Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 341 страниц)

Я наслаждался этой историей – в основном потому, что она сильно отличалась от рассказов Острого и от слов Оширима, если уж на то пошло. Но мне захотелось пробить брешь в ее построениях.

– Тогда как появились догматы?

Лирия с важным видом покачала головой, и я почти ей поверил.

– Из-за нас, Келтро. Человеческая алчность перевесила учение Сеша. Когда мы остались без его наставлений, когда столько верующих были отравлены ядом других учений, наши предки поняли, что порабощение мертвых может принести прибыль – более того, очень большую прибыль. Про ма-ат забыли, как только император Фаэра издал указ о том, что страной будет править тот, у кого больше всего теней. Заветы Сеша легли в основу только первого, второго и третьего догматов; остальные написаны людьми – и их, как и кодекс, Арк теперь либо свято чтит, либо игнорирует. Возьмем, к примеру, никситов: почти тысячу лет назад они провозгласили себя единственными хозяевами Никса, и даже сейчас они играют эту роль, хотя она должна достаться слуге Сеша… С тех пор прошло много веков. Тюрьма Сеша все еще существует, но наше отношение к его дарам ослабило Никс, и из-за этого он частично пересох. Нам нужно действовать, иначе скоро Никс остановится, и мы, тени, из-за этого пострадаем. Порабощение сделает игры торов и тал более жестокими. Нравится тебе это или нет, Келтро, но Темса задал новую моду.

– А разве это не ваша идея? Ведь хаос же – ваша тема. Но зачем он вам?

– Да, наша, в какой-то степени. Нам было нужно запугать Аракс, чтобы новый правитель мог его объединить. Для этой задачи идеально подходил Темса, однако на роль монарха он не годится. Я вижу, ты хмуришься, но не волнуйся – мы понимаем, что возводить его на трон было бы безумием. Нет, война нам не нужна. Именно поэтому преемником императора Фаразара мы выбрали Сизин Талин-Реналу Тридцать седьмую.

Мой резкий тон полностью соответствовал моему удивлению.

– Но ведь она вас ненавидит!

– Скоро она увидит свет церкви, – почти с гордостью ответила Лирия. – Есть много дел, в которых мы можем быть ей полезны. Мы уже помогаем Палате Кодекса и ее дознавателям. Наши запасы уже помогают ей справиться с нехваткой воды из Никса, и мы уже ведем переговоры с Палатой Торговли, чтобы она разрешила нам оказать содействие никситам. Вместе с будущей императрицей мы спасем город и принесем ему не хаос, а мир и равновесие. Как мы и сказали во время нашей первой встречи, мы – благотворительная организация. Мы желаем нашему городу, нашей империи только добра.

– Но на самом деле при этом вы получите свое. – Это было утверждение, а не вопрос, но ответ у Лирии все равно был.

– Именно так, брат, – сказала она, пронзив меня взглядом.

Не говоря больше ни слова, Лирия указала на ближайшую лестницу, и мы спустились в яму, где призраки били и рубили воздух. Лирия протиснулась мимо них вглубь пещеры, откуда доносились странные звуки.

Ниша, скрытая за камнем, приветствовала нас светом фонарей; толпа одетых в красное тренеров перекрыла нам обзор. Я видел лишь белые и голубые вспышки. Лирия хлопнула в ладоши, и тренеры расступились, стуча по полу вырезанными из кости тростями. За ними открывалась странность всех форм и размеров.

Деревянная мишень в виде солдата висела на толстой цепи. Она изгибалась, от нее во все стороны летели щепки: мускулистый волк ростом с меня, стоявший на задних лапах, наносил ей удары металлическими когтями. Халат, который был на нем, натянулся и порвался в клочья на груди. Между клочками сияющего меха на его теле виднелась голая голубая кожа.

За волком еще один призрак – на этот раз в облике женщины – атаковал прислоненный к стене матрас, набитый соломой. Ее кулаки двигались стремительно, превращаясь в синее пятно; пары тянулись вслед за ней, когда она приседала и наклонялась в разные стороны.

