Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 132 (всего у книги 341 страниц)

Глава 24
Список дел

Стоя в полумраке, я замер на месте, стараясь не выдать себя неосторожным движением.

– … текстильное дело было слишком рискованным, – говорил незнакомый мне голос. – Слишком много документов могли увидеть посторонние.

– Харрисон все сделал правильно, – ответил Форбс. – Стерлинг был неосторожен, задавал слишком много вопросов. Вспомни Питерсона из «Consolidated Steel», он тоже начал копать слишком глубоко.

Я застыл, не смея пошевелиться. Разговор явно шел об отце настоящего Уильяма Стерлинга и его возможном убийстве.

– А что с его сыном? – спросил первый голос. – Он теперь работает у Харрисона. Совпадение?

– Я наблюдаю за ситуацией, – ответил Форбс. – Парень талантлив, может быть полезен. Если он что-то подозревает, лучше держать его рядом.

– Continental не может позволить себе еще один скандал перед размещением, – продолжил незнакомец.

– Не беспокойся. Если понадобится, мы найдем решение, как и в прошлый раз, – в голосе Форбса слышалась холодная уверенность.

Сердце колотилось в груди, когда я осторожно отступил в тень. Этот разговор был прямым подтверждением того, что смерть отца Стерлинга не была несчастным случаем.

И что Харрисон, мой нынешний босс, был причастен к этому. Более того, моя работа в фирме не была случайностью. За мной наблюдали, возможно, готовясь устранить, если я начну «задавать слишком много вопросов».

Я тихо вернулся на главную дорожку, стараясь выглядеть беззаботным, словно просто наслаждался вечерней прогулкой. Внутри же бушевала буря эмоций и мыслей.

Предложение Форбса теперь предстало в совершенно ином свете. Это не просто деловая возможность.

Это способ держать меня под контролем, возможно, даже заманить в ловушку. Но с другой стороны, это также шанс приблизиться к разгадке тайны смерти отца Стерлинга и раскрыть махинации Continental Trust.

Вернувшись на террасу, я обнаружил, что многие гости уже прощались, благодаря Фуллертона за великолепный вечер. Я тоже поблагодарил хозяина, сославшись на ранние дела в понедельник.

– Надеюсь, вечер был полезным, Стерлинг, – сказал Фуллертон, провожая меня к выходу. – Я видел, вы и Форбс нашли общий язык.

– Да, у нас была весьма продуктивная беседа, – ответил я с натянутой улыбкой. – Он предложил мне участие в интересном проекте.

– Форбс не разбрасывается такими предложениями, – заметил Фуллертон с легкой завистью в голосе. – Если он проявил интерес, значит, разглядел в вас что-то особенное. Мой вам совет, соглашайтесь. Такие связи бесценны на Уолл-стрит.

На обратном пути в Нью-Йорк, сидя в роскошном автомобиле Фуллертона, я размышлял о том, что узнал сегодня. Мои позиции одновременно укрепились и стали более опасными. Я завязал полезные знакомства с членами финансовой элиты, получил выгодное деловое предложение, но также обнаружил, что нахожусь под наблюдением могущественных людей, возможно причастных к убийству.

Дилемма очевидна. Принять предложение Форбса означало приблизиться к разгадке тайны и получить доступ к внутренней информации Continental Trust. Но это также означало войти в логово льва, где малейшая ошибка могла стоить жизни.

Тем не менее, с моими знаниями о будущем я имел значительное преимущество. Я знал, что Continental Trust и многие другие финансовые учреждения рухнут в Великую депрессию. Знал о приближающемся крахе фондового рынка, который радикально изменит баланс сил в финансовом мире.

Иногда лучший способ победить льва – войти в его логово, изучить его привычки и дождаться момента, когда хищник ослабеет.

Глядя на огни ночного Нью-Йорка, я принял решение. Я приму предложение Форбса, но буду крайне осторожен. Буду собирать информацию, укреплять свои позиции и готовиться как к краху рынка, так и к возможной конфронтации с теми, кто стоял за смертью отца Стерлинга.

