Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

– Джонатан, пришло время второго этапа нашей стратегии. Скупка обесцененных активов и создание программ восстановления.

– У вас есть конкретный план?

Я повернулся к нему, ощущая вес ответственности за свои знания о будущем.

– Первое направление – промышленные предприятия. Сталелитейные заводы можно купить за десять-пятнадцать процентов от докризисной стоимости. Через три-четыре года, когда экономика начнет восстанавливаться, их стоимость вернется к прежним уровням.

Прескотт делал пометки в кожаном блокноте золотым карандашом.

– Второе направление – создание рабочих мест. Купленные предприятия немедленно запускаем с сокращенным штатом, но с достойной оплатой. Это поможет тысячам семей пережить депрессию.

– А финансирование?

– У нас есть двести миллионов наличными. Плюс кредитные линии в европейских банках. Этого хватит для запуска крупномасштабной программы.

Прескотт откинулся в кресле, обдумывая услышанное.

– Амбициозно. Но реализуемо. У меня есть контакты с владельцами предприятий, которые готовы продать их за символическую сумму.

Вечером, когда Прескотт ушел, я остался один в кабинете. За окном загорались огни ночного Нью-Йорка, но город выглядел по-другому. Меньше людей на улицах, тусклее свет в окнах, медленнее движение автомобилей.

На письменном столе лежал список целей на ближайшие месяцы:

1. Скупка промышленных предприятий в Пенсильвании, Огайо и Мичигане.

2. Создание сети столовых для безработных в крупнейших городах.

3. Организация программ переподготовки рабочих.

4. Финансирование медицинских программ для пострадавших семей.

5. Сотрудничество с Рузвельтом в разработке мер по восстановлению экономики.

Каждый пункт требовал миллионов долларов и месяцев работы.

О’Мэлли принес ужин на серебряном подносе: ростбиф с картофелем и бутылку французского красного вина урожая 1921 года. Несмотря на хаос за окнами, повседневная жизнь в особняке продолжалась.

– Босс, – сказал он, наливая вино в хрустальный бокал, – пришла телеграмма от швейцарских партнеров. Золотые резервы в цюрихских банках в безопасности. Плюс поступило предложение от «Женевской транспортной компании» о дополнительных услугах.

Золотые резервы. В моих швейцарских сейфах хранилось золота на сумму около двадцати миллионов долларов. При текущих ценах это составляло солидную подушку безопасности.

– Что еще из важного?

– Мистер Кляйн звонил по защищенной линии. Массерия и Лучиано выражают готовность к расширению сотрудничества. У них есть информация о других предприятиях, которые можно выкупить с выгодой.

Сотрудничество с мафией в текущих условиях могло оказаться полезным. У синдиката были связи и возможности, которые помогли бы быстрее реализовать планы по скупке активов.

Но главная мысль не давала мне покоя: я стал свидетелем величайшей экономической катастрофы в истории человечества. Миллионы людей потеряли работу, дома, надежду на будущее. А я обогатился на их несчастье.

Теперь передо мной стояла задача использовать этот капитал для восстановления экономики и помощи пострадавшим. Возможно, именно ради этого мне был дан второй шанс.

За окном дождь усилился, ударяя по стеклам с новой силой. Город засыпал в тревоге, не зная, что принесет завтрашний день.

Глава 22
Советник губернатора

Packard Twin Six мягко катился по мокрым дорогам штата Нью-Йорк, направляясь к загородному поместью губернатора Рузвельта в Хайд-Парке. Ноябрьский пейзаж за окнами напоминал гравюры в старых английских альманахах – белые поля, темные силуэты обнаженных дубов, редкие фермерские дома с дымящимися трубами. Красота осеннего утра резко контрастировала с экономической катастрофой, охватившей страну.

– Еще миля до поворота, босс, – сообщил Мартинс, поглядывая в зеркало заднего вида. – Тот черный Buick все еще держится за нами.

Я оторвался от изучения финансовых сводок, разложенных на кожаном сиденье. За последние недели, прошедшие после краха, цифры стали еще более удручающими. Безработица подскочила до двенадцати процентов, банковские крахи следовали один за другим, промышленное производство сократилось на треть.

– Наверное, охрана губернатора, – предположил я, складывая документы в кожаный портфель. – После банковского кризиса в Олбани власти усилили меры безопасности.

О’Мэлли, сидевший рядом со мной в темно-синем костюме, проверил часы на золотой цепочке, подарок от меня на прошлое Рождество.

– Точно в срок, босс. Губернатор ценит пунктуальность.