В другой части пещеры один призрак напрягался так, что его пары становились тонкими, словно стекло из Аэренны, и прозрачными. Я сразу же ему позавидовал.

Три призрака за ним прижались друг к другу головами; они что-то читали нараспев и раздувались, пока не поглотили самих себя, превратившись в кружащийся клубок паров. Царапая тонкими руками воздух, эти призраки пытались сгуститься, приняв другую форму, но в конце концов вспыхнул белый свет, и они повалились на пол.

Еще дюжина, а может, даже двадцать призраков тренировались позади них, но я уже не мог разглядеть, чем они занимаются. Я увидел только темную фигуру: она была ростом вдвое выше человека, но горбилась и упиралась кулаками в пол. Фигура состояла из блоков и острых углов, а от ее суставов исходило голубое сияние. Я услышал хруст, затем короткий радостный крик, а затем мощный вздох. Свет усилился, и я увидел мощный нагрудник и железный шлем.

Увиденное поразило меня, и я не смог это скрыть. Я повернулся к Лирии и увидел, что она улыбается.

– Это Странная бригада, – сообщила она мне. – Силой обладаешь не только ты, не только у тебя есть дары Никса – у некоторых счастливчиков есть и дары Сеша.

Я решил прикусить язык, чтобы из меня не вырвались слова богов.

– Даниб рассказал нам не только о том, как ты пытался сбежать из таверны Темсы, но и о том, как ты скрылся из зоопарка Финела. По его словам, ты вселялся в самые разные тела, в самых разных существ. Не думаю, что он окончательно простил тебя за эласмотерма. Ты – единственный человек, который нанес ему рану и выжил.

Еще один повод не возвращаться к Темсе.

– За кого?

– За большое существо с рогом вместо носа. На старых диалектах они называются «коэло». Водятся они на западе Дальних Краев, за пределами Скола, и там их называют «единороги», – объяснила Лирия. – Главное вот в чем: перед тобой еще одна причина, по которой мы привели тебя сюда. Ты видишь, что порабощение и эксперименты никситов привели к появлению столь же уникальных, как и ты, призраков. У тебя есть дар, Келтро. Ты – особенный. Тебя выбрал Сеш, и нам бы хотелось, чтобы ты применял и развивал свой дар. Именно этим здесь занимаются призраки, именно поэтому мы привели тебя сюда – показать тебе, что ты не один.

Я задумался о том, принесет ли это пользу им или мне, и решил обойти данную тему стороной.

– Не думал, что это возможно.

Мне казалось, что я единственный.

Лирия улыбнулась.

– Значит, тени не могут быть прикованы к другим душам?

Она махнула рукой в сторону волкочеловека, стоявшего в углу. Он посмотрел на меня; его глаза были черными, словно безлунные ночи.

– Они не могут раствориться, превратившись почти в ничто, словно призраки древности? Или вселяться в других – да, Келтро?

– Убедительно говоришь! – воскликнул я, всплеснув руками, и вдруг заметил, что все новые призраки из бригады и их наставники в алых одеждах останавливаются, чтобы посмотреть на меня.

– Ты еще узнаешь, что благодаря Сешу и его церкви многое невозможное становится возможным.

Я подошел ближе, чувствуя, как в пещере постепенно сгущается тишина.

– Но почему? – спросил я, переходя к сути дела. Я услышал то, что хотел – по крайней мере, на данный момент. – Почему вы показываете мне все это? Зачем доверяете это мне, известному замочному мастеру? Что вы рассчитываете получить взамен? Я знаю, что город наполнен алчностью, и слово «свобода» здесь слышат только те, кто сидит на горах монет. Все чего-то стоит – так, кажется, здесь говорят, и мне сложно поверить, что даже вы, такие щедрые и великодушные с виду, ничего не хотите добиться от меня.

Лирия вглядывалась в мое лицо, впитывала в себя каждое проявление чувств. Яридин, появившаяся у нее за спиной, столь же внимательно следила за мной.

Лирия подошла ко мне и понизила голос до шепота.

