Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 276 (всего у книги 341 страниц)

Глава 11
Решение проблем

Он достал из портфеля папку с документами. Теми самыми, которые мы изучали накануне.

– Мистер Стерлинг и я получили доступ к внутренней переписке между «Royal Dutch Shell», «Total» и немецкими компаниями. Позвольте зачитать фрагмент.

Он открыл первый документ и прочел вслух:

– «Американские независимые производители представляют стратегическую угрозу для европейского контроля над мировыми энергетическими ресурсами. Координированные действия по ограничению их экспансии должны быть усилены.»

В комнате воцарилась тишина. Фоллетт первым нарушил молчание:

– У вас есть доказательства подлинности этих документов?

– Наши источники абсолютно надежны, – ответил я. – Более того, сегодня утром мы провели финансовую операцию против европейских концернов. Результат – они отзывают своих агентов из Латинской Америки и Ближнего Востока, чтобы сосредоточиться на защите собственных позиций.

Ли поднял брови.

– Финансовую операцию? Какого масштаба?

– «Royal Dutch Shell» потеряла двадцать восемь процентов стоимости за пять часов торгов, – сообщил Роквуд. – «Total» двадцать четыре процента, «Anglo-Persian» тридцать один процент. Общие потери превысили сто восемьдесят миллионов долларов.

Филлипс присвистнул.

– Черт возьми! Вы действительно задели их за живое. Как вам это удалось?

– Одновременные продажи через пятнадцать брокерских контор в трех европейских столицах, – пояснил я. – Секрет в синхронизации и объемах. Когда рынок видит массовые продажи одновременно от разных источников, начинается паника.

Слоан наклонился вперед.

– И что вы предлагаете делать дальше? Европейцы не останутся в долгу.

Роквуд вернулся к карте мира.

– Предлагаю создать Американский нефтяной альянс. Неформальное объединение независимых компаний для координации действий против европейской экспансии.

– Какого рода координации? – осторожно спросил Ли.

– Во-первых, обмен информацией, – я встал и подошел к доске, на которой начал записывать ключевые пункты. – Каждая компания сообщает о попытках давления, подкупа, саботажа. Мы создаем общую базу данных по методам и людям, которых используют европейцы.

– Во-вторых, – продолжил Роквуд, – совместное лоббирование в Вашингтоне. Администрация президента настроена на защиту американских интересов, но ей нужны конкретные факты и предложения.

– В-третьих, объединение ресурсов для технологических исследований, – добавил я. – Создаем исследовательский центр в Хьюстоне, привлекаем лучших инженеров и химиков, разрабатываем технологии, которые дадут нам преимущество над европейскими концернами.

Фоллетт задумчиво покрутил сигару в пальцах.

– А финансирование? Такие проекты требуют серьезных вложений.

– Каждая участвующая компания вносит в общий фонд сумму, пропорциональную своим активам, – предложил Роквуд. – Ориентировочно по два миллиона долларов от крупных компаний, по миллиону от средних.

– Восемь-десять миллионов общего бюджета, – подсчитал Слоан. – Этого достаточно для серьезной работы.

Филлипс поглядел в окно на улицы Талсы, где сновали грузовики с нефтеоборудованием.

– Джентльмены, я не сентиментален. Но то, что делают европейцы, это попытка превратить американскую нефтяную промышленность в сырьевой придаток их экономики. – Он обернулся к собравшимся. – Моя компания согласна участвовать в альянсе.

Ли кивнул.

– «Gulf Oil» тоже присоединяется. У нас есть интересы на Ближнем Востоке, и мы не можем позволить британцам выдавить нас оттуда.

Вестон поднял свою мозолистую руку одним из первых, громко заявив:

– «Weston Petroleum» голосует «за»! И пусть эти европейские сопляки знают, что техасские нефтяники не сдаются без боя!

Его прямолинейность вызвала одобрительные улыбки у других участников. Несмотря на грубоватые манеры, искренность Вестона была очевидна всем присутствующим.

Фоллетт затушил сигару.

