Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 197 (всего у книги 341 страниц)

– Что случилось, Франклин?

– Central State Bank в Олбани. – Рузвельт покачал головой. – Они на грани банкротства. Завтра начнется массовое изъятие вкладов. Если банк рухнет, это может спровоцировать панику по всему штату.

Гиффорд побледнел.

– Сколько вкладчиков затронуто?

– Более сорока тысяч. – Рузвельт сжал губы. – А у меня нет полномочий для экстренного вмешательства до понедельника, когда соберется законодательное собрание.

Я отложил вилку, мысленно просчитывая варианты. Central State Bank был средним по размеру региональным банком, но его крах мог запустить цепную реакцию.

– Господин губернатор, – сказал я, – а что если подойти к проблеме с другой стороны? Вместо поиска денег искать время?

Рузвельт повернулся ко мне.

– Что вы имеете в виду?

– Паника вкладчиков основана на слухах и страхе. Что если мы нейтрализуем саму причину паники?

Пэрриш наклонился вперед.

– Продолжайте.

– Губернатор объявляет о проведении внезапной банковской инспекции во всех банках штата. Не только Central State Bank, но и дюжине других, включая самые крупные и стабильные. Меры по «усилению контроля за банковской деятельностью в интересах вкладчиков».

Роквуд-младший понимающе кивнул.

– Гениально! Это превращает проблему одного банка в рутинную процедуру.

– Именно, – продолжил я. – Одновременно объявляется, что результаты инспекций будут опубликованы в понедельник, а до тех пор все банки продолжают обычную работу. Для усиления доверия можно добавить, что штат готов предоставить временные гарантии всем проверяемым банкам.

Рузвельт ударил ладонью по столу.

– Блестяще! Это не спасение слабого банка, а усиление всей системы.

Сенатор Вагнер покачал головой.

– Но что если инспекция действительно выявит проблемы в других банках?

– Тем лучше, – ответил я. – Банки, зная о предстоящей проверке, быстро исправят очевидные недостатки. А Central State получит выходные для решения своих проблем без паники вкладчиков.

Гиффорд удивленно посмотрел на меня.

– И никому не придется рисковать собственными деньгами?

– Совершенно верно. Государство использует только свои регуляторные полномочия. Никаких чрезвычайных расходов, никаких экстренных кредитов. Просто грамотная подача информации.

Маршалл Филд III понимающе улыбнулся.

– Мистер Стерлинг, вы предлагаете решить финансовую проблему с помощью связей с общественностью?

– Финансы на девяносто процентов состоят из психологии, – ответил я. – Банк не может обанкротиться, если вкладчики в него верят. И наоборот.

Роквуд-младший кивнул.

– Отец всегда говорил: «Репутация стоит больше золота». В данном случае она действительно может заменить золото.

Рузвельт встал из-за стола, опершись на трость.

– Джентльмены, я думаю, нам есть что обсудить. Уитмен, свяжитесь немедленно с моей канцелярией в Олбани. Скажите, что заместителю губернатора нужно срочно связаться со мной. И с комиссаром по банкам тоже.

Пэрриш одобрительно покачал головой.

– Элегантное решение, мистер Стерлинг. И, главное, не требующее изобретения новых законов.

– А как насчет Central State? – спросил Гиффорд. – У них все-таки реальные проблемы с ликвидностью.

– Выходные дадут им время найти частных кредиторов или договориться с другими банками о взаимном кредитовании, – объяснил я. – Без паники и давления времени это вполне реально.

Рузвельт повернулся ко мне.

– Мистер Стерлинг, в воскресенье у меня будет телефонная конференция с руководством банка. Не согласитесь ли вы принять участие? Ваши советы могут оказаться неоценимыми.

– С удовольствием, губернатор.

Сенатор Вагнер поднялся следом.

– Франклин, я сейчас же еду в Олбани. К утру все необходимые документы будут готовы.

Гиффорд, который всю вторую половину ужина казался озадачен темпом событий, неожиданно произнес:

– Мистер Стерлинг, должен признать, ваше предложение было блестящим. Быстро, элегантно, эффективно.

