Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 125 (всего у книги 341 страниц)

Обычная картина будничного вечера, такая же, как и в моем времени, за исключением одежды и технологий.

Такси подъехало, и я назвал адрес, указанный в записке Мэддена. Водитель, крепкий итальянец с густыми усами, бросил на меня оценивающий взгляд через зеркало заднего вида:

– Понятно, к Винченцо. Хорошее место, если знать правильных людей, – он тронулся с места, лавируя между нарядно одетыми финансистами, спешащими домой после работы.

Его слова заставили меня насторожиться. Ресторан, очевидно, не из тех, что открыты для случайных прохожих.

– Вы там бывали? – спросил я, поддерживая беседу.

– Мой двоюродный брат работает там поваром, – водитель гордо улыбнулся. – Готовит лучшую телятину по-милански на всем восточном побережье. Но попасть туда непросто, если у вас нет определенных знакомств.

– Меня пригласили, – коротко ответил я, понимая, что лучше не вдаваться в подробности.

– Тогда все в порядке, – кивнул водитель, бросая на меня еще один взгляд с примесью нового уважения.

Мы проехали через Нижний Манхэттен, миновали Сохо и въехали в Малую Италию.

Улицы здесь уже, освещение тусклее, а архитектура напоминала европейские города. Вывески на итальянском, запахи чеснока и свежей выпечки из подвальных пекарен, одетые в черное пожилые женщины на складных стульях у дверей в дома. Все это создавало атмосферу маленькой Европы посреди Нью-Йорка.

Такси остановилось у неприметного трехэтажного здания. Никакой броской вывески, только небольшая медная табличка с гравировкой «Винченцо» рядом с массивной деревянной дверью.

– Приехали, – объявил водитель. – С вас шестьдесят центов.

Я расплатился, добавив щедрые чаевые, и вышел из машины. Осмотревшись по сторонам, заметил двух крепких мужчин, стоявших неподалеку у аптеки.

Взгляды пристально направлены на вход в ресторан. Правые руки подозрительно неподвижны в карманах пиджаков. Охрана.

Подойдя к двери, я негромко постучал. Маленькое окошко в двери отъехало в сторону. Меня внимательно изучил чей-то глаз.

– Я к мистеру Мэддену, – произнес я спокойно.

Окошко закрылось, и через секунду дверь отворилась, пропуская меня внутрь. Массивный привратник в безупречно сшитом костюме не сказал ни слова, лишь кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Глава 14
Новые сделки

Внутри ресторан оказался удивительно изысканным. Приглушенное освещение, темные деревянные панели, белоснежные скатерти на столах и тяжелые портьеры на окнах.

Тихо играла скрипка, виртуозно исполняя неаполитанские мелодии. Несколько столиков заняты. Я заметил холеных мужчин с дорогими часовыми цепочками и женщин с жемчужными ожерельями.

Все признаки высшего общества, но с определенной спецификой. У каждого стола стояла бутылка вина или более крепкого алкоголя, что в эпоху Сухого закона явно указывало на особый статус заведения.

Поднявшись по лестнице, я оказался в небольшом холле, где меня встретил элегантный метрдотель:

– Мистер Стерлинг? Мистер Мэдден ожидает вас в частном кабинете.

Он провел меня по короткому коридору к двери в конце. Постучав и дождавшись ответа, распахнул ее передо мной, после чего бесшумно удалился.

Просторный кабинет оформлен в темных тонах. Тяжелые бархатные занавеси, массивный дубовый стол, кожаные кресла.

На стенах несколько итальянских пейзажей в позолоченных рамах, возможно, оригиналы старых мастеров. В углу тихо играл граммофон, наполняя помещение звуками джаза.

Оуни Мэдден поднялся мне навстречу из-за стола, сервированного на двоих. Сегодня он выглядел несколько иначе, чем при нашей первой встрече в Cotton Club.

Темно-серый костюм отличного кроя, но без экстравагантности, что свойственна гангстерам в кинофильмах. Дорогой, но неприметный перстень на правой руке. Внешне он напоминал успешного бизнесмена средних лет, если бы не холодная расчетливость во взгляде.

