Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 196 (всего у книги 341 страниц)

От университета мы направились прямо в главный офис «Стерлинг, Харрисон и Партнеры». Вечерние тени уже начинали удлиняться, но рабочий день далек от завершения. В приемной мисс Говард встретила меня с обычной стопкой срочных документов.

– Добро пожаловать, мистер Стерлинг. Мистер Прескотт просил зайти к нему, как только вы появитесь. Также звонили представители Роквуда по поводу завтрашнего ужина с губернатором Рузвельтом.

– Спасибо, мисс Говард. Сначала к Прескотту.

Кабинет Прескотта располагался в углу этажа, с великолепным видом на гавань. Я вошел, не стучась, ведь наши отношения давно вышли за рамки формальностей.

– Джонатан? Вы хотели меня видеть?

Прескотт поднял голову от документов, его лицо выражало озабоченность.

– Уильям, садитесь. У нас небольшая проблема. – Он указал на стул напротив. – Получил несколько тревожных звонков от наших крупнейших клиентов.

– Какого рода?

– Они начинают нервничать. Семья Астор спрашивает, почему мы так агрессивно увеличиваем долю наличности в их портфеле. Вандербильты недовольны продажей части технологических акций. Даже Роквуды выражают «некоторую озабоченность» нашей стратегией.

Я откинулся в кресле, обдумывая ситуацию. Их беспокойство предсказуемо. В разгар бычьего рынка мои осторожные действия выглядели излишне консервативными.

– И что вы им сказали?

– То, что мы обговаривали. Что следуем стратегии защиты капитала и видим определенные риски перегрева рынка. Но они хотят услышать это от вас лично.

– Хорошо. Организуйте встречу с ключевыми клиентами на следующей неделе. Я объясню нашу позицию. – Я поднялся. – Что-то еще?

– Да. Хендерсон хочет обсудить с вами ситуацию на европейских рынках. С ним говорили несколько брокеров из Лондона, и новости не очень хорошие.

– Сейчас у меня нет времени. Скажите, завтра утром, первым делом.

Выйдя от Прескотта, я направился в исследовательский отдел. Сара Левински все еще работала, несмотря на окончание рабочего дня.

– Мистер Стерлинг! – она подняла голову от отчетов. – Не ожидала вас так поздно.

– А я не ожидал, что вы так задержались. Есть что-то срочное?

– Завершаю анализ объемов торгов за май. Результаты тревожные.

Она показала мне график. Объемы маржинальной торговли выросли еще на пятнадцать процентов за последнюю неделю. Ситуация накалялась быстрее, чем я ожидал.

– Продолжайте работу, мисс Левински. И помните, это совершенно секретная информация.

– Разумеется, сэр.

Последней остановкой стал мой собственный кабинет. На столе лежала срочная корреспонденция: телеграмма от швейцарских банкиров, подтверждение получения золотых слитков, отчет о ходе операции «Черное золото» от команды Роквуда.

О’Мэлли заглянул в кабинет.

– Босс, Мартинс подаст машину через тридцать минут. Домой или есть другие планы?

– Домой. Нужно подготовиться к завтрашней встрече с Рузвельтом.

Я быстро просмотрел самые важные документы, поставил подписи где требовалось, и убрал особо секретные бумаги в сейф.

– Кстати, – сказал О’Мэлли, когда мы спускались в лифте, – Мартинс проверил Джексона сегодня. Наш «двойной агент» исправно передал сицилийцам информацию о вашем маршруте на завтра. Правда, информацию слегка искаженную.

– Отлично. Пусть они думают, что я буду в другом месте и в другое время.

На улице вечерний Нью-Йорк кипел жизнью. Офисные работники спешили домой, рестораны заполнялись посетителями, на углах играли уличные музыканты.

В машине я откинулся на сиденье, закрыв глаза. День выдался насыщенным: благотворительность, наука, деловые встречи. Завтра будет не легче: подготовка к поездке в Атлантик-Сити, затем ужин с Рузвельтом.

– Тяжелый день, босс? – спросил О’Мэлли.

