Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 251 (всего у книги 341 страниц)

Глава 25
Новая эра

Двое суток прошло после операции. Два дня, в течение которых по всей стране ликвидировали последних сторонников Марранцано, а я, играя роль респектабельного банкира, проводил деловые встречи и подписывал контракты. Сейчас, в половине одиннадцатого вечера, наступил момент истины.

Президентский люкс отеля «Плаза» был идеальным местом для тайного совещания. Роскошные апартаменты на седьмом этаже с видом на Сентрал-парк, золоченая мебель в стиле Людовика XVI, персидские ковры стоимостью несколько тысяч долларов каждый. Массивный дубовый стол посередине гостиной мог разместить дюжину человек, а толстые портьеры надежно скрывали происходящее от посторонних глаз.

Я прибыл первым, как и планировалось. О’Мэлли остался дежурить у черного хода отеля, а Маккарти контролировал главный вход. После смерти Марранцано нельзя исключать, что кто-то из выживших сицилийцев попытается отомстить.

В половине двенадцатого в дверь постучали, три стука, после паузы еще два. Условный сигнал.

– Входите.

Первым в люкс вошел Чарли Лучиано. В дорогом темно-синем костюме от портного с Сэвил-роу, белоснежной рубашке и шелковом галстуке он выглядел как преуспевающий банкир, а не человек, который два дня назад организовал самое масштабное убийство в истории американской мафии. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, на подбородке едва заметная щетина, серо-голубые глаза внимательно оценивали обстановку.

– Уильям, – кивнул он, снимая шляпу. – Прекрасно организованное алиби. Банкиры из Бостона до сих пор не знают, что стали участниками исторического события.

За ним следовал Мейер Лански, невысокий, худощавый мужчина лет тридцати с умными карими глазами за очками в проволочной оправе. Его серый костюм был скромнее, чем у Лучиано, но сидел идеально. Лански всегда предпочитал не выделяться, он считал внимание к себе помехой в работе. В левой руке держал кожаный портфель, набитый документами и расчетами.

– Уильям, – поздоровался он, пожимая мне руку. – Финансовый план операции сработал безукоризненно. Все платежи прошли через швейцарские банки, никаких следов.

Следующим вошел Альберт Анастасия, широкоплечий мужчина с квадратной челюстью и короткой шеей. Его черные волосы тщательно зализаны назад, а темные глаза напоминали бусинки, маленькие, жесткие, безжалостные.

В отличие от других, он не пытался выглядеть интеллигентным бизнесменом. Анастасия был киллером и не скрывал этого. Под темно-коричневым пиджаком угадывались мощные мускулы и очертания кобуры с револьвером.

– Привет, банкир, – буркнул он, плюхнувшись в кресло у окна. – Твои деньги работают. Все парни получили обещанные премии.

Через минуту появился Джо Бонанно, элегантный сицилиец лет тридцати пяти, одетый в безупречный черный костюм с тонкими полосками. В отличие от Марранцано, он давно понял, что в Америке нужно играть по американским правилам.

Его английский был почти без акцента, манеры, аристократически изысканными. Седеющие волосы аккуратно расчесаны на пробор, тонкие усики подстрижены по последней моде.

– Господа, – произнес он, оглядывая собравшихся, – сегодня мы не только завершаем старую эпоху, но и начинаем новую.

Последним прибыл Оуни Мэдден, коренастый мужчина с рыжеватыми волосами и веселыми зелеными глазами. Несмотря на репутацию безжалостного гангстера, он часто улыбался и шутил. Его светло-серый костюм был безупречен, только галстук повязан небрежно, а из кармана торчал носовой платок в яркую клетку. Мэдден по-прежнему контролировал значительную часть торговли алкоголем в Нью-Йорке и имел связи с политиками самого высокого уровня.

– Ну что, парни, – сказал он, опустившись в кресло рядом с Анастасией, – старый сицилийский дедушка больше не будет нам указывать, как жить в Америке.

