записывал.

– Алло, – ответил незнакомый мужской голос.

– Мне нужен мистер Джонсон из отдела страхования, – произнес я кодовую фразу.

– Мистер Джонсон на совещании. Перезвоните через час по номеру Медисон 4–7732.

Я положил трубку. Это означало, что встреча назначена на семь вечера в конспиративной квартире на 47-й улице.

В семь ровно я поднимался по скрипучей лестнице четырехэтажного дома в Мидтауне. Квартира 4-В служила одним из многих тайных мест встреч Бюро расследований. Агент Харрис уже ждал меня в небольшой гостиной с потертой мебелью и задернутыми шторами.

– Стерлинг, – он не подал руки для приветствия, что было непривычно, – садитесь. Нам нужно серьезно поговорить.

Харрис выглядел усталым. Его обычно безупречный костюм был слегка помят, а под глазами залегли темные круги. Он нервно курил, что тоже было для него нехарактерно.

– Харрис, что происходит? – спросил я, располагаясь в потертом кресле.

– Происходит то, что кто-то очень влиятельный хочет прекратить наше сотрудничество, – ответил он, затягиваясь сигаретой. – Сегодня утром директор Гувер лично вызвал меня и задал несколько неприятных вопросов о ваших связях с организованной преступностью.

Я почувствовал холод в груди:

– Мы же уже решили данный вопрос, разве не так?

– Предполагалось, что решили. Но кто-то предоставил директору детальное досье на ваши контакты с Оуни Мэдденом и другими фигурами Синдиката. Фотографии, записи разговоров, финансовые документы. Там ваше сотрудничество выглядит несколько иначе.

Харрис встал и подошел к окну, осторожно приподняв край шторы:

– Стерлинг, моя позиция в Бюро теперь под вопросом. Меня фактически отстранили от всех операций, связанных с организованной преступностью, под предлогом «возможного конфликта интересов».

– А что насчет информации, которую я предоставлял?

– Ценность информации никто не отрицает, – Харрис вернулся к столу. – Но руководство считает, что источник слишком «скомпрометирован связями с преступными элементами». Официально наше сотрудничество приостановлено до выяснения обстоятельств.

Я сжал кулаки. Continental Trust действовал даже более системно, чем я предполагал.

– Сколько времени у нас есть?

– Не знаю, – он честно посмотрел мне в глаза. – Может быть, неделя, может быть, месяц. Все зависит от того, насколько далеко готовы зайти ваши противники.

– А вы? Какую позицию займете?

Харрис долго молчал, докуривая сигарету:

– Стерлинг, я двадцать лет служу в федеральных органах. У меня семья, дети, пенсия через пять лет. Не могу рисковать всем этим ради… извините за прямоту, ради одного информатора.

– Понимаю, – кивнул я. – Значит, я остаюсь один.

– Не совсем один, – Харрис достал из внутреннего кармана конверт. – Здесь копии документов, которые могут вам пригодиться. И еще, если ситуация кардинально изменится, дайте знать через обычные каналы.

Я спрятал конверт во внутренний карман пиджака:

– Что вы посоветуете?

– Лежать на дне. Никаких громких операций, никаких связей с Синдикатом, никаких действий, которые могут привлечь внимание. По крайней мере, до тех пор, пока не изменится расстановка сил.

Мы расстались молча. Спускаясь по лестнице, я понимал, что потерял важного союзника. Федеральная защита, на которую я рассчитывал, испарилась.

Вернувшись в банк, я застал О’Мэлли в состоянии крайнего волнения:

– Босс, звонил Дэвид Роквуд. Просил срочно перезвонить. Сказал, что дело не терпит отлагательств.

Я набрал номер особняка Роквудов на Пятой авеню. Трубку поднял сам Дэвид, высокообразованный человек, получивший экономическое образование в Гарварде и считавшийся наследником нефтяной империи.

– Уильям, – его голос звучал напряженно, – нам нужно встретиться. Но не в офисе и не дома. Есть серьезные проблемы.

– Какого рода проблемы?

– Сегодня днем к отцу приезжали люди из Министерства финансов. Задавали вопросы о наших инвестициях в ваш банк. Очень детальные вопросы.

Я почувствовал, как ситуация становится все хуже:

– Что им ответил ваш отец?

– Пока ничего конкретного. Сослался на необходимость изучить документы. Но Уильям… – Дэвид понизил голос, – отец серьезно обеспокоен. Он не привык к тому, что правительство интересуется его частными делами.

– Дэвид, мне нужно с ним поговорить.

