Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Теперь уже я сама начала медленно расхаживать по залу, лихорадочно размышляя. Сичи плохо говорит по-левантийски, а императрица Мико совсем не говорит. Аурус мог бы перевести, но из всех запертых во дворце его выпустят в последнюю очередь. Значит, нужен слуга, которому можно довериться. Или священник.

Я резко остановилась.

– Священник, – сказала я.

– Священник? – Аурус прищурился. – Зачем нам нужен священник?

– Потому что, возможно, только он способен нас спасти.

Матушку Ли мы нашли в маленьком храме. Услышав наши далеко не тихие шаги, он встала с подушки и повернулась с медлительностью пожилого человека, который никуда не торопится, но все же вскипает от одного только факта нашего существования. Ни поклона, ни улыбки, ни кивка – она просто встала передо мной, расправив плечи и прищурившись. В ожидании.

Секретарь Аурус откашлялся и обратился к ней по-кисиански, попросив разрешения заговорить. Она не посмотрела на него, но медленно и торжественно кивнула, и этого было достаточно.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала я и сделала паузу, чтобы Аурус перевел. Он говорил медленнее, чем Ошар, но уважительным тоном, так что сойдет. – Вы… Вы наверняка заметили, что левантийцы заперли нас во дворце, – продолжила я, помедлив, когда она не ответила. – Мои… соотечественники, вот только руководит ими… дрянной человек.

Я остановилась, чтобы Аурус перевел, надеюсь, выразив мою мысль изящнее. Как объяснить ей, кто такая Эзма? Как объяснить, какую опасность представляет собой Эзма для будущего многих людей, а не только чилтейских солдат, захвативших Симай?

Выражение лица матушки Ли не изменилось. Я вдохнула и медленно выдохнула.

– Я думаю, у нас с вами гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд, – сказала я. – Вы наверняка потрясены, увидев левантийку в одежде иеромонаха, но больше всего вас злит женский голос под маской. Здесь на женщин смотрят свысока, используют и не замечают, женщины страдают больше всего, когда враги покоряют ваши земли.

Когда Аурус перевел, ее лицо сморщилось, печаль смяла кожу, как бархат. Я поднажала:

– Мою родину уничтожают. Я здесь и ношу эту одежду только потому, что хочу помочь своему народу. С вашей помощью я могу этого добиться, и одновременно с этим все чилтейские солдаты до единого покинут город без сопротивления, никто не пострадает.

Она так нахмурилась, что брови почти сомкнулись, и переводила оценивающий взгляд с меня на Ауруса и обратно. Размышляя.

– Пожалуйста, помогите мне. Вы моя последняя надежда.

Мы долго стояли, молча глядя друг на друга: она раздумывала, а я ждала. Мне потребовалось все самообладание, чтобы не шевелиться и быть терпеливой, позволить ей прочитать на моем лице все, что возможно, о моих намерениях. В конце концов она кивнула, и от облегчения у меня подкосились колени и пропал голос, как бывает от горя.

– Я вас выслушаю, – перевел Аурус, когда она заговорила. – Но сначала… расскажите о своей родине.

Мико

Город проступил из утреннего тумана, как нос сказочного корабля. На всех рисунках первого перехода Отако через море корабли были такими же огромными, залитыми светом, а сопровождали их покрытые чешуей существа из океанских глубин. Здесь никаких подобных существ не было, только пожухлая трава зимних полей, но на краткий миг пейзаж напомнил легенды, как будто обещал великое будущее.

Сичи остановила лошадь рядом со мной и плотнее запахнула плащ. Ее нос покраснел на утреннем морозце.

– На стенах не так много караульных, – сказала она, внимательно осматривая укрепления Симая. – И ворота они не постарались укрепить. А это странно, разве что они не ждали нашего появления.