– Продуктивный, – поправил я его. – Каждый такой день – это строительный блок для будущего.

– А какое оно, это будущее?

Я открыл глаза и посмотрел на ирландца.

– Сложное, Патрик. Очень сложное. Но мы к нему готовимся.

* * *

Звук закрывающейся двери особняка эхом прокатился по мраморному вестибюлю. Майский вечер окутал Нью-Йорк бархатистой темнотой, лишь уличные фонари да окна небоскребов мерцали вдали, словно звезды, спустившиеся на землю.

Я передал О’Мэлли пальто и направился в малую библиотеку, где на столе красного дерева меня уже дожидалась новая стопка документов от мисс Говард. Дневные итоги, телеграммы, срочная корреспонденция, весь поток информации, составляющий кровеносную систему моей финансовой империи.

Камин потрескивал, отбрасывая теплое золотистое сияние на кожаные корешки книг. Я налил себе два пальца коньяка и устроился в кресле, открывая первую папку.

Отчет о дневных торгах. Индекс Доу-Джонса снова достиг рекордных высот, превысив отметку в триста сорок пунктов. Объемы торгов колоссальные, почти три миллиона акций сменили владельцев. Повсюду процветание, оптимизм, эйфория.

Следующий документ – сводка по операции «Черное золото». Роквуды работали быстро. Уже готовы первые черновики корпоративной структуры United Petroleum Corporation. Мои юристы должны изучить детали к завтрашнему вечеру.

Звонок телефона прервал мои размышления. Фаулер появился в дверях с идеальной пунктуальностью.

– Междугородный вызов для вас, сэр. Мисс Кларк из Вашингтона.

– Принимаю.

Я поднялся и подошел к телефонному аппарату на отдельном столике. Трубка из черного бакелита была прохладной на ощупь.

– Элизабет? Как дела в столице?

– Уильям, слава Богу, дозвонилась! – голос звучал напряженно, несмотря на помехи линии связи. – Мне нужно срочно с тобой поговорить. То, что я обнаружила здесь…

Я выпрямился. В голосе Элизабет слышалась та особая нотка, которая появлялась только когда она натыкалась на по-настоящему важную информацию.

– Что произошло?

– Лучше по телефону не говорить. Но в общих чертах… – дальше она заговорила нашим особым кодом, похожим на тот, который я использовал при разговоре с людьми Мэддена. Все названия заменялись на другие, более невинные предметы. Посторонний вряд ли мог нас понять. Я автоматически расшифровывал нашу беседу. – Уильям, что-то происходит за кулисами. Крупнейшие банки ужесточают требования к кредитам и увеличивают золотые резервы.

Пятый признак. Я уже ожидал этого, но подтверждение от независимого источника усилило ощущение надвигающейся бури.

– Все банки или только определенная группа?

– Пока что First National, Chase и Morgan. Но еще интереснее то, что они делают это скоординированно, словно следуя общему плану.

– А что с известной нам компанией? Ты смогла выяснить детали операции? Той самой, о которой ты знаешь…

Пауза. Слышалось только потрескивание на линии и отдаленные голоса операторов.

– Уильям, это серьезнее, чем мы думали. Наши предположения полностью подтверждаются. Они не просто готовятся к кризису. Они его планируют.

У меня перехватило дыхание. Одно дело знать о грядущем крахе и готовиться к нему. Совсем другое активно его провоцировать.

– Что именно ты узнала?

– В среду мой источник в Вашингтоне показал мне черновик внутреннего меморандума Федерального резерва. Группа банкиров лоббирует резкое ужесточение кредитных требований для биржевых операций. И угадай, кто стоит за этой инициативой?

– Наши «друзья».

– Именно. Но самое интересное не это. Они одновременно скупают золото в промышленных масштабах. За последние два месяца приобрели золотых слитков на сумму более пятнадцати миллионов долларов.

Я быстро просчитал цифры. Пятнадцать миллионов долларов – это примерно семьсот тысяч унций золота по текущему курсу в двадцать долларов за унцию. Колоссальное количество для частной корпорации.

