Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 290 (всего у книги 341 страниц)

Глава 31
Триумф

Цюрих, Швейцария. Частный банк «Креди Сюисс».

Джонатан Рид Морган вошел в мраморный холл банка, и его шаги гулко отдавались под высокими сводами. Швейцарская точность и порядок окружали его – полированная латунь, безупречный паркет, портреты основателей банка в золоченых рамах. Он привык к тому, что здесь его встречали с почтением, подобающим человеку его статуса и капитала.

Но сегодня что-то было не так. Директор банка господин Мюллер не вышел навстречу лично, как обычно. Вместо него появился молодой служащий в безупречном костюме, но он избегал встречаться взглядом с Морганом.

– Герр Морган, – произнес он по-английски с сильным немецким акцентом, – боюсь, у нас возникли сложности с вашими счетами.

Морган почувствовал, как холод проник в грудь. Сложности? У него? У человека, который контролировал активы на сумму свыше двухсот миллионов долларов в европейских банках?

– Какого рода сложности? – спросил он ледяным тоном.

Служащий нервно приподнял в руке папку с документами:

– Видите ли, поступил запрос от финансового бюро в Цюрихе и Вене. Ваши счета заморожены в связи с расследованием возможных нарушений валютного законодательства и финансирования преступной деятельности.

Морган схватился за край мраморной стойки. Финансирование преступной деятельности? Стерлинг. Этот проклятый банкир каким-то образом сумел связать швейцарские счета Альянса промышленной стабильности с компрометирующими документами.

– Требую немедленной встречи с директором Мюллером, – рявкнул он.

– Герр Мюллер находится в Женеве на заседании банковского комитета, – ответил служащий. – Но он оставил для вас это письмо.

Дрожащими руками Морган вскрыл конверт с печатью банка. Текст был краток и безжалостен: «Уважаемый мистер Морган. В связи с поступившими документами, свидетельствующими о ваших связях с организованной преступностью в США, банк вынужден приостановить все операции по вашим счетам до окончания официального расследования. С уважением, Герберт Мюллер, директор.»

Морган смял письмо в кулаке. Ловушка захлопнулась. Стерлинг не просто украл его планы, он превратил их в оружие против самого Моргана.

* * *

Лиссабон, Португалия. Отель «Паласио», неделю спустя

Морган сидел в номере-люксе португальского отеля, изучая фальшивые документы на имя Джеймса Андерсона, торговца текстилем из Манчестера. Через окно открывался вид на Атлантический океан, куда завтра должен был отплыть пароход «Санта-Мария». На нем Морган отправится в Буэнос-Айрес.

Слуга отеля принес вечерние газеты. Заголовки английских изданий пестрели сообщениями о «величайшем финансовом скандале века». Фотография Моргана с подписью «Разыскивается Интерполом» красовалась на первых полосах.

Морган отбросил газеты и подошел к сейфу, где лежали последние сто тысяч долларов, жалкие остатки некогда огромного состояния. Стерлинг не просто победил его, он уничтожил полностью.

В дверь постучали. Морган насторожился, он никого не ждал.

– Сеньор Андерсон? – раздался голос администратора отеля. – К вам посетители.

Морган подошел к окну. Во дворе отеля стояли три автомобиля португальской полиции. Мужчины в форме окружили здание.

Он понял, что наступил конец. Стерлинг добрался до него даже здесь, на краю Европы.

Дверь взломали через несколько минут. В номер ворвались португальские полицейские под командованием капитана Антонио Силва.

– Джонатан Рид Морган, вы арестованы по запросу американских властей, – объявил капитан по-английски. – Обвинения включают мошенничество, отмывание денег и организацию преступного сообщества.

Морган выпрямился и с достоинством протянул руки для наручников:

– Капитан, я требую связаться с американским консулом.

– Консул уже уведомлен, сеньор. Завтра вас отправят в Нью-Йорк на американском корабле.

Когда Моргана вели через холл отеля, он увидел в толпе любопытных журналиста с фотоаппаратом. Вспышка магния осветила лицо некогда могущественного финансиста в наручниках. Эта фотография появится завтра во всех газетах мира.

