Текст книги ""Фантастика 2025-151". Компиляция. Книг 1-33 (СИ)"

Автор книги: Максим Петров

Глава 24
Охота за активами

В половине седьмого утра мы выехали из гаража особняка на Пятой авеню. Packard Twin Six мягко катился по мокрым после дождя улицам, а за тонированными стеклами я изучал список объектов для приобретения, составленный накануне.

Сегодня предстояло превратить теоретические планы в реальные активы. Мои прибыли, полученные от краха требовали немедленного вложения, пока цены находились на дне.

– Первая остановка офис «Lorens Textile Manufacturing», босс, – сообщил Мартинс, поглядывая в зеркало заднего вида. – Адрес на Пирл-стрит.

О’Мэлли, сидевший рядом со мной в темно-сером костюме, проверил револьвер в кобуре под мышкой. После предупреждения Мэддена мы удвоили меры предосторожности.

– Компания существует с 1887 года, – читал я из досье. – Три фабрики в Нью-Джерси, контракты с универмагами на всем Восточном побережье. До краха стоимость активов оценивалась в два миллиона восемьсот тысяч долларов.

Автомобиль остановился у скромного четырехэтажного здания из красного кирпича в финансовом районе. Вывеска «Lorens Textile» висела криво, несколько букв отсутствовали. Уже внешний вид говорил о бедственном положении компании.

Лифт с дребезжащей решеткой доставил нас на третий этаж. Приемная «Lorens Textile» встретила атмосферой запустения: пыльная мебель, увядшие цветы в вазах, секретарша средних лет с красными от слез глазами, судорожно перебирающая документы.

– Мистер Лоренс ожидает вас в кабинете, – произнесла она дрожащим голосом. – Проходите, пожалуйста.

Джордж Лоренс оказался седовласым мужчиной лет шестидесяти с глубоко запавшими глазами. Его кабинет, некогда демонстрировавший процветание семейного бизнеса, теперь напоминал музей лучших времен. Фотографии с открытий фабрик, награды за качество продукции, портреты трех поколений семьи Лоренс, все это смотрелось горькой иронией.

– Мистер Стерлинг, – он поднялся из-за массивного стола из красного дерева, протягивая руку. – Благодарю, что согласились приехать лично. В такие времена немногие готовы даже выслушать предложения.

Я занял кресло напротив его стола, изучая разложенные финансовые документы. Цифры рассказывали печальную историю: падение заказов на восемьдесят процентов за месяц, невозможность расплатиться с поставщиками хлопка, требования банков о немедленном погашении кредитов.

– Мистер Лоренс, расскажите о текущем состоянии производства.

Он достал носовой платок и вытер лоб, хотя в кабинете было прохладно.

– Все три фабрики остановлены. Рабочие отправлены в неоплачиваемый отпуск до лучших времен. Склады забиты готовой продукцией, которую никто не покупает. Хлопок дорожает, а цены на ткани падают.

Лоренс открыл ящик стола и достал толстую папку.

– Здесь полная опись имущества. Оборудование на фабриках современное, установлено в 1925 году. Ткацкие станки «Draper Corporation», прядильные машины «Whitin Machine Works». До кризиса все это стоило полтора миллиона долларов.

Я пролистал опись, отмечая качество оборудования. Техника действительно современная, способная производить высококачественные ткани для растущего рынка готовой одежды.

– А долговые обязательства?

– Четыреста двадцать тысяч банку, триста тысяч поставщикам, сто пятьдесят тысяч по налогам штата, – голос Лоренса стал еще тише. – Плюс зарплатная задолженность перед рабочими, восемьдесят тысяч долларов.

Общие долги превышали миллион долларов, но активы все равно представляли ценность. Через два-три года, когда экономика начнет восстанавливаться, спрос на текстиль вернется.

– Мистер Лоренс, какую сумму вы просите за компанию?

Он закрыл глаза, словно приготовился к физической боли.

– Любую разумную сумму, мистер Стерлинг. Я готов продать за триста пятьдесят тысяч долларов. Этого хватит, чтобы расплатиться с самыми срочными долгами и выплатить зарплату рабочим.

Триста пятьдесят тысяч за активы стоимостью почти три миллиона. Двенадцать процентов от докризисной оценки. Даже для нынешних времен это выгодная сделка.

– Я готов заплатить запрашиваемую сумму, – сказал я. – Но с условием, что все рабочие будут приняты обратно в течение трех месяцев.

Глаза Лоренса расширились от удивления.