– Ты говоришь без обиняков, и я отвечу тем же. Тебя не зря пытаются заполучить все, замочный мастер. Мы хотим, чтобы ты открыл убежище для будущей императрицы и был на нашей стороне, когда она положит своего отца в Никс, крепко сжимая в руке его половину монеты. Мы знаем, что сюда тебя вызвала она.

– Вы хотите заручиться моей преданностью.

– Нет, Келтро, – еще тише ответила она. – Мы хотим, чтобы ты помог нам. Чтобы ты вместе с нами добился правосудия. Стал частью новой эпохи для призраков. Нас ждет смерть, которой никогда еще не было. Истинная свобода.

Я задумчиво отвел взгляд, но холодная рука взяла меня за подбородок и повернула лицом к Лирии.

– Неужели ты не злишься, Келтро? Неужели тебя не приводит в ярость то, что творится наверху, на улицах? То, что даже свободные должны сражаться за то, чтобы их услышали? Вот мы злимся – на беспомощность Палаты Кодекса, на саму природу жизни. Если вдруг на миг наступает тишина, разве ты не чувствуешь, что тебя переполняет ненависть? Каждый день, когда мы смотрим на несправедливость и на преступления, которые не прекращаются даже с восходом солнца, мы закипаем от возмущения. Мы видим, как угнетенные режут себе вены, просто чтобы освободиться от уз жизни – и им плевать, насколько жестоким будет их хозяин после смерти. Мы видим, как гости города боятся выйти из дома после захода солнца и как им приходится слушать вопли и крики душекрадов. И все это будет продолжаться до тех пор, пока не наступят перемены.

Я прекрасно знал, о какой ярости она говорит. Эта ярость, как и Никс, была повсюду, она всегда бурлила, но никогда не выходила на поверхность. Нравилось мне это или нет, но слова Лирии разожгли гнев и во мне. Я почувствовал, как напряглось мое тело. В моем сознании промелькнули причины, оправдывающие эту ярость. Я вспомнил все случаи жестокости, все пытки, всю несправедливость. Несправедливость. Более точного слова подобрать было невозможно.

Гнев заставлял меня думать только о себе. Я воображал себе великое зло и представлял, что я чувствую боль моих братьев-мертвецов, но на самом деле думал только о себе, о растоптанных мечтах, о своей оборвавшейся жизни, о невзгодах и испытаниях. О своей жуткой смерти от удара ножом. Борьба за мою монету ослепила меня, но теперь я прозрел.

Быстро выйдя из пещеры, я нашел лестницу, а затем коридор, который вел наверх. Одно из положительных качеств взломщика состояла в том, что мой разум мог мгновенно нарисовать карту, и притом отменную, и поэтому я без колебаний двинулся по запомненному маршруту. До меня долетали крики «Добро пожаловать!» и «Слава Сешу!» Я все крепче сжимал свою монету и просто шел вперед, не думая о том, следуют ли за мной Лирия и Яридин.

Найдя круглую дверь, я рывком распахнул ее, заставив охранников вздрогнуть от удивления. Они пошли за мной по коридору, размахивая копьями, но затем кто-то крикнул, приказывая им оставить меня в покое. Значит, сестры все-таки были рядом.

Я подошел к камере и почти прижался к решетке. Теней уже затолкали обратно, и они снова сгрудились.

– Кеч! А ну покажись, вонючка! – яростно крикнул я.

Призраки с готовностью расступились, и я снова увидел знакомые пылающие глаза и щупальцы жидких волос.

– Вернулся? – хрипло выдохнул Кеч. – Придумал новые серьезные слова?

Сбоку от меня кто-то вежливо кашлянул. Я посмотрел на сестер. Лирия, как и раньше, протягивала мне арбалет. Я выхватил его, не думая ни о чем.

Кеч фыркнул.

– Раньше ты нажать не смог, и сейчас не…

Бац!

Медная стрела нашла его колено, пробила пары насквозь и застряла в них. Пока он закипал от злости, глядя на белый свет, поднимающийся по его ноге, я уже начал заряжать оружие.

Вторая стрела пригвоздила его руку к стене. На самом деле мне просто повезло, ведь целился я во вторую ногу. Охранники открыли дверь; я зашел в камеру и встал над рычащим Кечем.

– Сволочь!

