Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 341 страниц)

– Этому нужно положить конец! – крикнул я и сурово посмотрел на Лирию и Яридин.

Либо они не заметили, что Даниб умер, либо его судьба была им безразлична. Под музыку боя они призывали своего бога восстать:

– Сеш! Сеш! Сеш! Сеш!

Вытащив Пересеф из камня, Нилит посмотрела туда же, куда и я – на помост.

– Отрубим змее голову! – сказала она.

Наши клинки закрутились, превращаясь в расплывчатые пятна. Мы с Нилит двинулись вперед по окровавленным камням. С каждым шагом, который мы делали в сторону сестер, к нам устремлялся ряд солдат культа.

Нилит с Пересефом справа, Острый и я – слева; мы разделяли и властвовали с жестокой эффективностью. Ничто не могло устоять перед острыми, словно бритвы, мечами. Ряды щитов были разрублены надвое. Мечи и топоры превращались в обломки.

Теперь, когда на моей стороне был навык Острого и ярость находившихся внутри меня призраков, я чувствовал себя, словно непорабощенный призрак, который привязан к своему телу и рад тому, что его взяли с собой в кровавое приключение. Мои руки двигались по замысловатым линиям, до которых не додумался бы ни один художник. После каждого рубящего удара взрывались облака голубого дыма. Алая одежда превращалась в ленты. Когда против нас выступали живые, проливался кровавый дождь. Мои обнаженные пары украсились белыми ожогами, но моя ярость была сильнее любой боли.

Нилит не чуралась грязных трюков и не тратила время на изящные приемы, которые демонстрировал Острый – или Непобедимый. Если он был художником смерти, то Нилит – рабочим с кувалдой. Я не жаловался, ведь за ней тянулся такой же кровавый след, как и за мной.

Побеждая одно тело за другим, одну душу за другой, мы пробились к лестнице, которая вела на помост. Даже аристократы вокруг нас были слишком заняты своими собственными боями. Блокируя и отбивая удары, я наблюдал за тем, как богачей убивают, словно бедняков, но неожиданно для себя обнаружил, что данное зрелище не доставляет мне удовольствия. Это была ужасная бойня, и не важно, кого тут убивали – влиятельных людей или крестьян, мертвых или живых. Да, Культ Сеша создал тут свой потоп: потоп из хаоса и убийств.

И воды из Никса.

Маслянистая вода поднималась и уже текла вниз по ступеням, ведущим к колодцу. Там, где она попадала на белые камни, они становились черными. Мы с Нилит брели по ней, пробиваясь сквозь натиск кричащих людей.

С каждой секундой мое раздражение усиливалось. Рыча, я шел вперед, прокладывая дорогу, по которой Нилит едва успевала идти за мной. Я вращал головой словно безумная сова, мечтая увидеть открытый участок площади. Вид толпы обнаженных душ, которая текла через баррикаду, ошеломил меня; я пошатнулся и упал на чей-то труп. Моя монета едва не коснулась воды, и я поспешно вскочил.

Но вода предназначалась не мне, а трупам, которые меня окружали. Я увидел, как они дымятся в тех местах, где вода из Никса касалась их. Часть из них уже исчезала, уходила под воду, словно они упали в глубокую канаву. Среди бурлящей массы сражавшихся и умиравших людей, я заметил призраков в красных одеждах с черными пятнами; эти призраки увлеченно вытаскивали тела из груд и раскладывали их по лужам воды из Никса. Я невольно представил себе толпы мертвецов, которые обнаружат себя в той мрачной, наполненной темной водой пещере под названием «загробный мир»…

Клац!

Острый взлетел перед моим лицом. Меч противника раскололся, наткнувшись на лезвие Острого, и его обломки оцарапали мои щеки. Я не шелохнулся; мне вдруг стало ясно, зачем культу нужна эта жертва. Они не хотят отомстить или свершить какое-то извращенное правосудие; они просто делают то, что нужно Сешу. В моей памяти снова всплыли слова мертвых богов.

Поток не должен захватить мир.

Не дай реке выйти из берегов.

Жизнь станет смертью.

Я увидел, как на черном небе погасли пять звезд.

– Предвестник перемен, – выдохнул я.

– Что? – крикнул Острый, заставляя меня сместиться ближе к атакующему солдату.