– «Texaco» поддерживает инициативу. Но нам нужны гарантии, что альянс не превратится в картель с фиксированием цен. Антимонопольное законодательство никто не отменял.

– Разумеется, – согласился Роквуд. – Мы координируем внешнюю политику и технологические разработки, но не вмешиваемся в коммерческую конкуренцию между участниками.

Слоан был последним, кто принимал решение.

– «Sinclair Oil» готова участвовать, но с одним условием. Нам нужен человек с безупречной репутацией для координации альянса. Кто-то, кому доверяют и в Вашингтоне, и на Уолл-стрит.

– У меня есть кандидатура, – сказал я. – Бернард Барух. Он пользуется доверием президента, имеет огромный опыт в промышленности и финансах, понимает важность энергетической независимости.

– Барух отличный выбор, – одобрил Ли. – Если он согласится, то альянс получит мощную поддержку в правительственных кругах.

Роквуд обвел взглядом собравшихся.

– Тогда считаем решение принятым? Создаем Американский нефтяной альянс, приглашаем Баруха на роль координатора, начинаем совместную работу?

Все подняли руки в знак согласия.

– Превосходно, – Роквуд достал бутылку бурбона и стаканы. – За американскую нефтяную независимость и успех нашего альянса.

Когда мы встали, чтобы выйти к обеду, Вестон подошел ко мне и негромко сказал:

– Билл, помнишь, как в 28-м ты посоветовал мне не торопиться с расширением? Сказал, что лучше подождать год-два и укрепить позиции. Тогда я не понял, но после краха 29-го года понял, что ты спас мне задницу. – Он внимательно посмотрел на меня. – Откуда у тебя была такая прозорливость?

– Просто изучал циклы рынка, Саймон, – уклончиво ответил я. – Иногда интуиция подсказывает правильные решения.

– Ну да, интуиция, – усмехнулся он. – У тебя самая чертовски точная интуиция из всех, кого я знаю. Поэтому я готов следовать за тобой в этом альянсе. Если ты говоришь, что европейцы представляют угрозу, значит, так и есть.

Его поддержка была особенно ценной. Вестон представлял независимых производителей Оклахомы и Арканзаса, а его репутация честного, пусть и грубоватого бизнесмена, придавала альянсу дополнительную легитимность.

– А теперь, джентльмены, – сказал я, откладывая стакан, – пора планировать следующие шаги. Европейцы не будут сидеть сложа руки после сегодняшнего удара. Поэтому вот что нам предстоит сделать.

К восьми вечера мы с Роквудом перебрались в его домашнюю библиотеку, уютную комнату с высокими книжными шкафами и потрескивающим камином. Здесь, среди томов по геологии и экономике, царила атмосфера спокойного размышления, так контрастирующая с утренним напряжением биржевой войны.

Роквуд разлил по стаканам коньяк «Мартель» 1898 года, напиток, достойный празднования первой победы над европейским картелем. На столе лежали свежие телеграммы, поступившие в течение дня со всех концов света.

– Уильям, послушайте это, – сказал он, поднимая первую телеграмму. – Из Маракайбо, от нашего управляющего Маккартни: «Европейские консультанты внезапно завершили работу. Сворачивают оборудование. Местные власти проявляют новый интерес к американским инвестициям.»

Я отпил коньяк, наслаждаясь его бархатистым вкусом и сладостью победы.

– А что из Норвегии?

– Еще лучше, – Роквуд развернул следующую телеграмму. – Норвежский парламент «пересматривает» решение об отзыве лицензий. Представитель «Royal Dutch Shell» покинул Осло, сославшись на «неотложные дела в Лондоне».

Третья телеграмма пришла от нашего представителя в Эр-Рияде:

– Шейх ибн Сауд передает, что готов возобновить переговоры на прежних условиях, – прочитал Роквуд. – Британские советники больше не настаивают на «особых мерах предосторожности» в отношении американских компаний.

Я встал и подошел к большой карте мира, висевшей между книжными шкафами. Красные булавки, отмечавшие проблемные точки утром, теперь выглядели совсем по-другому. Европейское наступление захлебнулось.

