Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 341 страниц)

Глава 10. Старые раны и разорванные узы

Никогда не поворачивайся спиной к аркийцу, даже если он мертв.

Старая поговорка крассов

Причал выглядел заброшенным. Ни одна баржа не стояла рядом с ним, терпеливо ожидая груз и пассажиров. Веревки, свисавшие с причала, сгнили, и сам он явно кренился влево.

Нилит обернулась к Гирабу, и он, как обычно, пожал плечами. Трезубец, который она держала в руках, никак ее не успокаивал. Сердце грохотало так, что картинка перед глазами пульсировала в такт. Нилит очень жалела о том, что Сизин забрала Безела.

– Похоже, что Сайлок и его сыновья здесь не остались, – бросила она через плечо лодочнику. При этих словах в животе у нее заурчало.

Гираб засопел.

– Надеюсь, тут еще можно что-то найти.

Он налег на руль, замедлил баржу и направил ее к более спокойному мелководью. Они с грохотом столкнулись с причалом, и это столкновение встряхнуло их. Веревочная петля помогла закрепить баржу на одном месте.

Гираб положил руку на узел, чтобы в любой момент его развязать.

– Я подожду здесь, – сказал он.

Нилит благодарно наклонила голову.

– Знаешь, ты ведь не обязан это делать. Ты и так проделал большой путь. Сильно нам помог.

– О, ваше величество, я так поступаю совсем не по доброте душевной. Я знаю, что за все мили, которые прошла баржа, вы дадите мне кошелек, набитый самоцветами. Заботясь о вас, я защищаю вложенные в вас средства. Так что давайте побыстрее, – сказал он и подмигнул.

Нилит улыбнулась.

Аноиш уже мечтал оказаться на суше, и поэтому, опередив и Нилит, и Фаразара, он сбежал по грубо сколоченному причалу – несмотря на то, что ноги у него одеревенели. Поначалу он пошатывался, но когда доски закончились и началась земля, он шел почти так же, как и раньше, хотя и прихрамывая. «Интересно, выздоровеет ли он?» – подумала Нилит.

– Фаразар, займись Аноишем. Гираб, я скоро вернусь. Приглядывай за призраком.

Спотыкаясь, Нилит с трезубцем в руках заковыляла вверх по склону. Земля казалась ей слишком твердой, и ей не нравилось, что поверхность вообще не раскачивается.

Затененный проход пробили в стене ущелья не руки и кирки, а река, которая с тех пор давно высохла или была отведена в другое место. Нилит наступала на завитки, где когда-то падали, рассыпаясь брызгами, водопады или кружили водовороты.

Когда Нилит наконец вышла на солнечный свет, в жаркую пустыню, она уже задыхалась. Горячий ветер донес до нее запахи пальм и воды, и они заставили ее желудок снова заурчать. Увидев невдалеке маленький оазис, Нилит вспомнила о том, как ей хочется пить, однако практичность заставила ее направиться не к нему, а к похожей на наперсток хижине, стоявшей на краю ущелья.

Прежде чем двинуться в путь, Нилит посмотрела на юг. Как и сказал сокол, там действительно виднелось облако пыли, однако оно плыло на запад и уже расплывалось, превращаясь в дымку. Лошади и всадники, да, но чьи они, Нилит не знала: многие кочевники и душекрады пересекали ковер из дюн, отделявший город от Лестницы.

Нилит повернула на север и почувствовала, как у нее перехватило дыхание: она увидела огромное пятно Аракса, который, словно гора, расплывался на горизонте. В центре он делал резкий выпад, пытаясь дотянуться до неба. Небесная Игла. Гираб привез их гораздо ближе к Араксу, чем ей казалось, но размеры города давали неверное представление о расстоянии. Нилит понимала, что до него еще много миль.

Хижина. Нилит побрела к холмику на берегу реки, сложенному из гипса и камней. Окна хижины выходили на Ашти, а в ее задней части виднелась невысокая дверь. Белый гипс отслаивался от стены, обнажая бурые камешки и сухой тростник. Эта хижина, как и дом Гираба, выглядела мертвой, но теперь Нилит уже знала, какими тихими бывают лодочники и как они любят бросаться в бой, размахивая трезубцами.

