Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 341 страниц)

Подавив в себе желание осесть на землю, Нилит встала и посмотрела сверху вниз на его жалкое проявление ярости.

– Всех, – ответила она. – Всех до единого.

– Ты шутишь!

– Фаразар, ты думал, что все это из-за тебя и твоих монет. Ты слишком, слишком высокого о себе мнения. Это ради Аракса, ради Красса, ради Дальних Краев.

– Я… – Хелес запнулась. – Как…

Она заморгала, задумавшись; ее глаза затуманились.

Нилит выпрямилась.

– Только так можно исцелить город. Запретить порабощение. Восстановить равновесие. Полностью перевернуть все, и на меньшее не соглашаться.

– Ты спятила! Ты дура! С этим никто не согласится! – Фаразар то ли смеялся, то ли был готов лопнуть от возмущения. – Тысячу лет мы порабощали мертвецов, а ты думаешь, что сможешь просто сесть на трон и все изменить? Ха! Тебя уничтожат!

– Пусть попробуют, – ответила Нилит. Кровь забурлила в ее жилах. В последний раз это было в ту ночь, когда Нилит вырвалась из Небесной Иглы и направилась на юг, в Белиш. – Пусть пробуют сколько хотят, но тогда они узнают, из какого теста сделана императрица-красс.

Возникла неловкая пауза, когда Хелес тоже с трудом поднялась на ноги. Рука Нилит легла на рукоять меча, но Хелес просто поклонилась – так низко, как только могла.

– Наконец-то, – сказала Хелес. – Впервые в этом городе я услышала разумные речи.

Нилит поклонилась в ответ, и их взгляды встретились.

Фаразар взорвался от ярости.

– Тебя убьют! Что за шу…

Гора тряпок опустилась на него, подавляя дальнейшие споры. Прежде чем пойти спать, Хелес и Нилит переглянулись.

– Пять дней? – спросила дознаватель.

Нилит мрачно кивнула.

– Пять дней.

* * *

ГОРОД РАЗБУДИЛО ЗОЛОТОЕ, наполненное росой утро. Туман начал рассеиваться, и лучи зари рьяно потянулись к улицам, заставляя людей открывать ставни. Преследователь Джоби смотрел на то, как ночные тени отступают от носка его черного сапога и как их сменяет желтый солнечный свет. Тепло ничуть не улучшило его настроение. На его израненном лице застыла мрачная гримаса. Ночью он засунул ладони под мышки, чтобы случайно не забыть о боли и не почесаться снова. А сейчас он принялся ковырять шрамы и вычищать засохшую кровь из-под ногтей.

Птицы изуродовали его лицо. Его левый глаз был разодран на две части и ослеп. Одно ухо порвано в клочья. По лицу и шее тянулись следы от когтей. На обоих предплечьях были толстые повязки. На его плече сидела целая гора бинтов, похожая на белую черепаху.

Клетка, стоявшая рядом с ним, снова задребезжала, и к нему в облаке пара полетело шипение. Джоби повезло: в ходе боя слазергаст лишь оцарапал его, но не укусил. Животное все еще мечтало полакомиться своей последней жертвой – должницей из пустыни. Той, которая сбежала.

– Скоро, – буркнул Джоби. – Не бойся.

Как только он это сказал, у него за спиной завизжала дверь. Преследователь не шевельнулся, а подождал, пока женщина встанет у него за спиной.

– Директоры дадут тебе еще один шанс, – ровным тоном сказала куратор. Когда ведешь дела, в эмоциях нет необходимости.

– Так и должно быть. Ты знаешь мой послужной список. Я никогда не терял плату, не потеряю и на сей раз. Второй раз я их не разочарую.

Куратор зацокала языком.

– Да уж надеюсь. Ты знаешь правила, преследователь Джоби: первая ошибка не стоит ничего. За остальные придется платить.

Джоби кивнул, мечтая провести ногтями по своему лицу.

– Возникли обстоятельства, над которыми я был не властен.

– Хм… Похоже на то. Птицы, да? Очень странно.