– Дэвид, мы заставили их отступить, но это временная передышка, – сказал я, изучая карту. – Они вернутся с новой стратегией.

– Согласен. Поэтому нужно использовать время для укрепления позиций. – Роквуд подошел к письменному столу и достал толстую папку с планами. – Что вы думаете о создании вот такого технологического центра?

Он развернул архитектурные чертежи. Проект исследовательского комплекса в Хьюстоне.

Лаборатории, испытательные стенды, жилые кварталы для ученых и инженеров. Настоящий город науки посреди техасских нефтяных месторождений.

– Впечатляюще, – признал я. – Сколько это будет стоить?

– Пятнадцать миллионов долларов на первом этапе, – ответил Роквуд. – Но представьте результат. Лучшие умы Америки и Европы, работающие над революционными технологиями добычи и переработки нефти.

Я изучил чертежи внимательнее. Центральное здание с современными лабораториями, библиотека технической литературы, даже небольшой аэродром для связи с удаленными месторождениями.

– А кадры? Европейцы не будут сидеть сложа руки, если мы начнем переманивать их специалистов.

– У меня есть связи в Кембридже и Геттингене, – Роквуд указал на список имен в папке. – Профессор Хансен из Дании, ведущий специалист по сейсмической разведке. Доктор Мюллер из Германии разрабатывает новые методы каталитического крекинга. Оба недовольны ограничениями, которые накладывают на их исследования европейские компании.

– Предлагаете их переманить?

– Предлагаю дать им свободу творчества и неограниченное финансирование, – усмехнулся Роквуд. – Ученые ценят это больше, чем корпоративную политику.

Разговор перешел к политическим аспектам нашей борьбы. Роквуд достал из сейфа конфиденциальную переписку с людьми из окружения избранного президента.

– Барух уже заинтересовался нашими идеями о стратегических резервах, – сообщил он. – Президент понимает, что Америка не может зависеть от импорта энергоносителей в случае международного кризиса. Вы же знакомы с Барухом? Я прошу вас встретиться с ним в ближайшее время.

– Конечно, я свяжусь с ним сразу, как только приеду в Нью-Йорк, – ответил я. – А что насчет Конгресса? Сенаторы любят экономить на оборонных расходах в мирное время.

– Здесь нам поможет наш альянс, – Роквуд указал на список участников, составленный после дневной встречи. – Фоллетт имеет связи в Техасе, Ли влиятелен в Луизиане, Филлипс контролирует Оклахому. Вместе мы представляем интересы полудюжины штатов.

Огонь в камине потрескивал. На стене плясали языки пламени.

– Дэвид, есть еще один аспект, который мы должны учитывать, – сказал я, понизив голос. – Международная ситуация становится все более напряженной. Европа движется к большому конфликту.

Роквуд поднял брови.

– Уильям, вы уже несколько раз говорили про это. Вы имеете в виду растущую агрессивность Германии? Или проблемы в Восточной Азии?

– И то, и другое. Плюс экономические противоречия между европейскими державами. – Я подошел к карте и обвел Германию карандашом. – Когда начнется война, а она начнется, американская нефть станет стратегически важным ресурсом.

– Вы говорите так уверенно, словно уже видели будущее, – заметил Роквуд с любопытством.

– Просто анализирую тенденции, – уклончиво ответил я. – Версальская система неустойчива. Германия не смирилась с поражением. Рано или поздно произойдет взрыв.

Роквуд задумчиво покрутил коньяк в стакане.

– И когда этот взрыв произойдет, наша нефть будет нужна союзникам Америки больше, чем европейские технологии – нам.

– Именно. Поэтому важно сейчас заложить основы энергетической независимости.

В этот момент в библиотеку вошел дворецкий, пожилой джентльмен с безупречными манерами.

– Мистер Роквуд, пришла срочная телеграмма из Нью-Йорка.

Роквуд взял телеграмму и прочитал, нахмурившись.

– Что случилось? – спросил я.

– Ваш помощник Бейкер сообщает, что Морган активизировался, – ответил он, протягивая мне телеграмму. – Европейские банки начали скупать акции американских железнодорожных компаний. Возможно, готовят ответный удар.

