Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Глава 18
Открытие универмага

Утро выдалось солнечным и ярким, как раз для того торжественного события, которое я так долго готовил. Я покинул квартиру за три часа до назначенного времени открытия. Обычно я не склонен к волнению, но сегодня ощущал странное покалывание в кончиках пальцев и легкую дрожь, совсем как при крупной биржевой операции.

В такси я еще раз просматривал подробный план церемонии открытия. Разрезание ленты, речи, музыкальное сопровождение, фотографии для газет – каждая деталь выверена с точностью до минуты.

Наша рекламная кампания превзошла самые смелые ожидания, создав настоящий ажиотаж в городе. «Человек из будущего» на Таймс-сквер вызвал такой интерес, что полиции пришлось разгонять толпу. «Охота за сокровищами» заставила тысячи нью-йоркцев бродить по городу в поисках заветных монет. А газетные заголовки последние дни только и говорили что о «революции в торговли».

Выйдя из такси за квартал от магазина, я был изумлен. Несмотря на ранний час и жаркую погоду, вдоль улицы уже выстроилась очередь. Сотни людей терпеливо ждали открытия. Солнце уже поднялось, но энтузиазм публики это ничуть не умерило.

– Мистер Стерлинг! – Бертрам, главный администратор, бросился ко мне навстречу, едва я подошел к служебному входу. – Слава богу, вы здесь. У нас небольшой кризис.

– Что случилось? – я мгновенно напрягся.

– Оркестр застрял в пробке на Пятой авеню, – нервно сообщил он. – И еще два торта не доставили. И мистер Флеминг из мужского отдела уже третий раз переставляет костюмы, утверждая, что система выкладки по размерам «сплошное уродство».

Я улыбнулся, глядя на растрепанного администратора.

– Бертрам, это не кризис. Это обычное волнение перед большим событием. Оркестр успеет, торты не критичны, а мистеру Флемингу передайте, что если он немедленно не прекратит свою самодеятельность, то может искать новую работу.

Бертрам выдохнул с облегчением:

– Да-да, конечно. Вы совершенно правы, мистер Стерлинг.

Внутри здания царила управляемая суматоха. Последние приготовления шли полным ходом.

Рабочие раскатывали красную ковровую дорожку перед центральным входом, флористы устанавливали гигантские цветочные композиции, а декораторы развешивали серебристые гирлянды и воздушные шары в тон корпоративным цветам.

Персонал магазина, одетый в новую униформу специально для открытия, проходил последний инструктаж. Я заметил, что большинство из них выглядели одновременно и взволнованными, и растерянными.

Неудивительно. Все, чему они научились за годы работы в торговле, сегодня предстояло перевернуть с ног на голову.

– Мистер Стерлинг! – О’Мэлли торопливо проталкивался ко мне через толпу. – Все три знаменитости уже прибыли и ждут в офисе мистера Фуллертона.

– Отлично, – я поправил галстук и быстро поднялся на антресольный этаж.

В кабинете Фуллертона собралась внушительная компания. Сам Джеймс Фуллертон, напряженный, но решительный, проглядывал заметки своей речи.

Рядом с ним сидела Грета Ларсен в элегантном серебристо-голубом платье, слишком легком для осеннего дня, но идеальном для фотографий. Честер «Профессор» Рейн, одетый в строгий смокинг, стоял у окна, глядя на собирающуюся внизу толпу. Лестер Фриман, как всегда величественный и харизматичный, беседовал с представителем мэрии.

– А, Стерлинг! – Фуллертон поднялся мне навстречу. – Кажется, мы создали настоящий фурор. Посмотрите, сколько людей! И говорят, к десяти их будет еще больше.

– Мы с вами творим историю, мистер Фуллертон, – я пожал ему руку. – Сегодня начинается новая эра розничной торговли.

Рейн подошел ко мне:

– Удивительно, Стерлинг. Когда мы впервые встретились, я подумал, что вы обычный рекламный агент с амбициозными обещаниями. Но сейчас… – он кивнул в сторону окна, – похоже, вы действительно знали, о чем говорили.

