Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Глава 27

Этим вечером воды гвердонской гавани илисты и темны. Морское ложе завалено грязью фабричных отходов, и каждый шаг баламутил клубы взвеси. Даже если бы шпион хотел зажечь лампу, прицепленную к подводному костюму, дальше нескольких дюймов все равно ничего б не увидел. Полагаться он мог только на натяженье каната, обвязанного вокруг талии. Веревка тянула его вперед, в кромешную тьму.

Где-то позади него Тандер, привязанный к той же веревке. Впереди шпиона канат тянется к женщине-русалке, Уне. Она держит конец еще и другого каната, им взнузданы два наемничих приятеля Тандера, Фьерди и Сменщик. Сменщик не отзывался ни на какое другое имя, и шпион не попрекал его этим. На всех четверых надеты костюмы, по клятвенному заверению Дредгера, водонепроницаемые, но растущий в правом башмаке шпиона холод предполагал обратное.

За спинами у них дыхательные клетки. Возьмите жабры от какого-нибудь морского животного, поддерживайте в них жизнь с помощью питательного желе. Закрепите жабры внутри решетчатой коробки, отводите от них жидкий воздух в шлем водолаза. И пока жаберное создание благоденствует, вы можете дышать под водой.

Шпион чуствовал при ходьбе, как существо булькает у его позвоночника. Обутый в свинец, он брел по морскому дну.

Где-то далеко в стороне, наверху качается катер Дредгера, где ждут Габерас и Анна. Когда работа будет выполнена, Уна проводит четверку обратно к катеру. Они отстегнут пояса и ботинки с грузом, и русалка по одному поднимет их на поверхность. Предполагается, что они пробудут внизу самое большее час, на пределе сил их дыхательных приспособлений. Шпион не мог сказать, сколько уже прошло – без зрения, без слуха, без ничего, кроме холода и вкуса меди. Он никогда так не ощущал кровь, бегущую по телу, ритм движения легких. Он ушами слышал стук сердца.

Промелькнула Уна, светлое мановение в иллюминаторе шлема. Некоторые части ее чешуйчатого тела источают свет под водой, ее плоть несет на себе начертанный благовест Кракена. Теперь его знаки воссияли: жабры по бокам русалки стали четче видны. Чем дольше она живет в глубине, тем больше смиряется со своей переменой. Шпион пообещал ей и мужу существенную плату за эту работу, но никаким количеством денег не обратить вспять ее преображение. Отные она принадлежит богу – и морю.

Натяжение, и они идут дальше. Маршем во тьму. Кто-то споткнулся – шпион судит по провисанию веревки. Потом заколыхалось стремительное течение, это Уна поплыла поднимать упавшего водолаза. Они движутся слишком медленно, полагает шпион, но нет способа донести мысль другим.

После бесконечного перехода вне времени морское дно начинает повышаться. Появились огни, высоко над ним, и где-то рокочут моторы. Что-то проплывает над головой. Бронированный военный корабль, огромный и страшный, как явление бога. Они приблизились к охраняемой бухте у Мыса Королевы. План таков: прошагать мимо крепостных стен и охраны, миновать все заграждения, избрав крайне неживописный маршрут по дну залива.

Это более простой путь, но и он защищен. Уна ведет их в обход подводных препятствий. Шипастых металлических глыб.

С пояса свисает тяжелый пистолет. Пистолет водоупорный – флогистон горит в воде с той же легкостью, что и на воздухе, – но вряд ли он сумеет в кого-нибудь попасть, пока на нем этот неудобный костюм. Взамен он отстегивает вспышку-призрак и берет ее рукой в перчатке. Нажми на рычажок, и маленькая граната разрядится воющим штормом эфирной энергии. Сырые чары, применять их опасно.

Вспышку-призрак трудно отследить на расстоянии. Наблюдатель увидит лишь скоротечный искровый вихрь, фосфоресцирующую мешанину, горящую только миг. Еще важнее то, что это оружие неплохо справляется с волшебной защитой, сметая обереги и заклинания грубой силой хаоса. Мало что не сумеет разнести к чертям вспышка-призрак. Обратная сторона в том, что действуют они неразборчиво, сперва атакуют наиболее уязвимую цель, по пути через наименьшее психическое сопротивление к забытью. Если шпион выпустит вспышку-призрак здесь, заряд устремится к Уне или одному из наемников. Тем не менее он держал призрака наготове.

