Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Глава 17
Отвлекающий маневр

После нашего возвращения я успел поработать в пустеющем офисе только час. А потом раздался телефонный звонок.

В такой час это могло означать только проблемы. Я снял трубку, готовый услышать новости о смерти Милнера или еще каких-то осложнениях.

– Уильям? – вместо ожидаемого баритона ирландца я услышал встревоженный женский голос. – Слава богу, ты в порядке.

– Элизабет? – я невольно выпрямился, ощутив укол тревоги. – Что случилось?

– Я видела газеты, – ее голос звучал приглушенно, словно она говорила прикрывая трубку рукой. – Смерть Милнера… Это не случайность, верно?

Я на мгновение задумался. Элизабет слишком проницательна, чтобы отделаться стандартными отговорками. Но и полной правдой делиться рискованно.

– Не по телефону, – сказал я наконец. – Нам нужно встретиться.

– Приезжай немедленно, – в ее голосе звучала решимость. – Нам нужно срочно поговорить.

Я бросил взгляд на часы. Почти семь вечера. Бессонная ночь и напряженный день в офисе давали о себе знать усталостью, но медлить нельзя.

– Через два часа, – ответил я. – И Элизабет… никому не открывай до моего приезда.

Положив трубку, я быстро занялся документами. Предстояло быстро подготовить сюрприз для Элизабет. Я уже начал делать его раньше. Теперь надо продолжить.

Когда я закончил, в кабинет заглянул О’Мэлли.

– Патрик, планы меняются. Мне нужно встретиться кое-с-кем. Наедине.

– Понял, босс, – в его голосе не прозвучало ни намека на вопрос. – Нужно подстраховать вас снаружи?

– Нет, ты свободен на аесь вечер. Думаю, тебе не помешает отдых после Акрона и Бостона.

– Вы уверены? – В голосе О’Мэлли звучало сомнение.

– Абсолютно. Завтра утром жду тебя у офиса, – я покачал головой, не дожидаясь дальнейших возражений.

Быстро приведя себя в порядок, я взял несколько вырезок и фотографий. Документы, которые я специально подготовил именно для такого случая.

Достаточно убедительные, чтобы направить исследователя по ложному следу. Среди них поддельная банковская выписка, связывающая Continental Trust с известным банкиром из Швейцарии, который имел деловые связи во Франции.

Это рискованный, но необходимый шаг. Я должен отправить Элизабет подальше от эпицентра операции «Анакондо», пока не стало слишком поздно.

Европа казалась идеальным вариантом. Достаточно далеко, чтобы обеспечить ей безопасность, и при этом давало правдоподобное направление для журналистского расследования.

Спустившись вниз, я поймал такси и назвал знакомый адрес в Челси.

Квартира Элизабет осталась такой же, как я ее запомнил, небольшая, функциональная, с развешанными по стенам материалами расследований. Но в воздухе чувствовалось напряжение.

– Вот что я прочитала про тебя, – вместо приветствия Кларк протянула мне газету, едва я переступил порог.

На второй странице небольшое сообщение о смерти Говарда Милнера, промышленного магната из Акрона, скончавшегося от сердечного приступа. В заметке упоминалось, что на момент смерти рядом с ним находился «молодой финансист из Нью-Йорка».

– Милнер был твоим клиентом, и вдруг сердечный приступ, – Элизабет буравила меня взглядом. – И это после того, как мы начали копать под Continental Trust. Слишком большое совпадение, не находишь?

Я внимательно посмотрел на нее. В полумраке квартиры, освещенной лишь настольной лампой, ее лицо казалось особенно выразительным

Бледное, с горящими решимостью глазами. Она была одета в простое домашнее платье цвета слоновой кости, волосы распущены, а не собраны в обычную деловую прическу.

– Я должен кое-что тебе рассказать, – сказал я, проходя в гостиную.

Элизабет последовала за мной, и мы сели друг напротив друга за небольшим столом, заваленным бумагами и газетными вырезками.