– Я основываюсь на строгом анализе, – ответил я. – Так же, как вы в ринге, мистер Рейн.

– И на интуиции, – добавила Ларсен, присоединяясь к нам. – Не скромничайте, мистер Стерлинг. Ваше видение выходит далеко за рамки анализа. Вы будто заглянули в будущее и принесли кусочек оттуда.

Если бы она только знала, насколько точны ее слова.

Через пятнадцать минут порядком опоздавший оркестр наконец занял свои позиции у главного входа, и первые аккорды «Stars and Stripes Forever» разлетелись по улице. Я наблюдал в окно, как толпа оживилась, послышались аплодисменты.

– Пора, леди и джентльмены, – объявил Фуллертон. – Шоу начинается.

Мы спустились на первый этаж и заняли позиции у входа. Сквозь стеклянные двери я видел море голов. Репортеры с фотоаппаратами толпились ближе к входу, в специально огороженном для них секторе. Несколько полицейских сдерживали наиболее нетерпеливых граждан.

Ровно в десять ноль-ноль Фуллертон выступил вперед, а оркестр приступил к торжественному маршу. Мэр Нью-Йорка, прибывший за несколько минут до церемонии, занял место рядом с Фуллертоном. Бертрам беспокойно поглядывал на часы, но мы строго придерживались расписания.

– Дамы и господа! – голос Фуллертона усиливался через примитивную систему громкоговорителей, установленную для церемонии. – Сегодня великий день не только для нашей компании, но и для всего города, для всей страны! Сегодня мы открываем двери не просто нового магазина, мы открываем двери в будущее торговли!

Толпа отреагировала аплодисментами. Фуллертон продолжил, рассказывая о своем видении прогресса, о новом опыте покупок, которые ждут посетителей. Его речь, отредактированная мной накануне, отлично балансировала между деловым тоном и праздничным энтузиазмом.

После Фуллертона выступил мэр, произнеся короткую, но воодушевляющую речь о прогрессе Нью-Йорка и его деловом духе. Затем настало время для «звездного момента».

Грета Ларсен выступила вперед, и толпа зашумела от восторга. Кинозвезда редко появлялась на публичных мероприятиях, и ее присутствие придавало событию особый статус.

– Как женщина, – начала она свою короткую речь, – я знаю, что такое нехватка времени. Время наш самый ценный ресурс. И сегодня, благодаря новаторскому подходу мистера Фуллертона и его команды, женщины Нью-Йорка получают драгоценный подарок – часы свободного времени каждую неделю.

Ее речь была встречена еще более громкими аплодисментами, особенно от женской части публики.

Честер Рейн, к удивлению многих, произнес не просто дежурную речь, а почти научный доклад о принципах эффективности движений в пространстве, проводя параллели между своим боксерским опытом и новой планировкой магазина. Его интеллектуальный подход оставил сильное впечатление.

Лестер Фриман вместо речи просто поднял руки, словно дирижируя, и объявил:

– Дамы и господа, позвольте представить вам симфонию нового шопинга! – С этими словами его оркестр заиграл специально написанную им «Торговую симфонию», а к запястьям нескольких музыкантов были привязаны разноцветные ленты. По заранее отработанному сигналу, они дернули за них, и сверху посыпался дождь из серебристых конфетти.

Наконец настал решающий момент. Фуллертон и мэр вместе взялись за гигантские церемониальные ножницы (еще одна моя идея, позаимствованная из будущего) и перерезали широкую красную ленту перед входом.

– Добро пожаловать в новую эру торговли! – провозгласил Фуллертон, и двери открылись.

Толпа хлынула внутрь, словно прорвавшаяся плотина. Специально обученный персонал у входа вручал каждому посетителю иллюстрированное руководство по пользованию магазином и направлял потоки людей, чтобы избежать скопления и давки.

Я стоял в стороне, наблюдая, как мои идеи воплощаются в жизнь. Первые реакции посетителей были именно такими, как я и предсказывал.

