Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Соавторы: Алим Тыналин,Юлия Меллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 164 (всего у книги 341 страниц)

Глава 3
Интриган

К обеду я уже успел обработать запросы нескольких клиентов и составить детальную стратегию для портфеля Томпсонов.

О’Мэлли удивительно быстро освоился в офисе. Его присутствие вызывало любопытные взгляды, но ирландец держался со сдержанным достоинством, что постепенно снижало интерес окружающих.

– Мистер Стерлинг, – О’Мэлли подошел ко мне с листом бумаги. – Я составил расчет по стоимости акций ATT и Western Union за последние восемнадцать месяцев, как вы просили. И отметил ключевые точки расхождения цен.

Я быстро просмотрел документ. Цифры выстроены в идеальные колонки, с аккуратными примечаниями.

– Потрясающая работа, – искренне похвалил я. – Вы сумели обнаружить даже сезонный паттерн в их соотношении, который я упустил.

О’Мэлли слегка улыбнулся:

– Числа как противники на ринге. Чем больше наблюдаешь за их движением, тем легче предугадать следующий удар.

Я взглянул на настенные часы. Половина двенадцатого. До встречи с Паттерсоном оставалось полчаса.

– О’Мэлли, нам пора выдвигаться. Я объясню детали по дороге.

Мы покинули здание «Харрисон и Партнеры», предварительно уведомив секретаршу о деловой встрече. На улице я остановил такси и, когда мы устроились на заднем сидении, тихо произнес:

– Ресторан «Уилсон» на Пятой авеню.

Когда водитель тронулся с места, я повернулся к О’Мэлли:

– Сейчас у меня встреча с мистером Паттерсоном, одним из партнеров фирмы. Встреча деликатного характера.

О’Мэлли понимающе кивнул:

– Вы хотите, чтобы я держался поодаль?

– Именно. Займите столик, откуда будет видно наш кабинет. В случае необходимости я подам знак через официанта. Но не думаю, что это понадобится. Все же, если это произойдет, немедленно подойдите к нам. Но без сигнала просто за кабинетом.

– Хотите сыграть в открытую? – негромко спросил ирландец. – Или Паттерсон не должен знать о моем присутствии?

– Пусть видит вас. Но держитесь в стороне. Пусть думает, что вы просто мой телохранитель, – я слегка усмехнулся. – Что, впрочем, не так уж далеко от истины.

О’Мэлли кивнул:

– Понятно. А встреча опасная?

– Скорее напряженная, – ответил я. – В фирме разворачивается внутренний конфликт между Харрисоном и Паттерсоном. И мне предстоит решить, на чьей я стороне.

– А вы уже решили? – проницательно спросил ирландец.

Я посмотрел в окно на проплывающие мимо здания Манхэттена.

– Я на своей стороне, Патрик. Всегда только на своей стороне.

* * *

Ресторан «Уилсон» располагался в элегантном трехэтажном здании в стиле боз-ар. Мраморные колонны у входа, позолоченная отделка, швейцары в ливреях, все говорило о том, что это заведение для избранных.

Метрдотель встретил нас у входа:

– Добрый день, сэр. Чем могу помочь?

– У меня встреча с мистером Паттерсоном. Отдельный кабинет на втором этаже.

– Конечно, мистер…?

– Стерлинг. Уильям Стерлинг.

Во взгляде метрдотеля промелькнуло узнавание.

– Разумеется, мистер Стерлинг. Мистер Паттерсон уже ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, я тихо сказал О’Мэлли:

– Займите столик там, в углу зала. Оттуда будет хороший обзор.

Ирландец кивнул и отступил в сторону, когда метрдотель подвел меня к дубовой двери в конце коридора.

– Ваш гость, сэр, – произнес метрдотель, открывая дверь.

Джозеф Паттерсон сидел за столом в центре небольшого, но роскошно обставленного кабинета. Рядом с ним находился Джеймс Тейлор, его верный помощник.

Паттерсон, как всегда, выглядел внушительно. Румяное лицо, серебристые виски, дорогой костюм.

