Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 272 (всего у книги 341 страниц)

Глава 5
Контратака и вызов

Следующий день начался с серии тревожных звонков. Первый поступил в половине восьмого утра, когда я еще пил кофе дома.

– Мистер Стерлинг, – голос Хелен Рид звучал напряженно, – у нас проблемы. Серьезные проблемы.

– Что случилось?

– «Chase Bank» отозвал годовой рекламный контракт. Сто двадцать тысяч долларов. Без объяснений, одним телефонным звонком.

Я поставил чашку и взялся за блокнот:

– Только «Chase Bank»?

– Пока только они. Но звонили еще из «General Electric» и «American Tobacco». Хотели «обсудить условия размещения рекламы» – В голосе Хелен слышалась плохо скрываемая тревога. – Билл, они давят на наших рекламодателей.

– Ожидаемо. Держитесь, Хелен. Помните наше соглашение.

– Помню. Но если так пойдет дальше…

– Не пойдет. Они блефуют.

Но в глубине души я понимал: они не блефуют. Альянс промышленной стабильности показывал зубы.

Второй звонок поступил через час, когда я уже был в офисе.

– Мистер Стерлинг? – Голос Эдварда Клэпа дрожал от нервности. – У нас… у нас технические проблемы.

– Какого рода?

– Главный передатчик вышел из строя. Электрики говорят, что ремонт займет неделю, может, больше.

– Клэп, – сказал я спокойно, – а не кажется ли вам странным, что передатчик сломался ровно через день после нашей передачи?

Долгая пауза.

– Мистер Стерлинг, я не хочу вдаваться в конспирологию…

– Конечно не хотите. Сколько вам заплатили за поломку?

– Что? Я не понимаю…

– Клэп, я не дурак. И вы не дурак. Передатчики не ломаются в самый удобный момент для наших противников.

Еще одна пауза, затем тихий голос:

– Пять тысяч долларов. За «техническое обслуживание оборудования».

– От кого?

– Представитель «Eastern Broadcasting Corporation». Сказал, что у них новые стандарты безопасности…

Я повесил трубку. «Eastern Broadcasting Corporation» – еще одна подставная компания. Классический ход: не угрожать прямо, а создать видимость технических проблем.

О’Мэлли вошел в кабинет с мрачным выражением лица:

– Босс, плохие новости из регионов.

– Валяйте.

– «Youngstown Vindicator» сообщает о «неожиданных финансовых трудностях». Главный кредитор потребовал досрочного возврата займа. «Milwaukee Journal» получила предупреждение от налоговой службы о «нарушениях в отчетности».

– Сколько газет под ударом?

– Из двенадцати – семь. Остальные пока держатся, но нервничают.

Я встал и прошелся по кабинету. Картина была ясной.

Альянс действовал системно, но осторожно. Никаких прямых угроз, никакого насилия. Только экономическое давление через «законные» каналы.

– О’Мэлли, где Брисбен?

– Должен быть в редакции. Вчера говорил, что готовит продолжение расследования.

– Свяжитесь с ним. Нужно срочно встретиться.

Через час Артур Брисбен сидел в моем кабинете, попыхивая сигарой и изучая сводку атак на наших партнеров.

– Классическая стратегия, – заметил он. – Бить по самым слабым звеньям, избегая прямой конфронтации с сильными.

– И что вы предлагаете?

– Контратаку. Но не там, где они ожидают. – Брисбен затянулся сигарой. – Билл, у меня есть материалы о финансовых связях «Eastern Broadcasting Corporation».

– Какие материалы?

– Документы о создании компании, списки акционеров, источники финансирования. – Он достал из портфеля папку. – Оказывается, «Eastern Broadcasting» принадлежит холдингу, который контролирует группа европейских банков.

Я взял документы. Схема была сложной, но понятной. Европейские деньги через цепочку подставных компаний финансировали операции в Америке.

– Откуда у вас эти бумаги?

– У журналистов свои источники, – усмехнулся Брисбен. – Особенно когда дело касается иностранного влияния на американскую экономику.

