Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Глава 10
Создание единой сети

Отель «Франклин Хаус» в Мэлоне превратился в импровизированный штаб операции по координации трех предприятий. В небольшом конференц-зале на втором этаже, обычно использовавшемся для встреч местных фермеров, теперь висели карты железнодорожных линий, графики производственных циклов и схемы логистических потоков.

За овальным столом из темного дерева собрались ключевые фигуры проекта. Фрэнк Макдональд из «Адирондак Стил Воркс» изучал технические спецификации, Артур Джонсон из лесопилки «Адирондак Тимбер» делал расчеты поставок деревянных компонентов, а Генри Уилкинс из «Лейк Шамплейн Пейпер» сверял графики производства изоляционных материалов.

Эллиотт Джонсон сидел у окна с толстой папкой финансовых документов, время от времени что-то записывая в блокнот. На столе перед ним лежали телеграммы из банков Олбани, Plattsburgh и Burlington, подтверждения открытия кредитных линий для всех трех предприятий.

– Господа, – начал я, указывая на большую схему, развешенную на стене, – за последние три дня мы создали производственную цепочку, которой не существовало раньше нигде в стране.

На схеме красными стрелками были обозначены потоки материалов между предприятиями. Мэлоун производил металлические генераторы и трансформаторы, Сэранак-Лейк изготавливал деревянные опоры и каркасы, Тикондерога выпускала изоляционную бумагу. Все компоненты сходились на сборочных площадках для создания готовых электроподстанций.

– Мистер Макдональд, – обратился я к владельцу металлообрабатывающего завода, – ваше предприятие станет головным в этой цепочке. Сколько генераторных установок вы сможете производить ежемесячно после модернизации?

Макдональд поправил очки и заглянул в записи:

– При полной загрузке четырех производственных линий – до пятидесяти генераторов мощностью от пятисот до двух тысяч киловатт. Плюс сто двадцать трансформаторов различной мощности.

– Отлично. Мистер Джонсон, сколько опор и каркасов потребуется для такого количества оборудования?

Артур Джонсон быстро подсчитывал на листке бумаги:

– Каждая установка требует в среднем четыре деревянных опоры высотой тридцать футов, один каркас трансформаторной подстанции, двенадцать траверс для линий электропередач. При пятидесяти установках в месяц – двести опор, пятьдесят каркасов, шестьсот траверс.

– А производственные мощности лесопилки?

– После установки нового оборудования сможем выпускать до трехсот опор, семьдесят каркасов и восемьсот траверс ежемесячно, – ответил Джонсон. – С запасом для непредвиденных заказов.

Уилкинс поднял руку:

– А что с изоляционными материалами? Каждая установка требует определенное количество специальной бумаги для обмотки трансформаторов и генераторов.

Я показал на таблицу расчетов:

– По техническим нормам General Electric, генератор мощностью тысяча киловатт требует двести листов изоляционной бумаги различной толщины. Трансформатор – еще сто пятьдесят листов. При месячном выпуске пятидесяти комплектов потребуется семнадцать тысяч пятьсот листов.

– Наша производительность после модернизации составит двадцать пять тысяч листов в месяц, – подтвердил Уилкинс. – Остаток пойдет на внешние заказы от General Electric и Westinghouse.

Эллиотт поднял голову от финансовых документов:

– Сэр, я просчитал логистические расходы. Транспортировка готовых компонентов между тремя городами обойдется в восемьсот долларов в месяц при использовании железнодорожных линий.

– Детали, пожалуйста.

– Железнодорожная ветка New York Central соединяет все три города, – объяснил Эллиотт, указывая на карту. – От Мэлона до Сэранак-Лейка – тридцать миль, от Сэранак-Лейка до Тикондероги – двадцать пять миль. Стоимость перевозки тонны груза два доллара пятьдесят центов за милю.

Макдональд изучал железнодорожную карту:

– А расписание поездов? Нам нужна четкая синхронизация поставок.