– Милнер знал о Continental Trust, – начал я, тщательно подбирая слова. – Он показал мне документы, которые подтверждают их связь с рядом сомнительных операций.

– И вскоре после этого умер, – закончила Элизабет, нервно поправляя прядь волос. – Уильям, ты понимаешь, что мы, возможно, столкнулись с чем-то гораздо более серьезным, чем финансовые махинации?

Я кивнул, наблюдая за ее реакцией. В ее глазах читался не страх, а азарт. Тот самый особый журналистский азарт, который заставляет репортеров рисковать жизнью ради сенсации.

– Именно поэтому я хочу, чтобы ты была предельно осторожна, – я протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей. – Это уже не просто расследование. Это может быть вопрос жизни и смерти.

Я почувствовал, как ее рука слегка дрогнула под моей, но в следующий момент она перевернула ладонь и сжала мои пальцы:

– Мы не можем отступить сейчас, когда так близко подошли к истине.

Я посмотрел в ее глаза и принял решение. Надо действовать именно так, как я решил раньше.

– У меня есть кое-что, – я достал из портфеля подготовленные документы. – Я узнал, что, возможно, Continental Trust имеет связи не только в Америке.

Я разложил перед ней бумаги: поддельные банковские выписки, отчеты о перемещении средств через швейцарские банки, копии телеграмм между представителями Continental Trust и европейскими финансовыми учреждениями.

– Что это? – Элизабет схватила документы, живо просматривая их.

– Я сделал копии из архива Харрисона, – солгал я, наблюдая, как она жадно изучает материалы. – Похоже, они выстраивают международную сеть. Франция, Швейцария, возможно, и другие страны.

Элизабет подняла на меня взгляд, полный возбуждения:

– Это объясняет многое! Европейские связи, их интерес к международным валютным операциям…

Пока она говорила, я встал и подошел к окну, якобы проверяя, нет ли слежки снаружи. На самом деле мне нужна пауза, чтобы собраться с мыслями.

То, что я делал, было манипуляцией чистой воды. Я намеренно направлял талантливую журналистку по ложному следу, чтобы защитить ее от опасности.

Но был и другой мотив, в котором я не хотел признаваться даже себе: я не хотел, чтобы она была рядом со мной в критический момент. Не хотел, чтобы она видела, как я буду использовать знание о грядущем крахе для личного обогащения.

– Уильям? – ее голос вывел меня из задумчивости. – Ты в порядке?

Я повернулся. Она стояла совсем близко, ее лицо выражало беспокойство и что-то еще, что-то очень личное, непрофессиональное.

– Я беспокоюсь о тебе, – сказал я тихо. – После смерти Милнера они могут прийти за любым, кто слишком близко подошел к их тайнам.

Элизабет подошла еще ближе:

– Я все думаю о том, что ты сказал в «Синей птице». О возможном экономическом крахе… Что если «Анакондо» – это план по извлечению выгоды из грядущего кризиса?

Я вздрогнул. Она слишком близка к истине.

– Возможно, – ответил я, стараясь звучать невозмутимо. – Но сейчас меня больше беспокоит твоя безопасность.

Я протянул руку и осторожно коснулся ее щеки. Элизабет замерла, ее глаза расширились от неожиданности.

– Уильям…

Я не дал ей закончить. Наклонившись, я поцеловал ее, сначала нежно, почти целомудренно, но когда она ответила, углубил поцелуй. Ее руки скользнули вверх по моим плечам, обвили шею.

Это не было частью плана, по крайней мере, не осознанного. Но, прижимая ее к себе, чувствуя тепло ее тела, я понимал, что действую инстинктивно. Переводя разговор из опасной интеллектуальной плоскости в эмоциональную, личную.

– Я боюсь за тебя, – прошептал я, когда мы на мгновение оторвались друг от друга.

– А я боюсь, что мы упустим шанс разоблачить их, – ответила она, но ее дыхание уже сбилось, а пальцы лихорадочно перебирали пуговицы моего жилета.