– Спасибо. Но главное результат.

Рузвельт подошел ко мне, протягивая руку.

– Мистер Стерлинг, не знаю, как вас благодарить. Вы спасли от краха не только один банк, но, возможно, и финансовую репутацию всего штата.

– Губернатор, – ответил я, пожимая его руку, – иногда частные интересы и общественное благо совпадают. Это как раз такой случай.

Его глаза сверкнули пониманием.

– А не согласитесь ли вы на небольшую частную беседу? Есть вопросы, которые лучше обсуждать без свидетелей.

Я кивнул. Роквуд подозвал Уитмена.

– Проводите губернатора и мистера Стерлинга в китайскую библиотеку. И проследите, чтобы их не беспокоили.

Китайская библиотека оказалась уютным помещением в восточном крыле особняка, рядом с салоном. Стены украшали свитки с каллиграфией, полки забиты книгами на разных языках. В углу стоял небольшой столик для чая с резными фигурками из кости.

Рузвельт опустился в кресло с высокой спинкой, положив трость рядом. В его движениях не было ни намека на инвалидность, только небольшая медлительность.

– Виски? – предложил он, указывая на небольшой бар в углу.

– С удовольствием.

Я налил нам по два пальца, передал ему стакан и сел напротив.

– Мистер Стерлинг, – начал губернатор, делая глоток, – сегодняшний вечер убедил меня, что у вас необычный взгляд на экономику. Не просто финансиста, но, как бы это сказать, системного мыслителя.

– Лестная оценка, губернатор.

– Не лесть, а констатация факта. – Он наклонился вперед. – Скажите честно: насколько серьезны риски, которые вы видите в нынешней экономической ситуации?

Я осторожно выбирал слова. Слишком пессимистичный прогноз мог отпугнуть, слишком мягкий не произвести нужного впечатления.

– Губернатор, наша экономика подобна машине, работающей на пределе. Пока все винтики крутятся согласованно, кажется, что мощности хватит навсегда. Но достаточно одного серьезного сбоя…

– И вся система рухнет, – закончил за меня Рузвельт. – Как долго, по-вашему, может продлиться нынешний бум?

– Трудно сказать точно. Но я бы не рассчитывал на то, что он продлится еще много лет.

Рузвельт задумчиво покрутил стакан в руках.

– А если, гипотетически, наступит серьезный экономический спад? Что должно делать правительство?

Я понял, что настал решающий момент беседы. Рузвельт нащупывал идеи, которые позже воплотятся в «Новом курсе».

– Правительство должно стать амортизатором, – сказал я. – Когда частный спрос падает, государство должно его компенсировать. Общественные работы, инфраструктурные проекты, социальная поддержка – все это не роскошь, а необходимость.

– Но классическая экономика учит, что правительство должно сокращать расходы в трудные времена.

– Классическая экономика исходит из того, что рынки способны к саморегулированию. Но что, если они зависнут в состоянии, далеком от равновесия?

Губернатор поднял бровь.

– Интересная теория. А как быть с дефицитом бюджета?

– В краткосрочной перспективе дефицит лучше массовой безработицы. Деньги, потраченные на общественные работы, вернутся в экономику через зарплаты рабочих, налоги, производственные заказы.

– Мультипликативный эффект, – кивнул Рузвельт. – Один доллар государственных расходов порождает несколько долларов экономической активности.

Меня поразила быстрота его реакции. Передо мной сидел человек, который интуитивно понимал принципы, которые Кейнс сформулирует лишь через несколько лет.

– Мистер Стерлинг, – продолжил губернатор, – а что думаете о социальных программах? Пенсии для пожилых, страхование по безработице?

– Это не благотворительность, а инвестиции в стабильность общества. Когда люди знают, что в случае проблем государство их не бросит, они готовы рисковать, предпринимать, инвестировать.

– Именно! – воскликнул Рузвельт. – Большинство республиканцев считают это социализмом.

– Парадокс времени, – улыбнулся я. – Меры, направленные на спасение капитализма, воспринимаются как покушение на него.

