Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 341 страниц)

Глава 21. Духи и фанатики

Тысяча лет – достаточное время для того, чтобы легенды изменились, и неудивительно, что в большинстве аркийских легенд участвуют призраки. В каменоломнях рассказывают истории о фантомах, о призрачных дюнных драконах и гигантских антилопах. Есть истории о призраках, которые превращаются в волков и существ, похожих на летучих мышей; есть легенды о тенях, от крика которых раскалываются стекла. Есть даже истории о призраках, способных проходить сквозь стены, или, что еще хуже, проникать в живое тело. Хотя Догматы не допускают разных толкований, в народе, должно быть, глубоко укоренился страх того, что среди людей разгуливают мертвецы. И этот страх невольно проникает в их мифы.

Джим Джимин, труд «Тени у костра», посвященный фольклору

В камере, в которой места было не больше, чем под мышкой, я чувствовал себя словно обезьяна, которую привезли в зоопарке, чтобы посетители могли поглазеть и посмеяться над ней. Только здесь посетители не смеялись, а у меня не было дерьма, которое можно в них бросить.

Будь проклято мое бесплотное тело.

Сегодня меня навестили четыре раза. Один раз пришел Темса: он решил проверить, действительно ли его трофей находится на месте. Два раза заходил Даниб – как всегда, бесстрастный и скучный. И вдобавок ко мне заглянул еще один призрак, но ему сразу приказали проваливать, и за этими словами последовал грохот упавшего подноса.

Результат моих блужданий по камере был четко виден – на слое пыли на полу появилась тонкая «восьмерка» внутри круга. Теперь же я не отходил от жалкого подобия окна и, прижав лицо к решетке, смотрел на оживленную улицу, скрытую за клубами пыли.

По крайней мере, я мог слегка развлечься, наблюдая за прохожими. Я шевелил губами, повторяя выкрики ближайшего торговца, который нахваливал свой сомнительный товар и излагал сложные условия скидок. Все его слова я уже выучил наизусть.

– Четыре апельсина или жукофрукт за один дебен, или шесть и яблоко за два! Покупайте лимоны! Лучшие лимоны по эту сторону Разбросанных островов! В этом районе только я продаю гранатовый сок гекатами!

Еще тут был кузнец, и он отличался тем, что в перерывах между закалкой стали он ковал в ритме галопа. Я услышал, как на противоположной стороне улицы зашипела еще одна раскаленная добела подкова. Я даже научился отличать повозки разных курьеров и торговцев. Несколько призраков, которые ходили с поручениями по одному и тому же маршруту, начали смотреть мне в глаза. Повозки целый день то въезжали в «Ржавую плиту», то выезжали из нее – в основном выезжали, и, скорее всего, направлялись на рынки душ. Я мало что знал о стандартах Аракса, но Темса – как сказал бы мой старый хозяин Добен – видимо, взял немалый улов.

Голубые ноги в золотом шитье прошли мимо, бросив в лицо немного песка и кусок навоза.

Снова она.

Одна женщина-призрак целый день нарезала круги по людному перекрестку, и ее путь пролегал мимо моей решетки. Она была одета в побитые молью шелка и посыпана белой пудрой. Она взмахивала своими светящимися волосами при виде любого мужчины, у которого хватало серебра, чтобы оплатить ее услуги. Я не видел, чтобы ей хотя бы раз повезло, и теперь она задвигалась быстрее; ее улыбка стала более напряженной, а в глазах загорелся безумный огонь.

Я ей не сочувствовал. Нет, не из-за отвращения к ее ремеслу – каждому из нас надо как-то зарабатывать на жизнь. Я просто ненавидел ее за то, что она снаружи, а я – нет.

Часы тянулись один за другим, тени начали удлиняться, и я заметил, что массы людей на улицах меняются. Те, у кого было место в своем доме или таверне, – в основном живые, – спешили туда. Мертвые медлили, растягивая последние минуты дня, прежде чем вернуться к своим хозяевам. Я увидел одного призрака в одной набедренной повязке; он толкал тачку, наполненную сломанными тростниковыми клетками для птиц. Она, должно быть, была совсем легкой, даже для новой полужизни, однако мне пришлось щуриться, чтобы увидеть, крутятся ли ее колеса.

