Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 283 (всего у книги 341 страниц)

Глава 21
Кровавая неделя

Утро следующего дня принесло удар, которого я совершенно не ожидал. Я находился в кабинете управляющего, изучая юридические заключения по антимонопольному законодательству, когда мисс О’Коннелл постучала в дверь с выражением крайней встревоженности на лице.

– Мистер Стерлинг, – сказала она, протягивая телеграмму на желтой бумаге, – это пришло из Швейцарии полчаса назад. Срочное сообщение от банка «Credit Suisse».

Я взял телеграмму и почувствовал, как кровь отливает от лица:

«УВЕДОМЛЯЕМ О НЕМЕДЛЕННОЙ ЗАМОРОЗКЕ ВСЕХ СЧЕТОВ И СЕЙФОВЫХ ЯЧЕЕК, СВЯЗАННЫХ С КЛИЕНТОМ РОБЕРТОМ ГРЕЕМ ТОЧКА ПО ТРЕБОВАНИЮ ШВЕЙЦАРСКОЙ БАНКОВСКОЙ КОМИССИИ В СВЯЗИ С ПОДОЗРЕНИЯМИ В ОТМЫВАНИИ СОМНИТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ ТОЧКА ДОСТУП К АКТИВАМ ПРИОСТАНОВЛЕН ДО ВЫЯСНЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ТОЧКА УПРАВЛЯЮЩИЙ ДИРЕКТОР ХАНС МЮЛЛЕР»

Мои швейцарские резервы, почти три миллиона долларов в золоте и наличных, тщательно размещенные под именем Роберта Грея, внезапно стали недоступны. Это капитал, который я рассчитывал использовать в критической ситуации, и вот эта ситуация наступила именно тогда, когда деньги оказались заблокированы.

– Мисс О’Коннелл, есть ли еще телеграммы?

– Да, сэр. Еще две.

Вторая телеграмма была от Альфреда Бернье из «Женевской транспортной компании»:

«ГЛУБОКО СОЖАЛЕЮ ВЫНУЖДЕН ИНФОРМИРОВАТЬ ОБ ОДНОСТОРОННЕМ РАСТОРЖЕНИИ ВСЕХ КОНТРАКТОВ ПО ПЕРЕВОЗКЕ ЦЕННОСТЕЙ ТОЧКА ЕВРОПЕЙСКИЕ БАНКИ-ПАРТНЕРЫ ПРЕКРАТИЛИ СОТРУДНИЧЕСТВО С АМЕРИКАНСКИМИ КЛИЕНТАМИ ИЗ ВАШЕГО СПИСКА ТОЧКА ВОЗВРАТ ДЕПОНИРОВАННЫХ ПРЕДМЕТОВ НЕВОЗМОЖЕН ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ ТОЧКА С ИСКРЕННИМИ ИЗВИНЕНИЯМИ БЕРНЬЕ»

Третья оказалась от лондонского банка «Barings Brothers»:

«ВЫНУЖДЕНЫ СОЖАЛЕЕМ УВЕДОМИТЬ ПРЕКРАЩЕНИИ ВСЕХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПЕРЕВОДОВ ДЛЯ КЛИЕНТОВ СВЯЗАННЫХ С MERCHANTS FARMERS BANK ТОЧКА РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО НА ОСНОВАНИИ РЕКОМЕНДАЦИЙ БАНКА АНГЛИИ ТОЧКА ДЕЙСТВУЮЩИЕ АККРЕДИТИВЫ АННУЛИРУЮТСЯ ТОЧКА ДИРЕКТОР МЕЖДУНАРОДНЫХ ОПЕРАЦИЙ СТЮАРТ ЛОНДОНДЕРРИ»

Я отложил телеграммы и налил себе виски из графина на боковом столике. Руки едва заметно дрожали.

Единственный признак того внутреннего потрясения, которое я испытал. Морган добрался до Европы. Каким-то образом он использовал свои международные связи, чтобы отрезать меня от зарубежных финансовых рынков.

В дверь кабинета вошел О’Мэлли с бумагами в руках и мрачным выражением на лице:

– Босс, плохие новости. Только что звонил капитан Маккензи из таможенной службы порта Нью-Йорка.

– И что он сообщил?