Я проткнул противника и его товарища одним ударом.

– Сюда!

Я позволил призракам, сидящим внутри меня, самим выбирать путь; я словно управлял упряжкой бешеных лошадей. Израненная, истекающая кровью Нилит пыталась не отставать, и в данный момент она сцепилась с призраком, закованным в тяжелые доспехи. Он попытался пробить ей голову палицей, но Острый одним ударом отрубил ему руки, и призрак, заверещав, упал в воду Никса, подняв облако брызг.

– Это не бунт. Они хотят затопить загробный мир! Если Никс выйдет из берегов, то здесь появятся призраки всех умерших. Тогда все живое погибнет, и Сеш будет править империей мертвецов! – крикнул я и услышал, как души во мне стонут и изрыгают проклятия. Призрачные пальцы попытались выскользнуть из моих паров.

– Измена! – вырвался из меня голос Сизин, но я заставил всех призраков умолкнуть.

Нилит посмотрела по сторонам, увидела тот же хаос, что и я. Уже десятки тысяч вели отчаянный бой с рядами солдат культа, которые продолжали течь через баррикады. Этот бой живые уже проиграли. Мы с Сизин видели битком набитые воинами уровни Катра-Рассана, но кто знает, сколько еще приверженцев культа и перевернутых соборов находилось под улицами города? Наши взгляды встретились над пляшущими клинками, и между нами возникло слово «безнадежно». Солдаты продолжали вскрывать бочки и выливать их содержимое на площадь.

– Я выжила в пустыне не для того, чтобы умереть у Великого колодца Никса! – зарычала Нилит.

– Начинается! – заорал Острый.

В небольших «островках», где возникло затишье, там, где груды трупов медленно таяли, растворяясь в Никсе, из плещущейся воды появились светящиеся руки. Души одна за другой поползли по трупам. Если они натыкались на раненых, они тянули призрачные руки к глоткам, камням, кинжалам. Тысяча лет, проведенная в бесконечной, лишенной богов пещере, любую душу сделает вспыльчивой и кровожадной.

Я посмотрел на колодец Никса, где река уже бурлила, словно в нагретом котле. Там, где дым был гуще всего, сквозь тьму бежали жилы молний и огненные всполохи. У колодца появились новые руки и ухмыляющиеся лица.

Старые люди, верящие в богов, говорят, что конец света настанет под рев рогов. Когда я услышал те печальные звуки трубы, перекрывшие шум битвы, я опустил голову и проклял себя за то, что усомнился в правоте стариков.

– Смотри! – крикнула Нилит и, схватив меня за плечи, развернула на запад.

Там стена из бочек взорвалась, превратившись в фонтаны из щепок и черной воды Никса. Через нее прошло чудовище, подобных которому я никогда не видел – и я сразу же пожалел о том, что увидел его сейчас. Это была огромная многоножка – черно-лиловая, полосатая, с длинными крюками на жуткой голове. С зубов, похожих на иглы, текла зеленая слюна. На шее создания сидел всадник, крепко привязанный к седлу. Огромное существо встало на задние ноги и заверещало. Когда холодящий кровь вопль наполнил площадь, еще два таких же чудовища пробили стену и присоединились к первому. Они тоже везли на себе всадников.

Стон выживших, число которых продолжало уменьшаться, коснулся моей щеки, словно ветер. Лицо Нилит стало пепельно-белым.

– Дюнные драконы, – выдохнула она. Голос ее задрожал.

– Беги, тупица! – заревел Темса у меня в ухе.

Сломанные руки Хираны потянулись к моей шее.

– Я не собираюсь умереть из-за тебя дважды, Келтро Базальт.

Я вдавил их поглубже в себя, чувствуя, что напряжение, созданное призраками внутри меня, уже начинает сказываться. Сила Острого стала моим союзником, но дело осложнялось тем, что я, в общем, был с ними согласен. Я не обратился в бегство лишь потому, что существ интересовали не живые и не отступающие, а только те, кто был в красном. Многоножки врезались в ряды сторонников культа, и его солдаты полетели во все стороны, словно колосья под косой.

