Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 297 (всего у книги 341 страниц)

ГЛАВА 2

Еремей Доронин неспешно вышагивал, провожая внучек до жилого княжеского дворца.

Встречая знакомцев, он останавливался, приветствовал и с гордостью сообщал, что сегодня ведёт обеих своих кровиночек в терем к великой княгине Марии Борисовне поучить её мастериц новому искусству шитья.

Зардевшаяся от внимания и похвалы Маша стояла подле деда с опущенными в землю глазами, являя образец скромности. Дуня же крутила головой, стараясь ничего не упустить и беззастенчиво рассматривала всех собеседников деда, притопывая из-за мороза и всем счастливо улыбаясь. А чего не улыбаться, когда вокруг белым-бело и воздух звенит от прозрачности? Это уже повод наслаждаться жизнью! Да и интересно же увидеть разом воинов, мастеровых, подьячих, дьяков, бояр…

Некоторые дедовы знакомцы ей подмигивали, и тогда она смеялась, прикрыв ладошкой рот, а думному дьяку разбойного приказа*(на самом деле первые упоминания о разбойном приказе появились только в 1539 г при внуке нынешнего князя) так и вовсе помахала рукой.

Она уловила в его прищуренных от яркого солнца глазах искорки веселья, пока дед расписывал достоинства Машеньки и её. А он ещё снисходительно хмыкнул, глядя на потупившуюся искусницу Машу и шутливо ахнул, будто бы потрясен увидеть расчудесную Дуняшу.

Впрочем, этот дьяк был осведомлен, что малявка Доронина принесла радость в дом Кошкиных и боярыня Евпраксия Елизаровна взялась покровительствовать ей, знал о продолжающемся раздоре церковников из-за её домашней росписи и временном запрете на неё.

Многие священники оказались несогласны с тем, что человек не может украшать стены своего дома росписью и требовали снять запрет или указать конкретно, что можно рисовать, а что нет.

Так же дьяк знал об инциденте с Машей и игуменьей Таисией. Как бы то ни было, а события всё время разворачивались возле мелкой егозы, и старый опытный боярин печенкой чуял, что не раз ещё услышит о ней.

– Значит, Мария Борисовна позвала? – уточнил он у деда.

– Поучить девок игрушки шить, – повторил Еремей.

Мимо с шумом пробежала толпа ребятишек с роскошными санками, а за ними поспешали дядьки. Дуня аж на цыпочки привстала, чтобы увидеть, откуда они будут кататься. Для таких здоровых санок и горка должна быть приличной. А кстати, почему её и Машу лишают такого удовольствия?

– Дунька! – услышала она рык деда. – Куда?!

Дуня оглянулась и, вздохнув, вернулась. Она даже не заметила, как сделала несколько шагов в сторону той весёлой толпы. Застоялась она, а внутри кипит энергия, требует выхода и нестерпимо хочется везде побыть, во всём поучаствовать, всех заразить оптимизмом!

Дед быстро попрощался со знакомым дьяком, а тот ей как раз в этот момент весело подмигнул, ну а она помахала ему рукой. Видно же было, что весёлый человек этот дедов знакомец!

Правда, легкий подзатыльник и слова, что с этим дьяком надо быть осторожней, поскольку он ведает приказом, где людей пытают, немного остудили. Дуня поёжилась, но вскоре мысли вновь поскакали зайчиками и вспомнились фантазии, как она попадает в прошлое и расследует тайные дела, поражая всех дедукцией, снимая отпечатки пальцев и указывая перстом на истинных разбойников. Это была самая любимая фантазия, но вот сейчас она как-то съёжилась, запахла кровью и болью.

Угомонилась Дуня только в большой горнице княгини. Машеньку там встретили, как родную. Проводили взглядами, когда она привычно устроилась в самом темном уголке и забыли о ней, а с Дуней стали сюсюкать и вручили веретено.

– А можно, я клубочки мотать буду? – жалобно попросила она у раздававшей задания тетки.

– Так тем самые маленькие занимаются, – удивленно вскинув брови, заметила она, но огляделась – и получалось, что Дуня самая маленькая и есть!

– Ну что ж, держи.