В конце концов, у меня было преимущество, которого не было ни у кого из этих могущественных людей.

Я знал будущее. И в этом будущем многие из нынешних львов финансового мира превратятся в беспомощных котят, когда разразится буря.

Автомобиль Фуллертона высадил меня у моего дома около половины первого ночи. Я поблагодарил шофера и, дождавшись пока черный Packard скроется за углом, некоторое время постоял на тротуаре, вслушиваясь в ночную тишину Нью-Йорка.

После шокирующей информации, полученной в поместье Фуллертона, я инстинктивно проверял, нет ли за мной слежки. Убедившись, что улица пуста, я быстро поднялся к себе.

Оказавшись в квартире, я первым делом проверил дверные замки и окна, а затем достал из потайного отделения сейфа черную кожаную записную книжку.

Тот самый дневник, в котором я фиксировал истинные мысли и планы. Никто, кроме меня, не смог бы расшифровать эти записи, представлявшие собой сложную комбинацию латыни, математических символов и аббревиатур из XXI века.

Сварив крепкий кофе и сняв вечерний смокинг, я устроился за рабочим столом. Достал перьевую ручку и тщательно пронумерованный справочник, служивший ключом к моей системе шифрования. Затем начал методично записывать информацию и планы на ближайшее время.

'1928−06–16. Участвовал в вечере у Фуллертона. Встретил финансовую элиту: Дж.Дэвиса (Morgan Bank), Р. Уитни (NYSE), сенатора Кларка, Г. Форбса (Continental Trust) и др. Форбс предложил работу: металлургический комплекс в Пенсильвании, гонорар $50,000 + % от прибыли… ОПАСНО!

Подслушал разговор: Форбс + неизвестный обсуждали Э. Стерлинга (отца) + Харрисона + Continental Trust. Планируется размещение акций CT. Высокая вероятность, что Харрисон причастен к «несчастному случаю» с отцом. Меня держат под наблюдением. Необходима максимальная осторожность.

План на неделю (осталось 426 дней до краха):

I. Распределение капитала Мэддена:

– Понедельник: Consolidated Oil через E. F. Hutton (25%)

– Вторник: CO через Адамс и Сыновья (25%)

– Среда: CO через Фергюсон и Компания (25%)

– Четверг: CO через Прескотт Бразерс (25%)

– Четверг: подготовить отчет для Кляйна, оставить в газетном киоске

– Пятница: получить указания от Мэддена через установленный канал

II. Обязательства перед Прескоттом:

– Понедельник, 10:00: начало работы в качестве младшего партнера

– Понедельник-пятница: анализ портфелей клиентов ($120 млн)

– Вторник: расчет показателей и разработка рекомендаций

– Среда: презентация инвестиционной стратегии

– Пятница: отчет Прескотту о первых результатах

III. Предложение Форбса:

– Понедельник: связаться с секретарем Форбса

– Вторник/среда: встреча по проекту в Пенсильвании

– Понедельник-вторник: исследовать металлургическую промышленность PA

– Пятница: принять решение о сотрудничестве

ОПАСНОСТЬ: связь с делом отца и Continental Trust?

IV. Основная работа в «Харрисон Партнеры»:

– Пн-пт: управление портфелем Милнера ($1 млн)

– Вторник: отчет для Вестона по нефтяному сектору

– Среда: работа с Джонсоном по портфелю Гарднеров

– Пн-пт: минимизировать контакты с Харрисоном

– Пн-пт: искать связи Continental Trust в архивах фирмы

V. Ключевые встречи:

– Вторник: Адамс по поставке золотых монет

– Среда: Форбс по пенсильванскому проекту

– Четверг: Джонсон по инвестициям Гарднеров

– Пятница: Элизабет Кларк (журналистка), ланч

– Пятница: профессор Норрис в его клубе

– Суббота: консультация для Фуллертона

– Суббота: Чарльз Риверс по расследованию Continental Trust

– Воскресенье?: возможное приглашение от Вандербильта в Саутгемптон?