Сквозь дым, окутавший площадь, я разглядел поблескивавшие зеленые и серебристые доспехи. Через брешь в баррикаде бежали солдаты в шлемах с гребнями и плюмажами. В руках воинов были длинные мечи и трезубцы. На бронированных пауках, клыки которых рвали все красное и мертвое, сидели арбалетчики с мешками стрел. Мужчины в кольчугах тянули медные цепи, к которым были прикованы визжащие, извивающиеся существа – слазергасты, такие же, как и тот, которого убила Нилит. Увидев их, я сильно встревожился, но они, похоже, мечтали только об одном – вцепиться лапами и клыками во что-нибудь сияющее. Поэтому целью для слазергастов стали сторонники Сеша. И, что еще лучше, жители города, которые ранее оставались за баррикадами, хлынули на площадь вслед за таинственными солдатами, словно крестьяне, которые, взяв вилы, идут к пещере, где живет чудовище.

– Это кто еще такие? – крикнул я.

– Мне плевать, но я очень благодарен им за помощь! – отозвался Острый и уложил еще одного раскрашенного в алый цвет человека, вооруженного ножом.

Шеренги солдат в зеленых с золотом доспехах показались мне светом зари по сравнению с жуткой ночью, которая поглотила нас. Жители Аракса, похоже, тоже почувствовали это, и власть хаоса начала слабеть. Даже аристократы начали объединяться в отряды и вступать в бой с бесконечными ордами призраков.

Я бросил взгляд через плечо, бросая вызов сестрам. Их ухмылки заставили меня пожалеть о том, что я посмотрел на них.

– Это еще не конец, – буркнул я.

Затрубил еще один рог – его голос был высоким, печальным. На юге по стенам домов потянулись светящиеся полосы; отряды обнаженных призраков собрались у высоких статуй рыцарей; на трех таких статуях, окруженных строительными лесами, были выбиты огромные символы. Пары прижались к камню, и десятки призраков начали исчезать внутри статуй. Символы и жилы в камнях засветились – сначала фиолетовым светом, затем лиловым, затем белым. Каменная крошка полетела во все стороны: каменные конечности задвигались, и в них появились трещины. Толпа снова завопила от ужаса.

– Что… Что за шутки? – тяжело выдохнула Нилит и, взмахнув копьем, превратила стоявшего рядом призрака в голубое облако. – Нам нужно драться еще и с ними?

Хотя я был шокирован и подавлен не меньше, чем она, но у меня, по крайней мере, нашелся ответ.

– Это волшебные солдаты культа! Нилит, я не единственный призрак, у которого есть дар! Все, игра подходит к концу.

Каменные рыцари поднимались на ноги, и с каждым их движением над площадью прокатывался гром от ударов камней о камни. Они вырвали из земли свои мечи и, не теряя времени даром, обрушили их на людскую массу, словно безыскусный художник, который решил залить унылый холст алой краской. Многочисленные вопли сменились грохотом камней и треском ломающихся костей. После каждого размашистого удара земля у нас под ногами содрогалась, а в небе мигали молнии.

– Острый, ты когда-нибудь имел дело с чем-то подобным? – в отчаянии воскликнул я.

– Нет, – ответил он.

– Предложения?

– Предложений мало, – сказала Нилит, устало сутулясь. – Но наши мечи, по крайней мере, могут рубить камень. И еще у меня есть это, – добавила она, снимая с шеи висевший на ремешке мешочек.

– Кошелек?! – выпалил я.

Времени на споры у нас не было. Из колодца Никса донесся рев, который заставил нас содрогнуться. Колодец изверг из себя огромное облако дыма, похожее на гриб. Я заметил, что из клубов дыма к помосту потянулась огромная бесформенная тень. Из воды поднималась стена призраков, и они выли во весь голос. Позади них двигались жуткие фигуры со светящимися клыками и когтями – древние твари, про которых в Дальних Краях давно забыли. Земля выскользнула у нас из-под ног, и я пошатнулся. Воздух наполнили ужасные, незнакомые слова.

Я поднял взгляд, посмотрел в широко раскрытые глаза Нилит. Решимость, которая горела в них с тех самых пор, как я наткнулся на нее, уже должна была угаснуть, словно фонарь, который задувают порывы штормового ветра, но, клянусь, пламя в ее глазах разгорелось еще ярче. Именно это было мне нужно, ведь сам я был готов лопнуть от ярости.

– Еще, – прошипел я.