Лучиано занял место во главе стола, жестом предложив остальным располагаться. Я сел справа от него, Лански слева. Бонанно, Анастасия и Мэдден заняли оставшиеся места.

– Господа, – начал Лучиано, положив руки на стол, – два дня назад закончилась старая эра американской мафии. Эра диктата, суеверий и средневековых традиций. Марранцано пытался превратить нас в филиал сицилийской cosa nostra, но мы американцы. И мы будем строить американскую организацию.

Лански открыл портфель и разложил на столе несколько карт Нью-Йорка с нанесенными границами районов.

– Вместо деспотизма одного «босса всех боссов» мы создаем комиссию равных, – продолжал Лучиано. – Пять семей, пять территорий, пять голосов при принятии важных решений.

– А кто войдет в эту комиссию? – спросил Бонанно, изучая карты.

– Я буду представлять семью Лучиано, – ответил Чарли. – Джо, ты продолжишь контролировать свою территорию в Бруклине. Фрэнк Костелло получит Манхэттен ниже 14-й улицы. Вито Дженовезе – Гринвич-виллидж и прилегающие районы. Томми Гаглиано – Бронкс.

Анастасия поднял голову:

– А что с Мангано? Он же контролирует доки.

– Винсент Мангано войдет в комиссию как представитель пятой семьи, – кивнул Лучиано. – Но ты, Альберт, останешься его правой рукой и будешь координировать все операции в портах.

Мэдден усмехнулся:

– Красиво. А что с нами?

– Оуни, – Лучиано повернулся к нему, – ты и твои люди остаетесь независимой структурой. У нас с тобой давние отношения, и никто не собирается их менять. Более того, мы рассчитываем на сотрудничество в вопросах контрабанды алкоголя.

– А финансовые операции? – спросил Лански. – Как мы будем координировать отмывание денег?

Все взгляды обратились ко мне. Я достал из кармана блокнот с записями.

– Господа, – сказал я, – прежде всего хочу поблагодарить вас за доверие. Война с Марранцано показала, что только объединив усилия, мы можем противостоять любым угрозам.

Лучиано кивнул:

– Уильям, ты доказал свою лояльность. Твоя финансовая поддержка операции была решающей.

– По поводу финансов, – продолжал я, – предлагаю создать единую систему, которая будет обслуживать все семьи. Мой банк, «Merchants Farmers Bank», станет основным каналом для легализации доходов. Но не единственным.

Лански заинтересованно наклонился вперед:

– Что ты имеешь в виду?

– Сеть подставных компаний, – объяснил я. – Строительные фирмы, рестораны, прачечные, такси, легальные предприятия, которые будут принимать наличные и переводить их в банковскую систему. Часть прибыли от алкоголя, наркотиков, азартных игр будет проходить через эти компании как доходы от обычной коммерции.

– А налоги? – спросил Бонанно. – Правительство становится все более внимательным к неучтенным доходам.

– Будем платить налоги, – твердо ответил я. – Лучше отдать двадцать процентов государству, чем потерять все из-за нарушения налогового законодательства. Аль Капоне в Чикаго совершает серьезную ошибку, пренебрегая налоговой службой. Это ему дорого обойдется впоследствии.

Анастасия фыркнул:

– Платить налоги с краденых денег? Это же абсурд.

– Альберт, – терпеливо объяснил Лански, – налоговая служба не интересуется происхождением денег. Их интересует только факт их получения и правильное декларирование. Если мы будем честно платить подоходный налог с легализованных доходов, у федералов не будет повода для претензий.

Мэдден громко рассмеялся:

– Гангстеры, которые платят налоги! Господи, до чего дожили. А что дальше, благотворительность?

– А почему бы и нет? – серьезно сказал я. – Джон Роквуд жертвует миллионы на больницы и школы. Эндрю Карнеги построил сотни библиотек. Общественная репутация это тоже актив, который нужно развивать.

Лучиано задумчиво покрутил в пальцах золотую зажигалку:

– Уильям прав. Мы должны стать частью американского бизнес-сообщества, а не противостоять ему. Респектабельность это защита.