– Все грузы, связанные с нашими клиентами, попали в список «особо тщательной проверки». Это означает, что каждый контейнер будут вскрывать и досматривать по частям. Товары могут застрять в порту на месяцы.

О’Мэлли сел в кресло напротив и раскрыл записи:

– Вот конкретные случаи. Грузовик итальянского мрамора для Джакомо Риччи стоит на таможне третий день. Партия французских тканей для братьев Гольдштейн из Гарлема задержана «для дополнительных проверок на соответствие санитарным нормам». Машинное оборудование для автомастерской Барроу конфисковано якобы из-за «подозрений в нарушении патентного права».

– А что с нашими собственными международными операциями?

– Полный коллапс. Корреспондентские банки в Лондоне, Париже, Амстердаме, все разорвали отношения. Причем синхронно, в течение одного дня.

В кабинет вошел Бейкер с папкой документов. Его лицо выражало смесь возмущения и недоверия:

– Уильям, я только что получил официальное уведомление от Министерства торговли США. Нас включили в список «организаций, требующих повышенного внимания при осуществлении внешнеэкономической деятельности».

– Что это означает?

– Практически запрет на любые международные операции. Каждый перевод свыше тысячи долларов требует специального разрешения, которое рассматривается до трех месяцев. Каждый импортный или экспортный контракт проходит проверку в пяти различных ведомствах.

Бейкер сел за стол и открыл папку:

– Но это еще не все. Розенберг звонил из федерального суда. Швейцарская прокуратура направила запрос о правовой помощи по делу о «подозрениях в международном отмывании денег». Они требуют предоставить все документы о наших зарубежных операциях.

Я допил виски и поставил стакан на стол с такой силой, что хрустальное дно звякнуло о дерево:

– Понимаете, что происходит? Морган не просто атакует наш банк. Он создает международный прецедент. Если ему удастся разрушить нас через координацию американских и европейских финансовых структур, то в будущем любой неугодный банкир может быть уничтожен таким же способом.

О’Мэлли кивнул:

– Босс, мои источники говорят, что за всем этим стоит не только Морган. К нему присоединились банковские дома Ротшильдов, Варбургов, даже некоторые швейцарские частные банки. Против нас выступил настоящий международный консорциум.

– А клиенты? Как они реагируют на происходящее?

Бейкер перелистнул несколько страниц:

– Паника нарастает. За сегодняшнее утро закрыли счета сорок три человека. Но есть и обратная реакция. Приходят новые клиенты, которые говорят, что хотят поддержать банк в борьбе против «финансовых магнатов».

– Сколько новых счетов?

– Двадцать семь. В основном небольшие суммы, но люди приносят все, что у них есть. Вчера пришла пожилая ирландка, вдова докера. Принесла пятьдесят долларов, все свои сбережения. Сказала: «Мистер Стерлинг помогает таким, как мы. Теперь наша очередь помочь ему».

На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Эти простые люди, рискующие последними грошами ради поддержки банка, заставили меня почувствовать груз ответственности острее, чем любые финансовые потери.

Я повернулся к соратникам:

– Джентльмены, Морган превзошел самого себя. Он не только отрезал нас от международных рынков, но и заставил федеральные власти готовиться к нашему краху. Это психологическое давление может спровоцировать панику среди вкладчиков.

О’Мэлли встал с кресла:

– Босс, что будем делать? Ситуация критическая.

Я прошелся к окну и посмотрел на главный зал банка. Сотрудники работали с напряженным спокойствием, клиенты стояли в очередях, но в воздухе чувствовалась тревога. Снаружи действительно собиралась небольшая толпа любопытных.

– Чарльз, скажите мне честно, каковы наши реальные ресурсы на данный момент?

– Наличности в кассах хватит на два дня при нынешнем уровне изъятий. Ликвидные активы – около восьмисот тысяч долларов. Швейцарские счета заморожены, международные переводы заблокированы. Выданные кредиты – полтора миллиона, но большинство заемщиков сами в кризисе из-за проблем со страхованием.

– А политические связи?

Бейкер покачал головой:

– Сенатор Вагнер выразил сочувствие, но сказал, что не может вмешиваться в «действия независимых коммерческих структур». Конгрессмен Ла Гуардия открыто поддерживает нас, но его голос пока недостаточно влиятелен.