– Товарные составы ходят ежедневно, кроме воскресенья, – ответил Эллиотт. – Утренний поезд забирает готовую продукцию в Мэлоне в восемь утра, доставляет в Сэранак-Лейк к полудню. Там загружает деревянные компоненты и везет в Тикондерогу к пяти вечера.

Джонсон кивнул:

– Это означает, что мы должны иметь готовую продукцию к одиннадцати утра каждый день для погрузки в обратный состав.

– Именно, – подтвердил я. – Синхронизация производственных циклов критически важна для эффективности всей системы.

Я подошел к доске и начал чертить временную схему:

– Металлообработка в Мэлоне имеет самый длинный цикл – семь дней от заготовки до готового генератора. Деревообработка в Сэранак-Лейке – три дня. Бумажное производство в Тикондероге – два дня.

Уилкинс поднял руку:

– Это означает, что мы должны начинать производство изоляционных материалов на пять дней позже металлистов?

– Не совсем, – ответил я. – У нас будет буферный склад готовой продукции в каждом городе. Плюс стандартизованные компоненты, которые подходят для большинства заказов.

Эллиотт достал еще одну папку:

– Сэр, я договорился с Delaware Hudson Railroad об установке специальных платформ для перевозки крупногабаритного оборудования. Стоимость тысяча двести долларов единовременно, но это сэкономит время на погрузочно-разгрузочные работы.

– Хорошая идея. Утверждаю расходы.

Макдональд задал практический вопрос:

– А что с качеством продукции? Каждый компонент должен соответствовать точным техническим требованиям General Electric.

– Создаем единую систему контроля качества, – ответил я. – Главный инженер General Electric Чарльз Протей приедет через две недели для сертификации всех трех производств.

Джонсон поднял бровь:

– Сертификации? Это обязательно?

– Без сертификата General Electric мы не сможем участвовать в государственных заказах, – объяснил я. – А государственная программа электрификации – это девяносто процентов нашего рынка.

Уилкинс кивнул:

– Понятно. А что потребуется для сертификации?

– Лабораторные испытания всех материалов, проверка технологических процессов, аудит системы качества, – перечислил я. – Процедура займет неделю, но после этого мы получим статус официального поставщика.

Эллиотт поднял руку:

– Сэр, есть еще один важный аспект. Финансовая координация. Каждое предприятие получает отдельные кредиты, но работать они будут как единая система.

– Создаем координационный фонд, – решил я. – Каждое предприятие вносит пять процентов от оборота в общий резерв. Этот фонд будет покрывать транспортные расходы, общие маркетинговые мероприятия, техническую поддержку.

Макдональд подсчитывал в уме:

– При месячном обороте пятьдесят тысяч долларов моя доля составит две тысячи пятьсот долларов. Приемлемо.

– У меня оборот будет меньше – около тридцати тысяч, – добавил Джонсон. – Полторы тысячи в месяц в координационный фонд.

– А у нас планируется сорок тысяч оборота, – сказал Уилкинс. – Две тысячи в фонд.

Эллиотт записал цифры:

– Итого шесть тысяч долларов ежемесячно на координационные расходы. Этого хватит на все логистические и административные нужды.

Я подошел к окну, из которого была видна главная улица Мэлона. За последние дни город заметно оживился. На улицах появилось больше людей, в магазинах увеличились продажи, местная гостиница впервые за месяцы заполнилась постояльцами.

– Господа, – сказал я, обращаясь к собравшимся, – мы создаем не просто производственную сеть. Мы создаем новую экономическую модель для депрессивных регионов.

Макдональд кивнул:

– Вместо зависимости от одного крупного предприятия – диверсифицированная система взаимосвязанных производств.

– Вместо конкуренции за ограниченные ресурсы – кооперацию для общего роста, – добавил Джонсон.

– Вместо производства устаревшей продукции – переход на высокотехнологичные отрасли будущего, – заключил Уилкинс.

Эллиотт закрыл папку с документами:

– Мистер Стерлинг, когда планируется запуск полномасштабного производства?