– Хорошо, – согласился Бонанно. – Но есть еще один вопрос. География. Мы говорим о Нью-Йорке, но страна большая. Что с другими городами?

Лански разложил карту Соединенных Штатов:

– У нас уже есть связи в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Бостоне. Но вместо попыток контролировать все, предлагаю создать систему союзов. Местные группировки остаются независимыми, но мы координируем крупные операции.

– А Западное побережье? – спросил Анастасия. – Там сейчас хаос.

– Лос-Анджелес и Сан-Франциско это будущее, – сказал я. – Киноиндустрия, нефть, порты для торговли с Азией. Через десять лет эти города станут такими же важными, как Нью-Йорк.

Мэдден хлопнул в ладоши:

– Значит, едем в Голливуд! Будем финансировать картинки.

– Не так быстро, – остудил его Лучиано. – Сначала нужно укрепить позиции здесь, на Востоке. Создать надежную финансовую базу, отладить все механизмы. А потом уже думать о расширении.

Я достал из портфеля несколько документов:

– У меня есть предварительный план. «Continental Enterprises» зонтичная корпорация для координации всех легальных инвестиций. Формально она будет принадлежать мне, но фактически станет общим финансовым инструментом. Уставный капитал два миллиона долларов.

– Откуда деньги? – поинтересовался Лански.

– По четыреста тысяч от каждой семьи, – ответил я. – Плюс мой вклад в размере двухсот тысяч на административные расходы.

Бонанно внимательно изучил документы:

– А управление? Кто будет принимать решения о инвестициях?

– Совет директоров из пяти человек, – объяснил я. – По одному от каждой семьи. Решения простым большинством голосов. Если мнения разделились поровну, окончательный выбор за председателем совета.

– И кто будет председателем? – усмехнулся Анастасия.

Лучиано посмотрел на меня:

– Думаю, это должен быть человек, который лучше всех понимает в финансах. И который доказал свою лояльность организации.

Все взгляды снова обратились ко мне. Я почувствовал, как ускорилось сердцебиение. Это был момент, к которому я шел два года.

– Господа, – сказал я, – я готов принять эту ответственность. Но при одном условии.

– Каком? – спросил Лански.

– Никаких убийств без санкции комиссии, – твердо произнес я. – Времена, когда каждый босс мог ликвидировать конкурентов по собственному желанию, закончились. Любое серьезное насилие должно быть предварительно обсуждено и одобрено большинством голосов.

Анастасия поднял бровь:

– А если кто-то нападет на нас? Мы должны спрашивать разрешения на самозащиту?

– Альберт, речь о запланированных операциях, – объяснил Лучиано. – Самооборона это другое дело. Но если мы хотим избежать новых войн, нужны четкие правила игры.

Мэдден задумчиво покрутил в пальцах зубочистку:

– А как быть с полицией и федералами? Они же не будут с нами церемониться.

– Там, где возможно, будем покупать лояльность, – ответил я. – У меня есть несколько коррумпированных чиновников в Бюро расследований и налоговой службе. Мы можем работать с ними и платить, постепенно подбираясь к руководству.

Лански одобрительно кивнул:

– Разумно. Лучше контролируемый конфликт с властями, чем тотальная война.

За окнами люкса в Сентрал-парке покачивались голые ветви деревьев, а в небе висела тонкая полоска луны.

Лучиано встал из-за стола:

– Господа, думаю, мы достигли понимания по основным вопросам. Предлагаю зафиксировать наши договоренности.

Он достал из кармана золотую ручку и начал писать на листе гостиничной бумаги:

'Соглашение об учреждении Комиссии пяти семей Нью-Йорка.

1. Создается постоянный координационный орган из представителей семей Лучиано, Бонанно, Мангано, Гаглиано и Дженовезе.

2. Территориальное разделение Нью-Йорка согласно прилагаемым картам.

3. Запрет на самовольные инциденты. Все серьезные операции согласуются с Комиссией.

4. Создание единой финансовой структуры «Continental Enterprises» под управлением У. Стерлинга.

