Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 341 страниц)

За двадцать лет ее отвращение к Культу ничуть не притупилось. Она своими собственными глазами наблюдала за тем, как они обманом пробрались в Иглу, потом в Небесный двор, а затем втерлись в доверие к ее деду. И все это время нагло называли себя «церковью». Глупость и алчность Милизана стоили ему жизни, и его убил не кто-нибудь, а его собственный сын. Ее отец. В тот день, когда ее отец сел на бирюзовый трон, размазав по нему кровь, Сизин получила ценный урок: не доверяй никому, даже родным.

Ей даже захотелось развернуть носилки и приказать солдатам захватить здание и выставить членов Культа на улицу, покарать их в назидание остальным. Она бы плевала на них, она показала бы толпе, как яростно королевская семья все еще ненавидит Культ и насколько городу неинтересны их разговоры о мертвых богах. Возможно, именно взгляд Итейна остановил ее. Он по-прежнему был устремлен на нее, но его глаза теперь блестели по-другому. «Не надо», – умоляли они.

Сизин почувствовала, как накренились носилки: ее слуги начали взбираться на небольшой холм, на котором построена Небесная Игла. Именно в этот миг Итейн спрыгнул с носилок и пошел вперед. Час спустя, когда Сизин вышла из лифта на верхнем этаже Иглы, она обнаружила, что Итейн стоит у входа в ее покои, опустив голову.

Хмыкнув, Сизин решительным шагом двинулась на балкон. Ей нужно посмотреть на город с высоты, а не ползать по его грязным улицам, наполненным кретинами и предателями. Да, возможно, это мелко, но для чего строят башни, если не для того, чтобы ощутить свое превосходство?

Ветер яростно задергал ее за черные косы. Сизин почувствовала, что Итейн подошел к ней. Его холод ощущался даже сквозь порывы ветра.

– Почему? – спросила она.

– Что «почему», Ваша лучезарность?

– Почему Бун стоял вместе с двумя тенями из Культа? Да еще и с просвещенными сестрами! Я видела их только в детстве, но до сих пор их помню: они возглавляют этот отвратительный орден! Их легко отличить. – Серебристые веревки, опоясывающие алую одежду. Головы лысые, словно яйца. Надменные взгляды, которые могут быть только у тех, кто мертв уже несколько веков. – Ну давай, скажи мне, что я не права!

Итейн встал рядом с ней и положил руки на перила.

– Не могу. Но откуда мне знать, какие дела ведет с ними Бун?

Он не спорил, а говорил уважительно, чем разозлил ее еще больше.

– Потому что ты сам был в этом Культе, – сказала Сизин совсем не так спокойно, как он. – Ты знаешь, как они мыслят, какие коварные идеи крутятся в их зловонных мозгах!

– Когда-то, возможно, я это знал, но с членами культа я не общаюсь с тех пор, как умер ваш дед – если не считать того громадного призрака, который принадлежит Темсе.

– Не смей произносить его имя как ни в чем не бывало! Я еще не простила тебя за то, что ты навел нашего новоиспеченного тора на пропавшего замочного мастера. Такого приказа я тебе не давала.

Итейн наклонил голову.

– Как я уже сказал, Ваша грандиозность, мне казалось, что именно у Темсы больше шансов найти нашего мастера. А затем, когда настанет подходящий момент, мы заберем его у Темсы и вернемся к нашему первоначальному…

– Забудь про замочного мастера! – крикнула Сизин ему в лицо. – Разве ты не понял, что убежище может открыть только император? Этот план с самого начала был рискованным, и я не стану терять время на поиски Келтро Базальта, пока Бун и Культ Сеша плетут интриги у меня за спиной! – Она сделала глубокий вдох и почувствовала, что ее щеки горят не только от солнечных лучей. – Ты зарвался, полужизнь. Ты принимаешь решения по вопросам, которые тебя не касаются. Ты считаешь себя вправе отвергать мои планы! Ты не посмеешь обращаться со мной так же, как с моей матерью. Ты перешел черту, и я этого так не оставлю!