– Мистер Стерлинг, – он протянул руку для рукопожатия. – Рад, что вы приняли мое приглашение.

– Трудно отказаться от возможности поужинать в лучшем итальянском ресторане Нью-Йорка, – ответил я, пожимая его руку.

Мэдден едва заметно улыбнулся:

– Вижу, вы уже навели справки о «Винченцо».

– Всего лишь разговорился с таксистом, – пожал я плечами.

– Садитесь, – Мэдден указал на стул напротив себя. – Надеюсь, вы не возражаете против настоящей итальянской кухни? Шеф-повар приготовит для нас особые блюда.

– С удовольствием доверюсь его выбору.

Мэдден кивнул стоявшему у двери помощнику, и тот удалился, вероятно, передать распоряжения на кухню. Через минуту другой прислужник бесшумно появился с бутылкой красного вина и двумя бокалами.

– Кьянти 1923 года, из личных запасов, – прокомментировал Мэдден. – Привезено из Тосканы на прошлой неделе.

Помощник наполнил бокалы и снова исчез. Мы остались вдвоем.

– За благоприятное деловое сотрудничество, – Мэдден поднял бокал.

– За взаимовыгодные отношения, – ответил я, поднимая свой.

Вино было превосходным, с насыщенным букетом и долгим послевкусием. Настоящий кьянти, не подобие, которое часто разливали в бутылки с соломенной оплеткой в дешевых итальянских ресторанах моего времени.

– Как прошел ваш день, мистер Стерлинг? – непринужденно поинтересовался Мэдден, отпивая из бокала.

– Продуктивно, – я решил быть откровенным, но осторожным. – Привлек нового крупного клиента для фирмы. Удачно предсказал движение рынка.

– Да, я слышал, – кивнул Мэдден, и от этого простого замечания по спине пробежал холодок. У него явно есть информаторы в финансовом районе. – Baldwin Locomotive, верно? Акции упали утром, но восстановились к закрытию торгов. Говорят, вы единственный, кто советовал не продавать.

– Новости распространяются быстро, – заметил я.

– В этом городе всегда так, – он слегка улыбнулся. – Особенно когда речь идет о деньгах. А деньги, мистер Стерлинг, интересуют всех, независимо от профессии.

В этот момент появились официанты с первой сменой блюд, закусками из морепродуктов, оливками, сырами и тонко нарезанной прошутто. Все подано на фарфоре с ручной росписью, с идеальной сервировкой, достойной лучших ресторанов.

Мэдден дождался, пока мы останемся одни, и продолжил:

– Знаете, что меня заинтересовало в вас, мистер Стерлинг? Ваша невероятная проницательность. В Cotton Club вы заметили готовящуюся облаву, когда никто другой не увидел ничего подозрительного. На бирже вы предсказали разворот рынка, когда опытные трейдеры паниковали. Это говорит о редком таланте.

– Или просто внимательности к деталям, – скромно ответил я, накладывая себе закуски.

– Назовите как угодно, – Мэдден отрезал кусочек сыра. – Но такой талант ценен. Особенно в нынешние нестабильные времена.

– Нестабильные? – я сделал вид, что удивлен. – Газеты пишут о беспрецедентном процветании. Экономика растет, фондовый рынок бьет рекорды.

Мэдден негромко рассмеялся:

– Вы достаточно умны, чтобы понимать. То, что пишут газеты, и то, что происходит на самом деле не всегда одно и то же. – Он отпил вина. – В моем бизнесе мы видим другие индикаторы. Спрос на определенные услуги и товары. Потоки наличных денег. Настроения в рабочих кварталах.

Он сделал паузу, изучая мою реакцию:

– Вы заметили, сколько новых спикизи открылось за последний год в рабочих районах Бронкса? Вдвое больше, чем год назад. И знаете, почему? Потому что люди боятся. Они чувствуют, что этот бум не может продолжаться вечно, и стремятся забыться, хотя бы на время.

Я внимательно слушал, удивленный таким анализом от человека, которого обычно считали просто гангстером.