– И что вы планируете с этим делать?

– Завтра «Herald Tribune» выйдет с материалом под заголовком «ЕВРОПЕЙСКИЕ БАНКИ ПОКУПАЮТ АМЕРИКАНСКИЕ РАДИОСТАНЦИИ». С полными подробностями финансовых схем и именами всех участников.

Я изучил документы внимательнее. Если эти бумаги подлинны, они могли серьезно скомпрометировать не только «Eastern Broadcasting», но и весь Альянс.

– Артур, а вы уверены в подлинности?

– Проверял через три независимых источника. Все сходится. – Брисбен выпустил облако дыма. – Более того, у меня есть свидетель, готовый подтвердить операции под присягой.

– Кто?

– Бывший служащий «Chase National Bank». Его уволили на прошлой неделе якобы по «сокращению штатов». На самом деле за то, что задавал лишние вопросы о странных европейских переводах.

В этот момент зазвонил телефон. О’Мэлли снял трубку, послушал и протянул мне:

– Босс, какой-то очень вежливый джентльмен хочет с вами поговорить.

Я взял трубку:

– Уильям Стерлинг слушает.

– Мистер Стерлинг, – голос был вежливый, с легким южным акцентом, – позвольте представиться. Реджинальд Ашфорд, помощник мистера Моргана.

Адреналин кольнул под сердцем. Морган сам вышел на связь.

– Слушаю вас, мистер Ашфорд.

– Мистер Морган просил передать вам приглашение на частную встречу. Сегодня вечером, восемь часов, клуб «Metropolitan». Если вас это устраивает, конечно.

– А предмет разговора?

– Взаимные интересы, мистер Стерлинг. У мистера Моргана есть предложение, которое может оказаться для вас выгодным.

Я переглянулся с Брисбеном. Журналист поднял брови, он внимательно слушал и пытался понять значение этого звонка.

– Хорошо, мистер Ашфорд. Передайте мистеру Моргану, что я приму его приглашение.

– Превосходно. До встречи, мистер Стерлинг.

Я повесил трубку и обратился к Брисбену:

– Что скажете?

– Скажу, что вы попали в высшую лигу. – Артур потушил сигару. – Я слышал об этом Моргана. Он лично вступает в игру, только когда ставки становятся очень высокими.

– Или когда ему очень не нравится происходящее.

– Именно. – Брисбен встал. – Билл, будьте осторожны. Этот человек может предложить вам все что угодно, деньги, власть, положение. Но за все придется платить.

– Чем?

– Отказом от кампании Рузвельта. Молчанием о финансовых махинациях. Вашей душой, если потребуется.

О’Мэлли кашлянул:

– Босс, а что если это ловушка?

– Я думаю, что Морган не нуждается в ловушках. Если он захочет меня убрать, найдет способы попроще. – Я встал откинулся назад на спинку кресла. – Нет, это попытка переговоров.

– И что вы ему скажете?

– Посмотрим, что он предложит. – Я достал из сейфа пистолет и сунул в кобуру под пиджаком. – Но готовиться нужно к любому развитию событий.

Брисбен направился к двери:

– Тогда завтра читайте «Herald Tribune». Независимо от исхода вашей встречи, материал о европейском финансировании выйдет в печать. Если будут изменения, предупредите заранее.

– А если Морган предложит мне сделку, которую нельзя отклонить?

– Билл, – Артур обернулся у двери, – вы забываете одну вещь. Журналисты очень упрямые люди. Особенно когда чувствуют запах большой истории.

После его ухода я остался наедине с О’Мэлли.

– Босс, – сказал ирландец, – хотите, чтобы я организовал прикрытие?

– Какое прикрытие?

– Наших людей рядом с клубом. На всякий случай.

Я задумался. С одной стороны, встреча с Морганом в престижном клубе была относительно безопасной. С другой стороны, после истории с Continental Trust, чикагской мафией и ирландцами Бостона осторожность не помешает.