Мужчина в самом расцвете сил, излучающий уверенность. Однако его глаза, холодные и расчетливые, выдавали истинную натуру.

– А, Стерлинг, – он поднялся, протягивая руку. – Рад, что вы приняли мое приглашение.

Я пожал протянутую руку, отметив крепость хватки.

– Мистер Паттерсон, – кивнул я. – Признаюсь, ваше приглашение заинтриговало меня.

– Присаживайтесь, – он указал на стул напротив. – Тейлор, закажи нам обед. Стейк для меня, как обычно.

– Для меня то же самое, – сказал я, садясь. – Прожарка medium rare.

Тейлор кивнул и вышел, оставив нас наедине.

Паттерсон откинулся на спинку стула, внимательно изучая меня.

– Я наблюдаю за вами уже некоторое время, Стерлинг. Не будем ходить вокруг да около, – он наклонился вперед. – Харрисон использует вас, Стерлинг. Использует ваш талант, забирая большую часть прибыли себе. Вы это понимаете?

– Я получаю свою долю, – осторожно ответил я.

– Долю? – Паттерсон усмехнулся. – Крохи! При вашем таланте вы могли бы иметь собственную контору, собственных клиентов, полностью распоряжаться своей судьбой.

Вернулся Тейлор с официантом, который начал сервировать стол. Разговор прервался, пока перед нами расставляли закуски, бокалы и столовые приборы.

Когда официант удалился, Паттерсон продолжил, но уже тише:

– Мне известно, что вы изучили материалы, которые я вам передал. Документы, касающиеся определенных операций Харрисона.

– Документы интересные, – признал я. – Хотя требуют дополнительной проверки.

– Все подлинно, – заверил Паттерсон. – Каждая подпись, каждая дата. Харрисон не тот честный и принципиальный человек, каким хочет казаться.

Я отпил воды из бокала, выигрывая время для формулировки ответа:

– Допустим. Но зачем вы показываете эти документы мне? Какова ваша цель, мистер Паттерсон?

Паттерсон улыбнулся, словно ждал этого вопроса:

– Я предлагаю вам партнерство, Стерлинг. Реальное партнерство, а не то подобие самостоятельности, которое вам дает Харрисон. Если мы объединим усилия, сможем не только потеснить его в фирме, но и создать принципиально новое направление бизнеса.

– Звучит заманчиво, хотя и несколько туманно, – заметил я.

Принесли основное блюдо. Сочные стейки с гарниром из печеного картофеля и спаржи. Паттерсон приступил к еде, давая мне время на размышления.

– Мне известно, – продолжил он после нескольких кусков стейка, – что некоторые ваши клиенты связаны с нетрадиционными источниками капитала.

Я напрягся. Неужели он знает о Мэддене?

– Не понимаю, о чем вы, – ответил я, сохраняя невозмутимость.

– Все в порядке, – Паттерсон сделал успокаивающий жест. – Я не осуждаю. Деньги не пахнут, особенно в наше время. Важно лишь то, что вы умеете их приумножать.

Я молча продолжил трапезу, внимательно наблюдая за собеседником.

– Вам известно о подготовке к размещению? – неожиданно спросил Паттерсон.

– Какому именно? – осторожно уточнил я.

– О том, что планируется в первом квартале следующего года, – Паттерсон понизил голос. – Крупнейшее размещение в истории определенной компании. Той самой, чье название фигурирует в документах, которые я вам передал.

Continental Trust. Он говорил о Continental Trust, не называя его прямо.

– Интересно, – сказал я. – И как это связано с вашим предложением?

– Напрямую, – Паттерсон отрезал еще кусок стейка. – У меня есть инсайдерская информация о структуре сделки. Если мы объединим ваш аналитический талант с моими связями, сможем заработать миллионы. Десятки миллионов. – Он отложил нож и вилку. – Но для этого мне нужна уверенность в вашей лояльности.

– Лояльность важное качество, – согласился я. – Но она требует взаимности.

– Разумеется, – Паттерсон кивнул. – Я готов гарантировать вам тридцать процентов от прибыли и, что более важно, защиту ваших интересов. Включая те, что связаны с вашим происхождением.