– Вы серьезно? В такой ситуации большинство покупателей требуют скидку, а не дополнительные обязательства.

– Квалифицированные рабочие – главный актив любого производства. Без них оборудование просто груда металла.

Лоренс протянул руку через стол:

– Мистер Стерлинг, вы спасаете не только мою компанию, но и судьбы трехсот семей. Сделка!

Мы пожали друг другу руки, скрепляя соглашение. Розенберг, мой юрист, подготовит документы в течение недели, а я получу первое крупное промышленное предприятие.

Следующая остановка «Consolidated Steel Works» в Бруклине. Автомобиль ехал через Бруклинский мост, а я изучал досье на сталелитейный завод. Предприятие специализировалось на производстве строительных балок и арматуры, имело контракты с крупнейшими строительными компаниями.

Но когда мы прибыли по указанному адресу, меня ждал неприятный сюрприз. У входа на завод стояла группа мужчин в дорогих пальто, явно не рабочие. Черный Cadillac Series 341 с затемненными стеклами был припаркован у административного здания.

– Подозрительно, босс, – заметил О’Мэлли. – Похоже, мы не единственные покупатели.

Я попросил Мартинса подождать в машине и направился к приемной завода. Секретарша, полная женщина в очках, выглядела встревоженной.

– Мистер Стерлинг? – переспросила она. – Но мистер Дженкинс встречается с другими представителями. Компания «Metropolitan Industrial Holdings».

Название мне незнакомо, но структура типичная для подставных компаний. Скорее всего, за этим стоит кто-то крупный.

– Сколько они уже там?

– Почти час. И, судя по голосам, переговоры идут успешно.

Я сел в кресло в приемной, решив подождать. Через полчаса дверь кабинета открылась, и вышел Дженкинс в сопровождении трех мужчин. Один из них, высокий худощавый блондин в безупречном костюме, показался мне знакомым.

– Мистер Стерлинг, – Дженкинс подошел ко мне с виноватой улыбкой. – Боюсь, я должен извиниться. Компания уже продана. «Metropolitan Industrial Holdings» предложила условия, от которых нельзя отказаться.

– Понятно, – я встал, пряча разочарование. – Желаю успехов новым владельцам.

Выходя из здания, я мельком взглянул на номерной знак Cadillac. Запомнил комбинацию цифр. О’Мэлли сможет проверить регистрационные данные через полицейские связи.

Третья остановка оказалась более удачной. Сеть универмагов «Midwest Department Stores» в Огайо переживала катастрофу после краха. Владелец, Харри Голдман, согласился продать пять магазинов за четыреста пятьдесят тысяч долларов, четверть от их стоимости год назад.

– Магазины расположены в центрах городов, – объяснял Голдман, разворачивая карту Огайо в своем кабинете на Мэдисон-авеню. – Кливленд, Колумбус, Толедо, Дейтон, Акрон. Каждый занимает от трех до пяти этажей, аренда заключена на долгий срок по фиксированным ставкам.

Здания действительно представляли ценность. В центрах растущих промышленных городов, с удобным расположением и развитой инфраструктурой. Когда экономика восстановится, спрос на торговые площади вернется.

– Мистер Голдман, сделка, – сказал я, пожимая ему руку. – Мой юрист завтра свяжется с вашими.

К полудню настроение заметно улучшилось. Две успешные покупки из трех – неплохой результат для первого дня. Но самая важная сделка ждала впереди.

«First Metropolitan Bank» небольшой частный банк на Лексингтон-авеню. Двадцать сотрудников, активы на два миллиона долларов, клиентская база среди среднего класса Манхэттена. Именно такой банк нужен для хранения активов синдиката и проведения деликатных операций.

Президент банка Эдвард Моррисон встретил меня в своем кабинете, обставленном с подчеркнутой солидностью. Портреты отцов-основателей на стенах, флаг США в углу, кожаные тома банковского законодательства на полках.

– Мистер Стерлинг, – он указал на кресло перед массивным столом, – не скрою, ваше предложение стало настоящим спасением. После краха половина наших вкладчиков потребовала закрытия счетов.

Моррисон достал из сейфа финансовые отчеты банка. Картина печальная: отток депозитов на шестьдесят процентов, просроченные кредиты на четыреста тысяч долларов, требования регуляторов об увеличении капитала.

– Мы готовы продать восемьдесят процентов акций за полтора миллиона долларов, – продолжил он. – Это позволит рекапитализировать банк и продолжить операции.