– Элизабет, – я снова поцеловал ее, на этот раз более страстно, руками скользя по изгибам ее тела. – Давай не будем говорить о расследовании. Не сейчас.

Она кивнула, и я понял, что мой маневр удался. Мы медленно двинулись в сторону спальни, не размыкая объятий, оставляя на полу предметы одежды, мой пиджак, ее домашние туфли, мой галстук…

Маленькая спальня, освещенная лишь светом фонарей и серебристым светом луны, проникающими через незашторенное окно, казалась островком спокойствия среди бурлящего мира. Кровать была узкой, почти аскетичной. Типичная кровать независимой женщины, для которой сон лишь короткий перерыв между часами работы.

Я опустил Элизабет на постель, продолжая целовать ее губы, шею, плечи. Ее руки двигались так же решительно, как и всегда, уверенно расстегивая оставшиеся пуговицы, исследуя контуры моего тела.

Где-то на периферии сознания я понимал, что использую эту близость как инструмент, как способ отвлечь ее и одновременно создать эмоциональную привязанность, которая поможет мне влиять на ее решения. Но было и другое, подлинное влечение, не поддающееся холодному расчету.

– Ты прекрасна, – выдохнул я, помогая ей освободиться от платья.

– А ты слишком много говоришь, – ответила она с легкой улыбкой, притягивая меня к себе.

В лунном свете ее кожа казалась фарфоровой, а глаза, обычно внимательные и аналитические, были затуманены страстью. И на мгновение я забыл о своих расчетах, о Continental Trust, о грядущем крахе, обо всем, кроме женщины, лежащей в моих объятиях.

Я целовал каждый сантиметр ее тела, наслаждаясь каждым вздохом, каждым тихим стоном. Ее ногти слегка царапали мою спину, добавляя острый привкус боли к всепоглощающему удовольствию.

Наши тела двигались в едином ритме, как ритм джазовой композиции, то замедляясь, то ускоряясь, находя идеальную гармонию. Осторожные прикосновения сменились страстными объятиями, нежные поцелуи – требовательными укусами.

В какой-то момент Элизабет оказалась сверху, контролируя темп наших движений, ее распущенные волосы падали мне на лицо, создавая ощущение интимного кокона, в котором существовали только мы двое. В ее глазах я видел ту же решимость, что и во время расследования, но направленную теперь на достижение иного удовлетворения.

Финал пришел волной, захлестнувшей нас обоих почти одновременно. Элизабет выгнулась, откинув голову назад, а затем рухнула на мою грудь, тяжело дыша.

Мы лежали молча, слушая стук наших сердец, постепенно возвращающихся к нормальному ритму. Ее голова покоилась на моем плече, рука лежала на груди, словно проверяя, бьется ли еще мое сердце.

– Не думала, что это произойдет так стремительно, – наконец нарушила молчание Элизабет.

Я поцеловал ее в макушку:

– Сожалеешь?

– Ни секунды, – она приподнялась на локте, глядя мне в глаза. – Но это не значит, что я забыла о расследовании.

Я мысленно улыбнулся. Даже после страстного секса она оставалась верна себе, упорной, целеустремленной, неотвратимой.

– Я и не ожидал, – ответил я, перебирая пряди ее растрепанных волос. – Но давай обсудим это утром. Сейчас я просто хочу быть с тобой.

Она улыбнулась и снова положила голову мне на плечо.

– Завтра я покажу тебе все, что собрала о связях Continental Trust, – пробормотала она сонно. – А что касается Европы… У меня есть контакт в Париже, журналист из Le Monde.

– Звучит многообещающе, – я нежно поглаживал ее спину, чувствуя, как она расслабляется в моих объятиях.

– Может быть, стоит поехать туда, – продолжала она, уже на грани сна. – Лично проверить кое-какие зацепки…

Я не ответил, продолжая медленно гладить ее. Через несколько минут ее дыхание стало глубоким и ровным, она заснула.