Маша укоризненно посмотрела на сестру, но не выдала её. Дуняшу посадили в том же дальнем уголке, где работала Мария. Сестра уже достала из корзинки стопочку фетровых квадратов и начала шить игрушки. Постепенно девушки стали подходить к ней, смотреть за её работой и хвалить за выдумку.

Дуняша подвинулась в сторонку и продолжала сидеть, смотреть по сторонам, слушать бабью болтовню и сматывать в клубочки или на палку нитки. Вскоре в горницу вошла жена князя Мария Борисовна с сопровождавшей её ближней.

– Наташка сегодня как вырядилась, – ядовито заметила полная боярышня, сидевшая впереди Дуни и недовольно косившая взглядом на суету возле Маши.

– Это ейный муж взятку у Боровичей получил. Люди говорят, что берёт он много, а делает мало, – ответила ей такая же пышная телом соседка. Но если первая при всей своей полноте казалась миловидной, то вторая напоминала перекормленного поросенка.

– Значит, недолго её муженьку дьяком быть, – обрадовалась миловидная боярышня и, не глядя, подпихнула Дуне новую корзинку с мотками ниток.

Дуняша понимала, что самая младшая здесь, но нарочитое небрежение будило в ней вулкан.

И самое обидное: злоязыкая пышка сидит в том же углу, что и Дуня, только перед ней, а значит не особо родовита. Девочке захотелось пнуть корзинку обратно, но она всего лишь ещё немного подвинула свою скамеечку вбок, чтобы лучше было видно вошедшую княгиню.

Мария Борисовна, как и рассказывала Маша, оказалась приятной женщиной. Княгиня постаралась приветливо кивнуть или улыбнуться каждой девице. Машеньку так вообще подозвала поближе к себе и поговорила с ней. Потом сестра и княгиня поискали взглядами Дуню, нашли и что-то сказали той Наталье, что была сегодня особенно нарядна по словам двух завистливых пончиков.

Наталья поднялась, подошла к Дуняше и улыбнувшись, позвала пересесть поближе к оконцу.

Дуня чуть ли не вприпрыжку побежала вон из выделенного ей угла. Там было душно и темно, хотя последнее помогало скрывать безделье.

Ближняя княгини посадила Дуню на отдельную скамеечку, и взяв в руки кусочки разноцветного фетра, спросила:

– Это же войлок, что татары делают?

– Э, ну-у-у почти, – замялась девочка. Секрет таял на глазах. Известный войлок был толще и рыхлее, но не сложно догадаться, как сделать его более плотным и гладким.

Наталья внимательно посмотрела на неё и наклонившись, чтобы оказаться ближе, с улыбкой понимающе произнесла:

– Скажешь с уха на ухо, узнают с угла на угол.

Дуня согласно кивнула и постаралась оправдаться:

– В нашей семье есть женщина Аксинья, она будет делать игрушки и продавать.

– Хм, женщина? Родственница?

– Нет, наша… дворовая. Всю жизнь при нас жила, а теперь вот… награда за верную службу.

Наталья чуть удивленно посмотрела на неё и неожиданно выпалила:

– Какая ты славная, боярышня Евдокия!

Дуня отложила корзинку, поднялась и поклонилась. Она не знала, из насколько знатной семьи Наталья, но женщина была ближней великой княгини и только что уважительно назвала её полным именем. Это было вроде как в шутку, но одновременно всерьёз, и на таких мелочах строилась карьера. У мужчин так вообще подобное считалось созданным прецедентом, которое будут помнить и использовать потомки. Шутка ли, получить право называться полным именем с детства? А ведь первый шажок к этому сделан и, если княгиня подтвердит… Дуня эту возможную перспективу увидела в глазах других девушек и еле сдержала насмешливый фырк.

Никто из боярышень не умел или не считали нужным контролировать свои эмоции и выглядели сейчас забавно.

Гостьи с любопытством тянули шеи, чтобы услышать разговор Машки с великой княгиней и о чём говорит Наташка Полуэктова с младшей Дорониной. Но двери открылись и в горницу вплыла ещё одна великая княгиня.

Княгиня-мать! Все вскочили и низко поклонились.