Автомобиль свернул с основной дороги на аллею, ведущую к особняку. Вековые платаны, мокрые от дождя, образовывали живой коридор. Их ветви переплетались над дорогой, создавая ощущение торжественности, словно мы направлялись не к политику, а к коронации.

Поместье Спрингвуд предстало передо мной во всем величии семейной резиденции Рузвельтов. Трехэтажное здание из желтого кирпича в георгианском стиле, с белыми колоннами портика и симметричными крыльями, излучало достоинство старых американских денег. Дым из нескольких труб растворялся в морозном воздухе, а в окнах мерцал теплый свет газовых ламп.

Мартинс остановил автомобиль у парадного входа. Немедленно появился дворецкий, высокий седоволосый мужчина в безупречной ливрее, чьи движения отточены десятилетиями службы в аристократических домах.

– Мистер Стерлинг? Губернатор ожидает вас в библиотеке. Позвольте принять ваше пальто.

Я передал ему свое пальто из кашемира и цилиндр, поправил манжеты рубашки. Вестибюль поражал сочетанием американского размаха и европейской утонченности: мраморный пол с геометрическим орнаментом, стены обшиты дубовыми панелями, а под потолком висела люстра из венецианского стекла, мягко освещавшая портреты предков Рузвельтов.

– Мистер О’Мэлли может располагаться в малой гостиной, – добавил дворецкий. – Там поданы кофе и свежая выпечка.

Мы прошли через анфиладу комнат. Каждая отражала вкусы нескольких поколений семьи: антикварная мебель XVIII века соседствовала с современными картинами американских импрессионистов, а китайский фарфор династии Цин украшал камины из каррарского мрамора.

Библиотека располагалась в восточном крыле особняка. Просторное помещение с потолком в пятнадцать футов высотой, стены которого от пола до потолка занимали книжные полки из красного дерева.

Тома в кожаных переплетах, классика литературы, исторические хроники, экономические трактаты, создавали атмосферу серьезной науки. В центре стоял массивный письменный стол с инкрустацией, а у камина расположились два кожаных кресла.

Франклин Рузвельт поднялся из-за стола, когда я вошел. Его фигура, как всегда, излучала энергию, несмотря на необходимость опираться на трость из эбенового дерева с серебряным набалдашником. Темно-синий костюм подчеркивал его широкие плечи, а белая рубашка с высоким воротником придавала облику торжественность.

– Уильям! – он широко улыбнулся, протягивая руку. – Превосходно, что смогли приехать в такую погоду. Как дорога из города?

– Великолепная, губернатор, – ответил я, пожимая его крепкую ладонь. – Осенний пейзаж Нью-Йорка особенно красив.

Рузвельт указал на кресло у камина, где потрескивали дубовые поленья.

– Присаживайтесь. Кофе? Или что-то покрепче? У нас превосходный французский коньяк Hennessy, довоенного разлива.

– Кофе будет отлично.

Он налил кофе из серебряного сервиза в тонкие фарфоровые чашки Севр с позолоченной каймой. Аромат напитка смешивался с запахом горящего дерева и кожаных переплетов, создавая атмосферу уютной интимности.

– Уильям, – начал губернатор, устраиваясь в кресле напротив, – с момента нашей встречи у Роквудов прошло немного времени. Но за это время страна преобразилась до неузнаваемости. Ваши предсказания о финансовом крахе оказались пророческими.

Я отпил кофе, наслаждаясь богатым вкусом смеси из лучших зерен Ямайки и Коста-Рики.

– К сожалению, губернатор, быть правым в таких вопросах не приносит удовлетворения. Миллионы людей потеряли сбережения и работу.

– Именно поэтому я попросил вас приехать, – его голос стал серьезнее. – Традиционные экономические рецепты не работают. Гувер настаивает на сокращении государственных расходов и повышении налогов для балансирования бюджета. Результат очевиден, кризис только углубляется.

Рузвельт встал и подошел к большой карте Соединенных Штатов, висевшей на стене между книжными полками. Красные булавки отмечали районы с особенно высокой безработицей.

– Посмотрите на эти цифры. В Детройте каждый третий остался без работы. В угольных районах Пенсильвании каждый второй. Люди живут в палатках и картонных коробках. Это не Америка, какой мы ее знаем.

– А что предлагает ваша администрация?

Губернатор повернулся ко мне, в его глазах загорелся тот огонь, который позже покорит избирателей.

– Кардинальную смену подхода. Вместо сокращения государственных расходов – их увеличение. Вместо ожидания, когда рынок сам себя исправит – активное вмешательство правительства.

