Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Ее вздохи смешивались с моими, когда наши тела переплетались в древнем танце страсти. Жемчужное ожерелье холодило мою грудь, контрастируя с жаром ее кожи. Шелковое белье давно присоединилось к остальной одежде на полу, оставив нас обнаженными и уязвимыми друг перед другом.

Элизабет двигалась с той же решительностью, с которой преследовала свои журналистские расследования, целеустремленно, страстно, не упуская ни единой детали. Ее пальцы исследовали каждый дюйм моего тела, запоминая, изучая, требуя.

Мы растворились в мгновении, где не существовало ни прошлого, ни будущего. Только настоящее, только мы двое, объединенные в стремлении к абсолютной близости.

Не знаю, сколько времени прошло. Минуты или часы слились в бесконечную последовательность прикосновений, поцелуев, шепота. Реальность сузилась до пространства дивана у камина, где остальной мир перестал существовать.

Когда мы наконец замерли в объятиях друг друга, тяжело дыша, первые тени сомнений вернулись. Я ловил себя на мысли, не совершил ли ошибку, позволив себе такую близость. Не только физическую, но и эмоциональную.

Элизабет, словно почувствовав мое беспокойство, провела пальцем по моей щеке:

– О чем ты думаешь? – ее голос звучал мягко, с легкой хрипотцой.

– О том, насколько хрупок момент, – ответил я, взяв ее руку и поцеловав пальцы. – И насколько опасен наш альянс.

– Альянс? – она приподнялась на локте, глядя на меня с легкой усмешкой. – Довольно формальное слово для того, что только что произошло.

– Я имею в виду не только это, – я смахнул прядь волос с ее лица. – Каждый из нас ведет свою игру, преследует свои цели. Сближение делает нас уязвимыми.

Она внимательно изучала мое лицо:

– Знаешь, что меня всегда удивляло в тебе, Уильям? Ты говоришь как человек, несущий на плечах тяжесть, которую никто не видит.

Как точно она это подметила. Тяжесть знания будущего. Тяжесть двойной жизни. Тяжесть ответственности за решения, влияющие на судьбы многих.

– У каждого свой крест, – уклончиво ответил я.

– И свои секреты, – добавила она, проводя пальцем по моей груди, но продолжать расспросы не стала. Вместо этого Элизабет опустила голову мне на грудь, слушая биение сердца: – Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

– Разве мы когда-нибудь по-настоящему знаем другого человека? – философски заметил я, поглаживая ее по спине. – Даже самих себя?

– Всегда уходишь от прямых ответов, – она легко укусила меня за плечо. – Даже сейчас.

Я хотел ответить, но в этот момент раздался приглушенный звонок телефона из соседней комнаты. В ночной тишине он прозвучал как тревожный сигнал.

Мы застыли. Звонок повторился.

– Кто может звонить так поздно? – прошептала Элизабет.

– Ничего хорошего это не предвещает, – я поднялся, набрасывая халат, который всегда держал в маленьком шкафу в библиотеке. – Подожди здесь.

Элизабет кивнула, натягивая на плечи плед, лежавший на спинке дивана. Ее волосы, растрепанные нашими ласками, придавали ей особенно хрупкий вид.

Я прошел в кабинет, примыкающий к библиотеке, и снял трубку с телефонного аппарата из полированной латуни:

– Стерлинг слушает.

– Мистер Стерлинг, прошу прощения за поздний звонок, – голос принадлежал Луиджи, связному Кляйна. – У меня срочное сообщение от докера.

– Говори, – я напрягся, зная, что Мэдден никогда не беспокоил бы меня посреди ночи без крайней необходимости.

– Он просил передать: «Корабль входит в гавань завтра утром. Груз должен быть осмотрен немедленно. Встреча в доках в шесть».

Шифр прост для понимания. «Корабль» означал важную информацию. «Груз» ее содержание. «Доки» наше условное место встречи, небольшой склад недалеко от доков Гудзона, принадлежавший одной из компаний Мэддена. «Шесть» – время встречи, девять вечера.