Я оставался спокойным, но внутренне напрягся. Что именно ему известно?

– В каком смысле?

– Я наводил справки, Стерлинг, – Паттерсон улыбнулся. – Знаю о вашем отце и обстоятельствах его смерти. Знаю, что определенные лица могут быть заинтересованы в том, чтобы эта история не получила дальнейшего развития.

Ясно. Он использует смерть отца Стерлинга как рычаг давления.

– Вы предлагаете обмен? – я решил прощупать почву. – Информацию за информацию?

– Можно и так сказать, – Паттерсон отпил вина. – Я дам вам больше данных о смерти вашего отца. Вы поделитесь своими аналитическими выводами относительно предстоящего размещения. И мы оба получим то, что хотим.

Я обдумывал ситуацию, методично разрезая стейк. Паттерсон очевидно пытается использовать меня в своей игре против Харрисона.

При этом он явно что-то знает о Continental Trust и их планах. Но насколько можно доверять ему?

– Как вы представляете наше сотрудничество практически? – спросил я.

Паттерсон явно воспринял вопрос как проявление интереса.

– Для начала вы продолжаете работать в фирме как обычно. Мы встречаемся раз в неделю в неформальной обстановке для обмена информацией. Я передаю вам данные о размещении, вы анализируете их и предлагаете стратегии. Параллельно я предоставляю документы, касающиеся вашего отца, – Паттерсон сделал паузу. – А дальше… Дальше мы вместе решим, как использовать собранные материалы.

– Звучит логично, – признал я.

– Мы можем начать прямо сейчас, – Паттерсон достал из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт. – Здесь копия телеграммы, отправленной Харрисоном в Филадельфию за день до смерти вашего отца. Интересное чтение.

Я не стал брать конверт, глядя Паттерсону прямо в глаза:

– Прежде чем мы продолжим, мистер Паттерсон, я хотел бы прояснить один момент. Что вы получите от разоблачения Харрисона?

Паттерсон улыбнулся, словно ждал этого вопроса:

– Контроль над фирмой, конечно. И долю в прибыли от размещения, о котором я упоминал.

– То есть ваш интерес чисто финансовый?

– А какой еще может быть интерес на Уолл-стрит? – Паттерсон иронично приподнял бровь.

Мне нужно принимать решение. Согласиться на предложение Паттерсона, получив доступ к ценной информации, или отказаться, сохранив лояльность Харрисону?

– Мне нужно время на размышление, – сказал я наконец. – Такие решения не принимаются за обедом.

Паттерсон кивнул:

– Разумная осторожность. У вас есть три дня, Стерлинг. Затем нам нужно будет вернуться к этому разговору, – он положил конверт на стол. – Это вам. Для размышлений. Небольшая демонстрация моей доброй воли.

– Благодарю, – я взял конверт и убрал его во внутренний карман пиджака.

– И еще одно, – Паттерсон взглянул через мое плечо в сторону зала. – Ваш новый помощник. Интересный выбор.

– У каждого свои методы работы, – ответил я нейтрально.

– Безусловно, – Паттерсон усмехнулся. – Рад видеть, что вы заботитесь о своей безопасности. В нашем бизнесе это необходимо.

Я не поддался на провокацию, сохраняя невозмутимое выражение лица.

– В конечном счете все опять сводится к вопросу доверия, мистер Паттерсон. Кому мы можем доверять в мире, где каждый преследует собственные интересы?

– Глубокий вопрос, Стерлинг, – Паттерсон отодвинул пустую тарелку. – На который у меня есть простой ответ. Доверять можно только тем, чьи интересы совпадают с вашими. Именно поэтому я предлагаю партнерство, а не просто сделку. Наши интересы должны быть объединены.

– Разумная позиция, – согласился я. – Я дам вам ответ через три дня.

Паттерсон поднялся:

– Отлично. Тейлор свяжется с вами для организации следующей встречи, – он протянул руку. – И, Стерлинг… Я бы рекомендовал хранить содержание нашего разговора в тайне. Ради вашего же блага.

– Разумеется, – я пожал его руку, сохраняя нейтральное выражение лица.