Дуня сразу же обратила внимание, что когда входила Мария Борисовна, то все кланялись спокойно, а тут повскакивали, будто вожжами ударили. Вслед за величавой Марией Ярославной вошла её дочь, княжна Анна.

К сожалению, Дуня согнулась в поклоне так, что не видела, как приветствовали друг друга Мария Борисовна и Мария Ярославна. Когда она распрямилась, то все уже рассаживались.

Как-то так получилось, что все наиважнейшие боярышни распределились кружками вокруг своих княгинь. Дуня осталась там, где её посадили, а вот Маше не повезло. Сначала её к себе подозвала старая княгиня и расспросила об игрушках, потом юная княжна Анна соизволила заметить Машу и тоже была ласкова с ней, а дальше Машке надо было вернуться к работе и в каждом образовавшемся кружке её ждали.

Дуня видела, что сестра готова упасть в обморок из-за множества направленных на неё выжидающих взглядов, но девочка свой выбор сделала и устроилась поближе к Марии Борисовне.

Княжну Анну повеселила эта ситуация и она только хмыкнула, а вот княгиню Марию Ярославну перекосило в недоброй усмешке. Дуне стало страшно за Машу. Заслужить даже малое недовольство женщины, которая сумела выжить во время жесточайшей борьбы за власть между её мужем и его дядей с сыновьями, не хотелось.

Эта княгиня, будучи в изгнании, нашла мужу союзников и стояла за его спиной за время его правления, а после осталась при сыне и не уступила первенства невестке. Сейчас главной должна быть Мария Борисовна, но старая Ярославна поставила себя выше.

Обстановку разрядило появление княжича. Он был ровесником Дуняши. Все сразу же заулыбались, засуетились… Княжич стремительно подбежал к бабушке, клюнул её в щеку, быстро выкрутился из её рук, чтобы попасть в объятия матери. Все следили за тем, что происходило, с нездоровой жадностью. Неожиданно для всех княжич огляделся и выбрал Дуню для общения.

Она, увидев, что мальчишка движется к ней, широко раскрыв глаза, чуть помотала головой, но княжич лишь притормозил. Тогда она повернулась боком и показала ему кулак. Теперь сопляк распахнул свои глазищи и остановился. Дуня облегченно выдохнула. Ей только внимания любимчика двух княгинь не хватало!

Она сделала вид, что никакой заминки и взглядов княжонка в её сторону не было, с крайне сосредоточенным видом взялась за моток с нитками.

– Почему ты не хочешь со мной играть? – строго и громко спросил княжий наследник. «Ах ты ж!»

Дуня даже вздрогнула от неожиданности. Она как раз нашла кончик нитки и раздумывала начинать или не начинать работу.

Ей пришлось подняться и поклониться. Великокняжеского сынка хотелось пристукнуть, тем более после его вопроса. Женский коллектив услышал маленького стервеца, заохал, завозмущался…

Дуня состроила печальное лицо и показала на нитки:

– Меня же посадили нитки мотать, а тебе это скучно будет, – так же во всеуслышание произнесла она – и краем глаза увидела, что княгини снисходительно улыбнулись.

Княжич нахмурил брови и метнулся к сопровождавшей его мамке, взял короб из её рук и вернулся к Дуне.

– Давай буквы рисовать? – предложил он.

– Ну, давай, – вяло согласилась она.

Княжич Иван выбрал место у самого окна, сел на скамью и ему в руки дали большую доску.

Дуня думала, что он будет рисовать на доске, но сверху положили лист хорошо отбеленной бумаги и палочки для рисования. Она осторожно присела рядом и когда он начал выводить букву, то поддержала ему доску.

Мальчик очень старался и у него хорошо получалось.

– Какая она у тебя ровная, – искренне похвалила его Дуня.

Он протянул ей палочку, и она быстро чиркнула пару слов. Он сначала нахмурился, а потом выдал:

– Меня за такую писанину по рукам бьют. Буковки должны быть гладкие, вытянутые и одна к одной, а у тебя в пляс пошли.

Дуня изумленно округлила глаза и спросила:

– Это что же, отец Варфоломей и до тебя добрался, чтобы меня ругать? Ты прямо один в один с ним говоришь!