– Хорошая идея, Патрик. Предупреди Шона Маллоу. Но пусть он действует очень осторожно. Морган не должен ничего заметить.

– Не заметит. Наши ребята будут выглядеть как обычные прохожие.

Оставшиеся часы до встречи я провел, анализируя возможные предложения Моргана.

Деньги? У меня уже было достаточно. Политическое влияние? Оно придет с победой Рузвельта. Угрозы? После Continental Trust и угроз чикагского Синдиката меня трудно напугать.

Скорее всего, Морган попытается убедить меня, что борьба с Альянсом бесполезна. Что лучше присоединиться к победителям, чем сражаться против неизбежного.

Но он не знал одного, того, что я знал будущее. И в этом будущем Альянс промышленной стабильности обречен на поражение.

Вопрос только в том, сколько это будет стоить.

В половине восьмого я надел лучший костюм, проверил пистолет и вышел из офиса. О’Мэлли проводил меня до двери:

– Удачи, босс. Мы будем рядом постоянно, только незаметно.

Я улыбнулся и направился к клубу «Metropolitan».

Заведение на Пятой авеню встретило меня привычной атмосферой старых денег и тихой власти. Портье в ливрее провел меня через мраморный холл к частным залам на втором этаже. Но вместо ожидаемого номера он остановился у двери с табличкой «Закрыто для частного мероприятия».

– Мистер Морган ждет вас внутри, сэр, – произнес он с почтительностью, которая показалась мне чрезмерной даже для «Metropolitan».

Дверь открылась, и я едва сдержал удивление. Стандартный интерьер клуба, темное дерево, кожаные кресла, портреты основателей, исчез. Комната была превращена в нечто среднее между восточным салоном и европейским будуаром.

Китайские ширмы с драконами, низкий лакированный столик, персидские ковры с геометрическими узорами. В углу курились благовония, наполняя воздух экзотическим ароматом сандала и чего-то еще, что я не мог определить. Надо же, Морган сумел и здесь изменить дизайн под свои вкусы.

– Мистер Стерлинг, – раздался знакомый вкрадчивый голос. – Благодарю за то, что нашли время для нашей маленькой беседы.

Из-за ширмы появился Джонатан Рид Морган, и я снова поразился его необычной внешности. Высокий, изящно худощавый, с волосами цвета воронова крыла и той самой предательской сединой на висках.

Как и в нашу первую встречу, его глаза завораживали. Зеленовато-серые, хамелеонские, которые, казалось, меняли оттенок в зависимости от настроения.

– Кю, – негромко позвал он.

Из-за ширмы беззвучно появился тот самый азиатский слуга, невысокий человек неопределенного возраста в безупречной ливрее.

– А также, – продолжил Морган с легкой улыбкой, – позвольте представить мою помощницу, мисс Валерию Ростову.

Из другого угла комнаты поднялась женщина, и я почувствовал, как перехватывает дыхание. Высокая, с фигурой, которую итальянские скульпторы положили бы в основу своих шедевров. Темные волосы, глубокие, почти черные глаза с загадочным блеском.

– Мистер Стерлинг, – произнесла она с легким акцентом. – Джонатан так много о вас рассказывал.

Я кивнул, но не стал уделять слишком много внимания девушке.

– Итак, – сказал я вместо этого, устраиваясь в предложенном кресле, – о чем вы хотели поговорить?

– О будущем, мистер Стерлинг, – ответил Морган, принимая чашку чая из рук Кю. – О том, как пережить эти трудные времена, которые переживает наша страна.

Валерия наклонилась вперед:

– Депрессия, которая произошла, это только начало. Впереди годы экономической нестабильности, социальных потрясений, международных конфликтов.

– Вы говорите так, будто знаете, что произойдет, – заметил я.

– А разве не знаем? – Морган улыбнулся. – Любой, кто изучает экономические циклы, может предсказать дальнейшее развитие событий. Европа готовится к большой войне. Америка пытается найти выход из кризиса через политические эксперименты.

– Политические эксперименты? – переспросил я. – Вы имеете в виду кампанию Рузвельта?