– Уж конечно, они знали, что мы не позволим им удерживать город всю зиму, если сумеем выкурить, – сказала я, осматривая город в поисках других странностей, которые могли бы всё прояснить. – Мейляна больше нет, Кой до сих пор в руках чилтейцев, и Симай теперь не просто город и важный речной форпост, контролирующий переправу.

Сичи медленно кивнула, нахмурившись.

– И по пути мы не наткнулись на чилтейских разведчиков, никто не вышел на переговоры, при этом город явно не готов к обороне. – Она повернулась ко мне. – Мне это не нравится, Коко.

– Да, – согласилась я. – Но что бы там ни происходило, мы должны отбить город, и поскорее.

Мы поскакали обратно к объединенной армии и обнаружили Эдо и Мансина, обсуждающих детали атаки с такой подчеркнутой вежливостью, как будто они тыкали друг друга острыми ножами.

– Если вы считаете, что так будет лучше, ваша светлость, – сказал Мансин, с довольным видом обозревающий из седла окрестности.

– Они не укрепили ворота, – сказала я, окинув своего когда-то ближайшего советчика холодным взглядом. – И охраны мало.

– И нет никаких признаков, что они собираются выехать к нам на переговоры, – добавила Сичи. – По крайней мере пока.

Мансин улыбнулся, но промолчал.

– Надо решить, как будем действовать, – сказала Сичи и стиснула зубы при виде его очевидной радости.

Я ожидала, что Мансин будет давить на меня, пытаясь добиться своего, чтобы все увидели, кто истинный командующий армией и возьмет город. Вместо этого он вильнул в другую сторону, отказываясь даже высказать любое полезное предложение, лишь бы я потерпела неудачу. Не удивительно, что с тех пор, как мы отправились в путь, он держал генералов на расстоянии, не желая, чтобы они слышали от него слова вроде «Мы сделаем так, как вы считаете нужным, ваше величество».

Я заскрежетала зубами: как же мерзко, что он пытается поставить мне подножку на каждом повороте. Когда я решила, что мы все-таки сумеем действовать сообща ради Кисии, он взвалил всю ответственность на мои плечи, а когда понадеялась, что смогу поговорить с генералами, которых он переманил, даже близко их не подпускал. все равно что играть в «Кочевников» с мастером, который успеет подумать на десять ходов вперед, прежде чем ты даже сообразишь, что игра началась.

– Останемся тут ненадолго и посмотрим, не изменится ли что, – сказала я, постаравшись, чтобы голос звучал решительно. – Но не нужно расслабляться, пусть люди отдохнут и поедят, а мы пока подумаем над вариантами.

Мансин торжественно кивнул.

– Мудрая мысль. Я передам наше решение солдатам.

– И припишет удачное решение себе, – пробормотал Эдо, когда Мансин ускакал. – Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится.

– Мне кажется, именно это он и задумал, – сказала я. – Приписывать себе победы и взваливать на меня поражения, чтобы в итоге мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться, что он справляется лучше. И мне придется принимать то же решение, что и матушке – смириться с правлением диктатора или на много лет погрузить империю в гражданскую войну.

Упоминание матушки всколыхнуло старые воспоминания, и на мгновение лицо Эдо скривилось от горя.

– Твоя мать была стойким человеком.

– Да, – согласилась я. – Но напрасно. Напрасно она пыталась удержать империю единой, даже когда распадающиеся осколки резали руки. И уж точно ей не следовало делать это в одиночку.

– Точно, – сказала Сичи. – Именно за это мы сейчас и сражаемся. За Кисию, где правители не действуют тем или иным образом только потому, что так заведено.

– Сжечь все дотла! – воскликнул Эдо, идеально копируя Танаку, когда тот был в дурном настроении. – Давайте просто сожжем все дотла, уплывем на корабле на те ледяные острова и больше не вернемся.

Я засмеялась, и глаза защипало от слез горя и радости и понимания, что все могло быть иначе, если бы только рядом с нами скакал Танака.