Я прочитал сообщение Бейкера: «Необычная активность на рынке транспортных акций. Крупные покупки через швейцарские банки. Рекомендую срочное возвращение».

– Похоже, наши европейские друзья не намерены сдаваться, – констатировал я. – Мне нужно вернуться в Нью-Йорк.

– Когда хотите выехать?

– Завтра утром. Чем быстрее, тем лучше.

Роквуд задумался, потом внезапно улыбнулся.

– У меня есть идея. Я привез вас сюда на самолете и увезу обратно точно так же. Знакомый предложил воспользоваться частным самолетом для срочных перелетов. Опытный пилот, недавно получивший лицензию на дальние рейсы.

– Это быстрее поезда?

– В два раза. Плюс не нужно беспокоиться о расписании и остановках. – Роквуд подошел к телефону. – Сейчас договорюсь. Самолет может быть готов к девяти утра.

Пока он говорил по телефону, я думал о предстоящем возвращении. Война с европейским картелем переходила в новую фазу, и мне нужно быть в центре событий.

– Все улажено, – сообщил Роквуд, кладя трубку. – Завтра в девять утра на аэродроме. Уверен, вы найдете общий язык с пилотом. Говорят, это настоящий ас.

– Благодарю за организацию, – сказал я, допивая коньяк. – А теперь предлагаю отдохнуть. Завтра будет долгий день.

Поднимаясь в гостевую комнату, я думал о том, какими неожиданными путями развивается противостояние с Морганом. За окном в ночной тишине Талсы слышалось мерное гудение нефтяных насосов.

Утренний туман еще не рассеялся над частным аэродромом в окрестностях Талсы, когда «Паккард» Роквуда подъехал к невысокому деревянному зданию диспетчерской. Воздух был свежим и прохладным, пахнул авиационным бензином и машинным маслом, ароматами, которые всегда сопровождали храмы современной авиации.

– Вот мы и прибыли, – сказал Роквуд, когда шофер заглушил двигатель. – Самолет должен быть готов к вылету.

Я вышел из автомобиля, поправляя дорожный костюм и взяв небольшой чемодан. Аэродром представлял собой просторное поле с одной взлетно-посадочной полосой, несколькими ангарами и парой административных построек.

Типичная картина для частной авиации начала 1930-х. Функционально, но без излишеств.

У дальнего ангара стоял элегантный биплан, «Curtiss Robin» с ярко-голубой окраской и серебристыми полосами вдоль фюзеляжа. Машина выглядела безупречно ухоженной, солнце играло на отполированном до блеска металле.

– Красивый самолет, – заметил я, любуясь изящными линиями конструкции.

– Один из лучших для дальних перелетов, – согласился Роквуд. – Надежный двигатель, просторная кабина, современное навигационное оборудование.

Мы направились к самолету, где у шасси стояла фигура в кожаном летном комбинезоне, шлеме и защитных очках. Пилот склонился над двигателем, проверяя что-то в механизме с профессиональной тщательностью.

– Мистер Стерлинг? – когда мы подошли, пилот повернулся, снимая очки и шлем.

Я застыл как вкопанный. Это пилот не мужчина, а женщина.

Каштановые волосы рассыпались по плечам, знакомые зеленые глаза сияли озорным блеском, а на губах играла та самая дерзкая улыбка, которую я помнил по лунному саду в Саутгемптоне.

– Мисс Хэллоуэй? – произнес я, не веря своим глазам. – Что вы здесь делаете?

Констанс Хэллоуэй стояла передо мной в полном летном облачении. Кожаные брюки, куртка с множеством карманов, высокие сапоги. Но даже в этой совершенно мужской экипировке она выглядела потрясающе женственно.

– Готовлюсь доставить вас в Нью-Йорк, разумеется, – ответила она с невинным видом, поправляя кожаные перчатки. – Или вы предпочитаете более медленный способ путешествия, мистер Стерлинг?

Роквуд, наблюдавший за нашим диалогом с едва скрываемым весельем, наконец вмешался:

– Констанс лучший частный пилот между Чикаго и Далласом, – объяснил он. – Налетала больше часов, чем многие военные летчики. Плюс она как раз летела в Нью-Йорк по собственным делам.

