Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 341 страниц)

Баск выглядел так, словно его опустили в котел с кипящим маслом. Даже телохранителям, стоявшим у него за спиной, пришлось подавить смешок. Векс ухмыльнулся.

Баск был вынужден встать и последовать за вдовой. Она привела его к узкому мосту, который пересекал полую центральную часть башни и выходил к внутреннему дворику.

– Я… – начал он, но Хорикс его прервала.

– За воду можете не благодарить.

Стоя на мосту, Хорикс следила за тем, как Баск топает вниз по лестнице – опозоренный и, несомненно, кипящий от злости. Когда далеко внизу хлопнула дверь, Векс был уверен, что на лице старой вдовы со скрипом появилась улыбка – чтобы сразу же исчезнуть.

– Приведи его ко мне, – резко сказала вдова.

– Кого, хозяйка?

– Красса. Которого ты решил наказать.

– Могу я спросить, почему, вдова Хорикс?

Она бросила на него такой взгляд, который пронзил бы крысу с десяти шагов.

– Нет, не можешь, тень. Найди его.

– Он в саду, хозяйка. Привязан к столбу.

Не говоря ни слова, Хорикс прошмыгнула мимо него – грозовое облако из разлетающихся во все стороны оборок и лент. Векс попытался последовать за ней, но она отмахнулась от него своими длинными, покрашенными медью ногтями. Он согнулся в поклоне, нырнул в ближайший коридор и застонал, прислушиваясь к ее резким шагам, затихающим внизу.

– Она не очень тебя любит, да? – спросил чей-то голос.

Векс услышал смех, доносившийся из окружавших его альковов.

Векс повернулся и увидел смятого, сложенного вдвое призрака; тот глупо улыбался. Другие негромко посмеивались.

– Да пошли вы все! – воскликнул Векс и поправил свой плащ. – Всем в два раза больше работы!

Крошечная, но все равно желанная тень, слегка спасавшая от вечернего солнца, упала на меня раньше, чем я услышал шаги. Я ждал, когда мой гость заговорит, и не хотел, чтобы он двигался с места. Я не чувствовал ничего, кроме холода, но был готов поклясться, что солнце варит меня заживо, крадет мои пары.

– Кто ты, полужизнь?

Голос напоминал карканье вороны, и я, даже не оборачиваясь, уже знал, кому он принадлежит.

– Джеруб.

– Нет, назови свое другое имя. Из тех времен, когда ты был жив.

Я ответил не сразу. Будь я жив, то сейчас напряженно пытался бы найти во рту слюну, но вместо этого я просто искал имя в памяти и в смятении смотрел на то, как вокруг снуют другие призраки с корзинами в руках. Кивком я указал на них.

– Сколько нас?

– Что?

Я посмотрел на нее, заглянул в глубь темного капюшона, в ее твердые, словно кремень, глаза.

– Сколько у вас таких как я?

Тут уже она помедлила.

– Шестнадцать тысяч.

Мне захотелось сжаться в комок. У меня закружилась голова, словно я целый день провел в таверне.

– Шестнадцать…

– Тысяч.

– И все они здесь?

– Ты видишь в башне шестнадцать тысяч теней? – рявкнула она. – У меня есть компании, заводы и торговые дома. Назови мне свое имя или останешься здесь еще на неделю. Когда я с тобой закончу, ты будешь стоить меньше, чем мешок прошлогоднего зерна.

– Келтро. Келтро Базальт. Возможно, вы про меня слышали.

– Откуда ты родом?

Я закачался.

– Что вы… что вы строите?

– Отвечай!

– Таймар, в провинции Фолт, что рядом с Холодным Разломом.

– Ты говорил, что был мастером? Делал хранилища?

– Я – замочный мастер. Лучший в Дальних Краях.

Она сплюнула что-то зеленое мне под ноги. Я тупо смотрел на ее плевок, не понимая, почему рядом со мной по-прежнему валяется мертвая кошка.

– Ложь! – крикнула вдова Хорикс.