Не отвечая, я защелкал механизмом, натягивавшим тетиву.

Бац!

Третья стрела попала ему в пах. Это был грязный приемчик, и не такой оскорбительный для мертвеца, как для живого, но он привел к желаемому эффекту. Я наклонился к Кечу, посмотрел, как он жмурится и воет от боли. Я не раз ощущал на себе воздействие меди. Теперь пришло время ему получить свою дозу.

– Ты заслужил каждую секунду, Кеч, – неожиданно для себя сказал я, словно моим языком завладел кто-то другой. У меня возникло такое чувство, будто я вселился в самого себя и далеко не полностью освоился с управлением. – Страдай так, как заставил страдать меня.

Я выстрелил почти в упор. Стрела попала ему в плечо.

– Прекрати! – завыл Кеч.

Я отбросил арбалет, заставив остальных призраков забиться в темные углы камеры. За происходящим они наблюдали с ужасом, и небезосновательно.

– Половина монеты у тебя? – сказал я, повернувшись к Лирии.

Ее ладонь раскрылась, словно голубой цветок, и я увидел тусклый медный полумесяц.

– Даже полужизни ты недостоин, – зарычал я и показал Кечу его монету. Сестра Лирия встала рядом со мной и протянула мне острые кусачки.

– Ты не заслужил даже право ждать в том темном месте, знать про боль других, у которых ты отнял жизнь. Душекрад. Бездна – вот что ты заслужил. Ничего.

– Нет, не надо!

Недолго думая я схватил кусачки и оторвал уголок от половины монеты Кеча. Это было нелегко, но мне помогал мой гнев.

Его ступни и кисти начали терять очертания, словно дым под натиском ветерка. Я снова сдавил кусачки, превратив половину монеты в четверть, и Кеч начал распадаться на части, словно вязание, которую тянут за нитки.

– Прости! – заверещал Кеч.

Слишком поздно. Я снова сжал кусачки, и он умер во второй раз; его фигура превратилась в облачко голубого дыма. Прежде чем он совсем исчез, пары почернели в белом свете фонаре.

Я выпустил из рук последний осколок его монеты, и он с музыкальным звоном запрыгал по каменному полу. Остальные призраки внимательно следили за мной. Я молча вышел из камеры.

– Теперь тебе лучше?

Я не знал, что я чувствовал, если не считать легкого удовлетворения. Я заставил Кеча скулить, умолять, а в конце концов даже просить прощения, но сильного облегчения или освобождения не испытал. Я все равно мертв, звуки по-прежнему приглушены, а мир все еще полон дерьма. В нем просто стало на одну душу меньше.

– Когда? Когда я отправлюсь к Сизин? – спросил я, чтобы отвлечься.

Я не испытывал чувства вины, только смятение – я не мог понять, кем именно я был, когда держал в руках тот арбалет и кусачки.

Сестры тепло улыбнулись.

– Скоро. А пока мы хотим показать тебе кое-что. Тебе понравится, – сказала Яридин.

– Еще один подарок? – удивился я.

– В каком-то смысле, – ответила Лирия. – Нужно еще раз свершить правосудие.

Я не забыл про обещание, данное мертвым богам, но в тот миг, как бы я ни пытался это отрицать, мои подозрения относительно Культа Сеша начали постепенно исчезать.

Я поднял вверх кусачки – и обнаружил, что мои руки дрожат от натуги.

– Ведите.

Глава 14
Последний налет

Мудрый деловой человек не платит за верность.

КАНОН КОНСОРЦИУМА, ГЛАВА 4

* * *

ЭТО БЫЛ ПОЛНЫЙ бардак. Ани Джезебел стала наемницей почти тридцать лет назад. Раньше она была бойцом, грозой более чем десятка арен, а затем какой-то морщинистый старый гад вложил ей в одну руку топор, в другую – серебро, и в жизни Джезебел началась новая глава. С тех пор в ее жизни осталось только две цели – постоянная работа и деньги. Конечно, кое-что доставляло ей удовольствие – приятный хруст сломанный шеи, хранилище, полное серебра, шкафчик с острыми и симпатичными вещицами, но все это были просто приятные дополнения. Гордость за свою работу не давала ей сбиться с пути. Ну и еще ей помогало то, что она выбирала только те бои, в которых она могла прорубить себе дорогу сквозь ряды противника. Других боев за все эти годы было мало, но сегодня вечером, когда Ани смотрела на сборище солдат, она почувствовала старое, знакомое чувство – холодок, который пробежал по ее шее.