По мере подъема огни на поверхности разгорались. Громадные эфирные прожектора, установленные на скалы, отгоняли сумеречную мглу от пещеры. На Мысу Королевы была пещерная протока, крутостенная расселина поперек отрога суши. Крепость поглотила мыс, одела морские утесы в бетон. Пещеру расширили землечерпалками и взрывчаткой, превратив в спокойную, безопасную заводь, узкую и обнесенную стенами.

Над головой прошел новый корабль, затмевая лучи прожекторов. Шпион рассмотрел тень от трала, тащившего корабль, как Уна тянула их группу. Как вверху, так и внизу.

При подготовке к выходу Тандер со шпионом прорабатывали свои связи. Общались с Дредгером, с отставными военными, алхимиками, моряками, всеми, кто бывал внутри Мыса Королевы. Устье бухты смотрело почти ровно на восток, и все контакты сходились на том, что главная якорная стоянка на северной стороне протоки. От середины южной стороны шел невысокий скальный уступ до западного конца заводи, где швартовалась «Великая Отповедь». То и была их цель. Там можно выбраться из воды и с близкого расстояния разведать корабль. Установить, есть ли на нем божья бомба, готовая к применению против потусторонних завоевательных сил.

На плане, который Тандер набросал на листке в таверне, все выглядело просто. Они еще злорадствовали, мол, народ уехал на Фестиваль, значит, выставят меньше караульных, и бахвалились, как за несколько минут проникнут туда и с легкостью скроются. Но воздух в шлеме уже начал приобретать спертый привкус, а им еще предстоял долгий путь на катер после выполнения задания. Три других водолаза беспокоились, доберутся ли они назад живыми.

У шпиона другие заботы.

Внезапно распустился клубок илистой грязи, разнося приглушенный рокот. Рябит коричневое с синим пятно – это Уна шарахнулась назад, за ней змеиными кольцами опадала веревка. Поодаль колыхание – там наемники, приятели Тандера. Один нащупывал пистолет, второй где-то впереди, в грязевом облаке. Шпион мельком углядел нечто с зубами и щупальцами – полип, выращенный огромным и плотоядным. Творение алхимического чана.

Он бросает в него творением другого алхимического чана, граната-призрак медленно вращается в воде. И взрывается также беззвучно, извергает из себя вихревое облачко белесых фантомов, они вскоре гасятся пеленой мути. Под водой визг этого оружия не услыхать.

Уже ничего не колышется, все спокойно.

Ил оседает, вода очищается. Он видит оборванный конец наемничьего каната, изодранные куски водолазного снаряжения и занесенную илом тушу, разорванную на части длинными, наждачными жалами. Выживший наемник – кто из них, непонятно – поднимается на ноги. Вспышка-призрак забрала чудовище, охранявшее устье бухты.

А точнее сказать, одно из чудовищ. Ибо кто знает, сколько еще монстров таится впереди среди камней и грязи?

Шпион оборачивается. Позади темный силуэт Тандера, по-прежнему привязанный к нему. Тандер подходит вплотную, прижимает шлем к стеклянному иллюминатору шпиона. Видно, как шевелятся губы Тандера, металл передает слабые толчки, но ему не разобрать слов. Не тратя времени, шпион отцепляет лампу и светит по разу – сперва на другого наемника, а потом в направлении, куда уплыла Уна.

Оставшийся боец топает к ним, держа оборванный конец каната, как пропавшее дитя. Шпион принимает конец и пропускает вокруг своей талии. Все трое водолазов теперь в одной связке. Они стоят во мгле и ждут долгую минуту, пока Уна не показывается перед ними. По сравнению с ее водоплавающим изяществом все они – кривоногие увальни. Жестами она доводит до сведения – дальше она не зайдет. Она будет ждать их у устья бухты и по возвращении проведет на катер.

Она показывает направление к скальной гряде, предположительно находившейся за завесой мглы, где-то на южной части бухты. Затем отплывает в противоположную сторону, и трое остаются одни. Друг с другом говорить они не могут, и краги слишком раздуты – позволяют изображать только самые примитивные жесты.