– Это правда…

– Зачем ты прибыл сюда? От кого ты бежал?

– Я не бежал. Не в этот раз. Мне назначили встречу. В…

Бах. Мои пары столкнулись с песком: меня подвела концентрация внимания. Я обмяк и начал понемногу просачиваться между песчинками.

– Твою мать! – выругалась вдова и во все горло принялась звать на помощь.

Я моргнул и вдруг заметил, что меня окружают другие тени. Векс уже был тут, и что-то потекло по моему лицу. По моему телу побежала дрожь, словно солнце внезапно скрылось за облаком или за крышей. Я упал вместе с ним и оказался в каком-то темном месте. На меня светили пять тусклых звезд. В центре между ними сверкала яркая точка.

Глава 15. Упыри

«Ваше величество, проведя осмотр ваших вооруженных сил, мы насчитали двести пятьдесят четыре тысячи живых, тридцать шесть всадников на лошадях или насекомых. Полужизней мы насчитали один миллион, триста тысяч и шесть сотен».

Очередной отчет Палаты военной мощи, 1001 год по аркийскому летоисчислению

Постепенно жуткий ритм солнца стал менее невыносимым. Сопротивляться монотонности восходов и закатов было бессмысленно. Голый склон горы превратился в место борьбы противоположностей: день сменялся ночью, жара – холодом, ослепительно яркий свет – глубочайшей тьмой. Но это было предсказуемо, а всем предсказуемым можно управлять. В этом помогало время – и отсутствие других вариантов.

Непредсказуемой оказалась вонь, исходящая от трупа Фаразара.

Нилит и не знала, что тело может так сильно смердеть на жаре. В Араксе нередко можно было увидеть животных, убитых солнечными лучами; и они могли лежать на улицах несколько дней, наполняя воздух смрадом. Однако Нилит никогда не приходилось делить одну лошадь с трупом и ощущать весь спектр запахов разложения. Как только Нилит привыкала к одному запаху, появлялся другой, вызывавший у нее тошноту. Под действием тряски жирное, промаринованное вином тело Фаразара начало еще и хлюпать. Как ни пыталась Нилит прислушиваться к шелесту песчинок, которые уносит горячий ветерок, и к стуку копыт, и даже к ворчанию призрака Фаразара, но она все равно слышала этот звук.

Ночи на склонах Огненного хребта стали священным временем: устраиваясь на ночлег, Нилит укладывала труп где-нибудь подальше от костра и на время избавлялась от хлюпанья. Кроме того, Нилит могла дать отдых ноге, которая, хотя и вылечилась благодаря магии бельдам, все еще болела от того, что целый день билась о лошадиный бок.

Склоны пока что не стали сложной задачей: тропы были просто извилистыми и постоянно петляли по серо-бурому сланцу, чтобы уменьшить угол подъема. Практически не чувствуя, что они вообще продвигаются, Нилит и Фаразар теперь могли смотреть на раскинувшуюся под ними огромную пустыню, где холмы были просто прыщами, а дюны – трещинами на желтой ладони.

В ту ночь на небе светили луна и звезды, а где-то вдали, на фоне бескрайних пустошей, горела пригоршня костров. На востоке, на самом горизонте мягко светился небольшой город или каменоломня. Тонкое, угольно-черное русло реки петляло между дюнами, направляясь на северо-восток.

На западе в разных направлениях шли караваны душеторговцев или кочевников. Нилит даже видела крошечных газелей или жирафов, которые неслись по солончакам. Возможно, за ними гнались саблезубые кошки или шакалы. Если Нилит вглядывалась более пристально, то могла разглядеть еле заметные фиолетовые огни, зависшие между дюнами. Это были приманки дюнных драконов; высовывали светящие щупальца – так, как рыбак забрасывает удочку, – и терпеливо ждали, когда очередную жертву одолеет любопытство.

Костер Нилит был спрятан за камнем, подальше от внимательных глаз тех, кто мог находиться непосредственно выше или ниже ее. Горячий дневной ветер к ночи похолодел и с завистью трепал пламя костра.