Рузвельт рассмеялся.

– Метко сказано. – Он сделал паузу, изучая меня. – Мистер Стерлинг, могу я рассчитывать на вашу поддержку в будущем? У меня есть планы, которые выходят за рамки губернаторства.

Недомолвка была красноречивой. Рузвельт уже думал о президентских выборах 1932 года.

– Губернатор, – ответил я осторожно, – если ваши планы будут направлены на создание более справедливой и стабильной экономической системы, я готов поддержать их.

– Справедливая и стабильная, – повторил он. – Хорошее определение. А теперь, если позволите более деликатный вопрос. Сегодня вы продемонстрировали способность быстро мобилизовать значительные интеллектуальные ресурсы. Это редкое качество. Но как у столь молодого финансиста появились такие идеи?

Вопрос был задан мягко, но в нем чувствовалась сталь. Рузвельт хотел понять, с кем имеет дело.

– Губернатор, в финансовом мире репутация важнее возраста. Когда ваши прогнозы сбываются, а клиенты зарабатывают деньги, двери открываются сами собой.

– И все же, такая быстрота мышления… – Он не договорил, но смысл был ясен.

Я понял, что нужно дать больше информации, не раскрывая главного секрета.

– Год назад я предсказал несколько удачных сделок. Вложился в радиокомпании, когда никто не верил в будущее радио. Предположил рост цен на нефть за месяц до скачка. Увидел потенциал в некоторых региональных банках.

– Впечатляющий послужной список, – согласился Рузвельт. – А что подсказывает вам интуиция сейчас?

– Что предстоят серьезные перемены. И что к ним нужно готовиться заранее.

Губернатор допил виски и поставил стакан на стол.

– Мистер Стерлинг, хочу сделать вам предложение. Неофициальное, но важное. Мне нужны советники, которые думают не только о сегодняшней прибыли, но и о завтрашней стабильности.

Он подался вперед, и в его голосе зазвучали нотки, которые позже покорят радиослушателей Америки.

– Я вижу будущее, где правительство служит не только избранным, но всем американцам. Где экономическая система работает на благо общества, а не только кучки богачей. Для этого нужны люди, которые понимают финансы, но не поклоняются золотому тельцу.

– Заманчивая перспектива, – ответил я. – А что конкретно вы подразумеваете под неофициальным советничеством?

– Пока что консультации, изредка. Ваш взгляд на те или иные экономические вопросы. Возможно, помощь в разработке программ, которые я планирую представить после переизбрания на пост губернатора.

– А в более долгосрочной перспективе?

Рузвельт улыбнулся той особой улыбкой, которая позже станет его торговой маркой.

– В долгосрочной перспективе, мистер Стерлинг, я намерен изменить эту страну. И мне понадобятся союзники, которые понимают и разделяют это видение.

Я протянул ему руку.

– Считайте, что вы такого союзника нашли, губернатор.

Он пожал мою руку, и в его глазах мелькнуло удовлетворение.

– Превосходно. И последнее, я буду консультировать с вами по ситуации с банком. Если что-то пойдет не по плану…

– Ничего не пойдет не по плану, – заверил я. – Я уверен, что у владельцев достаточно ресурсов и влияния, чтобы справиться с кризисом.

Мы вернулись к остальным гостям, которые все еще обсуждали детали спасательной операции. Уитмен доложил, что автомобили поданы и желающие готовы отправиться в Олбани для ночных переговоров.

Рузвельт надел пальто, опираясь на трость.

– Джентльмены, спасибо за замечательный вечер. И за готовность действовать в критической ситуации.

Он повернулся ко мне.

– Мистер Стерлинг, это был один из самых продуктивных ужинов в моей жизни. Надеюсь, не последний.

После отъезда губернатора и других гостей я поговорил с Роквуд-младшим о деталях консорциума, обменялся телефонными номерами для экстренной связи и только около полуночи смог покинуть особняк.

О’Мэлли ждал у машины с невозмутимым видом, словно трехчасовые переговоры о спасении банка были для него рутинным делом. Впрочем, находясь рядом со мной, он слышал гораздо более серьезные и опасные разговоры.