Валерия кивнула:

– Ваша информационная война против установленного порядка. Очень смелое предприятие, мистер Стерлинг. Но также очень опасное.

Я почувствовал, как разговор поворачивается в нужное русло:

– Опасное для кого?

– Для стабильности, – ответил Морган, ставя чашку на столик. – Видите ли, те силы, которые вы пытаетесь разрушить, существуют не просто так. Они поддерживают баланс, предотвращают хаос.

– Какой баланс? – Я не смог скрыть иронию в голосе. – Миллионы безработных, разорившиеся банки, голодающие семьи?

– Контролируемый кризис лучше неконтролируемой революции, – спокойно произнесла Валерия. – То, что происходит сейчас, это управляемый процесс восстановления экономического равновесия.

– Управляемый кем?

Морган встал и подошел к окну:

– Международными организациями, которые видят картину шире национальных границ. Альянсом промышленной стабильности, например.

Наконец-то он назвал эту организацию. Я решил играть в открытую:

– Тем самым Альянсом, который атаковал моих клиентов совсем недавно, по вашей подсказке?

Морган обернулся, и я увидел в его глазах холодное удовлетворение:

– А, вы помните те маленькие корректировки рынка. Впечатляющие аналитические способности, мистер Стерлинг.

– Корректировки? – Я встал. – Вы называете целенаправленные атаки на американские компании корректировками?

Валерия тоже поднялась, ее движения были плавными, как у хищницы:

– Необходимые меры для предотвращения более серьезных потрясений. Несколько пострадавших компаний против общей экономической катастрофы – разумный выбор.

– И вы лично координировали эти атаки? – спросил я Моргана прямо.

Он повернулся ко мне полностью, и его хамелеонские глаза стали почти серыми:

– Я выполнял свои обязанности как представитель Альянса в Америке. Да, мистер Стерлинг, именно я организовал те операции.

– Хотя мне вы клянусь, что не имеете к ним отношения. Теперь вы понимаете, что между нами не может быть никакого перемирия? Как я могу вам доверять после этого?

– Почему же? – Морган вернулся к креслу. – Это была просто работа. Ничего личного.

– Ничего личного? – Я почувствовал, как поднимается гнев. – Вы разорили сотни семей, уничтожили десятки предприятий!

Валерия подошла ко мне сзади, и я почувствовал тепло ее тела:

– Мистер Стерлинг, вы слишком эмоционально относитесь к бизнесу. В большой игре всегда есть жертвы.

– И сейчас вы предлагаете мне присоединиться к этой игре?

– Мы предлагаем избежать участи жертвы, – тихо сказал Морган. – Ваша кампания против нас обречена на провал. Рано или поздно мы остановим ваши информационные операции, заблокируем финансирование, дискредитируем ваших союзников.

– Попробуйте.

Морган рассмеялся, звук мелодичный, но холодный:

– Мистер Стерлинг, вы недооцениваете наши возможности. Вчерашние проблемы ваших газетных партнеров – это детские игры по сравнению с тем, что мы можем организовать.

– А вы недооцениваете мою решимость, – ответил я. – И мои ресурсы.

Валерия обошла меня и встала рядом с Морганом:

– Ваши ресурсы? Деньги, заработанные на биржевых спекуляциях? Связи с преступным миром? Несколько журналистов и радиостанций?

– Этого достаточно, чтобы раскрыть правду о ваших операциях.

– Какую правду? – Морган наклонился вперед. – Что международная организация пытается стабилизировать мировую экономику? Что мы предотвращаем хаос и революции?

– Что вы манипулируете рынками ради собственной выгоды. Что за красивыми словами о стабильности скрывается обычная жадность.

Морган встал, его движения стали более резкими:

– Мистер Стерлинг, последний раз предлагаю вам пересмотреть свою позицию. Присоединитесь к нам добровольно, и вы получите власть, влияние, богатство.

– А если откажусь?

– Тогда вы получите войну, – холодно произнесла Валерия. – Настоящую войну, а не те мелкие стычки, которые происходили до сих пор.