К радости Нилит, Фаразар уже несколько дней молчал – возможно, его тоже встревожило хлюпанье трупа. По ночам он угрюмо размышлял, сидя спиной к ней и прижав колени к груди. Однажды он попытался сесть у всех на виду прямо на склоне, сияя, словно маяк, но эта жалкая попытка предательства была быстро подавлена и осуждена.

Ночь разбилась на маленькие обломки. Тревога не давала Нилит заснуть. Однажды она проснулась и увидела, как Фаразар бродит вокруг костра. Заметив, что она скрытно наблюдает за ним, он насупился.

Когда над склоном старой горы поднялось солнце, в бесплодные лощины полился свет, который вытащил Нилит из неглубокого сна. Облегчившись за стоящим рядом черным валуном, который выглядел наполовину расплавленным, она разбудила Аноиша и привязала к нему вонючий труп. У нее начались рвотные позывы, и, борясь с ними, она долго стояла, сжимая в руках бурдюк с водой.

Когда тошнота прошла, Нилит затолкала в каждую ноздрю полоску ткани, оторванную от рубашки, и полезла дальше по склону горы. Сегодня Фаразар решил пойти первым: он старался держаться как можно дальше от трупа. Нилит мечтала о том же, но понимала, что должна беречь силы. Вода и провизия уже заканчивались; если на вершине горы не окажется источника, ей придется использовать все крупицы энергии, чтобы идти дальше, а для этого сейчас нужно ехать верхом.

Заря превратилась в раннее утро, а воодушевляющий рассвет – в резкую, сердитую жару. Солнце словно каждый день проживало новую жизнь: безвредная утренняя заря была веселой, словно новорожденный младенец, в полдень солнце обрушивало на всех горячий подростковый гнев, а вечером царственно уплывало за горизонт. Нилит весь день ждала его кончины.

Повороты стали более крутыми, а тропа пошла все больше вверх. Огненный хребет наконец начал их испытывать, и к началу дня пот уже тек рекой и с Нилит, и с Аноиша. Бесконечное виляние тропы сбивало с толку, а когда к нему добавилась вонь, Нилит вдруг поняла, что прижимается к спине коня, чтобы наполнить ноздри его затхлым запахом.

Через час тропа разделилась на три, словно трезубец, протыкающий гору. Один путь уходил на запад, другой – на восток, а средний целился прямо на зазубренную вершину и перевал, который вел прямо через ее кратер. Это был самый короткий путь, но и самый опасный.

Нилит посмотрела на него, проследила за его зигзагами и подметила, что до короны из черного камня еще далеко. У нее закружилась голова, и Нилит закачалась, вцепившись в шею Аноиша. Оглянувшись, Нилит обнаружила, что склон уходит вниз под пугающим углом. Где-то далеко виднелась земля, укутанная в дымку из жара и пыли. Нилит прижала ладонь ко лбу.

– Что-то не так, жена?

Каркающий голос Фаразара привел ее в чувство.

– Все в порядке, спасибо.

– И куда мы идем?

– Прямо наверх. По трудному пути. По опасному пути.

Ворчание Аноиша отдавалось в ее ягодицах – и, кроме того, она слышала, как он скрежещет зубами. Конь был слишком умен.

– Отлично. Возможно, ты упадешь и свернешь себе шею.

– Еще раз тебе говорю: если хочешь целую вечность быть рабом какого-нибудь горного разбойника, я не против. Подумай об этом, прежде чем снова привлекать к себе внимание.

Фаразар умолк и медленно поплелся по средней тропе. Нилит напоила Аноиша и напилась сама, а затем положила стрелу на тетиву одолженного лука. Он был маленький, сделанный из темного дерева и рога антилопы – дважды изогнутый и с тетивой из кишки. На тот случай, если стрелы закончатся, на поясе у нее висел нож, а в обмотках трупа была спрятана кривая сабля.