Глава 25
Атлантик-Сити

Звук бурлящего перколятора заглушал тиканье часов в конспиративной квартире на Восточной 73-й улице. Утренний кофе должен добавить ясности перед поездкой, но мысли все равно кружились вокруг предстоящей встречи в Атлантик-Сити.

– Босс, автомобиль будет через полчаса, – сообщил О’Мэлли, входя в гостиную с папкой документов. – Мартинс уже проверил маршрут дважды.

– Отлично. А наш багаж?

– Все готово. Включая дополнительные меры безопасности, о которых просил мистер Мэдден.

Я кивнул, допивая кофе. Встреча с Мэдденом накануне оставила смешанные впечатления. С одной стороны, ирландец проявил похвальную заботу о моей безопасности. С другой, его предложения по изменению внешности казались излишне драматичными.

В половине десятого раздался условный стук в дверь, три коротких, два после паузы. О’Мэлли открыл, и в квартиру вошел Мэдден в сопровождении двух своих людей.

– Доброе утро, Стерлинг, – поприветствовал он, снимая шляпу. – Готов к поездке?

– Готов. Хотя ваши вчерашние рекомендации по маскировке кажутся чрезмерными.

Мэдден усмехнулся и взял из рук помощника небольшую кожаную сумочку.

– Поверь, в Атлантик-Сити будет полно федералов и местных копов. Они знают в лицо каждого крупного бизнесмена с Уолл-стрит. И им совсем не надо видеть тебя рядом со мной.

Он открыл сумочку, показывая ее содержимое: тюбики с краской, небольшие накладки, парикмахерские принадлежности.

– Седина на висках, легкие морщины, изменение формы бровей. Ты превратишься в солидного джентльмена лет пятидесяти, ветерана Великой войны, прибывшего на курорт по рекомендации врачей.

– И документы?

– Уже готовы, – один из спутников Мэддена передал мне конверт. – Роберт Харвей из Филадельфии, владелец торговой компании. Банковские справки, рекомендательные письма, даже медицинская карточка с отметками о контузии.

Я изучил документы. Работа была выполнена безупречно, бумага подходящая, печати выглядели подлинными, даже фотография соответствовала задуманному образу.

– Неплохо. А что с моими людьми?

– О’Мэлли станет твоим деловым партнером, Патриком Салливаном. Мартинс – личным водителем. У всех есть соответствующие документы и легенды.

Мэдден подошел к окну, выглядывая на улицу сквозь занавески.

– Еще одно дело, Стерлинг. В первый день конференции лучше держись в стороне, как мы и договаривались. Многие боссы из других городов тебя не знают, могут воспринять как чужака или даже стукача.

– Я и не планировал участвовать в первый день.

– Да, так и есть. В любом случае, первый день – это больше церемонии и пустые речи. Настоящие решения принимаются потом, в узком кругу.

О’Мэлли кашлянул.

– Босс, о безопасности. Если кто-то попытается вас вычислить…

– Мы будем готовы ко всему, – мрачно сказал Мэдден. – Мои люди будут наблюдать из тени. При малейших признаках облавы получишь сигнал.

– А что с сицилийцами? Говорят, они что-то затевают.

– Марранцано привезет с собой целую армию. Но в Атлантик-Сити действуют особые правила, это нейтральная территория. Открытых столкновений быть не должно.

Мэдден повернулся ко мне.

– Зато закрытых вполне возможны. Поэтому и маскировка, и осторожность.

Следующие полчаса ушли на превращение. Мэдден лично наносил краску, меняя цвет волос у висков, добавляя морщины вокруг глаз. О’Мэлли и Мартинс тоже подверглись трансформации.

О’Мэлли получил бороду и очки, Мартинс стал заметно старше благодаря седым волосам и накладным усам.

– Теперь родная мать вас не узнает, – довольно сказал Мэдден, оценивая результат. – Роберт Харвей, респектабельный филадельфийский торговец. Едет поправить здоровье на морском воздухе.