– Есть тут кто? Я не желаю вам зла, просто хочу выменять что-нибудь на припасы. Мы прибыли с севера вместе с Гирабом.

Только ветер ответил ей, шевеля песок у нее под ногами. Ее сердце грохотало в тишине. Нилит решила осмотреться, но трезубец держала наготове.

Дверь открылась легко: она не была заперта, и на месте ее удерживала только ржавчина. Наружу вылетел спертый, невообразимо горячий воздух. Гипс явно не справлялся со своей задачей – отражать солнечные лучи.

Хижину, похоже, давным-давно разграбили, а все, что нельзя убить, съесть, расплавить или продать, сбросили на пол и растоптали. На полу несколько жуков размером с кулак боролись за кость. Сыновья Сайлока либо умерли, либо ушли отсюда. В их отсутствие желтый песок заполз под дверь и под ставни, сделанные из пальмовых листьев, после чего покрыл все, что было в доме.

Выйдя наружу, где было чуть прохладнее, Нилит услышала, как стучат по камням копыта Аноиша. Из ущелья высунулась его пегая морда; его глаза радостно сверкали оттого, что он снова конь, а не просто кусок груза.

Нилит еще раз посмотрела на юг и заметила, что пыльный след уже почти исчез; в воздухе от него осталась лишь пара дрожащих линий.

– Что хотела сказать нам птица? – спросила Нилит вслух.

В ответ Аноиш фыркнул.

Она поманила коня в сторону оазиса и побежала, чтобы он шел рысью рядом с ней. Аноиш хромал, но Нилит, как и он, старалась этого не замечать. Он гордо вздернул голову, его черная грива развевалась на ветру, а все остальное не имело значения.

В тени пальм ветер задул сильнее. Здесь до Нилит донесся запах травы, а пыльца защекотала ей горло. Она со свистом рассекала траву, которая становилась все выше по мере приближения к крошечному водоему. Это был не пруд и не источник, а мелкая лужа посреди темной грязи, которую окружали желтые, похожие на ножи тростники. Вспомнив свою предыдущую историю с лужей в горах, Нилит глубоко втянула в себя воздух, но никаких ядовитых запахов не почувствовала. Встав на колени, она зачерпнула воды и сделала глоток. Вода была прохладная и богатая минералами, но вполне пригодная для питья. Пошарив вокруг себя, Нилит нащупала клубневидные корни тростника. Она выдернула один из них, вымыла его и с жадностью впилась зубами в белоснежную мякоть. Корень оказался холодным, хрустящим и горьким, словно горчица, но голодная Нилит решила, что он восхитителен.

Поедая корень, Нилит посмотрела по сторонам. Аноиш подошел к луже с противоположной стороны и принялся пить, не обращая внимания на грязь. Рядом с ним валялись корни тростника, а на траве лежали орехи, упавшие с пальм. Нилит собрала в подол все корни и орехи, которые могла унести.

Выпрямившись, она посмотрела на юг через заросли тростника и высокую траву. Ветер переменился, и теперь она видела оранжевую полосу, которая направлялась на восток. Нилит проследила за ней взглядом. Кокосовые орехи посыпались в грязную лужу, забрызгав ее ноги.

Более темное облако висело на одном месте, не двигаясь ни на север, ни на юг. Нилит увидела под ней какие-то темные фигуры – они находились далеко, но быстро приближались к ее клочку зелени. Она понятия не имела, «упыри» ли это или другая компания путников, умирающих от жажды, но знала одно: стоять здесь и выяснять, кто это, она не собирается.

Она пронзительно свистнула.

– Аноиш, уходим!

Конь заворчал, с интересом глядя на свежие корни и грязную воду.

Нилит была уже на полпути к границе оазиса.

– Быстрее!

Услышав напряжение в ее голосе, Аноиш подчинился. Она положила руку ему на гриву и перекинула ногу через его согнутый хребет. Хромая, он перешел на легкий галоп, взрыкивая каждый раз, когда то, четвертое, копыто касалось земли. Нилит прижалась к его спине, как будто это могло ему помочь.