Полтора миллиона за контрольный пакет банка с активами в два миллиона – справедливая цена в нынешних условиях. Плюс банковская лицензия, клиентская база, опытный персонал.

– Мистер Моррисон, условия приемлемые. Когда можем оформить сделку?

– В течение недели, после получения одобрения от банковских регуляторов, – он открыл ящик стола и достал бутылку виски. – Может, отметим предварительное соглашение?

Он налил виски в два хрустальных стакана, и мы подняли тост за успешное партнерство. Моррисон выпил залпом, явно испытывая огромное облегчение.

Но через час, когда я уже вернулся в офис, раздался телефонный звонок. Голос Моррисона звучал подавленно:

– Мистер Стерлинг, боюсь, у нас проблемы. Только что звонили из «Atlantic Banking Corporation». Они предлагают два миллиона наличными за банк и готовы закрыть сделку завтра.

Еще одно незнакомое название. Но схема повторяется: кто-то перехватывает выгодные активы в последний момент.

– Мистер Моррисон, мы же договорились…

– Извините, мистер Стерлинг. Разница в пятьсот тысяч долларов слишком велика, чтобы ее игнорировать. Акционеры банка настаивают на принятии более выгодного предложения.

Я положил трубку, ощущая растущее раздражение. Две сорванные сделки за день – это уже не совпадение. Кто-то системно перехватывает интересные активы.

Вечером О’Мэлли доложил результаты проверки номерного знака Cadillac:

– Босс, автомобиль зарегистрирован на «Continental Development Company». Адрес – офис на Мэдисон-авеню.

Continental Development Company. Название слишком созвучно с Continental Trust, чтобы быть случайностью. Значит, мои старые противники тоже начали скупку активов.

– А что с «Atlantic Banking Corporation»? – спросил я.

– Юридический адрес тот же офис на Мэдисон-авеню, – ответил О’Мэлли. – Похоже, это дочерние компании одной структуры.

Значит, Continental Trust уже активно включились в операцию «Железный дождь». Они не просто наблюдает за развитием кризиса. Они активно участвуют в переделе активов, используя те же методы, что и мы. Но у них преимущество – лучшая информированность и больше ресурсов.

Я налил себе стакан шотландского виски и подошел к окну кабинета. За стеклом мерцали огни вечернего Нью-Йорка, но город выглядел притихшим и настороженным. Кризис изменил не только экономику, но и правила игры.

Теперь борьба шла не только за прибыль, но и за контроль над будущим американской экономики. Continental Trust понимал важность момента и действовал решительно. Значит, нам придется действовать еще решительнее.

Началась настоящая охота за активами. И победит тот, кто окажется быстрее, хитрее и беспринципнее.

На следующее утро телефонный звонок разбудил меня в половине седьмого. Голос в трубке принадлежал Сэмюэлю Уинтропу, владельцу старейшей брокерской фирмы «Winthrop Associates», основанной еще в 1882 году.

– Мистер Стерлинг, – его обычно величественный тон звучал надломленно, – мне нужно с вами поговорить. Срочно. Можете приехать в мой офис в девять утра?

– Конечно, мистер Уинтроп. Что-то случилось?

– Поговорим при встрече, – он положил трубку, не дав мне возможности задать уточняющие вопросы.

Фаулер принес утренний кофе и свежие газеты. «Wall Street Journal» посвятила первую полосу очередной волне банкротств брокерских фирм. Среди пострадавших значились имена, которые еще месяц назад казались незыблемыми столпами финансового мира.

Дорога до офиса «Winthrop Associates» на Нассау-стрит заняла двадцать минут. Здание из серого гранита в классическом стиле, построенное еще в 1890-х годах, всегда ассоциировалось с надежностью бостонских капиталов. Массивные колонны и бронзовые львы у входа символизировали финансовую мощь, но сегодня даже эти каменные стражи не могли скрыть атмосферы упадка.

Лифт с позолоченными зеркалами и красным ковром доставил меня на седьмой этаж. Приемная фирмы, обычно полная клиентов из высшего общества, встретила меня гнетущей тишиной. За массивным столом из красного дерева сидела пожилая секретарша в строгом черном платье, которая безуспешно пыталась навести порядок в горах документов.

– Мистер Стерлинг, – произнесла она усталым голосом, – мистер Уинтроп ждет вас в кабинете. Предупреждаю, он не в лучшем состоянии.