Он вернулся к креслу и достал из ящика стола толстую папку с документами.

– Мои экономические советники подготовили программу, которую мы называем «План восстановления». Хотел бы услышать ваше мнение.

Я принял папку и начал изучать содержимое. Документы были машинописными, аккуратно переплетенными, с печатью канцелярии губернатора. Уже первые страницы поражали масштабом задумки.

– Создание федеральных программ общественных работ, – читал я вслух. – Строительство дорог, мостов, школ, больниц. Финансирование за счет выпуска государственных облигаций.

– Работа для четырех миллионов безработных в течение двух лет, – пояснил Рузвельт. – Зарплата позволит им содержать семьи и покупать товары, что оживит спрос в экономике.

Я перелистнул несколько страниц.

– Система государственного страхования по безработице. Пенсии для пожилых граждан. Программы помощи фермерам.

– Социальная защита это не благотворительность, а экономическая необходимость, – подчеркнул губернатор. – Когда люди знают, что государство их не бросит, они готовы тратить деньги, а не прятать их под матрац.

Я внимательно изучал цифры. Общая стоимость программы оценивалась в пятнадцать миллиардов долларов на три года – колоссальная сумма по меркам того времени.

– Амбициозный план, – заметил я. – Но откуда взять такие средства? Федеральный бюджет сейчас в дефиците.

Рузвельт наклонился вперед.

– Вот здесь мне нужен ваш совет. Как финансист, как человек, понимающий механизмы рынка, как бы вы профинансировали такую программу?

Я отложил документы и сделал паузу, размышляя. Передо мной сидел человек, который через два года придет к власти с программой «Нового курса». Многие идеи уже сформировались, но детали еще предстояло проработать.

– Первое, – сказал я медленно, – нужно разделить краткосрочные и долгосрочные цели. Немедленная помощь безработным – это краткосрочные расходы, которые можно финансировать дефицитом. Инфраструктурные проекты – долгосрочные инвестиции, которые окупятся через экономический рост.

– Продолжайте.

– Второе. Надо использовать множественный эффект государственных расходов. Каждый доллар, потраченный на зарплату рабочего, порождает два-три доллара экономической активности через покупки товаров, услуг, уплату налогов.

Рузвельт делал пометки в кожаном блокноте золотым карандашом.

– А механизм финансирования?

– Выпуск долгосрочных государственных облигаций под низкий процент, – предложил я. – В условиях кризиса инвесторы готовы довольствоваться двумя-тремя процентами годовых в обмен на надежность. Плюс частичное рефинансирование через Федеральный резерв.

– Но это же печатание денег! – воскликнул губернатор. – Экономисты старой школы считают это дорогой к инфляции.

– В условиях дефляции умеренная денежная эмиссия не только безопасна, но и необходима, – возразил я. – Сейчас цены падают, люди откладывают покупки в ожидании дальнейшего снижения. Нужно переломить эту психологию.

Рузвельт встал и прошелся по библиотеке, его трость мягко стучала по паркету из дубовых планок.

– Уильям, позволю себе прямой вопрос. Разрабатывая эти программы, мы столкнемся с яростным сопротивлением Уолл-стрит, крупного бизнеса, консервативных экономистов. Они назовут это социализмом, разрушением основ американской экономики.

– А что важнее – мнение Уолл-стрит или благосостояние двадцати миллионов безработных? – ответил я.

Губернатор остановился у окна, через которое виднелся дождливый парк.

– Именно так я и думаю. Но нужны союзники в деловых кругах, люди с репутацией и влиянием, которые поддержат новый подход.

– На какую поддержку вы можете рассчитывать?

Рузвельт повернулся ко мне.

– Пока что круг узок. Несколько прогрессивных экономистов из университетов, молодые политики, понимающие необходимость перемен. Но нам нужны практики, люди, доказавшие эффективность на рынке.

Я понял намек. Губернатор хотел заручиться моей поддержкой не только как советника, но и как представителя финансового мира. Но пусть скажет это сам.

– Что конкретно вы имеете в виду?

Рузвельт вернулся к креслу и достал из стола еще один документ.

– Создание неофициального экономического совета при губернаторе. Группа экспертов, которая будет дорабатывать детали программы восстановления. Пока неформально, но с перспективой официального статуса.

Он протянул мне машинописный список.

– Вот предварительный состав. Профессор Рекс Тагвелл из Колумбийского университета – специалист по аграрной экономике. Адольф Берле-младший – эксперт по корпоративному праву. Раймонд Моли – политолог. И еще несколько человек.