Когда Паттерсон и Тейлор покинули ресторан, я подал знак О’Мэлли, и ирландец присоединился ко мне.

– Как прошло? – спросил он.

– Интересно, – ответил я. – Очень интересно. Но нам нужно спешить. У меня назначена встреча с Харрисоном через полчаса.

* * *

Кабинет Харрисона, как всегда, излучал ауру власти и контроля. Тяжелые шторы, дорогая мебель, картины американских художников на стенах. Сам Харрисон стоял у окна, задумчиво глядя на улицу, когда я вошел.

– А, Стерлинг, – он повернулся. – Вовремя. У меня как раз освободилось время на ланч.

– Мистер Харрисон, – я кивнул. – У меня важная информация, которая не может ждать.

Харрисон указал на кресло напротив своего стола:

– Присаживайтесь. Что за срочность?

Я достал конверт, переданный Паттерсоном, и положил его на стол.

– Мистер Паттерсон только что предложил мне вступить в сговор против вас.

Брови Харрисона поползли вверх:

– Вот как? И что же он вам предложил?

– Партнерство. Тридцать процентов от некой крупной сделки, связанной с предстоящим размещением акций, – я сделал паузу. – Правда, он не рассказал подробности.

Харрисон внимательно смотрел на меня, его лицо выражало смесь удивления и одобрения.

– И вы немедленно пришли ко мне. Похвально, Стерлинг.

– Я считаю, что лояльность важнее сиюминутной выгоды, – ответил я, наблюдая за его реакцией.

Харрисон взял конверт, но не стал открывать его:

– Что конкретно он рассказал о размещении?

– Немного. Только намекнул, что в первом квартале следующего года планируется крупнейшее в истории размещение акций некой компании, – я сделал паузу. – Компании, связанной с вами.

Лицо Харрисона на мгновение напряглось, затем вернулось к обычному невозмутимому выражению:

– Понятно. И какой ответ вы дали Паттерсону?

– Сказал, что мне нужно время на размышление. Три дня, – я слегка наклонился вперед. – Подумал, что это даст нам возможность подготовить ответные действия.

Харрисон кивнул, все еще держа нераспечатанный конверт:

– Умно. И что вы предлагаете?

– Ловушку, – сказал я прямо. – Паттерсон ищет компромат и использует меня как инструмент. Дадим ему то, что он хочет, но с нашими условиями.

– Продолжайте, – Харрисон жестом предложил мне развить мысль.

– Я соглашаюсь на его предложение. Получаю доступ к его информации. Одновременно передаю ему подготовленные нами данные. Достаточно убедительные, чтобы он поверил, но не содержащие ничего действительно ценного.

– А затем?

– Затем мы ловим его с поличным на попытке саботажа фирмы или передаче конфиденциальной информации конкурентам, – я пожал плечами. – Классическая стратегия.

Харрисон задумчиво забарабанил пальцами по столу:

– А ваш интерес, Стерлинг? Что вы получаете от этого?

– Ускоренное продвижение, – ответил я без колебаний. – Я доказываю свою лояльность и получаю возможность участвовать в более значимых проектах фирмы. Возможно, даже в том самом размещении, о котором упоминал Паттерсон.

Харрисон слегка улыбнулся:

– Прямолинейно и амбициозно. Мне нравится ваш подход, Стерлинг.

Он наконец открыл конверт и быстро просмотрел содержимое. Я заметил, как его глаза сузились, а челюсти напряглись.

Босс, конечно же, не знал, что я успел поменять содержимое конверта.

Паттерсон передал в ресторане копию старой телеграммы, якобы отправленной Харрисоном Генри Форбсу в Филадельфию за день до смерти отца Уильяма: «Э. С. становится проблемой. Решение должно выглядеть естественно. Одобряю ваш план. Р. Х.»

Телеграмма выглядела подлинной, с правильными печатями и пометками телеграфной службы. Но я уже видел, что это подделка, состряпанная, чтобы настроить меня против Харрисона.

Поэтому за то короткое время, пока я пришел к боссу, я успел заменить содержимое конверта на другой документ. Искусно составленное мной письмо самого Паттерсона, адресованное главам других крупных брокерских домов.