Острая тень соседнего здания почти проглотила мое окно, когда люк, лязгнув, открылся. Очевидно, настало время очередного осмотра. Я молча сделал ставку – и немедленно проиграл ее, увидев нахмуренное лицо и глаза-бусины.

– Добрый вечер, Темса, – приветствовал я его, скрещивая руки на груди.

Он не стал открывать дверь, и поэтому его слова частично заглушил металл.

– Завтра тебя переведут в другое место.

Я подошел поближе к двери – главным образом для того, чтобы продемонстрировать ему свое безразличие.

– В твое новое обиталище?

– Если в Крассе так называют башню, то да.

– Я знал, что человек с таким самолюбием не сможет долго находиться в этой таверне, и даже самых глубоких подвалов тебе не хватит.

Темса прищурился.

– Пожалуй, соглашусь, ведь твое самолюбие едва помещается в этой камере.

– Ты пришел, чтобы состязаться в остроумии, или…

Черно-серебристый клинок Острого ударился о дверь.

– Привет, Келтро.

Его голос – металлический, как и всегда, – четко звучал в моем сознании.

– Этот меч… Где ты его взял?

– Украл у Баска.

– А он где взял?

– Откуда я знаю?

– Он любил хвастаться, притом долго и громко, – бросил Темса. – Что ты знаешь про меч?

Я сделал вид, будто задумался.

– Что он охрененно острый.

– Я уже несколько раз ему это доказал, – вставил Острый.

– Еще что-нибудь? Про какое-нибудь проклятие Баск не упоминал? Про душу-клинок не говорил?

– Проклятие?

– Что-то вроде заклинания на мече, – раздраженно ответил Темса.

Я скорчил гримасу.

– Что ты там с ним делаешь? – спросил я – скорее у меча, чем у Темсы.

Темса, похоже, закипел от гнева. Песок у моих ног потемнел от капель слюны.

– Тупой вопрос! Что можно делать с мечом?

– Я шепчу ему по ночам. Вот так.

Темса яростно заковырял в ухе.

– Эта штука проклята, точно тебе говорю! Если что-то знаешь про меч, говори!

– Баск ничего про него не говорил, честно. – Я поднял руки вверх.

– В основном – поэзию. Время от времени оскорбляю его.

Мне скучно.

Я был готов обнять этот меч.

– Тьфу!

Тор с силой захлопнул люк. Улыбаясь, я слушал, как он яростно топает по коридору, и едва не рассмеялся, когда раздался звук удара и вопль охранника. Я вернулся к решетке – смотреть, как небо покрывается синяками и чернеет, словно глаза кулачного бойца.

В песках пустыни закат налетал быстро. Как только солнце скрылось за вершинами из стали, кирпича и стекла, жара начала спадать. Когда огненное сияние солнца потускнело, оставив за собой красно-лиловые волны, в городе вспыхнули искры ламп и факелов. Призраки в капюшонах двинулись вокруг «Плиты», зажигая фонари, которые залили мою улицу жидким золотом. Высунув руки из окна, я чувствовал их тепло, но они не согрели меня. Один из стражников, которые сопровождали призраков, был настолько любезен, что пинком отправил мою руку обратно в камеру. Уже второй раз за день я пожалел о том, что у меня нет какашек, которые можно бросать. Я бы закидал ими половину людей Темсы.

Я снова начал расхаживать по камере. Хотя мускулы не могли оценить мои усилия, это мог сделать разум. Шарканье создавало ритм, под который я мог справиться с раздражением и разобраться со своими мыслями. Это помогало мне побороть сомнения и нетерпение – основные недостатки, которые мешали мне действовать по плану и ждать, когда Темса утратит бдительность.

Стоило воздать должное Острому: меч страшно раздражал не только меня. Возможно, в тот день на меня подействовали скука или молчание, но я вдруг понял, что мне не хватает моего сокамерника и его проделок.

На нем действительно лежало заклятие, и я задумался о том, какую еще магию никситы создавали из душ, металла и тел животных, потакая последним веяниям моды Аракса. То есть пока им не запретили это делать.