Княжич моргнул, а потом понимающе прыснул от смеха. Дуня же предложила оставить палочки для письма, а из бумаги сложить какую-нибудь фигурку. Дома ей этого не позволили бы делать из-за экономии бумаги. Дед хоть и таскал её для Дуни из приказа, но каждый раз напоминал о том, что каждый лист стоит денег.

– Как это? – заинтересовался княжич.

– Да хотя бы вот так! – Дуню накрыло вдохновение и тяга к творчеству целиком захватила её.

Она аккуратно оторвала небольшой кусочек, вызвав волну недоброжелательности, сложила самолетик и запустила его. Поднялся переполох. Какие-то дурищи испугались, другие дернулись из-за внезапно подпрыгнувших подруг… поднялся шум и гам, а княжич, расталкивая «тёток», бежал за самолетиком, крича, чтобы не трогали его игрушку. Изнывавшая от неподвижности Дуня радостно кинулась за княжичем, оправдывая себя тем, что ей надо проследить, чтобы неповоротливые паникерши не затоптали сына князя, но споткнулась о чужой подол и грохнулась. Единственная, кто к ней кинулась, это сестра. Она вытянула Дуняшу из кучи малы и стала выспрашивать, где болит.

– Я поймал его! – раздался звонкий голосок княжича, и он вихрем рванул к девочкам.

– Постой, внук!

Властный окрик старой княгини остановил мальчишку, и он вынужден был подойти к ней.

– Невместно княжичу так себя вести. Ты бегаешь, пугаешь женщин и… – она посмотрела на замершую сусликом Дуню. Княжич тоже посмотрел на неё – и не дал продолжить бабушке:

– Я хочу играть с ней! – громко заявил он.

– Какая польза тебе от игры с девочкой? Ты муж и твои игры…

– Я хочу играть с ней!!!

Дуня смотрела на маленького тирана и подумала, что сейчас бабка всыплет ему горяченьких, а потом ей за компанию в десятикратном размере.

– Что, Ванюша, – вдруг смягчилась бабушка, – интересную забаву Дунька придумала?

Лицо мальчишки смягчилось, глаза загорелись, и он потряс перед носом княгини самолетом.

– Но это ты без неё можешь сделать, – рассмотрев сложенный листок, сообщила ему бабушка. – А девочке невместно бегать с тобой.

Дуня оценила ход интриганки и подумала, что этот довод остановит маленького Ивана Ивановича, но, видно, такова рюрикова кровь – они не понимают отказа! В результате, Мария Ярославна показала некоторую степень недовольства, но препятствовать более не стала.

Княжич ринулся к Дуне, но его неожиданно приостановила Наталья:

– Княжич, погоди-ка, – тихо сказала она, – мама тебе пару слов сказать хочет.

Он подошел к ней, и Дуня услышала, что Мария Борисовна объясняет ему об ответственности и что он должен поклясться, что рядом с ним девочка будет в безопасности, и только тогда она отпустит её с ним. Ребенок проникся… и Дуня тоже.

Они вышли из горницы, прошли по какому-то коридору и вышли в небольшое помещение, где княжича дожидался дядька. Он в удивлении перевёл взгляд с подопечного на Дуню, а потом на следовавших за ними мамок и сенную девушку.

– Я за боярышней приглядеть, – строго сообщила княгинина девушка. Мамки же поклонились дядьке княжича и ушли.

А потом Дуня с княжичем сделали несколько самолетиков и после небольшой тренировки устроили соревнование. Развлечения хватило на час, а потом мальчик начал задавать вопросы:

– Почему он летает? Он же не машет крыльями!

– Так на воздух опирается, – ответила Дуня.

– Не понимаю.

– А чего не понять? Растопырь пальцы и резко проведи ладонью. Чувствуешь сопротивление?

Княжич и его дядька тут же попробовали так сделать, а Дуня пояснила:

– Для людей оно едва заметно, а для такого тонкого листика воздух как для нас толща воды.

– Но воздух… он же воздух, – никак не мог сообразить что-то княжич, а вот его дядька с удивлением поглядывал на малышку-разумницу.

– Ну что воздух! – закатив глаза, воскликнула Дуня. – Думаешь, раз воздух, так и изучать нечего? А он знаешь какой разный?