– Снова пытка молчанием, принцесса? – спросил призрак, глядя в пол.

– Работа! – завизжала Сизин. – Великое множество работы по дому! Для начала проведи уборку на Небесном дворе – до начала завтрашнего заседания. И под «проведи уборку», Итейн, я имею в виду «уберись во всем зале». Лично. Ни одного слуги-призрака в твоем распоряжении не будет.

Итейн ничего не ответил – и правильно сделал: темное свечение, окружавшее его, заставляло предположить, что он пожалеет о любых словах, которые произнесет сейчас. Сизин cклонила голову набок, вопросительно глядя на Итейна, и это его сломало – зарычав, он устремился в коридор. Сизин невольно улыбнулась, глядя ему вслед. Она тоже умела играть, и ее игры не ограничивались печальными взглядами.

Оставшись одна, Сизин сделала несколько глубоких вдохов, успокаивая сердце. Ее взгляд поплыл на северо-восток, куда-то между Просторами и размытыми пятнами далеких островов. В последнее время она все чаще вспоминала мать – обычно на заре, когда сны растворялись среди пылинок в лучах света. Сизин думала о том, где сейчас ее мать, действительно ли она в Крассе, или на Разбросанных островах, или же вся эта история – просто огромное надувательство, и на самом деле она просто прячется в убежище вместе с императором. Сизин фыркнула. Если это так, то один из них уже был бы мертв. Друг друга они совсем не любили. По крайней мере, Сизин не могла припомнить ни одного случая, когда они проявляли бы теплые чувства друг к другу.

На публике они держались как и подобает королевским особам. В частной жизни они были столь же огнеопасны, как искра и масло. Сизин могла насчитать тысячу вечеров, которые они провели, шипя и плюясь друг в друга, словно кошки в бочке. Сизин постоянно ждала, когда один из них закончит разговоры и выхватит кинжал, но этого так и не произошло.

Сизин раздражала неизвестность. Если ее планы походили на аккуратно сотканную материю, то мать была потрепанным краем, который Сизин мечтала отрезать.

Безел. Его имя вспыхнуло в ее сознании, и она решительно направилась в свои покои.

Ключами, которые висели у нее на шее, Сизин отперла висячие замки на стальном сундуке. В нем находилась уже открытая шкатулка из красного дерева, окованная железом. Сизин взяла с бархатной подложки серебряный колокольчик и, держа его обеими руками, вернулась на балкон и выставила перед собой. Выгравированный на нем узор из перьев и облаков сверкнул на солнце.

Динь.

Нота была пронзительно высокой и чистой.

Динь.

Сокол просил позвонить шесть раз.

Динь.

И тогда он прилетит, не торопясь.

Динь. Динь…

«Куда он отправился? И как далеко сокол мог улететь за две недели?» – подумала Сизин. Возможно, он уже в Сколе или в Белише. Быть может, возвращаться он будет еще неделю. Колокольчик, дрожа, снова застыл в вышине. Должно быть, прошло уже достаточно времени.

Динь! Динь! Динь! Динь!

Терпение никогда не входило в число ее добродетелей.

– Да мне насрать, что ты голоден. Ты же слышал, что он сказал. От-ра-ва, – четко, по слогам произнесла Нилит.

Ее палец был так близко к голове сокола, что она едва не щекотала ему подбородок. Узкие золотистые глаза Безела смотрели на нее с вызовом.

Лодочник, стоявший у руля, снова крикнул.

– Чернозуб заставит тебя гнить изнутри, – снова крикнул лодочник, стоявший у руля. – Единственная рыба, которая ест тебя уже после того, как сдохла.

– Ты же знаешь, что она меня не убьет, – ответил Безел так, чтобы его услышала только Нилит.

Нилит кивнула.

– Верно, но у меня уже есть больной конь, и больная птица мне не нужна. Твоя задача – предупреждать о том, что подстерегает нас впереди или сзади. Так что, пожалуйста, не ешь эту рыбу.