– Элизабет, а другие подробности операции?

– Я нашла упоминания о ней в нескольких документах. По-видимому, это кодовое название комплексной операции по обрушению фондового рынка с последующей скупкой обесцененных активов. Операция разбита на несколько этапов.

Сердце забилось быстрее.

– Какие этапы?

– Первый этап уже завершен. Накопление позиций и создание структур для короткой продажи. Второй сейчас в процессе – подготовка информационной кампании и лоббирование изменений в финансовом регулировании. Третий этап…

– Что с третьим?

– Запланирован на конец лета. Кодовое название «Железный дождь». Детали пока неизвестны, но это судя по всему, это тот момент, когда они спустят курок.

Конец лета. Август-сентябрь. Все сходилось с историческими фактами. В конце августа 1929 года Федеральная резервная система действительно ужесточила требования к биржевому кредитованию, что стало одним из факторов, спровоцировавших октябрьский крах.

– Элизабет, насколько твоему источнику можно доверять?

– Он работает в аппарате сенатора Гласса. Имеет доступ к закрытым материалам банковского комитета. Пока что вся полученная от него информация подтверждалась.

Я прошелся по комнате, обдумывая услышанное. Камин потрескивал, бросая уютные тени на книжные полки, но атмосфера в библиотеке стала напряженной.

– А обычные банки? Те, которые не входят в круг наших «друзей»?

– Большинство находится в неведении. Они видят только ужесточение требований со стороны регуляторов и следуют новым правилам. Только самые крупные игроки посвящены в полную картину.

– Понятно. – Я остановился у окна, глядя на ночные огни города. – Когда ты вернешься в Нью-Йорк?

– Планирую в пятницу. Но Уильям, есть еще кое-что…

– Слушаю.

– Я обнаружила связь между ними и группой европейских банкиров. Кажется, операция в Америке – это только часть более масштабного плана.

Европейцы. Конечно, финансовые рынки по обе стороны Атлантики были тесно связаны. Крах в Америке неизбежно затронет Европу.

– Какие именно банки?

– Пока установлены связи с Ротшильдами и Банком Англии. Возможно, есть и другие. Я продолжаю выяснять.

– Хорошая работа. Напиши отчет со всеми деталями. Мы встретимся в субботу и обсудим, как действовать дальше.

– Уильям, – в голосе Элизабет прозвучала тревога, – а что, если мы пытаемся предотвратить неотвратимое? Они располагают колоссальными ресурсами и влиянием. Что мы можем сделать против них?

Хороший вопрос. Даже с моим знанием будущего прямое противостояние с Continental Trust казалось самоубийством. Но кто сказал о прямом противостоянии?

– Мы можем многое, если играть умнее. – В моем голосе зазвучала уверенность. – У нас есть преимущество, о котором они не подозревают.

– Какое?

– Знание их планов. Если они готовят обвал, мы подготовимся к нему лучше их.

– Ты хочешь переиграть их на их же поле?

– Именно. – Я вернулся к столу и взял стакан коньяка. – Элизабет, когда начнется крах, мы должны быть готовы не просто выжить, но и выиграть. Представь себе, когда они будут скупать обесцененные активы, они обнаружат, что поспешили и кое-кто оказался быстрее.

– Это крайне опасно.

– Да, но потенциальная награда стоит риска. – Я отпил коньяка, чувствуя, как алкоголь согревает горло. – К тому же у нас есть то, чего нет у них.

– Что именно?

– Время. Мы знаем приблизительные сроки их операции. У нас есть почти пять месяцев на подготовку.

Элизабет долго молчала. Наконец произнесла:

– Ладно. Но нам понадобится безупречный план и абсолютная секретность.

– Именно. А пока продолжай наблюдение в Вашингтоне. Особенно интересуют любые детали о «Железном дожде».

– Будет сделано. А ты? Какие планы на ближайшие дни?

Я взглянул на календарь.

– У меня интересные и важные встречи. Возможно, смогу узнать что-то полезное из этих источников.

– Будь осторожен, Уильям.

– Всегда. До встречи в субботу.