– Через шесть недель все три предприятия должны выйти на проектную мощность, – ответил я. – Первая партия оборудования отправится заказчикам в начале июня.

Я подошел к столу и взял телеграммы, полученные утром:

– У нас уже есть подтвержденные заказы от государственной программы электрификации на сумму двести тысяч долларов. General Electric заказала пробную партию изоляционных материалов на пятьдесят тысяч. Westinghouse проявляет интерес к нашим деревянным компонентам.

Макдональд улыбнулся впервые за всю встречу:

– Значит, через полгода наши предприятия станут самыми загруженными в округе?

– Не только в округе, – ответил я. – При успешной реализации проекта мы тиражируем эту модель на другие депрессивные регионы. Аппалачи, Средний Запад, сельские районы Юга.

Встреча продлилась еще два часа. Мы детально проработали графики поставок, процедуры контроля качества, систему взаиморасчетов, планы расширения производства. К вечеру каждый участник получил подробную инструкцию со своими обязанностями и сроками выполнения.

Когда предприниматели разъехались по домам, я остался в конференц-зале с Эллиоттом, изучая итоговые документы.

– Джонсон, мы создали производственную сеть стоимостью шестьсот пятьдесят тысяч долларов, которая будет обеспечивать работой две тысячи человек, – сказал я, глядя на финальные расчеты.

– И это только прямые рабочие места, – добавил Эллиотт. – Мультипликативный эффект создаст еще три тысячи рабочих мест в торговле, услугах, транспорте.

– Общий экономический эффект превысит два миллиона долларов в год, – подсчитал я. – При первоначальных инвестициях меньше миллиона это означает окупаемость менее чем за год.

Эллиотт сложил документы в папку:

– Сэр, губернатор Рузвельт будет впечатлен такими результатами.

– Он будет больше чем впечатлен, – ответил я. – Он поймет, что получил готовую модель для национальной программы экономического восстановления.

За окном гасли огни в домах Мэлона. Но я знал, что во многих семьях сегодня впервые за долгие месяцы ужинали с надеждой на завтрашний день.

Поезд на Олбани отходил утром. Мне предстояло представить губернатору отчет о первом успешном эксперименте по применению принципов «Нового курса» на практике. Эксперименте, который через год станет основой экономической политики всей страны.

* * *

Резиденция губернатора в Олбани никогда еще не видела столь необычной выставки. В парадном зале, где обычно проводились официальные приемы, теперь стояли образцы продукции из северных округов штата: блестящий гидрогенератор мощностью пятьсот киловатт, деревянная опора линии электропередач высотой тридцать футов и стенд с образцами изоляционной бумаги различной толщины.

Франклин Рузвельт, опираясь на трость, медленно обходил экспонаты, внимательно изучая каждую деталь. Рядом с ним шли его ближайшие помощники, Рексфорд Тугвелл и Адольф Берли, а также несколько журналистов, приглашенных освещать «экономическое чудо в горах Адирондак».

– Уильям, – сказал губернатор, останавливаясь перед генератором, – этот агрегат действительно изготовлен в Мэлоне? В том самом городке, где полгода назад закрывались последние предприятия?

– Да, губернатор, – ответил я, подходя к генератору. – Это первая серийная модель, сошедшая с конвейера «Адирондак Стил Воркс» после модернизации. Мощность пятьсот киловатт, способен обеспечить электричеством поселок в две тысячи жителей.

Тугвелл внимательно слушал каждое слово:

– А сколько таких генераторов производится ежемесячно?

– В июле завод выпустил тридцать восемь генераторов различной мощности, – ответил я, доставая статистическую сводку. – В августе планируется сорок пять, к октябрю выйдем на проектную мощность в пятьдесят единиц.

Рузвельт подошел к деревянной опоре и постучал по ней тростью:

– А это изделие лесопилки из Сэранак-Лейка?

– Именно. Опора изготовлена из североамериканской сосны по специальной технологии, обеспечивающей срок службы не менее двадцати лет в любых климатических условиях.