5. Координация с независимыми группировками (ирландцы, евреи) на партнерской основе.'

Он подписался размашистым почерком и передал документ по кругу. Каждый добавил свою подпись.

Когда лист вернулся ко мне, я на мгновение задержался. В этом простом документе, написанном на гостиничной бумаге, заложена основа организации, которая просуществует десятилетия.

Я поставил подпись и поднял голову:

– Господа, добро пожаловать в новую эру.

* * *

В половине десятого утра я стоял перед входом в здание «Merchants Farmers Bank» на Стоун-стрит впервые за два месяца. Высокое сооружение из красного кирпича с мраморными колоннами у входа выглядело точно так же, как в день, когда я ушел в подполье. Но для меня все изменилось кардинально.

О’Мэлли, опираясь на трость из черного дерева с серебряным набалдашником, медленно поднимался по ступеням рядом со мной. Его левая нога все еще болела после ранения, полученного во время покушения, но он категорически отказался оставаться дома.

– Босс, – сказал он, переводя дух у массивной дубовой двери с бронзовыми ручками, – за эти два месяца я не раз думал, что больше не увижу этого места.

– Патрик, – ответил я, поправляя темно-синий галстук, – худшее позади. Теперь начинается самая интересная часть.

Швейцар, пожилой ирландец по имени Майкл, которого я нанял еще при открытии банка, широко улыбнулся, увидев нас:

– Мистер Стерлинг! Добро пожаловать домой, сэр. Весь персонал с нетерпением ждал вашего возвращения.

В главном зале банка меня встретила знакомая картина. Высокие потолки с лепниной, мраморные колонны, ряды окошек кассиров, отделанных полированной сталью и стеклом. У каждого окошка стояли клиенты, респектабельные бизнесмены в темных костюмах, домохозяйки с детьми, рабочие в чистых рубашках, пришедшие внести зарплату на счета.

Эллиотт Джонсон, мой заместитель, поднялся из-за стола в углу зала и направился ко мне. За время моего отсутствия он заметно похудел, а на висках появилась седина. Ответственность за управление банком в условиях мафиозной войны далась ему нелегко.

– Уильям, – он крепко пожал мне руку, – благодарю Бога, что вы вернулись целыми и невредимыми. Последние недели были сложными.

– Эллиотт, – кивнул я, – ты проделал блестящую работу. Банк не только выжил, но и сохранил всех клиентов. Это достижение, которым можно гордиться.

Мы поднялись на второй этаж в мой кабинет. Дубовый стол завален документами, отчетами и корреспонденцией.

На стенах висели те же карты мира и портреты американских президентов, что и раньше, но атмосфера изменилась. Теперь это не просто рабочее место банкира, а штаб-квартира человека, выигравшего войну с самой могущественной преступной организацией страны.

– Доложи обстановку, – попросил я, располагаясь за столом.

Джонсон открыл кожаную папку с отчетами:

– Активы банка составляют восемьдесят семь миллионов долларов. За время вашего отсутствия мы потеряли только троих клиентов, и то по личным причинам, не связанным с ситуацией. Депозиты выросли на два с половиной миллиона, многие предприниматели предпочли перевести деньги к нам из банков, которые, как они считали, могли быть связаны с организованной преступностью.

Это отличные новости. В условиях экономической нестабильности сохранить клиентскую базу было достижением, а увеличить – настоящим триумфом.

– А международные операции? – спросил я.

– Швейцарские партнеры выполнили все инструкции, – ответил Джонсон. – Четыре миллиона долларов переведены через Credit Suisse и Union Bank of Switzerland в соответствии с твоими указаниями. Британские инвестиции в Barclays Bank принесли прибыль триста тысяч долларов. Канадские операции идут по плану.

О’Мэлли устроился в кресле у окна, положив больную ногу на низкую скамеечку:

– Босс, пока ты встречался с нужными людьми, я получил информацию от наших людей в полиции. Федеральные агенты арестовали последних сторонников Марранцано в Бостоне и Филадельфии. Сицилийская группировка полностью разгромлена.

