Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 263 (всего у книги 341 страниц)

Я посмотрел на огни Чикаго, исчезающие за поворотом дороги:

– Сначала встретимся с Нитти и выясним, насколько серьезны его намерения. Возможно, удастся найти компромисс без предательства старых союзников.

Обратно в Нью-Йорк я отправился вместе со всеми людьми железнодорожной компанией York Central Railroad на флагманском поезде 20th Century Limited. Пришлось снять почти весь вагон в этом роскошном экспрессе. Поезд был знаменит «красной ковровой дорожкой» для посадки пассажиров в Чикаго.

В поезде были спальные купе Pullman, обеденные вагоны с белыми скатертями, сигарные салоны. Маршрут проходил через Кливленд, Буффало и Олбани.

Мы отправились вечером, а утром, через шестнадцать часов, уже прибыли в Нью-Йорк. Наскоро заехав к себе домой, я почистил перышки и переоделся. Затем отправился на работу.

Не успел я появиться в кабинете своего банка «Merchants Farmers» на Уолл-стрит, как сразу увидел, какой сюрприз меня ожидает.

Доктор Александр Флеминг из госпиталя Святой Марии, собственной персоной. Он терпеливо дождался меня в приемной и поднялся с огромного кресла мне навстречу с легкой неуверенностью человека, который привык к лабораториям, а не к банковским офисам.

Мы не виделись уже пару месяцев, хотя я продолжал следить за его работой через своих людей. За это время Флемминг почти не изменился.

Шотландец средних лет, с густыми темными волосами, слегка растрепанными ветром, и умными карими глазами за круглыми очками в золотой оправе. На нем был темно-синий костюм не первой свежести. Видно, что гардероб ученого уступал место практичности.

– Мистер Стерлинг, – произнес он с заметным шотландским акцентом, – благодарю за возможность встретиться. Знаю, что ваше время на вес золота.

– Доктор Флеминг, – я встал из-за стола и пожал ему руку, – садитесь, пожалуйста. Как продвигается ваша работа с пенициллином?

Лицо ученого мгновенно преобразилось, появился блеск в глазах, движения стали более оживленными:

– Невероятно! Результаты превосходят самые смелые ожидания. Мы провели испытания на двухстах пациентах с различными инфекциями. Стрептококковые инфекции, стафилококковые абсцессы, даже случаи сепсиса! Пенициллин показывает эффективность в девяноста двух процентах случаев.

Он достал из портфеля потрепанную папку с документами:

– Взгляните на эти данные. Пациент с запущенной пневмонией – полное выздоровление за семь дней. Женщина с послеродовой инфекцией – спасена, когда традиционные методы оказались бессильны. Дети с дифтерией…

– Доктор, – остановил я его, – не сомневаюсь в ценности вашего открытия. Именно поэтому год назад я согласился финансировать исследования. Но судя по вашему визиту, возникли проблемы?

Флемминг откинулся в кресле и снял очки, задумчиво протирая стекла платком:

– К сожалению, да. Проблемы носят организационный и политический характер. Совет директоров госпиталя Святой Марии… как бы это выразиться деликатно… не проявляет должного энтузиазма относительно массового производства пенициллина.

– Почему? – уточнил я, хотя подозревал ответ.

– Есть достаточно серьезные причины, – Флемминг надел очки обратно. – Во-первых, технические сложности. Для промышленного производства, под которое вы так любезно выделили финансирование, нужны специальные ферментационные установки, стерильные условия, квалифицированный персонал. Мы создали фонд, оборудование закупочной, лаборатория работает, но для дальнейшего развития требуется нечто большее. И я говорю не о деньгах.

– А что именно вам мешает?

Доктор помрачнел:

– Сопротивление медицинского истеблишмента. Многие влиятельные врачи и фармацевты считают пенициллин «экспериментальной причудой». Они утверждают, что традиционные методы лечения проверены веками и не нуждаются в революционных изменениях.

Я быстро просчитал варианты решения проблемы.