Берли наклонился, изучая качество обработки древесины:

– Раньше эта лесопилка производила обычные доски для строительства. Как удалось так быстро перейти на специализированную продукцию?

– Трехнедельные курсы переквалификации под руководством специалистов General Electric, – объяснил я. – Плюс новое точное оборудование из Сиракьюз. Производительность увеличилась на сорок процентов, а добавленная стоимость – в восемь раз.

Один из журналистов, представитель «Albany Times-Union», поднял руку:

– Мистер Стерлинг, а каковы общие экономические результаты проекта?

Я подошел к мольберту с диаграммами:

– За четыре месяца работы создано две тысячи сто рабочих мест в трех округах. Безработица снизилась с сорока двух до четырнадцати процентов. Доходы местных бюджетов выросли на тридцать восемь процентов за счет увеличения налоговых поступлений.

Рузвельт внимательно изучал графики:

– А мультипликативный эффект?

– Каждое рабочее место на наших предприятиях создало дополнительно один целых восемь десятых рабочих мест в торговле, услугах, транспорте, – ответил я. – Общий экономический эффект составил три миллиона четыреста тысяч долларов при первоначальных инвестициях один миллион двести тысяч.

Тугвелл поднял голову от блокнота:

– Коэффициент мультипликации 2,8. Это превышает наши теоретические расчеты.

– Дело не только в математике, – пояснил я. – Дело в психологическом эффекте. Люди поверили, что депрессия не вечна, что можно найти выход из кризиса. Это изменило потребительское поведение, увеличило инвестиционную активность.

Берли подошел к стенду с образцами изоляционной бумаги:

– А международные заказы? Есть интерес со стороны зарубежных компаний?

– Canadian General Electric заказала партию изоляционных материалов на семьдесят тысяч долларов, – ответил я. – British Electrical Manufacturing проявляет интерес к нашим деревянным компонентам. Шведская компания предложила совместное предприятие по производству высоковольтной изоляции.

Журналист из «New York Herald Tribune» задал вопрос:

– Мистер губернатор, планируете ли вы тиражировать эту модель на другие депрессивные регионы?

Рузвельт улыбнулся и обратился ко мне:

– Уильям, расскажите о ваших планах экспансии.

– Следующие проекты запускаются в трех регионах, – ответил я, указывая на карту США. – Угольные районы Западной Виргинии – производство оборудования для шахт и обогатительных фабрик. Сельскохозяйственные области Айовы – ирригационные системы и сельхозтехника. Текстильные центры Джорджии – модернизация производства и выход на новые рынки.

Тугвелл быстро считал в уме:

– Это еще шесть тысяч рабочих мест напрямую и четырнадцать тысяч косвенно. Общие инвестиции?

– Четыре миллиона долларов на три проекта, – ответил я. – Ожидаемый экономический эффект – двенадцать миллионов в первый год.

Рузвельт подошел к окну, из которого был виден Капитолий штата Нью-Йорк – белоснежное здание в неоклассическом стиле:

– Господа журналисты, то, что вы видите здесь, это не просто восстановление нескольких предприятий. Это прототип новой экономической политики Америки.

Он повернулся к собравшимся:

– Вместо пассивного ожидания, пока рынок сам себя отрегулирует, мы активно создаем рабочие места и стимулируем экономический рост. Вместо помощи банкам и крупным корпорациям мы инвестируем в реальное производство и конкретных людей.

Журналист из «Washington Post» поднял руку:

– Губернатор, критики утверждают, что государственное вмешательство в экономику противоречит принципам свободного рынка. Что вы ответите?

– Я отвечу цифрами, – сказал Рузвельт, указывая на диаграммы. – Свободный рынок привел к тому, что в округе Франклин безработица достигала сорока двух процентов. Государственные инвестиции снизили ее до четырнадцати процентов за четыре месяца.

Берли включился в дискуссию:

– Кроме того, мы не заменяем частную инициативу государственной. Мы создаем условия для развития частного бизнеса через инфраструктурные инвестиции и образовательные программы.