Каждый второй солдат зевал не переставая и поэтому забыл надеть броню правильно. Неуклюжие пальцы пытались сделать слишком много дел одновременно, и поэтому копья время от времени падали на брусчатку. Многие солдаты опоздали и теперь только выходили из дверей. Двух дюжин вообще не хватало: они бросили свое добро и побежали искать более доброго хозяина – босса, который не увлекается безумными фантазиями.

Самоубийственными фантазиями.

Ани смотрела, как Темса расхаживает взад-вперед, высекая искры когтями из каменного пола. Он кричал то одно, то другое – подбадривал солдат, обещал им богатства, угрожал, что сдерет с них кожу живьем и нальет им в уши кипящее масло. Она мало что могла расслышать за бормотанием воинов и лязгом брони.

Покачав головой, Ани снова проверила пальцем лезвие топора на остроту. Ее так злило, что столько лет верной службы выброшены на свалку, словно они не имеют никакого значения. Так много вложить в босса, чтобы теперь смотреть на то, как он превращается в дурака.

– Даниб, он сходит с ума. А может, уже сошел, – пробурчала она.

Большой призрак, стоявший рядом с ней, что-то неопределенно промычал.

– А вот этого не надо. Ты сам прекрасно видишь, что он спятил от собственных успехов. Я видела, как это бывает с другими боссами, но не знала, что Темса из таких. Поначалу он был другим.

Даниб вздохнул. Вот так лучше.

– Ты посмотри на эту срань, – сказала она, указывая топором на разношерстную компанию солдат. Сотня, или, может, полторы сотни. Ничтожное число, если нужно напасть на башню серека и его охрану. – Нам нужен еще день, не меньше, но он не желает меня слышать. Из-за его высокомерия нас всех убьют и поработят. Первое тебе не грозит, конечно, но кто знает, кому тебя продадут? – пробурчала Ани. – Что будем делать, а?

Даниб посмотрел на нее сверху вниз, и она увидела за щелями щитка ничего не выражающий взгляд.

– Ничего? Ну ладно.

Призрак стукнул кончиком меча о песок.

Ани зарычала.

– Ну ладно. Давай, закрывай на это глаза. Верь ему. Завтра у тебя будет новый хозяин, вот увидишь.

Темса хромал к ним – хмурый, недовольный. А о его новой одежде Ани даже не смела думать. Он надел ярко-желтый костюм с золотым кушаком и украсил себя фальшивыми медалями, как это любили делать торы. Глаза он подвел черной и синей краской, по моде богачей, а его пальцев совсем не было видно под золотыми и серебряными кольцами.

– Я думал, что они уже готовы, госпожа Джезебел, – рявкнул он.

Ани прижала ладонь к уху, и он раздраженно выдохнул, прежде чем повторил свои слова.

– Я тоже так думала, – буркнула она. – Половина из них вообще не спала. А те, кто спал, не успели поужинать и даже почистить доспехи и мечи после вчерашнего боя.

Темса подошел к ней.

– Они – бандиты и наемники. Что такое ванна, они не знают – и никогда не узнают, даже если в ней утонут. Какая разница, что с ними станет?

Ани было не все равно, что с ними станет, но лишь потому, что речь шла о спасении ее собственной жизни.

– Ржавый меч и сонный воин к бою не годятся, – сказала она. – Ну и хрен с ним, верно, тор? Мертвецам платить не нужно.

Она пошла прочь от него, еле подавив в себе желание толкнуть его локтем. Свои чувства она излила на своих будущих солдат.

– СТРОЙСЯ, НЕБЛАГОДАРНЫЕ ТВАРИ!