Я просмотрел список. Все фамилии были мне знакомы. Это будущий «мозговой трест» Рузвельта, группа советников, которая разработает основы «Нового курса».

– Интеллектуальный потенциал впечатляет, – заметил я. – Но не хватает практиков, людей с опытом реального бизнеса.

– Именно поэтому ваше участие будет бесценным, – сказал Рузвельт. – Вы не только понимаете теорию, но и знаете, как она работает на практике.

Я отпил кофе, обдумывая предложение. Участие в разработке программы, которая через несколько лет изменит Америку, – уникальная возможность повлиять на ход истории.

– Каковы обязательства участников?

– Ежемесячные консультации, участие в подготовке документов, изредка поездки для изучения ситуации на местах. Плюс полная конфиденциальность до официального объявления программы.

– А временные рамки?

Рузвельт усмехнулся.

– Зависит от многих факторов. Если Гувер справится с кризисом, наши планы останутся теоретическими упражнениями. Если нет…

Он не договорил, но смысл был ясен. Рузвельт уже планировал президентскую кампанию 1932 года.

– Губернатор, – сказал я, помолчав, – ваша программа созвучна моим убеждениям. Считайте, что я согласен на участие.

Его лицо озарилось улыбкой.

– Превосходно! Первое заседание планируется на середину декабря. До тех пор хотел бы, чтобы вы изучили опыт других стран, переживших похожие кризисы.

Он достал из ящика стола еще одну папку.

– Здесь материалы о программах общественных работ в Германии времен Веймарской республики, шведском опыте борьбы с безработицей, британских социальных реформах. Что сработало, что провалилось, какие уроки можно извлечь.

Я принял папку, ощущая ее вес. Документы на нескольких языках, статистические таблицы, экономические выкладки – серьезная аналитическая работа.

– А пока что, – продолжил Рузвельт, – хотел бы обсудить более насущную проблему. Банковские крахи продолжаются. На прошлой неделе закрылись еще четыре банка в северной части штата. Есть ли способ остановить эту цепную реакцию?

Я наклонился вперед, сосредотачиваясь на немедленной проблеме.

– Паника вкладчиков – психологический, а не экономический феномен. Нужно изменить их настроения, а не только финансовые показатели банков.

– Как в случае с Central State Bank?

– Именно. Но там мы имели дело с одним банком. Сейчас проблема системная.

Рузвельт задумчиво покрутил карандаш в пальцах.

– И что вы предлагаете?

– Радикальное решение. Объявление временных «банковских каникул» по всему штату. Все банки закрываются на три дня для «комплексной проверки надежности». За это время здоровые банки получают государственные гарантии, проблемные – реорганизуются или закрываются организованно.

Губернатор поднял бровь.

– Смелое предложение. Но есть риск спровоцировать еще большую панику.

– Надо подать это правильно, – возразил я. – Не как признание слабости банковской системы, а как решительные действия по ее укреплению. «Губернатор Рузвельт наводит порядок в финансовой сфере».

– А технически? У штата есть полномочия для таких действий?

– В чрезвычайных обстоятельствах – да. Плюс можно заручиться поддержкой федеральных регуляторов. Им тоже нужно стабилизировать ситуацию.

Рузвельт встал и снова подошел к карте штата.

– Сколько времени потребуется на подготовку?

– Неделя для проработки правовых аспектов, две недели для координации с банками и федеральными властями. К концу ноября можно проводить операцию.

– А последствия для экономики штата?

– Краткосрочная турбулентность, но долгосрочная стабильность, – ответил я. – После «каникул» население будет точно знать, какие банки надежны. Это восстановит доверие и остановит панику.

Губернатор кивнул, делая пометки в блокноте.

– Уильям, подготовьте детальный план такой операции. С правовым обоснованием, сроками, ресурсами. Если идея окажется жизнеспособной, попробуем ее реализовать.

В этот момент в дверь постучали. Вошел дворецкий с серебряным подносом.

– Губернатор, ленч подан в малой столовой. И телефон от мистера Моли из Нью-Йорка.

– Скажите Раймонду, что перезвоню через час, – ответил Рузвельт. – А мистера Стерлинга проводите в столовую.

Малая столовая оказалась уютным помещением на двенадцать персон с овальным столом из полированного ореха. Стены украшали семейные портреты Рузвельтов, а из высоких окон открывался вид на заснеженный сад с фонтаном в центре.

– Надеюсь, вы не возражаете против простого обеда? – спросил губернатор, когда мы сели за стол. – Элеонора настаивает на том, что в нынешние времена неэтично роскошествовать.

– Абсолютно согласен, – ответил я.