* * *

Нью-Йорк, банк Стерлинга на Уолл-стрит. В то же время.

Я стоял у огромного окна своего кабинета, глядя на суету Уолл-стрит внизу. На столе за моей спиной лежали телеграммы из Европы, каждая из которых подтверждала успех операции «Обратный удар». Счета Моргана заморожены в Швейцарии, Австрии и Лихтенштейне. Его европейские партнеры разрывают контракты, спасая собственную репутацию.

– Босс, – О’Мэлли вошел в кабинет с очередной стопкой документов, – поступили последние сводки. Активы Альянса промышленной стабильности в Америке официально переходят под наш контроль. Двести миллионов долларов, плюс недвижимость и ценные бумаги.

Я повернулся от окна. В углу кабинета Чарльз Бейкер и Сол Розенберг изучали документы, в которых были указаны наши новые приобретения. А бывшие территории мафиозных семей, доки Бруклина, строительные компании Нью-Джерси, транспортные предприятия Бостона, все это теперь тоже входило в Sterling Industrial Group.

– Чарльз, – обратился я к Бейкеру, который проверял сводки от наших агентов, – как обстоят дела с легализацией бывших криминальных активов?

– Все идет по плану, – ответил мой соратник, не поднимая головы от документов. – Доки в Бруклине официально приобретены через подставную компанию «Atlantic Shipping». Строительные фирмы в Нью-Джерси объединены под брендом «Empire Construction». Доходы растут на двадцать процентов в месяц после устранения нелегальных издержек.

Я подошел к столу, где лежала телеграмма из Талсы. Дэвид Роквуд, сын нефтяного патриарха, сообщал о хорошие новости из Венесуэлы, Норвегии и с Ближнего Востока.

– Патрик, – сказал я О’Мэлли, – готовь поездку в Оклахому. Завтра мы встречаемся с Роквудом для расширения American Energy Consortium.

– А как же Говард Хьюз? – спросил Бейкер. – Морган переманил его к себе полгода назад.

Я усмехнулся, подошел к сейфу и достал оттуда еще одну телеграмму:

– Я не говорил этого. Сюрприз. Мистер Хьюз уже передумал. Вчера я получил от него предложение о возобновлении сотрудничества. Падение Моргана развязало ему руки.

Розенберг отложил документы и повернулся ко мне:

– Уифры впечатляющие. Sterling Industrial Group контролирует активы на четыреста пятьдесят миллионов долларов. Мы стали третьей по величине финансово-промышленной группой страны.

– И это только начало, – ответил я, подходя к карте. – Самуэль, покажите планы по железнодорожной экспансии.

Розенберг развернул схему железнодорожных линий восточного побережья:

– Корнелиус Вандербильт-младший готов продать нам контрольный пакет New York Central за сорок миллионов. Плюс через две недели стартует строительство совместного завода с Douglas Aircraft по производству пассажирских самолетов.

Вандербильт-младший не упустит своего. Он всегда был прагматичным партнером, готовым модернизировать транспортную отрасль.

– А что с автомобильной промышленностью? – поинтересовался я.

Бейкер достал папку с проектными документами:

– Генри Форд пригласил нас к участию в новом проекте, массовое производство автомобилей среднего класса. Инвестиции пятнадцать миллионов долларов, ожидаемая прибыль тридцать процентов годовых.

О’Мэлли кашлянул, привлекая внимание:

– Босс, есть одна тревожная новость. Наши люди в Коннектикуте сообщают о подозрительной активности возле дома семьи Хэллоуэй. Кто-то наблюдает за распорядком дня мисс Констанс.

Я резко повернулся к нему. В груди сжалось холодком предчувствия.

– Подробности, Патрик.

– Азиат в европейской одежде. Появляется в разное время, но всегда изучает дом и окрестности. Его описывают, как мужчину средних лет в безупречном темном костюме, с аккуратно зачесанными черными волосами и внимательными глазами…

– Кю, – прошептал я. – Личный слуга Моргана.

Маллоу поднял голову:

– Тот самый, что подавал ему напитки?