– Интересное наблюдение, – заметил я. – Большинство экономистов не учитывают такие факторы.

– Потому что большинство экономистов никогда не выходят из своих кабинетов, – усмехнулся Мэдден. – Они видят цифры на бумаге, а не живых людей.

Он отодвинул тарелку, подался вперед:

– Но давайте перейдем к делу, мистер Стерлинг. Я не из тех, кто любит ходить вокруг да около. У меня есть деньги. Много денег. И я хочу, чтобы эти деньги работали эффективно.

– Вы могли бы обратиться в любую крупную инвестиционную фирму, – заметил я осторожно. – «Morgan», «Goldman Sachs», даже «Харрисон Партнеры».

– Мы оба знаем, что это невозможно, – Мэдден покачал головой. – Официальные финансовые институты не принимают клиентов вроде меня. Джек Морган может с удовольствием пить мой виски в закрытых клубах, но официально вести со мной дела? – Он сделал отрицательный жест. – Слишком рискованно для их репутации.

В этот момент появились официанты со следующей сменой блюд. Настоящая итальянская паста с морепродуктами и ароматный телячий оссобуко, приготовленный, видимо, тем самым кузеном таксиста.

Когда мы снова остались одни, Мэдден продолжил:

– Мне нужен человек с вашими талантами, мистер Стерлинг. Человек, который видит то, чего не видят другие. Человек, который может работать дискретно.

– Что конкретно вы предлагаете? – я решил перейти к сути.

– Партнерство. Я предоставляю капитал и некоторые уникальные возможности доступа к информации. Вы – инвестиционную экспертизу. Прибыль делим пополам.

– Звучит заманчиво, – я отрезал кусочек идеально приготовленного мяса. – Но у меня есть несколько условий.

Мэдден выглядел слегка удивленным моей прямотой, но кивнул:

– Я слушаю.

– Во-первых, полная независимость в принятии инвестиционных решений. Никакого давления или указаний, куда вкладывать деньги.

– Разумно, – согласился он.

– Во-вторых, никаких инвестиций в откровенно нелегальные предприятия. Я не имею ничего против вашего бизнеса, мистер Мэдден, но не хочу становиться соучастником определенных видов деятельности.

Мэдден внимательно изучал меня, слегка постукивая пальцами по краю стола:

– Продолжайте.

– В-третьих, наше сотрудничество должно оставаться строго конфиденциальным. Никаких упоминаний моего имени в ваших кругах, никаких намеков на нашу связь.

– А вы не боитесь ставить условия такому человеку, как я? – в голосе Мэддена звучало скорее любопытство, чем угроза.

– Я считаю, что честность – лучшая основа для любого делового сотрудничества, – ответил я спокойно. – Особенно когда речь идет о значительных суммах.

К моему удивлению, Мэдден рассмеялся, коротко и резко.

– Мне нравится ваша дерзость, Стерлинг. Большинство людей в вашем положении согласились бы на любые условия из страха или жадности. – Он наполнил наши бокалы. – Я принимаю ваши условия, с одной оговоркой. В обмен на мою конфиденциальность я ожидаю того же. Никаких разговоров о моих делах и информации, которую я могу вам предоставить.

– Это справедливо, – кивнул я.

– Отлично, – Мэдден поднял бокал. – За наше сотрудничество.

Мы чокнулись, и я почувствовал, что только что заключил сделку с одной из самых влиятельных теневых фигур Нью-Йорка. Рискованный шаг, но потенциально очень выгодный.

Капитал Мэддена мог стать для меня серьезным ресурсом. Особенно после краха 1929 года, когда твердая наличность будет на вес золота.

– С чего начнем? – спросил Мэдден, приступая к десерту – изысканному тирамису, который незаметно подали официанты.

– Для начала определимся с суммой инвестиций, – ответил я. – И я подготовлю инвестиционную стратегию, аналогичную той, что предлагаю своим обычным клиентам, но с некоторыми адаптациями под специфику вашего положения.

– Полмиллиона для начала, – сказал Мэдден так буднично, словно речь шла о мелочи. – Если результаты будут хорошими, добавлю еще.