Я направился к двери:

– Значит, будет война.

– Подождите, – окликнул меня Морган. – Вы действительно думаете, что сможете победить организацию, которая контролирует банки Европы и Америки?

Я обернулся:

– Думаю, что стоит попробовать. Потому что альтернатива, жить в мире, где такие люди, как вы, решают судьбы миллионов.

– Благородно, – усмехнулась Валерия. – Но наивно.

– Возможно. Но я предпочитаю быть наивным идеалистом, чем циничным манипулятором.

Морган подошел ко мне вплотную, его зеленовато-серые глаза стали почти черными:

– Тогда готовьтесь к последствиям, мистер Стерлинг. Мы больше не будем ограничиваться экономическими методами.

– Угрожаете?

– Предупреждаю. В большой игре выживают только сильнейшие. А вы только что выбрали играть против самых сильных игроков в мире.

Я открыл дверь:

– Посмотрим, кто из нас окажется сильнее.

– До свидания, мистер Стерлинг, – сказала Валерия с холодной улыбкой. – Надеюсь, вы не слишком пожалеете о своем выборе.

Дверь закрылась за мной с мягким щелчком. В коридоре клуба я остановился, чувствуя, как адреналин постепенно отступает. Только что я объявил войну одной из самых могущественных тайных организаций мира.

Но выбора не было. После того, что я узнал об Альянсе, после того, что они сделали с невинными людьми ради своих целей, компромисс стал невозможен.

Выходя из клуба, я чувствовал на себе чужие взгляды. Морган не лгал, теперь против меня будут действовать всеми доступными методами.

Глава 6
Финансовые ловушки

Биржевой колокол еще не прозвонил открытие торгов, когда я поднялся по мраморным ступеням Нью-Йоркской фондовой биржи.

Утро выдалось промозглым. Влажный ветер с Гудзона пробирал до костей даже сквозь шерстяное пальто.

В торговом зале уже кипела работа. Десятки клерков в белых рубашках склонились над телеграфными лентами из Лондона и Парижа, изучая ночные сводки европейских рынков.

Воздух насыщен запахом типографской краски от свежих финансовых сводок и табачным дымом. Большинство брокеров не расставались с сигарами даже в восемь утра.

Гул голосов смешивался со стрекотом телетайпов, создавая ту особую симфонию, которая означала только одно. Деньги находятся в движении.

Я прошел через главный торговый зал, кивнув знакомым лицам, и направился к неприметной двери в дальнем углу. За ней находился офис «Metropolitan Securities», одной из моих подставных компаний.

Табличка на двери гласила скромно: «Частные консультации. По предварительной записи». Большинство посетителей биржи принимали это за кабинет какого-нибудь второразрядного финансового советника.

Чарльз Бейкер уже ждал меня, сидя за массивным дубовым столом и изучая толстую папку документов. При моем появлении он поднял голову.

Высокий, худощавый парень лет с проницательными серыми глазами за стальными очками. Его безупречно выглаженный костюм и аккуратно зачесанные назад темные волосы выдавали в нем выпускника Гарварда, каким он и являлся. Но за внешностью респектабельного банкира скрывался один из самых изобретательных финансовых умов, которых мне довелось отточить за время его общения со мной.

– Доброе утро, Уильям, – приветствовал он меня, закрывая папку. – Ночные сводки подтверждают наши предположения. Активность европейских переводов возросла на двадцать процентов за последние три дня.

Я снял пальто и повесил его на резную вешалку у двери. Кабинет был обставлен с тщательно продуманной скромностью.

Ничего кричащего, но каждый предмет выдавал присутствие серьезных денег. Персидский ковер под ногами, картины голландских мастеров семнадцатого века на стенах, хрустальный графин с шотландским виски на боковом столике.

– Что у нас по целям? – спросил я, устраиваясь в кожаном кресле напротив его стола.

Бейкер открыл папку и достал несколько машинописных листов. На бумаге отличного качества аккуратно напечатаны финансовые сводки по трем компаниям.