– Не смей! – хором вскрикнули три призрака, находившихся внутри меня. Они взбунтовались, и я едва не потерял самообладание. Сняв половины монет со своей шеи, я втиснул их в ладонь Нилит.

– Что ты делаешь?

– Прости, Нилит, – сказал я.

Я схватил ее светящуюся руку и подбросил Острого в воздух.

– Что…!

От усилия у меня потемнело перед глазами – даже до того, как наши пары слились. Это был поединок, который потребовал от меня собрать все крупицы сил. Каждая душа сражалась со мной своим способом; оказавшись в окружении, я, словно бешеный зверь, бросался на всех подряд, – даже на Нилит. Но когда я постарался подчинить своей воле ее кости и кожу, жар ее мускулов и холод ее пота, Нилит уступила, и во мне вспыхнуло адское пламя. Я открыл глаза, а когда потянулся, чтобы схватить Острого, у меня закружилась голова. Его пары потекли по доспехам Нилит, и все мое тело содрогнулось. Через броню хлынул белый свет. Души во мне объединили свои силы, кто-то по доброй воле, кто-то – нет, и каждая часть заводного механизма встала на свое место. В тот миг мы стали единым целым.

– СЕШ! СЕШ! СЕШ! СЕШ! – ревели окружавшие нас приверженцы культа.

Я посмотрел на пылающее небо. Когда сквозь клубы черного дыма промчалась молния, я заметил, что из ямы поднимается могучая фигура. Через ее конечности тек огонь, словно ветер вдувал жизнь в угли. Два огромных светящихся шара вспыхнули во тьме. Земля задрожала, когда черные клыки отвалились от колодца, и он стал похож на гигантскую разверзшуюся пасть. Один из клыков рухнул у меня за спиной, разбрызгивая во все стороны воду из Никса и раскидывая орущих от боли людей.

Голоса в моей голове оглушали, но я заставил нас двигаться к ближайшему каменному рыцарю, вложив всю свою волю в одно-единственное желание: победить.

Я развел руки с мечами в стороны и промчался через толпу призраков, с невероятной жестокостью уничтожая всех, кто был рядом. Струйки тумана стремились вытечь из-под золотистых доспехов, складывались в очертания рук и ревущих лиц. За нами тянулся след из белого огня и крови. Мы превратились в вихрь ярости и возмездия.

– Келтро! – донесся до меня крик душ внутри меня, когда каменный рыцарь заметил нас и занес свой гигантский меч. Свет потек по символам, высеченным на его теле, а его каменное лицо искривилось в отвратительной усмешке.

Я позволил крикам течь сквозь меня, а мои сапоги тем временем грохотали по затопленной площади. Когда меч начал опускаться, сотня голосов ответила мне. Мои легкие обожгло, словно огнем. Я вырвался из груди Нилит, держа мечи, словно дротики. Пары летели за мной, словно знамя: Темса, Хирана и Сизин отделились от меня, один за другим, и толкнули меня вперед, словно стрелу – прямо в грудь рыцаря.

Клинки вошли глубоко в камень, и тот треснул. Я усилил нажим, двинулся сквозь светящийся нагрудник прямо к сердцу каменного чудовища. В ревущей темноте меня било бесчисленное множество рук, но я, как и Нилит, проделал весь этот путь не для того, чтобы потерпеть поражение. Я почувствовал свою тяжесть, свои грубые пальцы, и сжал кулак.

Белый свет пролетел по воздуху, выжигая призраков Культа Сеша из тела рыцаря. Голубой дым потек из его трещин, словно из кратера вулкана. Только я остался внутри разрушающегося холодного камня; я посмотрел на извивающиеся массы людей где-то внизу, и у меня закружилась голова. И все-таки я подчинил себе это тело, после чего невольно издал радостный вопль, и мой голос был ревом лавины.

Надо мной вознеслась тьма колодца Никса. Огонь горел в небесах. Я услышал раскат грома, и молния показала мне огромного зверя, возвышающегося на фоне бури, – зверя, который еще не обрел окончательную форму. Увиденное заставило меня похолодеть. Гигантские витые рога пронзали небо. Мощные волчьи клыки сияли. Когти размером с копья пробовали на ощупь воздух. Глаза существа, похожие на пылающие кузницы, кипели от гнева. Чудовище смотрело на меня как на червя.

– Келтро! – донесся до меня писклявый голос откуда-то снизу.