Я вернулся к столу и сел, положив руки на столешницу. В голове начали складываться контуры плана, дерзкого, рискованного, но единственно возможного в сложившихся обстоятельствах.

– Чарльз, у вас есть точные данные о финансовом состоянии «Metropolitan Banking Group»? О структуре их активов, кредитных обязательствах, слабых местах?

– Есть общая информация из публичных отчетов. А что вы задумали?

– А я думаю о том, что Морган совершил стратегическую ошибку. Он настолько увлекся нашим уничтожением, что забыл об элементарной осторожности.

О’Мэлли наклонился вперед:

– В каком смысле, босс?

– Скоординированная атака такого масштаба требует огромных ресурсов и множества союзников. Но чем больше участников в заговоре, тем больше слабых звеньев. А у каждого заговорщика есть свои интересы, которые не всегда совпадают с интересами Моргана.

Я встал и начал расхаживать по кабинету:

– Мне нужна полная информация о всех участниках этой кампании против нас. Кто именно дал указание швейцарским банкам, какие европейские финансисты участвуют в блокаде, кто лоббировал решения в таможенной службе.

– На это потребуется время…

– У нас есть сутки. Не больше. Патрик, свяжитесь с Лучиано. Скажите, что мне нужна встреча. Сегодня вечером. Конфиденциальная встреча.

– Зачем вам Лучиано?

Я улыбнулся, первый раз за последние дни:

– Потому что он лучше, чем кто-либо другой, умеет находить слабые места у самых влиятельных людей. А еще потому, что у него есть связи в тех кругах, куда не добираются банковские инспекторы.

О’Мэлли нахмурился:

– Босс, надеюсь, вы не собираетесь прибегать к незаконным методам?

– Когда противник играет без правил, соблюдение правил становится самоубийством. Но не волнуйтесь, все будет в рамках закона. Просто эти рамки окажутся шире, чем привык думать Морган.

Я подошел к сейфу и начал доставать документы:

– Джентльмены, следующие двадцать четыре часа определят исход всей войны. Либо мы найдем способ перейти в контратаку и разгромить Моргана его же оружием, либо наш банк станет историей, а вместе с ним – надежды сотен простых людей на честную финансовую систему.

О’Мэлли и Бейкер переглянулись. В их взглядах читались вопросы, но они не стали их задавать. Они знали меня достаточно хорошо, чтобы понимать, если у меня созревает план, то лучше не мешать его вынашиванию преждевременными расспросами.

– Идите, – сказал я. – Выполняйте свои задания. А я останусь здесь и подумаю о том, как превратить наше отчаянное положение в последнюю и решающую победу.

Когда они ушли, я остался один в кабинете, освещенном лишь настольной лампой. За окнами сгущались сумерки, а в моей голове постепенно складывалась картина самой дерзкой финансовой операции в моей жизни, операции, которая либо спасет банк и уничтожит Моргана, либо похоронит нас всех под обломками рухнувших амбиций.

* * *

Ресторан «Villa Napoli» на Малберри-стрит утопал в теплом свете керосиновых ламп, отбрасывающих причудливые тени на стены, украшенные фресками с видами Везувия. Аромат чеснока, базилика и томатного соуса смешивался с дымом кубинских сигар, создавая ту неповторимую атмосферу, которая делала этот уголок Литл-Итали особенным местом для конфиденциальных встреч.

Лаки Лучиано неторопливо допивал эспрессо из крошечной фарфоровой чашки, время от времени поглядывая на массивные золотые часы «Вачерон Константин» на запястье.

– Дон Лучиано, – тихо сказал Винни Терранова, его главный телохранитель, худощавый сицилиец с шрамом через левую щеку, – может быть, останемся еще на полчаса? На улице что-то неспокойно.

Лаки покачал головой, поправляя шелковый галстук с узором «пейсли» и застегивая пуговицы двубортного пиджака темно-синего цвета от портного с Пятой авеню:

– Нет, Винни. У меня встреча с судьей Картрайтом в десять вечера. А ты знаешь, его честь не любит опозданий.

Он поднялся из-за столика в дальнем углу зала, где массивная колонна из искусственного мрамора скрывала их от любопытных взглядов. Владелец ресторана Джузеппе Боккини, полный сицилиец с густыми усами и фартуком, испачканным томатным соусом, почтительно поклонился, когда Лучиано направился к выходу.