– А что говорят правительственные круги? Министерство здравоохранения, медицинские советники?

– Там ситуация не лучше, – вздохнул ученый. – Чиновники требуют дополнительных исследований, длительных клинических испытаний, бюрократических согласований. На это могут уйти годы, а тем временем…

– Тем временем люди умирают от инфекций, которые можно легко вылечить, – закончил я.

– Именно, – кивнул Флемминг. – Мистер Стерлинг, я обращаюсь к вам не только как к финансисту, но и как к человеку, который понимает важность моего открытия. Нужна помощь в преодолении административных барьеров.

Я посмотрел на телефон и сказал:

– Расскажите конкретно, какого рода помощь вам нужна.

Флеминг достал блокнот и перелистал несколько страниц:

– Во-первых, помощь с получением разрешения на строительство производственного завода. Местные власти затягивают выдачу лицензий под предлогом «изучения воздействия на окружающую среду». Во-вторых, доступ к сырью. Фармацевтические компании неохотно продают нам необходимые химикаты. В-третьих, поддержка медицинского сообщества. Нужно убедить влиятельных врачей в эффективности пенициллина.

– А в-четвертых? – спросил я, чувствуя, что ученый не все рассказал.

Флемминг неловко покашлял:

– В-четвертых, политическая поддержка на высшем уровне. Есть подозрения, что некоторые фармацевтические компании лоббируют мероприятия против массового производства пенициллина. Они опасаются конкуренции с традиционными лекарствами, на которых зарабатывают миллионы.

Я задумался на минуту, обдумывая возможности. Связи с Рузвельтом открывали широкие перспективы для решения подобных проблем.

– Доктор Флеминг, – сказал я наконец, – думаю, мы можем решить ваши проблемы быстрее, чем вы ожидаете. У меня есть определенные связи в американском правительстве.

– Именно поэтому я и обратился к вам, – улыбнулся ученый. – Я читал про ваши достижения об успешных экономических экспериментах в округах Франклин, Эссекс и Клинтон.

– Ну что же, я думаю, вы поступили правильно, – улыбнулся я в ответ, поднял трубку телефона и набрал номер:

– Мисс Харрингтон, соедините меня с губернатором Рузвельтом в Олбани. Скажите, что звонит Уильям Стерлинг по срочному вопросу.

Через несколько минут в трубке раздался знакомый уверенный голос:

– Билл! Рад слышать. Чем обязан вашему звонку, в такой поздний час?

– Франклин, у меня к вам предложение, которое может спасти тысячи жизней и одновременно укрепить позиции Америки в медицинской науке.

– Заинтриговали. Слушаю внимательно.

– У меня в кабинете сидит доктор Александр Флеминг, шотландский ученый, который разработал революционное лекарство под названием пенициллин. Это антибиотик, способный излечивать инфекции, от которых ежегодно умирают сотни тысяч людей.

– Звучит впечатляюще. В чем проблема?

– Власти и медицинский истеблишмент тормозят внедрение препарата. Но если мы организуем производство пенициллина, Америка станет мировым лидером в одной из наиболее перспективных направлений медицины. Поверьте мне.

В трубке несколько секунд слышались только помехи, затем Рузвельт заговорил снова:

– Это действительно может стать настоящим прорывом в медицине? Я доверяю вашему чутью, Билл, но мне нужны твердые гарантии эффективности препарата.

Я повернулся к Флемингу:

– Доктор, готовы ли вы предоставить губернатору Рузвельту полные данные клинических испытаний?

– Разумеется! – воскликнул ученый. – У меня есть детальные отчеты о каждом случае применения пенициллина.

– Франклин, доктор Флеминг может предоставить исчерпывающую документацию об испытаниях препарата. Более того, он готов лично продемонстрировать эффективность пенициллина на пациентах американских госпиталей.

– Превосходно, – ответил Рузвельт. – Билл, организуйте встречу с доктором Флемингом на следующей неделе. Я хочу лично обсудить возможности. Также привлеку к разговору руководителя здравоохранения штата Нью-Йорк.