Обед действительно оказался скромным: суп из лука-порея, жареная курица с овощами, яблочный пирог. Но качество приготовления и сервировка, фарфор Lenox, серебро Georg Jensen, выдавали руку опытного повара и дворецкого.

– Раз уж мы заговорили о практических вопросах, – сказал Рузвельт, разрезая курицу, – хотел бы обсудить финансирование нашего экономического совета. Пока это неофициальная структура, штат не может оплачивать расходы.

– Вы имеете в виду гонорары экспертов?

– Не только. Исследования, поездки, подготовка документов – все это требует средств. По моим оценкам, около пятидесяти тысяч долларов на первый год.

Сумма была значительной, но не критичной для моих возможностей.

– Я готов профинансировать эти расходы, – сказал я. – Считайте это инвестицией в будущее страны.

Рузвельт поднял бокал воды.

– Благородное предложение. Но я не хочу ставить вас в положение единственного спонсора. Попробую найти еще несколько источников.

– Как будет угодно. Главное, чтобы недостаток средств не тормозил работу.

После обеда мы вернулись в библиотеку для заключительной части разговора. За окнами уже начинало темнеть, и дворецкий зажег газовые рожки на стенах, создав атмосферу камерной беседы.

– Уильям, – сказал губернатор, устраиваясь в кресле у камина, – прежде чем мы завершим встречу, хочу затронуть деликатный вопрос. Ваша карьера на Уолл-стрит развивается стремительно. За полтора года от младшего аналитика до партнера крупной фирмы – впечатляющий результат.

Я насторожился. К чему ведет губернатор?

– Мне повезло с наставниками и клиентами.

– Несомненно. Но некоторые из ваших прогнозов граничат с провидением. Как удается так точно предсказывать движения рынка?

Вопрос был задан якобы небрежно, но я почувствовал за ним серьезную заинтересованность. Рузвельт хотел понять, с кем имеет дело.

– Тщательный анализ данных плюс понимание психологии толпы, – ответил я дипломатично. – Большинство инвесторов принимают решения эмоционально. Кто умеет просчитывать эти эмоции, получает преимущество.

– И все же… – Рузвельт наклонился вперед. – Ваша рекомендация клиентам переводить активы в наличность была сделана за месяц до краха. Словно вы точно знали дату катастрофы.

Я понял, что нужно дать более убедительное объяснение.

– Губернатор, летом этого года я изучал статистику маржинальной торговли, сопоставил ее с историческими данными по предыдущим кризисам. Корреляция оказалась очень высокой. Плюс несколько независимых источников сообщали о нервозности крупных европейских инвесторов.

– Европейские источники?

– Банкиры из Лондона и Цюриха, с которыми я работаю по международным переводам. Они первыми чувствуют изменения настроений.

Рузвельт кивнул, принимая объяснение.

– Понятно. А какие у вас прогнозы на ближайшие месяцы?

– Кризис будет углубляться еще минимум полтора года, – ответил я осторожно. – Безработица достигнет двадцати-двадцати пяти процентов. Промышленное производство сократится наполовину. Только решительные правительственные меры смогут переломить ситуацию.

– То есть программа, которую мы обсуждали, не роскошь, а необходимость?

– Именно. Причем чем раньше она будет запущена, тем эффективнее окажется.

Губернатор встал и подошел к письменному столу.

– В таком случае нет времени на промедление. Хочу, чтобы первый проект программы восстановления был готов к январю. Это даст время для обсуждения и корректировок перед началом избирательной кампании.

Он достал из ящика календарь на 1930 год, перелистнул несколько страниц.

– Следующая встреча экономического совета – пятнадцатое ноября. Сможете приехать?

– Конечно.

– Превосходно. До встречи изучите материалы, которые я вам дал, подготовьте план банковских каникул и подумайте над механизмами финансирования программы восстановления.

Рузвельт протянул мне руку.

– Уильям, сегодняшняя беседа убедила меня, что мы мыслим в одном направлении. Впереди трудные времена, но у нас есть шанс не только пережить кризис, но и создать более справедливую экономическую систему.

– Полностью с вами согласен, губернатор. Америка заслуживает лучшего будущего.

Мы пожали друг другу руки, скрепляя союз, который через несколько лет поможет вывести страну из самого тяжелого экономического кризиса в ее истории.

Когда я покидал поместье в сгущающихся сумерках, то понимал, что сегодняшняя встреча стала поворотным моментом. Больше я не просто наблюдатель истории, использующий знания из будущего для личного обогащения. Теперь я участник команды, которая будет формировать новую Америку.