Безел издал низкий горловой звук – по птичьим меркам он сейчас рычал.

– Ладно. Но если какой-нибудь долбаный воробей или голубь поднимет голову, я его поймаю, а с вами делиться не буду…

Что-то неразборчиво буркнув, он спрыгнул с поручня и взлетел в небо.

– Упрямый ублюдок, – вздохнула Нилит.

Она села рядом с Аноишем, бесконечно более покладистым животным. Конь поднял голову – в последнее время он стал значительно бодрее, чем раньше, однако из глаз у него по-прежнему текли слезы, и он был напряжен. Нилит похлопала его по ребрам, почувствовала, как он дышит, как бурчит у него в животе. Это ее успокаивало. Она прикрыла глаза.

Гираб громко откашлялся.

– Этот конь еще не скоро поскачет по полям.

– Знаю, знаю. Он поправится лишь через несколько дней, – ответила Нилит, помогая Аноишу вытянуть раненую ногу, а затем перекатиться на другой бок. Дважды он пытался встать, но падал на колени – ему мешала качка. Нилит молилась о том, чтобы это было просто онемение ноги. – А может, и меньше. Он – крепкий парнишка.

Услышав эти слова, Аноиш фыркнул. Нилит жалела о том, что может предложить ему лишь миску с ядовитой рыбой. Почему Гираб позволил ей ловить этих колючих тварей, Нилит не знала. Может, он хотел помочь ей бороться со скукой. Да, на какое-то время это ее развлекло, но никак не помогло им утолить голод.

Оторвавшись от «упырей», они круглые сутки выжимали из баржи все, что могли. Из провизии у них было только то, с чем они сбежали, и те небольшие запасы, которые Гираб хранил на корабле, но все это они уже съели. У них была пресная речная вода – большая ценность в пустыне, достаточно щепок, которые можно жевать, если голод усилится еще больше. По крайней мере, за ними никто не гнался. Нилит почувствовала, как конь сделал вдох, и выдохнула вместе с ним.

Крону и ее «упырей» Безел не обнаружил. Возможно, река уже ушла слишком далеко на север – туда, куда Крона заходить не хотела. Возможно, они соскучились по своему кратеру на Огненном хребте, а может, Крону доконали загноившиеся раны и боль. В любом случае Нилит была благодарна судьбе за то, что их не преследуют.

С тех пор как они покинули Кел-Дуат, движение на Ашти постепенно стало оживленнее. Раньше Нилит и все остальные за весь день могли увидеть на реке пару человек, не больше. Теперь же каждый час мимо них проходила лодка или баржа. К счастью, Ашти наконец расширилась и уже не была тихим и незаметным разломом, который рассек пустыню, словно плесень, разъедающая кусок сыра. Нилит видела такие же корабли, как у Гираба, которыми управляли седые старики; баржи, которые возвращались в Белый Ад за новой партией камня; сделанные из чего попало плоты и джонки, наполненные смеющимися детьми. Рыбаки в широкополых матерчатых шляпах удили рыбу, положив леску на босые ноги.

По скалам тянулись хлипкие лестницы, кое-где попадались странные дома, построенные из тростника и пальмовых листьев, – они были похожи на моллюсков, которых застиг отлив. Один дом был сделан из старого жучиного панциря. Нилит даже заметила более древние жилища – вырубленные в песчанике пещеры, напоминавшие гнезда ласточек. На крышах были установлены длинные шесты, на которых висели бечевки с крючками и заплатанные сети. Ведра на веревках постоянно двигались то вверх, то вниз: люди поднимали воду в пустыню – либо на продажу, либо для полива. В каждом крошечном поселении Нилит пыталась выменять у жителей еду, но так как из товаров у нее был только ржавый трезубец, от нее отмахивались.

– Я так не могу. Как ты тут выживаешь, Гираб?