VI. План накопления:

– Текущие активы: $18,200 наличными + 50 акций ATT + золото (25 унций)

– Цель к октябрю 1929: минимум $250,000

– Ожидаемая прибыль от Consolidated Oil: ~$300,000–400,000 при вложении $100,000

– Следующие цели для инвестирования: Brown Petroleum, United Gas Improvement, National Cash Register (высокая доходность, устойчивость после краха)

VII. Расследование Continental Trust + смерть отца:

– Расширить информацию от Чарльза Риверса

– Использовать контакт с Форбсом для получения доступа к документам

– Избегать подозрений со стороны Харрисона

– Подготовить страховочные меры на случай опасности

– Сб-вс: систематизировать имеющиеся улики'

Я перечитал написанное, убедившись, что даже если дневник попадет в чужие руки, никто не сможет понять его содержание. Ни один человек из 1928 года не распознал бы современные финансовые аббревиатуры, математические символы и латинские термины в моем особом сочетании.

Затем я достал еще один лист бумаги и начал более детально планировать операцию с акциями Consolidated Oil. Самое срочное дело, требующее немедленного внимания.

Используя информацию, полученную от Кляйна, я расписал точную последовательность действий, которые позволят вложить сто тысяч долларов капитала Мэддена с минимальным риском обнаружения.

Закончив с этим, я составил схему известных связей между Continental Trust, Робертом Харрисоном и смертью отца Стерлинга. Из подслушанного разговора становилось ясно, что Харрисон «решил проблему со Стерлингом», который «задавал слишком много вопросов». Также стало известно, что Continental Trust готовился к какому-то важному размещению акций и не мог позволить себе скандал.

Я отложил ручку и потер усталые глаза. Часы показывали почти три часа ночи, но сон не шел.

События этого дня радикально изменили мою ситуацию. С одной стороны, я получил ценные связи в финансовой элите, с другой узнал, что работаю на человека, возможно, причастного к убийству отца настоящего Стерлинга.

Я налил себе еще кофе и подошел к окну. Ночной Нью-Йорк раскинулся передо мной.

Совсем не такой яркий и светящийся, как в будущем, но полный скрытой энергии и напряжения. Где-то там, в темных кабинетах, принимались решения, влияющие на жизни миллионов. И я, с моим знанием будущего, оказался в самом центре этого сложного сплетения власти, денег и преступлений.

Стоит ли рисковать, принимая предложение Форбса? Это выведет меня на Continental Trust и даст ключи к разгадке тайны смерти отца Стерлинга.

Но также подвергнет серьезной опасности. Ведь я теперь знал, что они не останавливаются перед убийством, когда кто-то «задает слишком много вопросов».

Однако моя ситуация кардинально отличалась от ситуации Стерлинга-старшего. У меня было знание о будущем, мое главное оружие.

Я вернулся к столу и зашифровал еще одну запись:

«Решение: принять предложение Форбса с крайней осторожностью. Использовать как источник информации о Continental Trust и связи со смертью отца. Параллельно готовиться к краху. После биржевого краха соотношение сил резко изменится. Ждать и готовиться».

Убрав дневник обратно в тайник под половицей и сжег все черновики в пепельнице, я наконец отправился спать. Грядущая неделя обещала быть одной из самых насыщенных и сложных в моей новой жизни.

Я должен маневрировать между официальной работой в «Харрисон Партнеры», обязательствами перед Прескоттом, управлением капиталом Мэддена, консультациями для Фуллертона и контактами с Форбсом. И все это, избегая подозрений со стороны Харрисона и его возможных союзников.

Засыпая, я думал о том, что в этой опасной игре мне предстоит стать не просто игроком, но и фигурой, от действий которой зависят судьбы других.

О том, что я несу ответственность не только за свое будущее, но и за тех, кто доверил мне свои средства и репутацию. Гарднеры, поверившие моим осторожным советам, Милнер, доверивший мне миллион долларов, Мэдден, рискнувший значительным капиталом.