Все еще посмеиваясь и вытирая глаза, мы трое разделились, чтобы пообщаться с солдатами, пока готовится еда. Мансин скрылся – скорее всего, там, где прятался генерал Мото. Даже в отсутствие Мансина все, казалось, постоянно наблюдали за мной, и солдаты, с которыми я заговаривала, настороженно умолкали, пробормотав «ваше величество». Некоторые даже встали и отошли в сторонку, чтобы не оказаться на моем пути.

Я поела, утолила жажду, дала лошади отдохнуть, но взгляд постоянно возвращался к слабым городским укреплениям. Сичи права. Что-то тут не так, но я не могла понять, что именно и нужно ли тревожиться по этому поводу. Может, чилтейцы потеряли больше людей, чем рассчитывали, и ждут подкрепления или просто хотят продержаться, сколько смогут, либо подожгут город, как Гидеон спалил Мейлян. Как только я начинала об этом размышлять, варианты все множились, и оставался единственный способ выяснить наверняка – поскакать туда.

Предоставив Сичи и генералу Русину присматривать за раздачей еды и подготовкой к сражению, я вместе с Эдо, Мансином, генералом Мото, знаменосцем и полудюжиной конных воинов направилась к городу. С тех пор как мы подошли к нему, ни на стенах, ни у ворот не было заметно никаких передвижений, как и сейчас, пока мы ехали по пустынным полям.

– На какое расстояние безопасно приближаться? – прошептала я, наклонившись к Эдо и рассматривая ворота. – Не хочу выглядеть трусихой, но и подушкой для булавок стать не хочется.

– Думаю, на полпути – приемлемый компромисс, – отозвался он. – Мы будем выглядеть уверенными и вынудим их выехать к нам на переговоры.

– Если они хотят вести переговоры.

– Может, и не хотят, но все равно предпочтут переговоры долгой осаде. До следующей переправы несколько дней пути, но мы легко можем разбить второй лагерь у южных ворот и отрезать им пути отхода на всю зиму.

С другой стороны от меня генерал Мото недовольно засопел.

– Полевой лагерь зимой? Надеюсь, до этого не дойдет.

Для человека, который вонзил мне нож в спину, его тон был слишком бодрым и дружелюбным. К счастью, генерал не ждал ответа.

С развевающимися за спиной флагами мы приблизились к небольшому холму на полпути к городу, но ворота остались закрытыми. Ни одно поле предстоящей битвы не бывает таким тихим, ни один захваченный город – таким безмятежным. Демонстрируя показное единство, не имеющее ничего общего с реальностью, мы вчетвером остановились перед подъемом. Чтобы выплеснуть нервную энергию, я похлопала лошадь по шее и поправила упряжь, не глядя на остальных.

– И сколько нам ждать?

– Не знаю, – признался Мансин, впервые сказав что-то, выходящее за рамки придворных любезностей. – Я никогда не сталкивался с такими ситуациями, чтобы никто не вышел на переговоры.

Мы ждали. И ждали. У меня затекли ноги, очень хотелось снять напряжение в плечах, а из-за постоянного движения облаков мы то оказывались на ярком свету, то в сумрачном холоде. Лошади начали беспокоиться. Мансин и генерал Мото скрашивали ожидание приглушенным разговором, но вскоре умолкли, и только флаги отчаянно хлопали на ветру.

– Это нелепо, – сказала я, взглянув на небо и заметив, что солнце уже проделало изрядный путь к зениту. – Чем дольше мы здесь торчим, тем глупее выглядим, – добавила я вполголоса, но, хотя Мансин бросил на меня осуждающий взгляд, ответил генерал Мото.

– Похоже, что-то все-таки там происходит, – сказал он, мотнув головой в сторону ворот.

По мне прокатилась волна не то облегчения, не то тревоги: городские ворота наконец-то начали медленно открываться, как будто людям за ними некуда торопиться. Из расширяющейся щели появились всадники. Левантийцы.

– Что за… – воскликнул генерал Мото.

Это мог бы сказать любой из нас, но я обрадовалась, что именно он озвучил мое смятение.