– Arrivederci, don Luciano, – проговорил он на смеси итальянского и английского. – Sempre benvenuto!

Лучиано кивнул и сунул ему в нагрудный карман фартука свернутую двадцатидолларовую банкноту. Винни Терранова и Сальваторе Марандзано, второй телохранитель, автоматически заняли позиции по бокам от своего босса. Марандзано, крепкий калабриец с золотыми зубами и шрамами от ножа на руках, привычно расстегнул пиджак, обеспечивая быстрый доступ к «кольту» под мышкой.

Вечер встретил их порывистым ветром и моросящим дождем. Малберри-стрит была оживлена, несмотря на поздний час.

Из открытых дверей итальянских кафе и лавок лился свет, на тротуарах сновали люди, торопящиеся домой после работы. Смешанные ароматы жареных каштанов, свежей выпечки и сырости от мокрого асфальта создавали характерную атмосферу этого уголка Нью-Йорка.

– Где машина? – спросил Лучиано, поднимая воротник пальто из кашемира.

– На углу Гранд-стрит, дон, – ответил Терранова, внимательно осматривая улицу. – «Кадиллак» ждет, как обычно.

Они направились по узкому тротуару мимо магазина «Fratelli Rossi», где в витрине были выставлены колбасы, сыры и оливковое масло в темных бутылках. Лучиано шел в центре, его люди чуть позади, не теряя бдительности. Это был отработанный ритуал, которого они придерживались уже несколько лет.

На углу Малберри и Гранд-стрит стоял черный «Кадиллак Флитвуд», автомобиль стоимостью почти четыре тысячи долларов, со специально укрепленными стеклами и бронированными дверями. За рулем сидел Тони Аккардо, надежный водитель из Чикаго, который перешел на службу к Лучиано два года назад.

– Добрый вечер, босс, – поприветствовал Аккардо, выйдя из машины, чтобы открыть заднюю дверь.

– Тони, поехали к судье. И не спеши, дороги скользкие.

Лучиано уже протянул руку к ручке дверцы, когда Терранова внезапно застыл:

– Дон, что-то не так…

В тот же миг из-за угла табачной лавки «Mamma Mia» появились четыре фигуры в темных пальто и фетровых шляпах, надвинутых на глаза. В руках у них были автоматы Thompson, грозное оружие, которое в преступных кругах называли «чикагские пианино» за характерный звук очередей.

– Засада! – успел крикнуть Марандзано, выхватывая револьвер.

Первая очередь прогремела еще до того, как он успел прицелиться. Пули калибра.45 прошили его грудь насквозь, отбросив к стене магазина игрушек. Кровь брызнула на витрину, где за стеклом мирно сидели плюшевые медведи и деревянные лошадки-качалки.

Терранова успел сделать два выстрела из своего «смит-вессона», прежде чем вторая очередь сразила его наповал. Его тело упало на мокрый тротуар рядом с газетным киоском, где вечерние выпуски газет размокали под дождем.

Лучиано попытался укрыться за «кадиллаком», но нападавшие действовали профессионально. Двое из них зашли с флангов, отрезая пути к отступлению, а двое других методично расстреливали автомобиль, превращая его в решето.

– Привет от мистера Нитти! – крикнул один из стрелков, невысокий мужчина с жестким лицом и холодными глазами.

Лаки узнал его, это был Джейк Гусик, правая рука Фрэнка Нитти из Чикаго. Человек, который никогда не оставлял работу незавершенной.

– Сукин сын! – прохрипел Лучиано, вытаскивая свой золоченый «беретта». – У нас было перемирие…

Он не успел закончить фразу. Одновременные очереди четырех автоматов Thompson превратили его тело в месиво из крови и обрывков дорогой ткани. Лаки Лучиано, создатель современной организованной преступности Америки, человек, который объединил разрозненные банды в единую Комиссию, рухнул на асфальт Малберри-стрит, его кровь смешалась с потоками дождя.

Тони Аккардо попытался завести машину, но пуля попала ему в голову через боковое стекло. Мотор «кадиллака» заглох, а из радиатора повалил пар.