– К югу от моей хижины по берегу Ашти тянулась деревня. Там река такая узкая, что две баржи не разойдутся. Там бандитов и душекрадов можно не бояться – не то что здесь. – Гираб кивнул на еще одну сеть из лестниц и веревок.

Нилит посмотрела на них, затем на женщину, прилагавшую огромные усилия, чтобы искупать двух орущих младенцев.

– Они неплохо тут устроились.

– Пока – да, – хмыкнул лодочник. – Будут прятаться здесь до тех пор, пока не придет новый отряд душекрадов. Те, кто выживет, пойдут дальше. И все повторится.

Пока он говорил, Нилит заметила, что в жилищах, похожих на раковины моллюсков, нет ни гвоздя, ни капли строительного раствора. Все было сделано либо из тростника, либо из сплетенных пальмовых листьев – их с одинаковой легкостью можно было как упаковать, так и бросить.

– Львы приходят к водопою не для того, чтобы напиться, ваше величество. Они приходят сожрать тех, кто там пьет.

Нилит поймала взгляд стоявшего наверху человека – возможно, отца тех младенцев. Он не мигая следил за ней до тех пор, пока река не унесла баржу дальше. Только тогда он отложил в сторону топор, который держал в руках.

– А почему они не уйдут?

– И куда они отправятся? Безопасных мест в империи нет, есть лишь менее опасные. Здесь, как и в вашем городе, нет закона. Сегодня их дом здесь. Пусть наслаждаются миром, который доступен им сейчас.

Нилит сжала губы, наблюдая за тем, как семья скрывается за каменным «пальцем».

– Это несправедливо, – сказала она, сжимая свой трезубец.

– С тех пор как в мире появилась порабощающая магия, он испортился.

– Точно, – еле слышно шепнула она.

– А где мы вообще? – Фаразар уже так долго молчал, что Нилит почти забыла о том, что с ними призрак. Должно быть, это были первые слова с тех пор, как она вытащила его, дрожащего от гнева, из реки. Теперь он прятался в углу, прижав колени к груди и обхватив их руками. Его сияние было мрачным и вполне соответствовало его настроению.

Гираб бросил взгляд на солнце, затем посмотрел на изгиб реки.

– Не может быть, чтобы мы уже добрались до Родников Сайлока… – сказал он. Впервые с тех пор, как Гираб взял их на борт как пассажиров, он выглядел неуверенным. – Но мы действительно к ним подходим. Похоже, река течет быстрее, чем я думал.

– Ты заблудился, что ли, старик? – воскликнул Фаразар.

– Если честно, то вы – первые мои пассажиры за два лета. Раньше все хотели плыть на юг, и так далеко на север я не забирался уже… В общем, не помню.

Призрак засопел.

– И как именно отличить лето от всего остального в этой отвратительной печи?

– Может, вам, император, с вашей высокой башни и не видно, а вот мы, жители пустыни, лето прекрасно отличаем, – невозмутимо ответил Гираб и снова повернулся к Нилит. – Через несколько миль будет еще один причал и хижина. Сайлок тоже лодочник, как и я, – по крайней мере, был. Может, он давно уже умер. – Гираб поковырял пальцем в ухе. – Если повезет, там мы встретим сыновей Сайлока, которые до сих пор ходят на барже. Возможно, у них найдутся съестные припасы, а если нет, в Родниках есть оазис. Возможно, там мы найдем фрукты и листья.

– Да уж надеюсь.

– Я тоже. Это последнее поселение, а потом река повернет обратно на восток.

Нилит сухо усмехнулась.

– Лучше пустой живот, чем набитый острой сталью. Хорошо, что мы оторвались от…

– БЕДА! – заверещал кто-то наверху.

Безел рухнул на палубу словно метеорит.

– Клянусь мертвыми богами! – воскликнула Нилит, подскочив от испуга.

Безел подмигнул ей.

– А теперь представь, что ты кролик или мышь.

Нилит сложила руки на груди и стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу.