– Именно он. Морган даже из тюрьмы пытается добраться до тех, кого я люблю.

Я прошелся по кабинету, обдумывая варианты. Кю служил Моргану бог знает сколько лет. Если он появился в Коннектикуте, значит, получил последний приказ от своего хозяина.

– Джентльмены, – объявил я, – изменение планов. Морган готов нанести последний удар. И мы должны его отразить. Пора закончить эту войну раз и навсегда. Но сначала запланированная встреча с Рузвельтом.

* * *

Особняк губернатора в Олбани стоял на холме, окруженный елями и дубами. Викторианская архитектура здания удачно сочеталась с современными удобствами, центральным отоплением, электричеством и телефонными линиями. В библиотеке особняка, за массивными дубовыми панелями, потрескивал камин, создавая атмосферу домашнего уюта.

Я сидел в кожаном кресле напротив Франклина Делано Рузвельта, который расположился в инвалидном кресле у камина. Несмотря на физические ограничения, губернатор излучал энергию и уверенность.

– Уильям, – сказал он, отставляя чашку с кофе, – то, что вы сделали с организованной преступностью, превосходит все ожидания. Сорок семь боссов арестованы за одну ночь. Это беспрецедентный успех в борьбе с коррупцией.

Рядом с камином в обычном кресле сидела Элеонора Рузвельт, женщина удивительной силы воли и принципиальности. Ее темное платье и строгая прическа подчеркивали серьезность характера, а глаза светились искренним интересом к происходящему.

– Мистер Стерлинг, – обратилась она ко мне, – говорят, что ваши методы были нетрадиционными?

Я усмехнулся:

– Иногда для борьбы с преступностью приходится говорить на языке преступников. Главное не переходить черту между справедливостью и местью.

Луи Хоу, верный советник Рузвельта, сидел в углу с блокнотом, изредка делая пометки. Низкий, худощавый мужчина с проницательными глазами, он был политическим стратегом высочайшего класса.

– Губернатор, – продолжил я, – организованная преступность была только частью проблемы. Настоящая угроза исходит от финансовых картелей, которые управляют экономикой из тени.

Рузвельт наклонился вперед:

– Вы имеете в виду людей вроде Моргана из Альянса промышленной стабильности?

– Именно. Они считают себя хозяевами Америки, а политиков своими марионетками. После операции «Чистый дом» их влияние ослабло, но не исчезло.

Хоу поднял голову от блокнота:

– А что вы думаете о перспективах губернатора на президентских выборах?

Я внимательно посмотрел на Рузвельта. Этот человек будет одним из величайших президентов в истории Америки и проведет страну через Депрессию и Вторую мировую войну.

– Я думаю, что губернатор единственный кандидат, способный вывести страну из кризиса. Но ему потребуется поддержка деловых кругов, которые традиционно голосуют за республиканцев.

– И вы готовы эту поддержку обеспечить? – спросил губернатор.

– Я сделаю еще больше, если только вы не передумали видеть меня в составе вашей команды, в случае победы на выборах.

В библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине. Рузвельт обменялся взглядами с женой и советником.

– Уильям, – медленно проговорил он, – после недавних публикаций ваша репутация, скажем так, неоднозначна. Связь с вами может навредить кампании.

– Или, наоборот, поможет, – возразил я. – Избиратели устали от политиков, которые обещают перемены, но ничего не делают. Мой опыт показывает, что я умею добиваться результатов. Причем я вовсе не настаиваю на официальной должности. Я могу действовать и неофициально.

Элеонора оперлась локтем о ручку кресла:

– Мистер Стерлинг, а каковы ваши взгляды на социальную справедливость? На помощь нуждающимся?

Я знал, что этот вопрос критически важен для будущей первой леди.

– Пусть мои дела говорят за меня. За последние два года мои компании создали более двухсот тысяч рабочих мест. В районах, подконтрольных моим предприятиям, безработица снизилась с двадцати пяти до шести процентов. Это не благотворительность, это инвестиции в будущее Америки.