В общей веревке настоящая демократия – все следуют курсом, выбранным большинством, а там – будь что будет.

Сверху резанул свет. Небольшая лодка, похоже, ее послали проверить, отчего взбаламутились воды. Рыба почти не водится в гвердонской гавани, но кое-что могло выжить и в этих изгаженных водах. Сторожевое чудище наверняка схватило забредшую камбалу или морскую собаку. Не всякая тревога означает вторжение. Но все равно троица водолазов поспешила убраться от света.

Тандер вел их. Если он ошибется с направлением, они обречены. Если он не наткнется на ту скальную полку, то они пройдут мимо, вдоль ложа охраняемой заводи. А там никак нельзя будет подняться из воды незаметно. Возможно, они и доберутся до Уны, пока не закончится воздух, но на это нельзя уповать.

Дышать становилось труднее.

Далеко отсюда корчился Эмлин, пытаясь отпрянуть от безжалостного пламени Хранимых Богов в руках Сильвы Даттин.

Еще дальше двигались на север флотилии Ишмиры – к Лириксу или Хайту, не столь важно. Дыханье Облачной Роженицы надувало их паруса, впереди плыл Кракен, покоряя море. Царица Львов на форштевне ревом бросала неприятелю вызов. Верховный Умур восседал на звездном престоле. Ткач Судеб наблюдал за всем этим из тени.

Закружилась голова. Шпион не мог вспомнить прежние дни, когда он еще не брел через эти мутные воды.

А затем канат повлек его на подъем. Тандер отыскал уступ.

Они выползли из воды, прижались к скалам за цистернами из-под топлива, чтобы не заметили часовые. Вытряхнулись из подводных костюмов, помогая друг другу снять тяжелые медные шлемы, шумные башмаки с грузом, алхимические клетки. Жабры в клетках устали, их синеватая чешуя теперь наливалась розовым. Из тонких перепонок сочились кровавые струйки. Выживший Тандеров друган – Фьерди – раньше пользовался такими запасниками воздуха. Он побледнел и помянул богов под нос, а им сказал, что ему придется остаться и полоскать баки, пока они вновь не сделаются пригодны. Шпион отвязал от себя канат Фьерди. Но по-прежнему двигался в поводу у Тандера.

Теперь их стало двое.

Тандер со шпионом медленно крались по узкому выступу вдоль кромки заводи. Они отдали себя на милость приливу – высшая отметка уровня воды лежала в двух футах над головой карабкающегося шпиона. Ноги поскальзывались на водорослях и ракушечнике. Они продвигались по ущелью потайной заводи, а за темной, глубокой водой высился Мыс Королевы. Позади вставала южная скальная стена. Если сзади имеются часовые, то, чтобы разглядеть разведчиков, им надо подойти к самому краю кряжа. На другой стороне заводи часовые есть обязательно – великое множество. Там была воздвигнута могучая крепость Мыса Королевы, она грозила пушечными жерлами морю, и сторожевые башни просматривали весь окоем. Крепость высилась сама над собой – новые валы и башни подминали под себя старые. Росла как коралл, как бетонная раковая опухоль. Шпион съеживался под взглядом сотен крепостных окон. Есть старые – бойницы и стрельницы – и новые – застекленные скважины в стенах недавно отстроенных секций, словно глаза, переливались красным, отражая закатное солнце.

Длинные стволы пушек торчали растопыренными пальцами под багрово-рыжими облаками в расщелине неба. Крупные батареи могли прицельно стрелять через всю шхеристую гавань Гвердона. Могли расшвырять мертвецов на острове Статуй, стереть одной вспышкой цеха Дредгера на острове Сорокопутов. Огневые точки поменьше контролировали подступы к городу и наблюдали за подходом к этой бухте.

Они продолжали ползти, приближались к линкору на якоре в конце бухты. К «Великой Отповеди», построенной, чтобы испытать преимущество новых алхимических двигателей.

А может быть, заодно и божьей бомбы.