Телефон на столе зазвонил. Я поднял трубку:

– «Merchants Farmers Bank», Уильям Стерлинг слушает.

– Мистер Стерлинг, это Альберт Уигген из Chase National Bank. Поздравляю с успешным завершением сложного периода. Я хотел бы обсудить возможности расширения нашего партнерства.

Уигген один из самых влиятельных банкиров страны. Его звонок означал, что финансовая элита готова принять меня как равного. Несмотря на инцидент с мафией.

– Мистер Уигген, – ответил я, – благодарю за поздравления. Буду рад обсудить взаимовыгодное сотрудничество. Когда вам удобно встретиться?

– Завтра в два дня в моем офисе? У меня есть предложение о создании совместного инвестиционного фонда.

– Прекрасно, – согласился я. – До свидания.

Повесив трубку, я обратился к Джонсону:

– Эллиотт, нужно подготовить презентацию наших международных операций для Chase. Они заинтересованы в партнерстве.

– Обязательно подготовлю, сэр, – кивнул он. – После вашей победы над Continental Trust интерес к нашему банку вырос в разы. Кстати, сэр, есть одна странная деталь.

– Какая?

– Уигген упоминал в разговоре с моим знакомым из Chase некоего Джонатана Моргана. Молодой финансист, появился недавно, но уже наделал много шума. Говорят, он тоже проявляет интерес к международным операциям и демонстрирует необычную прозорливость в экономических вопросах. Прямо как вы.

О’Мэлли заинтересованно поднял голову:

– Морган? Из банкирской династии?

– Вот в том-то и дело, – нахмурился Джонсон. – Мой приятель из Chase проверял. В семье Морганов о таком родственнике ничего не знают. Но этот человек демонстрирует поразительное понимание рынков. На прошлой неделе точно предсказал банкротство трех небольших банков в Огайо. За день до официального объявления.

Холодок пробежал у меня между лопаток. Человек, который точно предсказывает банкротства? В 1931 году такая прозорливость выглядела более чем подозрительно.

– А что еще известно об этом Моргане? – спросил я, стараясь сохранить равнодушный тон.

– Немного, – пожал плечами Джонсон. – Появился в финансовых кругах этой весной. Утверждает, что получил образование в Гарварде, но в архивах университета его имени нет. Работает через сеть подставных компаний, очень закрыто. Но деньги у него определенно есть, большие деньги.

Джонсон помолчал, затем добавил с некоторым беспокойством:

– И еще одна деталь, Уильям. Уигген сказал, что этот Морган специально интересовался нашим банком. Задавал вопросы о наших международных планах, спрашивал о тебе лично. Когда Уигген упомянул о возможном партнерстве с нами, Морган только холодно улыбнулся и сказал: «Мистер Стерлинг – интересный противник. Посмотрим, хватит ли у него решимости играть в большой лиге».

– Противник? – переспросил О’Мэлли, его рука инстинктивно потянулась к кобуре. – Звучит как угроза.

– Интересно, – пробормотал я, но внутри все напряглось. – Очень интересно. Похоже, у нас появился конкурент, который считает нас достойными внимания.

В это время секретарша мисс Томпсон постучала в дверь и вошла с телеграммой:

– Мистер Стерлинг, срочное сообщение из Европы.

Алим Тыналин
Оракул с Уолл-стрит 8

Глава 1
Все по-новому

Так, какие опять вести из старушки Европы? Плохие или хорошие?

Я взял из рук секретарши желтый лист и развернул. Телеграмма была от сэра Томаса Бенгбоу из Barclays Bank:

«ДОРОГОЙ УИЛЬЯМ ТОЧКА БРИТАНСКИЕ ПАРТНЕРЫ ГОТОВЫ ИНВЕСТИРОВАТЬ ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ ФУНТОВ В АМЕРИКАНСКИЕ ПРОЕКТЫ ТОЧКА ПРЕДЛАГАЕМ СОЗДАТЬ ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ ФИНАНСОВЫЙ КОНСОРЦИУМ ТОЧКА ЖДУ ОТВЕТА ТОЧКА ТОМАС»

Пять миллионов фунтов стерлингов, это более шестнадцати миллионов долларов. Такой капитал позволит профинансировать железнодорожные проекты, промышленные предприятия, даже участвовать в правительственных займах.