Хоу внимательно записывал каждое слово:

– А что насчет ваших связей с Уолл-стрит? Многие считают финансистов виновниками кризиса.

– Уолл-стрит – это инструмент. Им можно созидать или разрушать. Все зависит от того, в чьих руках он находится.

Рузвельт задумчиво покрутил перо в пальцах:

– А что с банковской системой? Как предотвратить новые кризисы?

– Регулирование и страхование депозитов. Банки должны служить экономике, а не спекулировать деньгами вкладчиков.

– Банкиры будут в ярости, – усмехнулся губернатор.

– Пусть. Лучше злые банкиры, чем разоренные граждане.

Элеонора поправила локон:

– А как насчет международной ситуации? То, что происходит в Европе вызывает определенное беспокойство.

Я знал, что должен быть осторожен. Слишком точные предсказания могут вызвать подозрения.

– Миссис Рузвельт, экономический кризис порождает политическую нестабильность. В Германии растет влияние радикальных партий. Япония усиливает милитаристские настроения. Америка должна быть готова к любым развитиям событий.

– Вы предлагаете вооружаться? – спросил Хоу.

– Я предлагаю укреплять экономику. Сильная экономика – основа любой обороны.

Рузвельт медленно кивнул:

– Ваши идеи созвучны моим планам. Но есть одна проблема, финансирование кампании. Республиканцы получают поддержку от крупных корпораций.

– А у нас будет поддержка народа, – ответил я. – И умные инвестиции в правильном направлении. Sterling Group готова инвестировать в будущее Америки, – сказал я. – Два миллиона долларов на кампанию, плюс организация митингов в ключевых штатах.

В библиотеке снова воцарилась тишина. Рузвельт обменялся долгими взглядами с женой и советником.

– Уильям, – наконец произнес губернатор, – у меня есть принцип: судить людей по делам, а не по слухам. То, что вы сделали для борьбы с преступностью, говорит само за себя.

Он протянул мне руку:

– Конечно, мы продолжаем сотрудничать и оставаться друзьями. Вместе мы не только выиграем выборы, но и изменим Америку к лучшему.

Я пожал его руку:

– Это только начало. Впереди нас ждут годы тяжелой работы, но результат того стоит.

Отняв руку, я поглядел на часы:

– А теперь я должен ехать. У меня неотложные дела.

Рузвельт проницательно поглядел на меня, но только покачал головой.

– Уильям, ты опять ведешь какую-то игру, – улыбнулся он.

* * *

Загородный дом семьи Хэллоуэй, Коннектикут.

Особняк Хэллоуэев стоял отдельно от других домов. Трехэтажное здание в колониальном стиле с белыми колоннами и широкой верандой, построено в 1890-х годах техасским нефтяным магнатом как летняя резиденция. Теперь, осенью, дом казался особенно уютным, из трубы поднимался дым, а в окнах мерцал теплый свет.

Я стоял в тени елей в двухстах ярдах от особняка, изучая местность через бинокль. Рядом со мной притаились Шон Маллоу с винтовкой Springfield и четверо его лучших людей. Мы прибыли в Коннектикут накануне вечером и всю ночь готовили засаду.

– Патрик, – тихо обратился я к О’Мэлли, который тоже лежал под кустом можжевельника с биноклем, – что видишь?

– Дом выглядит спокойно, босс. Констанс в гостиной, читает у камина. Слуги занимаются обычными делами. Никаких признаков опасности.

Но я знал, что Кю где-то рядом. Профессиональный убийца не станет атаковать днем, при свидетелях. Он дождется ночи, когда в доме останется меньше людей, а охрана ослабит бдительность.

– Шон, – шепнул я Маллоу, – занимай позицию на чердаке сарая. Оттуда хорошо просматривается весь двор. Томми и Джек в кустах у парадного входа. Фрэнк, к черному ходу.

Маллоу кивнул и бесшумно отполз к старому сараю, где когда-то держали лошадей. Теперь он служил гаражом для автомобилей семьи Хэллоуэй. Он перебрался в здание через боковое окно и занял позицию в слуховом окне чердака.