Ей оставалось только одно – двигаться дальше. Крепко обхватив лошадиную спину ногами, она положила лук на колени и продолжила путь. Гора – это испытание; чтобы покорить ее, нужно просто идти в правильном направлении, шаг за шагом, и высота горы измеряется лишь числом этих шагов, которое нужно, чтобы добраться до вершины.

Нилит бросила считать, когда дошла до шести тысяч, и это были удары копыт. Детали ландшафта внизу становились все менее различимыми, однако зазубренный хребет все еще возвышался над Нилит, словно едва сдвинулся с места. Это приводило ее в ярость. Она обнаружила, что стискивает медную монету, висящую на шее, и вспоминает значение слова «решимость».

Горный склон становился все более враждебным. Железные цвета песка и камня сменились черным и запеченным на солнце серым. На костяшках сложенных в складки скал возвышались валуны. Скальная порода бурлила здесь, протекала там – наполненная движением, и все же застывшая во времени. Тропу прерывали огромные завитки и воронки, и везде, куда дошел камень, земля была обуглена. Когда прилетал легкий ветерок, Нилит чувствовала слабый запах серы.

– Я думала, что эта гора давным-давно умерла, – сказала она Фаразару, шедшему в десяти шагах впереди.

Он вздохнул.

– Говорят, что здесь земля не умирает. Говорят, однажды Огненный хребет снова взревет.

– То есть ты все-таки кое-что знаешь о своей стране.

Он пробурчал что-то про жен и отрубание голов.

Аноиш устал задолго до того, как солнце село за склоном: его копыта были приспособлены для равнин, а не почти отвесных скал. Одна половина тропы скрылась во тьме, а вторая вспыхнула темно-оранжевым пламенем. Нилит обернулась, пытаясь найти что-нибудь похожее на нишу, место, откуда она не скатится в пропасть посреди ночи.

Когда она решила, что все ее усилия напрасны, свет уже почти погас. Склон выглядел так, словно давным-давно кто-то нанес ему мощный удар огромной кувалдой. Среди валунов и пемзы не было ни одной площадки для лагеря.

– Мы пойдем дальше, – сказала она, соскальзывая с Аноиша. Конь благодарно заржал, а она погладила его по выступающим ребрам.

– В темноте?

В словах Фаразара был смысл: луна еще не взошла.

– У нас есть звезды, и ты ведь тоже будешь освещать нам путь, верно? Ты же предупредишь нас о кратерах и дырах, из-за которых наш добрый конь может охрометь?

– Или о разбойниках.

– Не бойся, Фаразар. Ты же знаешь – я могу за себя постоять. И за тебя.

Она, не думая, похлопала по трупу и быстро отдернула руку.

– Хм.

И они пошли дальше; впереди – Фаразар, а позади него Нилит вела под уздцы коня. По мере того как ночь захватывала небо, сияние призрака усиливалось, и благодаря ему и свету звезд они могли идти с неплохой скоростью.

Они почти не разговаривали, только иногда вполголоса предупреждали друг друга о выбоине или разломе посреди тропы. Аноиш, очевидно, тоже очень хотел не получить травму, но при этом сохранял спокойствие. За последнюю неделю он уже привык к призраку. Должно быть, он тоже считал Фаразара никчемным или же слышал презрение в голосе Нилит, когда она обращалась к мужу. В любом случае, Аноиш игнорировал его в той же мере, что и она.

Склон выгнул спину, и их продвижение замедлилось; в нескольких местах им даже пришлось ползти по обломкам, оставшимся от каких-то старых оползней. Аноиш испуганно ржал, когда под его копытами хрустела пемза и сланец. Нилит подставляла плечо, помогая ему выбраться на более твердую землю.

До края кратера они добрались уже глухой ночью. Он, полый и пустой, вытянулся в форме слезы; в самом узком месте его протяженность составляла пару миль. По его краям стояли зазубренные каменные шпили, похожие на колонны зала, у которого сдуло крышу. Некоторые из них, вероятно, были не ниже башен Аракса. Они кренились, расходясь от центра кратера.