– Джентльмены, – сказал я, откладывая телеграмму, – думаю, пришло время серьезно заняться международной экспансией. «Merchants Farmers Bank» может стать первым американским банком с по-настоящему глобальной сетью филиалов.

О’Мэлли с интересом поднял голову:

– Ты имеешь в виду открытие отделений в Европе?

– Не только в Европе, – объяснил я, подходя к карте мира на стене. – Лондон, Париж, Цюрих это только начало. Южная Америка переживает экономический подъем. Аргентина, Бразилия, Чили нуждаются в финансировании инфраструктурных проектов. Канада развивает добычу полезных ископаемых. А на Дальнем Востоке Япония становится промышленной державой.

Джонсон внимательно изучал карту:

– Но это потребует огромных инвестиций. Только на открытие отделения в Лондоне нужно не меньше миллиона долларов.

– У нас есть ресурсы, – уверенно ответил я. – Восемьдесят семь миллионов собственных активов плюс партнерство с крупнейшими банками мира. А главное, у нас есть репутация банка, который выстоял в самых сложных условиях.

Зазвонил еще один телефон. О’Мэлли поднял трубку:

– «Merchants Farmers Bank»… Да, мистер Стерлинг на месте… Одну минуту.

Он прикрыл трубку рукой:

– Босс, звонит представитель Ford Motor Company. Говорит, что у них предложение о кредитовании расширения производства.

Ford Motor Company одна из крупнейших промышленных корпораций Америки. Их заинтересованность в сотрудничестве открывала доступ к финансированию автомобильной промышленности.

– Переключи на меня, – сказал я.

– Мистер Стерлинг, это Чарльз Соренсен, вице-президент Ford Motor Company по производству. Мистер Форд поручил мне связаться с вами по поводу финансирования нового завода в Детройте.

Генри Форд редко обращался к внешним источникам финансирования, предпочитая собственные ресурсы. Если он решил сотрудничать с нами, значит, масштаб проекта действительно огромен.

– Мистер Соренсен, – ответил я, – буду рад обсудить возможности сотрудничества. О каких суммах идет речь?

– Пятнадцать миллионов долларов на строительство и оборудование завода плюс оборотный капитал. Производительность две тысячи автомобилей в неделю. Это будет крупнейший завод Ford на Среднем Западе.

Пятнадцать миллионов долларов серьезная сумма даже для нашего банка. Но участие в финансировании такого проекта укрепило бы позиции «Merchants Farmers Bank» в промышленном секторе.

– Мистер Соренсен, – сказал я, – предлагаю встретиться на следующей неделе для обсуждения деталей. Я готов лично приехать в Детройт.

– Отлично, мистер Стерлинг. Жду вашего приезда.

После завершения разговора я повернулся к Джонсону и О’Мэлли:

– Господа, за последние полчаса мы получили предложения о сотрудничестве на общую сумму более тридцати миллионов долларов. Chase National Bank, Barclays Bank, Ford Motor Company это партнеры, о которых год назад можно было только мечтать.

Джонсон покачал головой с изумлением:

– Уильям, ваша победа над мафией и Continental Trust открыла двери, которые раньше были наглухо закрыты. Финансовый мир увидел в вас не только успешного банкира, но и человека принципов.

– Принципы это хорошо, – согласился я, – но нужно еще доказать, что мы способны управлять столь большими суммами. Эллиотт, сколько нам понадобится дополнительного персонала для обслуживания новых проектов?

– Минимум двадцать специалистов, – подсчитал он. – Аналитики, юристы, переводчики для международных операций. Плюс нужно расширить торговый зал и реформировать отдел корпоративного банкинга.

О’Мэлли поднялся с кресла, опираясь на трость:

– Босс, а что с безопасностью? Теперь, когда банк станет еще более заметным, нужно усилить охрану.