– До встречи.

После того как я повесил трубку, комната погрузилась в тишину. Лишь тиканье каминных часов и потрескивание поленьев нарушали покой.

Я вернулся к креслу и взял блокнот для заметок. Надо зафиксировать все услышанное и скорректировать планы.

Пятый признак подтвердился. Банки ужесточают кредитные требования и накапливают золото. Continental Trust не просто готовится к кризису, но и планирует его активно спровоцировать. Операция «Анакондо» переходит в финальную фазу.

Все складывалось в единую картину.

Я сделал паузу, обдумывая планы. Встреча с Рузвельтом завтра могла дать дополнительную информацию о политических аспектах грядущего кризиса. Будущий президент наверняка имел представление о закулисных процессах в финансовом мире.

А поездка в Атлантик-Сити… Возможно, гангстеры знали что-то, что ускользало от внимания официальных кругов. Преступный мир всегда отличался особой чувствительностью к грядущим потрясениям.

Откинувшись в кресле, я смотрел на языки пламени в камине. Завтра еще один насыщенный день.

Я собрал документы, запер блокнот с заметками в сейф и направился к лестнице. Фаулер уже погасил большинство ламп, оставив лишь дежурное освещение.

Последним взглядом окинув ночной Нью-Йорк из окна спальни, я закрыл шторы.

Глава 24
Губернаторский ужин

Майский вечер опустился на Нью-Йорк мягким бархатом, окрашивая небо над Центральным парком в сиреневые тона. Я проверил время на золотых карманных часах Patek Philippe, подарке самому себе после первой удачной сделки, без четверти семь. Идеальное время для прибытия на ужин к Роквудам, где меня должны представить губернатору Рузвельту.

– Джордж, можно помедленнее, – обратился я к Мартинсу, который вел Packard Twin Six по Пятой авеню. – Не подобает прибывать к Роквудам запыхавшимся.

– Понял, босс, – ответил он, сбрасывая скорость. – Хотя дорога свободна.

Я поправил белый галстук и еще раз проверил запонки из платины с бриллиантами. Вечерний костюм от Генри Пула с Сэвил-роу сидел безупречно, английские портные умели создавать одежду, подчеркивающую статус, не переходя грань безвкусицы.

О’Мэлли, в собственном смокинге, выглядел как настоящий джентльмен, если не обращать внимания на то, как он время от времени поправлял левую сторону пиджака. Кольт.38 калибра оставался частью его гардероба даже на светских раутах.

– Что-то не так с обстановкой? – спросил я его, заметив очередную проверку оружия.

– Все спокойно, босс. Просто привычка. – Он взглянул в зеркало заднего вида. – Хотя тот черный Chrysler держится за нами уже семь кварталов.

Я обернулся. Действительно, темный седан Imperial Crown следовал на почтительном расстоянии, слишком далеко для случайного совпадения, но слишком близко для профессиональной слежки.

– Возможно, просто совпадение, – заметил я. – У нас одинаковое направление, на север по Пятой авеню.

– Может быть, – согласился О’Мэлли, но все равно он придерживал оружие.

Наш автомобиль повернул на Восточную 65-ю улицу. Здесь, в нескольких кварталах от Центрального парка, располагались особняки самых влиятельных семей Америки.

Архитектура этого района словно соревновалась сама с собой. Неоготические замки соседствовали с классицистическими дворцами, а модернистские эксперименты в стиле арт-деко дерзко возвышались между традиционными особняками из темного камня.

Особняк Роквудов занимал целый квартал. Пятиэтажное здание из белого мрамора в неоклассическом стиле поражало сдержанной монументальностью. Коринфские колонны поддерживали портик главного входа, а над ним виднелся фамильный герб, орел с оливковой ветвью в когтях, символ мира через силу.

– Вон он как, – пробормотал О’Мэлли, – дворец как дворец. Только не хватает американского флага над входом.

Мартинс остановил автомобиль у бордюрного камня. Немедленно появился ливрейный привратник в темно-синей форме с золотыми пуговицами. Он почтительно открыл дверцу, слегка поклонившись.