– Передай, что груз будет осмотрен вовремя, – ответил я. – Какова маркировка?

– «Красная полоса. Экстренная доставка», – ответил Луиджи, цитируя последнюю часть кода.

«Красная полоса» означала максимальный уровень важности. «Экстренная доставка» указывала на то, что информация касается непосредственной угрозы.

– Понял. Конец связи, – я повесил трубку, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Вернувшись в библиотеку, я обнаружил Элизабет, уже собиравшую свою одежду. Она поймала мой встревоженный взгляд:

– Плохие новости?

– Деловой звонок, – ответил я, стараясь говорить спокойно. – Срочная встреча на завтра.

– В три часа ночи? – она скептически подняла бровь. – Должно быть, что-то действительно важное.

– Биржевые операции не всегда ограничиваются рабочими часами, – я помог ей застегнуть длинный ряд пуговиц на спине платья.

– Это как-то связано с тем, что мы обсуждали? С Continental Trust?

– Возможно, – уклончиво ответил я. – Узнаю утром.

Элизабет повернулась ко мне, внимательно изучая мое лицо:

– Ты выглядишь встревоженным. Сильнее, чем должен быть из-за простого делового звонка.

– У меня сейчас много причин для беспокойства, – я коснулся ее щеки. – Ты – одна из них.

– Это звучит не очень лестно, – она улыбнулась, но в глазах сохранялась настороженность.

– Я беспокоюсь о тебе, не из-за тебя, – я притянул ее ближе. – Пообещай, что не будешь делать резких движений в отношении Continental Trust, пока мы не поговорим снова.

– Я же сказала, что даю тебе два месяца, – она накинула на плечи шаль из тонкой шерсти. – Но в обмен жду от тебя полной информации.

– Как только узнаю что-то конкретное, ты будешь первой, – обещал я, хотя и не был уверен, что смогу сдержать это обещание.

– И не думай, что эта ночь позволяет тебе манипулировать мной, – добавила она, надевая шляпку. – Я все еще журналист. И у меня все еще есть принципы.

– Я бы никогда не посмел думать иначе, – я поцеловал ее в лоб. – Мой водитель отвезет тебя домой.

– Не нужно, – она покачала головой. – Я вызову такси. Меньше следов нашей встречи.

– Как скажешь, – я не стал настаивать, понимая ее осторожность.

Когда мы прощались у двери, Элизабет внезапно обняла меня с неожиданной силой:

– Будь осторожен, Уильям. Что бы ни случилось завтра, просто будь осторожен.

Ее интуиция журналиста явно подсказывала ей, что ночной звонок представлял большую опасность, чем я готов был признать.

Я наблюдал, как она садится в такси, махнув рукой на прощание. Тревога не покидала меня. Что такого срочного могло заставить Мэддена вызвать меня на встречу? Обычно наши контакты тщательно спланированы, с соблюдением всех мер предосторожности.

Вернувшись в библиотеку, я налил себе еще бренди и подошел к окну. Ночной Нью-Йорк сиял огнями. Тикерная лента в моем кабинете молчала до утра, а потом снова начнет выстукивать рекордные котировки. Каждый пункт приближал рынок к краю пропасти.

Я отпил бренди, наслаждаясь его теплом в груди. Мои мысли метались между предстоящей встречей с Мэдденом и только что проведенной ночью с Элизабет. Обе ситуации содержали риск, хотя и разного рода. Обе требовали всей моей выдержки и мастерства маневрирования.

Звонок в такой час мог означать только одно: произошло нечто, что угрожало моим планам по подготовке к краху. Возможно, кто-то из конкурирующих группировок решил, что избранный консультант синдиката слишком много знает.

Я посмотрел на часы. Четыре утра. До рассвета оставалось менее двух часов. Времени достаточно только на то, чтобы принять душ, переодеться и доехать до офиса.

Если предчувствие меня не обманывало, наступающий день мог стать поворотным не только для моих планов, но и для всей подготовки к грядущему краху.