– Кроме того, – добавил я, – нам понадобится содействие федеральных структур. Разрешения на строительство производственных мощностей, поставки сырья, сертификация препарата.

– Это можно организовать, – уверенно сказал Рузвельт. – У меня есть связи в Министерстве здравоохранения и Управлении по контролю качества пищевых продуктов и лекарств. Если препарат действительно настолько эффективен, как вы утверждаете, мы найдем способы ускорить все процедуры.

Флеминг слушал разговор с нарастающим изумлением и восторгом. Очевидно, он не ожидал такой оперативности в решении проблем.

– Франклин, – продолжил я, – есть еще один аспект. Производство пенициллина может стать основой для создания американской фармацевтической промышленности. Это тысячи рабочих мест, экспортные возможности, научное лидерство.

– Понимаю, Билл. Это вписывается в нашу концепцию экономического восстановления через инновационные проекты. Сколько времени потребуется на организацию производства?

Я вопросительно посмотрел на Флеминга. Ученый быстро перелистал записи:

– При наличии всех разрешений и финансирования – от восьми до двенадцати месяцев, – прошептал он.

– Всего три месяца, максимум полгода, – передал я губернатору, а Флеминг всплеснул руками, когда услышал такие сжатые сроки. Но возражать не стал.

– Отлично. Билл, встречаемся в среду в два часа дня в моем кабинете в Олбани. Приезжайте с доктором Флемингом и всей необходимой документацией.

– Договорились. До встречи.

Я положил трубку и повернулся к ошеломленному ученому:

– Доктор Флеминг, поздравляю. Через неделю вы встретитесь с будущим президентом Соединенных Штатов для обсуждения производства пенициллина в Америке.

Флемминг молчал несколько секунд, затем медленно произнес:

– Мистер Стерлинг, за один телефонный звонок вы решили проблемы, которые казались мне неразрешимыми. Как это возможно?

– В Америке, доктор, ценят инновации и готовы рисковать ради прогресса, – ответил я. – Особенно когда инновации могут спасти человеческие жизни и одновременно принести экономическую выгоду. А теперь, – я открыл записную книжку, – давайте обсудим практические детали.

Мы проговорили еще полчаса, планируя детали организации американского производства пенициллина. Когда доктор ушел, я остался в кабинете, обдумывая произошедшее.

За окнами сверкал весенний день, улицы кипели прохожими, спешащими по своим делам. Я налил себе виски из графина и поднял стакан, салютуя самому себе.

Иногда знание будущего позволяет творить настоящие чудеса.

Глава 17
Еще переговоры

Отель «Палмер Хаус» в центре Чикаго встретил нас мраморными колоннами, хрустальными люстрами и атмосферой респектабельности, которая плохо сочеталась с истинной целью нашего визита. Вечер окутал город промышленной дымкой, смешивая запахи угля, металла и озерной воды.

Лифтер, пожилой негр в бордовой униформе, молча поднял нас на двенадцатый этаж. Коридор был пуст, только наши шаги гулко отдавались от мраморного пола.

– Босс, – тихо произнес Шон Маллоу, – люди Нитти заняли весь этаж. Шесть человек в холле, двое на лестничных клетках, еще трое патрулируют коридор. Профессиональная работа.

О’Мэлли поправил костыль и проверил пистолет под пиджаком:

– Мы в самом сердце вражеской территории. Если что-то пойдет не так, придется выбираться с боем.

Дверь люкса номер одна тысяча двести пятнадцать охраняли два массивных итальянца в темных костюмах. Один из них, человек с характерным шрамом на щеке, кивнул нам:

– Мистер Стерлинг? Френк ждет. Оружие оставляете здесь.

– Исключено, – отрезал Маллоу. – Мы ясно обговорили все условия. Оружие остается при нас.

Шрамоголовый переглянулся с напарником и неохотно кивнул:

– Проходите. Но помните, что любое резкое движение будет истолковано соответствующим образом.