Он медленно повернул голову к ней, и, после долгой паузы, она наконец посмотрела на кровавое месиво из ран и царапин. Она подняла брови. Джоби знал, что сочувствия от нее ждать не стоит.

– Действительно, птицы. Целая дюжина, – ответил он. – И еще какая-то нищенка.

Неодобрительный огонь во взгляде куратора не погас.

– Джоби, я видела преследователей, которые приносили плату даже после того, как их конечности превратились в окровавленные обрубки. Если ты надеешься на повышение, иди и измени мнение директоров о себе. Да и мое мнение тоже, если уж на то пошло.

Поцокав языком на прощание, она зашла внутрь. Джоби остался наедине со своим слазергастом и усиливающейся утренней жарой. Он посмотрел, как животное раскачивается взад-вперед; его морда была обращена на север. Оно улыбалось: оно почуяло запах жертвы. Джоби показалось, что из свернутых колец слазергаста доносится бурчание.

Глава 10
Копье времени

Небо – просто еще один океан, и оно зовет нас, моряков, к себе.

ВЫДЕРЖКА ИЗ СКАНДАЛЬНО ИЗВЕСТНОЙ РЕЧИ АДМИРАЛА НИЛО, ЗАЩИТНИКА ТВАРЗЫ

* * *

ПОЛЕТЫ – ЗАНЯТИЕ НЕ для существ, которые рождены бескрылыми. Тот, кто посмел взмыть в небо, бросая вызов законам природы и мертвых богов, неизбежно должен рухнуть на землю.

Так мы и сделали.

«Возмездие» с жутким хрустом зацепило крышу невысокой башни. Корабль выгнулся, и половина его пассажиров попадала на пол. Я почувствовал, что корпус разрывается на куски. Выглянув из смотрового отверстия, я увидел, что за нами тянется след из вращающихся коричневато-желтых камней и кусков обшивки. Земля под нами из кирпичных стен превратилась в чистый песок. Город остался позади, и теперь пустыня поднималась навстречу кораблю, чтобы покарать нас за дерзость вдовы Хорикс.

Хотя я уже был мертв, но, наблюдая за тем, как сокращается расстояние между землей и летучей машиной, я ощутил странный ужас. Песок превратился в размытое масляно-желтое пятно. Он поднялся и внезапно упал, снова зацепив расколотый корпус, когда мы прошли над дюной.

Когда появилась следующая волна песка, раздался мощный грохот: мы снова ударились о землю. Через трещины в корпусе полетел песок. Окно в носовой части корабля превратилось в тучу песка. Люди, работавшие с шестернями и рычагами, врезались в него. Один оставил кровавую полосу и паутину трещин на стекле, прежде чем упал на органы управления. Солдаты, окружавшие Хорикс, попытались утащить его прочь, пока мы не врезались еще раз, но они действовали слишком медленно – а может, «Возмездие» летело слишком быстро. Я так и не понял.

Перед нами поднялась смятая вершина следующей дюны. Она прервала наше падение и, судя по тряске, разломила корабль пополам. Хруст дерева и гвоздей сопровождали крики и вопли. Меня выбросило из кресла, и я полетел; мои пары тянулись за мной. Встретив порыв песка и ветра, который ворвался через окно, я врезался в переборку. Боли я не чувствовал, только был окончательно сбит с толку.

Корабль заскользил по склону дюны, словно один из мальчишек с Разбросанных островов, которые катаются по волнам на досках. Я покатился по палубе; тела падали вместе со мной. Мой страх усилился, когда корабль накренился и почти покатился по конверту, похожему на воздушный шар. Молчание тех, кто окружал меня, подтвердило мои страхи.

В этот миг ужаса время, казалось, замедлилось, и я чувствовал скольжение каждой песчинки под нами. Корабль опасно накренился, но, к счастью, у основания дюны вернулся в исходное положение.

Все выдохнули. Несколько солдат обмякли, стукнувшись шлемами о доски обшивки. Призраки начали выбираться из-под сломанных весел и стонущих живых.