– Ты прав, Патрик, – кивнул я. – Но не только физическую охрану. Нужна система защиты информации, контроля доступа к документам, проверки новых сотрудников. Мы вступаем в лигу, где промышленный шпионаж обычное дело.

Секретарша снова постучала в дверь:

– Мистер Стерлинг, к вам посетитель. Мистер Майкл Норрис из Колумбийского университета.

Профессор Норрис мой старый знакомый, один из самых уважаемых экономистов страны. Его визит всегда означал интересное предложение.

– Проводите его, мисс Томпсон.

Норрис вошел в кабинет, высокий худощавый мужчина лет шестидесяти с седой бородкой и проницательными голубыми глазами за очками в золотой оправе. Его темно-серый костюм был элегантным, но не показным, типичный образ университетского профессора.

– Уильям, – сказал он, пожимая мне руку, – поздравляю с блестящей победой. Вся академическая среда следила за твоей борьбой с Continental Trust. Это было триумфом справедливости над коррупцией.

– Спасибо, профессор, – ответил я. – Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?

Норрис устроился в кресле напротив стола:

– У меня есть предложение, которое может заинтересовать и тебя, и университет. Мы хотим создать исследовательский центр по изучению банковского дела и финансовых рынков. Первый такой центр в стране.

Это действительно интересно. Связь с академической средой могла дать банку доступ к новейшим экономическим теориям и аналитическим методам.

– А какая роль предполагается для моего банка? – спросил я.

– Финансирование исследований и предоставление практических данных, – объяснил Норрис. – Взамен банк получит эксклюзивный доступ к результатам исследований и возможность привлекать лучших выпускников экономического факультета.

Джонсон заинтересованно наклонился вперед:

– Профессор, а какие направления исследований планируются?

– Анализ международных финансовых рынков, методы оценки кредитных рисков, влияние государственной политики на банковскую деятельность, – перечислил Норрис. – А также изучение новых финансовых инструментов и технологий.

– Сколько потребуется инвестиций? – поинтересовался я.

– Сто тысяч долларов в год в течение пяти лет, – ответил профессор. – Плюс возможность стажировки сотрудников банка в университете и участия в конференциях.

Полмиллиона долларов за пять лет разумная цена за доступ к передовым экономическим знаниям и талантливым кадрам.

– Профессор Норрис, – сказал я, вставая и подходя к окну, – ваше предложение заслуживает серьезного рассмотрения. Дайте мне несколько дней для изучения деталей, и мы сможем подписать соглашение.

– Прекрасно, Уильям, – Норрис поднялся с кресла. – Я оставлю подробную документацию мистеру Джонсону. Уверен, это партнерство принесет пользу обеим сторонам.

После ухода профессора я вернулся к столу и откинулся в кожаном кресле. За три часа работы банк получил предложения о сотрудничестве на сумму свыше пятидесяти миллионов долларов. Это было больше, чем за весь прошлый год.

– Эллиотт, – обратился я к заместителю, – подготовь план расширения банка на ближайшие два года. Нам понадобится новое здание, дополнительный персонал, современное оборудование. «Merchants Farmers Bank» должен быть готов к работе в новом масштабе.

– Обязательно, сэр, – кивнул Джонсон. – Думаю, нам понадобится инвестировать не менее трех миллионов долларов в развитие инфраструктуры.

Солнце медленно перемещалось по небу, освещая кабинет мягким светом. За окнами виднелись крыши Нью-Йорка, дымовые трубы заводов, мачты кораблей в гавани. Этот город дал мне все. Возможности для роста, испытания для закалки характера, союзников и врагов.

Теперь наступал новый этап. «Merchants Farmers Bank» превращался из регионального банка в национальную, а возможно, и международную финансовую корпорацию. Впереди новые вызовы, но я чувствовал готовность к ним.

Война закончилась. Началось время строительства.

Вечером ко мне пришел доктор Маккейб. Он тщательно осмотрел О’Мэлли.