Внутри люкса царила атмосфера дорогой роскоши. Персидские ковры, мебель красного дерева, картины в золоченых рамах. Из больших окон открывался вид на огни вечернего Чикаго. Город, который Нитти считал своей вотчиной.

Фрэнк Нитти сидел в кожаном кресле у камина, попыхивая сигарой стоимостью в пятьдесят долларов. Даже в неформальной обстановке он выглядел как корпоративный управляющий. Темно-синий костюм, белая рубашка, консервативный галстук. Но холодные серые глаза выдавали истинную природу этого человека.

Оуни Мэдден стоял у окна, держа в руках стакан виски. В профиль он казался усталым, словно груз посредничества между двумя враждующими сторонами давил на его плечи.

– Мистер Стерлинг, – Нитти не встал с места, лишь указал на кресло напротив. – Оуни говорил, что у вас есть предложение. Весьма любопытно.

Я сел, сознательно откинувшись назад, демонстрация спокойствия в логове хищника.

– Мистер Нитти, начну прямо. Ваша экспансия на восток создает проблемы для всех. Война между нашими организациями будет кровопролитной и дорогостоящей. Предлагаю альтернативу.

Нитти затянулся сигарой, выпуская дым в сторону потолка:

– Продолжайте.

– Территориальный раздел. Четкие границы, никаких пересечений интересов. Чикаго и Средний Запад остаются за вами. Нью-Йорк и Восточное побережье – за Комиссией.

– И почему это должно меня заинтересовать? – Нитти подался вперед. – У меня есть ресурсы для захвата любых территорий, которые я считаю нужными.

Мэдден отвернулся от окна:

– Френк, выслушай его предложение полностью.

– Потому что, – продолжил я, не обращая внимания на реплику Мэддена, – война стоит денег. Много денег. А мертвые не считают прибыли.

В этот момент мне вспомнился Томми Маккарти, верный ирландец, который погиб, защищая мои интересы.

– Кстати о мертвых, – сказал я, глядя Нитти прямо в глаза. – Томми Маккарти. Хороший человек. Не заслуживал такой смерти.

Лицо Нитти не изменилось ни на йоту:

– Не знаю, о чем вы говорите, мистер Стерлинг. Если кто-то из ваших людей погиб, это печально, но не имеет отношения ко мне.

Ложь. Все в комнате знали, что это ложь. Но Нитти не собирался признавать причастность к убийству.

О’Мэлли сжал трость покрепче, упоминание Томми затронуло ирландца за живое.

– Хорошо, – сказал я. – Оставим прошлое в прошлом. Поговорим о будущем. Ваш синдикат получает семь штатов, полную свободу действий, доступ к железнодорожным линиям и промышленным центрам. Это больше территории, чем контролирует любая семья в Нью-Йорке.

– А взамен?

– Мир. Стабильность. Возможность развивать бизнес, не тратя ресурсы на военные действия.

Нитти встал и подошел к бару, налил себе виски из хрустального графина:

– Мистер Стерлинг, вы предлагаете мне ограничить собственные амбиции ради вашего спокойствия. С чего бы это?

– С того, что альтернатива хуже для всех, – ответил я. – Комиссия не сдастся без боя. У нас есть европейские связи, политическая поддержка, финансовые ресурсы. Война может длиться годами.

О’Мэлли, стоявший у двери, почти незаметно кивнул, он одобрял мой подход.

– К тому же, – продолжил я, – у вас есть более серьезные проблемы. Федеральные агенты активизировались. Налоговая служба изучает деятельность всех крупных организаций. Стоит ли привлекать дополнительное внимание междоусобными войнами?

Это попало в цель. Нитти нахмурился, тема федерального давления была болезненной для всех боссов.

– Интересный аргумент, – признал он. – Но недостаточный. У меня есть планы экспансии, и я не собираюсь от них отказываться.

– Тогда позвольте предложить компромисс, – сказал я. – Спорные территории, Питтсбург, Кливленд, Буффало, делим поровну. Каждая сторона получает долю, никто не остается внакладе.