Вся перестрелка заняла меньше минуты. Жители Литл-Итали, привычные к звукам выстрелов, попрятались в домах и магазинах. Только старая итальянка в черном платке выглянула из окна второго этажа, перекрестилась и тут же задернула занавески.

Гусик подошел к телу Лучиано, чтобы убедиться, что тот мертв. Затем достал из кармана белый конверт и положил его на грудь убитого.

– Работа сделана, – сказал он своим людям. – Валим отсюда.

Четверо убийц так же быстро исчезли в лабиринте узких улочек Литл-Итали, как и появились. Через несколько минут единственными свидетелями бойни остались мертвые тела и разбитый автомобиль под моросящим дождем, который продолжал лить с хмурого неба.

Первым на место происшествия прибыл патрульный офицер Майкл О’Брайен, молодой полицейский, который нес службу в этом районе уже третий год. Увидев побоище, он присвистнул и поспешил к телефонной будке на углу, чтобы вызвать подкрепления и коронера.

– Центральное управление? Говорит офицер О’Брайен, участок Литл-Итали. У нас тут резня. Четверо убитых, автоматы, выглядит как разборка между бандами. Нужны детективы и коронер. Адрес: угол Малберри и Гранд-стрит.

Детектив Джозеф Петросино, опытный сыщик итальянского происхождения, специализировавшийся на преступлениях организованных группировок, прибыл на место через полчаса. Он внимательно осмотрел тела, изучил следы на мокром асфальте и поднял белый конверт с груди Лучиано.

Внутри была краткая записка, написанная печатными буквами: «Перемирие окончено. Нью-Йорк будет наш. Ф. Н.»

– Фрэнк Нитти, – пробормотал Петросино. – Значит, чикагская семья решила нарушить перемирие.

Он знал, что убийство Лаки Лучиано изменит расклад сил в преступном мире всего Восточного побережья. Комиссия, которую создал Лучиано для координации действий различных группировок, лишилась своего лидера и арбитра. Это означало начало новой войны за территории и влияние.

Глава 22
Свист пуль

Мейер Лански вышел из своей квартиры на Риверсайд-драйв в половине седьмого вечера, как обычно. За окнами спальни открывался вид на Гудзон, где в предвечерней дымке маячили силуэты грузовых барж и буксиров. Он всегда любил это время суток – город уже готовился ко сну, а он уже планировал завтрашние дела, вырабатывал комбинации и подсчитывал прибыли за прошедший день с точностью опытного бухгалтера.

Новость о людях из Чикаго дошла до него еще утром через сеть информаторов. Мейер не выказал эмоций, выслушав доклад по телефону, но про себя решил, что надо держаться настороже. Не то чтобы это опасно, но сейчас перемирие и чикагцы вряд ли посмеют его нарушить.

Он собирался поговорить насчет этого с Лучиано. Лаки был не просто партнером, он был мозгом всей системы, человеком, который сумел превратить хаотичную войну банд в организованный бизнес. Он скажет, как поступить с чикагцами, с этими неоттесанными дикарями, тянущими свои грязные лапы в цветущий сад Нью-Йорка.

Надев серый костюм от портного с Мэдисон-авеню и тщательно поправив шелковый галстук в синюю полоску, Лански сначала спустился к легкому ужину. Его жена Анна уже накрывала стол в столовой. Белоснежная скатерть, серебряные приборы, свежие булочки и ароматный кофе создавали иллюзию обычного семейного вечера.

– Мейер, – тихо сказала она, не поднимая глаз от фарфоровых чашек, – я слышала по радио про… разные происшествия в нашем городе. Это касается твоих дел?

– Не волнуйся, дорогая, – ответил он, целуя ее в щеку. – Просто деловые разногласия. Ничего, что могло бы затронуть нас.

Но сам он прекрасно понимал, что это неправда. Сейчас царила тишина, казалось бы, только и надо, что делать деньги и грести прибыль лопатой, но все могло перемениться в одну секунду. Столкновение с чикагцами означало бы открытую войну, а в войне не бывает безопасных тылов. Особенно когда противник чикагский синдикат, не знающий правил чести.

После ужина Лански спустился в подземный гараж своего дома, где его ждал бронированный «паккард», автомобиль, который он заказал у специализированной фирмы в Детройте после первых угроз от конкурентов. Пуленепробиваемые стекла, стальные листы под обшивкой дверей, усиленные шины, машина больше напоминала передвижной сейф, чем средство передвижения.