– Добро пожаловать, мистер Стерлинг. Мистер Роквуд ожидает вас в китайском салоне.

Я вышел из машины, оглядываясь на вечерний Нью-Йорк. Электрические фонари только загорались, отбрасывая теплое желтоватое сияние на влажный после вечернего дождичка асфальт. Где-то вдалеке играла джазовая музыка, возможно, в одном из многочисленных спикизи, которые процветали в этом районе, несмотря на Сухой закон.

– О’Мэлли? – тихо позвал я. – проследи за нашими преследователями. Если они остановятся здесь, хочу знать, кто выйдет.

– Как скажете, босс. А если что-то подозрительное?

– Никаких действий без моего разрешения. Просто наблюдай.

Я подошел к массивной дубовой двери с медными декоративными элементами. Дверной молоток представлял собой голову льва из полированной латуни, но стучать не потребовалось, дворецкий уже открыл створку.

Джеймс Астор Уитмен, дворецкий Роквудов, служил в семье уже сорок лет. Высокий худощавый мужчина с безупречной выправкой и серебристыми седыми волосами, он олицетворял британский стиль, аккуратно адаптированный к американским реалиям.

– Добро пожаловать в дом Роквуда, мистер Стерлинг, – произнес он с едва уловимым английским акцентом. – Позвольте принять ваше пальто и шляпу.

Я передал ему свой вечерний плащ из кашемира и цилиндр. В вестибюле стоял знакомый аромат: дорогие сигары, французские духи, полироль для мебели и легкий запах орхидей, которым была знаменита оранжерея Роквудов.

Вестибюль поражал воображение. Мозаичный пол из разноцветного мрамора изображал сцены из греческой мифологии. Стены облицованы каррарским мрамором, а потолок украшали фрески работы итальянских мастеров XVIII века. Две широкие лестницы с коваными перилами расходились по сторонам к верхним этажам.

– Мистер Роквуд попросил проводить вас в китайский салон, – мягко произнес Уитмен. – Если позволите.

Мы прошли через анфиладу комнат. Каждая имела собственный стиль и предназначение: золотая гостиная с мебелью в стиле Людовика XVI, библиотека с книгами в кожаных переплетах от пола до потолка, музыкальный салон с концертным роялем Steinway Sons, на котором, как говорили, играл сам Падеревский.

Китайский салон располагался в восточном крыле особняка. Название полностью оправдывалось убранством: красный лак, резьба по черному дереву, изысканные шелкографии на стенах. Антикварные вазы династии Мин стояли на специальных подставках, а в центре возвышался массивный круглый стол из палисандра с инкрустацией из перламутра.

Как я заметил, тут собралось избранное общество: всего семь человек, не считая хозяев. Я узнал нескольких: Уолтер Гиффорд, председатель ATT; сенатор Роберт Вагнер; Маршалл Филд III, наследник торговой империи.

– А вот и наш молодой финансовый гений! – раздался голос хозяина.

Дэвид Д. Роквуд-младший, которому недавно исполнилось пятьдесят, приближался ко мне с характерной неспешной походкой, которая сочетала в себе уверенность и аристократическую сдержанность. В смокинге от лучшего портного Нью-Йорка, с бабочкой, завязанной вручную, он выглядел воплощением американской финансовой элиты.

– Мистер Роквуд, – я слегка поклонился, протягивая руку, – для меня честь находиться в вашем доме.

– Радуюсь, что вы смогли приехать, Стерлинг, – он крепко пожал мою руку. – Губернатор Рузвельт специально выразил желание с вами познакомиться. Говорит, слышал о ваших необычных взглядах на экономическое будущее страны.

Мой взгляд упал на группу у китайского дивана, обитого шелком цвета слоновой кости. Там, опираясь на изящную трость из эбенового дерева, стоял мужчина, чей энергичный голос доминировал в разговоре. Даже со спины его можно было узнать по характерной манере жестикулировать. Франклин Делано Рузвельт, губернатор штата Нью-Йорк, человек, которого многие уже видели в Белом доме.