Я слышал про часы, которые выкрикивали время. До меня доходили истории о статуях, которые оживали благодаря душам призраков. Однажды я даже украл короткое копье, которое почти всегда попадало во врага после броска. Сколько душ погибло или оказалось в заточении просто для того, чтобы позабавить живых? Эта тема словно находилась за закрытой дверью, и я – вор – хотел ее открыть. Хотя бы из любопытства.

Уже настала ночь, когда о своем появлении объявил последний посетитель.

Когда луна расположилась между двумя высокими шпилями, которые я мог увидеть, вывернув голову, охранники сменились. Они, как обычно, негромко разговаривали – об определенных девушках из таверны, о раздраженном Темсе и тому подобном. Я услышал звуки удаляющихся шагов. Скрип табурета сообщил мне о том, что новый солдат устал. Я слышал, как он бормочет себе под нос, жалуется на что-то пустому коридору. Потом он придумал себе игру – бросать в стену ореховые скорлупки или что-то в этом роде.

Вдруг раздался глухой удар, затем еще один, первый – где-то в коридоре, второй – рядом с моей дверью. Я забился в угол.

Ожидание заставило тени вырасти, и каждый звук снаружи превратился в шум. Звякнули ключи, и чья-то рука заглушила их. Затем они заскрежетали в моей двери, и она распахнулась. Свет, который потек в мою камеру, имел слабый голубой оттенок.

– Келтро? Келтро Базальт? – прошипел незнакомый голос.

Я решил ответить, когда он заглянет в камеру, однако вместо его головы показалась дубинка с шипами, так что я прикусил язык. Затем я увидел худощавого бородатого призрака. Он был в черной кожаной одежде с капюшоном на голове, но босой.

– Я здесь, – ответил я, сгорая от любопытства. – А кто мной интересуется?

Белые глаза посмотрели на меня.

– Вдова Хорикс.

Я уже это понял, однако данная ситуация требовала шуток. Именно так я обычно поступаю, когда сталкиваюсь с сюрпризами. Одеяло из юмора всегда смягчает их острые края.

– Хорикс? С тех пор как мы виделись в последний раз, ты потолстела, стала мужчиной и умерла.

Он решительно направился ко мне.

– Я Мелебер Крейл, и если ты хочешь выбраться отсюда, тогда заткни пасть и иди со мной. Меня прислала вдова Хорикс.

Темса не из тех людей, кто любит розыгрыши. Это не игра. Я понял, что глаза Крейла горят от нетерпения. Он рисковал не меньше, чем я, а может, даже больше – если учесть, что на его шее висела цепь с белым пером. Нет, я не жаловался; более того, я, возможно, даже ухмыльнулся, выходя вслед за ним из камеры. Наконец-то! Не зря я поверил старой кошелке. Решение само пришло ко мне. На хер Темсу. На хер мертвых богов.

Я споткнулся об охранника, который лежал ничком на полу в луже собственной крови.

– Кто ты? – спросил я у своего спасителя.

– Я дух.

– Кто?

– У вас в Крассе их нет? Пожалуй, стоит перебраться туда. Там я сколочу состояние, – прошипел он. – Нас нанимают богачи. Поручают нам дела, которые может провернуть только мертвец.

Он остановил меня у поворота и выглянул вперед. Сверху доносились голоса и звуки шагов, а где-то внизу лязгали двери клеток.

– Если ты в чем-то хорош…

– Не делай это бесплатно, – закончил за меня Крейл.

Я схватил его за плечо.

– Стой. Мне нужен мой меч.

– Какой меч?

– Это… особый меч. Фамильная реликвия. Я обещал ему… себе, что возьму его с собой.

Крейл недоуменно посмотрел на меня.

– Где он? – резко спросил он.

– На поясе Темсы…

Я почувствовал укол этой штуки, которую называют «чувство вины». Для меня это все еще было в новинку. Я столько раз нарушал данное мной слово, что уже и не помнил, что такое «сдержать обещание», но сейчас, когда я снова собирался обмануть чужие надежды, я грыз себе ногти, словно школьник.

– Это невозможно. Я даже не знаю, сумею ли я тебя отсюда вытащить. Тебе придется вернуться за ним.