Сон наконец сморил меня, но даже в дремоте мозг продолжал строить хитросплетения финансовых схем и просчитывать потенциальные опасности. Когда я уже окончательно заснул, раздался телефонный звонок. Я открыл глаза и поднял голову.

В три часа ночи это не могло быть ничем хорошим. Я быстро поднял трубку, стараясь говорить тихо, чтобы не беспокоить соседей.

– Уильям Стерлинг слушает.

– Стерлинг, это Риверс, – голос журналиста звучал напряженно, с нотками плохо скрываемого беспокойства. – Простите за поздний звонок, но это не могло ждать до утра.

– Что случилось?

– Кто-то вломился в мой кабинет в редакции. Все материалы по Continental Trust исчезли. Все мои записи, документы, свидетельские показания, все пропало.

Я моментально насторожился, сон как рукой сняло.

– Вы обратились в полицию?

Риверс горько усмехнулся на другом конце провода.

– Полиция составила стандартный отчет о взломе. Но вы же понимаете, что они ничего не найдут. Это не обычные воры, Стерлинг. Забрали только материалы по Continental Trust, проигнорировав даже мою пишущую машинку и радиоприемник.

– Где вы сейчас? – спросил я, мгновенно прокручивая в голове возможные последствия.

– В надежном месте. У знакомого редактора в Бруклине. Меняю места ночлега каждые сутки. За мной следят, Стерлинг. Вчера заметил одного и того же человека трижды за день. Профессионал, держится на расстоянии, но я достаточно долго работаю с такими историями, чтобы понимать, когда мне сели на хвост.

– А как же ваша статья?

– У меня остались копии основных материалов дома. И кое-что я всегда храню… в более надежном месте. – Он понизил голос. – Но главное не в этом. В своих изысканиях о Continental Trust я нашел связь с вашим отцом, но не с Харрисоном напрямую.

– Что вы имеете в виду?

– Похоже, Харрисон мог быть лишь исполнителем, действующим по чьему-то распоряжению. Или, возможно, его используют втемную. Документы указывают на некую фигуру выше. Кто-то из совета директоров Continental Trust. Но имя тщательно скрыто даже в конфиденциальных бумагах.

Я вспомнил подслушанный разговор в поместье Фуллертона. Форбс говорил, что «Харрисон все сделал правильно». Значит, Форбс мог быть тем самым человеком, отдавшим приказ?

– Нам нужно встретиться, – сказал я. – Но не завтра. Сейчас за мной тоже могут наблюдать. Давайте в понедельник, после работы. Я знаю безопасное место.

– Это слишком опасно, Стерлинг. Люди, с которыми мы имеем дело, не остановятся ни перед чем. Вспомните судьбу вашего отца. Вспомните Питерсона из «Consolidated Steel», который внезапно утонул во время рыбалки три года назад. И Карлсона, репортера из «Tribune», разбившегося на автомобиле, когда начал расследование о Continental Trust.

Холодок пробежал по моей спине. Раньше Риверс не упоминал о других жертвах.

– Вы тоже должны быть осторожны, Риверс. Особенно сейчас.

– Поздно для осторожности, Стерлинг. Слишком глубоко я копнул. – В его голосе слышалась странная решимость человека, загнанного в угол. – Пообещайте мне кое-что. Если со мной что-нибудь случится, возьмите конверт, который я оставил на хранение у Сары Коллинз в библиотеке Колумбийского университета. Она моя старая подруга. Скажете, что вы от меня, и она передаст вам документы.

– Риверс, может, вам лучше уехать из города на время? – предложил я, чувствуя, как нарастает тревога.

– И оставить лучшую историю своей карьеры? – он рассмеялся, но без веселья. – Нет, Стерлинг. Журналист не бросает след. Кроме того, – его голос стал серьезным, – вы заслуживаете узнать правду о вашем отце. Встретимся в понедельник, в шесть вечера, в «Черном коте» на Бликер-стрит. Туда ходят в основном артисты и музыканты, не те круги, где у Continental Trust есть глаза и уши.