Взглянув в зеркало, я с трудом узнал себя. Седина и морщины добавляли лет пятнадцать, изменение формы бровей меняло выражение лица. Костюм консервативного покроя завершал образ.

– Впечатляет. Сколько это продержится?

– Дня три, если будешь осторожен с водой. Для снятия есть специальный растворитель.

Мэдден собрал принадлежности в сумочку.

– Все остальное знаешь. На конференцию попадешь завтра вечером, после того как основные делегации прибудут и улягутся страсти. А сегодня просто богатый турист, наслаждающийся Атлантик-Сити.

– Понял.

– И последнее, – голос Мэддена стал серьезнее. – Ни одного важного решения без консультации со мной или Лучиано. Эти люди играют по своим правилам, и одно неосторожное слово может стоить вам жизни.

Мы спустились к автомобилю. Вместо привычного Packard Twin Six нас ждал более скромный Buick Master Six, машина солидная, но не привлекающая лишнего внимания. Мартинс уселся за руль, сохраняя образ пожилого шофера.

О’Мэлли устроился на переднем сиденье рядом с ним, я разместился сзади. Багажные отделения занимали два объемистых чемодана и дорожная сумка.

– В путь, джентльмены, – сказал я, когда автомобиль тронулся с места. – Следующая остановка Атлантик-Сити.

Дорога в Нью-Джерси заняла около трех часов. Мы ехали через Голландский туннель, затем по шоссе номер девять на юг. Мартинс вел машину ровно, не привлекая внимания дорожной полиции, но и не слишком медленно.

За окнами сменялись пейзажи. Сначала промышленные районы Северного Джерси с их дымящимися трубами химических заводов и нефтеперерабатывающих предприятий. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным запахом серы и машинного масла. Мимо проносились небольшие городки – Элизабет, Рахвей, Нью-Брансуик, где рабочие спешили к заводским воротам, а домохозяйки развешивали белье во дворах.

Постепенно индустриальный ландшафт уступил место сосновым борам Центрального Джерси. Здесь воздух стал чище, а дорога извивалась между высокими соснами, чьи иглы шелестели под майским ветром. Изредка встречались небольшие фермы с пасущимися коровами и красными амбарами, где сушилась кукуруза.

– Красота какая, – заметил О’Мэлли, глядя на проплывающие мимо поля. – А говорят, в этих лесах полно самогонщиков. Целые заводы прячут.

– В каждом штате свои особенности торговли, – усмехнулся я. – Нью-Джерси не исключение.

По мере приближения к побережью в воздухе появились первые нотки соли. Сосны стали ниже и реже, уступая место дубам и кустарникам, приспособленным к морскому климату. Вдоль дороги появились придорожные кафе с вывесками «Лучшие устрицы в Джерси» и «Свежая рыба каждый день».

Первые признаки Атлантик-Сити появились еще за несколько миль. Рекламные щиты, обещающие лучшие в мире казино, развлечения и удовольствия. Потом пошли дачные поселки, где богатые филадельфийцы и нью-йоркцы проводили летние месяцы.

– Ну надо же, – пробормотал О’Мэлли, глядя на огромную рекламу казино «Риц». – «Где мечты сбываются, а состояния тратятся». Честная реклама.

– Атлантик-Сити всегда был честен насчет своих намерений, – заметил я. – Здесь не притворяются, что деньги не главное.

Въезд в город через Венетнорский мост открыл панораму, от которой перехватило дыхание. Бордуок тянулась вдоль береговой линии, словно деревянная артерия, пульсирующая жизнью. За ней высились отели, «Президент», «Трейморе», «Чалфонт-Хэдхэм», каждый пытающийся перещеголять соседей в роскоши и размерах.

– Отель «Президент», – подтвердил Мартинс, сверяясь с запиской. – Номер заказан на имя мистера Харвея.

– Правильно. И помните, никаких «босс» или «мистер Стерлинг». Только «мистер Харвей».

Мы подъехали к отелю «Президент» с его величественным фасадом в стиле боз-ар. Портье в ливрее немедленно появился у автомобиля, принимая багаж. О’Мэлли и Мартинс обменялись профессиональными взглядами, оценивая безопасность территории.