Вначале недоумение и даже легкий шок при виде открытых полок с товарами. Затем осторожное любопытство, первые пробные прикосновения к товарам без помощи продавца. И наконец, восторг от новой свободы.

Особенно интересно было наблюдать за реакцией на торговые тележки. Некоторые посетители сначала отказывались от них, но увидев, как удобно другим покупателям собирать товары, быстро возвращались к входу, чтобы взять свою.

– Это… невероятно, – пробормотал Фуллертон, стоя рядом со мной и наблюдая, как всего за полчаса магазин заполнился до отказа. – Они действительно понимают, как это работает. Я боялся, что придется объяснять каждому.

– Люди умнее, чем мы думаем, – ответил я. – И они любят новизну, если она действительно делает их жизнь лучше.

Я поднялся на антресольный этаж, чтобы лучше видеть общую картину происходящего. Отсюда весь торговый зал напоминал муравейник. Сотни людей двигались по продуманным маршрутам, останавливаясь у сделанных ярче витрин, интуитивно следуя указателям.

Детская игровая зона на четвертом этаже заполнилась мгновенно. Молодые матери, поначалу с опаской, потом с явным облегчением оставляли детей под присмотром квалифицированного персонала и отправлялись на беспрепятственный шопинг.

Даже самые консервативные отделы, такие как мужская одежда под руководством скептически настроенного Флеминга, были заполнены до отказа. Я с удовлетворением наблюдал, как покупатели с изумлением обнаруживали, что могут самостоятельно просматривать рубашки своего размера, не дожидаясь продавца.

– Вот вы где, босс, – О’Мэлли появился с чашкой кофе в руке. – Не каждый день видишь такой ажиотаж. Даже перед боем Демпси такого не было.

– Мы затронули нечто фундаментальное, Патрик, – я принял из его рук кофе. – Желание людей контролировать собственный выбор.

– Но самое удивительное не это, – О’Мэлли кивнул в сторону кассовой зоны. – Там уже очередь до самой парфюмерии. И почти у каждого в тележке товаров вдвое больше, чем они обычно покупают.

Я улыбнулся:

– Именно это я и прогнозировал. Когда человек сам выбирает товар, он склонен выбирать больше. А когда не нужно ждать продавца в каждом отделе, остается время на посещение нескольких отделов вместо одного-двух.

К полудню ситуация стала ясна даже самым закоренелым скептикам. Эксперимент был фантастически успешным. Кассы работали на полную мощность, пакеты с логотипом «Фуллертон» виднелись повсюду на улицах прилегающих кварталов, а количество посетителей не уменьшалось.

К двум часам дня Фуллертон, сияющий от счастья, подошел ко мне с бокалом шампанского:

– Стерлинг, вы волшебник! Касса показывает, что мы уже превысили обычную дневную выручку нашего крупнейшего магазина в два с половиной раза, а день даже не закончился!

– И это только начало, – я принял бокал. – Подождите, когда сработает «сарафанное радио» и люди начнут рассказывать друзьям о своем опыте.

– Я уже решил, – Фуллертон понизил голос, хотя в общем шуме его вряд ли кто-то мог услышать. – Мы немедленно начинаем переоборудование всех наших магазинов по вашей модели. И открываем еще пять новых в течение следующего года. Вы готовы возглавить эту экспансию?

– За достойное вознаграждение, – улыбнулся я. – Но сначала давайте проанализируем первую неделю работы этого магазина. Наверняка будут моменты, требующие корректировки.

– Согласен, – кивнул Фуллертон. – Но я уже сейчас вижу, что некоторые элементы работают идеально. Эта детская зона, это гениально! И центральные кассы вместо оплаты в каждом отделе… как я сам до этого не додумался?

Я скромно улыбнулся, не сообщая ему, что все эти концепции в моем времени уже давно были стандартом индустрии.

После того, как первоначальный ажиотаж немного утих, я смог внимательнее наблюдать за тем, как работал новый принцип торговли. Послеобеденное время принесло настоящий покупательский бум. Люди, услышавшие от утренних посетителей о «революционном магазине», хлынули на 34-ю улицу сплошным потоком.