– Именно, – подтвердил я. – Все три предприятия остались в частной собственности. Государство предоставило только кредиты под низкий процент и гарантированные заказы. Классический пример государственно-частного партнерства.

Тугвелл листал свои записи:

– Уильям, а как эта модель может быть применена на национальном уровне? Ведь масштабы совершенно другие.

– Принципы остаются теми же, – ответил я. – Выявление депрессивных регионов, анализ их экономического потенциала, создание производственных кластеров на базе существующих предприятий и трудовых ресурсов.

Я подошел к карте США и указал на различные регионы:

– Аппалачи – горнодобывающее и металлургическое оборудование. Средний Запад – сельскохозяйственная техника и пищевая промышленность. Юг – текстиль и деревообработка. Запад – добыча и переработка полезных ископаемых.

Рузвельт кивнул:

– А финансирование? Федеральный бюджет ограничен, а потребности огромны.

– Смешанное финансирование, – предложил я. – Тридцать процентов государственные инвестиции напрямую, сорок процентов государственные гарантии по частным кредитам, тридцать процентов привлеченные частные средства.

Берли подсчитывал:

– При бюджете программы в миллиард долларов прямые государственные расходы составят триста миллионов. Остальные семьсот миллионов привлекаются из частных источников под государственные гарантии.

– А мультипликативный эффект даст экономическую активность на три миллиарда долларов, – добавил Тугвелл. – Это может создать до трех миллионов рабочих мест.

Журналист из «Chicago Tribune» задал скептический вопрос:

– А что, если программа провалится? Кто будет нести ответственность за потерянные государственные средства?

Рузвельт ответил без колебаний:

– Я буду нести ответственность. Как губернатор штата сейчас, как президент страны в будущем, если избиратели мне доверят.

Он подошел к генератору и положил руку на его корпус:

– Но посмотрите на этот агрегат. Четыре месяца назад рабочие завода в Мэлоне стояли в очередях за бесплатным супом. Сегодня они производят оборудование мирового класса и получают зарплату выше средней по штату.

Тугвелл закрыл блокнот:

– Губернатор, когда вы планируете официально объявить о национальной программе?

– После президентских выборов, – ответил Рузвельт. – Но уже сейчас мы готовим законодательную базу, подбираем кадры, прорабатываем механизмы реализации.

Он обратился ко мне:

– Уильям, готовы ли вы возглавить национальную программу экономического восстановления?

Вопрос прозвучал неожиданно, хотя я понимал, что рано или поздно он будет задан. Все присутствующие, включая журналистов, замерли в ожидании ответа.

– Губернатор, это большая честь и огромная ответственность, – ответил я после паузы. – Если проект в северных округах Нью-Йорка докажет свою устойчивость, я готов применить накопленный опыт в национальном масштабе.

– Тогда считайте себя назначенным директором Администрации общественных работ в будущей президентской администрации, – улыбнулся Рузвельт. – Конечно, при условии победы на выборах.

Журналисты заработали карандашами, записывая каждое слово исторического момента. Берли и Тугвелл обменялись многозначительными взглядами, они понимали масштаб происходящего.

– Господа журналисты, – сказал Рузвельт в заключение, – то, что вы видите здесь, это не просто экономический эксперимент. Это новая философия управления государством. Философия, которая ставит благосостояние людей выше абстрактных экономических теорий.

Он еще раз обошел выставку, останавливаясь у каждого экспоната:

– Этот генератор обеспечит электричеством сотни ферм. Эта опора донесет свет в дома, где дети смогут делать уроки не при керосиновой лампе. Эта изоляционная бумага станет частью энергосистемы, которая изменит лицо сельской Америки.

Мероприятие завершилось пресс-конференцией, на которой губернатор подробно ответил на вопросы журналистов о планах расширения программы. К вечеру телеграфные агентства разнесли по всей стране новость о «экономическом чуде в горах Адирондак» и планах создания национальной программы общественных работ.