Снова рыкнув, я вырвал Пересеф из своей груди и направил каменного рыцаря на колодец Никса. Я спотыкался и падал, но снова и снова заставлял рыцаря вставать. Сеш по-прежнему возвышался надо мной. Оглушительный смех заглушил раскаты грома и заставил всех, кроме меня, умолкнуть от ужаса. Сейчас на площади двигался только я, раскалывая на бегу брусчатку своими ногами.

– Все кончено, воришка! – воскликнул голос, от которого каждый камешек в моем теле задребезжал.

– Это точно! – отозвался я.

Перескочив через обломки, я сжал в кулаке меч, словно кинжал, и нацелился им в голень Сеша.

Пересеф ударился о желтую, словно сера, кожу бога. Огонь и черный дым повалили из раны. Потекла лава, но я продолжал вгонять меч все глубже. Свет обжег вены Сеша, взмыл вверх по ноге и по груди. Рев бога заставил саму землю заплясать у меня под ногами. Я почувствовал, как завизжала душа в мече, когда клинок начал плавиться. Меч повернулся у меня в руках и вышел из раны – но от его клинка остался лишь дымящийся обломок. Сеш надо мной продолжал реветь от боли. На фоне темных облаков развернулись крылья из огня и молний.

– Еще раз, Келтро! – раздался голос в моей груди. Это Острый кричал мне, заглушая вихрь. – Ударь его еще раз!

– Разве ты не видел, что стало с твоей сестрой? – крикнул я, доставая его. В моем каменном кулаке он был похож на гвоздь. На его лице была написана решимость.

– У тебя есть еще один душа-клинок!

Ужас пронзил меня, словно нож убийцы.

– Нет! Ты же погибнешь!

– Отойди!

У меня из-за спины, шлепая ногами по воде, вышла Нилит. В одной руке она держала нож, а в другой – тот адский мешочек. В ее глазах снова горел тот огонь; она не отводила взгляда от бога.

– У нас нет времени! – взмолился Острый, но я не хотел его слушать.

Он потянул меня за руку, но я рывком вернул его на место. Огонь брызнул на мой камень, начал подбираться к сияющим символам. Меня пронзила боль.

– Я – единственное оружие, которое может причинить ему вред! Даже ты не можешь вселиться в бога! – заорал меч.

Я возненавидел его за то, что он прав. Тьма снова сгущалась перед моими глазами. У меня уже не осталось сил.

– Я этого не сделаю. Я не могу!

– НАЗАД! – взвизгнула Нилит и бросила мешочек в бурлящий огонь, который все еще вытекал из Сеша. – За Старого Фена!

– Сделай так, чтобы меня запомнили. Если честно, то я мечтал только об этом, – шепнул Острый у меня в голове. – Я хотел, чтобы меня запомнили.

Правое дело может показаться злом, если оно не соответствует твоим желаниям.

Взревев в последний раз, я вложил весь свой вес в удар меча и воткнул его высоко в ногу Сеша и потянул вниз, разрезая обуглившуюся, дымящуюся плоть. Белый свет полетел из отверстий в животе и груди бога: душа Острого затопила его. Из глаз бога хаоса хлынул огонь.

Прежде чем взрывная волна прошла сквозь меня, прежде чем мою руку оторвало от рукояти Острого, я услышал его боевой клич – его эхо несколько раз отразилось от стен темной и пустой пещеры моего разума. Я не знал, что именно он выкрикнул, но его крик долетел и до Сеша. Перед тем как свет померк перед моими глазами, я успел заметить, как бог схватился за свои рога, словно его оглушило.

Кувалда ударила меня в грудь, и весь мир утонул в огне. Я полетел вниз, разваливаясь на части; камни, из которых я состоял, дробились на куски. Когда я ударился о воду и заскользил сквозь трупы, вселение прервалось. Жар опалил мою спину, и я почувствовал, как Никс потянул меня к себе.

Глава 27
Вторая заря

* * *

– ВСТАВАЙ, – СКАЗАЛО ЭХО в моей голове.

Я чувствовал запах горящих крошек, который летел из булочной на другой стороне улицы, я слышал стук – кто-то убирал комнату на верхнем этаже борделя. Простыни отказывались отпустить меня, и я не стал с ними бороться. Красные солнечные лучи влетели в окно и согрели мои щеки. Они вылечили меня от похмелья и вырывали из кошмарного сна о битве и убийствах.