– Пойдемте, представлю вас, – Роквуд взял меня под руку. – Но сначала, позвольте предложить вам аперитив? Джин с тоником? Виски?

– Скотч с содовой, если можно, – ответил я, зная, что у Роквудов наверняка есть превосходный виски, контрабандой доставленный из Шотландии.

Роквуд кивнул официанту, который немедленно подошел с серебряным подносом. Хрустальные бокалы Baccarat сверкали в свете люстры из богемского стекла.

– Итак, – Роквуд понизил голос, наклонившись ко мне, – прежде чем мы подойдем к губернатору, хочу вас предупредить. Рузвельт человек острого ума и еще более острого языка. Он имеет свойство задавать неожиданные вопросы и внимательно изучать реакцию собеседника.

– Ценю предупреждение, – кивнул я, отпивая виски. Действительно, превосходная марка, возможно, Macallan или Glenturret. – А какие темы лучше избегать?

– Будьте естественны. Рузвельт не любит фальши. И еще, он очень чувствителен к социальным вопросам. Не советую увлекаться рассказами о своих доходах.

Мы направились к группе гостей. В беседе, кроме Рузвельта, участвовали еще двое мужчин: пожилой седой джентльмен с моноклем, которого я принял за европейского дипломата, и более молодой человек в безупречном костюме, с лицом, явно знакомым по газетным фотографиям, вероятно, кто-то из политиков администрации губернатора.

– Губернатор, – звучным голосом произнес Роквуд, – позвольте представить вам мистера Уильяма Стерлинга из фирмы «Стерлинг, Харрисон и Партнеры».

Рузвельт повернулся ко мне, и я впервые увидел вблизи человека, который через несколько лет возглавит страну в самый трудный период ее истории. Высокий, около шести футов ростом, с широкими плечами и характерной улыбкой, он излучал харизму, которая была почти осязаемой.

– А, мистер Стерлинг! – его голос имел тот особый тембр, который позже покорит Америку в радиопередачах. – Очень рад познакомиться. Ваши взгляды на ситуацию на финансовых рынках вызвали у меня большой интерес.

Он протянул мне руку, крепкую, теплую, с рукопожатием человека, привыкшего командовать. Я заметил, как он слегка опирается на трость, но в его движениях не было ни капли неуверенности.

– Честь для меня, губернатор, – ответил я. – Надеюсь, мои скромные соображения не вызвали у вас лишнего беспокойства.

– Наоборот! – рассмеялся Рузвельт. – В наше время ответственный политик должен бояться только тех, кто говорит, что все прекрасно. Как вам кажется, оправдана ли нынешняя эйфория на рынках?

Прямой вопрос с порога. Я сделал паузу, обдумывая ответ. Остальные присутствующие обратили внимание на нашу беседу.

– Губернатор, – сказал я осторожно, – рынок похож на плотину. Пока вода поднимается постепенно, все кажется под контролем. Но есть критический уровень, за которым… Впрочем, возможно, это излишне пессимистичный взгляд.

– Нет, нет, продолжайте! – Рузвельт наклонился вперед, его глаза загорелись интересом. – Что вы видите такого, чего не замечают оптимисты с Уолл-стрит?

Я взглянул на остальных собеседников. Они слушали внимательно, среди них не было случайных людей. Возможно, настало время высказаться откровеннее.

– Маржинальная торговля, губернатор. Когда люди покупают акции, внося только десять процентов собственными средствами, это создает пирамиду кредитов. Если рынок повернет вниз на пятнадцать-двадцать процентов…

– Начнутся принудительные продажи, – закончил за меня седой джентльмен с моноклем. – И падение ускорится лавинообразно. Замкнутый круг.

Рузвельт кивнул.

– Это мистер Пэрриш, – представил его Роквуд, – экономический советник нашего губернатора. Думаю, вы найдете много общего в ваших оценках ситуации.

Пэрриш протянул мне руку.

– Чарльз Пэрриш, весьма приятно. Мало кто в финансовом мире разделяет наши опасения. Большинство считает, что мы вступили в «новую эру» постоянного процветания.