Я едва не поперхнулся. Полмиллиона долларов в 1928 году – это более семи миллионов в пересчете на 2024 год.

– Внушительная сумма, – заметил я как можно спокойнее. – Когда вы хотите начать?

– Деньги будут доступны с завтрашнего дня, – ответил Мэдден. – Мой бухгалтер свяжется с вами насчет деталей. Офис на Мюррей-стрит, первый этаж. Спросите мистера Кляйна. – Он улыбнулся. – Официально он представляет импортно-экспортную компанию «Atlas Trading».

– Буду там завтра после работы, – кивнул я.

– И еще один момент, Стерлинг, – Мэдден понизил голос. – У моих людей есть доступ к некоторой закрытой информации. Телеграммы, телефонные разговоры, внутренние документы компаний. Это может оказаться полезным для ваших инвестиционных решений.

Инсайдерская информация. В 1928 году законы о фондовом рынке еще очень поверхностные. SEC еще не существовала.

То, что предлагал Мэдден, сомнительно с моральной точки зрения, но вполне распространено среди крупных игроков рынка того времени.

– Я ценю доступ к дополнительным источникам данных, – уклончиво ответил я. – Но решения всегда буду принимать на основе собственного анализа.

– Конечно, – кивнул Мэдден с легкой усмешкой, словно понимая мое нежелание прямо обсуждать сомнительные методы. – А теперь, когда с делами покончено, – он поднял руку, подзывая официанта, – предлагаю насладиться великолепным десертом и, возможно, бокалом настоящего коньяка.

Следующие полчаса мы беседовали на нейтральные темы. Спорт, современное искусство, автомобили.

Мэдден оказался удивительно образованным и начитанным для человека его профессии. Он с знанием дела обсуждал последние постановки на Бродвее и новые литературные произведения. В его речи не было следа уличного жаргона или грубости, свойственной криминальным боссам из кинофильмов.

Когда с ужином было покончено, Мэдден проводил меня до выхода:

– Было приятно поговорить с человеком вашего интеллекта, Стерлинг. Я предчувствую, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

– Взаимно, мистер Мэдден, – я пожал его руку, запечатывая нашу договоренность.

У входа уже ждал автомобиль – роскошный черный Packard с водителем.

– Мой шофер доставит вас до дома, – сказал Мэдден. – До свидания, мистер Стерлинг.

– До свидания, мистер Мэдден.

Усаживаясь на мягкое кожаное сиденье автомобиля, я размышлял о том, что только что произошло. Я заключил сделку с одним из самых известных гангстеров Нью-Йорка. Сомнительный альянс с точки зрения закона и морали, но необходимый шаг с точки зрения моей стратегии.

Когда Packard тронулся с места, я еще раз взглянул на ресторан «Винченцо». Если не знать точное расположение, в темноте легко пройти мимо.

Глава 15
Оракул

Четверг начался для меня в половине пятого утра. Я проснулся до звонка будильника, чувствуя необычайную бодрость, несмотря на предыдущий насыщенный день и поздний ужин с Мэдденом.

Тихо поднявшись с кровати, я достал из комода хлопковые брюки свободного покроя, простую белую футболку и теннисные туфли. Экипировка для бега в 1928 году была весьма примитивной по сравнению с высокотехнологичной одеждой и обувью в будущем времени.

На кухне я быстро выпил стакан воды и съел половину яблока. Затем тихо спустился по лестнице, стараясь не разбудить других жильцов. На улице меня встретил прохладный утренний воздух, еще не успевший прогреться июньским солнцем.

Я начал с легкой пробежки трусцой по направлению к Центральному парку. Улицы практически пусты, если не считать редких доставщиков молока, булочников и уборщиков. Многие из них с недоумением оглядывались на меня, молодого человека, бегущего без видимой причины.

– Эй, парень, за тобой кто-то гонится? – крикнул мне пожилой дворник, подметавший тротуар перед маленькой бакалейной лавкой.

– Нет, сэр, просто утренняя пробежка, – ответил я на бегу.