– Именно об этом я и звоню. Отец согласен на встречу, но только в поместье в Покантико-Хиллз. Завтра вечером. И Уильям… приезжайте один. Без охраны, без помощников. Отец хочет откровенного разговора.

– Хорошо. Во сколько?

– В семь вечера. Автомобиль встретит вас на станции Тарритаун. И еще одно. Готовьтесь к трудному разговору. Отец ощущает давление не только от правительства.

Я повесил трубку и посмотрел в окно. За стеклом сгущались зимние сумерки, а снег снова падал на пустеющие улицы финансового района.

Continental Trust явно действовал на всех фронтах одновременно, используя рычаги, о существовании которых я только догадывался.

Глава 7
Каскад контрударов

Министерство финансов, Вашингтон. 8:45 утра

Заместитель министра финансов Чарльз Уэстон сидел за массивным столом из красного дерева в кабинете с видом на Потомак. Перед ним лежали документы с грифом «Строго конфиденциально», а рядом стоял телефон прямой связи с Нью-Йорком.

Секретарь доложила:

– Мистер Уэстон, мистер Восворт на линии.

Уэстон снял трубку. Голос председателя Continental Trust звучал четко и властно:

– Чарльз, настало время использовать наши договоренности. Merchants Farmers Bank нарушает Федеральный банковский акт. Требуется немедленное расследование.

– Джеральд, вы понимаете серьезность обвинений? – осторожно уточнил Уэстон. – Какие именно нарушения?

– Подозрительные операции с золотом, связи с организованной преступностью, возможное отмывание денег. У вас уже имеются все необходимые документы.

Уэстон открыл папку с заранее подготовленными документами. Печати были настоящими, подписи подлинными. Continental Trust хорошо подготовился к этому моменту.

– Когда вступает в силу заморозка? – спросил он.

– В десять утра по нью-йоркскому времени. Все активы. Полная остановка операций.

Уэстон взглянул на часы – восемь пятьдесят. Достаточно времени для оформления всех формальностей.

– Документы будут готовы через десять минут, – сказал он и положил трубку.

Машина федеральной бюрократии завертелась с безжалостной эффективностью.

* * *

Банк Англии, Лондон. 14:30 по местному времени

Сэр Монтегю Норман, управляющий Банком Англии, изучал телеграмму, полученную час назад из Нью-Йорка. Его аристократичное лицо с тщательно подстриженной бородкой не выражало эмоций, но пальцы барабанили по столу, верный признак беспокойства.

– Мистер Кэмпбелл, – обратился он к помощнику, – какова общая сумма депозитов этого американского банка в наших корреспондентских счетах?

Кэмпбелл быстро пролистал бухгалтерские книги:

– Два миллиона четыреста тысяч фунтов стерлингов, сэр. Плюс золотые резервы на восемьсот тысяч фунтов.

– Заморозить все операции, – приказал Норман. – Основание: подозрение в связях с американской организованной преступностью. Информацию получили из надежных источников в Федеральном резерве.

Кэмпбелл записал распоряжение, но позволил себе вопрос:

– Сэр, а что с золотыми сертификатами на предъявителя? Технически они не привязаны к конкретному банку.

Норман поднял бровь:

– Мистер Кэмпбелл, золото на предъявителя подлежит особой проверке на предмет законности происхождения. Процедура может занять несколько месяцев.

* * *

Credit Suisse, Цюрих

Альфред Бернье получил телефонный звонок от партнера в Лондоне ровно в тот момент, когда просматривал счета американских клиентов. Разговор длился три минуты, но этого хватило для понимания ситуации.

– Герр Мюллер, – обратился он к главному кассиру, – счета американского банка Merchants Farmers подлежат немедленной блокировке. Также все связанные депозиты под именем Роберта Грея.

Мюллер, пунктуальный швейцарец с тридцатилетним опытом банковской работы, уточнил:

– Основание для блокировки?

– Запрос от британских властей. Подозрение в финансировании незаконной деятельности. Все операции приостанавливаются до выяснения обстоятельств.

Швейцарские банкиры работали с немецкой точностью. За тридцать минут все счета Стерлинга в Цюрихе стали недоступными.

* * *

Окружной суд Манхэттена, 10:15 утра

Секретарь суда, обычно приветливая миссис Хэмилтон, встретила Сэмюэля Розенберга холодным взглядом:

– Мистер Розенберг, судья Бронсон примет вас через час. Возникли процедурные вопросы.

– Процедурные? – удивился Розенберг. – Все документы оформлены в соответствии с федеральными требованиями.

– Возможно, – сухо ответила секретарь. – Но требуется дополнительная проверка подписей и печатей.