К трем часам дня все торговые тележки были разобраны, и Бертраму пришлось срочно доставать резервную партию из подвального хранилища. Покупатели заполняли их до краев, двигаясь между открытыми стеллажами с товарами. Особенно впечатляла скорость, с которой опустошались полки с товарами повседневного спроса.

Женский отдел чулок и перчаток был буквально атакован покупательницами. Вместо обычной процедуры, когда продавец должен был достать товар из-под стекла и продемонстрировать его, теперь дамы самостоятельно перебирали различные модели, примеряли их тут же и зачастую покупали сразу несколько пар. То, что раньше занимало пятнадцать минут на каждого клиента, теперь происходило параллельно с десятками покупателей.

Отдел мужских галстуков, организованный по моему новому принципу, с открытыми стойками вместо стеклянных витрин, побил все рекорды продаж. Флеминг, первоначально скептически настроенный к идее самообслуживания, теперь едва успевал пополнять стенды. Его глаза изумленно округлялись каждый раз, когда очередной покупатель, подержав в руках пять-шесть галстуков, приобретал три или четыре вместо обычного одного.

– Невероятно, мистер Стерлинг! – воскликнул он, пробегая мимо с новой партией товара. – Мы продали за четыре часа больше, чем обычно за неделю!

Наиболее наглядным свидетельством успеха стал отдел посуды. Миссис Ховард, изначально категорически возражавшая против открытой выкладки «хрупких предметов», теперь с изумлением наблюдала, как покупатели бережно изучали сервизы, чайные пары и хрустальные бокалы, выставленные на открытых полках.

Страхи о массовом бое посуды не оправдались. Люди обращались с товарами гораздо аккуратнее, когда могли сами их потрогать.

К четырем часам дня отдел детских игрушек выглядел как после урагана. Полки с мягкими игрушками, конструкторами и куклами опустели на две трети.

Специальная акция «Подарок при покупке от пяти долларов» привела к тому, что многие родители, изначально планировавшие купить один недорогой подарок, увеличивали сумму покупки, чтобы получить премиальную игрушку.

Система централизованных касс работала на пределе возможностей. Пять кассиров, которых я настоял установить вместо традиционных отдельных пунктов оплаты в каждом отделе, едва справлялись с потоком. Но даже при этом очереди двигались в три раза быстрее, чем в обычных магазинах, благодаря оптимизированной процедуре оплаты и упаковки товара.

Ближе к вечеру поступила тревожная весть, что запасы многих товаров подходят к концу. То, что было рассчитано на неделю продаж, исчезло с полок за один день. Бертрам спешно организовывал ночную доставку из центрального склада Фуллертона и даже из других магазинов сети.

Мне особенно приятно было наблюдать за тем, как работали мои инновационные концепции.

Покупатели не просто брали необходимые товары, они исследовали, сравнивали, и чаще всего уходили с большим количеством покупок, чем планировали изначально. Сама возможность свободно прикоснуться к товару, подержать его в руках без помощи продавца, создавала мощный психологический эффект причастности, который превращался в желание обладать предметом.

Когда стемнело, а поток покупателей и не думал иссякать, стало очевидно, что наша «революция» увенчалась полным триумфом. Первый день превзошел самые смелые прогнозы.

Бертрам, весь день собиравший статистику, доложил, что магазин посетило более пятнадцати тысяч человек, треть из которых совершила покупки. Средний чек превысил обычный в полтора раза.

После закрытия магазина Фуллертон собрал всех менеджеров и ключевой персонал в конференц-зале для краткого подведения итогов. Я сидел рядом с ним за столом, чувствуя приятную усталость после напряженного, но невероятно успешного дня.

– Дамы и господа, – начал Фуллертон, – сегодня мы сделали нечто большее, чем просто открыли новый магазин. Сегодня мы сделали революцию в розничной торговле!

Раздались аплодисменты, и я заметил, что даже самые скептически настроенные сотрудники, такие как Флеминг и миссис Ховард, присоединились к овациям.