– Тебя ждет новый день, – сказал голос, почему-то мне знакомый.

– Знаю, – неразборчиво буркнул я.

– Предвестник перемен.

Я вскочил, просыпаясь, и горячее солнце, пробивающееся сквозь темные тучи, немедленно ослепило меня. Я стиснул кулаки, но не почувствовал ничего, кроме холода. Никакой кожи. Никакого горячего дыхания, отражающегося от одеял. Только пары.

– А, император проснулся! – сказал кто-то рядом со мной.

Я попытался снова открыть глаза – и увидел, что рядом со мной лежит мертвая женщина; ее выпученные глаза остекленели. Я отшатнулся и понял, что меня окружают почерневшие камни. Над лужами воды из Никса поднимался пар; там, где они уже высохли, на мостовой остались угольно-черные кольца.

– Император…

Перед моим лицом закачались две грязные половины монет на цепочках.

– Твои, да?

Картинка перед глазами прояснилась настолько, что я увидел покрытую сажей и кровью Нилит. Доспехов на ней больше не было, и она осталась в простой куртке. Половина челюсти Нилит уже превратилась в пар, и поэтому ее усмешка выглядела призрачной. Почти вся ее левая рука также стала бесплотной. Ее изумрудные глаза, казалось, чуть потускнели, но тем не менее она мрачно и упрямо улыбалась.

Я потянулся за монетами, но вдруг сообразил, что в руке у меня уже что-то есть. Я опустил взгляд и увидел сломанный меч, расплавленный почти до серебряной гарды. После смелого удара по телу бога от меча осталась только небольшой, размером с ладонь, обломок обсидианового клинка с медными прожилками. Рукоять раскололась по центру, и черный камень навершия покрылся паутиной трещин. Мое лицо скривилось, но заплакать я не мог.

Вместо того чтобы плакать, я взял монеты другой рукой. Одна из них показалась холодной и тяжелой, а вторая обжигала, словно горячий уголек, но за последние недели на мою долю выпало столько боли, что на эту я мог не обращать внимания. Нилит сглотнула комок, но я промолчал.

Я поднял голову и выгнул спину, стараясь отодвинуться как можно дальше от своего матраса из трупов. Пошатываясь, я встал на колени, затем поднялся на ноги; я чувствовал себя слабым, словно паутинка, но все части у меня были на месте.

– Мы выжили, – выдохнул я, едва веря своим словам.

– Но какой ценой, Келтро?

Я огляделся. Великий колодец Никса превратился в руины. Его черные «клыки» разбились и теперь лежали на брусчатке, словно лучи упавшей звезды. От колодца остался лишь его кратер – месиво из обломков мрамора, наполовину утонувших в луже воды из Никса. Его окружал мусор войны: оружие, рассеченная на части броня и тысячи мертвых, которых еще не поглотил Никс. Торы, фермеры, сереки и солдаты лежали бок о бок; золото вперемешку с дерюгой. Окинув взглядом площадь, я увидел, что поля мертвецов протянулись от нас вдаль к окутанным дымом зданиям. Немногочисленные уцелевшие, как живые, так и призраки в изорванных одеждах из мешковины или шелка, медленно и печально бродили по площади. Похоже, они не знали, что делать, и я не мог их упрекнуть.

Воздух был спокойным, но не молчаливым. Судя по звукам, которые доносились с проспектов-Спиц, там все еще шел бой, но у меня уже не было никакого желания сражаться. Я предоставил это право шеренгам солдат в серебристо-зеленых мундирах, а также паукам и дюнным драконам.

Захлопали крылья, и на труп рядом со мной приземлился тот говорящий сокол. Судя по изгибу клюва, его эта картина впечатлила больше, чем меня.

– Нилит, остались только самые упрямые одиночки, – сказал он, окинув меня взглядом с ног до головы. На его клюве виднелась кровь.

– А Культ Сеша? – вставил я.

Нилит кивнула, устремив взгляд вдаль и не обращая внимания на сокола.

– Половина сложила оружие, как только Сеш рухнул обратно в Никс. Остальные, разъярившись, продолжили сражаться, но солдаты и выжившие нанесли ответный удар и вытеснили их на проспекты. Большинство из них уже разбежались.