– Чудные нынче пошли молодые люди, – покачал он головой, возвращаясь к своему занятию.

В двадцать первом веке бегуны были неотъемлемой частью городского пейзажа. В 1928-м человек, бегущий трусцой по улицам, вызывал недоумение или беспокойство.

Физические упражнения в эту эпоху пока еще удел профессиональных спортсменов. Или они проводились в специальных залах. Идея о том, что обычные люди могут бегать для поддержания здоровья, еще не прижилась.

Достигнув парка, я увеличил темп. Легкие наполнились свежим воздухом, свободным от смога и выхлопных газов современного мегаполиса. Бег всегда помогал мне думать, структурировать мысли, просчитывать варианты.

Сегодня мой разум был занят анализом вчерашних успехов и планированием следующих шагов. Утренний успех с акциями Baldwin, привлечение Милнера с его миллионами, предложение о работе от Прескотта, соглашение с Мэдденом. Все складывалось даже лучше, чем я ожидал.

К тому же сегодня предстояла встреча с Фуллертоном, владельцем сети универмагов, который уже выписал мне чек на две тысячи долларов за квартальные консультации.

Завершив круг по парку, я повернул обратно к квартире. Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая крыши зданий в розоватые тона. На обратном пути встретил еще больше удивленных взглядов.

Молодая девушка, выгуливающая маленькую собачку, буквально застыла с открытым ртом, когда я пробегал мимо. Пожилая леди в строгом платье с кружевным воротничком даже перекрестилась, словно увидела нечто непристойное.

Вернувшись домой, я быстро принял душ, побрился и облачился в безупречный темно-синий костюм с едва заметной полоской, свежую белую рубашку и консервативный бордовый галстук с мелким геометрическим узором. Завершил образ серебряным зажимом для галстука, подарком от «дяди» настоящего Стерлинга на окончание колледжа, и карманными часами на платиновой цепочке.

После легкого завтрака, состоящего из овсянки, тоста с мармеладом и крепкого черного кофе, я отправился на работу.

Несмотря на ранний час, а было только половина седьмого, я решил пройтись пешком. Утро выдалось чудесное, умеренно теплое, с легким ветерком с Гудзона.

Нью-Йорк только начинал просыпаться. Газетчики раскладывали свежие выпуски, официанты протирали столики в уличных кафе, клерки спешили к станциям метро.

Я добрался до здания «Харрисон Партнеры» к семи часам. Швейцар Джеймс, увидев меня, приветливо улыбнулся:

– Раненько сегодня, мистер Стерлинг! Бодрым шагом, полны энергии, сразу видно успешного человека.

– Доброе утро, Джеймс, – я протянул ему четвертак. – Как ваша подагра?

– Благодарю за заботу, сэр. Немного лучше с тех пор, как доктор прописал новое средство.

В офисе царила тишина. Большинство сотрудников появятся только к девяти, когда начнется биржевой день. Я воспользовался этим временем, чтобы спокойно подготовиться к предстоящей встрече с Фуллертоном.

Разложив на столе документы, я начал анализировать последние тенденции в розничной торговле. Фуллертону нужен детальный план расширения его сети универмагов, с выходом на новые территории и модернизацией существующих точек.

Работа шла споро. К девяти часам, когда торговый зал начал заполняться сотрудниками, я уже завершил большую часть анализа.

Телефон на моем столе зазвонил ровно в десять тридцать. Аппарат был новеньким, черного цвета, с блестящей металлической вилкой для трубки.

Признак моего недавнего повышения. Младшие сотрудники пользовались общим телефоном в дальнем углу зала.

– Уильям Стерлинг, «Харрисон Партнеры», – произнес я, сняв трубку.

– Мистер Стерлинг? – раздался в трубке женский голос, низкий и мелодичный. – Это Элизабет Кларк из «New York World». Мы встречались в Cotton Club на прошлой неделе.

Я моментально вспомнил эту встречу. Молодая журналистка с короткой стрижкой «боб» и проницательными зелеными глазами. Бейкер предупреждал, что она известна разоблачительными статьями о финансистах.