– Отец хочет, чтобы я встретилась с некими «перспективными молодыми людьми» из нефтяного бизнеса, – добавила Констанс с легкой иронией. – Видимо, надеется найти мне подходящего мужа среди техасских магнатов.

Она обошла вокруг самолета, проверяя элероны и рулевые поверхности с профессиональной компетентностью.

– «Робин» в отличном состоянии, – сообщила она. – Полный бак, двигатель настроен, погода благоприятная. Кажется, я обещала так или иначе показать его вам? Можем взлетать, как только вы будете готовы.

Я все еще пытался осмыслить неожиданную встречу. Последний раз мы виделись в Саутгемптоне почти год назад, и я думал, что наши пути больше не пересекутся. А теперь она стояла здесь, в техасской прерии, готовая пилотировать самолет в Нью-Йорк.

– Мисс Хэллоуэй, вы уверены, что можете справиться с таким дальним перелетом? – спросил я, стараясь сохранить вежливую отстраненность.

Зеленые глаза вспыхнули с вызовом.

– Мистер Стерлинг, в прошлом месяце я долетела из Далласа до Сан-Франциско за один день, – ответила она, складывая руки на груди. – Нью-Йорк – детская прогулка по сравнению с перелетом через Скалистые горы.

Роквуд хлопнул меня по плечу.

– Уильям, поверьте мне, лучшего пилота вам не найти. Констанс летает так же уверенно, как другие люди ездят на автомобиле.

– К тому же, – добавила девушка с лукавой улыбкой, – у нас будет время поговорить в полете. Кабина «Робина» довольно просторная для двух человек.

Я понял, что выбора у меня нет. Дела в Нью-Йорке действительно не терпели отлагательства, а перелет был самым быстрым способом добраться туда.

– Хорошо, мисс Хэллоуэй, – сказал я, направляясь к самолету. – Доверяю вашему мастерству.

– Мудрое решение, – улыбнулась она, надевая очки и шлем. – Прошу занять место в кабине. Через пять часов мы будем в Нью-Йорке.

Роквуд помог мне загрузить чемодан в багажное отделение.

– Счастливого полета, Уильям, – сказал он на прощание. – И держите меня в курсе развития событий. Альянс должен действовать сообща.

Я забрался в переднее пассажирское кресло, а Констанс заняла место пилота. Кабина действительно была просторной и удобной, с кожаными сиденьями и панелью приборов, сверкающей хромированными деталями.

– Пристегните ремни, – скомандовала она, запуская двигатель. – И приготовьтесь к настоящему полету, мистер Стерлинг. В небе я дома.

Пропеллер завертелся, двигатель зарычал, и «Curtiss Robin» медленно покатился по полосе. Через несколько секунд мы оторвались от земли, и Талса начала уменьшаться под нами.

Констанс Хэллоуэй за штурвалом выглядела совершенно в своей стихии. Уверенно, профессионально, свободно. И я понял, что предстоящий перелет будет гораздо интереснее простого перемещения из точки А в точку Б.

Глава 12
Небо и земля

Двигатель «Curtiss Robin» работал ровно, самолет плавно набирал высоту, оставляя позади нефтяные вышки Талсы.

Я сидел в переднем пассажирском кресле, наблюдая, как Констанс управляет машиной с непринужденной уверенностью профессионала. Ее руки легко лежали на штурвале, глаза следили за показаниями приборов, а губы беззвучно шевелились. Видимо, она про себя проговаривала контрольный список пилота.

– Красивый вид, не правда ли? – крикнула она через рев двигателя, указывая на расстилающуюся под нами панораму.

Внизу проплывали бескрайние равнины Оклахомы. Лоскутные одеяла полей, перемежающиеся темными пятнами лесов и серебристыми нитками рек. Кое-где виднелись небольшие городки с водонапорными башнями и железнодорожными станциями, а на горизонте дымились трубы заводов.

– Потрясающий! – ответил я, хотя больше любовался самой пилотессой, чем пейзажем.