Нитти вернулся к креслу, задумчиво покручивая стакан в руках:

– А европейские операции?

– Совместное управление. Координационный совет из представителей обеих сторон. Решения принимаются консенсусом.

– Это означает, что вы сохраняете право вето на мои европейские инициативы.

– Как и вы на мои, – парировал я. – Взаимное ограничение – цена стабильности.

Мэдден подошел к столу и положил руку на спинку моего кресла:

– Билли прав, Френк. Этот план дает всем то, что нам нужно. Территории, безопасность, возможности для роста.

Нитти долго молчал, рассматривая узоры на персидском ковре. За окнами сгущались сумерки, огни города становились ярче.

– А что с О’Брайеном? – неожиданно спросил он.

– Что с ним?

– Ирландец из Бостона объявил войну всем итальянцам. Включая меня. Если я соглашусь на ваше предложение, как решается эта проблема?

Вопрос был логичным. О’Брайен действительно не делал различий между нью-йоркскими и чикагскими итальянцами. Тут даже вырисовывалась более интересная альтернатива.

– Совместными усилиями, – ответил я. – Две организации против одной ирландской группировки. О’Брайен силен, но не настолько.

– Или мы позволим ему уничтожить ваши бостонские операции, а потом займемся освободившейся территорией, – усмехнулся Нитти.

– Тогда следующей целью станете вы, – предупредил я. – О’Брайен ненавидит всех итальянцев без исключения.

Нитти затушил сигару в хрустальной пепельнице и посмотрел на меня оценивающим взглядом:

– Мистер Стерлинг, вы убедительны. Но мне нужны гарантии. Письменное соглашение, подписанное всеми боссами Комиссии. Механизм арбитража для спорных вопросов. И компенсация за отказ от части планов экспансии.

– Какого рода компенсация?

– Эксклюзивные права на канадский алкоголь через детройтские каналы. Плюс ваши банковские услуги для отмывания наших чикагских доходов.

Требования жесткие, но приемлемые:

– Согласен. При условии, что ваши люди не вмешиваются в операции к востоку от Питтсбурга.

– Договорились, – Нитти встал и протянул руку. – Поздравляю, мистер Стерлинг, вы только что предотвратили самую кровопролитную войну в истории организованной преступности.

Мы пожали руки, скрепляя соглашение.

Мэдден облегченно улыбнулся:

– Джентльмены, теперь можно выпить за успех переговоров.

Нитти разлил виски по трем стаканам:

– За новую эру сотрудничества. И за то, чтобы наши враги пожалели о своей враждебности.

Мы выпили, завершая сделку по древнему обычаю.

– Когда встречаемся для подписания окончательных документов? – спросил я.

– Через неделю. Нейтральная территория – Детройт. Мой юрист подготовит проект соглашения, ваши люди внесут поправки.

– Отлично.

Когда мы покидали отель, О’Мэлли тихо сказал мне:

– Босс, этот человек согласился слишком легко. Что-то он недоговаривает.

– Возможно, Патрик. Но сегодня мы избежали войны на два фронта. Остается только О’Брайен, а с одним врагом справиться проще, чем с двумя.

Чикагские огни отражались в темных водах озера Мичиган. Первый раунд большой игры был завершен, но впереди ждали новые вызовы.

Время покажет, стоила ли эта сделка уплаченной цены.

Сразу после встречи с Нитти мы отправились на вокзал. Больше в Чикаго нас ничего не задерживало.

Поезд «Двадцатый век» мерно покачивался на рельсах, унося нас от промышленной дымки Чикаго к огням Манхэттена. За окнами купе первого класса мелькали заснеженные поля Огайо, освещенные бледным солнцем.

Я сидел в кожаном кресле, просматривая утренние газеты.

«Chicago Tribune» пестрил заголовками о банкротствах мелких банков, «New York Times» анализировал падение промышленного производства. Экономический кризис продолжал терзать страну, но для моих операций это создавало новые возможности.