– Мисс Кларк, – произнес я, придавая голосу легкую теплоту. – Конечно, я помню нашу встречу. Чем могу быть полезен?

– За последние дни ваше имя, мистер Стерлинг, удивительно часто всплывало в моих разговорах с некоторыми представителями финансового сообщества, – в ее голосе чувствовалась улыбка. – Сначала успешные рекомендации для Вестона, затем история с Baldwin Locomotive. Некоторые называют вас восходящей звездой Уолл-стрит.

Я сделал паузу, обдумывая ответ. Это не простой звонок. Элизабет Кларк не из тех журналистов, кто пишет хвалебные статьи.

Ее специализация – расследования и разоблачения. С другой стороны, такая публикация могла бы стать отличным инструментом для создания моей репутации дальновидного аналитика.

– Очень лестно слышать, – ответил я нейтрально. – Хотя боюсь, что эти истории несколько преувеличены в пересказе.

– Я как раз и хотела бы услышать правдивую версию, – подхватила она. – Особенно меня интересует ваш подход к анализу. Он явно отличается от общепринятого. Мои читатели, многие из которых обычные люди, инвестирующие свои сбережения, могли бы извлечь пользу из такой информации.

Мысленно я просчитывал риски и возможности. Опасность заключалась в том, что слишком пристальное внимание прессы может привлечь нежелательный интерес к моей персоне. Любая ошибка или необдуманное высказывание могли быть использованы против меня.

С другой стороны, грамотное интервью помогло бы заложить фундамент моей репутации как «финансового провидца». В будущем, когда наступит крах, люди вспомнят мои осторожные предупреждения. Моя ценность как эксперта многократно возрастет.

– Думаю, это могло бы быть полезно, – согласился я. – Хотя должен предупредить, что мой подход довольно консервативен и может показаться скучным на фоне нынешнего рыночного оптимизма.

– Консерватизм – это как раз то, что отличает вас от большинства, мистер Стерлинг, – заметила она. – В эпоху, когда все говорят только о бесконечном росте, ваша осторожность интригует.

– В таком случае, я готов встретиться и обсудить мои взгляды на инвестиции, – сказал я. – Когда вам было бы удобно?

– Как насчет завтрашнего дня? Скажем, в полдень? – предложила она. – Можем встретиться в кафе Schrafft’s на Пятой авеню. Там относительно спокойно в это время, и мы сможем поговорить без лишнего шума.

Schrafft’s – популярная сеть кафе, известная своими десертами и элегантной атмосферой. Они особенно популярны среди деловых женщин для бизнес-ланчей.

Удобное место для интервью. Достаточно публичное, чтобы соблюсти приличия, но при этом позволяющее спокойно беседовать.

– Schrafft’s на Пятой авеню в полдень, – подтвердил я. – Буду ждать нашей встречи, мисс Кларк.

– Я тоже, мистер Стерлинг, – в ее голосе чувствовалась улыбка. – И, пожалуйста, подготовьтесь рассказать о вашем удивительном предсказании по Baldwin. Это вызвало настоящий переполох в некоторых кругах.

После того как мы попрощались, я задумчиво посмотрел на телефон. Этот разговор открывал новые перспективы и новые риски.

С одной стороны, публикация в «New York World» – отличная возможность создать себе имя. Продуманное интервью с осторожными предупреждениями о необходимости диверсификации и внимания к фундаментальным показателям компаний могло бы стать первым шагом к созданию образа дальновидного финансиста.

Когда наступит октябрь 1929 года, репортеры будут откапывать старые публикации в поисках тех, кто предвидел катастрофу. И найдут мои сдержанные, но четкие предупреждения о рисках чрезмерного оптимизма.

С другой стороны, Элизабет Кларк – опытная журналистка с репутацией «гробовщика карьер». Ее расследования уже стоили должностей нескольким финансистам. Мне нужно тщательно контролировать каждое слово, чтобы не выдать истинных знаний о будущем.