Мальчик помотал головой.

– Да знаешь, – отмахнулась Дуня, – он же холодный, тёплый, влажный, сухой, свежий после грозы и тухлый возле гнилья… Мы не обращаем на него внимания, а его можно использовать так же, как воду в реках.

– Да не можно! – отчего-то возмутился дядька княжича, а сам Иван Иваныч неожиданно согласился с новой подружкой и заступился за её идеи.

– Отчего не можно? Наверняка как-то можно!

– Да как? Какая сила в воздухе, если я его вот так! – дядька рубанул рукой и воздух даже чуть засвистел. Он повторил – и вновь получился свист. Дядька сплюнул, сенная девушка княгини захихикала. Княжич требовательно посмотрел на Дуню.

– Ну-у, – постукивая пальцем по заметно шатающемуся переднему молочному зубу, протянула она, – есть у меня идейка, только надо к меднику бежать. Сами мы не сделаем.

– Во дворе есть медник, – сразу же ответил княжич.

– Идём, – скомандовал дядька, вознамерившийся доказать, что малявка чушь говорит.

– Маленькую боярышню надо одеть! – остановила пыл мужчин сенная девушка.

– Так одевай! – рявкнул дядька. – Нам тоже надо переодеться. Встречаемся во дворе.

* * *

Мария Ярославовна – жена Василия Темного, мать Ивана Васильевича. Княгиня вместе со свекровью (Софья Витовтовна) принимала активное участие в управлении княжеством.

Правление её мужа было сложным и княгине в изгнании приходилось подкупать и раздавать земли, чтобы получить расположение нужных людей и церкви. Это надо уметь делать и знать политический расклад. Сила воли этой женщины несомненна, а желание править не требует пояснений. Последствия её подношений церкви имели неприятный для княжества результат.

Анна – любимая сестра Ивана Васильевича. Были ещё братья, которые подняли мятеж против него, но мать помогла примириться.

Мария Борисовна – я уже писала о ней и её скорой кончине. Обручена была ещё ребенком с Иваном Васильевичем. Брак по расчету родителей.

На данный момент отец Марии Борисовны умер и править в Твери пытается младший брат.

Ему 8 лет.

Тверь больше не союзник Москве, а скорее рассматриваемая добыча. Мария Борисовна больше не играет никакой роли, кроме как матери будущих детей, но рожать новых княжат у неё не получается.

По мнению свекрови – она обуза и живое напоминание прошлой слабости Марии Ярославовны, вынужденной согласиться на брак сына с ней.

ГЛАВА 3

Дуня чуть ли не с победным воплем индейца выскочила из терема во двор.

«Свобода-а!»

У неё даже перехватило дыхание от морозной свежести после спёртого воздуха в княгининой горнице. Следом за Дуней выбежала сенная девушка. Она тревожно оглядела двор, пытаясь увидеть дядьку княжича – и облегчённо выдохнула, поняв, что не опоздала. Был бы урон чести княжичу и его дядьке, доведись им ждать прислугу и внучку дьяка.

Не успела девушка спуститься с крыльца, как из дворца выскочил княжич и начал озираться.

Дуня и Иван Иваныч встретились взглядом и, рассмеявшись, вприпрыжку побежали к кремлёвскому меднику. Особо разогнаться не получилось, Дуня первая поскользнулась и упала.

Из-за длинных юбок быстро встать не смогла и пришлось княжичу поднимать её. Пока возились, подошли дядька боярин Никифор Палка с девушкой княгини… и далее уже бежать стало невместно. По пути Дуняша объясняла, что им необходим лист меди, а уж из него…

– Это у медника есть, – сразу же кивнул княжич.

– Вырезать несколько деталей и спаять их.

– Вырежет и соединит, – уверенно подтвердил мальчишка и, остановившись перед входом в большую избу, находившуюся на территории кремля, потребовал более точного объяснения.

Дуня нашла щепочку и начала чертить на снежной дорожке, какие детали ей понадобятся.

– Круг – это будет основа.

Княжич кивнул.

– Шесть или семь полосок, которые мы скрутим в кольца, присоединим к плоскому кругу и потом поставим в эти колечки свечки.