Под ними скалы резко уходили вниз, покрытые бороздками и обугленные, словно стенки старой костровой ямы. В центре кратера находилось маленькое озеро – неподвижное и серебристое, словно ртуть в звездном свете. От озера Нилит с Фаразаром отделял целый лес похожих на клыки камней, указывающих на звезды.

Возможно, это просто был обман зрения, или на Нилит так подействовала темнота в кратере, но она была готова поклясться, что видит слабое свечение на севере – там, где стоял город.

Она стряхнула с себя плащ и протянула его Фаразару.

– Надень. Намотай его на себя.

– Не буду.

– Сделай это.

Нилит поежилась от холодного ветра.

Фаразар подчинился и замотался в плащ, словно соскучившись по прикосновению одежды к телу. Прежде он долго жаловался, но, похоже, привык к своей наготе.

Спуск в кратер был опасным, и Аноиш едва не оступился на шатающемся камне. К счастью, земля быстро выровнялась. Под ногами зашуршал черный песок; камешки превращались в пепел, и тонкая пыль кружила вокруг них, словно морская пена.

Нилит и Фаразар прокладывали себе извилистый путь между черных «клыков». Эти черные камни ускользнули от острых зубов ветра, и их похожие на стекло грани не потускнели. Слабое свечение, исходившее от плаща Фаразара, заставляло их поверхности танцевать, словно они были смазаны маслом. Их острые верхушки закрывали собой звезды; они были такими темными, что их края стирались, исчезали; они казались черными безднами посреди неба.

От земли исходило тепло, которое помогало Нилит бороться с дрожью. Она чувствовала его своими ногами, своими ладонями, когда прижимала их к пеплу. Она была рада этому теплу.

Нилит не сводила глаз с серебристого озера, которое виднелось за камнями, и постоянно тянулась к похудевшему бурдюку, висевшему на боку Аноиша. Она чувствовала, что конь прибавляет шаг каждый раз, когда замечает блеск озера.

– Спокойно, мальчик, – шепнула она и крепко стиснула бурдюк.

Как только они вышли из-за камней на открытое пространство, их ошеломил мощный запах серы. Конь остановился, но Нилит слишком хотела пить. Она наклонилась к краю воды – и закашлялась от едкого запаха солей. По сравнению с ним труп благоухал. Нилит отшатнулась и, задержав дыхание, отошла на несколько шагов от воды.

– Да ну нахрен, – сказала она в промежутках между приступами кашля.

– Пить эту воду не советую, – сказал чей-то голос у нее за спиной. – Она ядовитая, понимаешь? Разъедает кожу.

Нож мгновенно вылетел из ножен. Другой рукой Нилит потянулась за луком.

В тусклом свете Нилит увидела облик женщины – крупной, одетой в запыленные кожаные доспехи. Ее грязное лицо украшали завитки, нарисованные пеплом – жалкая попытка нанести раскраску, которую носят дикари. Ее черные волосы были коротко подстрижены и навощены так, что превратились в стоячие «шипы». Женщина ухмылялась во все тридцать два зуба. В ее руках ничего не было, но у нее на поясе висел меч.

– Осторожность не помешает, а? На дороге всегда полно чужаков, а друзей – ни одного.

– Не подходи.

Женщина сделала шаг вперед, чтобы доказать свою смелость.

– Ищешь воду? Для себя или для твоего ба-ата?

Она назвала призрака старым аркийским словом. Так же называли теней многие жители пустыни; да, они были древним народом, но это не значило, что они отличаются добротой.

Нилит покачала головой.

– Пожалуй, поищем ее в другом месте.

Женщина зашипела, и из-за камней появился десяток тощих парней с ножами и луками в руках. Нилит положила руку на свой лук, но поняла, что ее превратят в подушечку для булавок раньше, чем она сделает хоть один выстрел.

Женщина подошла ближе. Она с восхищением посмотрела на Аноиша, провела рукой по его крупу, держась подальше от копыт. Конь отпрянул от нее, а Нилит нахмурилась.

– Роскошное животное, – сказала женщина. – И роскошная вонючка. Ба-ат, я вижу, что тебя еще не заколдовали?