В нем Паттерсон предлагал им объединиться против Харрисона, обещая вознаграждение за поддержку в борьбе за контроль над фирмой. Я добавил несколько фраз, намекающих на подкуп членов совета директоров и планы полностью отстранить Харрисона от управления.

Моя подделка была безупречной. Я использовал настоящий бланк Паттерсона, выкраденный у него заранее и идеально воспроизвел его почерк, изучив многочисленные документы с его подписью.

– Паттерсон заходит слишком далеко, – пробормотал он, убирая бумаги обратно в конверт. – Хорошо, Стерлинг. Мы реализуем ваш план. За вашу лояльность вы получите долю в следующем крупном проекте фирмы. И право на формирование собственной команды аналитиков.

– Благодарю за доверие, – я кивнул, пытаясь скрыть удовлетворение. – Когда начнем подготовку?

– Немедленно, – Харрисон поднялся. – Завтра утром у меня будут готовы материалы, которые вы передадите Паттерсону. А пока продолжайте вести себя как обычно. Ничем не выдавайте наш разговор.

– Кстати, о материалах, которые вы мне передали вчера, – добавил я, – я уже успел провести предварительный анализ счетов Паттерсона. Есть любопытные находки.

Харрисон заинтересованно подался вперед:

– Уже? Вы работаете быстрее, чем я ожидал.

– Я обнаружил систематические расхождения между официальными отчетами по доходности портфелей и фактическими результатами, – я передал ему несколько листов с выделенными цифрами. – В шестнадцати случаях из двадцати двух обследованных счетов есть необъяснимые задержки в исполнении ордеров клиентов, от одного до трех дней. В периоды высокой волатильности такие задержки создавали разницу в цене исполнения.

– И куда уходила эта разница? – Харрисон быстро просматривал мои заметки.

– На счета подставных компаний, связанных с Паттерсоном. «Eastwind Holdings» и «Riverside Investments», – я указал на соответствующие строки. – Обе компании зарегистрированы на Бермудах, но контролируются через доверенных лиц Паттерсона. Только за последние три месяца через этот механизм прошло около ста двадцати тысяч долларов.

Харрисон присвистнул:

– Если масштабировать на весь период, речь может идти о миллионах. Превосходная работа, Стерлинг. Продолжайте копать.

– Конечно, мистер Харрисон, – я кивнул. – Я подготовлю полный отчет в течение двух дней. И свяжусь с вами, как только встречусь с Паттерсоном, – заключил я, направляясь к двери.

Выйдя из кабинета Харрисона, я направился к своему рабочему месту, где О’Мэлли изучал биржевые сводки.

– Как прошло? – тихо спросил ирландец.

– Двойная игра началась, – ответил я так же тихо. – С каждой стороны свои обещания и свои угрозы.

– А на чьей стороне мы на самом деле? – О’Мэлли внимательно посмотрел на меня.

Я позволил себе легкую улыбку:

– На стороне истины, Патрик. И, разумеется, на своей собственной.

О’Мэлли философски кивнул:

– «Лучше быть яблоком, которое ни на чьем дереве не растет», как говорил мой дед.

– Мудрый был человек, ваш дед, – я взял несколько документов со стола. – А теперь вернемся к работе. Нам нужно подготовиться к обоим сценариям одновременно. И выяснить, что же на самом деле произошло с моим отцом.

Глава 4
Рекламная акция

После обеда я отправил О’Мэлли с поручением, а я покинул офис Харрисона. Мне надо двигать проект универмага Фуллертона.

Выйдя, я взглянул на часы. До встречи с рекламной командой Фуллертона оставалось около получаса.

Времени ровно столько, чтобы перекусить сэндвичем в кафе напротив и мысленно подготовиться к новому деловому сражению.

После двойной игры с Харрисоном и Паттерсоном переход к проекту универмага казался почти отдыхом. Но я знал, что это иллюзия. Революция в розничной торговле требовала не меньшей стратегической тонкости, чем финансовые маневры.