– А Просвещенные Сестры?

Нилит прищурилась.

– Умерли. По крайней мере, я так полагаю. Они стояли на помосте до самого конца, и поэтому я могу лишь надеяться на то, что их тоже зацепило взрывом.

Я с ужасом подумал о том, что они могли улизнуть и снова затаиться в Катра-Рассане.

– А что было в том сраном мешочке? – спросил я.

– «Наука». Так сказал один человек.

– Лично меня она чуть не убила во второй раз, – сказал я. У меня закружилась голова, и я закачался.

– Никто не хочет поговорить о том, что из Великого колодца Никса поднялся мертвый бог? И что вы двое быстро его убили? – спросил сокол, прищурив золотистые глаза. – Или у меня были галлюцинации?

Мы с Нилит переглянулись.

– Нет, – ответил я за нас обоих. – Я бы предпочел этого не делать. Все уже в прошлом, и я страшно устал от богов. Век бы их не видеть… – Я вздохнул. – А что с остальными – с Сизин, Хираной, Темсой?

Я видел лишь Фаразара; сгорбившись, он сидел на одном из камней неподалеку, не в силах отвести взгляд от картин смерти.

– Когда произошел взрыв и Сеш рухнул на землю, десятки душ оказались на его пути. – Нилит раскрыла окровавленный кулак и показала мне еще три монеты, грязные и серые. – Я так и не поговорила с дочерью, – тусклым голосом сказала она. – Я надеялась, что она меня поймет.

– Она поймет, – сказал я. – В загробном мире.

Другого способа утешить ее у меня не было.

Нилит вытерла покрытый засохшей кровью нос.

– Хираны тоже больше нет. А Темсе удалось не погибнуть. Такие тараканы всегда выживают. Ничего, он еще получит по заслугам.

– И что дальше? Если не считать того, что нужно выпотрошить собор культа? – спросил сокол.

Это был тяжелый и неудобный вопрос, ответить на который я не мог. Все свои силы я пока что тратил на то, чтобы встать.

– Это почти самый главный вопрос – верно, Безел? – вздохнула Нилит. – Но самый главный – как ты это сделал, Келтро?

– Что сделал?

– Как ты объединил всех нас в самую последнюю минуту? Как создал чудовище из ярости и страха? Как тебе это удалось?

Я улыбнулся и снова посмотрел на небо.

– Нилит, ты же сама рассказывала мне про судьбу. Наверняка ты разбираешься в этом лучше, чем я. По воле мертвых богов или же благодаря счастливому случаю каждый из нас, злодей или герой, оказался здесь. Это не случайность, а чей-то замысел. Уж я-то знаю. Я всю жизнь изучал творения великих умов.

Нилит собралась задать мне вопрос, но закрыла рот, увидев, что по площади идет толпа солдат. Выжившие тянулись, чтобы коснуться их щитов и плащей, но солдаты отталкивали их длинными шестами, словно они ничуть не лучше трупов. Я увидел в центре строя две фигуры и что-то похожее на лошадь. Одной из фигур была прихрамывающая женщина в черной одежде. Второй – мужчина благородного вида в броне столь изящной, что в ней он отлично смотрелся бы на балу. На его лысой голове виднелась одна-единственная полоса засаленных волос.

Женщина показалась мне знакомой, но я не мог понять, где я ее видел. Взгляд у нее был проницательный, постоянно бегающий из стороны в сторону – такой, как у стражников и служителей закона. Меня, вора, он встревожил.

– Императрица! – воскликнула женщина, и солдаты расступились.

– Клянусь мертвыми богами! Хелес!

Нилит тепло обняла женщину, хотя и неловко, ведь обе были покрыты ранами и синяками. Я сам выглядел не лучше: мое обнаженное, светящееся тело пересекало большое число белых шрамов.

Хелес. Это имя я уже слышал.

Нилит протиснулась мимо солдат к коню – Аноишу. Бедное животное лишилось одного уха, и по его крупу тянулись шрамы. Конь сильно хромал, но в его глазах, как и у его хозяйки, горел огонь. На долю секунды Нилит прижалась лбом к носу коня.

– Это твоих рук дело? – спросила императрица и задохнулась, словно вдруг узнала надетые на женщину доспехи. Хелес не ответила, завороженно глядя на участок паров вокруг горла и подбородка Нилит.