– Все на выход! – крикнул чей-то приглушенный голос, кажется, нового полковника.

Когда люди встали на ноги, его вскоре обнаружили под расколотыми панелями; у него был разбит нос, а по щеке тянулась кровавая полоса.

Хорикс, похоже, привязала себя к креслу какими-то ремнями. Солдаты цеплялись за ручки у его основания или друг за друга. Они сильно побледнели – даже по меркам аркийцев. Судя по тому, как Хорикс потирала шею под капюшоном, нельзя было сказать, что она совсем не пострадала при падении. Я понял, что разочарован. В ходе крушения мои охранники прекратили меня охранять; более того, один из них лежал у лестницы, и его шея была вывернута под странным углом. Я подумал о том, успею ли я взять одно из брошенных копий и все-таки добыть свою половину монеты. Но оказалось, что времени на это у меня нет: Хорикс быстро встала и захромала к выходу. Я двинулся за ней, следя за ней так, словно она – оставленный без присмотра сундук с золотом.

Над Арком все еще поднималась заря. Над некоторыми башнями все еще висели нимбы из тумана, но в основном он уже растворился, столкнувшись с утренним теплом. На востоке уже появилось солнце, похожее на покрытую пылью розу, но в других сторонах света еще господствовала ночь. Я уже чувствовал приближение жары.

Ветерок робко пошевелил песок рядом со мной, добавив новую рябь на песке – словно на морском берегу во время отлива. Я рассеянно посмотрел на следы, которые расходились в разные стороны от «Возмездия» – и понял, что не могу оторвать взгляд от горизонтов. Пустыня казалась бесконечным ковром из дюн и выжженной земли, который на юге заканчивался размытыми темными горами. Никогда еще я не чувствовал себя таким крошечным посреди природы. «Пустошь» – вот эпитет, который приходил на ум без всяких усилий. В Крассе всегда находилось какое-то препятствие – заснеженная гора, ущелье, степь или лес. Но здесь на много миль вокруг не было ничего, кроме волн песка, и они тянулись так долго, что даже составители карт не смогли бы точно рассчитать расстояние.

Я мгновенно возненавидел эту сраную дыру.

Аракс занимал весь север, а также больше половины востока и запада. На фоне синего утреннего неба здания казались черным горным хребтом с рассыпанными по нему огнями. Только тогда я понял: Аракс не зря называют самым крупным городом Дальних Краев, а может, и всего мира. Данное утверждение просто невозможно было оспорить, даже если бы я нашел в себе силы это делать. Я видел его размеры, когда приближался к нему по Беспокойному морю, но не мог оценить его глубину, его океан глинобитных стен, который протянулся от Просторов до самого центра. И над всем этим возвышалась Небесная Игла – каменный шип высотой в несколько миль, царапающий небеса.

– Келтро! – хрипло крикнул кто-то.

Вдова Хорикс вспомнила про меня.

Солдаты подбежали ко мне и схватили, не давая уйти прочь, в дюны. Мысль о побеге действительно пришла мне в голову, но я заподозрил, что вечные бесцельные скитания по бесконечной пустыне заставят меня еще больше почувствовать себя призраком.

Вдова встретила меня, уткнув руки в боки; рядом с ней стояли солдаты. На губах виднелись пятна крови, словно она прикусила их во время падения. Ее морщины на лице слегка подрагивали: она едва сдерживала ярость.

– В чем дело? – грубо спросил я.

Хорикс снова влепила мне оплеуху; перстни оставили белые полосы на моей щеке. Я стиснул зубы и стал ждать, когда стихнет боль.

– О побеге можешь сразу забыть. Сегодня я и так потеряла много ценного.

Она похлопала по моей монете, которая все еще висела на ее шее. Я не сводил с монеты глаз.

– В пустыне для меня свободы нет.

– Молодец, хороший призрак.