Кабинет Сэмюэля Уинтропа занимал весь угол здания и поражал старомодной роскошью. Высокие потолки с росписью, стены из темного дуба, витражные окна, мебель времен королевы Виктории. Портреты финансовых магнатов прошлого века смотрели со стен, а камин из каррарского мрамора напоминал о временах, когда деньги пахли стабильностью.

Сэмюэль Уинтроп поднялся из-за своего письменного стола, антикварного монстра из красного дерева с резными ножками. Семидесятилетний патриарх Уолл-стрит, некогда величественный джентльмен с безупречными манерами, теперь выглядел сломленным стариком. Его белоснежные волосы растрепались, костюм от лучшего портного на Сэвил-роу висел мешком, а в глазах, некогда пронзительных и властных, читалось отчаяние.

– Мистер Стерлинг, благодарю, что приехали, – он протянул руку, покрытую возрастными пятнами. – Простите за ранний звонок, но время работает против нас.

Я занял кресло из зеленой кожи напротив его стола. На столе лежали стопки документов, многие с красными штампами «ПРОСРОЧЕНО» и «К НЕМЕДЛЕННОЙ ОПЛАТЕ».

– Мистер Уинтроп, чем могу помочь?

Он достал из хрустального графина виски, нарушая собственное правило никогда не пить до полудня, и дрожащими руками налил в два стакана.

– Мистер Стерлинг, моя фирма на грани краха. Сорок семь лет безупречной работы могут закончиться банкротством в течение недели.

Уинтроп открыл кожаную папку с финансовыми отчетами. Цифры рассказывали печальную историю старейшей брокерской фирмы Нью-Йорка: активы под управлением сократились с тридцати миллионов до трех миллионов долларов за месяц.

– До краха мы управляли капиталами лучших семей Восточного побережья – Астор, Делано, Пибоди, – продолжал он, отпивая виски. – Наша специализация консервативные долгосрочные инвестиции. Никаких спекуляций, никакого маржинального кредитования.

– И тем не менее понесли потери?

– Колоссальные, – он покачал седой головой. – Даже самые надежные акции потеряли по пятьдесят-шестьдесят процентов стоимости. ATT, General Electric, US Steel – все рухнули. Наши клиенты в панике выводят средства.

Уинтроп встал и подошел к окну, откуда открывался вид на хаос Уолл-стрит. Внизу толпились растерянные инвесторы, многие с такими же отчаянными лицами.

– Вчера фрау Астор забрала последние семьсот тысяч долларов. Семья Делано требует закрытия счета. Остались только мелкие клиенты, которым некуда деваться.

– А долговые обязательства?

– Восемьсот тысяч банку за кредит на офисное здание. Полмиллиона поставщикам услуг. Двести тысяч по налогам, – голос старика стал тише. – Плюс зарплатная задолженность перед сотрудниками – сто двадцать тысяч долларов.

Он вернулся к столу и достал еще одну папку:

– Мистер Стерлинг, я слышал о ваших успехах. Каким-то чудом вы предсказали крах и сохранили капиталы клиентов. Ваша репутация финансового провидца быстро растет.

– Мистер Уинтроп, что именно вы от меня хотите?

Старик опустился в кресло, и я увидел, как тяжело ему дается каждое слово:

– Купите мою фирму. Станьте владельцем и попытайтесь спасти то, что еще можно спасти. У меня больше нет сил бороться.

– А взамен?

– Восемьдесят процентов акций за миллион двести тысяч долларов. Плюс я остаюсь почетным председателем совета директоров.

Предложение было разумным, учитывая репутацию фирмы и клиентскую базу. Но я понимал подводные камни. «Winthrop Associates» была слишком тесно связана с консервативными семьями старых денег, что ограничивало возможности развития.

– Мистер Уинтроп, мне нужно изучить документы более детально. Можете дать мне несколько дней?

– У нас нет времени, – он достал телеграмму с красной печатью. – Вчера пришло уведомление от федеральных регуляторов. Если к пятнице мы не представим план финансового оздоровления, лицензия будет отозвана.

Уинтроп открыл телеграмму, показывая официальный бланк Министерства финансов:

– «В связи с поступившими жалобами клиентов требуем предоставить детальный отчет о финансовом состоянии фирмы и план восстановления платежеспособности до 3 декабря 1929 года».

Я внимательно изучил документ. Ситуация действительно критическая, фирма балансировала на грани закрытия, а каждый день промедления только ухудшал положение.

– А что с персоналом?

– Из сорока сотрудников осталось двенадцать, – Уинтроп налил себе еще виски. – Лучшие брокеры перешли к Morgan Stanley или Goldman Sachs. Остались только старые служащие, которые работают здесь по двадцать-тридцать лет.