Я знал Кю по описаниям из досье Моргана. Абсолютно преданный своему хозяину, готовый умереть за него. Или убить других.

День тянулся медленно. Я наблюдал, как Констанс перемещалась по дому, завтракала в столовой, читала в библиотеке, играла на рояле в музыкальной комнате.

Она не знала об опасности, и это к лучшему. Страх мог заставить ее вести себя неестественно, что насторожило бы убийцу.

К вечеру в особняке зажгли электрические лампы. Теплый свет из окон ложился золотыми прямоугольниками на снег. Констанс ужинала в одиночестве, ее родители уехали в Нью-Йорк по делам, как я и рассчитывал. Меньше потенциальных жертв.

– Босс, – прошептал О’Мэлли, – движение у восточной границы участка. Кто-то перелез через ограду.

Я напрягся, всматриваясь в темноту между деревьями. Действительно, среди теней мелькнула темная фигура, движущаяся к дому с профессиональной осторожностью.

Цель обнаружена.

Кю подкрадывался к особняку с восточной стороны, где росли густые кусты рододендронов. Он был одет в черное, лицо скрыто маской.

Убийца достиг стены дома и начал карабкаться по водосточной трубе к окну второго этажа. Движения были плавными, почти кошачьими. Профессионал высочайшего класса.

Я выждал несколько секунд. Ночную тишину прервал приглушенный выстрел снайперской винтовки.

Пуля Шона Маллоу попала Кю точно между лопаток, пробив легкое и аорту. Китаец замер на секунду, затем рухнул на землю.

Я бросился к особняку, О’Мэлли поспешил за мной. Из сарая выбежал Маллоу.

Кю еще был жив, но умирал. Он повернул голову ко мне, увидел меня и прошептал:

– Вы… заплатите… за все…

– Твой хозяин уже заплатил, – ответил я. – И теперь платишь ты.

Азиат попытался что-то сказать еще, но кровь хлынула из его рта. Через несколько секунд он был мертв.

В доме послышался шум. В окно выглянула Констанс.

– Уильям, это ты?

Я посмотрел наверх, чувствуя, как спадает напряжение последних недель:

– Да, дорогая. Все в порядке. Сейчас я поднимусь к тебе.

– Я так и знала, что без тебя тут не обошлось, Уильям Стерлинг. Ты поймал очередного волка в свой капкан.

* * *

Кафедральный собор Святого Патрика, Нью-Йорк.

Солнечные лучи проникали через цветные витражи кафедрального собора Святого Патрика, окрашивая мраморные колонны в золотистые и пурпурные тона. Готические своды возносились к небу, создавая ощущение величия и торжественности. Орган играл «Аве Мария», а пятьсот приглашенных гостей заполняли деревянные скамьи, создавая атмосферу праздника, которого Нью-Йорк не видел уже много лет.

Я стоял у алтаря в черном смокинге от портного из Сэвил-Роу, белоснежной рубашке с запонками из платины и изумрудов. Рядом со мной в роли шафера находился О’Мэлли в парадном костюме, его лицо сияло от гордости. В первых рядах сидели самые влиятельные люди Америки – Франклин Рузвельт с женой, Дэвид Роквуд, Корнелиус Вандербильт-младший, банкиры с Уолл-стрит, промышленники и политики.

– Патрик, – тихо сказал я своему помощнику, – никогда не думал, что доживу до этого дня.

– Босс, – ответил О’Мэлли с улыбкой, – вы заслужили это счастье. После всего, что прошли.

Музыка изменилась, зазвучал торжественный марш Мендельсона. Я повернулся к главному входу собора, и дыхание перехватило в груди. По белоснежной ковровой дорожке, усыпанной лепестками роз, шла Констанс.

Ее свадебное платье было произведением искусства, кремовый шелк и французские кружева, созданные по эскизам парижского кутюрье Поля Пуаре. Длинный шлейф струился за ней, как морская волна, а фата из бельгийского кружева обрамляла лицо нежным облаком. В руках она держала букет из белых орхидей и гардений, а на шее сверкало жемчужное ожерелье, семейная реликвия Хэллоуэев.