Княжич вновь кивнул. Ничего интересного девчонка пока не сказала. Такое он видел в церкви.

– Нам понадобиться поставить в центре тарелки палочку. Будет красиво, если сделать её в виде деревца или башенки, а можно изобразить ползущую вверх змею, но главное, чтобы она держала другой круг на своей верхушке.

Дуня воткнула в снег щепочку и накрыла её ладошкой, поняв, что на снегу ей не удаётся передать необходимый объем картинке.

Княжич нахмурился, не понимая, в чём забава. Он видел основу, прикрепленную к ней палку и на палке должно удержаться что-то вроде тонкого блюда. А при чем тут свечки?

Дуня вновь бросилась чертить на снегу.

– Второй круг мы чуть надрежем по краям и руками придадим вогнутую форму, чтобы получились лопасти, как у мельниц. Я покажу, как.

– Ты обещала, что покажешь, как можно использовать воздух, а не ветер, – насупившись, уточнил мальчик.

Дуня удивленно посмотрела на него, пытаясь разграничить в своей голове понятие воздуха и ветра. Для неё одно не существовало без другого, да она вообще не задумывалась об этом, а вот для княжича похоже была разница. Видимо ветер был для него силой, а воздух… да, судя по всему, воздух был для него ничем пока она не влезла со своими определениями разного воздуха. Ей захотелось обозвать княжича занудой и угнетателем вдохновения, потому что, вдаваясь в пространные объяснения теряешь творческий зуд, но тут он строго спросил её:

– При чем тут воздух? – Иван Иваныч ткнул пальцем в чертеж на снегу и требовательно посмотрел на Дуню.

– А при том, что когда мы зажжём маленькие свечечки, то воздух возле них нагреется и начнет подниматься…

Дуня выжидающе посмотрела на мальчишку, ожидая вопроса почему теплый воздух поднимается, но княжич молчал и она торжественно закончила:

– …и раскрутит наш надрезанный круг!

Дуня потёрла ладошками онемевшие от холода щеки и шмыгнув замерзшим носом, добавила:

– Будет красиво, если мы по краям лопастей прицепим медные палочки или крошечные фигурки на нитях, как будто дети на карусели катаются.

– Карусель, говоришь? – княжич посмотрел на Дунин рисунок, почесал бровь и переспросил: – Точно огоньки раскрутят карусельку?

– Вот те крест!

– Идём! – велел княжич и шагнул в избу.

Дядька и сенная девушка внимательно прислушивались к объяснению боярышни, но ничего не поняли. Никифор хмуро посмотрел на бестолково хлопающую глазами девушку княгини и поспешил за княжичем, уже вошедшим в избу. Грозно взглянул на оторопевшего медника, искавшего повод выпроводить его подопечного, и приготовился за всеми наблюдать.

Мастер выслушал княжича, боязливо посмотрел на стоящего в стороне молчаливого боярина-дядьку, отложил всю работу и вместе с помощниками быстро начал резать требуемые детали, сгибать и спаивать. Не прошло часа, как перед ребятами стояло блюдо с размещенной по центру елочкой, собранной из треугольничков, а на верхушке был осторожно водружен изрезанный круг с висящими на медных струнах звездочками.

– Теперь свечи! – довольная полученным, потребовала Дуня.

– Так нет свечей… – растерянно ответил помощник мастера.

И тут все засуетились, забегали… Через пять минут сын медника принес свечки, и все столпились возле поделки. Поставили свечки в колечки, зажгли их и замерли. Сначала ничего не происходило, а потом верхний круг как закрутился!

– Эх, сюда бы прикрепить бубенцы, – показала Дуня на елочку, – и тогда звездочки, задевая их, издавали бы звон!

– Лепо-то как! – одновременно выдохнули дядька княжича и мастер, а маленький Иван Иванович не отрывал глаз от игрушки. Даже наскоро отполированная медь сияла в отсвете огоньков и усиливало настроение волшебства. А волшебством для княжича стало то, что он буквально сам, своими руками сотворил интересную вещицу! Вот совсем недавно не было ничего, а сейчас вот она, крутится и наполняет душу радостью.