Но я не закончил. Я был уверен, что теперь знаю планы Хорикс, однако в них чего-то не хватало – причины, наверное. Свой план она, должно быть, разрабатывала много лет – а может, десятилетий. Терпеливость такого калибра всегда подпитывают не алчность и не любовь к интригам, а другие, более глубинные чувства – боль, печаль или гнев. И мне хотелось от самой вдовы узнать, что ею движет.

– Но я хочу кое-что выяснить, – добавил я.

Хорикс задвигала челюстью; старые зубы заскрежетали.

– Если хочешь, чтобы я на тебя работал, то я заслужил право узнать, что ты задумала делать со мной – и почему, – с улыбкой пояснил я.

– Мертвецы не имеют никаких прав. Я дала тебе бумагу, в которой обещаю тебе свободу.

– Мы оба знаем, что она ничего не стоит. Это просто пустые слова, способ отвлечь мое внимание.

Не говоря уже о том, что бумага осталась в башне, вместе с остальным имуществом, которое Хорикс бросила.

Она понимающе улыбнулась.

– Ты просто имущество и будешь делать то, что я скажу.

– Только если ты ответишь на мои вопросы. В противном случае сломай мою монету, и покончим с этим.

Это был смелый блеф, но я предполагал, что сейчас, когда ее драгоценная машина вонзилась носом в песок, а убитый Калид все еще лежит на ее дворе, имеет значение только моя ценность. И поскольку она бросила Острого за борт «Возмездия», я решил, что с любезностями покончено. Оглянувшись на город, я задумался о том, как вообще я буду искать этот меч.

Хорикс взяла мою монету; солдаты ухватили меня покрепче, и я невольно вздрогнул. Она попыталась раздавить монету двумя пальцами. Из ее прикушенной губы снова потекла кровь.

– Тьфу! – Хорикс зашипела и стремительным шагом двинулась прочь. – Полковник Ка… Омшин!

– Да, хозяйка! – бодро крикнул кто-то у меня за спиной.

Хорикс принялась нарезать круги; ее черные юбки чертили линии на песке.

– Прикажи своими людям окружить «Возмездие». Я не потерплю, чтобы корабль разглядывали грязные жители Просторов, кочевники и мерзкие твари из Культа Сеша. Я видела их шпионов в своей башне. И заставь теней работать! Я хочу, чтобы к вечеру мой корабль был готов. Нам нельзя терять время. Теперь Сизин знает, какую игру мы ведем.

– Слушаюсь, вдова Хорикс!

Я подождал, пока она завершит обход окрестностей, а затем решил на нее нажать:

– И что это за игра?.. – спросил я и на всякий случай добавил: – …хозяйка?

Хорикс прищурилась и снова пропустила мимо ушей мой вопрос.

– Ты не имеешь права о чем-либо меня спрашивать, тень, – зарычала она.

Я вскинул голову и пожал плечами – настолько, насколько это было возможно при том, что мои руки крепко держали солдаты. Я никогда не был азартным игроком – мне не нравилось зависеть от случая – но в тот момент я был готов рискнуть, лишь бы узнать, что затеяла эта сука. Знание – сила; по крайней мере, так говорят. Ну а я говорю: знание – это преимущество.

– Ладно. Тогда я тебе помогать не буду. Пытай меня сколько хочешь, но что-то мне подсказывает, что у тебя нет ни времени, ни настроения.

Хорикс помедлила и окинула меня взглядом.

– Келтро, я вижу, ты набрался храбрости. Что тебе там наврал Темса?

Я решил нанести еще один удар и тем самым до предела повысить уровень блефа.

– Ничего он не наврал, просто подтвердил мое предположение о том, что я действительно лучший замочный мастер в Дальних Краях. Ты явно нуждаешься во мне, а сейчас, когда Калид умер, особенно.

Судя по яростному огню, который вспыхнул в ее глазах, я решил, что Хорикс прикончит меня прямо здесь и сейчас, но она сдержалась. Если под словом «сдержаться» мы подразумеваем удар в лицо. Я ухмыльнулся.

– Если у тебя на примете есть вор получше, разделайся со мной. Окажи мне эту услугу. Я устал, мне уже все равно.