Рядом с ней шел Джеймс Хэллоуэй, ее отец. Техасский нефтяной магнат был одет в безупречный утренний костюм, но на его загорелом лице читались смешанные чувства, гордость за дочь и грусть от расставания с ней.

– Она прекрасна, – прошептал О’Мэлли, и я кивнул, не в силах произнести ни слова.

Когда Констанс приблизилась к алтарю, я увидел ее глаза, зеленые, сияющие от счастья и любви. Она протянула мне руку, и я почувствовал, как все тревоги и борьба последних лет отступили на задний план.

– Дорогая, – прошептал я, – ты выглядишь как ангел.

– А ты как дьявол в смокинге, – тихо ответила она с озорной улыбкой, которую я так любил.

Архиепископ Нью-Йорка, высокий седой мужчина в торжественном облачении, начал церемонию:

– Возлюбленные во Христе, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить Уильяма Стерлинга и Констанс Хэллоуэй святыми узами брака…

Голос священника доносился откуда-то издалека. Я смотрел в глаза Констанс и видел в них всю свою будущую жизнь. Дом, полный смеха и тепла. Полный смеха наших детишек. Совместные путешествия по миру, который мы помогли изменить к лучшему. Неужели это все происходит в реальности?

– Уильям Стерлинг, берешь ли ты Констанс Хэллоуэй в законные жены, чтобы любить и беречь ее в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Да, беру, – твердо ответил я.

– Констанс Хэллоуэй, берешь ли ты Уильяма Стерлинга в законные мужья, чтобы любить и почитать его в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Да, беру, – ее голос звенел как серебряный колокольчик.

О’Мэлли подал мне кольцо, платиновое, с бриллиантом в пять каратов, специально заказанное у Тиффани. Я надел его на палец Констанс, чувствуя, как дрожат мои руки от волнения.

– Именем Отца, и Сына, и Святого Духа объявляю вас мужем и женой. То, что Бог сочетал, человек да не разлучает. Можете поцеловать невесту.

Я приподнял фату и поцеловал Констанс. В этот момент орган заиграл триумфальный марш, а гости поднялись со скамей, аплодируя. Мы шли по центральному проходу собора как король и королева, а лепестки роз сыпались на нас с галереи.

Вечером состоялся свадебный ужин.

Банкетный зал отеля «Плаза» был украшен белыми розами и золотистыми лентами. Хрустальные люстры отражались в зеркалах, а оркестр Пола Уайтмана играл джазовые мелодии. За круглыми столами, покрытыми льняными скатертями, сидели пятьсот гостей, цвет американского общества.

Я поднялся, чтобы произнести тост, держа в руке бокал шампанского «Дом Периньон» урожая 1921 года:

– Дорогие друзья, – начал я, и зал постепенно затих. – Сегодня для меня не просто день свадьбы. Это день, когда я понял, что все богатства мира ничего не стоят без любви рядом стоящего человека.

Гости зааплодировали. Констанс, сидевшая рядом в элегантном вечернем платье кремового цвета, сжала мою свободную руку.

– Четыре года назад я был никем, – продолжил я. – Сегодня Sterling Industrial Group контролирует активы на сумму пятьсот миллионов долларов. Мы создали двести тысяч рабочих мест, построили сотни миль дорог, дали кредиты десяткам тысяч малых предпринимателей.

Рузвельт, сидевший за почетным столом, одобрительно кивнул.

– Но самое главное, мы доказали, что бизнес может служить не только прибыли, но и общественному благу. Что капитализм способен быть справедливым и гуманным.

Дэвид Роквуд-младший тоже поднял бокал:

– За Sterling Industrial Group! За американское предпринимательство!

– Впереди у нас новые вызовы, – продолжил я. – Экономический кризис еще не преодолен полностью. В Европе растет напряженность. Но я верю, что вместе, объединив усилия государства и частного бизнеса, мы построим лучший мир для наших детей.

Я повернулся к Констанс:

– И теперь у меня есть спутница жизни, которая разделит со мной и триумфы, и испытания. За миссис Констанс Стерлинг!