* * *

НА АРАКС ОПУСТИЛАСЬ темная, тихая ночь. Улицы были даже более пустыми, чем днем. На пути в центр города, по которому ехал бронированный экипаж Темсы, не горел почти ни один фонарь или лампа. Слабый свет звезд проникал между зданиями. Стук копыт четырех лошадей и лязг окованных железом колес были единственными звуками в тишине напуганного города, и они казались оглушительными.

Трое пассажиров, сидевших в экипаже, молчали. Ани точила топор. Даниб погрузился во что-то вроде транса и даже для немого вел себя подозрительно тихо. Темса, как всегда, смотрел на город и считал улицы до тех пор, пока экипаж не подъехал к башне Буна.

Записи, предоставленные Культом Сеша, были очень подробными – гораздо более подробными, чем для любой другой цели из списка. Темса прочел похожие на паутину символы столько раз, что запомнил текст наизусть.

Три входа. Задний предназначен для призраков и слуг.

Охрана меняется после первых утренних колоколов.

К главному входу ведет маленькая лестница; она под охраной и запирается на замок на каждом втором этаже.

Бун живет на двадцать первом. Половина богатств хранится под его кроватью.

Башню Темса увидел еще до того, как они добрались до нее. Ему в голову сразу пришло слово «фаллическая». Она не была такой же высокой, как шпили некоторых сереков, но у нее была странная форма, с пирамидальным основанием и раздутой верхней частью. Темсе она показалась слишком современной. К башне не вели ни дороги, ни мосты. Фонари светились в каждом втором окне, проделанном в стенах из розового песчаника. Просто за то, что серек построил это уродство, похожее на член, Темса возненавидел его еще больше.

О Буне Темса знал только то, что тот – свободный призрак, который заседает в Облачном Дворе. Это само по себе было достаточно оскорбительным: свободные призраки не заслужили право обладать таким влиянием. Бун занимал высокое место среди сереков – а это означало, что он чудовищно богат; кроме того, он умер достаточно давно, и поэтому вполне мог считать, что его собственная башня лучше защищена, чем банки. А, и еще его ненавидели и императорская семья, и Культ Сеша, ведь он оказался в верхней части обоих списков.

Шли минуты, и наконец экипаж резко остановился. Темса поспешно вылез наружу и знаком приказал Ани командовать. Если у нее есть жалобы, пусть сама все исправляет.

Темса ждал, положив руки на новую обсидиановую трость; золотые перстни с аметистами постукивали по набалдашнику. Его подручные тем временем пытались построить солдат в какое-то подобие шеренги. До башни Буна оставалось пройти две улицы. Темса прислушался. На улицах было тихо, лишь иногда грохотали тяжелые повозкм, но так далеко, что о них можно было не беспокоиться. Из-за боевых действий на улицах ни один ночной рынок не посмел открыться в такой час. Почти ни одного голубого сияния не было видно. Что же касается солдат или дознавателей… ну, похоже, что им дали выходной.

– Видишь, дорогая? Отличная ночь для ограбления, – сказал Темса Ани и полной грудью вдохнул городской воздух. В центре запах всегда был менее мерзким.

– Здесь так тихо, – отозвалась Ани. – Какое удачное стечение обстоятельств.

Темса усмехнулся, не желая разделить ее мрачное настроение.

– Чушь. Скорее о моей репутации знают даже здесь.

– Хм.

– Вперед, госпожа Джезебел. Действуй по нашему плану.

– Да.

Ани взяла половину солдат, вторая половина досталась Данибу. Они разделились на перекрестке, и каждая группа осторожно двинулась по своей стороне улицы. Темса шел за ними из одной темной тени в другую, постукивая тростью, позвякивая ногой. Он снова чувствовал знакомое возбуждение – то, которое он так полюбил за последние недели. Погладив свои перстни и новый шелк, Темса ухмыльнулся самому себе.

Высокая ограда, которая окружала поместье серека Буна, была утыкана медными завитками и осколками стекла. Ворота с этой стороны его усадьбы выглядели скорее прочными, чем роскошными. Они были лишь чуть выше человеческого роста, но сделаны из толстых дубовых досок и меди. Две колонны солдат остановились в темной соседней улице, в двадцати шагах от ворот.