В воздухе Констанс преобразилась. Исчезла светская кокетливость, игривые манеры девушки из высшего общества. Вместо этого я видел сосредоточенного профессионала, полностью поглощенного своим делом.

Девушка периодически корректировала курс, проверяла карту, следила за расходом топлива. Каждое ее движение было точным и уверенным.

– Когда вы получили лицензию пилота? – спросил я, когда мы достигли крейсерской высоты и шум немного стих.

– Два года назад, – ответила она, не отрывая взгляд от горизонта. – Отец думал, что это временная блажь, как увлечение теннисом или живописью. Пришлось доказывать серьезность намерений.

– Каким образом?

– Налетала триста часов за первый год. Получила сертификат инструктора. Участвовала в воздушных гонках в Кливленде и заняла третье место среди женщин. – Она улыбнулась, вспоминая. – После этого отец купил мне собственный самолет.

Я изучал ее профиль. Точеный нос, решительный подбородок, глаза, прищуренные от яркого солнца. В кожаной летной куртке и шлеме она выглядела как героиня приключенческого романа.

– А что заставило вас согласиться на этот рейс? – спросил я после паузы.

Констанс бросила на меня быстрый взгляд, потом снова сосредоточилась на управлении.

– Чистое совпадение. Мне нужно было лететь в Нью-Йорк по делам. Встреча с издателем, который хочет опубликовать мои записки о полетах. – Она сделала паузу. – А потом дядя Дэвид упомянул, что его деловой партнер срочно нуждается в перелете. Когда я узнала, что это вы…

– Что тогда?

– Тогда я поняла, что судьба дает нам второй шанс закончить разговор, начатый в лунном саду.

Мое сердце учащенно забилось при упоминании той ночи в Саутгемптоне. Воспоминания нахлынули ярко и отчетливо. Лунный свет, шепот волн, вкус ее губ.

– Констанс, тогда обстоятельства были сложными.

– А сейчас проще? – В ее голосе прозвучала легкая ирония. – Вы по-прежнему загадочный финансист с темным прошлым, а я непокорная дочь нефтяного магната. Ничего не изменилось.

– Изменилось многое. Я стал более осторожным в личных отношениях. Мой мир полон опасностей.

Констанс рассмеялась. Звонко и беззаботно.

– Мистер Стерлинг, вы сидите в самолете на высоте восьми тысяч футов с женщиной, которая летает всего два года. И говорите мне об опасностях?

Она права. По иронии судьбы, сейчас я доверил ей самое дорогое. Свою жизнь.

Следующий час мы летели, обмениваясь историями. Констанс рассказывала о своих полетах. О вынужденных посадках в кукурузных полях, полетах сквозь грозы, встречах с военными пилотами, которые сначала относились к ней снисходительно, а потом признавали ее мастерство.

Я, в свою очередь, осторожно делился с ней событиями последних дней. Противостоянием с европейскими нефтяными гигантами, созданием американского альянса. Говорил обтекаемо, но Констанс была слишком умна, чтобы не понять суть.

– Значит, вы воюете с теми, кто хочет контролировать американскую экономику из-за океана? – подытожила она после моего рассказа.

– Упрощенно говоря, да.

– И мой отец участвует в этой войне?

– Ваш отец один из ключевых союзников. Он не был на встрече, но дал согласие шифрованной телеграммой. Без поддержки таких людей, как Джеймс Хэллоуэй, мы не смогли бы противостоять европейскому картелю.

Констанс кивнула, обдумывая услышанное.

– Теперь понятно, почему он так нервничал последние недели. И почему внезапно заговорил о необходимости найти мне «подходящего мужа из деловых кругов».

– Он беспокоится о вашей безопасности.

– Или хочет использовать меня как разменную карту в деловых переговорах, – сухо заметила она. – В нашем мире женщины часто становятся инструментами укрепления союзов.

В этот момент двигатель начал работать неровно. Сначала едва заметные перебои, потом более явные. Констанс тут же насторожилась, проверила приборы.

– Что-то с системой питания, – сообщила она, сохраняя спокойствие. – Нужно садиться.