– Результаты говорят сами за себя, – продолжил Фуллертон, развернув лист с предварительными цифрами. – За один день, один только день, мы продали товаров на сумму, превышающую недельный оборот любого из наших традиционных магазинов!

Снова аплодисменты, еще более энергичные.

– И все это благодаря смелому видению одного человека, – Фуллертон повернулся ко мне. – Мистер Стерлинг, прошу вас, встаньте.

Я поднялся, чувствуя на себе десятки взглядов.

– Когда Уильям Стерлинг пришел ко мне со своей концепцией, я подумал, что он либо гений, либо сумасшедший, – продолжил Фуллертон, вызвав смех аудитории. – Теперь я уверен, что он гений. И с сегодняшнего дня, мистер Стерлинг назначается главным консультантом по стратегическому развитию всей сети «Фуллертон»!

Объявление встретили овации. Бертрам, сидевший в первом ряду, энергично хлопал, а метрдотель Гринвей даже присвистнул от восторга.

– Благодарю вас, мистер Фуллертон, – я обвел взглядом собравшихся. – Но сегодняшний успех – заслуга каждого в этой комнате. Концепция лишь чертеж на бумаге, пока люди не воплотят ее в жизнь. Я видел сегодня, как вы все, даже те, кто изначально сомневался, работали с полной отдачей, чтобы помочь покупателям освоиться в новом формате. Именно благодаря вам эксперимент удался.

Мои слова вызвали новую волну аплодисментов, и я заметил, как некоторые сотрудники, поначалу относившиеся к новациям с пренебрежением, теперь смотрели на меня с явным уважением.

После официальной части началось неформальное празднование. Шампанское лилось рекой, сотрудники делились впечатлениями и анекдотами прошедшего дня. Я переходил от группы к группе, выслушивая отзывы и предложения, мысленно отмечая моменты, требующие улучшения.

К концу вечера, когда большинство гостей уже разошлись, я вернулся в пустой торговый зал.

В полумраке, освещенный лишь аварийными лампами, магазин выглядел особенно впечатляюще. Ряды стеллажей с аккуратно разложенными товарами, открытые для доступа.

Торговые тележки, выстроенные в ряд у входа, готовые к завтрашнему дню. Детская зона с маленькими столиками и игрушками.

Все эти элементы, такие привычные в моем времени, здесь, в 1928 году, выглядели почти футуристически. Я создал островок будущего в прошлом. Фрагмент мира, который наступит лишь десятилетия спустя.

Глава 19
Разрушение империи

После вчерашнего триумфа с открытием универмага Фуллертона я все еще ощущал эйфорию, хотя усталость и давала о себе знать тяжестью в веках.

Выйдя из такси у здания «Харрисон и Партнеры», я поправил галстук и кивнул привратнику Джеймсу, который сразу распахнул передо мной тяжелую дубовую дверь. В вестибюле пахло воском для паркета и табачным дымом, обычное сочетание для финансовых контор нынешних лет.

– Доброе утро, мистер Стерлинг, – поприветствовал меня престарелый лифтер, в форменной ливрее с золотыми пуговицами. – Сегодня у нас настоящий переполох наверху.

– Что случилось, Джордж? – поинтересовался я, входя в кабину лифта.

– Совещание директоров, сэр. С самого утра мистер Харрисон и мистер Паттерсон ходят туда-сюда с каменными лицами.

Выйдя из лифта, я невольно вспомнил вчерашний вечер. Едва я успел переступить порог квартиры, как зазвонил телефон. Голос Харрисона звучал встревоженно:

– Стерлинг, презентация для Крейна готова? От этой сделки зависит очень многое. Пятнадцать миллионов долларов, черт возьми! Это может вывести нас на новый уровень.

– Все будет готово, сэр, – уклончиво ответил я. – Я учту все необходимые аспекты.

– Надеюсь, вы понимаете важность консервативного подхода, – нажимал Харрисон. – Крейн человек старой закалки. Никаких новомодных авантюр!