Добравшись до хижины, они услышали вдали топот копыт и крики. Нилит не могла разобрать слова, но голоса показались ей настолько знакомыми, что у нее по коже побежали мурашки.

– Вниз по скату, Аноиш, только осторожно, – прошипела она, молясь о том, чтобы он не последовал примеру ее предыдущей лошади.

Конь услышал крики, почувствовал вибрацию в песке и, похоже, был совсем не против поторопиться. Он двинулся вниз по неровному склону, иногда скользя, но все-таки сохраняя равновесие. Нилит внимательно следила за его копытами, но, услышав вопль, она подняла взгляд так быстро, что у нее хрустнула шея.

– А-а-а!

Гираб падал, словно дерево, которое уступает натиску бури. Его лицо исказила гримаса, а одну ладонь он прижал к затылку. У него за спиной стоял Фаразар, держа камень в дрожащей руке. Его голубые волосы развевались на ветру. Он снова ударил лодочника, а затем потянулся, чтобы отвязать веревку от причальной тумбы.

– Нет! – крикнула Нилит и заставила Аноиша перейти в галоп. Она подхлестывала его, но все было напрасно. Конь остановился на покосившемся деревянном настиле в дюжине футов от борта баржи. Фаразар встал, держа в руках веревку. На его лице играла улыбка, которая приводила Нилит в бешенство.

– Какая же ты сволочь, Фаразар! А ну иди сюда!

Он послал ей воздушный поцелуй.

– Я же император – верно, жена? Я буду делать только то, что мне захочется.

Спрыгнув с Аноиша, Нилит бросилась в воду. Трезубец все еще висел у нее за спиной. Вода была настолько ледяной, что Нилит ахнула, но не сбавила шаг. По ее ногам заскользили чернозубы, и это заставило ее еще быстрее уцепиться за борт баржи.

Фаразар подбежал к ней, держа в поднятых руках тот самый проклятый камень.

– Пора прощаться, моя милая!

Камень опустился на доску, чуть задев руку Нилит, но она успела повиснуть на другой руке. Нилит потянулась к трезубцу, но проклятая штука отказывалась вылезать из-за спины. Нилит попыталась поймать руку призрака во время следующего удара, но острый камень отрезал ленточку кожи с ее ладони. Нилит попыталась вцепиться в Фаразара ногтями, и ей в лицо брызнула ее собственная кровь. Все было тщетно. Достать Фаразара она не могла, и после еще одного удара ей пришлось разжать пальцы. Течение завладело баржой и вывело ее за пределы досягаемости.

– До встречи в Араксе! – захохотал Фаразар.

Нилит тяжело дышала и захлебывалась. Ответить ей было нечего, она не могла даже пригрозить Фаразару или оскорбить его. Она подгребла к стене ущелья и нашла валуны и трещины, за которые можно зацепиться. Она уже пришла в себя, как вдруг резкое ржание напомнило ей о том, где она.

«Упыри»!

Чуть выше по течению реки Аноиш стоял на причале и тыкал мордой в Гираба. Конь заставил старика подняться на колени, но не более того. Нилит обрадовалась, увидев, что Гираб жив.

– Гираб, «упыри» идут! – завопила Нилит, прижав окровавленную ладонь ко рту.

Шатаясь, она снова зашла в воду, распугав рыб. Что-то острое оцарапало ей лодыжку, и она подтянулась, стараясь подняться над водой как можно выше. Ее руки дрожали от напряжения.

– Прячься! – заревел он в ответ.

Голос у него был скрежещущим, словно сталь, которой проводят по камню.

Нилит сделала все, что в ее силах: встав на цыпочки на камне, который не разрушили силы природы, она вставила предплечье в небольшое углубление. Если она достаточно сильно прижималась к теплому песчанику, причал исчезал из виду. Нилит нужно было просто оставаться в этой позе, но она уже дрожала от напряжения.

Алая струйка потекла из ее сжатого кулака вниз по камню, и вода забурлила от заметавшихся тощих угольно-черных рыб. Некоторые из них даже выскакивали из воды, щелкая в воздухе крошечными острыми зубами. Они были не длиннее ее предплечья, но увидев, сколько их, Нилит выругалась.

Одна ее нога соскользнула с камня.

– Да пошел бы на хрен весь этот день!