Я слышал, как хрустят ее зубы, и этот хруст звучал для меня почти как музыка. Зарычав, Хорикс взмахом руки приказала солдатам уйти; рядом с ней остался только один из них. Я потер руки, а она тем временем полезла на дюну, по которой мы скатились. Я последовал за ней. Песчинки едва скользили под моими ногами, и я шел за вдовой след в след. Мое сияние смешивалось с утренним светом, окрашивая желтый песок в жуткий зеленый цвет.

Хорикс встала на вершине дюны и посмотрела на великий город, раскинувшийся перед ней. Через несколько секунд я присоединился к ней и какое-то время разглядывал Просторы, о которых я столько слышал. Они были предгорьями для города, похожего на гору, и идеально соответствовали своему названию. Они были бесконечным морем невысоких стен из светлого камня, которое ломали на части блестящие вены улиц и редкие бесстрашные башни. Я подумал о том, сколько людей жило там, за пределами городского центра; сколько мертвых и живых втиснуто в этот водоворот глинобитных стен и песка. Я заметил нескольких людей, которые бродили по краям Просторов – там, где пустыня боролась с Араксом за пространство. Их черные расплывчатые силуэты раскачивались – эти люди либо начали пить слишком рано, либо пили уже всю ночь. В любом случае на нас они внимания не обращали, несмотря на то, что я ярко светился.

Я посмотрел на толстый стержень Небесной Иглы, четко выделявшийся на фоне светлеющего неба, и вдруг мне все стало ясно. Башня была воплощением неприступности – для всех, кроме меня, замочного мастера. Пробраться можно куда угодно. Каждая крепость, каждая башня, каждая уходящая ввысь дорога была рассчитана на сапоги, копыта и колеса – не на крылья и не на раздувшиеся летучие машины.

– Ты построила свою машину из-за Иглы? – спросил я вдову.

Я услышал, как она выкрикнула ее название перед тем, как мы врезались в землю, но в любом случае это была единственная логичная причина создать такое чудище. Мне, вору, который учился всевозможным способам обходить двери и охрану, это решение показалось гениальным.

– Об этом любой дурак догадается. Удивительно, что это отняло у тебя столько времени.

– Но тем не менее догадка верна. А это значит, что ты собираешься проникнуть в убежище и рассчитываешь, что я его взломаю. То есть ты хочешь того же, что и будущая императрица.

– Да. И благодаря тебе, Борану Темсе и будущей императрице эффект неожиданности утерян. – В ее голосе звучала сильная нота презрения, и не все оно предназначалось Темсе. Она, похоже, ненавидела императорскую семью, и я задумался, почему. – Вы заставили меня раскрыть карты, и долгие годы подготовки пошли прахом.

Я негромко рассмеялся; я был уверен, что мне, ее главному оружию, ничего не угрожает.

– Ты такая же, как и все прочие. Ты хочешь завладеть монетами императора и сесть на трон.

Хорикс повернулась ко мне, и ее взгляд был настолько мрачным, что мои пары задрожали. Я подумал, что она снова меня ударит, но ее кулак не шелохнулся.

– Я значительно выше всех остальных. Выше и лучше. Скажи мне, вор, разве забрать то, что принадлежит тебе по праву – это преступление?

– И ты, и все остальные в этом проклятом городе считаете, что трон принадлежит вам. Ваши законы заставили вас поверить в то, будто вам все должны. И ты, вдова Хорикс, ничем не отличаешься от других. Долбать-колотить, даже я мог бы заявить о своих правах на трон, будь у меня время и желание.

Хорикс покачала мою половину монеты, держа ее дальней от меня рукой – так, чтобы я ее не достал.

– Ты? Ха! Об этом даже и не мечтай. Ты, Келтро – моя собственность, и я могу делать с тобой все, что пожелаю.

Я погрозил ей голубым пальцем.