Расплатившись за обед, я направился в здание на Бродвее, где располагалось рекламное агентство «Бакстер, Гринвич и партнеры», нанятое Фуллертоном для продвижения нового магазина. По дороге я перебирал в уме ключевые концепции рекламы двадцатого века, которые еще не появились в 1928 году.

Уникальное торговое предложение, позиционирование, сегментация аудитории, образ жизни. Все это могло звучать как откровение для специалистов того времени.

Войдя в приемную агентства, я сразу заметил, насколько здесь все соответствовало эпохе. Темные деревянные панели, тяжелые кожаные кресла, приглушенный свет настольных ламп. Никаких открытых пространств и стеклянных перегородок, ставших стандартом креативных агентств в будущем времени.

– Мистер Стерлинг! – навстречу мне поднялся мужчина средних лет с тонким карандашным усиком. – Артур Бакстер. Мы вас ждем. Позвольте проводить вас в конференц-зал.

Следуя за ним по коридору, я мысленно готовился к непростой задаче: объяснить концепции XXI века людям, чьи представления о рекламе ограничивались перечислением товаров и цен.

В конференц-зале за длинным столом сидели пятеро мужчин и одна женщина. Необычный состав для нынешнего времени.

Женщина примерно тридцати лет, с короткой стрижкой в стиле флэпперов и проницательным взглядом. Мой проводник представил ее как Элеонору Гарднер, помощника директора агентства. Остальные оказались художественным директором, медиапланером и еще двумя специалистами по рекламе разного профиля.

– Мистер Стерлинг, – начал Бакстер, когда все уселись, – мистер Фуллертон в самых восторженных тонах отзывался о вашей концепции революционного универмага. Он поручил нам полностью следовать вашему видению рекламной кампании. Мы подготовили несколько традиционных макетов, основываясь на предварительной информации.

Он раскрыл папку и разложил перед нами эскизы газетных объявлений. Как я и ожидал, это были типичные для 1920-х лет рекламные сообщения. Перегруженные текстом, с мелкими иллюстрациями и длинными перечислениями товаров и цен.

– Очень основательный подход, – дипломатично заметил я. – Но если позволите, я предлагаю совершенно иной взгляд на рекламную кампанию нового магазина.

Я встал и подошел к доске, закрепленной на стене.

– Начнем с того, что мы продаем не товары, – сказал я, беря мел. – Мы продаем новый опыт, новый образ жизни, новое ощущение свободы в процессе покупок.

Я нарисовал большой круг и разделил его на три сектора.

– Вот три ключевых элемента нашей кампании. Первый – визуальная революция. Второй – психологическое позиционирование. Третий – интегрированный подход.

– Простите, мистер Стерлинг, – прервал меня пожилой джентльмен, представленный как мистер Колман, – но что вы подразумеваете под «психологическим позиционированием»? Это такая модная игра слов?

– Отличный вопрос, – я улыбнулся. – Традиционная реклама обращается к рациональной части сознания покупателя. Перечисляет факты, товары, цены. Но решение о покупке принимается эмоционально. Мы должны создать ассоциацию между нашим магазином и определенным эмоциональным состоянием, образом жизни, к которому стремится покупатель.

Я нарисовал на доске эскиз рекламного объявления. Минималистичное изображение счастливой матери с ребенком, выходящей из магазина с покупками, и короткий слоган: «Время для жизни».

– Вместо обещания низких цен или большого ассортимента мы обещаем то, что действительно ценно. Свободное время, удобство, новые возможности. Самообслуживание и торговые тележки позволяют завершить покупки быстрее. Игровая зона для детей освобождает матерей. Мы продаем не товары, а свободу!

Я заметил, как Элеонора Гарднер выпрямилась в кресле, в ее глазах загорелся интерес.

– Продолжайте, мистер Стерлинг, – произнесла она. – Это звучит интригующе.

– Теперь о визуальной революции, – я перешел к следующей части. – Забудьте о перегруженных текстом объявлениях. Нам нужны сильные визуальные образы, минимум текста, много белого пространства. Одна центральная фотография, передающая суть сообщения, и короткий, запоминающийся слоган.

Я быстро набросал еще один макет. Чистый, лаконичный, с акцентом на изображении.