– М‑да, неожиданно, – пробормотал Мансин.

Так оно и было, но наши с Эдо гримасы не имели отношения к левантийцам в целом, лишь к женщине, возглавлявшей небольшую группу. Впереди гордо ехала заклинательница Эзма, ее корону из лошадиной челюсти невозможно было не заметить даже с большого расстояния. Я закрыла глаза и вздохнула. Я не знала, радоваться или ужасаться, лучше или хуже иметь дело с ней, а не с армией чилтейцев – все будет зависеть от того, что происходит внутри притихшего города.

– А, ваше величество, – обратилась ко мне заклинательница, приблизившись. А взглянув на Мансина, добавила: – Или ваши величества? В последнее время в империи стало тесновато.

Она осадила коня, и ее спутники остановились позади нее, держа руки поблизости от луков и сабель.

– А вы не упрощаете положение, уважаемая заклинательница, – сказала я, чтобы успеть до Мансина. – Когда вы покинули Когахейру, я была уверена, что вы намерены уехать домой, но вот вы здесь. Я думала, что город захватила чилтейская армия.

– Она и захватила – на короткое время, а теперь город наш.

В ее улыбке был намек на триумф, хвастовство собственной хитроумностью.

– Умно, – сказала я, подыграв ей, чтобы держать разговор под контролем. – Но придется объяснить доходчивее, если хотите, чтобы я поняла, в чем дело.

– А всё дело в том, что, как только они устроились на ночь в казармах, мы забаррикадировали все выходы, захватив олигарха и иеромонаха, и взяли город под контроль.

– Теперь понятно, умный ход. И вы собираетесь удерживать город всю зиму?

Эзма наклонила голову и перевела изучающий взгляд на Мансина.

– Так что же? – рявкнула я.

Она цокнула зыком.

– Вы слишком высокомерны, дитя, – сказала она, и от ее тона я сжала поводья. – Не волнуйтесь, я не собираюсь удерживать город ни минуты после того, как получу желаемое.

– Так чего вы хотите? – спросил Эдо.

Она выпрямилась в седле и с вызовом посмотрела на каждого из нас по очереди.

– Золото. И корабли.

– Зачем?

В ее насмешливом взгляде в мою сторону читалась жалость.

– На припасы и наемников, чтобы Вельд Возрожденный мог покорить левантийские степи во имя Единственного истинного Бога.

Мансин так резко и зло засмеялся, что у меня сжалось сердце. Рах столько всего мне дал, и в последний раз, снова попросив у него слишком многого, я поклялась больше ничего не просить. И вот опять могу спасти империю и вернуть трон, не потеряв жизнь, но ценой души его народа. Однако если я откажусь, Мансин все равно заключит эту сделку.

Он молчал, ожидая моего решения, и насмешливо улыбался уголком губ. Он с самого начала ненавидел Раха, ненавидел левантийцев, отказывался видеть, как много они нам дали, и наслаждался происходящим.

Левантийцы сильны. Мы успели бы предупредить их, помешать планам Эзмы – слабые оправдания, которыми я пыталась утешиться. И все же кивнула.

– Хорошо, – сказала я, пожав плечами и стараясь говорить беззаботно. – Полагаю, мы можем прийти к соглашению. Золото и корабли в обмен на то, что вы откроете городские ворота и позволите нам без боя вернуть Симай, захватить чилтейскую армию и все прочее.

– Чилтейскую армию и прочее, – согласилась она. – Если вы предложите больше, чем предложит Девятка за то, чтобы эта же армия благополучно добралась домой или осталась в городе. – Когда генерал Мото пробурчал что-то себе под нос, она подняла голову. – Вам это не нравится, генерал. Так что же, будем торговаться?