– Добро пожаловать в отель «Президент», мистер Харвей, – поприветствовал меня управляющий у стойки регистрации. – Ваш люкс готов.

– Превосходно. А мой деловой партнер мистер Салливан?

– Номер на том же этаже, как просили.

Процедура заселения прошла гладко. Я расписался в книге характерным почерком немного дрожащей рукой пожилого человека, еще одна деталь роли Роберта Харвея.

В лифте О’Мэлли тихо заметил:

– На втором этаже заметил троих типов, которые слишком внимательно изучают постояльцев. Возможно, федералы.

– Или охрана отеля, – предположил Мартинс. – Здесь всегда много подозрительных личностей.

– В любом случае, держимся нашей роли, – напомнил я.

Люкс на десятом этаже оправдал репутацию отеля. Просторная гостиная с антикварной мебелью, спальня с кроватью размером с небольшую комнату, ванная с мраморной отделкой. Главным украшением служили окна от пола до потолка с панорамным видом на океан.

О’Мэлли методично проверил номер. Мартинс изучал план этажа и запасные выходы.

– Чисто, – доложил О’Мэлли. – По крайней мере, ничего стандартного.

Около трех дня раздался стук в дверь. Молодой человек в форме отеля принес запечатанный конверт.

– Для мистера Харвея. От администрации отеля.

Я дождался, пока он уйдет, и вскрыл конверт. Внутри лежала записка на фирменной бумаге отеля:

«Мистер Харвей. От имени специального комитета гостей отеля имеем честь пригласить вас на частную вечеринку в казино „Риц“ сегодня в 8 вечера. Дресс-код: смокинг. Пароль для входа: „Чикагский ветер“. С уважением, Ф. Н.»

Фрэнк Нитти. Правая рука Аль Капоне, один из самых влиятельных людей чикагской мафии. То, что он лично занимается организационными вопросами, подтверждало важность предстоящей конференции.

О’Мэлли, прочитав записку через мое плечо, нахмурился:

– Нитти хочет вас втянуть в первый день. Мэдден предупреждал.

– Именно поэтому мы откажемся, – я направился к письменному столу. – Нужно деликатно дать понять, что мистер Харвей пока только осваивается.

Я написал вежливый отказ, сославшись на усталость после поездки и обещание присоединиться к развлечениям завтра. Записку передал через того же посыльного.

– Умно, – одобрил О’Мэлли. – Но Нитти может не понять.

– Поймет. У него достаточно забот с размещением всех боссов и их людей. Один филадельфийский торговец, не самая большая его проблема сегодня.

Оставшуюся часть дня мы провели, изучая отель и его окрестности. О’Мэлли и Мартинс составили план эвакуации на случай экстренной ситуации. Я же играл роль туриста, прогуливающегося по Бордуок и наслаждающегося морским воздухом.

К вечеру в отеле заметно прибавилось гостей. В вестибюле появились люди, которых трудно принять за обычных отдыхающих, слишком внимательные глаза, слишком объемистая одежда, скрывающая оружие. Начинали съезжаться делегации.

– Завтра будет интересно, – заметил О’Мэлли, наблюдая из окна, как у входа останавливается очередной роскошный автомобиль с затемненными стеклами.

– Да, – согласился я. – История в процессе создания. И мы будем ее свидетелями.

* * *

Вечерние тени уже накрыли Атлантик-Сити, когда в семь вечера в дверь номера постучали условным стуком – три коротких, пауза, снова три. О’Мэлли взглянул в глазок и кивнул мне. Вошел человек в форме официанта отеля, с подносом и накрытыми блюдами.

– Мистер Харвей? – он говорил с акцентом Бостона. – Ужин по вашему заказу.

Как только дверь закрылась, «официант» сбросил маскировку. Передо мной стоял Джеки МакГрат, один из ближайших помощников Мэддена, которого я узнал по шраму, пересекающему левую бровь.

– Босс ждет вас в номере восемьсот сорок семь. Через десять минут. Условности соблюдены, вы заказали ужин в номер, официант принес его и ушел.