Он отключился. После разговора с Риверсом сон окончательно пропал. Я снова достал дневник и добавил короткую зашифрованную запись:

«Риверс: взлом офиса, похищены материалы CT. За ним слежка. Есть запасные копии. Подозревает, что H. не главный инициатор. Возможно, F.? Встреча понедельник, 18:00, „Черный кот“. Страховка: С. Коллинз, библиотека Колумбийского.»

Положив дневник обратно в тайник, я подошел к окну и долго смотрел на темную улицу внизу. Убили ли отца Стерлинга из-за того, что он узнал о Continental Trust? И не ждет ли теперь та же участь меня и Риверса?

Глава 25
Двойная игра

Я прибыл в офис «Харрисон Партнеры», едва часы пробили семь утра. Раннее летнее солнце уже золотило стальные и стеклянные грани небоскребов Уолл-стрит, но финансовый квартал еще только просыпался. Идеальное время для того, кто хочет работать без лишних глаз.

Джеймс, пожилой швейцар, удивленно приподнял седые брови, когда я прошел мимо него в вестибюле.

– Доброе утро, мистер Стерлинг. Вы, как всегда, раньше петухов.

– Большие дела требуют ранних подъемов, Джеймс, – я подмигнул ему. – И да, я заметил, что ваша подагра беспокоит вас меньше. Новое лекарство помогает?

Лицо старика осветилось улыбкой.

– Действительно помогает, сэр! Как вы только заметили…

Я лишь улыбнулся в ответ. Мелкие детали всегда имеют значение. Как в инвестициях, так и в человеческих отношениях.

Торговый зал встретил меня непривычной тишиной. Пустые столы, безмолвные телефоны, застывшие телеграфные аппараты.

Все это создавало странное ощущение театральной сцены до начала представления. Через три часа здесь начнется обычный хаос, но сейчас у меня есть время для методичной подготовки.

Я разложил на столе три папки: Милнер, Вестон и Прескотт. Мои ключевые клиенты на неделю.

И четвертый проект, не отмеченный на папке – Ван Дорен. После его попыток саботировать мою встречу с Фуллертоном стало ясно, что этот конфликт требует окончательного решения.

Первым делом я занялся портфелем Милнера. Говард Милнер, производитель резины из Акрона с капиталом в три миллиона долларов, доверил мне управление целым миллионом. Солидное доверие, требующее соответствующей отдачи.

Развернув на столе биржевые сводки и отчеты компаний, я приступил к формированию долгосрочной стратегии для его активов. В отличие от большинства инвесторов, гоняющихся за быстрой прибылью, я строил для Милнера многоуровневый портфель с учетом моего знания о приближающемся крахе.

– Резиновая промышленность, – бормотал я, делая пометки карандашом. – После краха упадет на шестьдесят-семьдесят процентов, но производство шин для автомобилей и сельскохозяйственной техники восстановится быстрее других. Значит, баланс между оборонительными и агрессивными позициями должен быть семьдесят к тридцати.

Я распределил активы следующим образом.

Тридцать процентов в высокодоходные, но рискованные акции, которые мы будем постепенно продавать в течение следующих десяти месяцев. Сорок процентов в «голубые фишки» с умеренным риском и подходящими дивидендами.

Двадцать процентов в облигации муниципалитетов и федерального правительства. Что самое интересное, десять процентов в золотодобывающие компании. Инвестиция, которую большинство сочло бы странной в период бычьего рынка, но которая окажется спасительной после краха.

Закончив с Милнером, я перешел к Вестону. Саймон Вестон, нефтяной магнат из Оклахомы, не доверил мне свой капитал в управление, но платил пять тысяч долларов за квартальные консультации. Немалая сумма, требующая серьезной аналитической работы.

Основной интерес Вестона сосредоточен на нефтяной промышленности. Здесь мое знание будущего давало особенно ценное преимущество. Я точно знал, какие месторождения окажутся прибыльными через десятилетия, а какие истощатся в ближайшие годы.