Я достал блокнот и начал набрасывать основные тезисы для интервью:

1. Уважение к историческим циклам (без конкретных предсказаний краха)

2. Важность фундаментальных показателей над рыночным ажиотажем

3. Риски маржинальной торговли (без явной критики текущей практики)

4. Аналогии с прошлыми периодами рыночного энтузиазма

5. Долгосрочная стратегия vs. краткосрочные спекуляции

Это должен быть идеальный баланс между осторожностью и проницательностью. Достаточно убедительно, чтобы привлечь внимание серьезных инвесторов, но недостаточно тревожно, чтобы вызвать подозрения или критику со стороны оптимистов рынка.

Внутренний телефон на моем столе зазвонил, прерывая мои размышления.

– Мистер Стерлинг? – раздался голос мисс Петерсон. – Мистер Харрисон напоминает, что в одиннадцать у вас встреча с мистером Фуллертоном в его офисе. Машина компании ожидает вас у входа.

– Благодарю, мисс Петерсон. Уже спускаюсь.

Я собрал документы для встречи с Фуллертоном, аккуратно убрал блокнот с заметками для интервью во внутренний карман пиджака и направился к выходу.

День обещал быть насыщенным, но дела шли превосходно. Черный Cadillac с логотипом «Харрисон Партнеры» на дверцах доставил меня к зданию Фуллертон Плаза на Пятой авеню.

Двадцатиэтажный небоскреб из стали и гранита, построенный всего два года назад, настоящее воплощение американского процветания. Над главным входом возвышалась массивная буква «F» из позолоченной бронзы, окруженная замысловатым орнаментом в стиле ар-деко.

Просторный вестибюль поражал обилием мрамора. Стены, колонны, даже пол были отделаны редкими сортами этого камня. В центре располагался фонтан с бронзовой скульптурой Меркурия, древнеримского бога торговли, что весьма символично для штаб-квартиры торговой империи.

Элегантная секретарша за стойкой с профессиональной улыбкой приняла мою визитную карточку.

– Мистер Фуллертон ожидает вас, мистер Стерлинг, – произнесла она, поднимая трубку внутреннего телефона. – Мисс Гордон проводит вас.

К нам подошла молодая женщина в строгом деловом костюме. Редкость для этого времени, когда большинство секретарш носили платья.

– Прошу следовать за мной, мистер Стерлинг, – сказала она. – Мистер Фуллертон принимает вас в своем личном кабинете на восемнадцатом этаже.

Лифт, управляемый ливрейным лифтером в белых перчатках, быстро доставил нас наверх. Выйдя из него, я оказался в просторной приемной, из панорамных окон которой открывался захватывающий вид на Центральный парк.

Мисс Гордон провела меня через двойные двери из полированного красного дерева в кабинет Фуллертона.

Это было внушительное помещение площадью не меньше двух тысяч квадратных футов, с потолками высотой футов пятнадцать. Три стены занимали книжные шкафы из темного дуба, заполненные дорогими изданиями в кожаных переплетах. Четвертая стена представляла собой сплошное окно от пола до потолка с видом на городской пейзаж.

Джеймс Фуллертон встал из-за массивного стола, чтобы приветствовать меня. Импозантный мужчина около пятидесяти, с седеющими висками и проницательными голубыми глазами. На нем был костюм-тройка безупречного кроя, сшитый, без сомнения, на Сэвил-Роу в Лондоне.

– Мистер Стерлинг! – его рукопожатие было крепким и уверенным. – Рад встретиться с вами лично после нашего краткого знакомства в офисе Харрисона. Прошу, присаживайтесь.

Он указал на кожаное кресло у письменного стола, на котором я заметил развернутую карту Соединенных Штатов с множеством красных точек и линий.

– Как вам мое скромное пристанище? – спросил Фуллертон с легкой усмешкой, жестом обводя роскошный кабинет.

– Впечатляет, – откровенно ответил я. – Особенно вид на парк.

– Да, ради этого вида я и построил здание, – кивнул он. – Говорят, что в бизнесе важны три вещи. Расположение, расположение и еще раз расположение. Это справедливо не только для магазинов, но и для штаб-квартир.