Здесь требовалась хитрость, и Темса решил применить один трюк – старый, но проверенный. Ани махнула рукой, и из рядов вывели призрака; он выглядел совершенно ошеломленным, когда она сорвала с него плащ. Его голубое сияние осветило усталые и мрачные лица солдат. Еще один взмах, и появилась Острозубка – да, она заламывала руки, но все-таки шла.

Острозубка подвела второго призрака к воротам и три раза в них постучала. Никто не ответил, и поэтому она повторила попытку. Резко щелкая, фонари на розовых стенах ожили и залили улицу желтым светом. Темса прижался к стене, напряженно следя за происходящим. В его глазах вспыхнул голодный огонь.

– Кто здесь? – спросил чей-то голос. Через решетку на улицу упали полосы голубого света. «Призрак всегда поверит другому призраку» – подумал Темса.

Острозубка что-то пробурчала, показывая на призрака, а затем на башню. Говорила она настолько неразборчиво, что охраннику пришлось подойти к решетке.

– В чем дело?

Острозубка продолжила лепетать, махать руками и корчить рожи.

– Один из наших? Ты это пытаешься сказать?

Замочный мастер выполнила целый ряд разнообразных движений, и наконец стражник потерял терпение.

– Вот срань… Ладно, отойди!

С другой стороны решетки что-то щелкнуло, и два каменных блока, по одному с каждой стороны от ворот, повернулись: вместо них появились серебристые зеркала. Стражник напряженно вгляделся в каждое, пока не убедился, что гости не прячут ничего острого. Затем зеркала с грохотом уехали обратно.

Раздался скрип, и ворота слегка приоткрылись.

– Вперед, – прошипел Темса.

Острозубка, судя по ее жестам, начала изображать что-то связанное с водопроводом. В любом случае она выигрывала время для солдат, которые бежали по брусчатке. Еще несколько секунд, и они попадут в лучи фонарей, но в этот миг Острозубка толкнула призрака вперед, заблокировав им дверной проем. Затем она пригнулась, и топор Ани с треском ворвался внутрь. Лезвие пробило решетку и сдвинуло створки ворот. Удар заставил охранника отлететь назад. Прежде чем он успел подняться, Ани вырвала топор из ворот и глубоко всадила его в грудь воина. Он исчез, превратившись в облачко голубого дыма, и от него остались только доспехи.

– Вперед! – приказал Темса и вслед за солдатами зашел на небольшой двор. Они оказались перед дверью башни. Острозубка уже колдовала над ней, используя отмычки. Когда стало ясно, что пользы от них немного, работу довели до конца с помощью зубила и железных ломиков.

За дверью скрывалась темнота, которая привела их в длинный склад и заставила их зажечь лампы. Они осторожно пробирались вперед, пока не нашли винтовую лестницу, которая вела к высокому каменному потолку. Ани и Даниб повели солдат вперед, а Темса пошел за ними.

Никакой охраны они не увидели и не услышали. Час был поздний, и, хотя этот дом принадлежал призраку, все его обитатели, похоже, спали. В коридорах солдаты нашли много просторных, богато украшенных ниш, в которых стояли призраки. Они выглядели обеспокоенными, и несколько из них, похоже, были готовы бежать, но огромный Даниб заставил их замереть на месте.

В соответствии с инструкциями Культа Сеша они нашли главную лестницу, которая, завиваясь, уходила вверх. Там, где песчаник не освещали фонари, он из розового становился серым. Лестницу покрывали мягкие ковры цвета взбитых яиц. На стенах не было ни гобеленов, ни картин – только символы, выложенные железом, медью, серебром и самоцветами.

На следующем витке лестницы их ждал охранник в золотых доспехах, украшенных рубинами. Из его глотки успел вырваться всего один крик, а затем ее перерезали. Темса предполагал, что теперь поднимется переполох; этого не произошло, но он все равно улыбнулся, радуясь своей удаче. Он вспомнил всех, кто за последние десятки лет смеялся ему в лицо – мясника, который отпилил ему ногу; торговцев на Базаре короля Непера, которые не брали его первые товары; Хорикс, ухмылявшуюся из окна своей башни, и даже Ани Джезебел с ее сомнениями. Вот он стоит на лестнице башни серека; еще одно Взвешивание, и он, Темса, сам получит такой же титул. Как же он рассмеется им в лицо, от всей души рассмеется.