Розенберг понял, что время работает против него. Каждая минута промедления давала противнику возможность подготовить защиту. Он отправился в будку и попытался дозвониться до своего помощника.

– Дэвид? Слушай внимательно. Судья затягивает время. Подавай экстренную петицию в Верховный суд штата. Основание: злоупотребление процедурными полномочиями.

Голос помощника звучал встревоженно:

– Сэм, у нас проблемы. Только что звонили из конторы. Кто-то подал жалобу в Коллегию адвокатов на наше участие в деле. Утверждают, что мы представляем ложные доказательства.

Розенберг почувствовал, как земля уходит из-под ног. Continental Trust играл на опережение, блокируя не только финансовые активы противника, но и его юридическую защиту.

– Кто подал жалобу? – спросил он.

– Фирма «Кравен, Шульте и Партнеры». Представляют интересы «обеспокоенных граждан».

Розенберг знал эту контору. Одна из самых дорогих и влиятельных в Нью-Йорке. Их клиенты могли позволить себе купить не только судей, но и целые правовые процедуры.

– Дэвид, – сказал он, – мы попали в капкан. Но у нас еще есть один шанс. Помнишь дело банка Джемса? Федеральная юрисдикция. Подавай иск в федеральный суд. Основание: межштатная торговля и нарушение федеральных банковских законов.

Но даже произнося эти слова, Розенберг понимал: Continental Trust думал на несколько ходов вперед. Каждый их шаг заранее просчитан и защищен.

* * *

Редакция «New York World», 11:30 утра

Главный редактор Роберт Пулитцер сидел за редакторским столом, заваленным телеграммами, фотографиями и рукописями статей. Перед ним стояла чашка остывшего кофе и пепельница, полная окурков, верные спутники журналистской работы.

– Мистер Пулитцер, – секретарь протянула ему толстый конверт, – срочная доставка от анонимного источника.

Внутри конверта было письмо машинописного текста без подписи и стопка фотографий. Пулитцер начал читать и через минуту выругался так крепко, что секретарь поспешно ретировалась.

Документы содержали компрометирующую информацию о связях Merchants Farmers Bank с чикагской мафией, копии чеков на подозрительные суммы.

– Джонсон! – крикнул он репортеру. – Бросай все и садись за статью. У нас сенсация века.

Джонсон, худощавый мужчина с вечно растрепанными волосами и пятнами чернил на пальцах, подбежал к столу:

– Что за материал, шеф?

– Банкиры и мафия, – Пулитцер швырнул фотографии на стол. – Merchants Farmers Bank отмывает деньги итальянской семьи Нью-Йорка и Нового Орлеана. У нас есть доказательства.

Джонсон изучил документы.

– Шеф, а источник надежный? Документы выглядят как сфабрикованные.

Пулитцер отмахнулся:

– Джонсон, мы журналисты, а не детективы. У нас есть факты, есть документы. Читатели имеют право знать правду.

– Но если это подтасовка…

– То мы напечатаем опровержение завтра. А сегодня выпускаем экстра-выпуск с сенсацией. Заголовок: «Банкир-гангстер терроризирует Уолл-стрит».

* * *

Офис Chase Manhattan Bank, полдень

Альберт Уигген, президент Chase Manhattan, стоял у окна своего кабинета на двадцатом этаже, наблюдая за суетой Уолл-стрит внизу. В руках у него была телеграмма, полученная час назад от Федерального резерва.

– Мистер Хопкинс, – обратился он к вице-президенту банка, – какова общая сумма наших кредитных обязательств перед Merchants Farmers?

Хопкинс быстро перелистал бухгалтерские книги:

– Двенадцать миллионов долларов, сэр. Краткосрочные кредиты под залог портфеля ценных бумаг.

– Отзывайте все кредитные линии. Немедленно.

– Сэр? – удивился Хопкинс. – Но все обязательства выполняются в срок. Залоговое обеспечение более чем достаточное.

Уигген повернулся от окна:

– Мистер Хопкинс, час назад я получил конфиденциальную информацию о том, что Merchants Farmers Bank находится под следствием федеральных органов. Подозрения в отмывании денег и связях с организованной преступностью.

– Но это же только подозрения…

– В банковском деле, Хопкинс, репутация дороже прибыли. Я не могу рисковать именем Chase Manhattan ради каких-то дополнительных процентов.

Хопкинс понял бесполезность споров. Решение принято, остается только исполнить.

– Когда уведомлять о досрочном возврате?

– Сегодня к закрытию торгов. Срок возврата – сорок восемь часов.