Я осторожно выскользнул из кровати и подошел к окну. Ночной Нью-Йорк раскинулся передо мной. Город, в котором Continental Trust плел свою паутину, готовясь не просто пережить этот кризис, но и нажиться на нем.

Мой план начал реализовываться. Элизабет заглотила наживку, идею о европейских связях Continental Trust. Через несколько дней я подскажу ей, что было бы полезно лично проверить французский след. Возможно, даже помогу организовать поездку, финансово и через свои связи.

Она будет в безопасности, вдали от эпицентра операции «Анакондо», когда разразится буря.

Я оглянулся на спящую женщину. В лунном свете она казалась невероятно хрупкой, несмотря на всю свою внутреннюю силу. Сейчас, глядя на нее, я почувствовал укол совести. Расчетливость моих действий вдруг показалась мне отвратительной.

Но я быстро подавил это чувство. В конце концов, я делал это для ее же защиты.

Continental Trust уже продемонстрировал готовность убивать тех, кто становился на их пути. Милнер был далеко не последним в длинном списке жертв. Я не мог позволить Элизабет стать еще одной.

Вернувшись в постель, я осторожно обнял ее. Она пробормотала что-то невнятное и прижалась ко мне во сне.

«Прости, Элизабет», – мысленно произнес я. – «Но иногда ложь – единственный способ защитить тех, кто нам дорог»

Я закрыл глаза, но сон не шел. Слишком много мыслей кружилось в голове. Где-то глубоко внутри меня зародилось неприятное подозрение, что я опять становлюсь слишком похожим на тех, с кем борюсь. Манипулирую, лгу, использую других людей как пешек в своей игре.

Но разве у меня был выбор? В конце концов, я не просто играл на бирже, используя знание будущего. Я противостоял организации, готовой убивать ради своих целей. И если маленькая ложь поможет спасти жизнь Элизабет…

Эти рассуждения успокоили меня достаточно, чтобы наконец погрузиться в беспокойный сон, полный образов падающих биржевых графиков и невидимых нитей, тянущихся от Continental Trust ко всем уголкам финансового мира.

Утро застало меня в постели девушки. Лучи раннего солнца пробивались сквозь незашторенные окна спальни Элизабет, придавая комнате оттенок янтаря. Я осторожно повернулся, стараясь не разбудить ее.

Она спала, свернувшись клубком, одна рука под подушкой, другая вытянута поперек кровати, словно даже во сне искала меня. Долгое мгновение я смотрел на нее, пытаясь примирить противоречивые чувства внутри.

Взглянув на часы, я тихо выскользнул из постели. Шесть тридцать, у меня осталось полтора часа до встречи с О’Мэлли у офиса. Элизабет слегка пошевелилась, но не проснулась, когда я собирал разбросанную по полу одежду.

Я уже почти закончил одеваться, когда услышал ее сонный голос:

– Сбегаешь на рассвете?

Повернувшись, я увидел, что она приподнялась на локте, наблюдая за мной. Рассветное солнце золотило ее плечи и растрепанные волосы.

– Утренняя встреча, – я наклонился и поцеловал ее. – Не хотел тебя будить.

Она обвила рукой мою шею, удерживая меня рядом еще несколько секунд.

– Я серьезно думаю о Париже, – сказала она, наконец отстраняясь. – Материалы, которые ты принес, там есть много чего интересного.

– Согласен, – кивнул я, застегивая жилет. – Поговорим об этом вечером? Я могу помочь с организацией поездки.

– Обещаешь заглянуть? – в ее голосе прозвучала непривычная нежность.

– Обещаю.

Она улыбнулась и откинулась на подушки:

– Иди, спасай мир финансов. И будь осторожен.

Я одарил ее последним поцелуем и тихо вышел из квартиры, тщательно заперев за собой дверь.

* * *

О’Мэлли ждал меня у входа в офисное здание «Харрисон и Партнеры» ровно в восемь. Его безупречно выглаженный костюм и свежевыбритое лицо контрастировали с моим слегка помятым видом.