Она высунула голову и увидела, что Гираб пытается столкнуть Аноиша в воду, но тот заметил чернозубов и не поддавался. Нилит резко свистнула, и тогда конь прыгнул в воду, подняв столб брызг. Рыбы, окружившие Нилит, на миг отвлеклись от нее и поплыли навстречу более крупной еде. Тогда Нилит позволила себе слегка расслабиться.

Гираб, по шее которого текла кровь, ахнув, опустился в воду, а затем затолкал коня под причал, и Нилит потеряла их из виду.

Она ждала на прежнем месте; ее ноги дрожали от усилий, потраченных на то, чтобы зацепиться за скалу. Вибрации в камне усиливались, грохот копыт приближался. Воздух наполнился криками. Кто-то командовал: «Туда» и «К реке!».

Люди, облаченные в пепельно-серые кольчуги и черную кожу, выбрались из разлома в скале и быстро зашагали к причалу. Половина лиц была разрисована под черепа, а остальные носили белые маски с темными прорезями для глаз. Это, несомненно, были «упыри». Нилит втянула в себя живот, чтобы сильнее прижаться к камню. Теперь, когда река наполнилась ее кровью, рыб охватило неистовство. Нилит попыталась поднять ногу повыше.

– Босс, здесь никого! – крикнула одна из фигур.

Над Нилит, за нависающим выступом, кто-то отхаркался, и комок мокроты с плеском упал в реку. Нилит затаила дыхание.

– Пойдем вниз по реке! Наверняка они уже близко! – воскликнул голос, который Нилит очень хорошо знала. Голос, от которого у нее по коже побежали мурашки. Однако он слегка изменился – словно кто-то сжег его владелице половину губ.

Подручные Кроны передавали друг другу ее приказы.

– По коням, ублюдки! – раздался вопль.

Нога Нилит выбрала именно этот момент, чтобы соскользнуть с камня. Нилит упала в воду между валунами и принялась размахивать руками, отбиваясь от целеустремленных рыб. Трезубец с лязгом колотился о песчаник.

Эти звуки заинтересовали одного из «упырей». Он встал на краю причала, вглядываясь в ущелье. Его лицо было покрыто угольно-черной краской. Нилит погрузилась в воду по глаза, делая вид, что она – еще один валун на краю реки, а ее черные волосы – просто масса водорослей, однако под поверхностью воды она была воином, которого переполняла ярость. Чем дольше «упырь» стоял на причале, тем больше рыбы тянули за одежду Нилит и грызли ее конечности. Она билась и лягалась, и ей очень хотелось рычать, но из ее рта выходили лишь пузырьки.

В конце концов «упырю» стало скучно, и он побрел обратно к разлому. Он, несомненно, был разочарован тем, что ему не удалось обагрить кровью клинок, который безвольно повис в его руке.

Нилит вылезла из воды; из десятка порезов на ее бедрах и плечах текла кровь. Дрожащими ногами Нилит давила все еще мечущуюся рыбу. Ненасытные твари.

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем стук копыт ушел достаточно далеко вниз по реке. В конце концов Аноиш вырвался на берег, не переставая яростно ржать. Он тоже был покрыт следами укусов, которые добавляли алый оттенок его кремово-каштановой шкуре.

Гираб тоже был красным: рыбы пообедали им, словно толпа нищих, которая прорвалась на чей-то пир. Ему не хватало сил, чтобы подтянуться и вылезти на причал, поэтому он пошел по мелководью вслед за конем и рухнул на песок.

Сама Нилит долго решала, поплывет ли она самостоятельно или будет ждать, когда ее спасут. Но поскольку одним ее «спасателем» был человек в полубессознательном состоянии, а вторым – животное, у которого нет рук, она выбрала яростный и утомительный заплыв.

Когда она выбралась на причал, число порезов на ее теле увеличилось вдвое, а легкие горели так, словно она наглоталась горящих углей. Нилит легла на настил и позволила жарким солнечным лучам превратить грязь в корку, которая закроет раны. Когда страх в сердце Нилит отчасти сменился облегчением, она с трудом поднялась, чтобы проведать остальных.