Не прошло и получаса, как телефон зазвонил снова. На этот раз звонил Паттерсон:

– Уильям, мне нужно знать вашу стратегию для презентации для Крейна. Это решающий момент для фирмы. Мы не можем позволить себе упустить такого клиента из-за устаревших методов.

– Я подготовлю сбалансированный подход, мистер Паттерсон, – дипломатично ответил я.

– Помните, Крейн дальновидный человек. Он оценит инновационные решения и возможности быстрого роста, – настаивал Паттерсон. – Не позволяйте Харрисону навязать вам свою архаичную осторожность.

Я положил трубку, понимая, что сегодняшняя презентация станет полем битвы между двумя партнерами. И я собирался использовать это противостояние в своих интересах.

Когда лифт остановился, я вышел в привычный гул офиса: стрекот телеграфных аппаратов, переговоры по телефону, шелест бумаг.

Но что-то в атмосфере было не так. Клерки перешептывались, стоя группками, бросая косые взгляды на закрытую дверь конференц-зала в конце коридора.

О’Мэлли уже ждал меня у моего стола в кабинете, как обычно безупречно одетый и с внимательным взглядом.

– Доброе утро, босс, – негромко сказал он. – Похоже, тут опять неспокойно.

Не успел я ответить, как в кабинет постучался Тейлор, личный помощник Паттерсона. Его обычно аккуратно зачесанные волосы слегка растрепались, а в глазах читалось напряжение.

– Мистер Стерлинг, – обратился он ко мне. – Вас срочно вызывают в конференц-зал. Презентация для мистера Крейна из United Steel.

Я быстро взял заранее подготовленные материалы и направился к конференц-залу. Массивные двери красного дерева были закрыты, из-за них доносились приглушенные голоса. Постучав, я услышал раздраженное «Войдите!» от Харрисона.

Конференц-зал представлял собой просторное помещение с длинным столом из орехового дерева, за которым могли разместиться двадцать человек. Стены украшали картины американских пейзажистов, а на восточной стене висела огромная доска с котировками акций. В дальнем углу стояла тележка с кофейником и чашками из тонкого фарфора.

За столом сидели Харрисон и Паттерсон, причем они расположились как можно дальше друг от друга. Рядом уселись все партнеры и директора фирмы: седовласый Джонсон, всегда молчаливый Уилкинсон, Прескотт с его аристократической осанкой и младший партнер Колман.

Это предварительное обсуждение стратегии перед завтрашней презентацией для Крейна, сделки, от которой зависело будущее фирмы.

– А, Стерлинг, – Харрисон встал. Сегодня на нем был темно-синий костюм с тонкой полоской, подчеркивающий его властную натуру. – Наконец-то. Мы совещались о том, какую стратегию представить для Крейна. Покажите вашу презентацию, пожалуйста.

Паттерсон тоже поднялся, и я заметил, как его челюсти сжались при виде меня. Он был в сером костюме с жилетом, его обычно румяное лицо казалось еще более багровым от едва сдерживаемого напряжения.

– Джентльмены, – я поклонился и начал раскладывать свои материалы. – Благодарю за возможность представить инвестиционную стратегию для United Steel.

Развернув первый лист с графиками, я начал презентацию:

– Анализ рынка показывает, что сейчас оптимальное время для агрессивной экспансии в секторе промышленного производства. Как вы видите на этом графике, индекс промышленного производства вырос на восемнадцать процентов за последние шесть месяцев, при этом…

Я намеренно структурировал презентацию так, чтобы сначала представить консервативный подход Харрисона – долгосрочные инвестиции в проверенные компании, диверсификация рисков. Затем плавно перешел к более рискованным стратегиям, которые обычно продвигал Паттерсон – использование маржинальной торговли, инвестиции в новые технологические компании.

– … в то же время, – продолжал я, – мы не можем игнорировать возможности, которые предоставляют быстрорастущие сектора. Радиокомпании, например, показывают рост в двести-триста процентов. Конечно, это сопряжено с повышенным риском, но при правильном балансе…

Я видел, как Харрисон и Паттерсон обменивались все более враждебными взглядами.