– Отчасти, – наконец ответила она. – Когда Джоби забрал меня вместо вас, я подумала, что вам пригодятся союзники.

– Что? А ты кто? – спросила Нилит у аристократа.

Она выглядела взволнованной и едва не упала на колени, когда за солдатами показался еще один человек, одетый в шелка и со множеством золотых цепей на шее.

– Нет!

Нилит разрыдалась, но оба мужчины подняли руки, пытаясь успокоить ее.

Аристократ сдержанно поклонился в знак приветствия, хотя его поклон больше напоминал кивок. Он тоже не мог оторвать взгляда от светящейся челюсти и почерневшей щеки Нилит.

– Директор Распанар к вашим услугам. Я представляю Консорциум и, возможно, сумею все объяснить. После того как преследователь Джоби по ошибке принял дознавателя Хелес за вас и доставил ее к нам, она сообщила о ваших намерениях изменить Аракс. И мы весьма заинтересованы в том, чтобы помочь вам. Консорциум проголосовал за то, чтобы поддержать вас, но, прибыв сюда, мы увидели, что началась резня. Императрица, мы – деловые люди, и хотя расходы оказались велики… – Распанар сделал паузу, чтобы окинуть взглядом разгромленную площадь, – мы ставим на то, что награда позволит нам извлечь немалую прибыль.

– А мой так называемый долг? – спросила Нилит, не сводя глаз с Джоби.

– Про него мы забудем – в обмен на вашу благосклонность. Это относится и к долгу дознавателя Хелес, которая сегодня поставила свою жизнь в зависимость от вашего успеха. Вы напрасно считаете, будто Консорциум представляет для вас опасность. Мы можем принести вам огромную пользу, императрица, и похоже, что сейчас помощь нужна вам больше, чем когда-либо. Ну то есть если подобный хаос не ослабил ваше стремление занять трон.

Нилит вскинула голову.

– Мои намерения не изменились ни в малейшей степени, директор. Я по-прежнему собираюсь править. Я сражалась за этот город и не брошу его – даже если от него осталась самая малость. Однако я боюсь, что сейчас вы разговариваете не с правителем этой империи.

– Что? – в замешательстве воскликнул Распанар.

– Вот император, – вздохнула Нилит и дрожащей рукой указала на меня, все еще стоявшего на одном колене. – Ведь половина монеты Фаразара принадлежит ему. Именно он спас Аракс – и, возможно, даже все Дальние Края. А я победила Культ Сеша.

– Мы все доверяли им, – выдавил я из себя. – Так уж они действуют. Они превращают доверие в оружие, они пользуются твоим отчаянием и желаниями до тех пор, пока не подходит время вонзить тебе нож в спину.

Я почувствовал, что на меня смотрят все, даже самые невозмутимые солдаты Консорциума. А я ведь всего лишь сжал монету императора в кулаке, позволяя ей обжечь мои пары и покрыть мои пальцы белыми искрами. С большим усилием я поднялся на ноги.

«Как я вообще здесь оказался?» – спросил я сам себя, но не нашел ответа. Тишина причиняла мне боль. Я жалел о том, что не слышу голос Острого, который заменил мне совесть.

Я прошел путь от вора до императора. Мои родители, да упокоят их мертвые боги, возможно, сейчас гордились бы мной – даже если мне досталась самая омерзительная и огромная империя на земле, сердце которой к тому же теперь было разбито, а душа – отравлена. Я снова окинул взглядом площадь; ее подсветили медные лучи солнца, которые проскальзывали между зданиями на западе. На востоке синее небо цеплялось за последние мгновения дня. Облака в вышине, похожие на мощные мазки кисти художника, вспыхнули, словно погребальные костры для умирающего солнца. Снова показались бесчисленные шпили и башни. Я почти забыл, сколько их и как далеко они протянулись, уходя в пылающий горизонт. Даже сосчитать их – великий подвиг, а уж править ими – и подавно. Одна лишь мысль о подобной ответственности показалась мне такой же тяжелой и давящей, как и Небесная Игла. Вокруг нас уже начали собираться раненые и заблудившиеся люди. Их пустые глаза искали спасителя, ответы на вопросы – или даже того, на кого можно свалить вину.