Шпион выудил подзорную трубу и навел на «Отповедь». Команда работала на палубе в защитных одеждах. В большинстве без шлемов – опасности нет, просто стандартные правила. Пока еще нет опасности, так правильнее – оружие под их управлением в тысячу раз смертоноснее любой пули или клинка. Большая ли емкость вон тех кислотных семян потребуется, чтобы убить всю команду на палубе, растопить их плоть и превратить в липкий порошок кости? Сотая часть бочонка? Или того меньше?

Шпион – не Сангада Барадин, но эти плавучие броненосцы и ему кажутся неземными. Невероятными, волшебными творениями людской изобретательности и алхимии.

– Надо подобраться поближе, – потребовал Тандер.

Они заскользили быстрее. Фьерди уже не видно – затерялся среди камней.

Отсюда палуба «Великой Отповеди» видна отчетливее. Там, неподвижно вмонтированная в центр главного мостика, стоит рама ракетной пусковой установки. Массивно укреплена, обвита защитными чарами – рунами и противоударными щитами.

Если бы искомое оружие находилось сейчас на борту «Великой Отповеди», его бы установили тут.

Рама пуста.

– Ее здесь нет, Тандер.

– Надо убедиться наверняка, – сказал Тандер. – Приказ Анны.

Там, за корпусом «Отповеди», в каменную стену ущелья была вделана металлическая дверь. Какую-то природную пещеру расширили, укрепили, оковали сталью. Узкая колея рельсов сбегала от двери к причалу. Там оружейная.

Шпион смотрел на эту дверь и не мог прекратить. Она притягивала взгляд. Он чувствовал, что должен за ней наблюдать, как нельзя сводить глаз со змеи, греющейся на солнце посреди дороги. Эта дверь очень ему не понравилась.

Тандер тоже это заметил. Чтобы достичь двери, им придется перебраться на другую сторону заводи, через западный тупик. Там редкие, шипастые скалы. Быть может, удастся переправиться на тот край по наносам мусора, что скопился у берега в глубине заводи.

Тандер пошел первым, и веревка потянула за ним шпиона. Он лез за Тандером по скалам, используя те же выемки для рук и ступней. Впивался пальцами в малейшие щели.

По мере приближения на шпиона надвигалась растущая слабость. Такое странное ощущение дурноты, словно невидимые вредные частицы уже проникли в него и облепили кости. Кровь густела, свертывалась, загнивала в жилах. Пальцы начали цепенеть. Он просто мешок из плоти, тяжелый и вялый. С великим трудом он передвинул ногу, другую; поставил локти на опору, словно матрос, завязывающий канат; оплел пальцами камень.

Этого не хватило.

Он соскользнул и, внезапно обмякнув, понесся вниз навстречу зазубренным скалам.

Его подхватила веревка. Тандер держался, вцепившись в камень. Пальцы побелели от нагрузки двойного веса – своего и шпиона.

– Лезь! – приказал Тандер, бешено пуча глаза. Паучий яд Ткача Судеб придал ему силу, порожденную отчаяньем. Для Тандера нет беды хуже неудачи, тогда по повелению Анны он перестанет существовать.

Шпион не мог ничего поделать. Он вдруг устал до предела, вне всякого предела. Он мог только висеть у всех на виду. Если часовой случайно посмотрит на этот край заводи, то засечет его моментально.

– Лезь, – опять прошипел Тандер. Он перехватился, цепляясь за камень – Тандер ужасно силен, – чтобы достать до ножа и обрезать веревку, если будет необходимо.

Он бросит шпиона умирать. Даст ему утонуть. А потом придет за Эмлином.

Шпион замолотил конечностями. У него не получалось вспомнить, где руки, где ноги и какая между ними предполагается разница. Но Алик пришел ему на помощь, Алик, который превозмог сам себя. Алик, который вскарабкался на утес. Алик, который уже помогал Тандеру преодолеть последние футы скалы до северного берега заводи.

И вот они на Мысу Королевы. Впереди, у двери стоят двое часовых. Они просматривают дорогу, проложенную от причалов к оружейной, а не утесы.

Они пока не увидели две перемазанные фигурки, присевшие за бочкой.

– Что за дерьмо ты давеча исполнил? – прошептал Тандер. – В обморок свалился или что?

– Да ничего, – ответил Алик. – Давай заканчивать, раз начали.