Фаразар вскинул голову и посмотрел в ее накрашенные глаза.

– Что тебе нужно? – спросила Нилит. – Самоцветы?

– Они у тебя есть?

– Немного. Хватит, чтобы оплатить безопасный переход по твоему кратеру.

Женщина улыбнулась и подошла еще ближе – несмотря на то что в руке Нилит был нож.

– Ничего нашего тут нет. Было бы неправильно брать с тебя плату за то, что нам не принадлежит, а?

Нилит прищурилась.

– А если я заплачу за защиту?

– От чего?

– От тебя. От диких зверей. А, может, я заплачу за чистую воду?

– Мм… – Женщина прикусила нижнюю губу. – Если честно, то я не занимаюсь ни защитой, ни торговлей. Это незнакомое ремесло для меня, понимаешь?

Нилит напрягла руку, приготовилась.

– А каким ремеслом ты занимаешься?

Женщина не спеша посмотрела на своих людей, которые окружили их стеной.

– Наше ремесло – брать все, что захотим.

Кулак полетел ей в живот со скоростью арбалетной стрелы. Удар выбил из Нилит дух, и она повалилась навзничь, успев лишь поцарапать руку женщины. Две стрелы с грохотом воткнулись в землю рядом с головой Нилит, и она замерла, сжавшись в комок.

Поставив ноги по обеим сторонам от головы Нилит, женщина схватила ее одной рукой за воротник, а второй избила до полусмерти. Прежде чем костяшки пальцев подарили ей тьму, Нилит слышала только бешеное ржание Аноиша и холодное, словно камень, молчание Фаразара. Когда исчезали фонтанчики крови и похожие на звезды вспышки боли, она видела, как он беспомощно стоит рядом: на его горло были нацелены три копья с медными наконечниками. Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание, было его ухмыляющееся лицо.

– Спокойно, коняшка. Спокойно.

Громкие крики лошади вырвали Нилит из забытья. Она дернулась и обнаружила, что руки у нее связаны, а лицо – в синяках. Ей показалось, что нос у нее сломан. Один глаз превратился в узкую щель, а второй полностью закрылся. Челюсть отказывалась двигаться.

– Успокойся, а?

Нилит с огромным трудом наклонила голову и посмотрела в ту сторону, откуда доносился шум.

Аноиша привязали к столбу так, что он едва мог пошевелиться, и теперь женщина и несколько разбойников окружали его. Размахивая руками, они напрасно пытались убедить его не лягаться.

Один из них бил коня по боку палкой и шипел, приказывая ему успокоиться. Нилит снова постаралась высвободиться; слов у нее не было, зато кровавая слюна текла изо рта рекой.

– Босс, она очухалась! – крикнул кто-то совсем рядом.

– Она не сдается, да? Отлично.

Кто-то грубо поставил ее на ноги и прислонил к ее собственному столбу. Пока женщина шла к ней, Нилит покатала головой по плечам и ощутила холод в тех местах, где ее одежда была порвана. Одной штанины у нее не хватало, а ее белый капюшон и куртка исчезли, как и висевшая на шее медная монета.

Они все еще находились на берегу озера. Теперь тут горел большой костер, и к серной вони примешивался запах дыма. Фаразара оставили у воды, рядом с его трупом – видимо, разбойникам тоже не нравился запах. Футах в десяти от него стоял часовой.

– Что…

Нилит было сложно говорить. Разбитые губы вспыхивали от боли каждый раз, когда она ими двигала.

– Не говори, женщина. Ничего хорошего из этого не выйдет, да?

– У меня есть деньги, самоцветы. Я сделаю тебя богатой.

Женщина залезла во внутренний карман кожаной куртки – куртки Нилит – и достала крупный рубин.

– Ты уже меня обогатила, и, несомненно, сделаешь меня еще богаче, а? Людям на юге больше нравятся живые рабы, а не тени. Ты, похоже, из хорошего рода, а? Скорее всего, ты станешь хорошей игрушкой для одного из герцогов Белиша. Как говорится, призрака не трахнешь. Живое тело лучше.