– Нет, я должен забрать его сейчас.

– Очень жаль, – оскалился Крейл. – Но на карту поставлены и мои пары. Если я не приведу тебя, Хорикс перережет мне глотку медным ножом. Будь это хоть меч самого императора, мне плевать. Мы уходим.

– Нет.

Он прижал ладони к моей груди и толкнул меня назад – в ту сторону, откуда мы пришли.

– Ладно, тогда возвращайся в камеру!

– Нет… подожди.

Он сурово посмотрел на меня. В его глазах пылал огонь. Он ждал, посмею ли я ослушаться.

– Ладно, – прорычал я, утешая себя тем, что я хотя бы попытался что-то сделать.

Мы осмотрели коридор: он был пуст, если не считать двух людей в черном, которые стояли в его конце.

– Другой выход есть? – спросил я.

– Их мало, и каждый хуже этого. Темса, похоже, начал войну против всего города. Он не дурак. Вперед!

Держа его плащ перед нами и прячась в тенях, мы прошли половину коридора; наши босые призрачные ноги ступали по камням почти бесшумно. Вот оно, преимущество призрака – ты можешь подкрадываться практически незаметно.

Крейл достал железную монету и бросил ее в лестничный колодец, который уходил в утробу «Плиты».

– Что за херня? – хором зарычали охранники.

Когда они пошли выяснять, в чем дело, Крейл протащил меня мимо них и повел вверх по другой лестнице.

На этот раз плащ нам не помог: один из охранников заметил голубую вспышку.

– Я только что… Эй!

– Келтро, беги! – прошипел Крейл, толкая меня вперед.

Он ненадолго задержался, чтобы врезать охраннику дубинкой по голове; мозги размазались по стене. Один удар ногой, и тело охранника покатилось вниз и врезалось в его напарника.

Не успел я пройти и три шага, а дух уже догнал меня. Может, свобода делает тебя более живым? Я решил, что когда-нибудь выясню это. Тем временем я отчаянно топал по каменному полу, пытаясь не отстать от Крейла.

– Налево! – крикнул Крейл, когда из-за поворота появилась еще одна фигура. – Направо и вверх!

Под нами снова полетели ступеньки. Я представил себе, что уже чувствую вкус ночного воздуха, который ждал нас впереди. Дверь таверны пропустила нас, на миг залив светом и шумом. Я слышал, как топают, лязгая броней, наши преследователи. Крейл тоже это услышал и потянул меня за собой по новым коридорам.

Арку он заметил первым и подтолкнул меня в ее сторону. Ее освещали две жаровни. В арке стоял одинокий стражник, и еще двое находились между ним и нами. Крейл поднял дубинку.

– Вот срань! – буркнул он.

Когда Крейл уложил первого солдата, я почувствовал, как моя недолгая надежда разбилась, упав в яму гнева. Я перепрыгнул через тело и каким-то образом успел полюбоваться вмятиной, которую дубинка Крейла оставила в его черепе. Узкий промежуток из камня и стали наполнился криками, сжимавшими сияющую дверь еще крепче. Я потянулся к ней на бегу; мое лицо исказилось в безмолвном крике.

Чьи-то руки потянулись к моим плечам, но пальцы, на которых не было меди, не могли схватить меня, и я помчался дальше. Крейл от меня не отставал. Один из охранников вцепился в его плащ, но призрак изящным движением скинул плащ, одновременно вырубив врага.

– Еще немного – и мы на улице! – крикнул он, почти задыхаясь.

Я разглядел в его широко раскрытых глазах что-то похожее на тревогу. Он был не похож на человека, который привык к поражениям, а коридор, залитый кровью и заваленный бездыханными телами, был воплощением провала.

Крики привлекли внимание охранников, стоявших снаружи. Я видел, как один из них заглянул в арку, перекрыв мне путь. Я бросился на него, когда он забежал в арку, выставив вперед копье. Дубинка Крейла отвела оружие в сторону, и я влетел в солдата.

Не знаю, что сыграло свою роль – мое отчаянное желание освободиться, или это произошло случайно, – но я в буквальном смысле влетел в солдата.