Тандер вынул ствол. Это же пистолет для подводной, мать ее, стрельбы, точность у него никакая, с любого расстояния, тем более за сто футов в полутьме – но отчаяние вытворяет с человеческой волей странные штуки.

«Хрясь-хрясь» двух выстрелов прокатилось над водой, и два тела упали, канули в темноту. Тандер бросился бегом, помчался к двери оружейной. Неистово, яростно, из последних сил. Шпиону пришлось, подражая ему, тоже выбежать на насыпь. Вперед, вдоль рельс, вдоль двух светлых железных полосок. К устрашающей двери понеслись они оба.

Позади шпион услышал далекие крики, на Мысе Королевы поднимался шум. Пока еще не взвыли сирены, но это лишь вопрос времени. Бог твердыни почувствовал, что его ужалили, услышал жужжание слепня. Скоро Мыс Королевы охлопает себя, чтобы пришибить взломщика.

Тандер первым добежал до двери. Открывая, провернул запорное колесо.

За порогом каменный коридор. Стойки, хранилище оружия.

Оба взглянули на нее лишь мгновение, и тут же в глубине коридора зазвенели сигналы тревоги. Но хватило и одного мгновения. Божья бомба разместилась сразу за дверью, готовая к немедленной погрузке на «Отповедь» по первой команде.

Болванка из уродливого черного железа, из сваренных вместе кривых, обгрызенных пластин. Безобразная, облезлая капля запекшегося божественного ихора. Она сама настолько шокирована собственным существованием, что криком просила себя уничтожить. Скомканный, сжатый концентрат богохульства. Неоспорима в своей мерзостной мощи, отвратительна в своей целостности.

Шпион издал вопль у себя в голове – ликования, ужаса, он не знал.

Алик – сейчас он больше Алик, чем когда-либо был – схватил Тандера за плечо.

– Надо уходить! – Сердце колотилось в груди, его скручивало от боли грядущей пальбы. Он хотел любой ценой жить. Услышать, как его имя чествуют в партийном зале промлибов. Вернуться в смирительный дом и обнять Эмлина. Остаться Аликом.

– Бежим! – взвыли сирены. Заполыхали прожекторы. Они нырнули, бросились в воду спасать свою шкуру. Короткий, противный заплыв через мусор – они молились, что свет не попадет на них. Снова они достигли южного уступа. Алик налег на канат, вытягивая Тандера. Бок о бок они поползли к месту их выхода на берег. К третьему наемнику, к дыхательным клеткам – и открытому морю, и Уне, и лодке, и безопасности, но только не смерти, здесь, на этом сучьем уступе…

Луч прожектора попал на них.

– Жми! – прокричал Тандер. – Вокруг разразилась ружейная стрельба. Осколки камня посыпались в воду. В Тандера попали, кровь потекла из трех ран, но ни одна не смертельна. Это чудо, треклятое чудо – не пойми какой бог даровал им то, что они не убиты.

Фьерди увидел их приближение. Он привстал, поманил их в укрытие, торопя надевать подводную снарягу, и его голова взорвалась – пуля нашла цель. Кости черепа и мозги оросили шлемы, в ожидании выстроенные по линии в ряд.

Тандер подхватил один шлем и нахлобучил на плечи Алику. Запечатал грубой рукой, воткнул дыхательную трубку с такой силой, что жаберное существо встрепенулось в баке.

– Мне давай! – выкрикнул Тандер.

И уже шпион наклонялся вниз; шпион, едва не выронив, поднимал другой шлем, скользкий от крови Фьерди – и водружал его на голову Тандеру.

– Скорей, скорей. – Тандер повернулся, кивнув на подвес для дыхательной клетки. – Надо уходить, скорей принести Анне новость: бомба настоящая и она здесь!

Сообщить военному флоту Праведного Царства Ишмиры, что Гвердон защищен. Передать им, что первый бог, нарушивший границу – гордая Царица Львов, блистательная Облачная Роженица, сердитый Кракен, – будет сражен одним ударом, разрушен так основательно, что познает смерть, доселе знакомую лишь смертным. Раскрыть им глаза на опасность. Убедить не трогать Гвердон и не сворачивать с прежнего курса.