За рулем сидел Макс Зигельман, его телохранитель и водитель, невысокий, но крепко сложенный еврей из Нижнего Ист-Сайда, умеющий одинаково хорошо обращаться и с автомобилем, и с автоматом Thompson. Рядом с ним устроился Сэм Ред, второй телохранитель, рыжеволосый ирландец с быстрыми руками и холодными глазами.

– Куда едем сейчас, мистер Лански? – спросил Зигельман, заводя мотор.

– На встречу с людьми из «Chase National Bank». Они хотят обсудить новые инвестиционные возможности.

Это была полуправда. Встреча действительно была назначена, но речь шла не об обычных инвестициях, а о легализации доходов от игорных заведений через систему фиктивных займов и подставных компаний. Банкиры с Уолл-стрит давно научились не задавать лишних вопросов, если клиент приносил хорошие деньги.

«Паккард» выехал из гаража на Риверсайд-драйв и направился по утренним улицам Манхэттена к финансовому району. Вечернее солнце скрылось за низкими облаками, фасады небоскребов покрыла липкая паутина дождя, свет фонарей отражался в многочисленных лужах. Город готовился ко сну, торговцы закрывали лавки, клерки спешили из офисов, полицейские регулировали движение на перекрестках.

– Мистер Лански, – сказал Ред, оглядывая улицу через заднее стекло, – за нами следит синий «крайслер». Уже третий квартал держится на одинаковом расстоянии.

Мейер повернулся и взглянул назад. Действительно, темно-синий «крайслер империал» ехал в трех автомобилях позади них, не меняя дистанции даже при поворотах. Он маячил за пеленой мелкого дождя.

– Сколько человек в машине?

– Четверо. Все в темных костюмах и шляпах. Выглядят как профессионалы.

Лански почувствовал знакомое напряжение в груди. Интуиция, спасавшая его не раз в опасных ситуациях, подала сигнал тревоги.

– Макс, измени маршрут. Поезжай через Бруклинский мост, а потом по окольным дорогам. Посмотрим, насколько они настойчивы.

Зигельман кивнул и свернул на Бауэри, направляясь к мосту. «Крайслер» последовал за ними, больше не пытаясь скрывать слежку.

– Определенно хвост, – констатировал Ред, проверяя свой автомат. – И похоже, они не собираются просто наблюдать.

Когда «паккард» въехал на Бруклинский мост, «крайслер» резко ускорился, пытаясь сократить дистанцию. Из окон показались стволы автоматов Thompson, зловещие черные дула, направленные на их машину.

– Засада! – крикнул Лански. – Макс, газуй!

Зигельман вдавил педаль в пол, и мощный мотор «паккарда» взревел. Но преследователи были готовы к этому. Второй автомобиль, черный «бьюик», выскочил из-за опоры моста, блокируя дорогу впереди.

Лански оказался в ловушке на середине пролета, с рекой внизу и противниками с обеих сторон. У него мелькнула запоздалая мысль, что эта встреча была подстроена и он угодил в тщательно расставленную ловушку.

Первые выстрелы прогремели одновременно, автоматные очереди из «крайслера» сзади и «бьюика» спереди. Пули барабанили по броне «паккарда», но пока не пробивали усиленную обшивку.

– Ред, стреляй через заднее стекло! – приказал Лански, вытаскивая свой золоченый «кольт». – Макс, пробивайся вперед!

«Паккард» рванул к «бьюику», который стоял поперек дороги. Зигельман целился в левый борт, рассчитывая протаранить препятствие и вырваться на бруклинскую сторону.

Ред разбил заднее стекло прикладом автомата и открыл огонь по преследователям. Его меткие очереди заставили стрелков из «крайслера» пригнуться, но они продолжали палить по броневику.

– Они используют бронебойные патроны! – крикнул Зигельман, когда пуля пробила боковое стекло рядом с его головой.

В этот момент из «бьюика» выскочил невысокий мужчина в сером пальто с чемоданчиком в руках. Лански узнал его, Джо Адонис, один из лейтенантов чикагского синдиката, специалист по взрывчатке.

Адонис бросил чемодан под «паккард» и отскочил за опору моста.