– «Continental Steel Works», – начал он, показывая первый лист. – Капитализация сорок два миллиона долларов, торгуется по сорок семь долларов за акцию. Основные активы – сталелитейные заводы в Пенсильвании и Огайо. Недавно получили крупный заказ от Военного департамента на производство брони для новых эсминцев.

Он перевернул страницу, указывая на график движения акций за последний месяц.

– Бумага стабильно росла после объявления о военном контракте. Инвесторы ожидают прибыль в размере трех долларов на акцию в следующем квартале.

– А реальное положение дел?

– Там кроется загвоздка, – Бейкер снял очки и протер их платком. – По нашим данным, качество их стали не соответствует военным стандартам. Партия, поставленная на прошлой неделе, провалила испытания в Норфолке. Пока об этом знают только в узких военных кругах.

Я кивнул. В эти времена информация распространялась медленно, и разрыв между реальными событиями и их отражением в биржевых котировках мог составлять дни или даже недели. Тот, кто получал новости первым, получал огромное преимущество.

– «American Chemical Industries»? – спросил я, беря второй лист.

– Еще интереснее, – Бейкер положил очки на стол и потер переносицу. – Пятьдесят два доллара за акцию, капитализация тридцать восемь миллионов. Основное производство – промышленные химикаты и взрывчатые вещества. У них крупный контракт с горнодобывающими компаниями Колорадо.

– И?

– Контракт аннулируют. Завтра утром. Официальная причина «пересмотр потребностей в связи с изменением экономической ситуации». Неофициальная – новый контракт получит «Germania Chemical», дочерняя компания немецкого концерна «IG Farben».

Это уже попахивало прямым вмешательством Альянса. «IG Farben» была одним из крупнейших участников европейской группировки. О’Мэлли выяснил это, наблюдая за Вагнером.

– «Pacific Railway Equipment»?

– Сорок девять долларов за акцию, – Бейкер протянул мне третий лист. – Производят вагоны и паровозы для железных дорог. Недавно выиграли тендер на поставку подвижного состава для «Central Pacific Railroad».

– Позвольте угадать, тендер пересмотрят?

– Хуже. Их главный завод в Сакраменто завтра остановится из-за «забастовки рабочих». По нашим данным, забастовку организуют люди, связанные с конкурирующими компаниями. Официально рабочие будут требовать повышения зарплаты, неофициально сорвут выполнение контракта.

Я поглядел в окно, выходящее на Уолл-стрит. Внизу сновали люди в темных костюмах.

Банкиры, брокеры, клерки, все те, кто составлял кровеносную систему американского капитализма. Большинство из них понятия не имели, что их судьбы решаются в тихих кабинетах людьми, которых они никогда не видели.

– Какие у нас возможности для объединенной атаки?

Бейкер достал из ящика стола красную папку с надписью «Конфиденциально».

– Десять брокерских контор готовы к работе. «Atlantic Traders», «Keystone Securities», «Empire Investment», остальные вы знаете. Каждая получит инструкции отдельно, никто не будет знать о полной картине операции.

Он разложил передо мной схему, нарисованную тушью на плотной бумаге. Линии и стрелки показывали потоки ордеров через различные конторы, время исполнения, объемы продаж.

– Общий объем – сто пятьдесят тысяч акций по всем трем компаниям. Начинаем в десять тридцать утра, через полчаса после открытия торгов. К этому времени поступят новости о проблемах компаний, и наши продажи будут выглядеть естественной реакцией информированных инвесторов.

– А финансирование?

– Двенадцать миллионов долларов зарезервированы на покрытие коротких позиций, – Бейкер указал на цифры в углу схемы. – При падении курса на тридцать процентов наша прибыль составит около восьми миллионов. За вычетом расходов и комиссий – чистые шесть с половиной миллионов.

Я вернулся к столу и внимательно изучил схему. Операция выглядела технически безупречной, но оставался главный вопрос, какой будет реакция противника.

– Чарльз, как думаете, Морган попытается защитить свои позиции?