У Аноиша все было в порядке. Да, он свернулся клубочком и пребывал в скверном настроении, но в остальном у него все было хорошо. Лодочник просил воды, и его губы стали похожи на края пересохшего колодца. Нилит пришлось несколько раз ходить к реке и черпать из нее воду горстями, но в конце концов он утолил жажду настолько, что смог говорить – точнее, яростно ругаться.

– Долбаный призрак. Угнал мою сраную баржу! Я вобью ему в башку немного ума…

– Делай с ним все, что хочешь, но сначала его нужно догнать.

– И мою сраную баржу!

Нилит содрогнулась, увидев рану на голове Гираба; она была глубокой и жуткой, и в ней виднелся даже кусочек черепа. Правда, мозг не был виден, и это уже хорошо. К счастью, руки Фаразара все еще были слабее, чем у живого человека.

– И твою сраную баржу.

Нилит оторвала от их рубашек несколько полосок ткани и сначала перевязала рану на голове Гираба, а затем те места, где рыбы покусали его сильнее всего.

– Проклятые чернозубы. А ведь их за это даже сожрать нельзя.

Нилит похлопала по трезубцу.

– Если выпадет свободная минутка, будем охотиться на них просто так, для забавы.

Кивнув, Гираб прикрыл глаза – и на этот раз не из-за лени. Песок вокруг него уже стал красным.

– Втрое.

– Что?

– Я хочу тройную цену за баржу. Даже если ее удастся вернуть, я хочу втрое больше того, что ты собиралась мне заплатить. Из-за тебя меня уже дважды чуть не убили.

Улыбнувшись, Нилит встала. Аноиш не сдвинулся с места.

– Давай перетащим тебя в тень, старый грабитель. Ты вполне стоишь своих трех серебряных монет.

Гираб дернулся у нее в руках, словно его снова ударили камнем.

– Трех серебряных монет?

– Ну, ты же сам сказал – втрое больше того, чем я собиралась заплатить, – усмехнулась Нилит, пытаясь развеселить его.

Шутка вышла несмешной. Смеяться было не над чем: «упыри» вернулись, а Фаразар сбежал. Сейчас Нилит могла думать только о своем проклятом муже, который надрывает свой синий живот от смеха где-то ниже по реке. Ничего, он перестанет смеяться, когда она его поймает. Нилит надеялась, что найдет его раньше, чем Крона.

– Вставай. Нам нужно уходить.

Она часто спотыкалась и потеряла много драгоценного времени, помогая Гирабу подняться по скату, и еще больше времени они потратили, добираясь до крошечного оазиса. Нилит опасливо пригибалась, видя, что облако пыли все еще висит в воздухе, и смотрела по сторонам, словно птенец, который остался один в гнезде.

Оказаться в прохладной тени пальм было приятно, и Гираб со вздохом опустился в высокую изумрудно-зеленую траву. Нилит едва не последовала его примеру, почувствовав, как на нее накатила усталость. Собравшись с силами, Нилит решила поискать пальму, к которой можно прислониться. Вдруг она вспомнила про корни тростника и помчалась к луже.

– Проклятый призрак, – буркнула Нилит, пробираясь сквозь заросли. Листва холодила ей пальцы.

Фляги исчезли. Уплыть они не могли, да и лужа не была слишком глубокой, чтобы они бесследно в ней затонули. Нилит присела, чтобы все равно их поискать, как вдруг услышала свист лезвия, пролетевшего у нее над головой.

Она покатилась по луже и вскочила, подняв облако брызг. «Упырь» с лицом, похожим на череп, бросился на нее, бешено размахивая кривой саблей, которую он держал обеими руками. Нилит выхватила из-за спины трезубец и выставила его вперед.

Лезвие сабли встретилось с остриями трезубца и отсекло одно из них, прежде чем Нилит сумела заблокировать оружие и подтянуть врага поближе – настолько, чтобы врезать кулаком по раскрашенному лицу, прямо по ухмыляющейся роже, покрытой разводами краски и сажи. Она посмотрела в яростные, красные от недосыпа глаза «упыря».

«Упырь» снова напал на нее, и на этот раз она отбила удар древком трезубца. Это была ошибка: тяжелая сабля рассекла древко пополам и проделала алую полосу в ее рубашке.