– Каждое поколение думает, что открыло формулу вечного счастья, – заметил я. – Но экономические циклы не отменишь оптимизмом.

– Абсолютно верно! – воскликнул Рузвельт. – Скажите, а в вашей фирме вы следуете консервативной стратегии?

– Мы постепенно увеличиваем долю защищенных активов в портфелях клиентов, – ответил я дипломатично. – Это непопулярная позиция в нынешних условиях, но мы считаем ее разумной.

– И правильно делаете, – одобрительно кивнул губернатор. – А что скажете об управлении государственными финансами? Должны ли мы следовать тем же принципам?

Интересный вопрос. Рузвельт явно нащупывал почву для будущих реформ.

– Правительство имеет рычаги, недоступные частному бизнесу, – сказал я. – Но принцип диверсификации рисков универсален. Государство не должно зависеть от одного источника доходов или полагаться на бесконечно растущие налоговые поступления от биржевых спекуляций.

– Мудрый совет, – улыбнулся Рузвельт. – А что думаете об общественных работах как способе стабилизации экономики?

Эта тема занимала центральное место в будущем «Новом курсе». Очевидно, Рузвельт уже тогда обдумывал подобные идеи.

– В периоды экономических трудностей государственные инвестиции в инфраструктуру могут стать эффективным способом поддержания занятости и совокупного спроса, – ответил я, стараясь не слишком забегать вперед. – Правда, важно выбирать проекты, которые принесут долгосрочную пользу, а не просто создадут работу ради работы.

– Например?

– Дороги, мосты, общественный транспорт, – перечислил я. – Инфраструктура, которая останется полезной и через десятилетия.

Наш разговор прервал звон гонга. Уитмен появился в дверях зала.

– Дамы и господа, ужин подан, – объявил он.

Мы направились в главную столовую, обширное помещение, способное вместить около трех десятков гостей. Длинный стол из красного дерева занимал центральное место под люстрой из венецианского хрусталя. Сервировка поражала: тончайший фарфор Royal Worcester, серебро от Tiffany Co., бокалы из богемского стекла, каждый элемент выбран с безупречным вкусом.

Рузвельт занял место справа от Роквуда-младшего, мне досталось кресло напротив губернатора. Остальные гости рассредоточились вокруг стола с той дипломатической точностью, которая превращала светский ужин в тщательно срежиссированное представление.

– Надеюсь, вы не возражаете против французской кухни? – спросил Роквуд-младший, разворачивая салфетку из тончайшего полотна. – Наш повар Анри готовил для посольства в Париже.

– Полагаю, для губернатора приемлема любая кухня, если она хорошо приготовлена, – с улыбкой ответил Рузвельт. – Хотя должен признать, что Элеонора приучила меня к более простой пище.

Официанты бесшумно разливали вино Шабли премьер-крю 1921 года к первому блюду, судя по этикетке. Я заметил, как осторожно наполняют бокал Рузвельта, видимо, губернатор предпочитал умеренность.

Первой переменной подали устрицы Belon. Рузвельт отложил вилку, едва распробовав блюдо и повернулся ко мне.

– Мистер Стерлинг, я слышал, вы недавно финансировали исследования доктора Флеминга в Колумбийском университете? Миллион долларов на изучение какой-то плесени?

Информация распространялась очень быстро. Видимо, в узких кругах Нью-Йорка мало что происходило незаметно.

– Открытие доктора Флеминга может произвести революцию в медицине, – ответил я. – Вещество, способное бороться с инфекциями, спасет тысячи жизней.

– Наш гость провидец в области медицины, – заметил Пэрриш. – Интересно, распространяется ли эта дальновидность на политические процессы?

Рузвельт отпил вина, изучающе глядя на меня.

– Раз уж мы затронули тему будущего, мистер Стерлинг, что скажете о планах модернизации экономики штата? Сейчас мы работаем над программой общественных работ, которая поможет снизить безработицу и одновременно улучшить инфраструктуру.

– Амбициозная задача, – кивнул я. – Какие области приоритетны?