Запертые решетчатые двери отделяли каждый этаж от остальных. Эти двери одна за другой пали под натиском отмычек Острозубки, топоров Ани и грубой силы призрака в доспехах. Немногочисленных охранников, оказавшихся на пути, быстро окружали и убивали – либо в первый, либо во второй раз. Они сопротивлялись вяло, словно им слишком мало заплатили за подобную работу. Темса мысленно обругал Буна. Лично он потратил бы деньги гораздо лучше. Похоже, что наказанием за скупость для Буна станет вторая смерть.

Вскоре после этого уровень сопротивления начал повышаться; за одной из следующих дверей выстроилась шеренга охранников. Они принялись колоть солдат Темсы через решетку; по ступенькам потекла кровь. Трупы отбрасывали в сторону, скидывали вниз по лестнице.

Под стук трости Темсы убийство неуклонно продолжалось, словно в каком-то механизме поворачивалась шестерня. Постепенно чаша весов начала склоняться не в пользу защитников, и когда Даниб проломил решетку, солдаты Темсы затоптали два десятка врагов.

Когда стало ясно, что следующие двери открыты, и те, что за ними – тоже, солдатами овладела жажда крови. Они устремились вверх по лестнице, которая постепенно становилась все более крутой. Они задыхались, словно боевые псы, выискивали жертву, оставляли на ступеньках следы из песка и крови. Ани призывала их успокоиться, но Темса приказал ее не слушать. Тор застучал тростью по полу, и солдаты подхватили ритм, выкрикивая или колотя по своим нагрудникам в такт.

– Ату их, мои псы! Убейте всех! – заревел Темса и безумно расхохотался.

Как только эти слова сорвались с его губ, сверху донесся лязг доспехов. Десять человек с воплями упали в лестничный колодец, прежде чем Темса добрался до следующего этажа, где была большая площадка, на которой можно отдохнуть. Ани, опередившая его, уже делала все, чтобы прорубить выросшую перед ней стену из щитов и копий. Даниб прорвал вражеский строй, словно земледелец, который обмолачивает пшеницу. Голубые тела падали на пол вокруг него и превращались в облачка дыма.

– Бун, дохлая ты свинья! Хватит сопротивляться, это бесполезно! – крикнул Темса.

О скрытности речи уже не шло, и все-таки когда он бросил этот вызов, новые призраки вышли вперед, заполняя бреши в рядах противника. Темса задумался о том, сколько еще теней прячется на пути к следующему этажу. Он вытащил клинок из трости и принялся колоть им призраков.

Битва продолжалась. Когда у Темсы осталось всего тридцать солдат, улыбка на его лице погасла, и ему очень захотелось уйти: в нем заговорил более молодой, менее амбициозный Темса. Но тут же он увидел, как охранники Буна ломают строй и разбегаются, прячась за наскоро возведенной стеной щитов. К счастью, на этот раз солдаты не бросились в атаку сломя голову. Обессилевшие, они осторожно обходили своих павших товарищей и вытирали окровавленные руки. В башне серека Буна снова воцарилась тишина – ни криков, ни приказов, ни звона колоколов.

Темса погнал своих солдат наверх, по последнему лестничному проему, который вел в личные покои Буна. Они оказались на удивление огромными, особенно если учесть, что он жил в самой узкой части башни. Темсе хотелось назвать ее «шахтой». Ему показалось странным, что серек, в отличие от большинства аристократов, поселился не на самой верхушке, но богачи, с другой стороны, славились своей эксцентричностью.

Темса первым зашел в пустую комнату, а оставшиеся воины рассыпались цепью позади него. Разглядывая покрытые резьбой колонны и раскрашенные статуи какого-то похожего на собаку существа, он подумал о том, что утром нужно нанять новых солдат. Слишком многие подвели его сегодня. Для последнего штурма понадобится гораздо больше людей.