Пошатнувшись, Нилит отступила и бросила оставшийся кусок древка в «упыря». Он отбил его в сторону и продолжил наступление.

Нилит запаниковала и принялась отчаянно размахивать оставшейся частью трезубца, чтобы не подпустить к себе врага. Несколько ударов он отбил, от остальных уклонился. Нилит не остановилась, пока они оба снова не оказались в луже. Во время их «танца» во все стороны полетели комки темной грязи.

Острие сабли задело ее лопатку, и, пока Нилит медлила, враг ударил ее кулаком в висок. Перед ее глазами поплыли звезды. Нилит сделала шаг назад, пошатнулась, и трезубец выпал из ее рук.

Если человеку без меча противостоит человек с мечом, то первый обычно изо всех сил бежит прочь от второго. Нилит тоже думала об этом, однако все мысли о бегстве из Нилит давным-давно выбил старый и мудрый учитель фехтования по имени Хок. Именно он научил ее другим методам действий в подобных ситуациях.

Нилит вырвала с корнем пучок камышей, а затем выставила его перед собой, словно кусок веревки. Рассмеявшись, «упырь» сделал выпад. Нилит шагнула в сторону и намотала стебли камыша на лезвие сабли, пока не почувствовала, что сможет за него ухватиться. Затем она вывернула лезвие и вырвала его из рук противника, но не успела схватить саблю, так как ей в ребра прилетел кулак. Нилит упала, все еще сжимая обмотанное камышами лезвие сабли. Взревев, «упырь» прыгнул на нее; Нилит почувствовала его зловонное дыхание. Его предплечья прижались к обуху. Нилит повернула голову, пока сабля медленно ползла вниз. Она чувствовала, как противник дрожит от напряжения, как уступают стебли острому как бритва лезвию, как накопившаяся кровь начинает греть ей ладони.

– Я нужна ей живой! – прохрипела Нилит.

«Упырю», похоже, было плевать. Он лишь надавил еще сильнее, прижав голову к предплечьям. Они вели поединок взглядов, рычали и плевались друг в друга.

Собрав последние силы, Нилит с визгом подалась вперед, отпустив лезвие. «Упырь» тоже закричал. Лезвие разрезало щеку Нилит, но она уже схватила обмотанные тряпкой уши врага. Ее острые ногти впились в уши, а ее большие пальцы вонзились в его темные глаза. Нилит почувствовала, как разделяются на части его глазные яблоки; ее пальцы прошли мимо кости дальше в глубь черепа. От вопля, который вырвался из глотки «упыря», у нее похолодела кровь. Все мысли об убийстве рухнули при столкновении с болью. Про саблю оба забыли, и «упырь» тем временем начал вслепую размахивать руками.

Избиение было жутким. Голова Нилит моталась из стороны в сторону от ударов, но сама она не могла сопротивляться, так как ее большие пальцы по-прежнему находились в глазницах «упыря». Испачканные сажей пальцы ощупали лицо Нилит, мечтая вернуть ей должок, но не стали выдавливать ей глаза, а вцепились в горло.

Нилит задыхалась. Только когда в глазах у нее потемнело, «упырь» вдруг остановился.

Из его головы торчал острый зубец трезубца. Захрипев, «упырь» упал в грязь рядом с Нилит. Рядом с ним на коленях стоял Гираб – бледный, едва живой. Он кивнул ей.

– Это уже третий раз… – шепнул он, прежде чем рухнуть на зеленую землю рядом с «упырем».

Нилит с трудом поднялась, и ее ноги согнулись словно полумесяцы. Ее охватила дрожь. Она чувствовала вкус крови, и это была не только ее кровь. Поднимавшаяся наверх желчь грозила смыть все это прочь.

– Фаразар… – задыхаясь, произнесла, пытаясь двигаться на восток. – Нужно…

Она упала, раздавив несколько цветов. Удар окончательно выбил из нее остатки сознания, и она погрузилась во тьму. Нилит боролась с ней, сопротивлялась, но в конце концов тьма победила. По крайней мере, эта тьма была более сладкой, чем смерть.