– Исследования показывают, – я намеренно не уточнял, какие именно исследования, – что подобный подход привлекает внимание и лучше запоминается. Человеческий мозг обрабатывает визуальную информацию в шестьдесят тысяч раз быстрее, чем текст.

Я уже говорил эти цифры на презентации у Фуллертона, но почему бы не повторить? Раз это звучит так убедительно.

– Но как потенциальные покупатели узнают о ценах, ассортименте, предложениях? – возразил Колман.

– Мы сообщим им самое важное, нашу концепцию. Детали они узнают, придя в магазин. Наша задача заинтриговать, вызвать любопытство, создать желание увидеть этот новый, революционный магазин собственными глазами.

После моих слов о том, что наша задача заинтриговать, вызвать любопытство и создать желание увидеть новый магазин, воцарилась задумчивая пауза. И тут меня осенило.

– А теперь позвольте мне поделиться еще одной концепцией, – сказал я, начиная рисовать на доске. – Помимо традиционных рекламных сообщений, нам нужны события, которые заставят весь город говорить о магазине еще до его открытия.

– Вы имеете в виду пресс-релизы? – спросил Колман.

– Нет, я говорю о том, что великий Финеас Барнум называл «рекламными трюками». Зрелищные, необычные акции, которые привлекут внимание публики и прессы.

– Как цирк? – недоуменно поинтересовался Бакстер.

– Лучше, – я улыбнулся. – Представьте. За неделю до открытия по улицам Нью-Йорка проедет парад из пятидесяти наших новых торговых тележек. В каждой сидит ребенок, а тележку везет человек в ливрее с логотипом магазина. Заголовки газет гарантированы!

Элеонора оживилась:

– Это довольно дерзко.

– Или вот еще идея, – продолжил я. – «Охота за сокровищами Фуллертона». Мы прячем в разных частях Нью-Йорка двадцать золотых монет с номером. Каждый день публикуем подсказку в газетах. Нашедший монету получает пожизненную скидку в десять процентов на все покупки в магазине.

– Пожизненную? – ахнул Колман.

– Именно. Такая история будет передаваться из поколения в поколение. «Мой дедушка нашел золотую монету Фуллертона в 1928 году, и наша семья до сих пор пользуется скидкой!»

Я заметил, как загораются глаза у младших членов команды.

– А что насчет «Самого крупного чека в мире»? – предложил я. – Мы создаем гигантский чек размером шесть на три фута, якобы на оплату первой поставки товаров. Чек везут по улицам на открытой платформе в банк в сопровождении охраны. Чистая постановка, но какое зрелище!

– И наконец, мой фаворит, – я сделал театральную паузу. – «Человек будущего». За три дня до открытия на Таймс-сквер появляется человек в серебристом костюме. Он раздает прохожим «купоны из будущего» – приглашения на открытие магазина. Он утверждает, что прибыл из 1978 года, чтобы рассказать, что магазин Фуллертона стал началом новой эры в торговле и существует до сих пор.

– Это же абсурд! – воскликнул Колман.

– Именно! – я торжествующе указал на него. – Это настолько абсурдно, что все будут это обсуждать. Газеты напишут, люди будут спорить, подставной это актер или сумасшедший. И все запомнят главное, что скоро открывается революционный магазин Фуллертона.

Бакстер почесал затылок:

– Должен признать, подобные трюки создадут невероятный ажиотаж. Но расходы…

– Окупятся в первую же неделю, – уверенно заявил я. – Вы получите рекламу в газетах, о которой даже не мечтали. И все благодаря смелости и воображению!

Следующие два часа превратились в жаркую дискуссию. Молодые сотрудники агентства, особенно Элеонора, быстро загорелись новыми идеями. Старшее поколение, представленное Колманом и пожилым медиапланером, оказывало мягкое сопротивление.

– Мистер Стерлинг, ваш подход достаточно необычен, – произнес наконец Бакстер. – Но я должен признать, что в нем есть определенная логика. Особенно если мы хотим подчеркнуть революционный характер нового магазина.