Зал взорвался аплодисментами. Оркестр заиграл «The Way You Look Tonight», и я пригласил жену на первый танец. Мы кружились по паркету, а вокруг нас танцевали самые влиятельные пары Америки.

– Уильям, – прошептала Констанс мне на ухо, – я так горжусь тобой. Тем, что ты создал, тем, кем стал.

– Мы создали, дорогая. Отныне мы команда.

* * *

Курорт Hot Springs, Вирджиния. Медовый месяц.

Роскошный курорт Hot Springs располагался в горах Вирджинии, среди покрытых лесом холмов Аппалачей. Викторианский отель «The Homestead» был оазисом элегантности, с мраморными колоннами, персидскими коврами и видами на бесконечные горные хребты. Номер-люкс на третьем этаже предлагал панорамный вид на долину, а из окон спальни открывалась картина, достойная кисти Хадсона Ривер.

Я стоял на балконе в шелковом халате, держа в руке утреннюю газету «Wall Street Journal» и чашку кофе. Заголовки сообщали о продолжающемся восстановлении экономики, о новых инвестиционных проектах, о росте промышленного производства. Америка медленно, но верно выходила из Депрессии.

– Дорогой, – позвала Констанс из спальни, – неужели даже в медовый месяц ты не можешь забыть о работе?

Я обернулся. Моя жена лежала в постели среди шелковых подушек, ее каштановые волосы рассыпались по плечам, а в глазах играло утреннее солнце.

– Извини, дорогая. Привычка.

Я отложил газету и вернулся в комнату. Констанс протянула мне руки, и я сел на край кровати.

– Вчера ночью мне приснился странный сон, – сказала она серьезно, – Будто мы с тобой стоим на вершине огромной горы и смотрим на мир внизу. И я вдруг поняла, какая на тебе лежит ответственность.

Я кивнул.

– Я никогда не буду скрывать от тебя правду о том, чем занимаюсь. Да, на мне лежит ответственность за тысячи людей, за их рабочие места, за их будущее.

– А что если я захочу участвовать? Не просто быть женой успешного бизнесмена, а стать твоим партнером?

Я посмотрел в ее решительные зеленые глаза:

– Если ты хочешь участвовать в делах, добро пожаловать в Sterling Industrial Group.

Она рассмеялась и притянула меня к себе:

– У тебя, я слышала, есть своя авиакомпания. Она-то мне и нужна. Вот почему я вышла за тебя замуж!

Мы целовались, когда в дверь номера постучали. Я нахмурился мы просили не беспокоить нас до полудня.

– Мистер Стерлинг, – раздался голос портье, – к вам прибыл ваш помощник. Говорит, что дело не терпит отлагательств.

Я встал и накинул халат:

– Минутку.

Открыв дверь, я увидел О’Мэлли. В руках у него был кожаный портфель.

– Босс, это прислал Чарльз Бейкер. Он просил передать это лично в руки.

Он достал толстый конверт с печатью Sterling Industrial Group. Я вскрыл его и пробежал глазами.

– Что случилось? – забеспокоилась Констанс.

Я кивнул О’Мэлли, закрыл дверь и повернулся к жене. В руках у меня были телеграммы из Вашингтона, Лондона, Парижа, Берлина, Токио и Москвы. Сводки наших агентов в Европе. Донесения о тревожных событиях по всему миру.

– Дорогая, – сказал я тяжело, – боюсь, медовый месяц придется прервать.

– Что произошло?

Я обнял жену, понимая, что идиллия закончилась.

– Это значит, дорогая, что мне предстоит спасать мир. Снова.

Слегка отстранившись, я посмотрел на Констанс. Ее глаза были полны решимости, а не страха.

– Что ж, мистер Стерлинг, – сказала она с той самой дерзкой улыбкой, которую я полюбил с первой встречи, – похоже, наше настоящее приключение только начинается.

Я снова поцеловал ее и направился к двери.

Медовый месяц закончился. Начиналась новая глава в истории Уильяма Стерлинга. История, которая определит судьбу не только Америки, но и всего мира.