Фуллертон нажал мелодично звякнул колокольчиком, и почти мгновенно появилась секретарша с подносом, на котором стояли кофейник и чашки из тончайшего фарфора.

– Черный кофе без сахара, верно? – спросил Фуллертон, явно довольный тем, что запомнил мои предпочтения.

– Совершенно верно, сэр.

Когда секретарша удалилась, Фуллертон перешел к делу:

– Итак, мистер Стерлинг, Харрисон говорит, что вы удивительно проницательны для своего возраста. Признаюсь, я был впечатлен вашими начальными рекомендациями, но хотел бы услышать ваше мнение по более конкретному вопросу.

Он повернул карту на столе ко мне:

– Перед вами империя Фуллертона. Сорок два универмага в восемнадцати штатах, от Новой Англии до Калифорнии. – Его голос наполнился гордостью. – Совокупный годовой оборот сто семьдесят миллионов долларов. Четырнадцать тысяч сотрудников. И это только начало.

Я внимательно изучил карту. Красные точки обозначали существующие магазины, соединенные линиями логистических маршрутов. Синие точки, как я догадался, представляли планируемые новые локации.

– Впечатляющие масштабы, мистер Фуллертон, – заметил я. – Особенно учитывая, что двадцать лет назад у вас был лишь один универмаг в Чикаго.

Фуллертон выглядел довольным:

– Вы хорошо подготовились к нашей встрече. Да, от одного магазина на Стейт-стрит до всего этого. – Он сделал широкий жест рукой. – И я не собираюсь останавливаться. Потому и пригласил вас.

Он указал на синие точки:

– Мой план экспансии на следующие три года. Еще тридцать новых магазинов, преимущественно на Юге и Западе. Инвестиции порядка сорока миллионов долларов. – Фуллертон посмотрел мне прямо в глаза. – Вопрос в том, как оптимально структурировать это расширение с финансовой точки зрения.

Я отпил кофе, выигрывая время для размышлений. Передо мной была классическая ситуация предкрахового оптимизма.

Агрессивное расширение бизнеса на заемные средства накануне экономического коллапса. В 1931−32 годах такая стратегия привела бы к банкротству.

Но Фуллертон явно не готов услышать, что ему следует отложить экспансию. Нужно предложить план, который выглядел бы достаточно амбициозным, но при этом оставлял бы возможность быстро сократить масштабы, когда начнется кризис.

– Могу я предложить несколько ключевых рекомендаций, мистер Фуллертон? – спросил я, доставая из портфеля материалы.

– Именно для этого я вас и пригласил, молодой человек, – он откинулся в кресле, готовясь слушать.

Я разложил на столе подготовленные диаграммы и графики:

– Во-первых, я предлагаю разделить вашу экспансию на три четко определенные фазы по одному году каждая. Это позволит оценивать эффективность каждого этапа перед началом следующего и при необходимости корректировать стратегию.

Фуллертон нахмурился:

– Звучит слишком осторожно. Мой успех всегда строился на быстрых и решительных действиях.

– И это правильный подход, сэр, – согласился я. – Но рассмотрите это не как замедление, а как стратегическую оптимизацию. Каждая фаза может быть ускорена, если предыдущая окажется успешнее прогнозов.

Я указал на первую диаграмму:

– Фаза один, 1928−29. Десять новых магазинов в крупных городах Юга. Атланта, Новый Орлеан, Майами. Инвестиции порядка двенадцати миллионов. – Затем перешел ко второй: – Фаза два, 1929−30. Десять магазинов среднего размера в растущих городах Среднего Запада. – И наконец: – Фаза три, 1930−31. Десять магазинов на Западном побережье, включая экспансию в Техасе.

Фуллертон внимательно изучал графики:

– И какие преимущества дает такое разделение?

– Во-первых, финансовая гибкость. Вместо единовременного долга в сорок миллионов у вас будут меньшие, последовательные займы. Во-вторых, возможность учиться на опыте ранних открытий и применять эти знания к последующим. И в-третьих, – я сделал паузу, – готовность к неожиданным изменениям рыночных условий.