Глава 7
Казначей мафии

Утренний свет заливал просторный офис на Парк-авеню, где под вывеской «American Prosperity Investment Trust» скрывалась финансовая штаб-квартира Национального преступного синдиката. Я стоял у огромного окна, наблюдая за потоком автомобилей и пешеходов на улице.

Даже на таком расстоянии было заметно нетерпение в походке брокеров, спешащих на Уолл-стрит. Биржа била новые рекорды почти каждый день.

Никто из них не подозревал, что всего в нескольких кварталах, за фасадом уважаемой инвестиционной компании, я управлял капиталами людей, чьи имена вызывали трепет даже у самых отъявленных головорезов.

– Кляйн задерживается, – сказал я, не оборачиваясь.

О’Мэлли, расположившийся в кресле у двери с газетой «New York Times», лишь хмыкнул:

– Пробки на Бродвее, босс. Строят новую линию подземки.

Я отвернулся от окна и окинул взглядом кабинет. Никто бы не заподозрил, что это сердце финансовой империи преступного мира.

Темные дубовые панели, бронзовые лампы, массивный стол из красного дерева с идеально разложенными бумагами. Типичный офис успешного финансиста. Разве что охрана внушительнее обычного, да и двойные двери со звукоизоляцией выдавали необходимость повышенной секретности.

На стенах висели диаграммы и графики, демонстрирующие финансовые результаты последних трех месяцев. Цифры впечатляли даже меня, человека, много повидавшего.

Дверь открылась, и вошел Альберт Кляйн, финансовый гений Мэддена. Невысокий полноватый мужчина с залысинами и вечно встревоженным взглядом за стеклами круглых очков в тонкой металлической оправе. В руках он держал потертый кожаный портфель, с которым никогда не расставался.

– Доброе утро, мистер Стерлинг, – произнес он, доставая из портфеля стопку бумаг. – Отчеты за последнюю неделю. И реакция наших, э-э, инвесторов.

– Садитесь, Кляйн, – я указал на кресло перед столом. – Мы уже можем подвести итоги первых трех месяцев нашего сотрудничества?

Кляйн раскрыл бухгалтерскую книгу в черном кожаном переплете:

– Я бы назвал результаты выдающимися. Начальный капитал в десять миллионов долларов вырос до пятнадцати с половиной. Пятьдесят пять процентов прибыли за квартал – это… – он снял очки и протер их платком, – это феноменально даже по меркам нынешнего рынка.

Я подошел к большой карте Соединенных Штатов на стене. Красными флажками отмечены наши ключевые инвестиции.

– Давайте пройдемся по основным операциям, – я указал на флажок в Западной Пенсильвании. – Участок земли вдоль будущей федеральной трассы. Приобретен за сто двадцать тысяч долларов в июне, сейчас уже стоит почти полмиллиона благодаря объявлению о государственном контракте на строительство.

– Информация от сенатора Бейкера оказалась безупречной, – кивнул Кляйн. – А ведь официальное объявление было только на прошлой неделе.

– Далее, – я перевел палец на Чикаго. – Акции «National Construction». Скупали через подставные фирмы по частям, не привлекая внимания. Две недели назад профсоюз строителей объявил о поддержке их заявки на строительство нового почтамта. Контракт на три миллиона долларов, акции подскочили на тридцать семь процентов.

– И никто не связал забастовку на предприятии конкурента с нашими инвестициями, – Кляйн позволил себе редкую улыбку. – Гений чистой работы.

О’Мэлли покачал головой:

– А ведь все было на виду. Даже в газетах писали о странном совпадении.

– Писали, но никто не придал значения, – отметил я. – Важнее другое: наша самая прибыльная операция состоялась в Детройте.

Я подошел к отдельной доске с графиками, показывающими движение акций «Detroit Steel Machinery».

– Компания получила эксклюзивный контракт на поставку оборудования для автосборочных линий Ford. Информация пришла от профсоюза докеров, разгружавших экспериментальные машины два месяца назад. Мы инвестировали миллион через шесть разных брокерских контор и учетверили вложения.