– И я предлагаю пойти еще дальше, – сказал я, переходя к главной части моего плана. – Я предлагаю привлечь к кампании известных людей Нью-Йорка.

– Вы имеете в виду знаменитостей? – удивленно переспросил Бакстер.

– Именно. Представьте. Известный боксер демонстрирует, как удобно использовать новые торговые тележки. Популярная киноактриса рассказывает, как детская игровая зона экономит время молодых матерей. Знаменитый дирижер оркестра говорит об «оркестровке удобства» в новом магазине.

В действительности, в нынешнее время отношение кинозвезд к рекламе было сложным и неоднозначным. Многие крупные звезды избегали прямого участия в коммерческой рекламе, опасаясь ущерба своему статусу артистов и «серьезных» творческих личностей.

Студии тщательно контролировали публичный образ своих звезд и часто запрещали им рекламировать продукты, которые могли бы «опустить» их до уровня обычных продавцов.

Однако уже существовали исключения. Некоторые звезды рекламировали товары, связанные с их образом. Например, косметику, модную одежду или предметы роскоши. Но это часто делалось в формате «одобрения» или «рекомендации», а не прямой рекламы.

Масштабные рекламные кампании с использованием знаменитостей, особенно для обычных товаров или магазинов, были редкостью и считались потенциально вредными для карьеры. Ситуация начала меняться в 1930-х годах, когда экономическая депрессия заставила многих звезд пересмотреть свое отношение к дополнительным источникам дохода.

– Но звезды не снимаются в рекламе, – возразил Колман. – Это… не принято. Они сочтут это унизительным.

– Все зависит от подхода, – улыбнулся я. – Мы не предлагаем им продавать товары. Мы приглашаем их стать лицами социальной революции в торговле. Это престиж, это возможность ассоциироваться с прогрессом, с будущим.

– И кого вы предлагаете пригласить? – спросила Элеонора, активно записывая что-то в блокнот.

– У меня есть список из десяти потенциальных знаменитостей, – я достал из портфеля подготовленный документ. – Три из них уже выразили предварительную заинтересованность.

Это небольшая ложь. На самом деле я еще ни с кем не связывался, но нужно было создать впечатление, что все идет по плану.

– Например, Честер «Профессор» Рейн, чемпион мира по боксу в тяжелом весе. Грета Ларсен, кинозвезда. И Лестер Фриман, известный дирижер джазового оркестра.

– Как вы убедили их даже рассмотреть возможность участия в рекламе? – недоверчиво спросил Колман.

– Правильная формулировка предложения, – я выдержал паузу. – И, разумеется, достойная компенсация. Но главное, мы предлагаем им не просто рекламировать магазин, а стать частью исторического события. Первый в мире универмаг современного типа, это событие, которое изменит повседневную жизнь миллионов американцев.

К концу обсуждения я почувствовал, что переломил ситуацию. Бакстер, хоть и с некоторыми оговорками, согласился, что предложенный подход имеет смысл для такого инновационного проекта.

– Хорошо, мистер Стерлинг, – сказал он, закрывая свой блокнот. – Мы подготовим новые макеты согласно вашей концепции. А что касается знаменитостей… если вы действительно можете их привлечь, это будет настоящая сенсация.

– Я займусь этим лично, – заверил я его. – Фактически, у меня назначены встречи с ними в ближайшие дни.

Еще одна маленькая ложь, но я был уверен, что смогу организовать эти встречи. В конце концов, у меня было преимущество: я знал, какие аргументы сработают для людей, чьи биографии я изучал в учебниках истории.

Покинув агентство, я сразу отправился в телефонную будку. Предстояло превратить блеф в реальность, и времени мало.

Звонок в офис, телефонистка соединила с моим кабинетом. О’Мэлли поднял трубку.

– Ну как? – спросил я.

– Все отлично, босс. Она клюнула, – ответил мой помощник. – Ждет через полчаса в «Вальдорф-Астория».

– Отлично, – ответил я и повесил трубку.

* * *

Через двадцать пять минут я сидел в лобби отеля «Вальдорф-Астория», ожидая первую звезду из моего списка. О’Мэлли сработал удивительно продуктивно.