– Несомненно. Но у него не будет времени на организованное сопротивление. К моменту, когда он поймет масштаб атаки, курс уже упадет настолько, что любые попытки поддержки обойдутся ему дороже, чем просто принятие потерь.

Бейкер снял очки и посмотрел на меня серьезно.

– Уильям, вы понимаете, что после этого война становится открытой? Морган больше не будет считать нас досадной помехой.

– Чарльз, война уже идет, – ответил я, складывая документы. – Просто до сих пор мы только оборонялись. Пора переходить в наступление.

В полдень я спускался по узкой лестнице в подвал дома на Мулберри-стрит. Снаружи здание выглядело как обычная мастерская портного

Потертая вывеска «Сальваторе и сыновья», пыльные окна, за которыми виднелись манекены в недошитых костюмах. Но тот, кто знал правильное слово и имел нужные связи, мог попасть через черный ход в один из самых эксклюзивных клубов города.

«Золотой доллар» располагался в просторном подвале, переоборудованном с истинно итальянским размахом. Стены были обиты темно-красным бархатом, на котором висели картины в золоченых рамах.

Преимущественно пейзажи Сицилии и портреты людей с суровыми лицами и умными глазами. Воздух насыщен ароматом дорогих гаванских сигар и запахом настоящего шотландского виски, того самого, который официально нельзя было купить ни за какие деньги.

Освещение создавали массивные хрустальные люстры. Свет был приглушенным, создавая ту атмосферу интимности, которая так нравилась людям, обсуждающим дела, не предназначенные для посторонних ушей.

В углах стояли кожаные кресла и низкие столики из полированного ореха, за которыми располагались группы мужчин в дорогих костюмах, ведущих негромкие беседы.

Мейер Лански ждал меня за угловым столиком, расположенным таким образом, что оттуда можно видеть все входы. Самого стола не видно с большинства точек зала. Это излюбленное место человека, который всегда предпочитал оставаться в тени.

При моем приближении он поднялся. Невысокий, плотно сложенный мужчина лет тридцати с темными внимательными глазами и аккуратно подстриженными черными волосами.

Его серый костюм сшит у лучшего портного на Пятой авеню, но носил он его без всякой показухи, просто как инструмент работы. На левой руке поблескивали золотые часы «Patek Philippe», единственная видимая роскошь, которую он себе позволял.

– Мистер Стерлинг, – приветствовал он меня с едва заметным акцентом, выдающим его восточноевропейское происхождение. – Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, дорога не была утомительной?

Я пожал его сухую, удивительно сильную руку и сел в кресло напротив. Между нами на столике стояли два хрустальных стакана и бутылка «Macallan» двадцатилетней выдержки. Виски, которое в обычных условиях стоило бы месячную зарплату банковского клерка.

– Мейер, благодарю за организацию встречи, – сказал я, принимая предложенный стакан. – Время не терпит.

– Время деньги, как говорил мой старый партнер, – улыбнулся Лански, отпивая виски. – А деньги любят тишину и конфиденциальность. Здесь у нас и то, и другое.

Он достал из внутреннего кармана пиджака тонкую кожаную папку и положил ее на стол между нами.

– Информация, которую вы просили. Стоила недешево, но качество я гарантирую лично.

Я открыл папку и увидел несколько машинописных листов с копиями документов. Первый лист содержал переписку между офицерами Военного департамента и представителями «Continental Steel Works». Даты, подписи, печати, все выглядело абсолютно подлинным.

– «Continental Steel Works» действительно провалила испытания в Норфолке, – пояснил Лански, указывая на соответствующий документ. – Броневые плиты треснули при первом же артиллерийском обстреле. Военные в ярости, контракт аннулируют завтра в десять утра.

Второй документ касался «American Chemical Industries». Письмо от представителя горнодобывающей компании было написано на фирменном бланке и содержало уведомление о расторжении контракта «в связи с изменившимися потребностями производства».