Шпион достал нож и сделал быстрый разрез, проколол защитный кожух над жаберным существом в заплечнике Тандера. Тварь вряд ли наделена достаточной нервной системой, чтобы чувстовать боль, но все равно затрепетала, когда сталь рассекла ее нежные ткани. Затем он защелкнул в гнездо дыхательную трубку.

Скоро на перехват вышлют лодки. Нет времени проверять клапана на костюме, ни на что нет времени – только напялить отягощенные башмаки и скользнуть в воду. Каждый шаг прочь от божьей бомбы – небесное благо. Водная тьма прохладна и безмолвна, как тени в храме на площади Севераста.

Связанные вместе, они шагали в беспросветной пучине. Шпион кинул вперед пару вспышек-призраков, расчищая путь на случай подхода новых сторожевых полипов. В свете вспышек он мельком глянул на Тандера, но вот опять темно, и остается только идти вперед, следуя за рывками каната.

Веревка ослабевает.

Провисает.

Он нашел Тандера, качающегося туда-сюда по течению. Башмаки с грузом укоренили его, посадили на морское дно, как диковинный анемон. Навеки умолкшего.

Шпион бросает последнюю вспышку-призрака и идет дальше.

Из темноты возникает Уна, как проводник загробного мира, она здесь, чтобы отнести его душу к забытому морскому божеству. Русалка мрачнеет, видя его одного. Он поднимает перетертый конец каната. Она строит на лице сочувствие, затем ныряет и развязывает его тяжелые башмаки. Освобожденный, он всплывает ей на руки. Ее хвост бьет по воде, и они устремляются вверх.

За ними выслали моторные лодки береговых патрулей, ищут нарушителей. Скоро они найдут их тела. Одно, покоящееся среди скал. Другое, того, кто пытался уйти по дну, но не заметил, что шальной выстрел повредил его дыхательное устройство. Бедняга шел к своей смерти, не сознавая, что кончается воздух. Вспышка-призрак источит останки, и его никогда не опознают.

Уна быстро несла шпиона в открытую гавань. Вот и лодка, катерок Дредгера, лениво покачивался на волне. Уна подсадила его, вытолкнула на поверхность. Анна и Габерас помогли ему забраться.

Лицо Анны без выражения, ничего не прочитать на нем, даже когда Уна знаками показала, что больше никто не придет, и шпион единственный, кто сумел выжить.

А теперь настал самый опасный момент.

Когда Анна сняла с него шлем, он заговорил пылким шепотом. Будто слова – огонь, горящая головня, которую он вынес из-под темных вод, и скорее хочет сбыть в другие руки. Тандер и не только он погибли, чтобы эти слова дошли до тебя.

– У них нет божьей бомбы, – солгал он, – они устроили показуху. Город настежь открыт.

Анна делает долгую-долгую затяжку сигаретой.

Выдыхает.

Бросает окурок за борт.

– Это меняет дело.

Она поворачивается, стреляет Габерасу точно в грудь, в солнечное сплетение. Стреляет опять, в воду, попадает в Уну. Русалка трепыхается, колотится в муках, ее перепончатая ладонь разбрызгивает серебристую, лунную воду. Но потом она тонет и пропадает. Анна стреляет в воду дважды, затем садится к рулю и запускает двигатель.

Шпион лежит на дне лодки, пока они мчатся от Гвердона на юг, вдоль побережья. Мимо шхер, мимо Чуткого и острова Сорокопутов, мимо острова Статуй. Мимо Колокольной Скалы.

Изможденный, невредимый, шпион проваливается в сон рядом с остывающим трупом.

Он пробуждается от шороха, когда тело Габераса съезжает в воду с дополнительным грузом свинцового пояса и оружия, принадлежавшего шпиону.

Ночь не закончилась, но на востоке небо светлеет. Скоро будет рассвет. В полумраке шпион различает прибрежную линию к западу от лодки. Должно быть, они в нескольких милях южнее Гвердона. А отдаленное пятно света в глубине суши, скорее всего, поле празднования Фестиваля.

Анна подымает дыхательную клетку шпиона, чтобы выбросить за борт, затем медлит. Всматривается в бак, подставляя его к слабому свету зари.