– Но не погасить меня, словно свечу. Только не в том случае, если ты надеешься проникнуть в хранилище императора Фаразара. И раз уж число твоих солдат тает, и раз уж ты выбросила душу-клинок, который мог бы, по крайней мере, прорубить дверь до механизма – да, именно так, но ведь теперь он пропал, верно? – то тебе остается надеяться только на меня. – Я помолчал, глядя на то, как ее лицо морщится; Хорикс проходила через разные стадии гнева. – Смирись. Теперь твой успех зависит от разбитой машины и мертвеца. Если ты не думаешь, что горстка твоих людей доставит меня в Небесную Иглу, то ты идешь по тонкому льду. – Хорикс удивленно наклонила голову, и я понял, что эта фраза крассов в пустыне не имеет никакого смысла. – Ступаешь по… зыбучим пескам?

– У вас, крассов, такой отвратительный язык. Да, я хочу попасть в убежище. И нет, Келтро, пока ты приносишь пользу, я тебя не уничтожу. Ты откроешь для меня все двери.

Я посмотрел по сторонам, увидел солдата, который собирал куски сломанной обшивки.

– Ты, хозяйка, забываешь про огромную проблему. Твоя машина развалилась на части.

– Это ничего не меняет. Мы починим ее, взлетим и проучим Темсу, Культ Сеша и Сизин Талин-Реналу.

Я услышал, как гневно Хорикс рычит, произнося это имя, и задумался о том, что именно сделала будущая императрица. Про Культ Сеша и Темсу она не говорила с той же яростью, хотя для меня в моей истории они тоже были злодеями. Не упустил ли я чего?

– Мы всех их проучим, – прошипела вдова. Голос ее был холоден, словно дыхание зимы.

– Что тебе такого сделала тебе императорская семья? – спросил я.

Почему ты цепляешься за свою злобу, словно корень – за камни?

Хорикс напряглась; она была похожа на ворону, которая стряхивает капли дождя с перьев.

– Что они мне сделали, Келтро? Они забрали у меня все. Они сильно мне задолжали, и я намереваюсь вернуть долг. И лучший способ посчитаться с ними – это проникнуть в древнюю башню и применить закон, который оправдает убийство Фаразара.

– Возмездие.

– Именно.

Мне стало грустно оттого, что я увидел логику в ее словах, увидел холодный и безжалостный кинжал, который годится только для убийства.

– У вас, аркийцев, такие размытые понятия о верности. Все вы – убийцы. От остальных вы отличаетесь только тем, что убийства вы узаконили и превратили в фарс приличия и порядок.

Хорикс рассмеялась.

– А крассы настолько от нас отличаются? Подожди лет двадцать, Келтро Базальт, и ваш король тоже запрется в своем хранилище и будет сидеть на горе монет.

Я прикусил язык, боясь выдать свои чувства. Мне было неприятно думать о том, что она, возможно, права.

– Келтро, прогресс не остановить. Мертвецы останутся с нами навсегда. Кто, по-твоему, все это построил? – Она обвела рукой огромный город. Как бы я ни прищуривался, я даже не мог разглядеть границы Аракса. Они были похожи на тусклую звезду: чем дольше я их искал, тем менее заметными они становились.

– Более амбициозные люди, чем тот, кто сейчас восседает на троне, вот кто, – продолжала Хорикс, и ее голос скрежетал, словно сапог по гравию. – Более великие и мудрые люди, чем гнилой трус, который называет себя императором. Он просто жадный ребенок, который копит игрушки.

Ее иссохшая рука высунулась из рукава и потянулась к огромному зданию. Пока Хорикс, прищурясь, притворялась, будто давит его пальцами, я понял, что находится за ее завесой злобы. Я увидел простую женщину, которой причинили большой вред и которая стремится все исправить – точно так же, как я сражался за свою свободу. Я мечтал узнать о том, как и почему ее обидели, но в любом случае теперь Хорикс превратилась в сгорбленную вдову, стоящую на вершине дюны; и ею управляла только мысль о мести. На миг я разглядел в Хорикс человека, которого раньше не видел, и ее жестокость стала для меня более понятной. Заметив, что я наблюдаю за ней, она отдернула руку.