– А ежели деревце каменьями украсить? – предложил дядька и даже зажмурился, представив, как будет красиво.

– Если вместо звездочек прикрепить птичек, то… – теперь уже зажмурился от дивного видения медник.

– А если не из меди сделать, а из серебра? Или из золота? Царский подарок! – фонтанировал идеями дядька княжича.

Неожиданно для всех, маленький Иван Иваныч заревновал свою игрушку и, дунув на свечи, сгрёб всё себе:

– Моё, – серьёзно глядя на всех заявил он, а потом повернулся к Дуне: – Бежим, матушке покажем, что мы придумали!

– Ага! – согласилась Дуня, поскольку замерзла. Поначалу ей было жарко в избе, но мастер из-за гостей перестал следить за очагом, и мастерская быстро выстудилась.

Княжич совершенно не желал передвигаться по двору чинно и с достоинством, заставляя по этому поводу ворчать сопровождавшего его Никифора. Дуню же уговаривать не надо было, она приподняла подол и понеслась впереди всех, чтобы отогреться.

Вбежали в жилую часть дворца, там их обоих раздели, и они поскакали по ступенькам на женскую половину. Дуня торопилась к Маше, а княжич – к маме и бабушке. Ворвавшись в горницу, где продолжали рукодельничать приглашённые девушки и исполняющие разные обязанности при тереме боярыни, княжич с порога заорал:

– Матушка, смотри!

Он сделал несколько шагов, но остановился, быстро окинул взглядом помещение и не увидя бабушки, помчался прямо к матери. Княгиня, увидев в руках сына необычный предмет, отложила рукоделие и заинтересованно следила за приготовлениями Ванюши.

Наталья и две другие близкие Марии Борисовне боярыни с улыбкой смотрели на сосредоточенного княжича и встали так, чтобы остальным присутствовавшим в горнице ничего не было видно. Мало ли какую забаву он удумал, так они прикроют его, ежели нехороша придумка будет.

Дуня не следила за ними и обратила на это внимание, только когда услышала недовольные шепотки любопытствующих девиц. Тогда и Маша прекратила её отчитывать за то, что она сбежала с княжичем и болталась невесть где столько времени.

– Ах, – раздалось слаженное восклицание возле княгини и рукодельницы толпой рванули поближе, чтобы все-таки посмотреть, что там такое придумал княжич.

– Дунечка, что ты там умыслила! – заволновалась Маша, оттаскивая сестру в дальний угол.

– Крутилку-вертелку… баловство.

Дуня старательно изображала беззаботность, но доносящиеся восторженные вскрики привели её к мысли, что на этой крутилке-вертелке её семья могла бы неплохо заработать.

Маша посмотрела на неё, потом перевела взгляд на плотную толпу, образовавшуюся вокруг княгини и тяжело вздохнула. Она всё это время объясняла и показывала, как делать игрушки, но кроме княгини, веселой боярыни Натальи и парочки старших женщин её никто не поблагодарил.

Мать великого князя пренебрежительно обозвала её рукоделие пустым времяпровождением, приближенные к ней женщины охотно поддержали её, а девушки из родов попроще благоразумно помалкивали. Некоторые из них ободряюще улыбнулись, но сказать доброе слово не осмелились. Маша уже понимала, что в кремле всё непросто, но плохо представляла себе, как ей следует вести себя. Она уже не считала, что её сидение в углу было так уж плохо. Сидела бы себе и присматривалась, ума набиралась, а тут её вместе с маленькой Дуняшей выставили на всеобщее обозрение.

Шум стих и мастерицы расступились.

– Дуняшка, иди сюда! – крикнула одна из боярынь. – Тебя великая княгиня зовёт.

Дуня подошла. Мария Борисовна ласково улыбалась, а Иван Иваныч горделиво смотрел на женщин и наслаждался всеобщим восторгом.

– Как же тебе такое в голову пришло? – спросила княгиня, показывая на крутящуюся тарелочку с лопастями.

– Да вот, – робко начала Дуня, не зная, что и сказать, – княжич говорит, что воздух – это пустота, а я говорю, как же пустота… – Дуня жалобно посмотрела на Иван Иваныча – и тот смилостивился и взялся сам разъяснять.