– Повезло тебе, – сказала она. – Жаберная рыбка-то умерла. – Она открыла решетку, извлекла останки алхимической тварюжки. На желатиновой плоти ожог – должно быть, ее достала вспышка-призрак. Искра потусторонней энергии отлетела от погребального костра Тандера в бак шпиона.

– Дышать было трудно, – согласился шпион.

– Удивительно, как ты не скончался, – пробормотала Анна. – Возблагодари богов. – Она крепко сдавила кулак, и созданьице лопнуло, разбрызнув слизь. Анна прополоскала руки в воде.

Они плыли в тишине, лишь ворчал двигатель лодки. Через некоторое время она повернула румпель, подходя к берегу. Они пристали к укромному пляжу, посреди ничего. Шпион спрыгнул в салку и помог вытащить катерок на берег.

– Брось его, – сказала она ему. – Ори сам сделает как надо.

Она повела его по тропе к небольшому домику на верхушке утеса и постучала в дверь. Через пару минут им отворил огромный мужчина. Зевнул прямо в лицо, но запустил внутрь и не подстраивал неприятных сюрпризов.

«Это и есть Ори», – предположил шпион.

Утирая сон из зеленых, водянистых глаз, Ори мотал по дому свою громадную тушу, словно таскал куль с рыбой. С первого взгляда он показался шпиону старым, но голос у Ори молод. Кожа нездорово блестела, и когда он подал на тарелке завтрак, то шпион отметил, какие у него длинные и бескостные пальцы.

Флот еще очень далеко. Этот святой связник не умеет воплощать в себя Кракена. Тем не менее жди событий.

Шпиону велели есть быстро. Ори выдал ему чистую одежду – рыбацкий наряд, не по мерке и не к лицу ни Алику, ни Сангаде Барадину, никаким другим личинам шпиона, но он сумел подоткнуть и подвязать широкую ткань, чтобы не слишком выделяться на людях. Пока он одевался, Анна и Ори говорили, понизив голос. Из какой-то секретной мошны они достали три отдельных порции налички – оплату для Икс-84, возмещение для Дредгера, похоже, катеру предстояло сгореть – и небольшую дорожную сумму, достаточную, чтобы шпион доехал обратно до Гвердона.

Все было выплачено ему гвердонским серебром.

Ори пояснил, что проблем не предвидится. Надо только пройтись до ближайшей деревушки, а там сесть на приморский поезд. С Фестиваля возвращаются толпы участников. С ними смешаться – раз плюнуть. Никто тебя и не вспомнит.

Анна вышла поглядеть на зарю. Как только шпион упаковал вещи – деньги с оружием он спрятал под своей нелепой одежей, – то присоединился к ней у крыльца этого необычного дома на скале. Она безотрывно смотрела на море и курила оставшиеся сигареты одну за другой.

– Я не вернусь с тобой. У меня свои каналы, – сказала она. – Отправь нашим весть. Потом затихарись. Можете вместе уехать из города. Если понадобится, мы свяжемся с тобой через мальчика.

– Мне понадобится твое благословение, чтобы отправить известие богам.

– Так точно. – Она покопалась в кармане, нашла флакон с маслом и вручила ему. Лик Царицы Львов на пробке был тем же лицом, которое он видел в палатке при Маттауре, за полмира отсюда.

Он сунул сосудик в карман.

– Как это произойдет? Если начнется, каково оно будет?

Анна пожала плечами:

– Ты же был тогда в Северасте. Будет нечто похожее, представь.

Кракеновы волны набегут на город, как поток расплавленного стекла. Устрашающие божьи отродья поскачут, оседлав туманы Облачной Роженицы. Чудеса распространятся, как пожар. Корабли зайдут на улицы, с борта высадятся жрецы, исступленные фанатики, и опрокинут алтари местных богов, а потом обильными жертвоприношениями переосвятят их, чествуя завоевателей. Пешие великаны, стофутовые святые, ринутся в бой. Прекрасная и грозная райская армада покорит смертное царство.

– И Она тоже будет там?

– Она пребывает в каждом сражении. Конечно, Она туда снизойдет. Но Ткач Судеб явится первым. Он спрядет нашу победу, и тогда уже Она воплотит ее. – Анна прикончила последнюю сигарету и бросила окурок с утеса.

Под восходящим солнцем показалось, будто она подожгла само небо.