– Это серьезно?

– Пока нет, но лучше не рисковать. – Она достала карту и изучила местность под нами. – Там впереди небольшой городок, должен быть аэродром.

Через десять минут мы снижались к узкой взлетной полосе рядом с городком, название которого я не успел разглядеть на табличке. «Robin» сел мягко, несмотря на неровности грунтовой полосы.

У единственного ангара нас встретил механик. Пожилой мужчина в замасленном комбинезоне, который с любопытством разглядывал необычных гостей.

– Проблемы? – спросил он, подходя к самолету.

– Перебои в работе двигателя, – объяснила Констанс, снимая шлем. – Возможно, засорился топливный фильтр.

Механик кивнул и принялся изучать двигатель. Через полчаса он вынес вердикт:

– Точно, фильтр забился. Могу заменить, но запчасти нужно заказать из Канзас-Сити. Прибудут завтра утром.

Констанс и я переглянулись.

– Значит, проводим ночь здесь? – спросила она.

– Похоже на то. В городе есть гостиница?

– Одна есть, – ответил механик. – «Гранд Отель». Правда, гранд там только название, но чисто и недорого.

Час спустя мы шли по главной улице маленького городка. Оказывается, это Седалия. Типичный небольшой провинциальный городок.

Широкая улица с двухэтажными домами, универсальный магазин, банк, закусочная. Люди с любопытством поглядывали на нас, элегантно одетую пару, явно из большого города.

«Гранд Отель» действительно был скромным заведением, но чистым и уютным. Мы заняли два номера рядом и решили пообедать в местной закусочной.

– Странно, – заметила Констанс, когда мы устроились за столиком у окна. – В Нью-Йорке или Далласе мы бы никогда не остались наедине на целый день.

– Здесь другие правила?

– Здесь нас никто не знает. Мы просто мужчина и женщина, заехавшие по дороге.

Официантка принесла нам жареного цыпленка с картофелем и кукурузой, простую, но вкусную еду. Мы ели и говорили обо всем. О книгах, музыке, планах на будущее. Разговор лился легко и естественно, без светских условностей и осторожности.

– Уильям, – сказала Констанс, когда мы допивали кофе, – можно задать личный вопрос?

– Конечно.

– Вы когда-нибудь сожалели о выбранном пути? О том, что посвятили жизнь деньгам и власти?

Вопрос заставил меня задуматься. Как объяснить ей, что мой путь предопределен обстоятельствами, которые она не могла понять?

– Иногда, – ответил я честно. – Особенно когда понимаю, что цена успеха – это полное одиночество.

– А что если бы была возможность изменить все? Начать заново?

– С кем-то подходящим рядом? – Я посмотрел ей в глаза. – Тогда, возможно, я бы рискнул.

Мы вернулись в отель, когда солнце уже садилось за горизонт. В холле горел камин, создавая уютную атмосферу. Констанс остановилась у лестницы, ведущей на второй этаж.

– Прогуляемся еще немного? – предложила она. – На улице такой красивый закат.

Мы вышли на крыльцо отеля. Небо пылало оранжевыми и розовыми красками, главная улица городка купалась в золотистом свете. Где-то вдали одинокий музыкант играл на губной гармошке.

– Знаете, – тихо сказала Констанс, – иногда мне хочется остановить время. Зафиксировать такие моменты навсегда.

– Почему?

– Потому что завтра мы вернемся в наш сложный мир. Вы к своим финансовым войнам, я к борьбе с отцовскими планами женить меня на ком-нибудь «подходящем».

Она повернулась ко мне, и в ее глазах я увидел ту же грусть, которую помнил из лунного сада в Саутгемптоне.

– Констанс, – начал я, но она приложила палец к моим губам.

– Не говорите ничего. Просто будьте здесь, сейчас.

Она шагнула ко мне, и я обнял ее. Мы стояли на крыльце маленькой гостиницы в забытом Богом городке, но в этот момент весь мир сузился до нас двоих. Я целовал ее губы, вдыхал аромат ее волос, чувствовал тепло ее тела.