– А здесь интереснее, – Лански перевернул страницу, показывая документ о банковском переводе. – Горнодобывающая компания получила пять миллионов долларов от швейцарского банка три дня назад. Условие перевода – разрыв контракта с «American Chemical» и заключение нового с «Germania Chemical».

– Прямая покупка, – констатировал я. – А «Pacific Railway Equipment»?

– Тут совсем просто, – Лански достал третий документ. – Лидер железнодорожного профсоюза в Сакраменто – Пэт О’Брайен. Ирландец, любит выпить и играть в покер. Вчера вечером проиграл в моем заведении восемь тысяч долларов. Сегодня утром получил предложение списать долг в обмен на организацию забастовки.

Он усмехнулся, отпивая виски.

– О’Брайен человек практичный. Согласился немедленно. Завтра в семь утра его люди заблокируют ворота завода. Официальная причина – требование повышения зарплаты на двадцать процентов.

Я изучил документы, пораженный детальностью разработки. Противник действовал методично и располагал серьезными ресурсами.

Но у него один недостаток – самоуверенность. Они не ожидали, что кто-то сможет раскрыть их планы заранее.

– Уильям, а какие ваши возможности для операции?

Я откинулся в кресле и задумчиво покрутил стакан в руках.

– Десять брокерских контор готовы к работе. Каждая получит отдельные инструкции, никто не будет знать полной картины. Мои люди профессионалы, они понимают ценность конфиденциальности.

– Объемы?

– Пятьдесят тысяч акций по каждой компании через каждую контору. Итого полтора миллиона акций. Начинаем продажи одновременно в десять тридцать утра, сразу после поступления новостей о проблемах компаний.

Лански наклонился вперед, его глаза заблестели.

– При падении курса на тридцать-сорок процентов ваша прибыль составит около десяти миллионов долларов. Ваш процент тридцать процентов от чистой прибыли.

– Отличный куш, – кивнул Лански. – А риски?

– Минимальные. Операция выглядит как естественная реакция рынка на плохие новости. Регуляторы ничего подозрительного не заметят, у них нет ни ресурсов, ни желания копаться в таких тонкостях.

Лански допил виски и поставил стакан на стол.

– Уильям, могу спросить, зачем вам эта война? У вас достаточно денег, чтобы жить спокойно и комфортно. Зачем рисковать?

Я посмотрел на него внимательно. Лански был умным человеком и задавал правильные вопросы. В его мире люди рисковали ради денег или власти. Абстрактные принципы были роскошью, которую мало кто мог себе позволить.

– Мейер, представьте, что небольшая группа людей решила, кому в Америке богатеть, а кому разоряться. Кого избирать президентом, а кого нет. Какие заводы строить, а какие закрывать. И все это не американцы, а европейцы, которым наплевать на интересы нашей страны.

Лански нахмурился.

– Серьезное обвинение.

– Серьезная угроза, – ответил я. – Морган и его альянс хотят превратить Америку в европейскую колонию. Финансовую колонию, но колонию. А я считаю, что американцы должны сами решать свою судьбу.

– Понятно, – Лански кивнул. – В таком случае я готов помочь. Правда, я в основном действуя как раз из-за прибыли. Только за деньги. У меня нет счетов к людям, которые считают, что могут решать за других.

Он отпил виски и наклонился ближе, понизив голос.

– Кстати, о текущих делах. Лучиано хотел обсудить с вами несколько финансовых вопросов. Доходы от доков в Бруклине выросли на пятнадцать процентов за прошлый месяц, но есть проблемы с распределением.

Лучиано действительно знал, как организовать дело.

После создания Комиссии, совета, объединившего все крупные семьи Нью-Йорка, криминальный бизнес стал напоминать хорошо отлаженную корпорацию. Моя роль казначея позволяла направлять часть доходов в легальные инвестиции, а взамен семьи получали финансовую экспертизу и связи в деловом мире.

– Какие именно проблемы? – спросил я.

– Тони Анастасия требует увеличения своей доли. Говорит, что его люди берут основные риски, контролируя погрузку. А семья Профачи недовольна тем, как распределяются доходы от строительных проектов в Бруклине.