Я уже несколько раз тронула Хацукой, просто чтобы чем-то занять руки. Сделка с заклинательницей Эзмой означала, что мы возьмем город без сражения, без потерь и разрушений, и все же мысль об этом грызла меня изнутри. Из-за нас левантийцев ждали на родине новые беды, и в конце концов мне все равно придется бороться за трон. Ни Тор, ни Нуру еще не вернулись с поисков генерала Рёдзи и не знают о моем вероломстве, но это служило слабым утешением.

Я провела рукой по почерневшему дереву Хацукоя. Его присутствие и гладкие изгибы успокаивали, как ничто другое. Каждый день я всё больше ощущала себя натянутой тетивой, но, как и тетива, люди не созданы для того, чтобы их натягивали и держали до тех пор, пока не порвутся. Как долго я смогу продолжать в том же духе, если потерплю неудачу?

Невозможно было не заметить сходства между моим настоящим и отцовским прошлым. Когда-то Катаси Отако, законный наследник престола, стоял с армией под Симаем с Хацукоем в руках и пытался воссоздать империю огнем. Теперь здесь стояла я, стремясь воссоздать ее с помощью мира, чтобы на ее месте появилась новая, более сильная.

Вокруг кипела суета: короткий срок, отпущенный на подготовку к взятию города, быстро истекал. Всадники садились на лошадей, пешие воины выстраивались в шеренги. Обычный порядок сбился от предвкушения победы без боя. Позади остался только обоз с припасами, чтобы не пострадал, если что-то пойдет не так.

– Генерал Русин и лорд Эдо со своими людьми выступят вперед вместе со мной, – объявил Мансин собравшейся армии, разъезжая перед передними рядами с непринужденностью человека, родившегося в седле. – Генерал Йасс, ваши солдаты последуют за нами вместе с…

– А я… – начала я и только успела сдержать отчаянный писк, как Мансин, игнорируя мое существование, продолжил излагать незамысловатый план штурма.

Эдо предстояло занять мост, генералам-варварам – районы вдоль берега реки, где живут самые богатые и влиятельные горожане, а солдатам Русина – нижний город у ворот. Нигде в этом плане не было места для меня, и я слишком поздно поняла, что Мансин ловко обвел меня вокруг пальца. Он позволил мне принимать маловажные решения, убаюкал ложным чувством значимости, а затем вырвал контроль из моих рук, с легкостью взяв командование на себя. Когда он закончил речь, армия радостно взревела, даже солдаты Эдо – теперь день обещал принести нам красивую и славную победу и позор чилтейцам.

Мы с Сичи одновременно поморщились, но, прежде чем я успела выразить недовольство, между нами легла тень.

– Сичи, – сказал Мансин, когда солдаты начали вставать по местам за его спиной. – Ты едешь со мной и моими солдатами, раз больше не находишься под покровительством своей… бывшей жены.

– Бывшей?.. – Сичи потрясенно посмотрела на меня. Разумеется, он решил заявить на нее свои права именно сейчас. – Мико?

Я не нашла времени или слов, чтобы объяснить единственное условие, на котором он согласился заключить со мной союз, но теперь, когда мы могли просто войти в город, пожалела об этом. Я надеялась, что мне не придется ей говорить, по какой-то счастливой случайности я сумею отказаться от уговора и расторжения брака, но, похоже, мне предстояло еще выучить много уроков честности и смирения.

– Сичи, я…

Что я могла сказать? Она ведь не дура. На ее лице проступило понимание, и она резко, безрадостно расхохоталась, адресуя свой смех обоим создателям сложившегося положения.

– Мне следовало знать, что вы не отступитесь, – с горечью обратилась она к отцу. – Вы до сих пор хотите выдать меня за Лео, чтобы скрепить союз с людьми, которые по-прежнему захватывают наши города? – Не дав ему ответить, она быстро продолжила: – Я не позволю вам насильно выдать меня замуж. – Растратив весь гнев на бесстрастного отца, Сичи с разочарованным вздохом посмотрела на меня. – Я все понимаю, но могла бы и сказать. Я ведь на самом деле думала, что мы пройдем через это вместе.