– Техас, определенно Техас, – пробормотал я, обводя на карте месторождения, которые в моем времени стали легендарными. – И разведка в Мексиканском заливе, несмотря на технические сложности. Это будущее нефтедобычи.

Я составил для Вестона детальный отчет, рекомендуя переориентировать его инвестиции с истощающихся месторождений Пенсильвании и Огайо на перспективные регионы Техаса и новые технологии глубоководного бурения. В 1928 году они казались экзотикой, но через двадцать лет станут магистральным направлением отрасли.

Закончив с текущими клиентами, я перешел к самой интересной части. К подготовке к моей первой официальной встрече с Прескоттом в качестве его младшего партнера.

Джонатан Прескотт управлял активами двенадцати влиятельных семей общей стоимостью около ста двадцати миллионов долларов. Это стратегическая высота, о которой я мог только мечтать.

Работа с ним открывала доступ к клиентам из высших финансовых кругов. К старым деньгам, которые переживут крах с минимальными потерями, если правильно подготовятся.

Я разложил список его клиентов. Вандербильт, Пибоди, Паркер, Кромвель – аристократия американского капитала.

Большинство из них придерживались консервативной инвестиционной стратегии, что значительно облегчало мою задачу. Мне не придется убеждать их выйти из рискованных позиций перед крахом. Они и так держались от них подальше.

Моя задача состояла в том, чтобы аккуратно усилить их оборонительную позицию, не вызывая подозрений. Я набросал общий план, который собирался представить Прескотту.

Постепенное увеличение доли коммунальных предприятий, телефонных компаний и производителей потребительских товаров первой необходимости. Секторов, которые пострадают от кризиса меньше других. И, конечно, золото, вечное убежище капитала во времена потрясений.

С учетом некоторых нюансов, которые возникнут после Великой депрессии. Связанных с ограничениями на золото. Впрочем, я знал, как их учесть.

Часы показывали восемь тридцать. Офис постепенно заполнялся сотрудниками. Время заняться последним, неофициальным, но не менее важным проектом.

Ричард Ван Дорен. Его последняя выходка с подменой моих документов для Фуллертона и фальшивой телеграммой переполнила чашу моего терпения.

Он обожал подслушивать и выкрадывать информацию? Отлично. Я дам ему именно то, что он так жаждет.

Я достал из портфеля несколько листов бумаги с логотипом «Brunswick Corporation» и начал составлять фальшивый отчет о якобы предстоящем слиянии с Victor Talking Machine Company. Обе компании были известными производителями фонографов и музыкальных записей, и их слияние выглядело бы вполне правдоподобно для несведущего человека.

На реальной бирже такой новости не предвиделось, но Ван Дорен этого не знал. Я включил достаточно технических деталей и внутренней терминологии, чтобы документ выглядел аутентично. Даже добавил несколько фальшивых расчетов ожидаемого роста акций на двадцать семь процентов после объявления о сделке.

– Приманка готова, – тихо сказал я сам себе, помещая документы в папку с надписью «Строго конфиденциально – Brunswick/Victor». Папку я оставил небрежно выглядывающей из ящика своего стола.

Зная привычку Ван Дорена копаться в чужих вещах, я был уверен, что к концу дня он обнаружит этот документ. И после этого начнется самая интересная часть.

Я заранее договорился с Джонсоном, старшим брокером, руководившим отделом инвестиций в развлекательную индустрию. Он знал о моем плане и согласился подыграть, когда Ван Дорен неизбежно придет к нему с «эксклюзивной информацией».

План этот формировался не спонтанно. Когда я зашел к Джонсону в кабинет с папкой документов Гарднеров как прикрытием и изложил свою идею, поначалу брокер выглядел скептически. Но когда я объяснил детали, его отношение изменилось.

– Знаете, Стерлинг, в обычных обстоятельствах я бы не стал участвовать в подобных играх, – сказал тогда Джонсон, откинувшись в кресле. – Но с Ван Дореном у меня свои счеты.