Кляйн сделал отметку в бухгалтерской книге:

– Мистер Мэдден был особенно доволен этой операцией. Хотя мистер Лучиано настаивает на увеличении доли в таких сделках.

– Это создает проблему, – я вернулся к столу и взял отчеты по ликвидности. – Деньги поступают быстрее, чем мы можем их безопасно инвестировать. Последний транш от Чикаго – два миллиона наличными. Нам приходится дробить суммы между дюжиной банков.

– Не самая плохая проблема, – заметил О’Мэлли, складывая газету.

– В обычное время – да. Но сейчас это риск, – я понизил голос. – Мы движемся по двойному пути. Для семей мы демонстрируем впечатляющий рост, используя маржинальную торговлю и рисковые операции. Но одновременно я перемещаю часть капитала в более безопасные активы.

Кляйн нервно поправил очки:

– Защита от того самого события, о котором вы предупреждали?

– Именно. Мы создали резервы в швейцарских банках на сумму около трех миллионов. Вложили два миллиона в физическое золото. Скупили земельные участки под прокладку будущих дорог еще на полтора миллиона.

Я разложил перед Кляйном схему движения капиталов:

– Все это выглядит как обычная диверсификация. Но на самом деле это наш страховой полис.

– А что с остальными активами? – Кляйн изучал диаграмму. – Судя по всему, около семи миллионов остаются в высокорисковых вложениях.

– Этого не избежать, – я покачал головой. – Нам нужно показывать семьям впечатляющую прибыль. Но есть еще один момент, который меня беспокоит. Марранцано и его люди отказываются вкладывать в общий фонд.

– Они с самого начала были против объединения, – Кляйн закрыл свою книгу. – Но дело не только в этом. Марранцано нарушает соглашения, принятые на конференции. Это может иметь неприятные последствия.

За этими словами скрывалась угроза новой гангстерской войны. Я знал из истории, что Кастелламмарская война начнется в 1930 году, если только мое вмешательство не изменило ход событий.

– Как долго мы сможем поддерживать такую доходность? – спросил Кляйн, возвращаясь к финансовым вопросам.

– Максимум месяц-два, – я смотрел на биржевую ленту, выстукивающую новые рекорды Dow Jones. – Потом придется либо снизить показатели, либо принимать на себя еще больший риск.

– Это не понравится мистеру Массерии, – заметил Кляйн. – Он ожидает стабильную прибыль.

– Придется подготовить его к мысли о более длительных инвестициях, – я открыл ящик стола и достал запечатанный конверт. – Это квартальный отчет для Национального совета. Предлагаю временно задержать его отправку.

– Есть причина? – насторожился Кляйн.

– Предосторожность, не более, – я положил конверт обратно. – Я хочу убедиться, что система полностью защищена, прежде чем демонстрировать наши результаты. Кроме того, нам нужно время, чтобы подготовить объяснение будущего замедления.

Кляйн неохотно кивнул:

– Хорошо, мистер Стерлинг. Я передам мистеру Мэддену ваши соображения.

– И еще один момент, – я подал знак О’Мэлли, и он запер дверь. – Те семь миллионов в высокорисковых активах. Мы должны начать их постепенное перемещение в более безопасные зоны. Я подготовил план. Вся операция должна занять около месяца и выглядеть как обычная ротация портфеля.

Я развернул перед Кляйном детальную схему перемещения активов. Бухгалтер изучал ее с профессиональным восхищением:

– Изящно. Никто не заподозрит реальной цели.

– Главное скорость и секретность, – я сложил схему. – И еще одно. В два часа у меня встреча в «Zurich Manhattan Banking Association». Нужно проинспектировать наши резервы.

Кляйн кивнул и начал собирать бумаги в портфель:

– Ясно, мистер Стерлинг. Что-нибудь еще?

– Да, – я смотрел на него. – Вчера он срочно вызвал на встречу? Все в силе?

Кляйн кивнул.

– Требуется обсудить тревожную ситуацию. Вас будут ожидать с нетерпением.