– Бомба! – успел крикнуть Лански.

Взрыв потряс весь мост. Передняя часть «паккарда» подлетела в воздух, а затем автомобиль опрокинулся на бок. Бронированные стекла лопнули, из радиатора повалил пар, а бензин из пробитого бака растекался по асфальту.

Мейер Лански очнулся через несколько секунд, висящий вниз головой в перевернутой машине. Кровь текла из рассеченного лба, левая рука болела так, что он не мог ею шевелить. Рядом с ним лежал без сознания Зигельман, на его голове расплывалось кровавое пятно.

Ред пытался выбраться из автомобиля через разбитое окно, но его ноги были зажаты погнутым металлом.

– Мистер Лански! – крикнул он. – Они идут сюда! Надо валить!

Действительно, к перевернутому «паккарду» приближались четверо вооруженных мужчин. В руках у них были автоматы Thompson и канистры с бензином, видимо, они собирались сжечь машину вместе с пассажирами.

Лански с трудом выбрался через заднее окно, оставляя на битом стекле клочья дорогого костюма и капли крови. Правая рука еще действовала, и он успел схватить свой «кольт».

– Эй, жид! – крикнул один из нападавших. – Привет от мистера Нитти!

Лански выстрелил, не целясь, и пуля попала чикагцу в плечо. Тот завопил и упал, но остальные трое открыли огонь из автоматов.

Мейер бросился к краю моста, где низкий каменный парапет мог служить укрытием. Пули крошили камень над его головой, а внизу тихо колыхались темные воды Ист-Ривер.

– Добивайте его! – крикнул Адонис. – И не забудьте про остальных!

К счастью, небеса не оставили Лански без защиты. Со стороны Манхэттена раздались звуки сирен. Полицейские патрули, привлеченные взрывом и стрельбой, спешили на место происшествия.

– Черт! – выругался один из чикагцев. – Это полиция!

– Быстро заканчивай! – приказал Адонис.

Он подбежал к перевернутому «паккарду» и плеснул бензином на обшивку. Чиркнул спичкой и машина вспыхнула, превращаясь в огненный факел на середине моста.

Лански, укрывшийся за парапетом, услышал предсмертный крик Реда, который не успел выбраться из горящего автомобиля. Зигельман, видимо, был уже мертв, никаких звуков из машины больше не доносилось.

Полицейские «форды» въехали на мост с обеих сторон, включив сирены и мигалки. Чикагцы поняли, что операцию пора сворачивать.

– Валим! – крикнул Адонис, и вся четверка бросилась к своим машинам.

«Крайслер» и «бьюик», визжа шинами, рванули прочь, скрываясь в лабиринте бруклинских улочек еще до того, как полиция успела их заблокировать.

Лански остался один у парапета моста, окровавленный и контуженный, наблюдая, как горят останки его бронированного автомобиля. В этом огне сгорели не только Зигельман и Ред, сгорела иллюзия безопасности, которую он старательно создавал вокруг себя последние годы.

Первым к нему подбежал сержант Патрик О’Мэлли из бруклинского участка, пожилой ирландский коп с седыми усами и добрыми глазами.

– Мистер, вы живы? Надо вызвать скорую помощь!

– Я… я в порядке, – прохрипел Лански, пытаясь подняться на ноги. – Но моих людей… их уже не спасти.

О’Мэлли посмотрел на пылающий автомобиль и покачал головой:

– Святая матерь Божья… Что тут произошло?

– Покушение, – коротко ответил Мейер. – Профессиональная работа.

Он знал, что полиции скажет только самое необходимое. Настоящие счеты с чикагским синдикатом будут сведены по другим правилам. Правилам, которые не записаны ни в каких законах, но которые все понимают на улицах Нью-Йорка.

Пока санитары оказывали ему первую помощь, а пожарные тушили останки «паккарда», Лански думал о том, что война только началась. Еще он беспокоился за других членов Комиссии. Чикагцы не посмели бы напасть на него, не организовав атаку на Лучиано.

Что с боссом? Надо срочно связаться с ним. Попытавшись убить Лански, Нитти бросил перчатку всем группировкам Восточного побережья.

Теперь этот вызов предстояло принять, кровью и свинцом, как это всегда принято в их мире.