Ее покрытые сажей руки потянулись к спутанным волосам Нилит. Женщина гладила их грубо, время от времени дергая за них. Затем она похлопала Нилит по распухшей щеке.

– Еще и симпатичная. Была. Так ведь, а? – Ее язык, черный от пепла и табака, лизнул Нилит, прошел от подбородка до лба. От мокрого прикосновения в порезах вспыхнула боль, и Нилит дернулась. – Если тебе повезет, сегодня я отведу тебя в свою палатку, а не отдам одному из этих гадов.

Женщина поднялась с колен и оттолкнула собравшихся рядом дружков.

Они завопили, застонали; Нилит услышала, что с губ женщины сорвалось слово «позже».

– Как тебя зовут? – бросила ей вслед Нилит, с трудом выговаривая слова.

Ее тюремщица остановилась.

– Ладно, это я тебе скажу. Ты разговариваешь с Кроной из банды «Упыри».

Один тощий мужчина, оставшийся рядом с Нилит, скалился и бросал на нее безумные взгляды. Скоро его куда-то позвали, и Нилит могла лишь смотреть на расплывающийся костер и слушать ржание Аноиша. Рядом стояли угловатые ездовые жуки, их панцири поблескивали в свете звезд. У костра сидели фигуры, и некоторые из них были не такими плотными, как другие. Какие-то светящиеся пятна бродили между сидящими, уклонялись от ударов и разбегались, если кто-то начинал орать.

Дети. Тени, заколдованные рано, вырванные из невинного детства и аккуратно убитые. Еще одно модное поветрие в Арке. Мысли об этой моде всегда вызывали у Нилит дрожь.

Тьма снова позвала ее, но на этот раз она была наполнена голосами. Люди разговаривали о деньгах и самоцветах, о том, сколько дадут на рынке душ за вот этого и за вон того, ржали над шутками, вспоминали бурные ночи, вкусную конину и то, кто в кого воткнул меч.

Когда Нилит еще раз выплыла в мир живых, крики стихли, превратились в негромкое, еле различимое бормотание. Фигур у костра стало меньше, хотя Нилит все равно могла разглядеть большой силуэт Кроны. Несколько из ее подручных отрубились, и сейчас их животы, тихо урча, поднимались и опадали. Вонь серы сменили запахи трубочного дыма и козьего жира.

Капли жидкости попали ей на лицо; сначала они были холодными, но затем, добравшись до порезов, превратились в огненные. Нилит зашипела, свернулась в еще более плотный комок.

Какой-то мужчина завис над ней, держа в руках бурдюк с вином. В другой руке, словно приз, он сжимал белый камень.

– Крона говорит, что с тобой я должен быть осторожным, – прохрипел он. – Нежным.

Еще один ручеек, еще одна огненная волна боли. Вино воняло. Нилит промокнула раны рукавом.

– А я говорю, нежность – это неинтересно.

Сапог пнул ее в бок, и она ударила по нему. Рука схватила Нилит за волосы и оттянула ее голову назад. Через слипшиеся от крови пряди волос Нилит увидела знакомое лицо. Перед ней стоял ухмылявшийся мужчина с желтыми зубами – похожий на крысу и такой же подлый.

– Отвали!

Нилит попыталась вырваться, но он, хоть и маленький, оказался довольно сильным.

Он показал ей нож, засунутый за кожаный ремень.

– Я что хочу, то и делаю!

Она снова упала на землю ничком; руки ее были прижаты сзади. Ее раны вспыхнули; у нее в глазах взорвались белые звезды. Руки мужчины ощупывали ее. Он порвал одежду у нее на поясе и горячо задышал ей в затылок. Нилит забилась в его руках, но его костлявые ноги уперлись ей в спину, удерживая ее. Снова затрещала ткань, и Нилит почувствовала ночной ветерок на своих бедрах. Горячие руки начали лапать ее. К лицу Нилит приблизилась небритая щека.