Когда Кляйн ушел, я посмотрел на бумаги. Получится ли защитить все активы синдиката до краха? Если нет, я долго не протяну.

Впрочем, даже если мы сможем сохранить хотя бы половину, это уже будет победой. После краха эти деньги превратятся в настоящее состояние. Но я собирался оставить все деньги в целости и сохранности.

Я подошел к стене, где висела карта с отмеченными инвестициями, и провел пальцем по линии восточного побережья. Когда придет буря, выживет только тот, у кого прочное убежище. Главное успеть до того, как разразится шторм.

После обеда я отправился в банк. Перед этим загримировался привычным образом, состарив и изменив внешность.

Белоснежное мраморное здание «Zurich Manhattan Banking Association» на углу Уолл-стрит и Уильям-стрит излучало надежность и консерватизм. Швейцарская педантичность чувствовалась во всем: от безукоризненно чистых ступеней до идеально отполированных бронзовых дверных ручек.

Мы с О’Мэлли вошли ровно в два часа пополудни. Банковский зал встретил нас сдержанной роскошью и атмосферой тихой сосредоточенности.

Мраморные колонны поддерживали высокий потолок с фресками, изображающими аллегории Процветания и Благоразумия. Безупречно одетые клерки двигались между столами с почти механической точностью.

К нам тут же подошел метрдотель в безупречном темно-сером костюме:

– Мистер Грей, мы ожидали вас. Господин Бернье уже прибыл и ждет в конференц-зале.

Нас провели через боковую дверь в коридор, а затем в лифт с медной решеткой и красным бархатным диваном внутри. Лифтер в белых перчатках нажал кнопку «B3» – третий подвальный этаж. Машина начала плавное движение вниз.

– Как давно вы знаете Бернье? – спросил О’Мэлли тихо.

– Достаточно, чтобы доверять его профессионализму, но недостаточно, чтобы доверять ему лично, – ответил я.

Лифт остановился, и мы вышли в прохладный, хорошо освещенный коридор. По обеим сторонам тянулись металлические двери сейфовых комнат, пронумерованные золотыми цифрами. Наш провожатый остановился у двери с номером сорок два.

– Господин Бернье ожидает внутри. Если понадобится что-либо, воспользуйтесь внутренним телефоном.

Комната за дверью оказалась просторным хранилищем с металлическими шкафами по периметру и большим столом из зеленого мрамора в центре. Альфред Бернье, высокий худощавый мужчина с идеально подстриженными седеющими усами, встал, когда мы вошли.

– Мистер Грей, рад видеть вас снова, – его английский звучал безупречно, с легким швейцарским акцентом. Бернье был одет в темно-синий костюм из фланели, который сидел на его худощавой фигуре как влитой. Безупречно повязанный галстук фиксировался золотой булавкой с крошечным бриллиантом, дорого, но не вычурно.

– Господин Бернье, – я пожал его руку. – Благодарю, что прибыли лично. Это мой коллега, мистер О’Мэлли.

Бернье коротко кивнул О’Мэлли и повернулся к металлическим шкафам:

– Я подготовил все документы по нашим операциям за последний квартал. И должен сказать, что впечатлен вашей предусмотрительностью.

Он достал небольшой ключ и открыл центральный шкаф. Внутри находились аккуратно сложенные банкноты, перевязанные банковской лентой, по всей видимости, около двух миллионов долларов. Наш оперативный резерв для экстренных ситуаций.

Бернье открыл второй шкаф. Там лежали холщовые мешки с характерным желтоватым блеском внутри.

– Двойные орлы, как вы и запрашивали, – сказал швейцарец. – Девятьсот восемьдесят монет, общий вес чуть более шестидесяти фунтов. Текущая стоимость около двадцати тысяч долларов.

– Это лишь малая часть, – я указал на третий шкаф. – Господин Бернье, покажите, пожалуйста, документы.

Швейцарец открыл третий сейф, достал оттуда папку в кожаном переплете и разложил документы на мраморном столе. Это были свидетельства о владении золотыми слитками, хранящимися в сейфах банков Цюриха, Базеля и Женевы.