– Гидроэнергетика, прежде всего, – оживился губернатор. – Река Сент-Лоренс и Ниагара таят в себе колоссальный потенциал. Представьте, дешевая электроэнергия для всего штата, новые рабочие места, привлечение промышленности.

Роквуд-младший одобрительно кивнул.

– Отец всегда говорил, что будущее за электрификацией. Ваши планы по развитию энергетики созвучны с нашими размышлениями о модернизации промышленности.

– Но есть одна проблема, – продолжил Рузвельт, его взгляд потемнел. – Частные энергетические компании сопротивляются государственному участию. Они предпочитают высокие тарифы стабильному развитию.

– Возможно, стоит рассмотреть государственно-частное партнерство? – предложил я. – Правительство обеспечивает первоначальные инвестиции и регулирование, частный сектор – эффективность управления.

Рузвельт поднял бровь.

– Интересная мысль. А как быть с сопротивлением Wall Street? Крупный капитал не жалует государственного вмешательства.

– Крупный капитал не жалует конкуренции в любом виде, – ответил я с легкой улыбкой. – Но умные инвесторы понимают: стабильная экономическая система выгодна всем.

Официант подал второе блюдо, филе палтуса в соусе из белого вина с трюфелями. Пока мы наслаждались изысканными вкусами, Рузвельт продолжал развивать свои идеи.

– Знаете, мистер Стерлинг, иногда мне кажется, что наша экономическая система напоминает перевернутую пирамиду. Вся нагрузка ложится на узкое основание, а верхушка становится все шире и тяжелее.

– Рано или поздно такая пирамида упадет, – согласился я.

– Именно! – воскликнул губернатор. – И задача разумной политики – расширить основание, укрепить фундамент.

Сенатор Вагнер, до сих пор молчавший, вступил в беседу:

– Франклин имеет в виду социальные программы. Пенсии для пожилых, страхование по безработице, поддержка семей с детьми.

– Утопия! – фыркнул Уолтер Гиффорд. – Кто будет это финансировать? Уже сейчас налоги душат предприимчивость.

Рузвельт наклонился вперед, его глаза загорелись боевым огнем.

– Мистер Гиффорд, позвольте вопрос. Что произойдет, если треть населения лишится покупательной способности? Кто будет покупать продукцию ваших заводов и пользоваться услугами телефонной компании?

Воцарилась неловкая тишина. Я воспользовался паузой:

– Губернатор прав. Потребительский спрос – основа здоровой экономики. Без платежеспособного населения самые эффективные предприятия превратятся в памятники промышленной мощи.

Роквуд-младший мягко кашлянул.

– Джентльмены, возможно, стоит немного сменить тему? Анри приготовил знаменитое баранье каре. Было бы жаль обидеть его политическими дебатами.

Но Рузвельт, очевидно, наслаждался дискуссией. Он повернулся к Маршаллу Филду III:

– Ваше мнение, Маршалл? Розничная торговля ближе всего к рядовому потребителю.

Филд аккуратно разрезал мясо.

– Должен признать, Франклин, в последние месяцы мы отмечаем изменения в потребительских предпочтениях. Люди начинают покупать более дешевые товары, откладывают крупные покупки.

– Первый признак охлаждения экономики, – заметил я. – Потребители чувствуют неуверенность раньше, чем финансисты.

Официант принес основное блюдо, каре ягненка в травяной корочке. Аромат розмарина и тимьяна смешивался с изысканными французскими винами.

В этот момент в столовую вошел Уитмен, держа на серебряном подносе запечатанный конверт. Его обычно невозмутимое лицо выражало озабоченность.

– Прошу прощения, господин губернатор, – произнес он тихо, наклонившись к Рузвельту. – Срочное сообщение из Олбани.

Рузвельт взял конверт, вскрыл его и быстро пробежал глазами содержимое. Его лицо мгновенно изменилось.

– Господи, – пробормотал он, поднимая глаза. – Джентльмены, боюсь, у нас серьезная проблема.

Все за столом замерли. Роквуд-младший отложил столовые приборы.