Оказалось, полгода назад Ван Дорен, желая выслужиться перед Паттерсоном, передал Джонсону якобы надежную информацию о слиянии двух текстильных компаний. Джонсон, доверившись этим сведениям, рекомендовал значительные вложения нескольким важным клиентам. Информация оказалась ложной, сделки не произошло, и клиенты понесли существенные убытки.

– Он тогда выкрутился, заявив, что просто передал слухи, а интерпретировал их уже я, – продолжил Джонсон, и я заметил, как его лицо потемнело от воспоминаний. – Харрисон повесил все на меня. Я потерял двух крупных клиентов и едва сохранил позицию в фирме.

– А сейчас появился шанс показать, как на самом деле работает подобная схема, – добавил я.

– Именно, – кивнул Джонсон. – Кроме того, если он действительно распространяет непроверенную информацию среди клиентов фирмы, как вы предполагаете, это уже не просто личная вендетта. Это угроза репутации «Харрисон Партнеры». А я слишком долго строил карьеру здесь, чтобы позволить какому-то самонадеянному мальчишке все разрушить.

Было что-то почти отеческое в том, как Джонсон затем взглянул на меня.

– К тому же, вы, Стерлинг, несмотря на вашу молодость, понимаете нечто важное. На Уолл-стрит можно играть агрессивно, но нельзя играть безответственно. Репутация здесь все. Такие, как Ван Дорен, никогда этого не поймут.

Планируя западню для недоброжелателя, я испытывал странное чувство дежавю. В прошлой жизни Алекса Фишера я неоднократно использовал подобные приемы для устранения конкурентов в беспощадном мире Уолл-стрит.

Тогда это привело меня к падению с небоскреба. Теперь я использовал те же навыки, но с большей осторожностью и, надеюсь, мудростью.

Закончив приготовления, я взглянул на часы. Без пятнадцати десять.

Самое время подняться в кабинет Прескотта для нашей первой официальной встречи. Я собрал папку с анализом портфелей его клиентов, оставив ящик стола чуть приоткрытым, чтобы приманка была заметна любопытным взглядам.

В торговом зале уже царило обычное оживление. Телефоны звонили, телеграфные аппараты стрекотали, клерки сновали между столами с бумагами.

Проходя мимо стола Ван Дорена, я заметил, как он демонстративно отвернулся, делая вид, что полностью поглощен работой. Я еле сдержал улыбку, представляя, как его любопытство уже скоро возьмет верх.

Поднимаясь по лестнице к кабинету Прескотта, я мысленно переключился на профессиональный режим. Ловушка для Ван Дорена расставлена, теперь нужно сосредоточиться на куда более важной игре.

Кабинет Джонатана Прескотта разительно отличался от остального пространства фирмы. Никакой показной роскоши. Только функциональная элегантность.

Дубовые книжные шкафы, заполненные финансовыми справочниками, старинная карта мировых торговых путей на стене, несколько черно-белых фотографий промышленных предприятий в строгих рамках.

Прескотт стоял у окна, глядя на панораму Нью-Йорка. Услышав мои шаги, он обернулся.

– А, Стерлинг. Точно вовремя, как всегда, – он жестом указал на кожаное кресло у стола. – Присаживайтесь.

Я занял предложенное место, положив перед собой подготовленную папку с анализом.

– Не буду ходить вокруг да около, – начал Прескотт, устраиваясь в кресле поудобнее. – Наше сотрудничество весьма необычно. Обычно я не беру помощников, тем более таких молодых. Но ваш подход к рынку интригует меня.

Он достал из ящика стола несколько папок с монограммами и разложил их передо мной.

– Здесь полные сведения о портфелях пяти моих основных клиентов. Общая сумма активов шестьдесят четыре миллиона долларов. Для начала я хочу услышать ваш анализ и рекомендации именно по этим счетам.

Я внимательно изучил предоставленные документы. Впечатляющие цифры. Каждый из этих портфелей превосходил совокупное состояние многих провинциальных банков.