– Здесь подтверждение на восемьсот килограммов чистого золота, – Бернье указал на первую стопку документов. – И еще контракты на приобретение двухсот килограммов, которые будут доставлены в течение месяца.

Я внимательно изучил сертификаты. Общая стоимость золота, хранящегося в швейцарских банках, составляла около трех миллионов долларов, значительная сумма, но все еще недостаточная по сравнению с общим капиталом синдиката. После краха я собирался использовать все это для скупки активов.

– Теперь перейдем к недвижимости, – я указал на четвертый шкаф.

Бернье достал несколько папок с документами на землю в разных штатах. Все они были оформлены на подставные компании с разветвленной структурой собственности, которую практически невозможно было отследить до реальных владельцев.

Участки вдоль планируемых федеральных трасс в Пенсильвании, Нью-Джерси, Мэриленде и Вирджинии. Общая стоимость около полутора миллионов сейчас, но после завершения строительства дорог возрастет минимум втрое.

Активы защищены трехуровневой системой. Я развернул схему на столе, всматриваясь в сложную структуру взаимосвязанных компаний и трастов.

На первом уровне публичные инвестиционные трасты, через которые проходят легальные операции. Затем стоят офшорные компании в Панаме и на Багамах. И наконец, швейцарские и лихтенштейнские фонды, владеющие реальными активами.

Бернье с профессиональным восхищением изучал схему:

– Гениально. Даже если первый или второй уровень будет скомпрометирован, активы останутся защищенными.

– Именно, – я указал на список в конце схемы. – Но нам нужно усилить защиту. Господин Бернье, я хочу обсудить новые механизмы перемещения капитала.

Швейцарец открыл портфель и достал несколько документов:

– У меня есть несколько предложений. Во-первых, система аккредитивов, позволяющая активировать капитал в случае непредвиденных обстоятельств. Она позволит вам сохранить ликвидность, если большинство банков будут парализованы. Вы сможете активировать аккредитивы в шестнадцати различных банках по всему миру.

– Это решает вопрос с доступом к наличности, – я взял документы. – А как насчет физической транспортировки золота?

– У нас есть специальная служба, – Бернье показал проспект с логотипом «Geneva Transport Company». – Дипломатические каналы, полная конфиденциальность. Мы можем переместить оставшиеся физические активы в течение двух недель.

Я задумчиво изучал документы. События развивались быстрее, чем я предполагал. Если мои расчеты верны, то крах наступит примерно через шесть-семь недель. Нам нужно успеть защитить максимум активов.

– Приступайте к транспортировке немедленно, – решил я.

– Как скажете, – Бернье сделал пометку в блокноте. – Что-нибудь еще?

– Да, – я открыл дипломат и достал запечатанный конверт. – Это особая инструкция. Хранить в главном офисе банка в Цюрихе. Вскрыть только в случае моей смерти или по особому кодовому слову.

Бернье принял конверт с профессиональной невозмутимостью:

– Будет исполнено, мистер Грей, – он позволил себе легкую улыбку. – Это и есть ваша настоящая власть, не так ли? Не управление деньгами, а знание, где они находятся.

– Вы правы, господин Бернье, – я закрыл дипломат. – Мы смогли защитить около сорока процентов капитала от предстоящих событий. Этого недостаточно, но уже значительный прогресс. И будем ежедневно работать над защитой остальных шестидесяти процентов. Господин Бернье, благодарю за сотрудничество. Жду отчета о начале транспортировки золота через три дня.

Когда швейцарец вышел, я окинул взглядом сейфы, хранящие часть империи синдиката:

– Патрик, мы балансируем на лезвии бритвы. С одной стороны финансовый крах, с другой возможная гангстерская война. И мы должны успеть подготовиться к обоим сценариям.

– Справимся, босс, – О’Мэлли похлопал по внутреннему карману пиджака, где явно угадывался контур кольта. – Не в первый раз.

– Верно, но никогда еще ставки не были так высоки, – я запер последний сейф. – Теперь в офис. Надо подготовиться к вечерней встрече.