Он развернулся и исчез так же тихо, как появился.

Номер 847 располагался тремя этажами ниже. Я спустился по лестнице, избегая лифта. О’Мэлли остался в коридоре, наблюдая за происходящим.

На мой стук дверь открыл другой человек Мэддена, коренастый ирландец с красноватыми волосами.

– Заходите, мистер Харвей.

Номер оказался скромнее моего люкса, но достаточно просторным. В гостиной за круглым столом сидел Мэдден, в обычном безупречном костюме, перебирая какие-то бумаги. Рядом с ним на столе лежала открытая записная книжка и стояла бутылка ирландского виски Jameson.

– Стерлинг! – он поднялся, протягивая руку. – Как дорога? Как номер?

– Все прошло гладко. Маскировка работает безотказно.

– Садись, – Мэдден кивнул на кресло напротив. – Виски?

– Немного.

Он налил два стакана, не скупясь. В отличие от наших обычных встреч в Нью-Йорке, здесь Мэдден казался более напряженным, постоянно поглядывая на окно.

– Обстановка накаляется, – начал он без предисловий. – Марранцано привез человек сорок, все вооружены до зубов. Капоне прислал Нитти с дюжиной чикагских головорезов. А Массерия… – он покачал головой. – Джо Босс считает себя королем всех королей и ведет себя соответственно.

– А что с местными властями?

– Мэр получил щедрую мзду и притворился глухим и слепым. Полиция патрулирует районы, где живут обычные люди, а пляжную зону и отели трогать не смеет. Но зато федералы здесь кишат, как крысы в канаве.

Мэдден достал из внутреннего кармана фотографию и показал мне. На снимке был мужчина лет сорока, в очках, с аккуратной бородкой и внимательными глазами.

– Элиот Несс, – сказал он. – Федеральный агент. Он здесь не случайно. У него приказ собрать компромат на как можно большее количество участников. Поэтому твоя маскировка не прихоть, а жизненная необходимость.

Мэдден сделал глоток виски и откинулся в кресле.

– Теперь о завтрашней конференции. Первая половина дня – общие разговоры. Все будут присматриваться друг к другу, мерить силы. Вторая половина – территориальные вопросы. А вот вечером…

Он достал карту США и разложил ее на столе.

– Вечером будут решаться самые важные вопросы. Создание национального синдиката, принципы взаимодействия, разграничение сфер влияния.

– И какая моя роль?

– Ты появишься завтра в восемь вечера. К тому времени уже будут решены основные вопросы политики. Твоя задача – объяснить финансовые возможности, которые открывает координация действий.

Мэдден указал на несколько городов на карте.

– Смотри. Чикаго контролирует Капоне. Нью-Йорк будем делить мы с Лучиано и отчасти с Лански. Филадельфия, Бостон, Детройт – у каждого свои короли. Но что, если объединить финансовые потоки?

– Централизованная система отмывания денег, – понял я. – Общий банк для инвестиций в легальный бизнес.

– Именно! – глаза Мэддена загорелись. – Представь: вместо того чтобы каждый сам искал, куда вложить свою долю, мы создаем общий фонд. Инвестируем в недвижимость, промышленность, даже в банки и страховые компании.

Он передал мне несколько листов с расчетами.

– Я и Лучиано уже проработали основы. При объединении ресурсов мы сможем оперировать суммами в десятки миллионов долларов. Это откроет доступ к инвестициям, о которых раньше можно было только мечтать.

Я изучил цифры. Расчеты были впечатляющими. Суммарные доходы крупнейших криминальных группировок Америки составляли около пятидесяти миллионов долларов в год. При правильном управлении этот капитал мог удвоиться, а то и утроиться.

– Амбициозный план, – признал я. – Но есть проблема. Доверие. Кто будет управлять общими средствами?

– Вот здесь ты и нужен, – усмехнулся Мэдден. – Нейтральная сторона. Финансист с безупречной репутацией, который уже доказал умение приумножать капитал.

– Вы хотите, чтобы я стал финансовым директором американской мафии?