– Мистер Стерлинг, – поднял руку Джонсон, – почему вы включили в презентацию такие рискованные инструменты? Крейн консервативный инвестор.

– Интересный вопрос, мистер Джонсон, – я сделал паузу, глядя то на Харрисона, то на Паттерсона. – Но я считал, что необходимо представить сбалансированный подход, удовлетворяющий все запросы нынешнего времени. Сейчас одни продвигают консервативный подход, другие настаивают на агрессивной стратегии.

Мой ответ вызвал напряженное молчание.

– К чему вы клоните? – резко спросил Паттерсон, его лицо побагровело еще больше.

– Я лишь отражаю реальность, – развел я руками. – В последние месяцы клиенты получают противоречивые рекомендации. Например, мистер Томпсон на прошлой неделе получил от разных брокеров прямо противоположные советы по поводу акций United Steel.

– Это наше внутреннее дело! – вскочил Паттерсон. – При чем здесь презентация для Крейна?

– При том, – спокойно ответил я, – что Крейн умный человек. Он видит эти противоречия. И я решил представить обе стратегии, чтобы он мог выбрать.

Харрисон побледнел от злости:

– Вы превысили свои полномочия, Стерлинг!

Прескотт кашлянул, пытаясь разрядить обстановку:

– Джентльмены, давайте сосредоточимся на презентации…

– Нет! – взорвался Паттерсон. – Я больше не могу молчать! Стерлинг прав. Харрисон ведет фирму к краху своим устаревшим подходом!

– Устаревшим? – Харрисон вскочил. – Это вы своими авантюрами подрываете репутацию компании!

Остальные партнеры растерянно переглядывались. Опять конфликт перерос все границы и вылился в открытое столкновение. Чего я и добивался.

– Господа, – вмешался Колман, – мы обсуждаем стратегию для клиента с пятнадцатимиллионным капиталом. Может, отложим личные разногласия?

– Личные? – Паттерсон повернулся к нему. – Это не личное! Это вопрос выживания фирмы! Харрисон тайно встречается с представителями металлургических трестов, обещая им…

– Довольно! – рявкнул Харрисон. – Вы сами два месяца назад передавали конфиденциальную информацию инвестиционному трастовому фонду Синклеров…

Я наблюдал, как рушится фасад единства «Харрисон и Партнеров». Моя провокация сработала идеально, хотя на самом деле я просто вынес на поверхность то, что давно кипело внутри.

– Да что вы говорите, – Паттерсон перешел на крик. – А может быть, новому клиенту следует знать всю правду о нашей фирме? О том, как некоторые партнеры манипулируют счетами клиентов для личной выгоды?

Харрисон вскочил со стула, буравя взглядом соперника:

– Паттерсон! Вы переходите все границы!

– Я? – Паттерсон тоже встал. – Это вы разрушаете репутацию фирмы своими махинациями!

Я продолжал стоять у доски, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой. Надо же, мой план сработал слишком хорошо.

– Джентльмены, – попытался я вклиниться, – возможно, стоит обсудить эти вопросы в более подходящей обстановке?

– Нет, Стерлинг! – рявкнул Харрисон. – Раз уж мистер Паттерсон решил устроить сцену, пусть скажет все, что думает! Только я тоже кое-что расскажу о его тайных встречах с конкурентами!

– Вы обвиняете меня в нелояльности? – Паттерсон шагнул ближе к Харрисону. – Это вы продали душу дьяволу!

– Довольно! – Харрисон ударил кулаком по столу. – Совет директоров решит, кто из нас прав!

– Прекрасно! – Паттерсон развернулся к двери. – Созывайте их немедленно!

Он вылетел из конференц-зала, хлопнув дверью так, что задрожали стекла. Харрисон метнул в меня гневный взгляд и последовал за ним.

В комнате повисла тишина. Партнеры переглянулись и тоже поднялись.

– Интересная презентация, мистер Стерлинг, – сказал Прескотт с легкой иронией. – Но, пожалуй, я подожду, пока наши руководители разберутся между собой.