Затем закрыл потертый медицинский саквояж и снял резиновые перчатки, бросив их в эмалированный тазик на тумбочке. В комнате запахло йодом и карболовой кислотой, но воздух уже не был таким тяжелым, как две недели назад.

– Мистер О’Мэлли, – сказал врач с легким ирландским акцентом, – вы поправляетесь быстрее, чем я ожидал. Ирландская закалка, видимо. Но левая рука и нога еще месяц будут работать на семьдесят процентов от обычного. И никаких физических нагрузок.

О’Мэлли сидел на краю кровати, осторожно двигая пальцами левой руки. Рубашка из белого хлопка была аккуратно заправлена в серые брюки, а темно-синий пиджак висел на спинке стула. После двух месяцев лечения он заметно похудел, но в карих глазах снова появился привычный огонек решимости.

– Доктор, – сказал он, вставая с кровати, – я чувствую себя достаточно хорошо для работы. Уже неделю схожу с ума от безделья.

Я стоял у окна, наблюдая, как на улице внизу редкие прохожие спешат по вечерним делам. День выдался прохладным, листья клена за окном шуршали на ветру. Два дня прошло после исторического совещания в отеле «Плаза», и теперь наступало время претворять договоренности в жизнь.

– Патрик, – обратился я к О’Мэлли, – ты точно готов вернуться к активной службе? После всего, что пришлось пережить?

О’Мэлли застегнул пуговицы жилета и повернулся ко мне:

– Босс, я два месяца лежал в этой койке, думая о том, что происходит в мире. Марранцано мертв, мафия реорганизована, банк процветает. А я в стороне от всех важных событий. Это хуже любого ранения.

Доктор Маккейб сложил инструменты в саквояж:

– Мистер Стерлинг, физически он здоров. Но помните, никаких перестрелок, никаких драк, никаких тяжестей свыше десяти фунтов. Левое плечо и нога еще могут подвести в критический момент.

– Доктор, – сказал я, доставая бумажник, – сколько я должен за лечение? Вот вам еще сотня сверху за отличную работу и полное молчание. Вы никого не лечили, мы у вас не были.

Доктор с пониманием кивнул и спрятал деньги во внутренний карман халата:

– Конечно, мистер Стерлинг. В моей практике было много пациентов, которые ценят конфиденциальность.

После ухода врача мы с О’Мэлли остались вдвоем в комнате. За окном зажглись уличные фонари, отбрасывая желтые круги света на мокрый тротуар. Я сел в кресло рядом с кроватью.

– Патрик, – начал я серьезно, – прежде чем ты вернешься к работе, нужно обсудить твою новую роль. Времена изменились.

О’Мэлли внимательно посмотрел на меня:

– Что ты имеешь в виду, босс?

– Я больше не буду подвергать тебя риску участвовать в боевых операциях, – объяснил я. – Ты главный координатор разведывательной службы «Merchants Farmers Bank». Твоя задача анализировать информацию, планировать операции, но не участвовать в них лично.

Лицо О’Мэлли потемнело:

– Босс, ты хочешь отправить меня в отставку?

– Наоборот, – улыбнулся я. – Хочу повысить. У тебя будет штат из десяти аналитиков и агентов. Собственный кабинет в банке и неограниченный бюджет на информационную работу.

Глаза О’Мэлли расширились.

– Патрик, – продолжил я, – твои знания и опыт бесценны. За время работы со мной ты изучил финансовые схемы, разведывательные методы, особенности работы правоохранительных органов. Ты стал настоящим профессионалом.

О’Мэлли медленно встал с кровати:

– А что конкретно будет входить в мои обязанности?

– Во-первых, – начал я, доставая из кармана блокнот с записями, – контроль за безопасностью всех операций банка. Проверка новых клиентов, выявление подозрительных сделок, анализ конкурентов.

– Это логично, – кивнул О’Мэлли.

– Во-вторых, – продолжил я, – связи с правоохранительными органами. У тебя есть контакты в полиции, Бюро расследований, Секретной службе. Нужно поддерживать эти связи и развивать новые.