– Она предупреждала, что ты будешь извиваться! – шепнул мужчина.

Говорят, что в минуту опасности паника передает власть в руки инстинкту. К несчастью для крысы, у Нилит были инстинкты бойца, и притом яростного.

Стирая кожу на лице о песок, она повернула голову и ее губы прижались к его уху. Она укусила его так сильно, как только могла, и этого оказалось достаточно. От его визга Нилит оглохла на одно ухо, но чем больше он сопротивлялся, тем крепче она сжимала зубы. Нилит услышала, как трещит хрящ между зубами. Ее рот наполнился горячей кровью. Нилит проглотила ее, борясь с тошнотой.

Разбойник бил ее и толкал, но это лишь ускоряло процесс. С отвратительным звуком, похожим на треск рвущегося шелка, половина его уха оторвалась, и он упал назад, обливаясь кровью.

Нилит выплюнула кусок уха, с трудом поднялась на ноги, подняла руки вверх и отцепилась от столба. Часовой, стоявший позади нее, услышал вопли и пошел к берегу озера выяснить, в чем дело. У костра тоже кто-то закричал.

К ее удивлению, первым начал действовать Фаразар. Подпрыгнув вверх, а затем вперед, он добрался до часового, схватил его за локоть и бросил в сторону озера. Для этого ему пришлось приложить усилия, но в результате часовой потерял равновесие и упал лицом вниз в воду. Озеро оказалось более глубоким, чем могло показаться на первый взгляд, и на секунду часовой полностью скрылся из виду.

Он поднялся из воды, крича и задыхаясь. От его тела исходил пар, словно вода была горячей, и Нилит услышала тихое шипение огня. Его одежда отделялась от покрасневшей кожи, превращаясь в дымящиеся обрывки. Судорожно пытаясь выбраться на берег, он снова упал и не вовремя сделал вдох, и его легкие наполнились едкой водой. Когда часовой снова поднялся, Нилит увидела, как его расплавившиеся глаза стекают по щекам. Он умер, когда его рука коснулась берега и прочертила четыре бороздки на сером песке – не плотью и кровью, а костями.

Нилит побежала к трупу Фаразара. В одном шаге от воды она резко затормозила, подняв облако песка, и выхватила из-под слоев ткани кривую саблю и помчалась к Аноишу.

Первого человека она остановила яростным рубящим ударом по животу. Его пьяные глаза закатились, а тело упало на землю вслед за вывалившимися кишками. Фаразар, следовавший за ней по пятам, отскочил от мертвого, словно голубь – от кошки.

– Надо было выбрать другую тропу! – заверещал он.

Другие «упыри» уже приближались. Мимо пролетела стрела; за ней последовал сердитый крик Кроны.

Как только путы Аноиша были перерезаны, конь повернулся так, чтобы Нилит могла запрыгнуть на него. Она погнала его туда, где лежал труп. Фаразар даже помог погрузить его на коня.

Привязывать труп было некогда, и поэтому, одной рукой крепко ухватившись за мертвеца и вплетя пальцы другой руки в гриву Аноиша, Нилит перевела коня в галоп. Аноиш заржал, когда кто-то ухватил его за хвост, но затем ему удалось высвободиться, ударив врага копытом. Через несколько мгновений они уже летели вдоль берега.

Ветер ударил Нилит в лицо, холодно и точно обозначив каждый порез и синяк. Позади нее кто-то выл, слышалось шлепанье ног по песку.

Снова полетели стрелы; не острые, а те, к которым привязаны мешочки…

Одна из них ударила Нилит в основание черепа.

…с песком.

Перед глазами у нее все поплыло. Она упала на шею Аноиша и, как ни пытался он удержать ее, свалилась с него. Песок, возможно, был мягким под ногами, но на большой скорости он был твердым, как камень. Сделав несколько кувырков, Нилит остановилась, раскинув руки и ноги в стороны.

Последним, что увидела Нилит, было ухмыляющееся лицо Кроны, которая держала в руках короткий лук.