– Доброе утро, босс, – поприветствовал он, изучающе глядя на меня. – Как прошла ваша встреча?

– Очень познавательно, – сдержанно ответил я. – Я узнал много полезных вещей.

– «Тот, кто создает искусные сети, сам зачастую в них попадает», – задумчиво произнес О’Мэлли.

Я удивленно посмотрел на него:

– Это из ирландских поэтов?

– Шеймас Макголдрик, – кивнул ирландец. – Моя бабушка любила его стихи.

– Ты давно не радовал меня поэзией, Патрик.

– Решил дать вам передышку, босс, – он слегка улыбнулся. – Но вижу, у вас сегодня поэтическое настроение.

Я лишь покачал головой, оценив его проницательность.

– У нас изменение планов. Вместо офиса едем на Мюррей-стрит, 142.

О’Мэлли мгновенно напрягся:

– Что-то срочное?

– Срочное и конфиденциальное, – я жестом подозвал такси. – По дороге расскажу.

Когда мы устроились на заднем сиденье, я вкратце обрисовал ситуацию, не вдаваясь в подробности о ночи с Элизабет, но объяснив, что моя стратегия с отвлечением ее внимания сработала.

Такси остановилось в квартале от нужного адреса, как я и просил. Мы вышли в солнечное, но прохладное утро.

– Подожди меня здесь, – сказал я О’Мэлли, когда мы подошли к неприметному зданию. – Если не выйду через час, то… Впрочем, я не знаю, как ты сможешь помочь. Просто жди меня.

О’Мэлли кивнул и занял позицию в тени соседнего здания, откуда хорошо просматривался вход. Я же направился к боковой двери в переулке.

Тот же протокол, коренастый охранник с шрамом, те же три коротких стука и один сильнее, та же процедура досмотра. Внутри меня снова провели в кабинет Кляйна.

– Доброе утро, мистер Стерлинг, – поприветствовал меня бухгалтер, поднимаясь из-за стола. – Раньше, чем мы договаривались. Что-то срочное?

– Прогресс в нескольких направлениях, – ответил я, опускаясь в кресло. – Хотел убедиться, что мы движемся синхронно.

Кляйн протянул руку к компактному шкафу:

– Кофе? Я получил настоящую бразильскую арабику от одного из наших контактов в порту.

Я кивнул, и он достал маленькую фарфоровую чашку, наполняя ее ароматным черным напитком.

– Итак, первый вопрос – операция против Сальтиса, – Кляйн раскрыл папку с отчетом. – Мы начали реализацию вашего плана экономического удушения. Во-первых, наши люди скупили семьдесят процентов закладных на недвижимость, связанную с его ломбардами в Бруклине.

– Отлично, – я сделал глоток кофе, наслаждаясь горьковатым вкусом. – А что с инспектором Моррисоном?

– Он получил билеты на всю серию игр Yankees и анонимное сообщение о нарушениях в ресторанах Сальтиса, – Кляйн позволил себе легкую улыбку. – Первая инспекция назначена на завтра. Они даже не подозревают, что их ждет.

– А Левинсон?

Кляйн нахмурился:

– Здесь возникли сложности. Ростовщик оказался более преданным, чем мы предполагали. Отказался от нашего предложения, сославшись на долгие деловые отношения с Сальтисом.

Я задумался. Такая лояльность была редкостью в криминальном мире.

– Возможно, дело не в преданности, а в страхе, – предположил я. – Сальтис мог что-то иметь на него.

– Мы тоже так решили, – кивнул Кляйн. – И начали копать. Оказалось, сын Левинсона замешан в афере с поддельными доверенностями. Сальтис прикрыл его, и теперь Левинсон у него в долгу.

– Интересно, – я отставил чашку. – Предлагаю альтернативный подход. Вместо давления на Левинсона, давайте предложим его сыну работу в другом городе. Бостон или Филадельфия. Безопасную, легальную, хорошо оплачиваемую.

Кляйн понимающе кивнул:

– Устраняем рычаг давления Сальтиса. Разумный подход.