О’Мэлли дремал в соседнем кресле, его массивная рука лежала на рукояти Colt под пиджаком. Даже во сне ирландец оставался настороже, привычка, выработанная службой в моей охране.

Шон Маллоу изучал железнодорожное расписание в дальнем углу купе:

– Босс, прибываем в Гранд-Централ в половине седьмого вечера. Машины будут ждать у платформы номер девять.

– Хорошо, – кивнул я, откладывая газеты. – Завтра с утра полная загрузка. Нужно проанализировать результаты переговоров с Нитти и подготовить отчет для Комиссии.

Соглашение с чикагцами открывало новые перспективы, но одновременно создавало обязательства. Территориальный раздел требовал четкого соблюдения границ, а совместные операции против О’Брайена – тщательной координации.

Проводник в синей униформе постучал в дверь купе:

– Джентльмены, через полчаса прибываем в Нью-Йорк. Прошу подготовиться к высадке.

Маллоу убрал документы в портфель и проверил оружие:

– Босс, наши люди должны быть уже на вокзале. Периметр зачищен, маршрут до особняка проложен через безопасные районы.

Я посмотрел на часы, уже почти шесть вечера. Время двигаться дальше.

Огни Манхэттена уже виднелись в окне, когда зазвонил телефон-автомат в конце вагона. Проводник подошел ко мне:

– Мистер Стерлинг? Для вас срочный звонок от мистера Роквуда-младшего. Говорит, дело не терпит отлагательств.

Я поднялся из кресла, чувствуя, как адреналин учащает пульс. Срочные звонки в мире большого бизнеса редко приносят хорошие новости.

* * *

Черный Packard остановился у величественного фасада нефтяной штаб-квартиры Роквуда на Бродвее в половине девятого утра. В воздухе уже чувствовалось приближение весны.

О’Мэлли первым выбрался из автомобиля, его острый взгляд просканировал окрестности. Иногда мой помощник демонстировал почти сверхъестественное чутье на опасность.

– Чисто, босс, – коротко доложил он. – Маллоу проверил здание еще на рассвете. Люди Роквуда ожидают нас на тринадцатом этаже.

Вестибюль здания «Роквуд Петролеум» поражал масштабами даже по меркам Манхэттена. Мраморные колонны тянулись к потолку высотой в тридцать футов, а на стенах висели картины, изображающие нефтяные вышки от Техаса до Мексики.

Лифтер в золотой униформе поднял нас на тринадцатый этаж, где располагалась международная штаб-квартира нефтяной империи. Коридоры устланы персидскими коврами, а воздух пропитан ароматом дорогого кубинского табака.

Секретарша Роквуда, элегантная женщина средних лет в темно-синем платье, встретила меня у массивных дубовых дверей:

– Мистер Стерлинг, добро пожаловать. Мистер Роквуд ждет вас в конференц-зале. Он просил передать, что ситуация требует немедленного обсуждения.

Дэвид Роквуд встретил меня у входа в просторный зал, где за овальным столом из красного дерева уже сидели несколько человек. На его лице читалось напряжение. Как он сообщил вчера по телефону, что-то пошло не так с саудовским проектом.

– Уильям, благодарю за оперативность, – он крепко пожал мне руку. – Боюсь, у нас серьезные проблемы. Позвольте представить участников совещания.

За столом сидели ключевые фигуры проекта. Чарльз Уитмен, финансовый директор, нервно перебирал документы. Гарольд Беккет, главный геолог, изучал телеграммы. Джеральд Кларксон, юрист компании, делал пометки в толстой папке с контрактами.

– Джентльмены, – обратился ко мне Роквуд, – расскажите мистеру Стерлингу о проблемах, которые возникли за последние две недели.

Уитмен первым взял слово:

– Мистер Стерлинг, ситуация критическая. Банк «Credit Lyonnais» в Париже заморозил наш депозит в размере восьми миллионов франков, предназначенный для первого транша королю Саудовской Аравии.

– По какой причине? – спросил я, садясь за стол.