– Скоро Фаразар поймет свою ошибку, – заверила она меня.

– А потом?

Хорикс наклонила голову набок, словно ее планы заканчивались на убийстве императора и она даже не задумывалась о том, что будет после того, как она всех проучит. Злоба ослепила ее.

– Я, разумеется, буду править империей так, как ею нужно управлять. Железной рукой, но не из-за стальной двери. Такие крысы, как Темса и Культ Сеша, пожалеют о том, что когда-то появились на моем пороге.

Я быстро сделал круг по краю дюны; мне хотелось задать ей еще пару вопросов – хотя бы для того, чтобы прогнать неуютное настроение. Что-то в словах вдовы и в количестве яда в них тревожило меня. Солдат шел за мной, следя за тем, чтобы я не убежал. Хорикс, похоже, на это было плевать.

– А что вообще тебе сделал Культ Сеша? – спросил я.

Вдова выгнула плечи, словно стервятник, и ее рука потянулась ко мне.

– Они стремились сломать сами стены общества. Уничтожить монархию. Они – гадюки, которые издревле поклоняются старым богам тьмы. Они, Келтро Базальт, – безумные суки и опасные глупцы.

Я выгнул спину, чтобы уклониться от ее ногтей – я заметил на потрескавшемся лаке медь.

– Да, довод веский – и ясно изложенный, – быстро ответил я.

Хорикс отвернулась от меня; она теряла терпение, и ей явно хотелось закончить этот разговор.

– А если я взломаю хранилище? Что будет потом, если подписанная тобой бумага ничего не стоит? – бросил я ей в спину. Я надеялся забрать свою половину монеты раньше, но мне хотелось услышать это от нее. – Выполнишь ли ты обещание освободить меня?

– Взломай убежище, и тогда я сдержу слово, – бросила Хорикс через плечо.

Она уже уходила, а я понял, что у меня остался последний вопрос, и притом сложный – не для вдовы, а для меня.

– А если я не смогу?

Вдова обернулась, уткнув руки в боки; ее лицо превратилась в гримасу ярости.

– Что не сможешь? – рявкнула она, словно вопрос был настолько бессмысленным, что он сбил ее с толку.

– Ты ни разу не спросила меня о том, способен ли я открыть хранилище императора.

– И это говорит так называемый лучший замочный мастер Дальних Краев?

Я развел руками.

– Вдова Хорикс, неужели ты не помнишь наши разговоры? Не помнишь, как я рассказывал про графа и его сына? Может, я и лучший, но в мире есть замки, которые даже я не могу взломать.

– Тогда я рискну, – отрезала вдова, и я ей поверил.

Я знал, что не в состоянии полностью сорвать ее планы. Там, где замок нельзя сломать с помощью навыков, обычно побеждает грубая сила. Хорикс просто повезло, что она купила меня на рынке душ, но это был просто счастливое стечение обстоятельств, как бы мы с ней ни пытались это замаскировать.

Я поморщился; заметив это, она ухмыльнулась.

– И вот поэтому ты не будешь больше меня испытывать, тень. Тебе повезло, что до сих пор я мирилась с твоими вопросами. Советую прекратить попытки, иначе ты узнаешь, каковы глубины смерти на самом деле.

– Ладно. Я закончил. Но, вдова Хорикс, я не забуду, что ты обещала мне свободу. Наш договор все еще в силе.

Усмехнувшись, Хорикс прошла прочь; за ее ногами в серебристом песке тянулись борозды. Телохранители с криками бросились к ней, словно курицы в курятник, и проводили ее к упавшему «Возмездию». Я остался на вершины дюны наедине с моими мыслями.

Я пытался разобрать на части то немногое, что я знал о паутине лжи и интриг Аракса, и обнаружил, что лишь еще больше запутался. В течение всей жизни душу преследуют вопросы «почему» и «а что, если». Человеку свойственно сожалеть о прошлом и проклинать тот факт, что время утекает сквозь пальцы, словно песок, и его невозможно ни поймать, ни вернуть. Но наступает момент – обычно это происходит в пожилом возрасте, в канаве, или в последние, наполненные болью минуты – когда душа должна капитулировать перед природой времени. Один книжник назвал это «стрелой времени». Судя по тому, каким оно казалось мне после полученного удара ножом, я бы скорее сказал, что это не стрела, а большое и грязное копье.