Я приподнял чашечку с кофе, удовлетворенный прогрессом.

– Теперь об инвестиционном трасте, – Кляйн отложил один отчет и достал другой. – Юристы подготовили документы для регистрации первого уровня, «Atlantic Investment Trust». Офис на Уолл-стрит, 23 арендован, идет ремонт и меблировка.

– Капитал?

– Пять миллионов, как договаривались. Два от мистера Мэддена, три от его партнеров. Средства будут переведены через структуру, которую вы одобрили, с перекрестными связями и компаниями-призраками.

Я удовлетворенно кивнул, отмечая, как четко и эффективно Кляйн выполняет намеченный план. Неудивительно, что Мэдден так ценил его.

– Что с маркетинговой кампанией?

– Уже работаем над ней, – ответил Кляйн. – Подготовили черновики рекламных материалов для Wall Street Journal и New York Times. Наняли профессионального рекламного агента с Мэдисон-авеню, который не задает лишних вопросов.

– Отлично.

Кляйн закрыл папку и достал из ящика стола конверт.

– А вот это мистер Мэдден просил передать вам лично, – сказал он, протягивая конверт. – Как было обещано, информация личного характера о некоторых ваших коллегах.

Я принял конверт, взвешивая его в руке. Он был не слишком толстым, но ощутимо тяжелым для своего размера.

– Здесь все? Харрисон, Паттерсон…

– И еще несколько партнеров фирмы, – подтвердил Кляйн. – Мистер Мэдден считает, что эта информация может оказаться полезной в свете назревающих перемен в вашей фирме.

Я спрятал конверт во внутренний карман:

– Передайте мистеру Мэддену мою благодарность. И еще кое-что… – я помедлил. – У меня есть основания полагать, что события движутся быстрее, чем предполагалось. Возможно, нам стоит действовать быстрее, чем планировалось изначально.

Кляйн пристально посмотрел на меня:

– Насколько быстрее?

– Инвестиционный траст должен быть полностью готов к концу месяца. И нам нужно начать привлекать внешних инвесторов уже в следующем месяце.

– Это агрессивный график, – Кляйн нахмурился. – Но выполнимый. Я сообщу мистеру Мэддену.

Закончив обсуждение, я поднялся.

– Жду вашей информации о первых результатах операции против Сальтиса через неделю, – сказал я, направляясь к двери. – И держите меня в курсе подготовки документов для инвестиционного траста.

Кляйн кивнул:

– Конечно, мистер Стерлинг. И будьте осторожны. Мистер Мэдден обеспокоен активностью Сальтиса.

Я замер на мгновение:

– Он следил за мной?

– Возможно, – ответил Кляйн. – Мистер Мэдден усилил наблюдение за его перемещениями.

– Спасибо за предупреждение.

Покинув здание, я обнаружил О’Мэлли на прежнем месте, внимательно наблюдающего за окрестностями.

– Все прошло хорошо, босс? – спросил он, когда я подошел.

– Лучше, чем ожидалось, – ответил я, машинально поправляя шляпу. – Но у нас может быть слежка. Люди Сальтиса.

О’Мэлли окинул улицу профессиональным взглядом:

– «Когда волк идет по следу, ищи не его тень, а его отражение в глазах других зверей», – пробормотал он.

– Звучит знакомо.

– Йейтс, – улыбнулся ирландец. – На этот раз действительно он.

Мы двинулись по улице, держась ближе к витринам магазинов, позволяющим отслеживать происходящее позади нас.

– Нам нужно в офис, – сказал я, когда мы отошли на безопасное расстояние от здания Кляйна. – Пора разыграть следующий акт в нашей пьесе.

Конверт от Мэддена тяжело давил на грудь, напоминая о той грани, которую я переступил, вступив в альянс с гангстером, пусть и для благих целей. И все же я не испытывал сомнений. Как сказал бы О’Мэлли, цитируя очередного ирландского поэта, иногда приходится танцевать с дьяволом, чтобы пройти через ад.