– Как-нибудь представлю – когда появится время на такую роскошь, как фантазии. А пока что меня больше интересует, что ты подразумеваешь под словом «беда».

Он поднял крыло.

– Только не горячись. Возможно, ничего страшного и не произошло. Возможно, это просто компания кочевников, которая очень быстро движется.

– Что ты видел?

– Облако пыли на юге – оно тонкое, но летит сюда. Я хотел предупредить вас до того, как… – Безел умолк; золотистые глаза потускнели, клюв раскрылся. – Мать твою! Да что ж такое! Не сейчас!

У Нилит что-то закололо в животе.

– В чем дело? Что ты заметил?

Сокол ударил себя крыльями по голове.

– Пожалуйста, пусть будет только шесть. Пожалуйста! Твою мать!

– Проклятие! Безел, что ты увидел?

Сокол, похоже, сопротивлялся какой-то силе и поэтому говорил с трудом.

– Облако пыли. Возможно, всадники. Двадцать или около того, одеты в черное с серым. Только ч… НЕТ! Эта сука позвонила девять…

Безел треснул. Только так и можно было это назвать: в его груди появился темный разлом, и сокол, издав жалобный вопль, провалился в него. Послышался треск, словно при ударе кнутом, и разлом исчез. Воздух, где только что сидел сокол, задрожал. Перья и пух полетели вниз, словно огромные снежинки.

Пассажиры баржи далеко не сразу отвели взгляд от той точки, где только что был Безел.

– Он… – Гираб запнулся. – Он… часто так делает?

Нилит прикусила нижнюю губу.

– Кажется, это связано с магическими узами. С его половиной монеты.

– Что это значит? – завопил Фаразар.

– Его вызвала Сизин! Она утащила его в Аракс!

Не обращая внимания на новые узлы, которые завязались в ее животе, Нилит занялась другими вопросами. – Важнее другое – то, что Безел собирался нам сообщить. Пылевое облако – понятно, но что такое «только ч…»? Четыре? Четырнадцать? Четыреста? Он имел в виду мили или минуты?

Она вцепилась в свои засыпанные песком, свалявшиеся волосы.

Аноиш заржал, печально глядя на стены ущелья, словно они – решетка тюремной камеры. Лодочник ничего не ответил, а лишь нахмурился. Заговорил только Фаразар.

– Только хотел сказать, что ты – настоящая бесстрашная воительница, а ты вдруг заныла про какое-то облачко пыли, – прошипел он.

Нилит встала так, чтобы накрыть его своей тенью.

– Значит, первого на берег выпустим тебя. Пойдешь на разведку и будешь молиться о том, чтобы это было просто облако пыли, а не «упыри», которые пытаются перерезать нам путь.

Призрак ухмыльнулся, словно уличный клоун.

– Пусть дураки молятся. Посмотри на себя: вот к чему тебя привели молитвы.

– Ты невыносим.

Нилит отошла в сторону, и Фаразар заморгал от солнечного света.

– Далеко ли до Источников, Гираб?

– Час, а то и меньше.

Нилит вернулась к фальшборту и принялась смотреть на воду. Отвратительные сточные воды Кел-Дуата исчезли, и река снова превратилась в слегка размытый кристалл летней синевы с черными полосами плывущих по течению рыб.

– Будь проклята моя дочь, которая все время сует свой нос в чужие дела, – шепнула она так, чтобы ее слышал только конь. Даже здесь, в сотнях миль от Небесной Иглы, Сизин по-прежнему осложняла ей жизнь.

– Твою мать! В чем дело? Чего ты вообще хочешь до…

Палец щелкнул сокола прямо в клюв, и для птицы это было то же, что для человека – легкий удар кулаком в лицо. Безел взмахнул растрепанными крыльями и чуть не свалился с ограждения. Призывающая магия каким-то образом находила для него место, где можно сидеть. Удивительное проявление заботы с ее стороны, особенно если учесть, какой жестокой она была во всем остальном.