Когда они покинули зал, я собрал материалы и вышел в основной офис. Новость о скандале уже разлетелась по всему этажу. Клерки и брокеры столпились у дверей, пытаясь расслышать громкие голоса из кабинета Харрисона.

О’Мэлли подошел ко мне, держа чашку кофе:

– Похоже, босс, вы зажгли фитиль в пороховой бочке.

– Иногда для созидания нужно сначала разрушить старое, – тихо ответил я, принимая кофе.

В этот момент дверь кабинета Харрисона распахнулась, и оттуда вышел Паттерсон. Его галстук сбился набок, лицо пылало от гнева.

– Все слышали? – прокричал он на весь офис. – Харрисон продал наши интересы посторонним лицам. Я требую экстренного собрания партнеров!

Харрисон появился в дверях кабинета:

– Это ложь и клевета! Совет директоров увидит, кто здесь настоящий предатель!

Весь офис замер. Телеграфные аппараты продолжали стрекотать, но никто не обращал на них внимания. Все взгляды были прикованы к двум руководителям фирмы, стоявшим друг против друга словно дуэлянты перед выстрелом.

Я отпил кофе, наблюдая за происходящим. Империя «Харрисон и Партнеры» начала рушиться прямо на глазах, и я был архитектором этого разрушения.

Впрочем, не прошло и часа после сцены в конференц-зале, как секретарша Харрисона, мисс Петерсон, позвонила мне.

– Мистер Харрисон просит вас немедленно зайти в его кабинет, – сухо произнесла она.

Я кивнул, собрал несколько папок, которые специально подготовил к этому моменту, и направился к дверям начальственного кабинета. О’Мэлли хотел встать, но я жестом остановил его, сейчас его присутствие не требовалось.

Кабинет Харрисона был пропитан запахом табачного дыма. Сам хозяин стоял у окна, глядя на Манхэттен. При моем появлении он резко обернулся.

– Стерлинг! – его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. – Объясните, что это было? Вы специально спровоцировали этот конфликт во время презентации?

– Мистер Харрисон, – спокойно начал я, – я всего лишь представил обе стратегии, вашу и мистера Паттерсона. Разве не так должен действовать беспристрастный аналитик?

– Беспристрастный? – Харрисон шагнул ко мне. – Вы играете с огнем, молодой человек! Я дал вам карьеру, я…

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Паттерсон. За ним следовали двое других партнеров, седовласый Джонсон и молчаливый Уилкинсон.

– Так я и знал! – выкрикнул Паттерсон. – Стерлинг, вот вы где! Это вы работаете на Харрисона, передавая ему конфиденциальную информацию!

Я выдержал театральную паузу, наслаждаясь моментом. Затем медленно открыл портфель и извлек две папки, темно-синюю и серую.

– Джентльмены, – произнес я ровным голосом. – Прежде чем вы продолжите обвинять друг друга, позвольте кое-что прояснить.

Я бросил синюю папку на стол Харрисона:

– Здесь документы о ваших визитах в незаконное казино на 43-й улице. За последние полгода вы проиграли более ста тысяч долларов. Также здесь квитанции об оплате услуг мисс Дороти Паркер, очаровательной актрисы, которая… как бы это сказать деликатнее… снимала для вас напряжение в вашей тайной квартире на Вест-Сайде.

Лицо Харрисона побелело. Я повернулся к Паттерсону, протягивая ему серую папку:

– А здесь, мистер Паттерсон, счета из заведения мадам Клары на 52-й улице. Судя по всему, вы постоянный клиент ее специфических услуг. Фотографии прилагаются.

Паттерсон выхватил папку и, заглянув внутрь, позеленел.

– Откуда… как вы… – начал он, но я его перебил.

– У меня есть еще много интересного, джентльмены. О тайных счетах в швейцарских банках, о незаконных операциях с акциями, о взятках налоговым инспекторам. – Я обвел взглядом присутствующих. – И обо всех вас, включая мистера Джонсона и мистера Уилкинсона.