* * *

Известие о покушении на Лански и убийстве Лучиано застало меня в банке, где я пытался разрешить кризис со страховыми полисами. О’Мэлли ворвался в кабинет управляющего с таким видом, словно за ним гналась вся полиция Восточного побережья.

– Босс, – выдохнул он, не переводя дыхания, – Лучиано убит. Мейера чуть не взорвали на Бруклинском мосту. Его телохранители мертвы. Он в больнице, но жив.

Я отложил документы и внимательно посмотрел на Патрика.

– Мой человек в полиции говорит, что нападавшие кричали что-то про мистера Нитти. Чикагцы решили зачистить всех ваших союзников одним махом.

Я откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла. Что делать? Как быть?

Обычная деловая суета финансового района внезапно показалась мне обманчивой. Где-то в этой толпе клерков и банкиров могли прятаться люди с автоматами Thompson, ждущие подходящего момента для атаки.

– Патрик, если они покушались на Мейера, и убили Лучиано, то операция спланирована заранее. Это означает…

– Что вы следующий в списке, – закончил О’Мэлли. – Босс, нам нужно немедленно усилить охрану и подготовиться к осаде.

Следующие два часа прошли в лихорадочной подготовке. Я вернулся в особняк на Пятой авеню, где Шон Маллоу уже превратил мой дом в крепость. Массивные дубовые ставни заколачивали гвоздями, окна первого этажа забаррикадировали мебелью, а на втором этаже установили пулеметные гнезда.

– Мистер Стерлинг, – доложил Маллоу, встречая меня в вестибюле, – у нас восемнадцать человек с автоматами Thompson и тремя пулеметами Lewis. Припасы на трое суток, включая еду и медикаменты. Связь с внешним миром поддерживаем через радиостанцию на чердаке. И также через защищенные телефонные линии.

Я кивнул, рассматривая превращение своего изысканного жилища в военный бункер. Персидские ковры свернуты и убраны, чтобы не мешать передвижениям, хрустальные люстры сняты, чтобы осколки при обстреле не разлетелись во все стороны, а бесценные картины из личной коллекции спрятаны в подвальном сейфе.

– А что с Констанс? – спросил я. – Она в безопасности?

– Мисс Хэллоуэй находится в загородном поместье своих родителей в Коннектикуте. Я послал туда двух наших лучших людей для скрытой охраны.

Облегчение, которое я испытал, было настолько сильным, что на мгновение ноги подкосились. По крайней мере, Констанс в безопасности, вдали от той бойни, которая могла разгореться в центре Манхэттена.

Около десяти вечера, когда сумерки уже окутали город, началось то, чего мы все ждали. О’Мэлли, наблюдавший через бинокль из окна библиотеки, тихо позвал меня:

– Босс, они приехали.

Я взглянул в бинокль и увидел, как по Пятой авеню медленно движутся четыре черных автомобиля, два «кадиллака» и два «паккарда». Машины останавливались в тех местах, где открывался хороший обзор на мой особняк, и из них выходили мужчины в темных пальто.

– Сколько их? – спросил я.

– Пока вижу двенадцать. Но могут быть еще в окрестных зданиях.

Действительно, в окнах соседних домов мелькали силуэты. Чикагцы действовали профессионально, окружая особняк со всех сторон и занимая командные высоты.

Телефон зазвонил около семи. Я снял трубку, уже зная, кто звонит.

– Мистер Стерлинг? – в трубке раздался незнакомый голос с легким чикагским акцентом. – Говорит Джейк Гусик. Думаю, мы должны поговорить.

– Слушаю вас, мистер Гусик.

– Видите ли, мистер Нитти поручил мне передать вам предложение. Вы можете выйти из дома, и мы проведем цивилизованную беседу. Обсудим новые правила ведения бизнеса в Нью-Йорке.

– А если я откажусь?

– Тогда, боюсь, нам придется решать вопрос менее деликатными методами. У нас достаточно людей и огневой мощи, чтобы взять ваш дом штурмом.

Я посмотрел на О’Мэлли и Маллоу, которые стояли рядом с оружием наготове. В их глазах читалась готовность сражаться до конца.

– Мистер Гусик, передайте мистеру Нитти, что я не веду переговоры с убийцами моих партнеров и друзей. Если он хочет поговорить, пусть приедет один, без оружия.