– Официально – требование дополнительных гарантий от американских банков. Неофициально – давление британского правительства через «Lloyds Bank», который является крупнейшим акционером «Credit Lyonnais».

Беккет достал карту Ближнего Востока, испещренную красными отметками:

– Плюс разведывательные данные оказались неполными. Наша экспедиция обнаружила, что геологические структуры в районе Эль-Хасы сложнее, чем предполагалось. Потребуется дополнительное бурение разведочных скважин.

– Сколько дополнительного времени и денег? – уточнил я.

– Минимум шесть месяцев и два миллиона долларов, – ответил геолог. – Нефтеносные пласты залегают глубже, чем показывали первоначальные расчеты.

Кларксон поднял голову от юридических документов:

– К тому же король Абдул-Азиз ужесточил условия концессии. Теперь он требует создания совместной саудовско-американской компании с равным участием капитала.

– Это значит? – спросил я.

– Вместо простой концессии на добычу нефти мы должны создать партнерство, где саудовская сторона получает пятьдесят процентов акций будущей компании.

Роквуд налил кофе из серебряного кофейника и мрачно посмотрел на меня:

– Уильям, если честно, проект рискует провалиться, не начавшись. У нас заморожено финансирование в Европе, увеличились технические сложности, изменились политические условия.

Я внимательно изучил разложенные на столе документы. Знание будущего подсказывало решения, но нужно подать их как логичный анализ ситуации.

– Джентльмены, – сказал я после паузы, – все эти проблемы решаемы. Более того, некоторые изменения условий могут сыграть нам на руку.

Уитмен недоверчиво посмотрел на меня:

– Каким образом?

– Начнем с финансирования. Если европейские банки создают препятствия, обойдем их. «Merchants Farmers Bank» готов предоставить мостовое финансирование в размере десяти миллионов долларов под семь процентов годовых.

– Ваш банк располагает такими суммами? – удивился Роквуд.

– После размещения депозитов крупных клиентов – да. Плюс мы установили корреспондентские отношения с «Union Bank of Switzerland» в Цюрихе.

Разумеется, я не стал говорить, что часть этих денег получены за счет незаконных операций по легализации мафиозных доходов и продолжил:

– Швейцарцы предлагают кредитную линию до пятнадцати миллионов швейцарских франков под залог будущих нефтяных поставок. Процентная ставка восемь с четвертью процентов, но никаких политических условий.

Глаза Уитмена загорелись интересом:

– А сроки рассмотрения?

– Максимум две недели. Швейцарские банкиры ценят конфиденциальность и оперативность больше политических игр.

Беккет поднял голову от геологических карт:

– А что с техническими проблемами? Глубокое залегание нефтеносных пластов потребует более мощного оборудования.

– «Hughes Tool Company» в Хьюстоне разработала новые роторные долота из вольфрамовой стали. Они способны бурить на глубину до восьми тысяч футов в твердых породах.

Я развернул припасенную заранее техническую схему бурового оборудования:

– Плюс «Baker Oil Tools» создала систему грязевых насосов увеличенной мощности. Они обеспечивают циркуляцию бурового раствора на экстремальных глубинах.

– Сколько это будет стоить? – спросил Роквуд.

– Дополнительные полтора миллиона долларов за оборудование. Но взамен мы получаем возможность бурить на глубинах, недоступных британским компаниям.

Кларксон отложил юридические документы:

– А как быть с требованием создания совместной компании?

Я улыбнулся, ведь это самый важный вопрос, на который я давно нашел ответ:

– Принимаем условия короля. Более того, предлагаем ему еще более выгодную схему.

– Какую? – хором спросили все присутствующие.

– Создаем «Arabian-American Oil Company» с уставным капиталом в двадцать миллионов долларов. Пятьдесят процентов принадлежит американской стороне, пятьдесят процентов – саудовской.

Роквуд нахмурился:

– Но это означает, что мы теряем контроль над операциями.

– Наоборот, получаем стратегического партнера, заинтересованного в максимальной эффективности проекта. Король будет лично мотивирован на успех предприятия.