Пытаясь успокоить свой разгоряченный разум, я собрал в кучу все, что знал точно. Я не пострадал. Половина монеты все еще висит на иссохшей шее вдовы. Острый пропал на Просторах. Но, прежде всего, я знал, что играю важную роль в нескольких планах, в центре которых находилось убежище императора Фаразара и его трон. И на самом деле это не удивительно: власть всегда была самым ярким алмазом. Люди считают, что власть – это деньги, воины в доспехах или земля, но все это – лишь инструменты, позволяющие добиться власти, а не наоборот.

Когда я работал на других, добыча почти всегда была средством обрести еще больше власти. Лично мне всегда хватало возбуждения и сложных испытаний. Прошлое снова начало преследовать меня, и в тот миг я спросил себя – не слишком ли легкие цели выбирал я для себя, пока был жив?

Отбросив прочь бесполезный вопрос, я спросил себя, что еще мне известно. Естественно, Хорикс я доверял не больше, чем Темсе, Сизин или любому другому жителю этого проклятого города. Доверие – давно утраченная концепция. Меня окружали лжецы и обманщики, и это говорю я, вор, который должен был привыкнуть к такому миру и к такой жизни. На самом деле только боги и пара Просвещенных Сестер уделили мне внимание и при этом не надевали мне на голову мешок и не заставляли чистить столовое серебро. Это было ясно. Но что я не знаю? Это был более опасный из двух вопросов, которые человек должен порой задавать самому себе.

Я снова повернулся к Небесной Игле. Ее верхушка только сейчас начала ловить первые утренние лучи. Когда солнце коснулось ее, она засияла, словно жидкое золото, и я увидел, как в ее верхней части сверкает стекло. Прищурившись, я наблюдал за тем, как заря карабкается вверх по отвесным бокам башни. Я думал о хранилище, которое спрятано в ней, – о замках, механизмах, силе засовов, об изобретательности его создателей. Истории и слухи о его неприступности разошлись по Дальним Краям, и про башню слышали даже в таком захолустье, как мой родной Красс. Я был в равной мере напуган и заинтригован.

Поговаривали, что убежище Фаразара – лучшее из тех, что когда-либо построили люди. Что его невозможно одолеть. Невозможно взломать. Невозможно обойти, и куча других «невозможно», которые заставят любого вора нахмуриться. До сих пор это убежище оставалось в той части моего разума, где хранятся все дела, за которые не стоит браться, – например, ухаживать за дочерью короля Красса, двигать повозку силой мысли и бороться с фенриром, привязав себе руку за спину. Такие вещи описываются одной точной фразой: «Это невозможно». И сейчас меня просили сделать невозможное.

Я прижал зубы к губам и не почувствовал ничего, кроме холода. Какой замок я взломал, если привлек внимание таких людей, как будущая императрица? Никто еще не возлагал на меня таких надежд. Какие слухи о моей работе пересекли море и почему они так раздулись с пройденным расстоянием и числом пересказов? Меня раздражало то, что лучшим замочным мастером Дальних Краев я стал только после смерти. Может, стоит пока оставить попытки заполучить свою монету и пробовать свои силы в убежище?

Защелкав языком от разочарования, я погнал прочь этот бред. Получить монету нужно сейчас, пока не поздно. Я сдержу слово, которое дал себе и мертвым богам. Моя свобода важнее всего.

– КЕЛТРО! К ноге!

Я сильно пожалел о том, что не могу плюнуть на песок.

Поворачиваясь, я в последний раз взглянул на город и заметил слабое свечение на краю Просторов. Я завидовал этому призраку за то, что он – не я, и за то, что на его плечах не лежит судьба всего мира. Фыркнув, я забыл про этого призрака.