Она не задержалась, чтобы выслушать мои извинения, а позволила генералу Мото и солдатам увести ее за собой. По крайней мере, она под надежной защитой, что бы ни случилось.

– И пусть победит лучший император, – сказал Мансин, разворачивая огромного коня в сторону города, пока мимо маршировали солдаты. – Да, не повезло вам – родились девочкой.

Последний укол был как удар хлыстом по боку. От его слов у меня на мгновение перехватило дыхание, и я уставилась на хвост его удаляющейся лошади.

– Ваше величество?

При звуке голоса я вздрогнула, но с облегчением увидела капитана Кирена и пришла в себя.

– Капитан?

– Нужно выдвигаться, вам так не кажется? – Он мотнул головой по направлению к городу. Раньше, когда мы ждали около Симая, время тянулось бесконечно медленно, а теперь вдруг пустилось вскачь. Передние ряды объединенной армии, несущие императорские знамена и флаги Бахайна, были уже почти у ворот.

– Проклятье, – прошипела я, выпуская из легких воздух вместе с гневом. – Ваши люди готовы, капитан?

– Как всегда, ваше величество.

– Тогда вперед!

Я с силой стукнула бока лошади каблуками, и та рванула вперед. Пехота тоже перешла на бег и спешила к открытым воротам с такой скоростью, что я осталась позади.

Не проверив, следуют ли за мной капитан Кирен и его гвардейцы, я пришпорила лошадь, но в итоге замедлила темп, оказавшись в толпе. У бутылочного горлышка ворот люди напирали, чтобы протиснуться, позабыв о достоинстве. Несомненно, Мансин уже был внутри, изображая великого спасителя империи. Мне горько было думать об этом, как и понимать, что я понятия не имею, как действовать, когда окажусь за стенами. Как мне оспорить его власть? Я могла бы попросить совета у Сичи, но ее здесь не было. Я осталась сама по себе.

В конце концов я приблизилась к открытым воротам в толкотне взбудораженных солдат, но тут продвижение замедлилось, и мне пришлось сбавить ход, иначе я могла растоптать собственную армию.

– Что там, почему остановились?

Я оглянулась и увидела неподалеку капитана Кирена. За его спиной на поле было гораздо меньше народа, чем я думала – только солдаты, которые не бежали, а шли шагом. Генерала с ними не было, и, возможно, мне следовало бы прикрикнуть на них, поторопить, чтобы показать свою власть, но в одиночестве мне было немного не по себе, и я промолчала.

– Шевелитесь! В чем там дело? – прокричал капитан Кирен, и масса солдат у ворот поредела, но не разошлась. – Давайте, а не то мы вас затопчем. Дорогу ее императорскому величеству! Посторонись!

С таким же успехом он мог бы кричать стене. Некоторые солдаты просто стояли, не пытаясь протолкнуться, как будто решили, что дальше не пойдут.

– Дорогу! – снова выкрикнул капитан Кирен, поднявшись на стременах. – Дорогу ее императорскому величеству!

Некоторые солдаты оглянулись на нас и стали протискиваться вперед, но большинство не пошевелилось.

– Мансин, – прошипела я сквозь зубы. – Он пытается не дать мне войти в город, чтобы присвоить всю славу себе. Придется проталкиваться.

– Капитан!

Мы оба повернулись. Один из людей Кирена бросился с мечом наперевес к пехотинцам за нами. Они направлялись к городу и почти догнали нас, один шел впереди, ведя за собой несколько десятков человек, а то и сотню. Желание считать их отпало, когда предводитель снял шлем.

Под кисианскими доспехами белела маска доминуса Виллиуса. Она закрывала его губы, но почему-то казалось, что он улыбается. Солдаты вокруг него в напряженной тишине натягивали тетиву на луках. Капитан Кирен выкрикивал приказы, но в тот застывший миг я слышала не его слова, а лишь резкий шепот стали за спиной, когда мечи вынимались из ножен.