Я мгновенно почувствовал, как мой холод тонет в тепле его тела, но я все-таки продолжал падать, уже затылком назад. Я врезался в стену и почувствовал, как спину пронзила тупая боль. Я попытался сделать вдох, но не смог. Что-то обжигало мою кожу, словно мою кольчугу только что вытащили из кузницы.

Мою кольчугу?

Я слишком поздно понял, где нахожусь, и вселение сорвалось – лопнуло, словно измочаленная веревка. Я вырвался из тела охранника, и за то короткое время, пока мне удавалось сохранять равновесие, я успел заметить потрясенное лицо Крейла. Оно застыло; как и его остальное тело; Крейл замер, подняв дубинку над сжавшимся от страха охранником.

Из-за своей нерешительности дух лишился ног.

Когда я врезался в стену, где-то на периферии моего поля зрения кто-то взмахнул огромным мечом. Я увидел две вспышки белого света: клинок прошел через бедра Крейла, превратив все, что находилось ниже, в голубой дым. Крейл растянулся на полу, визжа от боли. На меня хлынуло голубое сияние: Даниб Железная Челюсть выбрался из ниши, словно тролль из пещеры. Он не надел броню, и голый торс напоминал горную гряду, покрытую шрамами. Сегодня вечером он был в кольчужной юбке, а на голове сидел рогатый шлем.

Не говоря ни слова, он прижал острие меча к камню рядом с моей головой.

– Я… – Это было все, что я сумел из себя выдавить.

Охранник, в которого я ненадолго вселился, начал приходить в себя и задергался, словно в его одежде и кольчуге поселились пауки. Его слова превратились в один поток испуганных воплей.

– Какогохера! Какогохера!

Я поморщился, когда меч взлетел по дуге от пола и поцарапал мою щеку, а затем разрубил грудь охранника надвое. Сталь с жутким хрустом прошла сквозь железные кольца и грудину, и охранник вылетел на улицу. Коридор быстро наполнился солдатами. Они смотрели на нас с недоумением и страхом. Даниб приветствовал их рычанием, не опуская меч. Он указал на половину призрака, а затем ткнул рукой вверх.

– Парни, вперед! – скомандовал какой-то самопровозглашенный командир.

Руки в перчатках потянулись к Крейлу, и его потащили по лужам крови; за ним тянулся еле заметный след. Его внимание было поглощено отрубленными ногами, но, когда наши взгляды все-таки встретились, в его глазах я увидел только ненависть.

Я лежал, залитый свечением Даниба, и ждал, а охранники тем временем уносили тела. На этот раз я не мог придумать ни остроумную фразу, ни оскорбление, но себя я проклинал на все лады. Мне следовало это предвидеть. Нужно было рискнуть. Я не должен был медлить. Я обрушил на самого себя поток обвинений.

Говорят, что взгляд назад – прекрасная штука, но, по-моему, это уродливая тварь, почти такая же мерзкая, как и его дочь – сожаление. Жизнь состоит из множества дорог, и судьба жестоко шутит над нами, заставляя выбрать только одну из них и двигаться по ней только вперед. Сожаление – сука, которая идет вслед за тобой и мостит золотом и блестками дороги, которые ты не выбрал.

От этих мыслей меня спас Даниб: он схватил меня за горло и поставил на ноги. Легкость, с которой он это проделал, если честно, вызвала у меня зависть. Оказавшись на ногах, я начал отряхиваться. До меня доносился лязг брони, которая со скрежетом спускалась по лестнице, и шум таверны, которую отделяло от меня несколько стен. На улице собралась небольшая толпа, чтобы поглазеть на окровавленный, переломанный труп охранника.

Я уже собирался пошутить насчет непростых условий работы, когда Даниб подтолкнул меня вперед и практически понес по коридору. Будь у меня чуть меньше стыда, и я бы замахал ногами в воздухе и позволил бы нести себя за шею. Его пальцы даже моим холодным парам казались ледяными.

Он вынес меня наружу. Не вниз. Не вверх. Не к Темсе и не в подвалы. Наружу. Коридоры становились все уже, и наконец мы пришли в какое-то темное место, в котором был вырезан тонкий квадрат света.