Ее разбудила уродливость кошмаров: в них по черным камням текла вода, Нилит снова и снова поскальзывалась в ней, взбираясь по бесконечному склону под действием неведомой силы. Оглянувшись, Нилит увидела в угольно-черном небе пять горящих точек – пять точек, окруживших шестую, и светящегося голубого человека, на голову которого опускают корону. Прежде чем она коснулась его лба, камень под ногами Нилит обрушился, и она полетела вниз, за пределы сна.

Нилит прижала руку к сердцу, чтобы успокоиться, но незнакомая местность никак ей в этом не помогала. Никакой баржи, никакой синей полосы между красными скалами – лишь тень и тянущиеся к небу пальмы. На ее зубах хрустели трава и песок.

Она приподнялась – и раны на руках сразу напомнили о себе. Они горели, и Нилит дала себе слово, что промоет их, пока они не воспалились. Когда она села, о себе напомнили другие раны. О том, чтобы встать, она подумает позже.

Фаразар.

Через листья пальмы Нилит посмотрела на небо, чтобы оценить положение солнца. Оно находилось на западе и под таким углом к горизонту, что у Нилит что-то сжалось в животе. Хотя, возможно, так на нее подействовал труп «упыря», который уже начал пованивать.

Взглядом она отыскала его. Из головы «упыря» все еще торчал трезубец. Она задрожала, глядя на него. Это не победа, а болезненное напоминание о том, что она была всего в одном шаге от поражения. Один человек, спрятавшийся в высокой траве, едва не положил конец ее грандиозному плану. При мысли об этом она едва не задохнулась, но, услышав фырканье, Нилит сглотнула комок и, хмурясь, оглядела оазис. Сейчас у нее есть более важные дела.

Ангоиш жадно щипал траву, пытаясь уничтожить весь оазис еще до того, как они уйдут отсюда. Нилит не стала ему мешать; она радовалась тому, что он сможет наконец-то восстановить силы. Она взяла часть раздавленных корней и один кокосовый орех и понесла их Гирабу. Лодочник лежал, свернувшись клубочком, и сопел. Самодельные повязки остановили кровотечение, но рану нужно зашить, иначе она загноится. В пустыне больше людей погибало от загноившихся ран, чем от жары.

– Фаразар, – сказала она, тряся лодочника. – Нужно найти его до того, как это сделает Крона. Если они завладеют его телом, то смогут поработить его или сделать что похуже.

– Ммм-ф.

Она взяла Гираба под мышку и приподняла его тяжелое тело.

– Шевелись, старый козел! Не могу же я тебя здесь бросить.

– Река расширяется. Этот гад притормозит.

– Не понимаю, о чем ты.

– Болота… до поворота.

Голова лодочника упала ему на грудь, и Нилит снова увидела между повязками его жуткую грану. В этот миг Нилит показалось, что он умер, но под пальцами, которые она прижала к его горлу, бился пульс. Она покрепче перевязала его раны, а затем оторвала еще несколько полос от рубашки «упыря» для своих ран.

На то, чтобы свистнуть, ушло много попыток, и ей пришлось выпить немало воды из лужи. Лязг клинков конь не услышал, а вот на свист отозвался сразу. Через несколько секунд он появился с недовольным видом, словно его только что разбудили. Его бока покрылись коркой на солнце.

– Аноиш, пора бежать, – сказала она, осторожно похлопав его по крупу. – Труп ты уже вез, так что седой лодочник тебя не слишком обременит. А я тоже исхудала, – добавила Нилит, потянув за край свободно висящей на ней рубашки.

Когда она вернется в Аракс, вполне вероятно, что придворные ее не узнают.

Спотыкаясь, она подтащила старика к Аноишу и взвалила его на спину коня. Затем, вытащив саблю из-под трупа «упыря», она также попыталась сесть на коня; после четырех неудачных попыток Аноиш опустился на колени, чтобы помочь ей.

Нилит указала пальцем вперед – туда, где виднелся темный изгиб реки и дрожащие серебряные пятна на горизонте. Жара это или вода, пока неясно, но скоро они это узнают.

– На север, малыш, – прошипела она. – Но спокойно.