– Мы же договаривались! – гнусавым, жалобным тоном воскликнул он.

Недовольно скривившись, Сизин сложила руки на груди. Сегодня она надела красивое черно-синее платье и нанесла на губы хрустальную пудру. Ее черные волосы развевались на ветру. Ее изумрудно-зеленые глаза были подведены золотой краской, но, несмотря на это, она казалась усталой, невыспавшейся.

– Я отказываюсь так долго ждать вестей. Кто тебя знает, может, ты все это время загораешь на пляжах Эда или гуляешь по Разбросанным островам.

– Чтобы ты знала, принцесса, я был страшно занят. Более того, прямо перед тем, как ты так грубо меня вызвала, я вышел на след твоей матери. А теперь я его потерял. Мне понадобится…

– Где она?

Безел ненавидел, когда его перебивают. После двухсот лет, проведенных в качестве призрака-раба, он выяснил, что живые на самом деле никогда не слушают тебя, а лишь ждут своей очереди, чтобы поговорить. И Сизин явно не любила ждать.

Безел также понимал, что опытный лжец не скрывает всю правду, а лишь искажает ее.

– Она на юге.

Вопросы потекли из Сизин рекой.

– На юге? Почему там, а не в Крассе? Что она там делает? И где именно на юге?

Он вздохнул, а затем заговорил медленно, словно пытаясь втолковать что-то пьяному.

– Не знаю. Я же говорю – мне совсем недавно удалось ее выследить…

– Где?

– Недалеко от Кемзы. – Увидев ничего не понимающий взгляд Сизин, он вздохнул. – «Что это за жопа мира?» – спрашиваешь ты. Я ведь сказал – это в шестистах милях к югу. К востоку от Белиша, у переправы через реку под названием Ран.

– И что там делает эта лживая свинья?

Тут соколу пришлось призадуматься. У него есть два ответа, но выбрать один из них нелегко. Он может либо разозлить принцессу, либо успокоить ее, и чем дольше Безел оценивал правдоподобность ответов, тем больше навлекал на себя подозрения. Второй секрет опытного лжеца: отвечать нужно быстро.

Безел решил держать ее в неведении. «Пусть сучка мучается, пусть заламывает руки», – подумал он. Она это заслужила.

– Судя по всему, возвращается на север. Или на восток, на побережье, чтобы ехать в Красс.

– Мы не так уж уверены, да? – спросила Сизин, прищурившись.

Сокол пожал плечами.

– Я вообще не уверен. В Долгих Песках дорог много.

– Как ты ее нашел?

Безел выпалил еще несколько названий далеких мест – для ровного счета.

– На базаре к югу от Дальнего района я услышал про женщину, которая путешествует в сопровождении многочисленной охраны. Мне сказали, что она направляется на юг, не на восток. Затем на Лестнице, в Абатве, я увидел караван торговцев, и у них было блестящее серебро из Аракса. Я только что нашел переправу рядом с Кемзой и следы небольшого отряда, который идет на север. Я пошел за ним и увидел ее глаза – такие же зеленые, как и у тебя. Их ни с чем не спутаешь. Но теперь я, возможно, навсегда ее потерял, и кто в этом виноват?

Сизин отодвинулась от него, стиснув зубы и сжав кулаки.

– Надеюсь, что не потерял. Если упустишь ее, награды тебе не видать.

Безел порадовался тому, что птицам тяжело улыбаться. И тем не менее уголок его клюва изогнулся.

– Ну, значит, мне пора в обратный путь.

– Правильно, птица. Нужно узнать, что эта женщина делает в Долгих Песках. Я вообще ничего не понимаю, и от этого мои подозрения только усиливаются. Иди же! И поскорее! Не хочу, чтобы мне пришлось вызывать тебя еще раз!

– В этом я с тобой полностью согласен, принцесса.

Пока тыльная сторона ладони Сизин приближалась к нему, Безел, сложив крылья, упал с ограждения и, словно копье, полетел к далекой мостовой.