В это же время аналогичные решения принимались в офисах Manufacturers Hanover Trust, First National City Bank и десятке других финансовых учреждений. Телефонные звонки из Continental Trust работали с пугающей эффективностью.

К двум часам дня Merchants Farmers Bank оказался отрезанным от всех кредитных линий на общую сумму более тридцати миллионов долларов.

Каскад контрударов обрушился на империю Стерлинга с точностью часового механизма.

* * *

Кабинет банка, который еще утром казался символом финансовой мощи, теперь напоминал штаб осажденной крепости. На столе из красного дерева, где обычно лежали отчеты о прибылях, теперь громоздились стопки документов о потерях. Дождь за окнами усилился, барабаня по стеклу с удвоенной силой, словно само небо решило добавить драматизма к происходящему.

Я сидел в кожаном кресле, вертя в руках телеграмму из Цюриха, третью за последний час. Каждая приносила новости о заморозке очередных миллионов.

Бейкер стоял у окна, его обычно безупречный вид нарушали растрепанные волосы и расстегнутый воротничок. О’Мэлли расхаживал по кабинету, изредка поглядывая на телефон, который молчал уже полчаса, зловещий признак в мире, где деньги никогда не спят.

– Чарльз, – обратился я к Бейкеру, – подведем итоги. Сколько мы потеряли?

Бейкер подошел к столу, неся толстую папку с расчетами. Его пальцы дрожали, едва заметно, но для человека, привыкшего к безупречной точности в цифрах, это было красноречивым признаком потрясения.

– Уильям, – начал он, открывая блокнот с аккуратными столбцами цифр, – прямые потери составляют тридцать восемь миллионов четыреста тысяч долларов. Заморожены все ликвидные активы в американских банках, одиннадцать миллионов. Европейские резервы недоступны, семнадцать миллионов в Лондоне, восемь в Цюрихе, два в Амстердаме.

Я записывал цифры на листе бумаги, каждая из них била точно в цель. Сорок миллионов долларов это не просто деньги, это целая империя, построенная за последние полтора года. Это сотни часов планирования, тысячи рискованных решений, десятки сложнейших операций.

– А европейские золотые резервы? – спросил я.

– Недоступны, – мрачно ответил Бейкер. – Credit Suisse требует доказательства законности происхождения средств. Банк Англии заморозил все операции под предлогом проверки связей с организованной преступностью. Амстердамский банк просто перестал отвечать на телеграммы.

О’Мэлли остановился у карты мира, висевшей на стене. Красными булавками были отмечены наши партнеры в Европе, синими – в Америке. Теперь эта карта напоминала поле битвы после поражения.

– Босс, – сказал он, поворачиваясь ко мне, – это слишком скоординированно для случайности. Каждый удар попал точно в цель, каждое действие было рассчитано до минуты. Они готовились к этому заранее.

Я поднялся из кресла и подошел к сейфу, стоявшему в углу кабинета. Покрутив замок, извлек оттуда последнюю папку, ту самую, которую считал своим спасательным кругом. Швейцарские депозиты под именем Роберта Грея, золотые сертификаты на предъявителя, счета в банках трех стран.

– Патрик, – сказал я, протягивая ему телеграмму из Цюриха, – прочитай это.

О’Мэлли взял желтый лист бумаги и прочитал вслух:

– «Счета клиента Р. Грей заморожены по требованию британских властей. Основание: подозрение в связях с американской организованной преступностью. Все операции приостановлены до особого распоряжения. Директор Альфред Бернье.»

Наступила тишина, нарушаемая только стуком дождя по окнам. Даже резервный план, который я считал абсолютно секретным, оказался под ударом. Continental Trust действовал с хирургической точностью.

В дверь кабинета постучали. Секретарша вошла с видом человека, несущего очередную плохую новость.

– Мистер Стерлинг, – сказала она, – звонил мистер Вандербильт. Сожалеет, но семейный совет принял решение временно приостановить все финансовые связи с банком. До выяснения обстоятельств.

Первый союзник покинул тонущий корабль. Я кивнул, стараясь сохранить спокойствие:

– Спасибо, мисс Томпсон. Других звонков не было?

– Мистер Милнер просил передать, что акронские заводы имеют государственные контракты и не могут рисковать репутацией. Мистер Роквуд… – она запнулась, – мистер Роквуд сказал буквально следующее: «Ничего личного, но бизнес есть бизнес».

Союзники разбежались, как крысы с тонущего корабля. Те самые люди, которые еще неделю назад жали мне руку и клялись в вечной дружбе, теперь спешили дистанцироваться от банкира, связанного с мафией.

Секретарша не ушла, продолжая стоять в дверях с неловким выражением лица.