Я указал на карту Аравийского полуострова:

– Плюс саудовское участие решает все проблемы с местной рабочей силой, транспортировкой, политической поддержкой. Мы получаем не просто концессию, а полноценного партнера.

Уитмен быстро считал на калькуляторе:

– А как распределяются доходы?

– Пятьдесят процентов прибыли остается у совместной компании для реинвестирования. Двадцать пять процентов получает американская сторона, двадцать пять процентов – саудовская.

– Но первоначальные инвестиции несем мы, – возразил Роквуд.

– В течение первых пяти лет. Затем саудовская сторона начинает возмещать капитальные вложения из своей доли прибыли. К десятому году участие становится равноправным.

Беккет изучал финансовые схемы:

– А что с транспортировкой нефти? Ближайший порт находится в трехстах милях от предполагаемых месторождений.

– Строим нефтепровод до побережья Персидского залива. Параллельно создаем современный порт в Рас-Тануре для приема танкеров.

– Дополнительные расходы?

– Четыре миллиона долларов на нефтепровод, три миллиона на портовые сооружения. Но это обеспечивает прямой выход на мировые рынки без посредников.

Кларксон делал пометки в блокноте:

– А правовые аспекты? Создание совместной компании потребует согласований с американскими и саудовскими властями.

– «Delaware Incorporation Services» готовы зарегистрировать компанию в США за две недели. Саудовская сторона получает лицензию на внешнеэкономическую деятельность от короля.

Роквуд встал и прошелся по комнате, задумчиво сложив руки за спиной.

– Уильям, ваши предложения звучат логично. Но есть один вопрос. Политическая стабильность региона. Что если в Саудовской Аравии произойдут внутренние конфликты?

Знание будущего подсказывало, что королевство Абдул-Азиза просуществует десятилетия, но объяснить это невозможно.

– Король Абдул-Азиз объединил разрозненные племена в единое государство. Его власть базируется не только на силе, но и на религиозном авторитете.

Я указал на политическую карту региона:

– К тому же нефтяные доходы укрепят центральную власть, позволят королю создать современную армию и эффективную администрацию.

– А британское противодействие?

– Станет менее эффективным, когда мы начнем фактическую добычу. Лондон не будет рисковать открытым конфликтом с Вашингтоном из-за нефтяных концессий.

Уитмен поднял голову от расчетов:

– Мистер Стерлинг, при ваших условиях финансирования мы можем начать операции уже в мае. Первое разведочное бурение – в августе.

– Именно к этому я и веду, – согласился я. – Чем быстрее мы действуем, тем меньше возможностей у конкурентов помешать проекту.

Роквуд вернулся к столу и сел напротив меня:

– Ну что же, вы убедили меня. Принимаем ваши предложения и начинаем реализацию в новом формате.

Беккет поднял руку:

– А что с персоналом? Для операций в пустыне понадобятся специалисты с уникальным опытом.

– Привлекаем лучших инженеров из «Бехтел Корпорейшн». Они строили железные дороги в Андах и порты в Африке. Пустыня для них не проблема.

– А геологи?

– «Стэнфордский университет» готовит экспедицию для изучения пустынных месторождений. Профессор Макдональд согласился возглавить наш исследовательский отдел.

Кларксон закрыл папку с документами:

– Тогда я начинаю подготовку учредительных документов совместной компании. Когда планируем подписание соглашения с королем?

– Конец мая, – ответил я. – Мои представители проведут предварительные переговоры через британского консула, который, как ни странно, поддерживает американские инвестиции.

– Почему? – удивился Роквуд.

– Личные финансовые интересы. Консул тайно инвестировал в американские нефтяные компании через швейцарские банки.

Все усмехнулась. Человеческая алчность иногда оказывается сильнее политических инструкций. Почему бы этим не воспользоваться?

– Джентльмены, – сказал Роквуд, поднимаясь из-за стола, – считаю встречу успешной. Уильям, ваш банк становится эксклюзивным финансовым партнером «Arabian-American Oil Company».