Когда журналисты разъехались, я остался в резиденции губернатора для закрытого совещания с его ближайшими помощниками. В малом кабинете, обставленном антикварной мебелью, мы обсуждали детали предстоящей избирательной кампании.

– Уильям, – сказал Рузвельт, – ваш проект дал нам неоценимый политический капитал. Теперь у нас есть не просто обещания, а конкретные результаты.

– Но самое главное, – добавил Тугвелл, – мы доказали, что альтернатива политике Гувера существует. Что государство может и должно активно бороться с кризисом.

Берли открыл папку с документами:

– Наши социологи провели опрос в северных округах. Рейтинг поддержки губернатора вырос с тридцати двух до семидесяти восьми процентов. А что важнее, люди поверили, что выход из кризиса возможен.

– Это и есть главная победа, – заключил Рузвельт. – Мы вернули американцам надежду. А надежда это самая мощная экономическая сила.

Поздним вечером, возвращаясь в Нью-Йорк, я понимал, что стал частью исторического процесса, который изменит не только Америку, но и весь мир. Маленький эксперимент в горах Адирондак стал прототипом «Нового курса», программы, которая выведет страну из Великой депрессии и создаст основы современного государства всеобщего благосостояния.

Поезд только тронулся с платформы вокзала Олбани, когда проводник постучал в дверь моего купе.

– Мистер Стерлинг? Срочная телеграмма для вас, сэр. Передали с последней почтой.

Я взял желтый конверт, не предчувствуя ничего плохого. Вероятно, поздравления с успешной презентацией или очередные деловые предложения. Но первые же строки заставили меня похолодеть:

«МИСТЕРУ СТЕРЛИНГУ НЬЮ-ЙОРК ТОЧКА ВЗРЫВ В ОТДЕЛЕНИИ БОСТОНСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО БАНКА НА СТЕЙТ-СТРИТ СЕГОДНЯ В 15:47 ТОЧКА ПОГИБЛО ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА РАНЕНО ДВЕНАДЦАТЬ ТОЧКА ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПРИЧИНА ДИНАМИТНАЯ ШАШКА В СЕЙФОВОЙ КАМЕРЕ ТОЧКА ПОДОЗРЕВАЮТ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ ТОЧКА ТРЕБУЕТСЯ ВАШЕ НЕМЕДЛЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ ТОЧКА О’МЭЛЛИ»

Я перечитал телеграмму дважды, не веря собственным глазам. Бостонский национальный банк на Стейт-стрит, именно там располагалась одна из моих сейфовых камер с резервными документами и частью золотого запаса. Камера номер двести сорок семь, которую я арендовал под именем Роберта Грея еще в 1929 году.

Проводник все еще стоял в дверях купе:

– Сэр, все в порядке? Вы побледнели как мел.

– Остановите поезд на следующей станции, – сказал я, хватая пальто. – Мне нужно вернуться в Олбани.

– Но сэр, следующая остановка только в Скенектади, через час езды…

– Тогда в Скенектади. И найдите мне расписание поездов на Бостон.

Час до Скенектади тянулся мучительно долго. За окном мелькала ночная тьма, а в голове роились тревожные мысли. Случайность? Вряд ли. В 1931 году террористические акты против банков были крайне редки. А если это не случайность, то кто и зачем взорвал именно этот банк?

В Скенектади я пересел на ночной поезд Boston Maine Railroad, идущий до Южного вокзала Бостона. Четыре часа пути дали возможность обдумать ситуацию, но ответов становилось только больше.

Кто мог знать о моей сейфовой камере в Бостоне? Банковские служащие соблюдали строжайшую конфиденциальность. О’Мэлли знал о существовании резервных активов, но не о конкретных адресах. Европейские партнеры… но зачем им взрывать американские банки?

Поезд мчался через ночную Новую Англию, а я составлял список всех, кто теоретически мог получить информацию о моих финансовых операциях. Список получался тревожно длинным.

И главный вопрос, кто следующий? Если кто-то объявил войну моим активам, то взрыв в Бостоне, только начало.