– Что мы…

Зарычав, Даниб толкнул меня вперед и прижал к двери.

– Ну ладно, – буркнул я, прижатый к железным панелям.

Когда Даниб начал поворачивать ключи – всего их было три, меня ослепил свет. Слева от меня горела жаровня, освещая узкую улицу, на которой стояли два невысоких склада. Приземистые и с мертвенно-черными окнами, если не считать слабого голубого свечения. Из-за их стен доносился шум работы. А позади нас звучало пение и слышался звон бокалов.

Даниб повел меня вокруг таверны, а затем свернул в переулок, который шел на восток. По крайней мере, так сказала мне луна. За много ночей, когда я был вынужден сидеть без дела, я не раз наблюдал за ней, и теперь прекрасно изучил ее маршрут.

Призрак все еще толкал меня вперед, но по крайней мере отпустил мою шею, и я стер с себя холодное ощущение его пальцев. Одновременно я смотрел на стены каньона из песчаника, на подоконники и кровельные желоба. Небо превратилось в крапчатую полоску, и я двигался скорее по его пути, чем по переулку.

Вскоре мы вышли на ярко освещенные улицы и побрели сквозь толпу из бедно одетых людей и призраков. Когда Даниб переставал бить меня в спину перчатками словно тараном, я мог разглядеть базарные ряды. Призраки, как свободные, так и порабощенные, торговали самыми разными товарами. Мало кто из них предлагал пищу и напитки, но у них было в избытке безделушек, костюмов, свитков и книг. Здесь были горы книг.

Когда ты бессмертен, потратить вечность на чтение книг – не такая уж плохая идея. Я видел в ней смысл. Книги – по крайней мере хорошие – были дверями в другие вселенные, находящиеся за пределами нашего жалкого мира. Когда у меня появится свободное время, я, пожалуй, навещу этот ночной базар. То есть если сейчас Даниб не ведет меня на казнь.

– Темса будет недоволен, – предупредил я его, пытаясь избежать каких-либо непоправимых событий, которые он, возможно, запланировал для меня. – Умыкнуть в ночи его замочного мастера – не лучшая идея.

В ответ я получил лишь еще один толчок в спину, и мы свернули в очередной переулок. Он кружил по более оживленным кварталам, постепенно приближаясь к центру города. Наши с Данибом разговоры были обрывочными, односторонними. Я задавал Данибу вопросы о его прошлой жизни, интересовался, не натирает ли ему тело броня, спрашивал, тяжелый ли у него меч. Каждый раз он либо рычал, либо толкал меня в спину кулаком размером с окорок.

Я уже собирался спросить его о том, нравится ли ему служить маньяку, как вдруг его пальцы снова сжали мою шею, заставляя меня остановиться.

Костяшки узловатых голубых пальцев три раза стукнули в находящуюся рядом дверь. Пока мы ждали ответа, Даниб разглядывал меня через отверстия в шлеме. Я старался не смотреть в его белые глаза. Они были похожи на два холста, на которых можно нарисовать любую эмоцию. Возможно, именно в этом секрет Даниба, именно поэтому он смог так долго выживать рядом с таким человеком, как Темса. Ну и еще ему помогло то, что он размером с дом.

Я сфокусировал внимание на двери, но не нашел в ней ничего необычного, если не считать свежего слоя алой краски, латунной решетки. Кроме того, на ней не было ручки.

Каменная стена, в которой находилась дверь, ничем не отличалась от остальных. Да, она была высокой и уходила далеко в ночное небо…

Алая дверь.

Я вздрогнул – за долю секунды до того, как дверь со скрипом открылась и на пороге появились две женщины в красных одеждах – должно быть, сестры, потому что выглядели они почти одинаково. У обеих были бритые головы, закрытые капюшонами; обе смотрели так же бесстрастно, как и мой похититель.

Я не знал – то ли ухмыляться мне, то ли хмуриться. Этот город под завязку наполнен предательством, однако произошедшее все равно потрясло меня.

– Долбать-колотить! Даниб, значит, ты все-таки не за Темсу? – спросил я.