– Уильям, – прошептала она, когда наши губы разомкнулись, – что будет с нами?

– Не знаю, – честно ответил я. – Но знаю, что не хочу отпускать тебя снова.

Мы стояли, обнявшись, и я чувствовал, как ее сердце бьется в унисон с моим. Констанс подняла голову, и в ее глазах я увидел то же желание, что горело во мне.

– Уильям, – прошептала она, – я не хочу, чтобы эта ночь закончилась простым «спокойной ночи».

Не говоря ни слова, я взял ее за руку, и мы поднялись в отель. В коридоре было тихо, только где-то скрипели половицы под нашими шагами. У двери ее номера мы остановились.

– Ты уверена? – спросил я, глядя в ее глаза.

Вместо ответа она повернула ключ в замке.

В полумраке комнаты время словно остановилось. Каждое прикосновение отзывалось трепетом в груди, каждый поцелуй разжигал огонь, который мы так долго сдерживали. Я терял себя в шелке ее волос, в аромате ее кожи, в тихих словах нежности, которые она шептала мне на ухо.

Констанс была удивительно смелой и в то же время трогательно уязвимой. Я чувствовал, как дрожат ее руки, когда она прикасается ко мне, видел, как в ее глазах смешиваются страсть и доверие.

Мир вокруг перестал существовать. Остались только мы двое, потерявшие себя друг в друге.

Когда волна нежности накрыла нас, я понял, что раньше не испытывал ничего подобного. Это не просто физическое влечение. Это было слияние двух душ, нашедших друг друга вопреки всем обстоятельствам.

Позже, когда мы лежали в тишине, слушая редкие звуки провинциального городка за окном, Констанс прижалась ко мне ближе.

– Я боялась этого момента, – призналась она тихо.

– Почему?

– Потому что знала, что после этого не смогу притворяться, что ты мне безразличен.

Мы лежали в тишине, слушая, как за окном шумят листья под ночным ветром. Констанс рисовала пальцем невидимые узоры на моей груди, а я гладил ее волосы, все еще не веря в происходящее.

– А что будет завтра? – спросила она, не поднимая головы.

– Завтра мы полетим в Нью-Йорк, – ответил я. – И встретимся с реальностью.

– Которая разлучит нас снова?

– Которая усложнит нам жизнь. Но я не намерен сдаваться без борьбы.

Констанс приподнялась на локте и посмотрела мне в глаза.

– Уильям, я не из тех женщин, которые требуют обещаний на всю жизнь после одной ночи. Но я и не из тех, кто может притворяться, что ничего не произошло.

– И что ты предлагаешь?

– Честность. Если между нами что-то есть, давай выясним, что именно. Если нет, расстанемся достойно.

Я поцеловал ее в лоб, вдыхая знакомый уже аромат.

– Между нами определенно что-то есть. Вопрос в том, сможем ли мы это сохранить в нашем сложном мире.

Утром мы проснулись в объятиях друг друга. Солнечный свет мягко проникал сквозь занавески, освещая лицо Констанс.

Во сне она выглядела моложе, уязвимее. Трудно поверить, что эта хрупкая на вид девушка управляет самолетом лучше многих мужчин.

– Доброе утро, – прошептала она, открывая глаза. – Как спалось?

– Лучше, чем за долгие месяцы, – признался я.

Мы не торопились вставать, наслаждаясь последними минутами близости перед возвращением к обыденности. Но время неумолимо двигалось вперед, и к девяти утра нас ждал механик с отремонтированным самолетом.

За завтраком в той же закусочной мы были уже более сдержанными. Не потому что сожалели о случившемся, а потому что чувствовали приближение расставания.

Нью-Йорк означал возвращение к прежним ролям. Я стану финансистом, ведущим войну с европейским картелем, она – дочерью нефтяного магната с собственными проблемами.

– Мне нужно встретиться с издателем завтра вечером, – сказала Констанс, рассеянно помешивая кофе. – А послезавтра отец ждет меня в Далласе.

– Понятно. А я буду занят переговорами с политическими дельцами и подготовкой к возможным атакам врагов.