– Грубо, но верно. Конечно, официально это будет выглядеть как консультативные услуги для группы респектабельных бизнесменов.

Мэдден снова наполнил стаканы.

– Есть еще одна тема, которую нужно обсудить завтра. Сухой закон рано или поздно отменят. Что тогда? Некоторые предлагают перейти на наркотики, но это слишком грязно, слишком опасно. Умнее найти новые легальные ниши.

– И какие?

– Профсоюзы. Строительство. Мусорный бизнес. Игорные дома в Неваде, где они легальны. Возможностей много, нужна только координация.

Час пролетел незаметно. Мэдден изложил детальный план предстоящих переговоров, роли ключевых участников, возможные точки конфликта.

– Последнее, – сказал он, когда я уже собирался уходить. – Марранцано не доверяет никому, кто не сицилиец. Если почувствует угрозу своему влиянию, может устроить проблемы. Будь начеку.

– Понял. А что с Капоне? Его ведь здесь нет.

– Аль решил держаться в стороне от прямых переговоров. Слишком много федерального внимания. Но его интересы представляет Нитти, и этот достаточно влиятельный.

Мы пожали руки на прощание.

– Увидимся завтра, Стерлинг. И помни, завтра решается судьба преступного мира Америки на следующие десятилетия.

Я вернулся в номер, но спать не ложился. На сегодня у меня намечена еще одна встреча.

В половине десятого вечера раздался еще один условный стук в дверь. На этот раз пришел элегантно одетый итальянец с характерными чертами лица юга Италии.

– Мистер Харвей? Мистер Лучиано приглашает вас к себе в номер. Свежий воздух полезен для здоровья.

Я спустился на этаж ниже, ггдев номере девятьсот три меня ждал Лучиано в сопровождении двух телохранителей. Даже в повседневной одежде, легком летном костюме, он выглядел как человек, привыкший к власти.

– Мистер Харвей, – он, как обычно, говорил с едва заметным акцентом. – Поговорим? На улице слишком много ушей. Как вам Атлантик-Сити? Красиво, не правда ли? Америка в миниатюре. Все можно купить, все можно продать, главное знать цену.

Телохранители держались на расстоянии.

– Мэдден рассказал о вашем разговоре, – продолжил Лучиано. – О финансовом объединении. Идея интересная, но есть нюансы.

– Какие именно?

– Старики. Массерия, Марранцано. Они привыкли к старым методам. Для них объединение – это подчинение. А подчиняться они не хотят никому.

Лучиано откинулся на спинку кресла.

– Видишь ли, Стерлинг, – он понизил голос, – будущее за молодыми. За теми, кто понимает, что мир меняется. Нужна не конфедерация королевств, а настоящая корпорация. С едиными правилами, общей казной, разделением труда.

– И кто возглавит эту корпорацию?

Лучиано усмехнулся.

– Хороший вопрос. Пока что у нас есть равные партнеры. Но равенство штука сложная. Кто-то всегда хочет быть равнее других.

Он отпил виски из стакана.

– Завтра, – продолжил Лучиано, – будет три ключевых голосования. Первое – о создании комиссии, которая будет разрешать территориальные споры. Второе – об общей казне и инвестициях в легальный бизнес. Третье – о правилах ведения дел.

– И ваша позиция?

– Мы с Мэдденом идем вместе. Но Массерия может попытаться торпедировать любое решение, которое ограничивает его власть. А Марранцано… он вообще считает, что все не-сицилийцы должны подчиняться «почтенному обществу».

Лучиано повернулся ко мне.

– Твоя презентация завтра критически важна. Покажи им цифры. Объясни, что означает координация в финансовом плане. Многие из этих людей никогда не видели настоящих больших денег.

Он достал из кармана сложенную бумагу.

– Здесь примерная структура того, что мы хотим создать. «Американская национальная корпорация развития» – так будет называться легальная оболочка. Управляющие в каждом крупном городе, координационный совет, общая финансовая политика.

Я пробежал глазами схему. Это была зародышевая форма того, что историки позже назовут «Коза Ностра», национальной мафией.