Не говоря ни слова, он вдавил меня в дверной косяк. Боли я не почувствовал, а лишь ощутил, что меня придавил чудовищный вес. Его огромные пальцы заткнули мне рот, и поэтому я мог только помахать рукой. Даниб наклонился, чтобы пошептаться с сестрами. Одна из них указала на меня.

– Брат, прошу тебя, отпусти его.

Даниб отпустил меня, и я застыл, уперев руки в колени, пытаясь проморгаться. Чья-то рука – меньше и мягче, чем у Даниба, – коснулась моего плеча, но я стряхнул ее.

– Клянусь своим посмертным светом! Келтро Базальт, полагаю? – спросила одна из женщин и поклонилась мне.

Я вытянулся во весь свой скромный рост и постарался втянуть в себя живот. Я даже обнажил свою рану на шее, вспомнив, что лишился платка – он утонул в море вместе с Фором.

– Ты правильно полагаешь. А я бьюсь об заклад, что вы из Культа Сеша.

– Неверно. Мы из Церкви Сеша, – ответила вторая женщина.

Я задумался. В моей груди – в том месте, где в прошлой жизни бешено колотилось бы сердце, возникло определенное напряжение. Неужели я нервничаю? Естественно, так всегда бывает, когда подозрительные личности приводят тебя в подозрительное место. Интересно ли мне выяснить, что происходит? Разумеется, ведь это Культ пришел ко мне, а не я к нему. Как обычно, я укрылся за щитом дерзости.

– Можно назвать дохлую козу живой, но от этого она не перестанет гнить.

Женщины улыбнулись и отступили во мрак за порогом.

– Зайдешь?

Даниб не понял, что это вопрос, и просто зашвырнул меня внутрь. Пока я поднимался, стряхивая воображаемую пыль с голых рук и бедер, дверь за мной захлопнулась. Я пожалел о том, что Темса не одел меня получше: он подарил мне лишь набедренную повязку и потрепанную холщовую безрукавку. Спрятать живот у меня никак не получалось.

Сестры уже сели за круглый стол, в центре которого находилось какое-то вращающееся устройство. В его широкой чаше были проделаны отверстия, помеченные цветными символами. Я заметил, что края стола покрыты золотом и серебром; он манил меня к себе, и я беспомощно, словно сорока, побрел в его сторону. По периметру просторной комнаты с низким потолком стояли другие столы. В густом мраке я заметил не доведенную до конца игру в бирюльки: ненадежно уложенная груда палочек ждала подходящего момента, чтобы посыпаться вниз. Я уже бывал в подобных местах, и мне показалось вполне разумным, что мое первое знакомство с таинственным Культом Сеша состоится в игорном доме. Там, где лгут. Там, где рискуют.

– Я – Просвещенная сестра Лирия, – сказала женщина, которая была слева.

– А я – Просвещенная сестра Яридин, – сказала правая. – С нашим братом ты уже знаком.

– Близко знаком, – ответил я и услышал рычание у себя за спиной.

– А кто ты, Келтро Базальт? – спросила Лирия.

– Ну, похоже, что вы уже знаете…

– Откуда ты родом?

– Как ты оказался втянут в это дело?

Я провел рукой по бархатному покрытию стола, заметил на ней пятно засохшей крови и слегка подтолкнул колесо, чтобы оно закрутилось. Раздалось мелодичное позвякивание, которое скоро прекратилось.

– Я родом из Таймара, что в Крассе. На двенадцатом году жизни я сбежал в Сараку. В тринадцать стал сиротой. Родители-лекари умерли зимой в степях от горячки. Я сильно об этом сожалел. Сбежал обратно в Сараку. Учился у мастера, пока сам не стал отлично взламывать замки. Затем я стал еще лучше. Вскрывал хранилища и сейфы повсюду. Меня называли лучшим в Дальних Края – вот почему я приехал сюда. Но оказалось, что сел не на тот корабль. Кто-то подкупил капитана или портовую стражу, и меня убили: перерезали глотку, и моя кровь залила весь переулок. После этого моя жизнь наполнилась смехом и радостью, пока я переходил от одного безумца к другому. Затем я обнаружил в себе одну странную способность, о которой я не просил, – и вот я здесь, беседую с двумя призраками, которых я даже за деньги не отличу друг от друга. А у вас как дела?