– Как я вижу, ваши клиенты придерживаются весьма консервативной стратегии, – заметил я. – Большая часть активов сосредоточена в муниципальных облигациях, «голубых фишках» и недвижимости.

– Верно, – кивнул Прескотт. – Эти люди не гоняются за модными тенденциями. Они накапливали состояния поколениями и думают десятилетиями, а не кварталами.

Я перелистнул последнюю страницу и поднял взгляд на Прескотта:

– Должен сказать, я полностью поддерживаю такой подход. Особенно в текущих рыночных условиях.

– Поясните, – Прескотт подался вперед с легким интересом.

– Текущий рыночный энтузиазм опирается на несколько сомнительных предпосылок, – начал я, аккуратно подбирая слова. – Во-первых, веру в то, что кредитная экспансия может продолжаться бесконечно. Во-вторых, убеждение, что новые технологии полностью изменили природу экономических циклов. И в-третьих, пренебрежение фундаментальными показателями в пользу спекулятивного ценообразования.

Я сделал паузу, наблюдая за реакцией Прескотта. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

– История подсказывает, что подобные периоды эйфории обычно заканчиваются корректировкой, – продолжил я. – Не обязательно катастрофической, но достаточно существенной, чтобы вызвать потрясения на рынке.

– И каковы ваши рекомендации в свете этого прогноза? – спросил Прескотт, наблюдая за мной с возрастающим интересом.

Я открыл свою папку и положил на стол диаграмму структуры портфеля.

– Я предлагаю три основных направления. Во-первых, увеличить долю активов в компаниях, производящих товары первой необходимости, – я указал на соответствующий сектор диаграммы. – Procter Gamble, American Tobacco, General Mills. Эти компании сохранят стабильность даже при общем снижении потребительской активности.

Прескотт кивнул, делая пометки в своем блокноте.

– Во-вторых, постепенно сокращать позиции в компаниях с высоким уровнем долга и завышенными мультипликаторами. И, наконец, рассмотреть возможность небольшого увеличения доли золотодобывающих компаний в портфеле.

– Золото? – Прескотт поднял бровь. – Необычная рекомендация для нынешнего рынка.

– Именно поэтому она может быть ценной, – ответил я. – Когда все бегут в одном направлении, иногда выгодно двигаться против течения.

Уголки губ Прескотта приподнялись в легкой улыбке.

– Разумно. Очень разумно, Стерлинг, – он задумчиво постучал пальцами по столешнице. – Но все-таки золото? В условиях золотого стандарта это достаточно нетрадиционный выбор.

Я кивнул, понимая необходимость уточнения.

– Позвольте прояснить, сэр. Я не рекомендую накапливать физические золотые монеты или слитки внутри страны. Это действительно было бы избыточной мерой в текущих условиях. Я говорю о стратегических инвестициях в надежные золотодобывающие компании. Особенно с активами за пределами США.

Я открыл следующую страницу анализа с детальной разбивкой.

– Homеstake Mining в Южной Дакоте, Dome Mines в Канаде и некоторые южноафриканские предприятия показывают стабильный рост даже при фиксированной цене на золото. При экономической нестабильности их доходность обычно повышается, поскольку спрос на базовый актив растет.

– Продолжайте, – Прескотт явно заинтересовался.

– Я также рекомендую рассмотреть возможность международной диверсификации в надежных европейских юрисдикциях, особенно в Швейцарии, – добавил я. – Правительства имеют тенденцию менять правила игры в кризисные времена. В истории немало случаев, когда драгоценные металлы становились объектом специального регулирования.

Этот намек на будущий указ администрации президента 30-х годов был достаточно туманным, чтобы не вызвать подозрений, но Прескотт, с его опытом, явно уловил подтекст.

– Предусмотрительно, – он сделал пометку в своем блокноте. – Правительственное вмешательство действительно непредсказуемо, особенно в периоды экономических потрясений. Международная диверсификация… – он задумчиво кивнул. – Это может вызвать интерес у некоторых моих клиентов, особенно тех, кто имеет европейские связи.