Аноиш совсем не желал торопиться. Он начал с легкой рыси, затем перешел на осторожный кентер, и только потом ветер, щекотавший ему подбородок, убедил его пойти в галоп. Хотя он бежал медленнее, чем обычно, песок летел под ними гораздо быстрее, чем текла река. Нилит прижалась к телу коня, пытаясь уменьшить болезненную тряску. Поездка на барже размягчила мозоли от верховой езды, и теперь Нилит должна была обзавестись ими заново.

Возможно, конь почувствовал, что ей неуютно, а может, тоже заметил еле видное облако пыли впереди, но в любом случае он прибавил ходу настолько, что с его губ полетела слюна. Нилит не знала, было ли ему больно, но она не смела жаловаться. Фаразар и Крона опережали ее часов на пять-шесть, не больше, и этого времени вполне достаточно, чтобы заметить неповоротливую баржу в постепенно исчезающем ущелье.

Ритм галопа заставил наполовину обдуманные планы по возвращению призрака отойти на задний план, и Нилит снова вспомнила труп, который они оставили в оазисе непогребенным. Ее руки все еще были в крови, и они по-прежнему тряслись при воспоминании о том, на каком краю пропасти она танцевала и почти свалилась.

«Почти» – мощное слово. Оно означало спасение, но могло быть как радостным, так и ужасающим. Столь же опасным, как удар ножом. Почти упала. Почти поскользнулась. Почти была убита… Чудесное спасение все равно вселяло в душу страх и стыд.

Человек, стоящий на вершине башни, всегда представляет себе, как падает с нее, а Нилит мучила себя воспоминаниями о том бое; она представляла себе сотни разных исходов для каждого удара и блока. Каждый вариант заканчивался ее поражением. Это доказывало ей, насколько близка она была к тому, чтобы лишиться всего, за что боролась.

Облако пыли вывело Нилит из пагубной задумчивости; теперь, когда солнце постарело и обрело тепло-алый цвет, облако стало более темным и отчетливым. Нилит догоняла «упырей», которые упорно ползли по берегу реки. Они явно еще не нашли ее муженька, этого ублюдка. «Интересно, какие трюки из своего арсенала призрак применил, чтобы скрыться?» – подумала она. Пять часов – это почти… удивительно.

Нилит потянула за гриву Аноиша, заставляя его остановиться, пока их не заметили. Затем она повернулась к грузу, который стучал ей по спине. Гираб очнулся только однажды и прошептал какую-то гадость про лошадей, но в остальное время только храпел.

Она подвела коня поближе к изгибу Ашти. Словно сама природа теперь была против нее: здесь река текла быстрее, а в воде не было ничего, кроме отдельных камней и теней, которые отбрасывали чернозубы. Заметив их, Нилит нахмурилась и пожалела о том, что у нее нет лука, чтобы поохотиться на них.

Заходящее солнце отбрасывало тени Нилит и Аноиша далеко по засыпанным песком скалам – они стали такими длинными, что они перекатывались через край ущелья. Нилит прижимала коня к каждому холмику и выступу, стараясь как можно тщательнее его спрятать. «Упыри», несомненно, уже заскучали. Те, кого она видела, выглядели уставшими. Кроме того, от человека, с которым она сражалась, воняло конским потом, и он был значительно слабее, чем следовало ожидать.

Должно быть, Крона гнала их по пескам, срезая путь между извилинами реки. То, что Нилит удалось не отстать от разбойников, – хороший знак. День тянулся бесконечно. Когда она ехала на юг, она была свежей и полной сил, а теперь она ранена и истощена. Ей казалось, что ее кости сделаны из фарфора, кожа натянута, словно на барабане, а кровь стучала в голове громче, чем копыта Аноиша.

С востока подкралась ночь. «Упыри» Кроны направились на запад, вдоль реки. Нилит они до сих пор не обнаружили, и она пошла по их следу, радуясь тому, что ночь безлунная. Ее усталость начала превращаться в бред, и Нилит вдруг поняла, что негромко смеется, глядя на то, как «упыри» ползут по песку.

Охотник стал жертвой. Хотя Нилит слаба и безоружна, хотя она сбилась с пути и ее время на исходе, ей все равно было смешно. Так часто бывает, когда преимущество на твоей стороне.