Лирия взяла шар – похоже, сделанный из рубина – положила его в одно из отверстий, проделанных в колесе, и жестом приказала снова его вращать. Я раскрутил колесо, на этот раз сильнее, и драгоценный камень заплясал по чаше под металлическую мелодию. Когда музыка и вращение одновременно замедлились, рубин упал в одно из отверстий и застрял в нем.

– Ты выиграл, – сказала Лирия.

– Что именно?

Яридин ответила за нее; они были словно дуэт циркачей.

– Место в нашем братстве, господин Базальт. И, что еще важнее, наше покровительство.

– Что ты слышал про Церковь Сеша?

Раз уж мы оказались в заведении, где играют в азартные игры, я решил не выкладывать все карты на стол. Сообщать им о том, что ко мне приходили заклятые враги их бога, я не собирался, но можно рассказать правду об остальном. Обо всем остальном.

– Много чего, и все плохое. Судя по тому, что о вас говорят, – с тех самых пор, как вы пытались обратить в свою веру одного из императоров, жители города считают ваш орден сборищем предателей. А еще, что вы поклоняетесь очень древнему, очень мертвому и, судя по всему, очень опасному богу хаоса. В моей голове уже звучат сигналы тревоги, но это еще не все. Вам запрещено появляться в центре города. Хорикс вас ненавидит. Полагаю, император и его дочь испытывают к вам те же чувства. А Темсе противно все, что светится, так что скорее всего вас ненавидит и он – несмотря на то, что работает с вами.

Сестры понимающе переглянулись, и Лирия холодно улыбнулась.

– В этом городе многие нас не понимают.

Не такого ответа я ожидал после подобного потока правды. Обычно она людям не нравится.

– Не понимают? – переспросил я, скрестив руки на груди. – С чего бы это? Ведь вы же просто заключаете сделки с душекрадами и убийцами.

– Именно поэтому мы решили, что пора представиться и доказать тебе, что это не так. – Яридин встала, забрала из чаши рубин и покатала его в ладонях, отчего он стал лиловым. Я следил за тем, как шар движется по ее пальцам, бросая вызов силе тяжести и здравому смыслу. – Мы уже много веков помогаем нашим товарищам-призракам. Для этого мы, как и все остальные жители Аракса, должны участвовать в большой игре, должны бороться за власть. В нее играет император и вдова Хорикс, в нее – хотя и в более кровавый вариант – играет и тор Темса. Даже ты участвуешь в игре, Келтро, хотя и неосознанно. Важнее всего цель игры – то, к чему стремится каждый из соперников.

Нет, в моем желании обрести свободу ничего неосознанного не было.

– Но вы сотрудничаете с Темсой. Значит, ваши цели совпадают.

Лирия снова улыбнулась, но на этот раз ее глаза превратились в озера яркого света. В ее взгляде сияла гордость.

– Ха! О нет, Келтро. Мы не сотрудничаем с Темсой. Он работает на нас. Он всего лишь наш инструмент, наш дикий пес, наш бешеный волк, который должен подтолкнуть Аракс к краю пропасти. Мы выбрали его, дали ему повод удовлетворить свои желания и выпустили его на свободу. Мы назвали ему имена – ступеньки лестницы, которая приведет его к кровавому успеху. Мы даже нашли принцессу, которая защищает его. Да, мы намеренно свели их вместе. Но совпадают ли наши цели с целями Темсы? Едва ли. Он метит гораздо ниже. Как и большинство игроков, он стремится извлечь императора из убежища и захватить корону и трон. У нас же великое дело, а Темсу мы просто используем.

Мертвые боги. Значит, за всем этим стоит Культ Сеша. Я думал, что хаос в Араксе устроил Темса, что именно он – самый рисковый игрок, обманувший и Культ, и принцессу. Но нет, все задумали и всем руководили эти сестры-призраки, которым на двоих не дашь и шестидесяти лет.

Я бросил взгляд на Даниба. Он смотрел в потолок и делал вид, будто ничего не слышит, словно не мог смириться с таким запредельным уровнем предательства.