В этот момент дверь кабинета тихо открылась, и вошла секретарша с взволнованным выражением лица.

– Мистер Уинтроп, извините за беспокойство. Звонили из Chase Bank. Они настаивают на встрече сегодня, чтобы обсудить просроченный кредит.

– Что они хотят?

– Либо немедленное погашение восьмисот тысяч долларов, либо передача здания в залог банку.

Уинтроп отпил виски и устало кивнул:

– Скажите, что я буду у них в три часа дня. И попросите мистера Эдмондса подготовить все документы на недвижимость.

Когда секретарша ушла, старик повернулся ко мне:

– Мистер Стерлинг, видите, в каком положении мы находимся. Банки готовы отобрать здание. Единственный шанс ваша помощь.

Я отложил документы и встал из кресла. Предложение не лишено привлекательности «Winthrop Associates» обладала вековой репутацией и связями с элитой. Но риски перевешивали возможную выгоду.

– Мистер Уинтроп, я понимаю критичность ситуации. Но боюсь, что не смогу принять ваше предложение.

Лицо старика побледнело, виски чуть не выпал из дрожащих рук:

– Почему? Условия можно пересмотреть. Я готов снизить цену до миллиона долларов.

– Дело не в цене, – я подошел к окну, откуда был виден хаос на Нассау-стрит. – Фирма слишком глубоко увязла в проблемах. Для восстановления потребуются годы и миллионы долларов инвестиций.

– Но у вас есть капитал! И понимание рынка!

– Именно поэтому я не могу рисковать, – я повернулся к нему. – Мои средства нужны для других проектов. Проектов с лучшими перспективами.

Уинтроп опустился в кресло, и я увидел, как окончательно покидают его последние силы. Семьдесят лет жизни, из которых сорок семь посвящены созданию финансовой империи, рушились на глазах.

– Тогда что вы посоветуете? Как спасти дело всей моей жизни?

– Контролируемая ликвидация, – ответил я, стараясь говорить мягче. – Продать здоровые активы, погасить долги, честно рассчитаться с клиентами. Лучше потерять деньги, чем репутацию.

– А персонал? Двенадцать человек, некоторые работают здесь с молодости.

– В нынешних условиях увольнения неизбежны. Но лучше честный расчет, чем банкротство с судебными разбирательствами.

Старик налил себе третий стакан виски, его руки тряслись все сильнее:

– Знаете, мистер Стерлинг, мой дед основал эту фирму в 1882 году. Мой отец расширил ее во времена золотой лихорадки. Я превратил ее в одну из самых уважаемых на Уолл-стрит.

Он отпил и горько усмехнулся:

– А теперь все рухнет при мне. Я стану Уинтропом, который потерял семейное дело.

– Мистер Уинтроп, кризис временный. Через несколько лет экономика восстановится.

– Мне семьдесят лет, – он посмотрел на портреты предков. – У меня нет времени на восстановление. Это конец династии Уинтропов на Уолл-стрит.

Я направился к выходу, но у двери остановился:

– Мистер Уинтроп, если решите ликвидировать фирму, я могу помочь с оценкой активов и поиском покупателей. За разумную комиссию.

– Спасибо, – он не поднял головы, уставившись в стакан с виски. – Я подумаю над вашим предложением.

Покидая здание «Winthrop Associates», я ощущал тяжесть на душе. Отказ от предложения старика был правильным с деловой точки зрения, но оставлял горький привкус. Сэмюэль Уинтроп представлял целую эпоху американских финансов, которая уходила в прошлое.

В машине О’Мэлли заметил мое настроение:

– Тяжелый разговор, босс?

– Да, Патрик. Наблюдать крушение династий особенно болезненно. Уинтропы были на Уолл-стрит почти полвека.

– А теперь их время закончилось.

– Именно в этом и трагедия. Кризис не делает различий между достойными и недостойными. Он сметает всех подряд.

Вечером, сидя в кабинете особняка с бокалом шотландского виски, я размышлял о встрече с Уинтропом. Его фирма станет еще одной жертвой краха, а дюжина преданных сотрудников потеряет работу.

Мог ли я помочь старику? Технически – да, миллион долларов не критичная сумма для моих возможностей. Но это означало бы риск ради спасения чужой ошибки, а в бизнесе такая сентиментальность губительна.

Знание будущего давало власть, но также и моральную ответственность за каждое принятое решение.