Этот зануда оказывается успел принять идею о том, что воздух – это требующая изучения масса, сродниться с нею и даже поучаствовать в доказывающем это эксперименте, поэтому сейчас легко выдавал лекционный материал:

– Воздух – это постоянно меняющаяся часть мира…

Дуня, как и другие, стояла, раскрыв рот. Княжич говорил, как по писанному! Сразу становилось понятно, что с мальчиком занимаются серьёзно и основательно. Дуня, грешным делом, думала, что она одна такая умная мелюзга, но княжич буквально растоптал её. Он легко использовал в своей речи примеры из писания, вворачивал греческие и латинские слова, делил воздух на аэр и эфир…

Чуть позже, когда подавленная красноречием и масштабом знаний княжича, Дуня ехала домой, а Маша рассказывала деду о сегодняшнем дне, то она сообразила, что мальчишка получает энциклопедическое образование, а вот практики у него нет.

Зато она практик и в данных обстоятельствах это полезнее. Данный факт немного примирил её с собственной необразованностью, и Дуня задумалась о разногласиях среди боярынь по поводу личного участия княжича в создании игрушки. Было высказано, что княжичу негоже утруждать свои рученьки работой, правда тут же в ответ прозвучало, что испокон веков князьям незазорно выходить в поле и работать, так почему же сейчас наследник московского княжества должен сторониться ремесла?

Княгиня мягко пресекала подобные споры, понимая, что разногласия в этом вопросе обусловлены местом рождения боярынь. Где-то стыдно было князю не уметь сеять и собирать хлеб, а где-то позором считалось даже на время сменить меч на орало, копьё на серп. Про ремесло же она ничего не могла сказать, а Дуня благоразумно промолчала, хотя помнила из фильмов, что многие правители обучались какому-либо мастерству*.

– Заедем в церковь, помолимся, чтобы всё обошлось, – решил дед, выслушав эмоциональный рассказ Маши о прошедшем дне.

Доброхоты ему уже доложили, что его младшая внучка носилась по двору вместе с княжичем, сорвала работу в медницкой, а потом дети устроили переполох у женщин.

В таком ракурсе княжич выглядел молодцом, а девочка невоспитанной и дерзкой. Еремей хотел дать подзатыльник Дуньке, чтобы впредь никуда не лезла, но внучка выглядела расстроенной и тихо сидела, уставившись вдаль ничего не видящим взглядом.

А Дуня теперь сидела и подсчитывала сколько могла бы заработать на вертелке и на что потратила бы деньги. Оказалось, что ей так много всего надо… но увы и ах!

В церкви внучка ожила, нетерпеливо заозиралась, несколько раз тяжко вздохнула, и боярин облегченно выдохнул. Дуняшка терпеть не могла подолгу стоять на месте, ничего не делая.

Перед выходом Еремей насыпал в ладошки внучек полушек, чтобы они раздали милостыню и неторопливо выплыл на улицу. Девочки последовали за ним. Народу на площади было немного и всё было спокойно.

На секунду Еремей Профыч замер, вспомнив, как в прошлый раз Дунька зажилила милостыню, а бабе с бельмами под нос сунула кукиш… Сердце ёкнуло у дьяка. В тот раз все обошлось, потому что баба прозрела… а начав зло лаяться, получила кнутом от Гришки. Он ещё раз окинул взглядом нуждающихся и успокоился. Тишь да благодать!

Еремей чинно сошёл со ступенек и, услышав позади благодарные: – Спаси тя бог, боярышня! – довольно улыбнулся.

Люди перед ним расступались и дьяк степенно двинулся вперед. Маша семенила следом, аккуратно вкладывая в протянутые руки деньгу. Её благодарили, а вот на Дуняшу поглядывали… странно. Еремей подметил это, недовольно поджал губы, но ничего изменить не мог. Большинство просящих делали вид, что в упор не видят его младшей внучки.

Сама Дуняша понимала, что давно прижившиеся тут попрошайки игнорируют её из-за той бабы, что сумела залепить себе глаза какой-то гадостью и притворялась слепой. Да и не в первый раз Дуня шла, не задерживаясь возле примелькавшихся нищих, поэтому от неё уже ничего не ждали.